- Вы же бабка! – на нее пытливо смотрели детские глаза.
- Ну, да, - без паузы и смущения подтвердила она.
Сережка, облюбовавший дальние столы, настойчиво произнес:
- Сорок пять!
Глаза Николеньки округлились, и он искренне возмутился:
- Моей маме – 43, но она моложе и красивее.
И добавил, как припечатал:
- Вы – бабка!
«Любопытно, мой возраст почему-то вызвал интерес у детей. Они не пришли к единому мнению. Пошли путем вызова», - произошедшее Алла рассматривала как детскую непосредственность, граничащую с шалостью.
Настроение с утра было чудесным и ничто не могло увести ее в сторону от преподавательского вдохновения:
- Ты прав, Николенька! У меня есть внук, твой ровесник. Правда, он называет меня бабушкой.
И она продолжила урок, всем своим видом давая понять, что больше к этой теме они не возвращаются.
Дети присмирели, но до конца занятий Алла ощущала на себе их недетское любопытство.
Для нее это было только второе занятие в новой школе.
Время не шло, а летело. Послевкусие появилось уже в метро. «Нужно было сразу назвать свой возраст, а не пытаться окультуривать только что проклюнувшийся росток. Да и что он такого сказал? Ведь, действительно, бабка – внуку один-на-десять лет, а самой – пять-на-десять, с небольшим хвостиком».
«Бабка». Алла вспомнила как когда-то сама «припечатывала» этим словом некоторых знакомых и незнакомых за их особенности: то платье очень длинное, то пучок волос вместо модной стрижки, то полное отсутствие макияжа. Все возвращается. И прежде всего - когда-то сказанное.
Внутреннего ощущения многолетия она не испытывала. Сорокалетние зачастую стонут больше, чем ее ровесники. Алла еще чувствовала в себе силы пробежать в удовольствие на лыжах, проплыть несколько раз, не останавливаясь, бассейн. Странным ей показалось не то, что мальчишки обсуждали ее возраст – подростковое самоутверждение начинало бурлить. Послевкусие исходило из самого слова – ведь, куда приятнее звучит «бабушка», «бабуля». Почему именно «бабка»? Что такое «бабка»?»
Все-таки важное дело – Интернет. Хотя и много «мусора» в нем, но можно «очистить зерна от плевел» и получить нужную инфо. Интернет выдал на ее запрос семь вариантов. «Многозначный термин!» – решила Алла и начала изучать волнующую ее тему.
Такой вариант, как «пренебрежительное обращение к пожилой или старой женщине», ей совершенно не хотелось рассматривать - пока у нее еще есть шанс убедить Николеньку в красоте благородного начала.
Наиболее подходящим показалось определение - «маленькая переносная наковальня для отбивания стальных кос».
Она включила фантазию и представила, как она – «бабка-наковальня» - звенит под ударами молотка, которым кто-то нещадно лупит по уложенной на неё стальной косе. Молотобоец с удовольствием совершенствует орудие для покоса травы, филигранно оттачивая лезвие косы - травы много и труд косца тяжек, коса должна быть острой.
Но если я наковальня, то кто же Николенька? Коса? Точно, коса, которую дубасят невидимые силы, оставляя зарубки на наковальне. Или он все-таки молоток в руках молотобойца, чьи удары способны сделать из косы бритву? Или коса – чья-то душа, которая оттачивается под ударами. Вопрос: чья душа – его, моя или еще чья-то?
Как такой вариант: «бабка - стойка в токарном станке, посредством которой укрепляют обтачиваемую вещь». Итак, токарный станок – это школа, обтачиваемая вещь – ученик, а я - механизм для прочного удержания. Нет, не годится. Теряется весь смысл педагогического участия – направлять ребенка в процессе формирования его личности по духовно-нравственному руслу. Хотя именно такая картина, к сожалению, может однажды стать нормой: педагог – некий простейший механизм и его участие в формировании личности сводится к контролю за обучающими интернет-программами и ожиданию результата, когда ученика-заготовку эта программа, лишенная эмоции, человеческого тепла, радости общения, отшлифует. А может быть так лучше? Программа обточила ученика, сделала выводы, а учитель только обобщил результат, он же - «бабка». Мерзость…
А вот, любопытный вариант – «надкопытный сустав ноги у животного, кость этого сустава, употреблялась для игры «в бабки». Алла представила себя орудием игры в кости и поморщилась – совершенно не хотелось оказаться в руках манипулятора, кидающего бабки в удовлетворение своего азарта. Этому как-то нужно противостоять! Но как?
Может быть, «повивальная бабка»? Возможно и так – принимаю то, что есть и передаю тем, кто создал. Но, ведь, я должна отдать плод живым и, на перспективу, прямо ходячим. Значит, усилия по совершенствованию требуются. Но они будут больше внешние, а внутреннее случилось уже до меня. И что делать?
Все! Точка! Я – «наковальня». Маленькая, переносная, для отбивания стальных кос, иначе – для совершенствования душ. А молотобоец – жизнь, в которой все мы участвуем, каждый – в своей мере. В следующий раз обязательно поясню детям что такое «бабка».
… Алла подпрыгнула – чуть было не пропустила свою остановку. Она стремительно шла к эскалатору, когда нарастающим звуком до нее донеслось: «Девушка! Девушка!».
- Вы ко мне обращаетесь?
- Да. Перчатку Вы обронили?
- Ой, действительно, моя, - Алла смотрела на коричневую перчатку – пару той, что держала в своей руке.
- Я от поезда кричу: «Девушка, девушка…», а Вы не слышите. Ну, да это понятно - шумно здесь – метро.
- Простите, задумалась. Спасибо Вам огромное!
- Не за что! Не теряйте больше – на улице холодно, – на ходу продолжил спаситель ее рук и, молодцевато козырнув, направился в сторону перрона – из туннеля показался поезд.
Алла улыбнулась: ей захотелось поцеловать этого человека и только его стремительный уход остановил это неожиданное желание, но не остановил улыбки, которую она торжественно «донесла» до дома.
Компенсация, полученная в ответ на ее размышления, была велика. На следующем занятии она не станет поучать детей, рассказывая им, что такое «бабка».
«Бабка» и «девушка» примирились в ней бесповоротно и окончательно, вернув блаженное состояние равновесия, которым она готова была поделиться со своими десятилетними шалунами.