2 часть. Микрозаимодавец...

 
 Старая сказка на новый лад, написанная под впечатлением от рассказа В. Г. Короленко "Судный день"("Иом-Кипур" )*.

 "Ад пуст, все черти здесь..."
         У. Шекспир

 Набожный Хапунов, отродясь ни в какую мистику не верил: ни в чёрта лысого, ни в лешего, и даже ментов не боялся, хотя их-то к нечисти и нежити,  здорово за глаза причислял. "Вурдуляков проклятых как Земля Божия носит..." - всё искренне внутренне сокрушался и недоумевал Хапа.

Оттого, когда очередной заёмщик не смог в срок расплатиться по долгам, в ход, как и обычно, пошла тяжёлая артиллерия. На то у Хапунова имелись несколько отставных афганцев, кучка бойцов из местных спортивных клубов, которых небескорыстно опекал бизнесмен, да масса бывших чоповцев и стайки местной гопоты из подворотен, что на семки да сигаретки долговыми стращаниями подрабатывала.

 Выбить деньги - за неимением их, не удалось, но должник предложил Хапунову старый дом на окраине, раскинувшийся,  покосившись метрах в ста от заброшенного дореволюционного погоста. Дом принадлежал недавно почившей бабке Гузыне, которая славилась ранее на всю округу своими сношениями с нечистой силой, кудесничеством и прочим шарлатанством, как любил говаривать на таких Хапунов. "Нехристь проклятая и её чёртов дом" тем не менее, ничуть не обеспокоили финансовый разум бизнесмена, хотя его дух благообразного и богобоязненного христианина что-то явно смущало и внутренне отвращало, но религиозные сомнения заглушали дальновидные практичные помыслы. Хапунов водил знакомства в местной архитектуре ещё со времен царя Гороха, и знал, что земля кладбищенская уже выкуплена какой-то крупной столичной Сетью, которая планирует строить в их захолустье первый крутой торгово-развлекательный центр. И земельный участок, который так близко, потом "жирненько"  перепродать можно будет им, а если ещё и помурыжить да время потянуть, так и за двойную цену заберут и не поморщатся.   

 Должником Хапунова был средней руки бизнесмен, которому нужны были бабки перекантоваться с арендой, надеясь, что отобьётся жирным предпасхальным наваром в торговле яйцом да молочкой.  Но санэпидемка, подвязы с которой были у Хапунов,  нагрянула как-то совсем неожиданно и потопила все радужные мечты и планы, не учуявшего подвох торгуши. Хапунов всегда был хорошим стратегом и не мог позволить, чтобы такая жирная рыбёха, как торгаш Гузыня, соскочил с его крючка. Изощрённый ум Хапы придумал неплохую многоходовочку с санэпидемкой и натравливанием администрации рынка, чтоб оплести должника своими вязкими сетями под завязку, под самое горлышко долговую петлю затянуть.

Но что же денег, что ль, Хапунову мало иль на малый молочный бизнес глаз положил? Ан нет, не угадал наш дорогой читатель, приглянулась барыге молодая племянница-сиротинка Гузыни, Валенсия.

 Валенсия - в Инстамире, в миру -
 просто Валька, была недурна собой и нравилась старшенькому сынку-мажору Хапунова. Кисель, как называл его батя, был нерасторопен и прожорлив, хуже хряка, с которого хоть сало всегда в навар, а с сынка-спиногрыза - одни убытки. Держать при себе детину тридцати лет отроду и кормить на халяву, Хапунову уже давно изрядно поднадоело, только вот жена вечно ныла про кровиночку-роднулечку, "который у нас такой золотой да гениальный, что все завидуют, оттого и трудно ему в люди выбить". Правда, ушлый батя, конечно, видел и толковал всё более реально и прозаично, а то и не без забористо-матерного сарказма.

 Валенсию он впервые, как и сынок, увидел в Инстаграме. Ну, был такой грешок,  тайный от супруги, похотливые любования Хапунова. Валька-то, в отличие от обрыдлой и старой Маньки - спортсменка, комсомолка, просто красавица, и популярность, как орех качала, и брови щипала, и ресницы наращивала, и при маникюрчике, и продепилированно-гладенькая, и сладенькая, не то, что жинка, похожая на холодец, с желейным целлюлитом да располосованным пузом апосля двух кесарят, ожиревшая, как свиноматка с сынком-хряком. "Ну что за проклятье, а не семейство"  горевал вечерами Хапа. Поприелась давно уж, за тридцать лет брака Мария Ивановна ему, опостылела, хотя и любимой никогда особо и не была, зато удобной, уютной и простодушной, жертвенной донельзя и всепрощающей,  без кича и претензий на святость, она была идеалом добродетельной христианской любви. Такая незлобливая, что даже ждала его весь срок, после того, как он на волне лихих девяностых отжал завод у своего же будущего тестя, отца Марии Ивановны. Рейдерскими захватами любил побаловаться в ту пору молодой и лихой Хапа. За время следствия, не один раз сталкиваюсь с супругой и дочерью истца, понял, что захват можно сделать и без силовых приёмов. При одном виде наивной и чистой Машеньки креативные идеи рождались на каждом шагу. Первые переглядушки со смущенными придыханиями и последующим тайным общением быстро завязались между неискушённой девушкой и прожженным Хапой. А дальше трогательная псевдоромантика голубиных весточек от зоновских писцов, с елейно-комплиментарным благозвучием привели к свиданкам и росписи прямо в колонии, куда постоянно моталась Машенька с мамушкиными пирожками и прочей вкусной снедью да сигарками для любимого и его корешей. Там и забеременела, на том и погорела дивчина перед отцом. План сработал - не желая позора, отец подключил все свои связи, и срок Хапе скостили, свадьбу сыграли тихо по-семейному, Хапа стал замом у дряхлеющего папашки и практически рулил заводом, хотя власти и навара, всё равно, всегда ему было мало, уж слишком прожорливо и ненасытно было его развращенное чрево.

Папашка с его совдеповской правильностью и дисциплиной жутко раздражал и нервировал, отрицающий любые мутные движения и теневые схемы, тестюшка пытался обуздать нрав Хапы, преступные наклонности которого, не лечились семейным благополучием и достатком. Изрядно надоев Хапе своим вечным морализаторством, тесть в амбициозных мечтах зятя давно уже был списан в утиль, но всё держался у руля, благодаря выдержке и советской закалке.  Промаявшись с год под участливым крылом заботливого тестя, Хапа наконец-таки, взбрыкнул, показав свой волчий оскал и хватку. Тестя убрали тихо и "по-семейному" бывшие кореша Хапы, ушедшие в свободное плаванье из распавшихся ОПГ девяностых, для которых такие мелкие шабашки были хорошей подработкой в столь красное время. Машенька долго оплакивала папеньку, как обычно, ничего не подозревая в своём иллюзорно-выдуманном романтично-розовом пряничном мирочке. Тёща давно не рыпалась, особенно после того, как авторитетный зять понятийно дал понять своё явное главенство в семье, да и Машу любящий муж утешил новым наследником и траур пришлось очень быстро снять ради прекрасной радости материнства. Завод отошёл жене и дочке, а по сути Хапе, и жизнь вновь забурлила интригующе-тайными и тёмными, теневыми водами, мутными схемами и полукриминальными движухами. "Но то всё уже в прошлом, Слава Богу", думал почесываясь, неустанно жертвующий на реставрации местных разваленных храмов  богобоязненный раб Божий Василий.

 Свежая кровь нужна, оздоровления рода ради, а Валенсия такая ладненькая, что Хапунов бы и сам не прочь был пригубить из сей пьянительной чаши. А она-то и фитнес-тренер, и блогер начинающий, и фотомодель их городского модельного агентства "Muhosransk Глам Шайн" и чего ещё только там не было. Такая девичья предприимчивость да ещё вкупе с красотой очень импонировала Хапунову и заводила его мысли всё дальше и дальше в своей изощреннейшей хитровымудренности.

Продолжение следует...

07.11.19 - 12.02.20