Лампочка над дверью в кабинет мигнула. Александр Петрович глубоко вздохнул, поднялся со стула, семеня, преодолел расстояние до двери и мысленно крестясь, взялся за ручку. Дверь открылась неожиданно легко. За письменным столом у окна сидел человек в белом халате, медицинское светило, и приветливо улыбался.
– Заходите. Да заходите смелей, – доброжелательно пророкотал он входящему.
– Здравствуйте, – сказал в ответ Александр Петрович, почему-то еще больше смущаясь.
– Здравствуйте. Смышленов Александр Петрович?
Александру Петровичу почему-то захотелось ответить: «Так точно!», но он удержался и ограничился коротким словом «Да».
– Присаживайтесь. – доктор указал на стул, стоящий как раз напротив, по другую сторону стола.
Александр Петрович уселся и посмотрел в лицо доктора, отметив про себя его приятную наружность. «Похоже, одних лет со мной, но выглядит старше, солиднее», а вслух произнес:
– Я, собственно, по несколько странному делу. Даже и не знаю, как вам сказать.
– Так и говорите. Вы у врача. Как видите, здесь даже медсестры нет. Ничто вас не должно смущать. Так на что жалуетесь?
– Видите ли, доктор, вот уже в течение довольно длительного времени со мной происходят странные вещи.
Врач, продолжая сохранять дружескую мину, внимательно смотрел на пациента, всем своим видом поощряя того к чистосердечному рассказу.
– Я тяжело болен, – продолжил Александр Петрович, выдавливая из себя слова, а, может быть и подбирая наиболее подходящие. – У меня растут зубы.
– Что вы хотите сказать?!
– Прошу только не перебивайте! Звучит, конечно, дико. Я согласен. Но не перебивайте! Я разъясню, – лицо Александра Петровича пылало.
Врач встал молча, подошел к холодильнику. Достал оттуда бутылку минеральной воды, а из маленького шкафчика в углу – стакан. Откупорил. Наполнил и протянул Александру Петровичу. Тот, было, отказавшись жестом, все же взял его и выпил крупными глотками.
– Спасибо! Да, доктор, растут проклятые! Вопреки закону природы!
– И как давно? – врач умело спрятал улыбку. – По вам не заметно.
– Да уж больше года. И я их подпиливаю. Абразивным кругом для заточки ножей. Потому и незаметно. Только не воспринимайте это как бред сумасшедшего! Прошу вас! Я психически и физически абсолютно здоров.
– Что вы! Что вы, я ничуть в том не сомневаюсь! Будьте покойны. Продолжайте, – врач уселся в свое кресло и перевел взгляд на пучок ост-ро заточенных карандашей, веером расположившихся в бронзовом письменном приборе.
– Я заметил это в начале прошлого сентября. Сигареты вдруг начал перекусывать. Ничего не мог понять вначале. Беру сигарету в рот. Прикуриваю. Раз… и она на полу, а фильтр во рту. Думал, бракованные… Друзьям показывал. Нет. У них все нормально, а у меня – раз и на полу! – Александр Петрович поставил на стол перед доктором пустой стакан и добавил. – Ведь курить пришлось бросить, знаете ли?
– Ну что же вы так разволновались, Александр Петрович? Все ли так плохо? Миллионы хотят бросить курить, да не могут. Деньги за это платят. Лечатся. А вы взяли да бросили!
– Доктор, дорогой! Ну, разве бы я переживал из-за того, что курить бросил по собственному желанию? Да Бога бы благодарил, если бы по доброй воле… Так ведь по необходимости!
– Скажите, – немного помедлив, сказал доктор, – А вы не можете припомнить какого-нибудь мало-мальски примечательного события, которое бы имело место перед тем, как с вами приключилось столь странное, хм… недоразумение.
– Какое же это, к чертям, недоразумение?! – вскипятился Александр Петрович, – Это, доктор – чистой воды атавизм! Ведь в животном мире такое свойство характерно акулам, грызунам… Ну, право, не знаю у кого еще такое бывает. Но для человека-то, сие не свойственно. Мне же перед родными и близкими стыдно. Того и гляди, внучки будут дедушкой-акулой звать. – Александр Петрович полез в карман за платком. – Насчет события не припомню что-то… Хотя… Разве что гроза? А нельзя ли водички еще?
Врач поднялся, наполнил порожний стакан и, пододвигая его по-ближе к Александру Петровичу, не торопясь вымолвил:
– Хорошо! Атавизм так атавизм. Пусть будет по-вашему, – он произносил слово «атавизм» добавляя мягкий знак после буквы «з», из-за чего слово получалось мягким и пронырливым, как дешевая сосиска. – Но причина на то должна быть?
– Вот я и пришел к вам, чтобы вы помогли мне разобраться с этой чертовщиной, – он сделал паузу и почти закричал. – Доктор, вам приходилось сталкиваться с чем-либо подобным? Не так ли?!
– Если честно, то нет. Уникальный случай. Но давайте продолжим. Не будем поддаваться эмоциям.
Наступила небольшая пауза. Александр Петрович, выпив воду, стиснул пластиковый стаканчик и он треснул.
– Я и пить бросил, – уныло сообщил он, глядя на погубленный стакан. – Алкоголь, разумеется. Фужеры стал разгрызать. Теперь, если когда и пригублю, то из алюминиевой кружки.
– А чай, воду?
– Представьте, – Александр Петрович грустно улыбнулся, – Чай, воду, молоко и тому подобное – без последствий.
– Ну, знаете! Мистика какая-то! Вы не шутите?
– Как на духу!
– А прежде не злоупотребляли?
– Да что вы, доктор! Ну, может, на праздник бутылку водочки с другом… Ну – две… А так ни-ни… Вы же понимаете – для русского человека это не рекорд.
– А если – предельно честно?
– Ладно. Может и три. Но не более!
– Так что вы говорили про грозу? Или про что там?
– Да. Было дело. Заметил я это зуборастительство, аккурат, почти сразу после грозы в августе, – Александр Петрович поерзал на стуле и вдруг, скатываясь на плаксивый тон, сказал, – А как вы думаете, доктор, у меня еще чего-нибудь расти не будет вслед за зубами? Ну, уши там, или хвост…
Врачу было неприятно видеть, как зрелый мужчина, с виду вполне благополучный и, судя по всему неплохо образованный, на глазах превращается в жалкого трусливого человечка.
– Ну что вы, Александр Петрович, возьмите себя в руки! Право же, не стоит все это таких переживаний. Все будет хорошо. Вы кем работаете?
– Я – научный сотрудник, биолог.
– Вот так сюрприз! И вы меня спрашиваете про какие-то уши?! Так что в грозу случилось?
– Молния в меня ударила, и громом оглушило! Вот что! А домик, который я строил всю жизнь, разрушило упавшим деревом.
– Что же, прямо в вас?
– Ну, нет, конечно, рядом долбануло в сосну. Она и прикончила до-мушку. Если б в меня… Я бы с вами не беседовал.
– А где у вас дача? – задал вопрос врач, чтобы как-то убрать возникшую паузу.
– В Пупышево.
– Наверное, долго добираетесь. Хотя на машине скоро.
– Да нет у меня машины. Не по карману. Вам, верно, и не понять. Я всю месячную зарплату за визит к вам заплатил, семнадцать с половиной тысяч. Помогите мне, доктор! – взмолился Александр Петрович.
– А средства массовой информации…
– Вы что же им верите?! – перебил врача Александр Петрович. – Врут они все.
Снова образовалась пауза. Врач пытался найти объяснение услышанному и не находил.
– На нервной почве, впрочем, еще не такое бывает, Александр Петрович.
– Доктор! Ну что вы! Атавизм, и на нервной почве?! Мыслимо ли?
– Ну, хорошо. Оставим пока причину или причины. Давайте подойдем к возникшей проблеме спокойно и рассмотрим ее, так сказать, всесторонне, – врач подошел к окну, приоткрыл фрамугу и повернулся к Александру Петровичу. Тот сидел…, нет, не как в воду опущенный – такие как раз, проявляют моторную активность: сучат ногами и руками, глаза тара-щат. Пациент сидел неподвижно, окаменев, как пень, только глаза выдавали его внутреннее страдание. – Ведь вам радоваться надо!
– У вас необыкновенно странный юмор, доктор, – криво улыбнулся Александр Петрович, когда до него дошло сказанное, – Чему же тут радоваться? Что я в старости буду зубастым старикашкою и, может быть, меня будут показывать в передаче «Секретные материалы», «Они живут рядом с нами» или еще где-нибудь в том же роде?
– Посмотрите на ваш недуг с другой позиции, более оптимистической.
– Легко сказать…
– Растут зубы. Да. Необычно. Но не выпадают же! И это – плюс, – врач плюхнулся в кресло – решение было найдено, и тень сомнения исчезла с лика медицинского светила.
Александр Петрович был в том состоянии, когда человек готов поверить в любой вариант спасения, даже самый нелепый и фантастический. Он внимательно слушал доктора.
– Ну что с того, что вам приходится подпиливать их. Часто вы этим занимаетесь?
– Да, впрочем, не часто… Дней через десять, – со вздохом произнес Александр Петрович, – Двенадцать.
– Вот видите, вполне можно справиться. Что-то другое вас беспокоит? Сердце? Давление? Печень? Поясница? Геморрой?
– Нет, доктор, не беспокоят. Я уже говорил, что здоров.
– Вот и радуйтесь по этому случаю! Готов поспорить, что вы не обращаете внимания на всякие мелочи, происходящие вокруг… К примеру – внешняя и внутренняя политика государства, мировой кризис, глобальное потепление, подорожание алкоголя и других продуктов первой необходимости, жалобы ваших знакомых на трудную жизнь и прочее. Все, что так сильно отравляет существование обыкновенному человеку, – врач взял новый стакан, налил воды из бутылки, оценил, сколько осталось и, взглянув на притихшего Александра Петровича, предложил ему водички.
– Нет, покорнейше благодарю!
– А догадываетесь ли вы, что есть причина этой вашей внутренней гармонии? – пациент с удивлением смотрел на доктора, – Именно так! Ваши постоянно растущие зубы!
– Вы полагаете…?
– Уверен! Да и курить, можно было и не бросать, только перейти на сигары. Даже машинка для их обрезывания вам не нужна – чик зубками – и готово!
– Доктор! Доктор, неужели все так просто?! А я переживал, ведь действительно, легче легкого – живи – не тужи! И все из-за доминанты иной! Куплю себе алмазный круг, дрель с регулируемой скоростью, вжик-вжик – красота! – Александр Петрович приподнялся и неожиданно свирепо и громко выпалил, – И, в конце концов, приду вам голову отрезать, доктор!
– Саша, Саша! Что ты? Проснись! Тебе дурной сон опять приснился…
– О-о! – застонал Александр Петрович просыпаясь, – какой кошмар мне привиделся, ужас, Нюся!
– Нервный ты – последнее время, Саша. Не бережешь себя, из-за всякой ерунды расстраиваешься. Нельзя же так. Ну, спи, только на бок перевернись со спины.
– Ладно, ладно. Спокойной ночи.
– Я договорилась с Марией Петровной, она завтра обещала циркуль принести.
– Какой еще циркуль?
– Да такой мудреный… С его помощью дантисты размеры зубов замеряют…