Изольда Арчибальдовна считала себя тонкой штучкой. И даже в жуткие морозы старалась быть изящной. Тушку она закутывала каракульчой, а голову венчала изящной ветро-влаго-пуле- непробиваемой шляпкой с цветочком. Сверху вся эта шедевральность накидывалась дивным павло-посадским платком со срезанными кистями. «Мещанство» - думала про кисти вальяжная Изольда Арчибальдовна, собственноручно освобождая платок из плена кистей.
От своего отражения в зеркале прихожей Изольда таяла. «Эх, то ли дело раньше люди одевались! Соболя-жемчуга!» - на этой трепетно-восторженной ноте Изольда Арчибальдовна выплыла из дома.
Хрустя по утреннему снегу, друг милый, она созерцала то мелкосугробную еще неоскверненную дворниками аллею, то свою тонкую замшевую перчатку, то низкое зимнее небо, то свои изящные сапожки и радовалась им. Проходя взглядом по снежной дорожке, Изольда Арчибальдовна вдруг уперлась взглядом в нежные оголенные девичьи щиколотки.
Щиколотки шли на встречу. Они вылезали из гигантских зимних ботинок, были нежно-розового детски-поросячьего цвета и слегка пупырились от утренних минус 7 градусов по Цельсию. Что то невнятное в обтяжку поднималось над щиколотками, переходило в громоздкое непонятно для какого пола куртко-шубо-пальто. А сверху все это было увенчано гигантским бело-розовым пледом, свернутым как тюрбан, но не на голове, а на шее. Сверху, как птенец из гнезда, высовывалась нежная девичья головка с розовыми ушками. Ушки не пупырились от мороза. Присутствие теплого пледа поблизости явно их грело.
«Какое нелепое убожество!» - мелькнуло у Изольды Арчибальдовны –«Голые щиколотки! Это ж холодно! А плед! Это ж жарко! Хорошо хоть не ватное одеяло…Никаких понятий об эстетике, никаких…» Пребывая в минутном смятении Изольда Арчибальдовна , как многотонный лайнер уплыла в морозную даль.
хххх
Люся Брюкина хотела быть звездой. И считала себя модной блогершей с замашками тигрицы и легким ненавязчивым налетом секси-шмекси. Думать так ей позволяли природные юношеские наглость и задор и большое число фолловеров в Хвастограмм , а так же регулярная подпитка лайками и комментами типа : «Привет! Красотка!» или «Ну как, чо?» под фотографиями своих губко-уточек или попко-булочек. Люся даже придумала себе замечательное имя для Хвастограм : ЗвЁзда Брюкина. Правда звучит?! В общем, от себя Люся была в восторге.
Этим утром, впрочем, как и всегда Звёзда Брюкина собиралась с особым усердием: еще в пижаме наносила многослойные тонны кремов, тонеров, лайнеров на свое миловидное личико, стремясь подчеркнуть естественность своей природной красоты этим гигантским количеством химической промышленности.
Подобно свеже-сорванной розе выглядела она, завернувшись в теплый нюдовый шарф, и со слегка приоткрытыми тонкими стебельками щиколоток.
Стремительно вырываясь из объятий сонного спальнорайонного дома, Звёзда Брюкина с головой окунулась в мир.
На дорожке у дома Звезда столкнулась с чем то позапрошловековым, закутанным в цветастый бабушкинский платок и в совково-номенклатурном каракуле.
«Пипец!» - подумалось Люсе - хорошо, хоть не в кокошнике… Никаких понятий о моде, никаких!»
В витрине ближайшего магазина обе, каждая в свой черед , увидели себя и каждая, тоже в свой черед подумала:
- Хороша, чертовка!
- Пипец, я - бомба!