Оверкиль – это когда байдарка, в которой вы плывете,переворачивается. И оверкиль этот не столь уж безопасный, как может показаться с первого взгляда. Бывает, что люди при этом погибают. Так погиб, например, Саша Костромин – молодой красивый двадцатидвухлетний парень, с которым я была лично знакома. Они сплавлялись по уральской горной реке, на которой было множество порогов и валунов. Плюс быстрое течение. Представьте – переворачивается лодка, задраенная клеенкой. Нужно быстро отстегнуть ее, выбраться из-под лодки и всплыть наверх, когда на тебе куча одежды, включая куртку и резиновые сапоги, и все это тянет назад, а быстрое течение несет прямо на камни, о которые ты можешь разбиться. И нужно успеть всплыть до того, как тебя туда донесет, иначе ты погиб. Саша не успел. И погиб. Я тоже пережила оверкиль, но, к счастью, осталась жива.
Я жила тогда в Мурманске. Этот город за Полярным Кругом – настоящая
жемчужина. Он просто невероятно красив, и посмотреть на него приезжают туристы со всего света, а финны – те ездят, как к себе домой, когда захотят.Город очень необычен. Представьте: едешь по центральному проспекту и вдруг посреди проспекта – сопка, покрытая современными многоэтажными домами. Объезжаешь сопку и едешь дальше по проспекту. И таких сопок там немало, они тут и там разбросаны по всему городу. Прибавьте к этому незамерзающий порт и ни с чем не сравнимые бесконечно прекрасные белые ночи. Дело в том, что в Мурманске зимой наступает полярная ночь, а с наступлением тепла – полярный день, когда солнце вобще не заходит. Ночью настолько светло, что можно читать газету. Я любила гулять ночью по городу: нет ни людей, ни машин, город как вымер, но при этом светло, как днем. Я никогда бы не уехала из этого прекрасного города, но… подвело здоровье. Но это уже другая история.
Природа в Заполярье совершенно уникальна. Это – край рек и озер. Вы не встретите там величественных лесов и лугов, одни лишь сопки, а между ними - нередко заболоченная местность. И повсюду – огромные валуны. Реки там очень быстрые, и на них – полно порогов; огромные камни выступают прямо из воды, вода вокруг них клубится и ревет, и с громким шумом катится дальше. Деревья там небольшие, согнутые под порывами бешеного ветра, растут они не сплошным массивом, а кое-где отдельно стоящими деревьями. Это так называемые «Карликовые деревья». И сопки покрыты такой вот чахлой зеленью. Здесь нет роскошной растительности, как где-нибудь на юге, но все же сколько скрытой прелести в этой суровой северной природе: в подернутых туманной дымкой сопках; в валунах, одиноко лежащих то тут, то там; в быстрых речках, с шумом несущих свои воды; в этих огромных камнях, выступающих из воды. Тот, кто побывал в этом холодном северном крае, кто видел неяркую, но все же величественную красоту этой природы, тот никогда не сможет ее забыть!
Так вот, когда я жила в Мурманске, я стала ходить в туристический клуб. Во мне всегда жила какая-то романтическая жилка: я обожала походы, песни под гитару у костра и всегда любила быть наедине с природой. Мы ходили в походы: летом – пешие, зимой – на лыжах, а один раз даже сплавлялись на байдарках.
Во время пеших походов мы посещали места боевой славы. Побывали в Долине Смерти, там замерзли насмерть две дивизии – немецкая и советская, такие стояли морозы; были на сопках, где располагались немецкие дзоты; были на том месте, где находилось Орлиное гнездо – неприступная скала с немецкими огневыми позициями; и на том месте ( там сейчас установлен обелиск), где в 40 км.от города были остановлены немецкие дивизии, причем не советской армией (все армии были брошены на оборону Москвы и Ленинграда, был еще Белорусский фронт и Украинский фронт, а Мурманск защищать было некому). Все боеспособные мужчины были на фронте, но
значение Мурманска, как незамерзающего северного порта, было очень велико, и немцы бросили большие силы, чтобы захватить его,- специально обученные горные дивизии, прошедшие подготовку в горных местностях, и страшно даже представить, что бы произошло, если бы немцы захватили город, учитывая еще и то, что большую часть вооружения и продовольствия по ленд-линзу от наших союзников доставляли именно через Мурманск. Учитывая то, что город ни в коем случае нельзя было отдавать врагу, срочно собрали ополчение, куда вошли старики, женщины и дети, начиная с 13-14-ти лет. А еще – зеки, которых выпустили из тюрем, чтобы было кому защищать город. И они защитили! Дрались руками, камнями, всем, что под руку попадет, потому что оружия тоже всем не хватило, - и отстояли свой город! Враг был отброшен! И в дальнейшем до самого конца войны немцам так и не удалось взять город. Не ожидавшие такого сопротивления, считавшие Мурманск легкой добычей немцы в ярости его бомбили. Дома были все уничтожены. Люди ютились в подвалах, в землянках – кто где мог! После войны город был полностью отстроен. И теперь это – современный красивый город с 9-16-ти этажными домами, по праву носящий гордое звание Города- Героя!
Но я отвлеклась от темы. Итак, я хочу рассказать, как мы сплавлялись по реке.
Тогда я была уже не так молода, как бы хотелось, а в группе у нас была, в основном, молодежь от 17 до 23 лет. Был еще Борис, которому было 28, и Вадим – руководитель группы, которому было 30, и еще один мужчина – Володя, которому было лет 35-36. В байдарке сидят два человека, поэтому всех разбили на пары. Я оказалась в паре с этим Володей, и, хотя он производил впечатление человека серьезного и ответственного, у меня сразу возникла по отношению к нему сильная антипатия. Я люблю людей простых и открытых и не люблю замкнутых и молчаливых, «себе на уме», а от этого Володи я за все время, что мы пробыли в походе, и двух слов не слыхала. Потому и невзлюбила. Молчуны не в моем вкусе. А когда плывешь в байдарке, очень важно, чтобы была синхронность в действиях, иначе можно перевернуться, что с нами в конце-концов и случилось!
Выехали мы из Мурманска в конце апреля, я хорошо это помню, так как
праздники – 1 и 9 мая мы отмечали в походе. Мы выгрузили с поезда наши байдарки и дотащили их до реки. Начался наш сплав. Утром мы садились в лодки и плыли по реке до обеда, потом делали привал где-нибудь в лесу: обедали, отдыхали, затем опять сплавлялись до самого вечера, часов до шести. Затем устраивались на ночевку: разжигали костер, устанавливали палатки, и начиналось веселье! Вот где я уже в полной мере смогла удовлетворить свою страсть к романтике, учитывая, что в нашей группе была, в основном, молодежь. Здесь были и песни под гитару, и танцы под магнитофон, и шутки, и споры. Я всегда любила общение с молодежью: это дает такой заряд энергии! Был там у нас один парень – Боря, это тот, которому было 28. Он еще ни разу не был женат, слишком высокие требования предъявлял он к своей избраннице, хотя сам ничего особенного из себя не представлял: рыженький, с конопушками; однако, был о себе очень высокого мнения. Про него я позже написала шуточное стихотворение – «Стихи про Борю», где высмеяла его отношение к женщинам. Так вот, представьте, он, прожив всю жизнь в Североморске ( это город военных моряков, в часе езды от Мурманска), никогда не видел живых коров (в Мурманске их просто нет), поэтому, когда мы, миновав Полярный Круг, ехали уже по средней полосе, то, завидев в окно пасущуюся на лугу корову, дружно кричали ему: «Боря, смотри, корова!» Было у нас еще двое совсем молоденьких студентов, которым так понравилось это маленькое путешествие, что они впоследствии поженились, чтобы вместе ходить в походы.
Сколько мы сплавлялись по реке, а сплав продолжался десять дней, все
это время по обеим сторонам реки тянулся лес. Просто сплошной массив леса! Леса в средней полосе – смешанные, то есть рядом с соснами растут березы и тополя, и клены. Красотища неимоверная! А воздух! Я не могу передать словами, какой там волшебный целительный воздух, которым мы буквально наслаждались после пыли и загазованности большого города. Тем сильнее был контраст между этой неописуемо прекрасной природой и вымирающими, опустевшими деревнями. Мы во время сплава
останавливались иногда возле какой-нибудь деревни, чтобы купить там продуктов, и всякий раз поражались разорению, царящему там. Казалось, деревня просто вымерла: пустынные улицы, покосившиеся избы. Только кое-где появлялись иногда признаки жизни: то промелькнет какая-нибудь старушка в белом платке, то старичок прошкондыбает, тяжело опираясь на палку. Было это начало 80-х. Еще впереди была горбачевская перестройка и развал Союза, а деревни уже опустели, и стало некому выращивать хлеб. Молодежь вся уехала в город, остались лишь старики доживать свой век. Грустная картина! Особенно на фоне этой великолепной красочной природы! Но, несмотря на некоторую грусть, которую навевали эти картины брошенных деревень, время в походе мы проводили очень весело, даже при полном отсутствии спиртного. Вадим за этим строго следил, поскольку он отвечал за нас, поэтому даже в праздники мы пили вместо шампанского лимонад. Один раз нам даже удалось попариться в русской баньке. Это было накануне 9 мая. Пустил нас один старичок, которому мы заплатили, и даже натопил нам баньку. И когда мы, распаренные и довольные, смыли с себя всю походную грязь и предстали во всей красе перед нашими мужчинами, Вадим, присвистнув от удивления, сказал: «Смотри-ка, а у нас женщины, оказывается, красивые!»
Ну а теперь, когда я описала в общих чертах весь наш поход, настало
время рассказать про оверкиль. Как он произошел и почему. В тот день с самого утра у меня было, что называется, балдежное настроение: это когда хочется петь, плясать, одним словом, веселиться. Меня в таких случаях обычно принимали за пьяную, хотя это происходило независимо от того, употребляла я спиртное или нет. В данном случае никто такого подумать не мог, поскольку где бы я его взяла? Да и деньги все были у Вадима. Просто душа моя требовала веселья. Случилось это в конце похода перед 9 мая. Едва проснувшись, я почувствовала мощный прилив сил и энергии и, пока все убирали палатки и складывали их в байдарки, я ходила по берегу и пела песни, вернее, орала во все горло. Другими словами, устроила целый концерт.Вот, например, одна песня из того репертуара, что я исполняла в тот день:
«А не хочу я во Вьетнам идти,
А не хочу я смерти там найти,
А не хочу я смерти там найти,
А я хочу домой.
А меня дома ждет жена,
А, может быть, с другим она,
А, может быть, с другим она
В моей постели спит!»
Ну и так далее в таком духе. Кто-то, глядя на меня, крутил пальцем у виска, кто-то ехидно улыбался, остальные с недоумением и грустью смотрели на меня. Но мне было все по барабану. Энергия кипела во мне и требовала выхода. Я могла бы еще долго выступать с концертом, но Вадим скомандовал: «По байдаркам!», и я нехотя подчинилась. Но моя неуравновешенная натура не справилась со столь резким переходом, поскольку в байдарке нужно быть спокойным и сосредоточенным и повторять движения твоего напарника, то есть грести синхронно. Я же, не глядя на него, слишком резко начала грести, в результате байдарка перевернулась, что на языке спортсменов-байдарочников называется: «произошел оверкиль». Я даже не поняла, как все случилось: только что сидела в лодке и вот уже под водой вниз головой.
Ледяная вода сразу же окутала меня, наполняя сердце страхом. Я начала срывать клеенку, отстегивая многочисленные кнопки. Справившись с этим, почувствовала, как теплая одежда и, в особенности, тяжелые сапоги тянут на дно, но я все же справилась с этим и, всплыв, ухватилась за байдарку. Огляделась по сторонам, увидела, что напарник мой тоже всплыл и, так же, как я, держится за байдарку. Река, хоть и спокойная, однако течение имела быстрое, и течением нас продолжало нести дальше. Наши ребята причалили к берегу и, сгрудившись там, ждали, когда мы со всем этим справимся. Они ничем не могли нам помочь, поэтому ждали, когда мы сами выберемся на берег. А нам нужно было не только спасаться самим, но и спасать байдарку, поэтому мы, не сговариваясь, стали грести к берегу, подталкивая лодку, а там ребята помогли вытащить ее на берег. Наши рюкзаки и все вещи, включая клеенку, что были в лодке, утонули, и мы остались, что называется, с пустыми руками. Утонули наши спальники и даже наши миски и ложки: теперь не на чем спать и не с чего есть. Но самое страшное, что мы довольно долго пробыли в ледяной воде; кто жил в средней полосе, знает, что в начале мая еще очень рано открывать купальный сезон. Хорошо по крайней мере хоть то, что случилось это в конце похода, подхватить там воспаление легких было бы очень опасно и найти лекарства там, в лесной глуши, было попросту невозможно. Поэтому неудивительно, что Вадим очень переживал за нас и организовал нам в этот день баньку с парилкой, чтобы мы хорошенько пропотели и не заболели. Но это было вечером, а утром, сразу после этого происшествия, Вадим распорядился разжечь костер, и мы, раздевшись и закутавшись в одеяла, которые нам дали, сушили у костра нашу одежду, а потом поплыли дальше. Нам нужно было добраться до Калинина, чтобы оттуда вернуться поездом в Мурманск. Действия Вадима принесли свои плоды: мы, слава богу, не заболели. Холодная ванна охладила мой пыл: веселого настроения как ни бывало, я сразу притихла и больше не выступала до самого конца похода. Пребывание на свежем воздухе пошло мне на пользу: я поправилась, посвежела. Вадим это сразу заметил и в поезде, подсаживая меня на вторую полку, после того, как мы попили чая с пирожками, глубокомысленно заметил: «Последний пирожок, кажется, лишним был!»
Я до сих пор с большой теплотой вспоминаю эти незабываемые годы и моих друзей по турклубу: Вадима, Бориса и многих других, с которыми я так весело проводила время и которые были столь добрыми и терпеливыми ко мне.
2019 г.