Одноактная пьеса в трёх картинах с эпилогом.
(По мотивам рассказа американского писателя Рода Серлинга из цикла "Сумеречная зона")
“Воображение ограничивается только самим сознанием”.
Род Серлинг
Действующие лица:
Ведущий
Майор
Балерина
Клоун
Нищий
Шотландец в юбке и с волынкой
Крестьянка
Дама козырная
Принцесса
Королева
Девочка
Женщина
Ведущий: Вашему вниманию представляется история группы, собравшейся вместе по воле обстоятельств. Этих разных по своему составу людей объединяет лишь их географическое местоположение в том пространстве, которое зовётся "Сумеречная зона". Чем это обернётся для них всех, вы и увидите. Итак, действие первое и единственное. Занавес открывается!
Картина первая
Ведущий продолжает: На земле сидит человек и как-будто пробуждается ото сна. На нём военная форма. Он шало поднимает голову, медленно обводя взглядом окружающее его пространство. Вокруг какие-то люди. Они приняли разнообразные позы и, по всей вероятности, никуда не спешат. На него никто не обращает внимания. Публика здесь настолько разношерстная, что это невольно заставляет человека в военной форме останавливаться взглядом на каждом из присутствующих и внимательно их рассматривать.
Что у них общего? Как такие разные люди собрались здесь вместе? У всех печать безысходности на лицах. Вот — балерина, с полузакрытыми глазами замерла в своей воздушной неподвижности. Вот — клоун в шутовском колпаке набекрень и со скакалкой в руке, с гуммозным носом и размалёванными щеками. Вот — нищий бродяга. Вот, — кажется, шотландец в юбке. Волынка сиротливо лежит тихо у его ног. А возле него к нему спиной привалилась дородная аккуратно причёсанная крестьянская женщина с подойником в руке. На лице её озабоченность: как бы не проспать утреннюю дойку. А там, немного поодаль? Дамы, дамы, дамы... Да, так и есть — женский клуб по интересам. Собрались, словно приросли друг к другу. Отгородились пафосом своего положения. Всё как и везде. Троица! Знатные, видно, штучки. Присмотревшись повнимательнее, человек в военной форме распознал в одной из них королеву. И это было видно по всему: по движениям, по надменности брошенного взгляда и по властному шарму. А с ней принцесса. С пиететом к королеве, но себе на уме. Не из андерсеновской сказки, не на горошине. И как же тут можно обойтись без особы, которая является связующим звеном между тем и этим светом — козырной дамы, — бедовой бабёнки, наводящей мосты, просвещающей высоковельможных особ и дающей советы по жизни.
Клоун подкатывается к королеве, вихляя телом, словно оно на шарнирах и фиглярничая, но прилично так, вежливо, с полупоклоном интересуется у королевы:
Клоун: Ваше величество! Как спалось? Не тревожили ли вещие сны? А может, желаете чего? Так я мигом: одна нога тут, а другая — там, если, конечно, это недалеко. Ха-ха-ха.
Ведущий: Королева ответствует со всем присущим ей снисходительным великодушием.
Королева: Спасибо, милый. Не голодна. Знаешь, что-то мне неможется. Возможно, позднее. Я позову.
Ведущий: Принцесса ревниво.
Принцесса: А я бы не отказалась от профитроли с тартаром из сельди, круассана и чашечки кофе. Да где же тут этому взяться?
Ведущий: Раздаётся возмущённый голос крестьянки.
Крестьянка: Круассаны! Троли... там какие-то! Да ты поди, заработай на это всё сама, троли-вали. Размечталась!
Дама козырная: А ну цыц там! Знай своё место! На кого свой низкопородный голос повышаешь?! Нашлась, тоже мне. Смотри, ведро своё не вырони!
Ведущий: У крестьянки из рук от испуга с грохотом падает ведро.
Дама-козырная: То-то. А туда же. Твоё дело пахать. Можешь посеять, но только немножко. Помалкивай, пока тебя не спрашивают. Хамка!
Ведущий: Нищий вступается за крестьянку.
Нищий: Но-но, дамы. Не забывайтесь. А заодно не забывайте, чем закончилось правление французских монархов Людовика XVI и его супруги Марии-Антуанетты. Под топор пошли с отрубанием голов по решению Конвента. И даже Габсбурги с Бурбонами не помогли. Так что, наши вы бесценные, повежливее с простонародьем. Это я вам авторитетно заявляю.
Крестьянка: Спасибо, заступник.
Нищий: И не забывайте, что революции происходят всегда с подачи женщин. Сначала они вселяют настроение в народ и своими криками поднимают мужей. Ну, тут уже держись. Те всё сметут, если захотят. И тому много примеров.
Дама козырная: А это кто там ещё свой поганый голос повышает? Да и вообще, кто ты такой? По виду — бродяга.
Нищий: Да, ты права. Стал им. Хожу по земле, ума набираюсь и, как могу, — других наставляю. В этом себя и нахожу. А вот сейчас — сижу здесь, с вами.
Ведущий: Дама поворачивается к Королеве и Принцессе и шёпотом быстро говорит:
Дама козырная: А если и правда он — тот самый, о котором мне намедни рассказывал Туз козырный? Что тогда?
Принцесса: Фу, какая гадость.
Королева: Давайте с ними не связываться, дамы. Что-то у меня в шее закололо.
Крестьянка: Не знаю, о чём вы, а мне доить пора.
Ведущий: Крестьянка вскакивает, но спохватывается и садится со вздохом обратно. Некуда ей идти...
Обращаясь к королеве и принцессе, дама козырная говорит с подобострастием.
Дама козырная: Да ну её. Мы с нашими запросами, ваше величество, можем оказаться в самом невыгодном положении. Ведь женский организм требует много большего, чем просто поесть или посудачить. Нам надо и то, и другое...
Ведущий: Дама козырная закатывает глаза, в которых успевает вспыхнуть искромётный блеск отставной блудницы. Взгляды дам почему-то одновременно оборачиваются на человека в военной форме, ранее ими не замеченного. Женские сердца всегда расположены к военной форме. Защиту ли они в ней видят, или что-то ещё?
Королева: Незнакомец, подойди!
Ведущий: Человек в форме как будто не слышит, упершись взглядом в стену. Подняв голову, в вышине он разглядел краешек тёмного звёздного неба, виднеющегося в круглом отверстии. Человек лихорадочно ощупывает стену, которая замкнутым кольцом окружает площадку, где сидят все эти странные люди. Слышится его бормотание полушёпотом, постепенно нарастающее до крика.
Человек в форме: Где я? Что всё это значит?
Ведущий: Он продолжает лихорадочно ощупывать окружающую стену. Клоун подходит к человеку в военной форме и начинает приплясывать возле него.
Клоун: У вас, наверное, проблемы? Кто вы такой? Генерал?
Человек в форме: Я — майор. А вы кто такой? Это цирк?
Клоун: Цирк —не цирк, но весело, если, конечно, не думать обо всём остальном. А вам, майор, не решить проблему, которая вас гложет.
Майор: Почему?
Клоун: Потому что это — не война.
Ведущий: Майор задумался. Балерина медленно в танце подплывает к нему и кружит вокруг.
Майор: Кто вы все такие? Что всё это значит?
Балерина: Мы не знаем, кто мы, где мы, что происходит, как это случилось. Мы не можем ответить. У нас нет памяти.
Майор: Сколько времени мы здесь проведём?
Ведущий: Группа людей... Скоро мы найдём ответ. Кошмар не закончится. Мы только его объясним.
А майор продолжает обстукивать стену.
Клоун: Нет выхода!
Майор: Ты — психолог?
Клоун: Я могу быть кем угодно, но сейчас я клоун.
Ведущий: Майор продолжает стучать в стенку.
Майор: Я хочу выйти отсюда!
Шотландец: Вы зря переводите время.
Балерина: Может быть, это иллюзия или мираж? А может быть, мы, ухватившись за гриву кометы, летим по бескрайней вселенной?
Нищий: Может быть, мы на том свете? Может быть, мы между раем и адом?
Майор: Кто-нибудь пытался выйти отсюда?
Шотландец: Отсюда нет выхода.
Майор: Это — кошмар!
Клоун: Может быть, но чей — мой, твой, балерины?
Майор: Вы бывали здесь раньше? Кто вас кормил?
Клоун: Ты голоден? Хочешь пить?
Майор: Нет, но я не соображаю. Я под стрессом. Вы стучали по стене? Пытались убежать?
Нищий: Мы пробовали и поняли, что наша вселенная здесь, и только здесь возможно наше существование.
Ведущий: Вдруг раздаётся оглушающий звон колокола. Он повторяется опять и опять. Майор падает на землю, закрывая уши руками. Балерина склоняется над ним и успокаивает.
Балерина: Не бойся. Это тяжело вначале, но после всего...
Клоун: Потанцуй, балерина.
Ведущий: Она танцует. Шотландец играет на волынке. Майор бьет в стену. Клоун смеётся. Майор пытается саблей проткнуть стену и ломает клинок о её металлическую поверхность.
Шотландец: Послушайте лучше песню о нашем житье-бытье.
Ведущий: Шотландец затягивает монотонную песню, перемежая её слова игрой на волынке и народными кельтскими страданиями.
Шотландец:
Мы здесь, мы есть, но нам не в радость
Смотреть, молиться небесам.
Пролейся хоть дождём та влага,
Дай прислониться к чудесам.
Росток надежды, что не высох
И тоненькой былинкой стих,
Он ждёт живительного сока.
Он ждёт последний самый штрих.
Когда же всё же он сумеет
Воспрянуть веточкой живой,
Надежда станет упоеньем,
Спасеньем в муке затяжной.
Балерина: После пируэта неизвестности наступит успокоение в свободном фуэте...
Майор: Мы должны иметь имена. Мы — люди. Должен быть кто-то, кто бы о нас позаботился? Мы в аду! Бог, помоги!
Клоун: Он продолжает что-то делать.
Нищий: Дай ему это делать.
Майор: Я придумал. Нам надо как-то добраться до верха этой башни. Давайте соорудим пирамиду из наших тел и, возможно, мы достигнем верха.
Клоун: Я не буду этого делать. Слишком высоко. Я боюсь упасть.
Балерина: А знаете — это наш шанс. Можно попробовать.
Майор: Мы должны это сделать.
Шотландец: Мы не достанем до верха.
Майор: Давайте попробуем.
Клоун: Садитесь и будем лучше развлекаться.
Майор: Так, клоун мне на плечи!
Клоун: Я не хотел, но подчиняюсь большинству. А эти?
Ведущий: Клоун указывает в направлении знатных дам.
Королева: Чтобы я? Да как вы посмели?! Что вы себе позволяете?! Предлагать мне такое?! Чтобы я, да на чьих-то плечах?! Для этого мне хватает моего собственного народа. И он, надо признаться, искренне любит меня за это.
Клоун: Значит, вы у него на плечах, а он к вам — с любовью. О времена, о нравы!
Нищий: И времена, и нравы. Да так всегда и было.
Крестьянка: Я что-то не понимаю: о каких плечах идёт разговор?
Клоун: Понимаешь, милочка. Есть такое место на теле человека, где можно прислонившись, найти успокоение. Туда же можно взвалить и тяжёлую поклажу. И называется это место — плечи. Хочешь — верь, а не хочешь — нет.
Крестьянка: Это-то понятно. Вот только неясно другое: как я с ведром полезу на гору? Несподручно ведь. А оставить никак не могу — сопрут. Внизу тоже стоять не могу. Мужик мой заругает, если под всеми одна. Ревнючий попался. В общем, моя хата с краю. На меня не полагайтесь.
Ведущий: Немая сцена, вызванная некоторым сочувствием к Крестьянке и сожалением что она не у дел. Положение исправляет сын кельтов.
Шотландец: Холмы Шотландии зовут меня для встречи. Клянусь! Я обещаю другу встать ему на плечи!
Принцесса: Вольному — воля, а меня в раю заждались. Я хочу въехать туда, если доведётся, живой и невредимой. Здесь же — сплошной травмпункт. Хватит мне моей горошины, которую мне подложили в постель когда-то. Я очень чувствительна. Дайте знать, когда закончится весь этот кошмар.
Нищий: С этими всё ясно. А где же Дама козырная?
Ведущий: Все попытки найти Даму в небольшом замкнутом пространстве, в котором было невозможно скрыться, — ну просто негде, — не увенчались успехом. Словно растворилась козырная...
В порыве безрассудного азарта Майор как самый крепкий становится внизу, Клоун ему на плечи, затем Нищий, Шотландец и, наконец, Балерина — самая лёгкая, медленно и осторожно карабкается на вершину этой пирамиды из человеческих тел. Пирамида вибрирует, но стоит.
Майор: Что там?
Балерина: Я не могу дотянуться до края, но осталось совсем немного.
Майор: Попытайтесь все вытянуться вверх!
Ведущий: И тут снова раздаётся оглушительный звон колокола. Вся пирамида рассыпается. Балерина при падении больно ушибла ногу. Майор интересуется, всё ли у неё в порядке. Вроде бы, ногу отпустило. Майор хочет точно узнать, сколько осталось до верха. Балерина уверяет, что совсем немного.
Майор: Клоун, дай мне твою скакалку. Я привяжу её к эфесу своей сабли и постараюсь набросить на край стены. А вдруг зацепится, и тогда я смогу вылезти. Освободившись сам, я вытащу всех остальных. Давайте попробуем ещё раз.
Ведущий: Опять они выстраивают живую пирамиду: внизу Нищий, на нём Шотландец, на нём Клоун, на нём Балерина и, наконец, тяжело наверх вскарабкивается Майор. Ему, как и прежде, недостаёт немного до края, и он отдышавшись, раскручивает на скакалке саблю и бросает её вверх. Первая попытка неудачна. Вторая попытка удалась! Эфес прочно зацепился за край. Майор подёргал — выдержит. Пара сильных переборов руками по верёвке, и он уже хватается за край. Подтягивается, отжимается, заносит ногу через край и прочно усаживается наверху. Снизу ему кричат: Майор! Где мы? Что там? Майор оглядывается по сторонам, лицо его перекашивает гримаса страха, и с нечеловеческим криком он падает с наружной стороны стены. Ошеломлённые обитатели башни скованы ужасом.
Нищий: Какой отважный человек!
Клоун: Смелый, но неумный.
Балерина: Я знаю, он вернётся.
Клоун: Может быть, он был и прав. Может быть, это и есть ад?
Картина вторая
Ведущий: Вечер под Рождество… Освещённая фонарями улица расцвечена праздничными огоньками. Морозно. На деревьях и на земле лежит пушистый снег. Прохожие спешат по своим делам в предпраздничных заботах и хлопотах по протоптанным в глубоком снегу дорожкам. С краю стоит женщина, постукивая ботиночками, чтобы не замёрзнуть. Плотно обмотавшись шарфом, одетая в пальто и шапочку, позвякивая колокольчиком и зазывными криками она приглашает прохожих делать пожертвования детям на Рождество в виде подарков, которые складываются здесь же, в рядом стоящую металлическую бочку. Такова традиция, и это угодно Богу.
Мимо проходит девочка. Она останавливается, поднимает лежащую на снегу куклу и обращается к женщине.
Девочка: Я подняла эту куклу. Может быть, кто-то её потерял?
Женщина: Спасибо, дорогая. Пожалуйста, положи её обратно.
Ведущий: Девочка подходит к бочке, заглядывает туда и аккуратно кладёт куклу на дно.
Девочка: У вас их там совсем немного.
Женщина: Ничего. Мы ведь только начали.
Ведущий: Девочка убегает, а Женщина звонит в колокольчик и повышает голос.
Женщина: Откройте свои сердца! Игрушки для подарков!
Картина третья
Ведущий: Бочка с рождественскими подарками… На дне лежат куклы в неестественных позах с неподвижными кукольными лицами…
Занавес закрывается.
Эпилог
Ведущий (неспешно): Это только бочка, где хранятся принесённые кем-то игрушки. Дети не могут проявить к ним никакого другого чувства, кроме любви.
Как куклы, мы всегда находимся в руках всевышнего Кукловода. Как люди, мы всегда пытаемся найти выход из безвыходных, как нам кажется, положений...
Конец пьесы