Есть реки, в которых вместо воды течет нефть. Есть моря, заполненные людскими пороками, уничтожающими перворожденную чистоту. Океаны крови, являющиеся воплощением всей имеющейся в мире боли. И я захожу в них по пояс, пытаясь разглядеть ноги сквозь толщу мутной жидкости, но не вижу ничего.
Ничего, что было бы достойно внимания.
Лишь отражение собственного опустошенного лица.
Снова куда-то идти. Снова что-то делать. Крис не знает куда и что, но продолжает упорно двигаться вперед, подхваченный общим течением. Утренний кофе в дешевой забегаловке. Репетиция с ребятами. Концерт в очередном отвратительно пахнущем баре. А потом бурная ночь, заполненная запахом сигарет, душными женскими духами и ароматом припасенного кем-то из группы виски. Ежедневное расписание, не поддающееся исправлениям. Крису это порядком надоело.
Он был примерным студентом, обучаясь за папин счет в одном из лучших университетов своего города, пока бурная юность не захлестнула его с головой, уволакивая за собой в новый запретный, но такой манящий мир. Первая сигарета, выкуренная с друзьями в университетском туалете, приятно дурманила голову, заполняя воздух вокруг запахом какого-то особенного успеха, первого шага в неизвестность. Лост думал, что именно так сможет попробовать все предложенное ему жизнью. А она и правда не скупилась на «подарки». Но однажды, обнаружив себя в постели с незнакомой девчонкой и лучшим другом, Крис словно очнулся от странного сна. Его прежний мир был разрушен, хороня под собственными руинами надежды на светлое будущее. Заявление об отчислении по собственному желанию давно лежало на столе у ректора, изначально даруя свободу, а потом забирая последние остатки кислорода. Нет образования — нет перспектив. Но отец, об этом, конечно же, не узнает.
И Крис просто смирился. Смирился с тем, что последний шанс оправдать ожидания единственного родителя канул в небытие, заваленный сверху долгами, алкоголем и разгульной жизнью. Двадцать первый год уверенно наступает на пятки, но парня это почти не волнует. Одним годом больше, одним меньше — а что изменится? Маленький клубок проблем уже давно превратился в огромный черный шар, заполненный вязкой жижей. И Крис, словно запечатанный в нем, просто барахтается, не имея возможности сделать даже крошечный вдох. А дни все продолжают безвозвратно утекать, проходя по одному и тому же сценарию. Отвратительный замкнутый круг.
— Сегодня в последний раз, — клянется себе Крис, а потом отдается во власть чужих рук, тянущих его на очередное неизведанное дно. Меняются только лица - желания остаются теми же. Чужие похоть и разврат не приносят прежнего удовлетворения, и Лост пытается найти новый источник кайфа. Безуспешно. Когда ты заперт в клетке, сложно обнаружить вокруг себя что-то новое.
Крис давно не смотрит в зеркало, боясь увидеть собственное отражение. Увидеть все те отпечатки, которые оставляет на нем его образ жизни. Хватает только рук, украшенных сделанными на пьяную голову татуировками и исчерченных шрамами от глупых игр по молодости. Его тело — бумага, на которой жизнь темными чернилами вырисовывает жутковатые узоры, напоминающие о всех содеянных грехах. Лост не знает, в какой момент сошел с верного пути, указанного ему отцом, и жутко боится признать, что большая часть вины в произошедших с ним изменениях принадлежит ему самому. Но обвинять больше некого, поэтому едва ли не каждое утро, сидя в углу ставшего родным кафе с чашкой дешевого эспрессо, Крис обреченно смотрит в окно и мечтает о жизни, которой у него никогда не будет.
— Надеюсь, ты найдешь себе хорошую работу после выпуска.
— Конечно, пап, — весело отвечает в телефонную трубку, а сам вычерчивает пальцем круги на прикроватном столике и поджимает ноги под себя, мечтая сжаться в один крохотный комочек и просто исчезнуть, чтобы не признаваться в заранее известном ему поражении в этой игре на выживание.
Но жизнь продолжает свой ход, и Крис просто идет дальше, стараясь не оглядываться назад, не вспоминать потраченные впустую годы.
Но будущего у него нет тоже.