Глава первая.
«Светлана»
Какой все-таки замечательный день пятница! Особенно, когда ты честно трудился целых пять дней, когда на улице такая удивительно теплая майская погода, когда светит солнце, и кажется, будто можно не спать всю ночь напролёт. Да что там ночь! Целые выходные можно расхаживать по столичным клубам или же готовить шашлыки с друзьями на даче где-нибудь в Подмосковье. Вплоть да самого ненавистного понедельника наслаждаться жизнью вольного человека без оглядки на прошлое или будущее. Наверное, пятница – это такая икона современного офисного работника. Особенно, если ты молод и полон сил, а по венам твоим струится алая живая кровь, наполнения нескончаемой энергией жизни.
В этот прекрасный день секретарь Светлана, закончив все свои дела в компании «Велигор», выпорхнула из офиса ровно в семь часов и, грациозно покачивая своими аппетитными бедрами, затянутыми в коротенькую джинсовую юбочку, неторопливо шла по направлению к автобусной остановке, чтобы встретиться с лучшей подругой, прикупить вместе новенькие наряды и завершить трудовую неделю, распивая где-нибудь в суши-баре освежающий «Мохито». В солнечном свете её длинные белокурые волосы переливались всеми оттенками благородного золота. Лёгкие пряди ниспадали на токую атласную блузку нежно-кремового цвета, в ушах сверкали увесистые серебристые серёжки в восточном стиле, а на изящных стройных ногах блестели лаковые белые туфельки на высокой шпильке. Звонко цокая металлическими каблучками, Света вдохновенно шагала, погружённая в мелодию какой-то модной песни из плеера, и, совершенно не обращая ни на кого внимания, очаровательно улыбалась целому миру так, что казалось любому прохожему, будто именно к нему обращена эта удивительная, открытая светлая улыбка.
В предвкушении долгожданной встречи Света всё воображала, какое именно платьице хочет приобрести.
«Непременно белое, – рассуждала она в мыслях, – что-то невероятно сексуальное. Чтобы короткое и со стразами. Да. Стразы обязательно!» – решила Светлана окончательно.
В этот момент проезжавшая навстречу девушке «восьмерка» черного цвета вдруг резко затормозила. Оперативно развернувшись на ближайшем пятачке, машина в несколько мгновений нагнала Свету и сбавила скорость, чтобы двигаться параллельно идущему объекту. Из пассажирского переднего окна высунулось стандартное маргинальное лицо мужского пола, стриженное под машинку «три миллиметра» и с явными следами алкогольных гуляний.
– Эй, красотка! – окликнул девушку новоиспечённый ухажёр. – Куда идёшь?
Света вытащила один наушник и, продолжая свой маршрут, равнодушно отозвалась:
– Домой иду, – она уже было собралась вновь погрузиться в любимую мелодию, однако «восьмерка» сдаваться не собиралась
– Какой домой? Ты чё?! Погода, смотри, какая классная! Поехали с нами гулять!
– Нет уж, спасибо, – улыбнулась блондинка. – Мне и одной хорошо.
– Да харэ ломаться! – всё упорствовал паренёк. – Поехали, я те говорю! С нами норм оттянешься! Давай, садись в тачку!
– Я не сажусь в машины к незнакомым людям.
– Вот и познакомимся! – подал голос прежде молчаливый водитель. – Тя как зовут-то?
– Вас это не касается, – равнодушно фыркнула Светлана и демонстративно отвернулась.
– Э! Ты чё такая борзая-то?! – возмутился первый. – Мих, давай на тротуар!
Машина резко прибавила газу и с шумом влетела на пешеходную часть дороги, где бордюр был пониже, наперерез девушке. Двое молодчиков моментально выскочили из автомобиля. Тот, кого давеча назвали Михой, уже распахнул пассажирскую дверь «восьмёрки», а его приятель в заляпанных тренировочных штанах с тремя полосками, схватил Свету за руку и стал силком затаскивать в произведение искусства советского автопрома.
– Садись, блять! – рычал он, утаскивая ближе к открытой двери оказывавшую сопротивление Свету. – Миха, помоги!
– А ну, отпустите меня, сволочи! – билась в истерике девушка, в её глазах уже сверкал неподдельный ужас. – Помогите! – из последних сил кричала она. – Помогите, пожалуйста! Кто-нибудь!
Миха изо всех сил попытался заткнуть ей рот, но девушка отчаянно кусалась и размахивала ногами, угрожая зацепить острым каблуком.
– Нет! Не трогайте меня! – не прекращались сдавленные крики.
Парень в трениках всё никак не мог совладать с бьющимся в агонии телом и уже было собрался угомонить непокорную девицу «расслабляющим» ударом в печень, но тут внезапно раздался чей-то мужской голос:
– Эй, пацаны! Девушка явно не желает с вами ехать!
Возня моментально прекратилась. А Света, воспользовавшись моментом, ловким ударом локтя высвободилась из захвата и опрометью кинулась к мужчине.
– Сансаныч!.. – просверкала она напуганными глазами.
– Быстро в машину! – тихо скомандовал он.
Девушка согласно кивнула и бросилась к припаркованной рядом «Хонде». Обежав машину по кругу, она юркнула аккурат на правое водительское сидение, но, поняв, что что-то не то, снова выпрыгнула на улицу и, семеня ногами, перебралась на левое пассажирское место. Пока проходила вся эта комичная сцена с побегом в красное авто, все трое мужчин лишь молча наблюдали с вытянутыми лицами.
– Я села! – выкрикнула из окна блондинка и для верности помахала ручкой.
– Дядь, – очнулся первым Миха, – ты знаешь, что ты щас на неприятности нарвался? –для убедительности он стал демонстративно разминать кулаки.
– Ага. Точняк. Ты не охуел ли, старый? – подхватил его приятель и угрожающе двинулся в сторону Санчеса.
– Двое на одного? Не по-пацански это, ребят! – Санчес стоял на месте и смотрел прямо на оппонентов, как будто знал совершенно точно, что делает.
– Да я тя щас один тут укачаю, мразь! – откликнулся Миха, который был явно крупнее своего друга и примерно одной комплекции с Санчесом. Он уже выдвинулся вперёд, показывая всем своим видом готовность к драке.
– Чё вы как в каменном веке? – смело парировал Саша. – Давайте чисто как мужики разберёмся? Предлагаю драг. Вон до того перекрёстка. Кто кого обставит хоть на полкапота, тому девка и достанется?
– Идёт! – кивнул Миха. – Но ****ы ты всё равно получишь!
– А это мы ещё посмотрим! – Санчес бросился к машине, моментально застегнул ремень, пока «восьмерка», гремя, сползала с тротуара. Он только и успел выкрикнуть: – Свет, держись! – когда его «Хонда» уже вовсю набирала обороты.
Девушка послушно вцепилась обеими руками в ручку над дверью и едва успела разглядеть, как её преследователи живо стартанули по направлению к перекрёстку, не собираясь честно выходить на старт
– Там же тупик! – завопила она, когда «Хонда» с визгом бросилась в погоню за чёрным авто.
– Держись, говорю! – заорал Санчес и, поравнявшись с пятачком, где был заезд грузового транспорта на стоянку, резко выдернул ручник.
Машину бросило в сторону, и вся её задняя часть понеслась по дуге, оставляя чёрные полосы на асфальте. Пассажиры «Хонды», повинуясь законам центробежной силы, резко накренились. Санчес вцепился в руль и выжал сцепление, ощущая, как на него рухнуло Светино тело, все еще сжимая ручку, оторванную с куском обивки.
– Ты чё, не пристегнулась?! – Саша в ужасе наблюдал, как Света пытается подняться с его колен. Она уже успела удариться лбом о торпеду, но тут же её швырнуло опять на сидение, когда он резко прибавил скорости.
– Вы не говорили! – зажмурившись, ныла девушка, растирая ударенную голову.
– Хватит звать меня «вы»! – рявкнул Санчес. – Пристегнись! Нам ещё оторваться надо!
В зеркале заднего вида знакомая «восьмерка» уже развернулась вслед беглецам и стремительно нагоняла «Хонду». Тем временем Света всё ковырялась с ремнём безопасности, раскачиваясь в грохочущей машине, которую кидало из стороны в сторону по неровной трассе.
– Почему они нас нагоняют? – возмутилась она, оглядываясь назад.
– У них тачка заряженная, – нервно ответил Смирнов, отчётливо понимая, как все ближе и ближе к ним подбираются отморозки.
– А у вас?.. У тебя... Тачка незаряженная?
– Нет, я давно не гоняюсь, – Санчес резко вырулил на основную дорогу, благо, она была почти пустая. Нужно было сделать решающий манёвр.
Вот уже вдали показался бело-красный шлагбаум железнодорожного переезда. Саша глянул в правое зеркало и увидел, как буквально в паре метров от них несётся, сокращая расстояние с каждой секундой, чёрный автомобиль. Он даже успел различить, как с пассажирского сиденья вытянулась в открытое окно рука в известном жесте. Санчес до упора выжал газ. В этот момент послышался оглушительный звон семафора.
– Твою мать...
Не сбавляя скорости «Хонда» вылетела на рельсы, и в одно мгновение, показавшееся вечностью, каким-то периферическим зрением в триста шестьдесят градусов Санчес, как в замедленной съёмке, разглядел надвигающийся с бешенной скоростью пассажирский экспресс, работника переезда, вылетевшего из своей кабинки с побелевшим лицом, опускающийся шлагбаум и поднимающиеся лепестки с двух сторон железнодорожного полотна, Светлану с раскрывшимися от ужаса глазами, в молчаливом крике вцепившейся в свое сидение, и визжащую тормозами «восьмёрку», застывшую в сантиметре от опасной черты. «Хонда» пролетела под красно-белой полоской, чудом не зацепив ее низкой крышей, и с грохотом подпрыгнула на полураскрывшемся металлическом лепестке. Послышался удар о правый борт, и машина после недолгого полета, наконец, встала на все четыре колеса, тут же затормозив.
Саша оглянулся назад: в просветах между бегущими вагонами бесновали в истерике двое парней, что-то злобно крича и активно жестикулируя.
– Оторвались... – наконец, выдохнул он и повернулся к бледной перепуганной девушке: – Ты как?
– Это было так круто! – вдруг восхищённо выпалила Света, а на её лице уже не было и следа от былого ужаса. Она радостно хлопала своими голубыми глазами и с восторгом смотрела на своего спасителя. – Не знаю, как тебя и благодарить!
– На благодарности времени нет, – Саша вновь включил зажигание и вырулил на проспект. – Я тебя к ближайшему метро подброшу и дальше поеду по своим делам, хорошо?
– Да, конечно, – довольно закивала Света. – А что ты делал рядом с «Велигором»?
– Ам... – Санчес как-то совсем не ожидал этого вопроса. – Я... по делам приезжал, кое-что забрать было нужно...
– Ты к Катерине Васильне ехал, – хитро скосила глаза блондинка.
– Ну... С ней мне тоже надо было кое-что обсудить... – Саша всё старался быть как можно более непринужденным.
– Да? Она тебе нравится?
– Мне?! – вспыхнул Санчес. – Нет! Что ты! Ничего подобного! У нас сугубо рабочие отношения.
– Хм… А жаль... – расстроенно выдохнула Света. – Говорят, что у неё вообще мужчин не было.
– Это кто такое говорит? – удивился Саша.
– Да все так говорят! У неё вроде даже ребёнок искусственный. Она вроде как это... Только с женщинами...
– Что?! – не выдержал Санчес. – Что за бред?! Катя нормальный человек, она не какая-нибудь лесбиянка. Просто не афиширует свою личную жизнь.
– Ну да… То есть всё-таки она тебе нравится! – довольно засмеялась Светлана.
– Она нравится мне как деловой партнёр, не более.
– В любом случае, если захочешь с ней замутить, это вряд ли удастся. Хотя... – она игриво сощурила глаза. – Может, только благодаря твоему обаянию...
Саша засмеялся в ответ:
– То есть я, по-твоему, обаятельный?
– Да. И даже несмотря на то, что такой... Эм... Взрослый.
– Ты чего это, меня щас старым назвала? – Саша скруглил глаза. – А тебе сколько лет?
– Двадцать.
Ошарашенно разглядывая блондинку, Санчес всё никак не мог сопоставить сказанные ею слова с собственными представлениями о мире. Ему всегда казалось, что молодых девушек привлекает большая разница в возрасте с мужчиной. И уж никак не укладывалось в голове, что двадцатилетняя особа может окрестить его стариком.
– Ой, знаешь, что, – решил всё-таки оправдаться Санчес, – это только для женщин возраст имеет критические значение, а в мужчине главное, так сказать, внутренний огонь. И я, между прочим, ещё ого-го как могу!
Света лишь звонко рассмеялась:
– В этом я и не сомневаюсь!
Машина притормозила у входа в метро. Саша повернулся к своей спутнице.
«Похоже, – размышлял он про себя, – она не настолько уж глупа, как может показаться с первого взгляда...»
Такой удивительно живой смех, пухлые, почти кукольные губки, вздёрнутый носик и очаровательные кристально-чистые голубые глаза. Да, Света ещё совсем молода и благодаря этому совершенно непосредственна, но это лишь добавляло ей шарма. Было в её образе нечто такое, обманчивое, что с первого раза люди неосторожно называют «пустышкой», но на деле это оказывалось лишь амплуа убеждённой блондинки. И Света вполне может быть и хитра, и коварна, и чисто по-женски мудрой. Возможно, что за этой наивностью и видимой простотой скрывается боль и обиды, и даже жизненные испытания. Весь её образ нестерпимо напоминал Санчесу его бывшую жену, Машу. Наверное, когда Маше было примерно столько же лет, она вполне могла так же одеваться, а эта манера игриво и совершенно очаровательно улыбаться была свойственна им обеим. Саша с усилием вытащил себя из размышлений.
– Ну, всё, счастливого пути! – он улыбнулся.
– Спасибо тебе. Пока! – Светлана распахнула автомобильную дверь и уже было собралась выходить, но тут же дёрнулась назад. – Ой!.. – она неловко плюхнулась обратно на сидение, удерживаемая так и не отстёгнутым ремнём безопасности, заставив тем самым окончательно повеселеть Сашу. Она сама уже залилась краской и в тоже время хохотала во весь голос, прощаясь: – Пока!
Света выпрыгнула из машины и хлопнула дверцей, Саша тронулся.
– Погоди-погоди! – вдруг раздались крики. – Стой!!! – вопила Света. – А ручку!
И она радостно протянула Санчесу оторванный кусок его автомобиля.
Глава вторая.
«Собственность»
В подъезде, как назло, перегорела лампочка, и Катерина Васильевна почти на ощупь пыталась попасть ключом в скважину, чтобы открыть дверь в квартиру. В этот момент из темноты за спиной раздалось осторожное шуршание, и две сильные мужские руки моментально захватили девушку в объятия.
– Попалась... – шепнул на ухо знакомый голос.
Катя, успевшая перепугаться до смерти, устало выдохнула:
– Смирнов... Я убью тебя однажды за твои шуточки.
– Немедленно открывай дверь, а то я накинусь на тебя прямо тут, – обжигало шею прерывистое дыхание.
Как только в дверном проёме образовалась небольшая щёлка, Санчес с силой втолкнул внутрь Катерину и тут же захлопнул дверь. В полумраке прихожей он собственным телом прижал девушку к двери и, даже не дав ей разуться и положить сумку, немедленно стал целовать. Послышался звук выпавших из рук ключей, а затем на пол полетел Катин пиджак.
– Развернись, – тихо шепнул Саша, и Катя послушно встала к нему спиной, понемногу ощущая, что под чарами этого человека почти не в силах себя контролировать.
Проворные влажные руки быстро скользили вдоль белой блузки, расстегивая одну за одной крохотные перламутровые пуговицы. Саша рванул за ворот, и тонкая ткань немедленно смялась в надежный жгут. Он вытащил остатки блузы из-под юбки и накинул тканевую петлю вокруг левого запястья Кати, образуя таким образом что-то вроде мягких наручников. Зажав между левым локтем и деревянной дверью шею девушки, в это же время правой рукой он ухватился за край юбки-карандаша и плавно потянул наверх. Катерина почувствовала, как осталась практически без одежды, хотя ни один предмет гардероба, не считая пиджака, так и не был с неё снят. Почти задыхаясь под давлением Сашиного локтя и толком ничего не видя, она лишь медленно оплывала в странных и местами страшных ощущениях от происходящего, но тем не менее, сердце внутри уже рвалось на части от безумного возбуждения, которое с каждой секундой нарастало по экспоненте. До боли сжав зубы, чтобы не кричать, без возможности пошевелить руками Катя почувствовала, как заныл живот, и всё в нижней части тела прожгло от мощного толчка. Ещё и ещё.
Саша наклонился над самым ухом девушки и тихо произнёс:
– Ты моя. Слышишь? – его надорванный голос звучал прерывисто и глухо. – Ты. Моя, – во весь голос повторил он, не прекращая ни на секунду впиваться в Катино тело. – Ты принадлежишь мне. Повтори.
Почти не различая слов, Катя утопала в одурманивающем движении. Глаза её закатились от боли и наслаждения, а мгновенно высохшие губы всё пытались жадно глотнуть недостающий воздух.
– Повтори! – рявкнул Санчес и, отпустив локоть, немедленно вцепился пальцами в растрепавшиеся волосы.
– Я... Твоя... – едва слышно простонала Катерина. – Я... Принадлежу... Тебе...
Разжав пальцы, Саша обеими руками обнял за плечи дрожащее тело и уткнулся лбом в мягкие волосы на затылке. Дыхание его сбилось, и легкие с шумом работали, беспощадно вбирая воздух из окружающего пространства. В уголках искаженного яростью рта проступила слюна и стекала прозрачными каплями по контуру губ. Саша припал ими к тонкой шее, оставляя влажные следы, и замер, пытаясь совладать с собственной дрожью. Наконец, он развернул к себе лицом Катерину и аккуратно развязал блузку на ее запястьях.
– Прости. Я просто очень соскучился, – тихо шепнул он.
Катя подняла глаза.
– Мы ведь только утром расстались...
– Всё равно. У меня был тяжелый день, – безо всякого предупреждения он собрался с силами, резко закинул девушку себе на плечо и потащил в дальнюю комнату.
– Саш, да что с тобой сегодня? Поставь меня на ноги, я сама дойду! – пыталась сопротивляться Катя, прекрасно понимая, что, если уж Смирнову что-то взбрело в голову, его уже никак не остановить.
Дойдя до кровати в Катиной спальне, он сначала бережно опустил девушку на мягкую поверхность, затем встал на колени и начал аккуратно снимать с неё туфли, нежно проводя пальцами вдоль ног. Санчес медленно стянул тонкие чулки телесного цвета, расстегнул помятую юбку, щелкнул замком от бюстгальтера и плавно потянул за лямочки, оставляя Катерину Васильевну практически полностью обнажённой. Катя лишь смущённо наблюдала за его действиями, всё ещё под впечатлением от случившего в коридоре, и пыталась разгадать, что бы это значило. Впрочем, Саша для неё всегда был полон загадок и неясностей. Его частые смены настроения перестали быть столь уж неожиданными, хотя за прошедшие два месяца он стал всё же более-менее стабилен. Однако доверия это Смирнову не прибавляло.
«Жизнь на пороховой бочке» – так сама Катерина Васильевна характеризовала свои новые-старые отношения.
Закончив с Катиной одеждой, Санчес начал медленно раздеваться сам. Он свалил в одну кучу на полу вечно мятые синие джинсы, черную футболку и застиранное до дыр бельё. Его большие голубые глаза сверкали каким-то мистическим огнём, а внимательный взгляд ни на секунду не отрывался от сидевшей напротив девушки. Санчес лёг на неразложенную кровать рядом с Катериной и тихо позвал:
– Иди ко мне.
Катерина послушно прижалась к нему всем телом и замерла, слушая, как быстро стучит его сердце, не успевшее окончательно прийти в ровный ритм.
Саша запустил пальцы в тонкую паутину чёрных волос. Он не спеша проводил вдоль длинных вьющихся прядей, наслаждаясь каждым прикосновением. Он заметил, как Катя, понемногу успокаиваясь, закрыла глаза и, доверчиво уткнувшись носом в его грудь, расслабленно дышит. Он чувствовал, как от каждой клеточки её тела исходит такой уже привычный, совершенно неповторимый аромат, особенный и ни на что не похожий. В нем мешались нотки любимых Катиных духов, лёгкий табачный флёр и запах белой, бархатной кожи, коснувшись которой пропадали все мысли в мире, и оставалось лишь одно желание – навеки ею обладать и с остервенением защищать от любых напастей.
– Кать, – вновь заговорил Санчес, – когда я уже познакомлюсь с Егором?
– Ну, ты же знаешь, – нехотя отозвала Катерина, – он сейчас на каникулах у бабушки и дедушки, они сегодня на дачу собрались. Может, осенью, когда вернутся...
– Ну, так давай съездим к ним на эту дачу. Там я со всеми и познакомлюсь.
– Слушай, – Катерина привстала на локтях и посмотрела в глаза Саше. Она примирительно положила ладонь на его небритую щеку. – Это всё не так просто. Ты хоть представляешь, что я им всем скажу? Мы должны быть уверены во всём... В нас...
– Но я уверен! – Саша нахмурил брови. – Это только ты вечно придумываешь проблемы, которых не существует. На самом деле всё проще, чем кажется. Есть я, есть мой сын, есть твои родители. Всё. Чего тут долго рассусоливать?
Катерина лишь устало вздохнула и отвернулась на другой бок.
– Я подумаю.
– Если ты не познакомишь меня в ближайшую неделю с Егором, – пододвинувшись ближе шепнул Саша, – то я пойду и куплю себе мотоцикл. Я уже присмотрел один... Симпатичный такой... Красненький...
– Смирнов, если я ещё хоть раз услышу про мотоцикл, то трахаться ты будешь с ним.
– Не переживай, с кем потрахаться, я всегда найду, а вот любовью я буду заниматься только с одной женщиной... – с этими словами Саша начал медленно скользить рукой вдоль обнаженного бедра Катерины, покрывая развернутое предплечье бисером лёгких поцелуев.
И Катя вновь почувствовала, как только что ушедшая волна былого возбуждения накрывает её с головой. Будто под гипнозом она перевернулась на спину, и её губы были моментально схвачены Сашиными губами. Катерина обеими руками притянула его к себе, впиваясь пальцами в широкую спину, и затуманенный разум понесло вдаль от земных проблем туда, где смешивались воедино нежность и похоть, боль и нега, где не было места запретам и предрассудкам. В объятиях этого мужчины можно было бы даже умереть без сожаления, если он в очередной раз захочет перекрыть доступ кислорода в её организм. И это будет последний, самый феерический взрыв, который разорвёт и душу, и тело на мелкие кусочки…
Но в этот самый момент совершенно неожиданно из прихожей раздался звонок в дверь. Катерина мгновенно очнулась.
– Господи, кто это?..
– Да не обращай внимания. Небось какие-нибудь очередные свидетели Иеговы, – Саша уже было хотел пригвоздить обратно к кровати взбудораженную девушку, но она вдруг резво соскочила на пол и, оперативно облачившись в домашний халат, побежала открывать.
Спустя пару мгновений Санчес расслышал доносящиеся голоса. Первый определённо принадлежал женщине в возрасте.
– Катя, что случилось? – явно рассерженно и без приветствий вступила дама. – Мы уже час с папой не можем до тебя дозвониться!
– Да я просто душ принимала, – прозвучал оправдывающийся Катин голос. – Я ведь думала, вы уже на даче.
– Мы хотели уехать, – раздался недовольный бас, – но Егор вспомнил, что забыл свой планшет у тебя в машине. Мы думали, что ты его завезёшь.
– Ну, вы же знаете, у меня по пятницам совещание. Пойдёмте к машине, я сейчас отдам планшет, и вы спокойно поедите. А где Егор?
– Мы оставили его дома, не возить же туда-сюда ребёнка, – продолжала возмущаться женщина. – Кать, а что это у тебя вещи по полу разбросаны?..
– Да просто бросила, случайно, очень устала... – наспех тараторила Катя.
– Ты что, не одна? – в ужасе произнёс мужчина.
– Добрый вечер.
Все оглянулись. Скрестив руки на груди, в конце коридора показался из комнаты одетый только в одни джинсы Санчес. Размашистым шагом он приблизился к спорящей троице.
– Саш, уйди, пожалуйста! – взмолилась Катя и уже собралась затолкать обратно в спальню невовремя объявившегося гостя.
– Нет-нет, это очень любопытно, – яростно свернул глазами Василий Михайлович, его рослая фигура угрожающе выпрямилась. – Катерина, ты нас представишь?
– Это... Это мой знакомый... По работе... Саша. Саша, это мой папа – Василий Михайлович, а это моя мама – Елена Сергеевна, – опустив глаза и словно извиняясь, протараторила Катерина Васильевна.
– Александр, – учтиво протягивая руку главе семейства, представился Санчес.
– А у вас на работе так принято ходить с голым торсом? – даже не думая отвечать на приветственный жест, продолжал негодовать Катин папа. – Вы бы, молодой человек, оделись.
– А у вас так принято вламываться в чужой дом без приглашения? – решил съязвить Санчес.
– Да я смотрю, вы уже тут поселились? Причём в моей квартире!
– Папа, пожалуйста!
– Ну, насколько я знаю, – не унимался Смирнов, – здесь живут два человека: моя женщина и мой...
– Саша! – Катя в ужасе схватила его за руку. – Помолчи, я тебя прошу!
– Молодой человек, – встряла до селя молчавшая Елена Сергеевна, деловито поправляя очки, – а мне ваше дерзкое лицо отчего-то очень знакомо. У меня такое ощущение, что я вас прежде уже видела, только тогда вы были лет на пятнадцать моложе.
– Все верно, – не растерялся Саша, – а вы тогда были килограмм на пятнадцать стройнее.
Катерина беспомощно закрыла лицо руками, она уже была готова буквально провалиться сквозь землю.
– Мать, ты смотри, какой наглец, – оборачиваясь на оторопевшую жену, пробасил Василий Михайлович, – это уже его дом, его женщина, и он решил, что имеет право хамить, кому вдумается! А твоим поведением, Екатерина, я очень недоволен, что ты позволяешь себе связываться с такими вот проходимцами!
– Папа, я взрослая женщина! – выпалила в сердцах Катя.
– Так, минуточку, – опять подхватил Санчес, которого уже просто распирало от гнева и несправедливости в свой адрес. – Во-первых, вы меня совершенно не знаете, чтобы судить. А, во-вторых, со мной вам, так или иначе, считаться придётся! Потому как мы в известном смысле родственники.
– Катя, что он говорит? – после некоторой паузы в недоумении спросила Елена Сергеевна, которая даже в самых страшных мыслях не могла себе представить, что именно имеет ввиду Саша.
– Мама, он шутит!..
– Ничего подобного, – отрезал Санчес. Он сложил руки на груди и вопросительно посмотрел в Катины глаза: – Кать?..
– Это очень неподходящее время... – обречённо прошептала она.
– В конце концов! – не выдержал Василий Михайлович, понемногу ощущая, что от всей этой ситуации ему становиться очень нехорошо. – Что здесь, чёрт возьми, происходит?! Катя! – рявкнул он на дочь.
– Мам, пап... – лепетала девушка, внутренне молясь неизвестно кому. – Это трудно объяснить... Мы давно знакомы с Сашей... И... Стали с ним довольно близки за это время... Понимаете, он действительно мне не чужой человек...
– Хватит ходить вокруг да около, – процедил сквозь зубы Санчес, – просто скажи им.
Катя закрыла глаза руками и перевела дыхание. Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы всё происходящие оказалось лишь дурным сном.
– Дело в том, что Саша… – это… отец Егора...
Наступило молчание. Катя не поднимала глаз, боясь взглянуть на родителей. Шок, который они сейчас испытали, был сопоставим разве что с разрывом атомной бомбы. Не сводя взора с замершего в ожидании Смирнова, Василий Михайлович сделал шаг вперед на нетвёрдых ногах. Перед его лицом уже расстилалась чёрная пелена злобы и ненависти, а больное сердце истерично металось внутри в последней отчаянной попытке прокачать обезумевшую кровь.
– Ах, ты гад... – хрипло произнес он и, уже теряя сознание, словно сквозь сон, различил обречённые крики своей жены.
***
В городской больнице привычно пахло медикаментами. Вдоль коридора неспешно прохаживались в растянутых халатах пациенты кардиотделения. По обеим сторонам унылых казённых стен были ввинчены надёжными шурупами металлические скамейки. То и дело перед растерянным лицом Санчеса мелькал медперсонал, шурша на ходу белыми одеждами. Катя и Елена Сергеевна сидели в противоположном углу. Пытаясь успокоить плачущую мать, девушка бесконечно повторяла, что всё будет хорошо, сама едва сдерживаясь от слёз. Спустя некоторое время к ним подошел врач и сухо доложил о текущем состоянии пациента. Судя по расслабившимся от долгого ожидания лицам, прогноз был положительный. Саша, наконец, смог спокойно выдохнуть.
Он заслышал шаги и поднял голову.
– Слушай, я сейчас отвезу маму домой, – тихо начала Катерина, – а ты подъезжай к моему подъезду и жди меня. Нам надо поговорить.
– Хорошо, – кивнул Санчес.
***
Уже наступила полночь, когда красная «Хонда-Прелюд» неспешно припарковалась в глубине спящего двора. Над бесконечными крышами жилых домов в огромном чёрном небе светились блёклые звезды. Жёлтый диск полной луны зловеще освещал безжизненное пространство, утыканное оставленными на ночь машинами рядом с опустевшей детской площадкой. Саша достал из кармана пачку сигарет и закурил.
Неясное чувство то ли вины, то ли обиды бродило в нём призрачной тенью. Он понимал, что в какой-то момент, возможно, перегнул палку. Возможно, иногда он и впрямь бывает несдержан. Но в то же время горечь несправедливости по отношению к нему, не давала покоя. Однажды узнав, что столько лет является отцом маленького мальчика, родившегося от союза с самой любимой и дорогой ему женщиной, Санчес больше не мог спокойно продолжать свою привычную жизнь. В его сердце то и дело восставал образ белобрысого мальчишки с ангельскими глазами с той самой фотокарточки, которую раздобыл Зеленов, и которую Саша с тех пор бережно хранил. И хоть не было в этом мире оправданий всем совершённым поступкам, эта разлука казалась ему самой жестокой и несправедливой. Если б можно было повернуть время вспять...
Саша вытащил последнюю сигарету и с сожалением посмотрел в знакомые окна, где сейчас не горел свет.
«Если однажды настанет день, когда ты простишь меня, – размышлял он, обращаясь в пустоту, – то я клянусь, что больше никогда, никогда тебя не оставлю. Просто прости меня... Прости за всё... Пожалуйста...».
Его размышления были прерваны мощными звуками подъезжающего внедорожника. Саша выглянул в окно и различил средь темноты, как от только что припарковавшейся машины к нему спешит тонкий женский силуэт в темно-коричневом пиджаке. Катерина устало рухнула на соседнее кресло и достала свои сигареты.
– Саш, – заговорила она, – то, что произошло сегодня...
– Слушай, дай мне объяснить!.. – перебил её Санчес.
– Нет, это ты послушай! – резко выпалила Катя и вперилась суровым взглядом в глаза своего собеседника. – Это просто ни в какие ворота не лезет! Ты оскорблял моих родителей, ты довёл отца до сердечного приступа! А я неоднократно говорила тебе, что у него слабое здоровье, ему нельзя волноваться!
– Кать, но ведь они первые напали на меня! Мне что сюсюкать надо было?! – возмутился в ответ Санчес, остервенело тряся сигаретой.
– А чего ты ожидал? Что тебя примут с распростёртыми объятиями? Доверие надо заслужить! Ты вообще понимаешь, каким ты виделся в глазах моих родителей?! Ты хоть представляешь, что нам всем пришлось пережить, когда это всё завертелось?!
– Я миллион раз тебе говорил, что это не моя вина! Если бы ты тогда мне всё рассказала, я всегда был бы рядом! Всё было бы иначе! – Санчес выкинул окурок в окно и протянул руки к девушке. – Катя, пожалуйста...
– Что пожалуйста?! – в голосе её зазвучали стальные ноты. – Мой отец в больнице благодаря тебе! И вряд ли он ещё когда-нибудь захочет с тобой общаться!
– Со временем всё уладится... – сохраняя остатки спокойствия, пытался рассуждать Саша. – Я найду с ними общий язык, вот увидишь.
– Я не знаю, что мне делать... – повернувшись к нему спиной, Катерина беспомощно вжалась в сидение и уставилась в пол невидящими глазами.
– Малыш, – тихо прошептал позади Саша, и его теплые большие шершавые руки мягко погрузились на свернувшиеся плечи, – я понимаю, что бываю в чём-то неправ, что... иногда я резок и... даже, может быть, агрессивен. Но я готов меняться ради тебя, слышишь? Я стану другим, правда...
Ничего не отвечая, Катя вдруг нагнулась к полу и стала шарить рукой под сиденьем. Санчес лишь растеряно наблюдал за её действиями, не понимая, что она там потеряла. Наконец, она повернулась, держа в руках крупную блестящую серёжку. Она угрожающе сверкнула в белой ладони. Катерина подняла глаза:
– Что это?
– Я... Я не знаю... Я правда не знаю, – Санчес во все глаза разглядывал предмет, смутно припоминая, где он мог видеть что-то подобное.
– Смирнов, откуда это у тебя? – на бледном Катином лице зловеще заиграли напряжённые скулы.
– Ну, может, она уже давно тут валяется, я ж сто лет в машине не убирался!
Понимая, что с каждой секундой гнев внутри вскипает с ещё большей силой, Катерина пыталась сохранить хоть какое-то самообладание и не накинуться с дикими воплями на побледневшего Сашу. Она боролась с искренним желанием прямо сейчас выцарапать эти невинно хлопающие глаза. Скрежеща зубами от неконтролируемой злобы, она произнесла в полголоса:
– Это серёжка моего секретаря Светланы. Она полутра дефилировала по офису в них. А теперь постарайся очень доходчиво и максимально правдоподобно объяснить мне, какого хрена эта вещь оказалась тут?!
– А-а-а... – осознавая всю нелепость ситуации, выдохнул Санчес. – Так это Светино. Я просто не рассказал тебе! Сегодня вечером я подъехал к твоему офису, чтобы встретить тебя после работы. Но тут по дороге мне встретилась Света. Понимаешь, на неё напали какие-то беспредельщики, пытались в машину её затащить. Я просто немного помог...
– Что?.. Смирнов, ты совсем ****улся? – в недоумении сказала Катя, и, прищурив глаза, попыталась разглядеть хотя бы остатки совести в сидящем напротив лице. – Что ты несёшь?! – заорала она. – Какая нахрен машина?! Какие беспредельщики?! У тебя что, вообще крыша поехала?! – и, швырнув несчастной серёжкой в обескураженного Сашу, она пулей вылетела из машины.
Санчес, поймав налету «яблоко раздора», быстро кинул серьгу в бардачок и понесся следом.
– Кать, но это правда! – уже нагнав девушку у подъезда, выпалил он. – Ты сама можешь у неё спросить!
– Пошёл вон! – в истерике кричала Катерина Васильевна, уже не сдерживая ни слёз, ни эмоций. – Чтобы духу твоего больше никогда рядом со мной не было! Скотина! – она с силой толкнула обеими руками приблизившегося Санчеса и моментально стала набирать код на двери.
Отлетев на пол метра от неожиданности, Саша бросился наперерез. Схватив Катерину за руку, он попытался оттащить её от двери.
– Кэт, послушай! – умолял он. – Это просто недоразумение! Выслушай меня!
– Отвали от меня! – Катя схватилась свободной рукой за дверной проём и при помощи жёсткого удара в колено каблуком высвободилась от захвата.
По ту сторону захлопнувшейся двери, она всё ещё слышала надорванный крик боли, смешанный с отборным матом и последними мольбами о прощении. Больше не дожидаясь продолжения душераздирающей сцены, она кинулась к лифту и поспешила домой.
В темноте квартиры всюду гуляла холодная пустота. И, даже несмотря на то, что температура в доме была довольно высокой, Катя резко ощутила, как её начало знобить. Едва переставляя ноги, она добралась до кровати. Рядом со скомканным одеялом на полу валялась оставленная несколько дней назад Сашина футболка. Схватив её, Катерина побежала в кухню и вытащила из ящика мощные ножницы, которыми обычно разделывала рыбу. Не помня себя, острыми лезвиями она исполосовала в беспорядке ненавистную ткань и остатки выкинула в окно.
В это время Саша стоял, покачиваясь от усталости, около подъезда. Он смотрел, как в знакомых окнах зажёгся свет, и как из кухонного окна пронесся стремглав вниз изуродованный предмет его одежды.
Глава третья.
«Мика»
Термометр сошёл с ума и вот уже который день намертво застыл на отметке в тридцать градусов. Забившись за плотными окнами под кондиционерами или же наоборот – опустив все четыре стекла, несчастные водители, застрявшие в длиннющей пробке на МКАДе, поглощали в бесчисленных количествах воду и обречённо ждали, когда же закончится этот ад. Катерина Васильевна уже битых полчаса не могла дождаться эвакуатора, чтобы оттранспортировать свой любимый автомобиль в сервис. Из-под чёрного капота валил дым, машина просто закипела и отказалась продолжать движение. Вытирая взмокший лоб от пота, девушка в бессилии наматывала круги вокруг железного друга, уже не надеясь нормально добраться до работы. На белой шёлковой блузке проступили неприглядные тёмные круги, а от утренней укладки остались только воспоминания. Катя потрясла пачку сигарет, понимая, что почти ничего уже не осталось, и, закурив, облокотилась на водительскую дверь.
Как раз в этот момент проезжавший мимо синий «Гетц» с разбитой передней фарой немедленно перестроился в правый ряд, затормозил перед клубящимся капотом и включил «аварийку». Из машины вышла рослая девушка лет тридцати с длинными каштановыми волосами в стильных очках с черной оправой. Она деловито обошла поломанный автомобиль по кругу и приблизилась к Кате.
– Милочка, да у вас проблемы! – заявила она сходу. Её неожиданно низкий голос заставил Катерину вздрогнуть.
– Вы очень наблюдательны, – улыбнулась в ответ Катя. – Ему давно пора в ремонт, всё времени не было. А сейчас, кажется, я реально попала.
– Да-а-а... – задумчиво протянула собеседница. – Может быть, даже электроника полетела... Главное, чтобы мозги не задело, – она поправила очки и протянула руку: – Микаэла Войтович. Мика.
Катерина некоторое время рассматривала увесистую ладонь с не по-женски крупными, широкими ногтями, потом всё же ответила на приветственный жест:
– Екатерина Шубская. Катя.
– Я не могу себе позволить оставить вас тут, – улыбнулась Мика, в её светлых серых глазах играл неподдельный азарт. – Девочки ведь должны помогать друг другу, – она живо подмигнула и оглядела образовавшуюся пробку. – От этих чёрствых бурундуков ни черта не дождёшься. Все делают вид, что очень спешат, хотя куда тут можно спешить? У вас есть трос?
– Кажется, был в багажнике...
– Вот и отлично, я знаю сервис рядом с ближайшим съездом. Машина ведь не на гарантии?
Катя во все глаза рассматривала эту странную девушку: ее несколько широкие плечи под хлопковой голубой рубашкой в горошек были неестественно развернуты в стороны, глубокий прогиб в пояснице и почти военная выправка свидетельствовали о возможном спортивном прошлом.
«Наверное, – подумала Катерина, – занималась тяжелой атлетикой...» И добавила уже вслух:
– Нет, машина старая, так что мне непринципиально, кто будет ремонтировать.
Быстро прицелив огромный «Хаммер» к миниатюрному «Гетцу», девушки неторопливо покатили на аварийках к указанному месту. Уже в сервисе выяснилось, что машину придётся оставить дня на два, сломалась система охлаждения и некоторые детали придется заменить.
Катя расстроено покачала головой:
– Сама виновата... Теперь придётся как-нибудь перетерпеть эти пару дней... Мика, спасибо огромное, ты очень выручила меня, эвакуатор бы ещё, наверное, часа полтора добирался.
– Ой, брось! – засмеялась та в ответ. – Какие пустяки! Тебя подкинуть до работы?
– Это было бы очень кстати! – обрадовалась Катерина. – Я заплачу тебе!
– Так, ещё раз услышу про деньги и отвешу тебе подзатыльника, поняла? – Мика шутливо погрозила кулаком.
– Ну, давай хотя бы чашкой кофе тебя угощу?
– Хм... А вот от кофе не откажусь! Особенно в такой прекрасной компании, ну, что? Поехали?
Даже при всей своей мощной комплекции Мика ловко юркнула на водительское кресло и включила зажигание, Катерина Васильевна заняла место рядом. Катя обескуражено рассматривала пространство вокруг: всюду были разбросаны в беспорядке какие-то вещи – книги; тетради; фотоаппарат; в груде CD-дисков валялся маленький диктофон; в подстаканнике под правой рукой водителя была охапка шариковых ручек и карандашей; а заднее кресло было полностью сложено, и на его просторной площадке лежали какие-то коробки с непонятным содержимым; с потолка, приклеенные прямо поверх обивки монтажной лентой, свисали провода; а вместо привычной аудиосистемы в панели управления обнаружилось несколько непонятных приборов, один из которых отдаленно напоминал рацию. Девушка, сама того не замечая, открыла от удивления рот.
– Необычненько, да? Для стандартной женской машинки? – игриво подмигнула Мика и резво вырулила на дорогу.
– Кем ты работаешь? – ошарашенно спросила Катя.
– Уже никем. Как раз сегодня я облила помоями моего душеньку-начальника и уволилась со всеми потрохами в полную неизвестность! – просияла гордой улыбкой Микаэла.
– Надеюсь, ты облила его помоями, фигурально выражаясь?
– О, если б у меня была возможность, я бы выпотрошила все кишки этому мудаку, нефигурально выражаясь! Но за это могут и посадить, – Мика уверенным поворотом руля подрезала ехавшую справа машину и устремилась в жилые дворы, чтобы объехать пробку, послышался недовольный гудок. – Пошёл на хрен, козёл! – выпалила она басом, высунувшись из окна, и тут же непринуждённо вернулась в кресло.
– Что же он такого натворил? – пребывая в шоке от манеры езды своего временного водителя, спросила Катя.
– Я работала в новостном центре, мой отдел называли «убойным», потому как главной нашей целью было доставать самые адские вести с полей: убийства, грабежи, жуткие аварии. Чем жёстче материал – тем лучше. Ну, знаешь, всякие изуродованные трупы, разбросанные по дороге части тел...
– Не надо... Я поняла... – быстро осекла её Катя, чувствуя, как ей становиться дурно от таких представлений.
– В общем, эта скотина сразу меня невзлюбил. Таких, как я, вообще мало где любят. Я никогда не скрывала, что я – транссексуальная лесбиянка...
– Что, прости?.. – не поняла Катерина Васильевна.
– Ты не знаешь, кто такие транссексуалы? – нахмурилась Мика.
– Люди, которые сменили пол?..
– Правильно. Я родилась женщиной в мужском теле. Причем женщиной нетрадиционной ориентации. Кто такие лесбиянки, надеюсь, не надо пояснять? О, пойдем вон в ту кофейню! Там очень недурственно поют.
Развернувшись лицом к заднему стеклу, Мика уверенно переключилась на заднюю передачу и на максимальной скорости влетела обратным ходом в единственное узкое место на парковке, едва не зацепив уже стоявшие там машины.
– Так вот этот гондон, – учтиво придерживая дверь своей пассажирке, продолжила она, – с самого первого дня перекрывал мне кислород, хотя я всегда приносила самые лучшие материалы. Вообще, я мечтала стать спецкором на телевидении, но в нашей стране так мало адекватных людей, что на данном этапе мне пришлось отложить карьеру корреспондента и переключиться на оперативную журналистику, – Мика нажала на кнопочку брелока и, нарочито покачивая узкими бедрами в голубых джинсах, проследовала ко входу в ресторан.
Катерина, стараясь не отставать от своей спутницы, обескуражено разглядывала её боковым зрением. Конечно, она слышала о разных людях с различными интимными особенностями, но никогда лично не встречалась и уже тем более никогда бы не подумала, что кто-то может так открыто рассказывать об этом.
В полупустом кафе пахло свежей выпечкой и молотым кофе. Девушки сели за маленький столик у окна. Мика разложила по столу два сотовых телефона, ключи от машины, сигареты и тут же закурила, расслабленно выдыхая прозрачный белый дым в потолок.
– Ладно, теперь твоя очередь рассказать о себе, – улыбнулась она хитрыми глазами и облизнула пересохшие на жаре тонкие губы. – У тебя есть парень?
– Ну... – замялась Екатерина Васильевна. – Нет, у меня нет парня.
– А девушка? – не отставала Микаэла.
– И девушки у меня тоже нет, – смущенно засмеялась Катя.
– А была?
– Мика, мне как-то неудобно...
– Ой, брось! Тут все свои! Рассказывай давай! – и она протянула свою мощную руку с изящным золотым браслетом, полностью покрывая Катину ладонь.
– Это давно было...
– М-м-м... Понимаю. Неудавшийся эксперимент молодости? Дай угадаю, она была учительницей в школе?
– Да нет, – улыбнулась Катерина, – на была совсем не учительница и совсем не в школе. Мы встречались три года и расстались прошлой осенью.
– А говоришь давно!
В этот момент подошел официант и расставил девушкам заказанный кофе.
– Для меня – как в прошлой жизни. Много всего произошло за это время.
– Хм... А хочешь я тебя с кем-нибудь познакомлю, м? Почему нет? У меня полно свободных дам! Да я и сама свободна... – Мика игриво сощурилась и, не убирая руки, аккуратной провела пальцем вдоль Катиного запястья.
– Боюсь, я сейчас не готова к новым отношениям.
– Ой, что за детский сад?! Аппетит приходит во время еды! Давай, – она подняла белую кружку над серединой стола, – за знакомство! – послышался мелодичный звук от соприкосновения фарфоровой посуды. После чего Мика продолжила: – У меня есть предложение. В субботу я собралась на дачу к знакомым девчонкам. Поехали вместе? Шашлыки-машлыки, пиво-вино-водка, танцы-песни, в общем, настоящее гуляние. Что скажешь?
Застигнутая врасплох Катерина только плечами пожала:
– Как-то это неудобно...
– Ой, всё! Ничего больше не желаю слышать! В пятницу украду тебя с работы, часа в четыре. И без разговоров! Тусовка обещает быть на редкость весёлой.
– Мика, спасибо за приглашение... – Катя даже подняла ладони вверх, чтобы оставить этот неистовый напор.
– Нет, нет, нет. Отказ не принимается. Только если у тебя как раз в этот уикенд похороны любимой бабушки! Но я уверена, все живы и здоровы. Ну, так в четыре?
Катя не сумела сдержать ответную улыбку. Удивительно и противоречиво, но Мика чисто по-человечески нравилась ей. Весь образ Микаэлы пылал почти героической смелостью и уверенностью в себе. К тому же эти выходные могли бы пройти в тихой романтической обстановке вдвоем с Санчесом, пока Егор вместе с бабушкой и поправившимся дедушкой отдыхали на даче, но вот уже несколько дней он не звонил и не писал. И это настолько угнетало, настолько давило на самолюбие, что немедленно стоило на что-то отвлечься.
«В конце концов, – рассудила Катя, – не съедят же меня там. Смена обстановки – лучшее решение.»
Она помолчала некоторое время и, наконец, произнесла:
– Хорошо, я постараюсь освободиться в пятницу, в четыре часа.
Глава четвёртая.
«Караваевы»
Сегодня в доме Натальи Караваевой с самого утра стоял переполох. Её возлюбленная Лина встала аж в шесть утра, дабы прибраться в комнатах и подготовить летнюю веранду ко встрече гостей. Составив длинный список необходимых покупок, она растолкала ненаглядную и, всеми правдами и неправдами, уговорила съездить за продуктами в город.
Честно сказать, для Наташи это был такой необходимый и самый ужасающий ритуал совместной жизни под названием «шоппинг». Устало зевая, она угрюмой тенью таскаясь за маячившим среди полок гипермаркета ситцевым платьицем в цветочный принт. Вдохновлённая Лина бесконечно придумывала прямо на ходу новые пункты меню. Караваева была убеждена, что лучшим решением в данном случае будет пригласить людей и по принципу «кто что принесет» накормить тем, что имеется в наличии. Однако Лина была с этим категорически несогласна. Выросшая в большой гостеприимной семье, где мама по всем уместным и неуместным случаям загружала стол десятками различных блюд, которыми можно откормить целую роту солдат, она придерживалась мнения, что если уж звать к себе домой гостей, то непременно надо хорошенько подготовиться. Впрочем, сегодня она все-таки снизошла до того, чтобы оставить шашлыки в качестве основного блюда, но настояла на трех видах салатов.
«Хорошо, хорошо...» – закатила карие глаза Наташа, глядя на то, как тележка наполняется новой порцией продуктов. Единственное, что ей казалось действительно уместным, так это посещение алкогольного отдела.
Девушки загрузили несколько бутылок вина, два ящика пива и, уже уходя, Караваева незаметно стащила с полки пару литровок водки. Подойдя к кассе и обнаружив неожиданное прибавление в ассортименте, Лина лишь сердито покачала головой.
– Да чтоб второй раз не бегать! – развела руками Наташа в свое оправдание.
– Караваева, если ты опять нажрёшься на мой День рождения, я тебя убью, – Лина расправила длинные русые волосы, почти касавшиеся талии, и стала выгружать продукты на ленту.
***
К трём часам прибыли первые гости. Наташа открыла ворота. Едва не снеся молодую яблоню у самого въезда, на парковку резво влетел ярко-салатовый «Смарт». Из машины вышли двое молодых людей. Тот, что был явно старше, лет тридцати пяти, с короткой стрижкой и строгой бородкой, был одет в темно-синий пуловер с крохотным крокодильчиком на груди и стильные «вытертые» джинсы. А его спутник с очень моложавым, почти детским личиком, высокий и худощавый, носил удлиненную стрижку, красился в черный цвет и обожал делать различные укладки на волосах. На нём были широкие молодежные джинсы с модными «рваными» вставками, чёрная футболка и просторный кардиган того же цвета.
Активно жестикулируя тонкими руками, обрамленными во всевозможные кожаные браслеты и серебряные кольца, он, завидев Наталью, радостно к ней подбежал.
– Наташечка, моя девочка любимая, хорошая! Моя лапочка! – воскликнул он, обнимая девушку.
Она была по полголовы его ниже, но шире в плечах. Наташа, окончательной повеселев, заключила гостя в мощные объятья:
– Лёсик, как здорово, что вы приехали! Палыч, привет! – крикнула она второму мужчине.
– Привет, Наташ! А где именинница?
– Да в кухне она опять! С утра не может успокоиться!
– Пойду поздороваюсь.
– Иди-иди! – замахал ручкой Лёсик. – Потусите там девочками. А мы тут чисто как мужики займёмся мангалом!
– Много не пейте! – буркнул Палыч и ушёл в дом.
– Ну, чё, по пиву? – предложила Наташа.
– По пиву! По пиву! – радостно захлопал в ладоши Лёсик.
Пока в мангале разгорались дрова, Палыч и Лина вытащили на улицу раскладной стол и садовые стулья. К этому моменту подтянулись ещё две девушки, которых все за глаза называли «дабл-Ви».
Первая из них, Виталина, обладала грацией, обаянием и шармом, какие часто приписывают лисицам из сказок. С этим персонажем её так же роднила внешность: невысокий рост, яркие рыжие волосы и чудесные нежно-голубые глаза. Вита была старшей из пары. Её миниатюрная фигурка и очень любопытный вздёрнутый носик имели особый талант быть повсеместными и вездесущими в любой компании и при любых обстоятельствах. Вторая же, Виктория, была девушкой довольно стеснительной и сдержанной. Не любила ни шумные вечеринки, ни многочисленные тусовки. Вика носила короткую, мальчишескую стрижку и отдавала предпочтение скромным нарядам в минималистичном стиле, обходясь единственными строгими джинсами и набором рубашек в клетку. «Дабл-Ви» уже разгрузили из своего «Поло» привезённые сумки, большая часть из которых содержала в себе наряды Виталины.
Пока Лина продолжала дефилировать с тарелками в руках от кухни до сада и обратно, вокруг костра образовалось новое сообщество: Лёсик, Вита и Наташа наперебой рассказывали друг другу анекдоты, пока Палыч и Вика в сторонке насаживали куски мяса на шампуры.
– Я! Я! Я! Знаю отличный анекдот! – горланил Лёсик. – Значит, после операции пациент спрашивает у врача: «Доктор, скажите мне, как прошла моя операция?». Доктор: «Операция прошла великолепно! Поздравляю вас! Теперь вы полностью женщина – и душой, и телом!». «Но, доктор, – взмолился пациент, – мне ведь должны были аппендицит вырезать!». Доктор: «Вот, блять! Вечно вы, бабы, всем недовольны!».
И вся заправленная алкоголем троица покатились со смеху.
– Между прочим, – заметила Виталина, деловито размахивая бокалом с красным вином, – я считаю, что этот анекдот имеет яркую сексистскую окраску!
– Ну, разумеется, – закатил глаза Лёсик. – Иначе бы он не был настолько смешным!
– Предлагаю его переделать с точностью до наоборот! – не унималась рыжеволосая.
– То есть человеку должны были сделать операцию по смене пола, а вместо этого вырезали аппендицит? – развела руками Наташа.
Лёсик и Караваева тут же прыснули смехом.
– Блин, нет! – оправдывалась Вита. – Да ну вас!
В этот момент рядом с закрытыми воротами прозвучал автомобильный гудок. Лина обернулась на гогочущую троицу и пошла открывать проезд сама. Сверкая полутора целыми фарами, во двор заехал синий «Гетц».
– Ох, ядрить-колотить! – прокричала уже порядком охмелевшая Наташа. – Вы только посмотрите, кто озарил нас сегодня своим присутствием! Сама Войтович пожаловала! Мика, ты в этот раз совесть, надеюсь, с собой прихватила?
Расцеловав улыбающуюся Лину, Микаэла, не торопясь, подплыла к хозяйке дома.
– Да швырнула на всякий случай в бардачок, авось пригодится! – парировала она.
– Ну, что, ты уже все трупы в Москве пересчитала за сегодня? – не уступала Наташа.
– Не прекратишь паясничать, я тебя стукну! – шутливо пропела в ответ Мика.
– О-о-о! Куриные бои! Обожаю! – подключился Лёсик, обнимая прибывшую гостью. – Вы такие милые! Всё никак не дождусь, когда же вы уже подерётесь!
Поняв, что особого приглашения ждать не стоит, Катерина выбралась из машины самостоятельно. К ней немедленно подбежала Лина. В прежнем ярком цветочном платье с изящной заколкой в виде красного пиона она смотрелась удивительно женственно. Её несколько пухлое тело было полно грации и очарования. Она протянула свои нежные маленькие руки с изящным маникюром и приветственно улыбнулась:
– Добрый вечер! Я – Лина. Добро пожаловать в нашу компанию.
Катя взяла её за пальцы и улыбнулась в ответ:
– Спасибо. А я – Катя.
Они вдвоём прошли вглубь сада, где на них уже уставились пять пар любопытных глаз.
– Да-да-да! – вдруг спохватилась Мика. – Представляю вам мою спутницу! Екатерина Шубская! Так и быть, можете называть её Катя!
– Где ты таких находишь? – просияла Вита, она уже обнимала Катерину Васильевну. – Милашка просто!
– Где нашла, там уже нет! – промурлыкала Микаэла и наставительно добавила: – Так, руки прочь от советской власти! Она со мной!
– Нет уж, – засмеялась Катя, подходя к Палычу и Вике и тихо здороваясь с ними, – сегодня я сама по себе.
– Вот сучка! – сощурила глаза Мика, выхватив из рук Лёсика пиво.
– М-м-м! Девочка с характером! Восхитительно! – Лёсик в пару прыжков пересёк сад и пристроился рядом с Катей. – Алексей, но для всех просто Лёсик. А у тебя свой такой цвет? – он внимательно осмотрел пышные чёрные локоны Катерины.
– Да крашеная она! – фыркнула Мика.
– Харе, Войтович, угомонись, не светит тебе сегодня! – снова заговорила Наташа и примирительно положила ладонь на плечо Микаэлы. Она так же, как и все, с нескрываемым любопытством рассматривала гостью. – Катя, иди к нам! У нас тут тепло!
Продолжая улыбаться этой несколько странной компании, где она ещё не до конца разобралась, кто кому и кем приходится, Катя подошла к мангалу. Она глядела на Наташу: та, не выпуская сигареты изо рта, стоялая, засунув одну руку в спортивные штаны, а другой держала початую бутылку пива. На светлых коротко стриженных волосах с забритыми висками играли последние лучи слабеющего солнца, и в карих глазах игриво отражались раскаленные угольки. Черты её лица совершенно предательски и несправедливо напоминали о другом человеке, лицо и имя которого Катерина Васильевна давно и тщательно пыталась забыть. Караваева, словно почувствовав эту случайную неловкость, заговорила первой:
– Добро пожаловать в мой дом, – улыбнулась она мягко. – Пиво? Вино? Может, сразу водки? – и кокетливо подняла одну бровь.
– Вина, – ответила Катя.
– О, это мой человек! – обрадовалась Вита. – Я сейчас сама все организую! – и она резво улетела в дом за бокалом.
– Ну, что? У нас все в сборе? – оглянулся на присутствующих Лёсик.
– М-м-м... Нет, кое-кого не хватает, – смутилась Лина.
– Ой, вот только не говорите... – Мика театрально прикрыла рот рукой.
Вдруг где-то вдалеке послышался внушительный рёв. К распахнутым воротам подкатил жёлтый спортивный мотоцикл. Пилот, не торопясь, снял шлем, открыл пристегной кофр и извлёк оттуда маленький элегантный цветочный букет, сложенный полусферой. Расстегивая на ходу кожаную куртку, незнакомец приблизился к взволнованной Лине:
– С Днём рождения, родная, – он протянул цветы.
– Боже, Райс!.. – Лина, преисполненная чувств, немедленно бросилась обнимать мотоциклиста. – Я так соскучилась! Пионы... Мои любимые... – она всё обнимала мужчину, не замечая, как, сверкая яростью, парочку прожигает внимательным взглядом Наташа.
– Вот только его здесь не хватало... – недовольно пробубнила Мика.
– А кто это? – тихо спросила её Катя.
– Райс, – скупо отозвалась та, – мягко говоря, мы друг друга не особо любим.
– Вечер добрый, товарищи! – наконец, оторвавшись от именинницы приветствовал всех новоприбывший гость. – Ну, что? Безудержное веселье начинается?! – широко улыбаясь, Райс поспешил вглубь компании. – Палыч! Лёсик! И вы тут?!
В ответ Палыч воодушевленно протянул руку, а Лёсик буквально запрыгал в истерике:
– Мой любимый байкер прилетел! Иди сюда! Целовашки!
– Я тебя щас на запчасти разберу! – смеясь, они поприветствовали друг друга похлопыванием по спине.
В этот момент из дома выбежала Виталина. Завидев Райса, она чуть было не выронила от неожиданности стеклянный бокал и опрометью кинулась навстречу.
– Ра-а-айс! – она запрыгнула к нему на шею и повисла, тараторя какие-то неразборчивые слова счастья.
Райс с теплотой обнимал её в ответ, но взгляд его уже зацепился крепко за новый, пока неизведанный объект.
– А я смотрю, у нас тут новые лица, – Райс в упор разглядывал Катерину Васильевну, нисколько не смущаясь.
Она стояла напротив в длинном хлопковом платье цвета морской волны, ниспадающего с одного плеча и лёгких сандалиях на плоской подошве. На её женственном лице с точеными скулами играла лёгкая улыбка. Катя, не отрываясь, смотрела в глаза мужчине, с той же смелостью, что и он на неё. Райс не был ни высок, ни идеально сложен, а из-под расстёгнутой куртки просматривался далеко не плоский животик. Но было нечто такое в его образе, что немедленно приковывало внимание. Возможно, эти огромные тёмные с ярким зелёным отливом глаза в пушистом контуре неестественно длинных ресниц и несколько комичные, даже наивные веснушки, рассыпавшиеся вокруг крупного носа «картошкой». А может быть, всё дело в удивительной открытой улыбке человека, который, казалось, никогда не знал грусти и печалей. Тем не менее, Катя вдруг поймала себя на мысли, что хотела бы знать о нём больше.
Она протянула руку, чтобы обменяться рукопожатиями, но тут Райс неожиданно приблизил её ладонь к себе и поцеловал тонкие пальцы.
– К вашим услугам, – отсалютовал он, – Райс.
– Катя...
– Ой, кажется, меня сейчас стошнит... – Мика возмущенно закатила глаза.
– Так! – скомандовал Лёсик. – Теперь уж точно все мы здесь сегодня собрались! Поднимем же наши бутылки, бокалы и шампуры в знак бесконечной любви к самой очаровательной, неповторимой и мега-обворожительной Лины! Линочка, думаю, я скажу за всех. Ты одна из самых прекрасных женщин во Вселенной! Наташе с тобой очень повезло!
– Ох, чё это за всех?! – встряла Вита. – Я тоже, между прочим, хочу сказать! Линочка, ты потрясающая, одарённая девочка. Знаю тебя не первый год и восхищаюсь твоим талантом. И я искренне желаю тебе большого счастья не только в семейной жизни, но и в карьере!
– Ой, ну, вот этого добра нам не надо! – подала голос Наташа.
– Караваева, ты можешь хотя бы сейчас помолчать? – Лина подняла на подругу глаза, полные страдания и обиды. – Хватит уже.
– Нечего тебе скакать по карьерным лестницам, у тебя есть я! – переворачивая шампуры, произнесла Наташа.
Не говоря больше ни слова, Лина развернулась и, закрыв лицо руками, кинулась в дом. Вика, которая собирала в этот момент грязную посуду со стола, укоризненно посмотрела на Караваеву. Она поднялась со своего места и ушла догонять именинницу. Наступила неловкая пауза.
– А что вообще происходит? – не выдержала Вита. – Я что-то не то сказала?
– Да нет, – отмахнулась Караваева, – нормально всё. Просто пару дней назад Лину назначили директором отдела маркетинга. А я, откровенно говоря, против.
– Почему? – скруглил глаза Лёсик.
– Да потому что нет ничего хуже, чем жить с начальницей! – Наташа откупорила новую бутылку пива и закурила. – Она там будет сначала командовать, потом здесь! Это уже на уровне инстинктов. Остановить невозможно. Это просто привычка всех стоить, а мне это нахрен не нужно.
– Да что за бред? – возмутилась Вита.
– Вот уж действительно бред, – поддержал Лёсик.
– А я, кстати, согласен, – вдруг очнулся по большей части молчавший Палыч. – Женщина-начальница – настоящий кошмар. Это же сломанная психика. Даже если на работе она нормально справляется со своими обязанностями, для жизни такой человек абсолютно непригоден. Насколько я знаю, мало кто из таких барышень счастлив в личной сфере.
– А, может, – аккуратно ввязалась в спор Катерина Васильевна, – это всё же предрассудки? Разве женщина, которая имеет дар управлять коллективом, не хочет простого человеческого счастья?
– Хотеть-то она хочет, – ответил Райс, – но хотеть – не значит обладать. Всё-таки женщина создана для дома и семьи, как хранительница очага, ей не место у руля власти.
– Неужели? – парировала Катя. – С тем же успехом можно заявить, что женщина не должна жить с женщиной, потому как она создана только для союза с мужчиной.
– Вопросы сексуальной ориентации и гендерного самоопределение к данной теме не имеют никакого отношения, – спокойно завил он. – Катя, а кем ты, кстати, работаешь?
– Да шторки какие-то она продаёт, – вмешалась Мика. – Я тоже считаю, что всё это предрассудки и настолько индивидуально, что надо рассматривать каждую личность в отдельности. По моему мнению, Лина совершенно адекватный человек. А тебе, Натали, должно быть стыдно обижать именинницу в её праздник.
– Нет, ну, а я-то чё сделаю? – развела руками Караваева.
– Иди её успокаивай и прощения проси! – Микаэла увесистым ударом в плечо подтолкнула виновницу происшествия в нужном направлении.
– Ладно, – сконфузилась Наташа и, швырнув недокуренную сигарету в угли, направилась в дом.
***
Когда ситуация понемногу улеглась, а Лина, наконец, вернулась к гостям и снова заулыбалась, вся честная компания расселась за столом и приступила к активному поглощению жареного мяса. Екатерина Васильевна, удовлетворив аппетит, отошла в сторонку покурить, и Мика, воспользовавшись моментом, тут же подкатила к ней.
– Ну, как тебе мои друзья? – закинула удочку Войтович.
Катерина улыбнулась и вежливо протянула ей свои сигареты:
– Мне кажется, они очень милые. И все такие разные... А чем занимается Наташа?
– Она видеооператор. Работает в рекламе, иногда в кино, иногда что-то для частников снимает. Мы работали в паре на одном маленьком телеканале, лет семь назад.
– М-м-м, ясно. А Вита и Вика?
– Виталина, кажется, работает то ли криейтером, то ли эйчаром. А Вика – моя коллега, она журналист.
– Понятно... – Катя покосилась на беседующую компанию за столом и как бы невзначай спросила: – А почему вы не ладите с Райсом?
– О, это давняя история, – нехотя отозвалась Мика. – Просто не поделили как-то девушку.
– И в итоге она выбрала Райса?
– Нет, – улыбнулась Микаэла, – в итоге она выбрала Наташу.
– Что? – Катя удивленно хлопала глазами. – Вы втроём ухаживали за Линой?
– В том-то и дело, что Караваева никогда за ней не ухаживала, – Мика докурила и бросила бычок в мангал. – Это прямо какой-то программный сбой. Наверное, это то, что называется «любовь с первого взгляда».
– М-да, тяжелый же у неё был выбор... Между женщиной, мужчиной и... тобой, – Катерина мягко улыбнулась, глядя на расстроенную Мику.
Та лишь недовольно скрестила руки на груди и, наконец, спокойно произнесла:
– Это ты просто мало знаешь Райса.
– Мальчики и девочки! – раздался голос Лёсика. Он выпрыгнул из-за стола и встал посередине сада, чтобы его все слышали. – У меня гениальное предложение! А почему бы не устроить маленький концерт? Райс, ты нам споёшь!
– Мож, мне ещё и станцевать? – улыбнулся в ответ мужчина.
– Ну, пожалуйста! – жалобно простонал Лёсик. – Я обожаю твой вокал!
– А что? Отличная идея, – вмешалась Наташа. – Сейчас гитару принесу.
Спустя пару минут она уже тащила из дома старенькую, слегка подтрёпанную от времени шестиструнку. Протянув её Райсу, она тут же вернулась на свое место рядом с именинницей и приготовилась слушать. Катерина пододвинула свой стул, чтобы видеть исполнителя, и села напротив, чуть поодаль от остальной компании. Наскоро настроив инструмент, Райс сделал несколько пробных аккордов и, плавно перебирая ловкими пальцами, начал наигрывать какую-то совершенно незнакомую мелодию.
Пленительные звуки акустической гитары медленно потекли в тишине загородного посёлка. Катя, не отрываясь, слушала эти нежные переливы, и в памяти её всплывали воспоминания об ушедших годах, когда только ленивый не пробовал что-нибудь изобразить на всенародном двором инструменте. Даже Санчес некогда пытался покорить её сердце какой-то душещипательной блатной песней, но, не имея ни слуха, ни голоса, это скорее выглядело комично, чем завораживающе. Однако Райс владел гитарой заметно лучше.
Он закончил вступление и тихо, нараспев произнес первые слова:
– Где взять мне силы разлюбить
И никогда уж не влюбляться,
Объятья наши разлепить,
Окаменевшими расстаться?
Его голос, томный, с благородной хрипотцой словно обволакивал невероятной нежной пеленой, заставляя потаённые глубоко в сердце чувства тихо трепетать в благоговении.
– О, как вернуться не успеть,
О, как прощенья не увидеть,
То, нестерпимое, стерпеть,
Простить и не возненавидеть?
А Бог молчит. За тяжкий грех,
За то, что в Боге усомнились,
Он наказал любовью всех,
Чтоб в муках верить научились.
Тая в очаровывающих звуках, все присутствующие медленно поплыли по волнам вслед за песней. Лёсик украдкой прижался к Палычу и склонил голову к его плечу. Катя заметила, как с обожанием в глазах Лина, не отрываясь, смотрела на Райса. Наташа притянула её к себе и обняла.
– Я был блажен, я был жесток
В своих желаниях ревнивых,
Чтоб хоть на родинку еще
Была ты менее красивой.
Но ты божественна была,
До исступленья совершенна.
Надежду только обожгла.
И вот молюсь самозабвенно.
В какой-то момент Катерина вдруг осознала, что, не обращая ни на кого внимания, Райс смотрит только на неё. Но во взгляде его невозможно было что-то определенно прочесть. Будто подернутые туманом, огромные раскрывшиеся зрачки смотрели сквозь сумерки, и в их глубине зияла бесконечная пропасть. Повинуясь произнесённым словам, его губы плавно двигались, и Катя поняла, что всё это время зачарованно смотрит на них, ловя каждое движение.
– Раскоролевить, развенчать,
Расцеловать по полустанкам
Разоблачить, раздеть, разъять
Я красоту твою пытался.
Пусть крест мой вечный – тень её
Меня преследует до тленья.
О, дай мне ночью вороньё
Пусть исклюёт мои сомненья.
А Бог молчит. За тяжкий грех,
За то, что в Боге усомнились,
Он наказал любовью всех,
Чтоб в муках верить научились.*
(*Стихи – Николай Зиновьев)
***
Когда за окнами наступила кромешная тьма, а все гости разбрелись по комнатам, Катя смотрела в потолок, переваривая произошедшие события. Пока звучал романс, уже в самом конце, она услышала, как завибрировал оставленный на столе её телефон. Всё ещё под впечатлением от выступления Райса она подошла и открыла пришедшее сообщение.
«Кэт! Я люблю тебя очень сильно! – говорилось в послании. – Пожалуйста, поверь мне! Я не сделал ничего плохого! Поговори со мной!»
Некоторое время поразмыслив над этими словами, Катя в итоге захлопнула телефон и отнесла его подальше в дом, чтобы не было соблазна отвечать. Но сейчас проклятый аппарат будто бы специально маячил перед глазами, блестя глянцевым черным корпусом в свете яркой луны, глядящей в окно. Катя перевела дыхание и потянулась к мобильнику. Она не успела коснуться злополучного телефона, как услышала тихий стук в дверь.
– Кто там? – Катя подскочила на кровати и села, укутавшись в одеяло.
– Это я, – из приоткрывшейся двери показалась голова Райса.
Он бесшумно просочился в комнату и сел рядом с Катериной. В одних свободных шортах и белой футболке с босыми ногами он вновь улыбался во всё лицо своей добродушной милой улыбкой и загадочно рассматривал девушку.
– Не спится? – поинтересовалась она.
– Да, – он провел руками по волосам и смущённо произнёс: – Никак не могу заснуть. Да ещё и сигареты закончились. Как-то неудобно было стучаться к остальным, все ведь по парам... А Войтович, как всегда, сама без курева.
– А, ну, возьми тогда мои, там в сумке на стуле лежат, – Катя показала рукой в противоположный угол и ещё плотнее натянула одеяло.
Ей было как-то не по себе представать в домашней, довольно открытой пижаме перед малознакомым человеком.
– Хорошо, спасибо, – поблагодарил Райс, явно не собираясь уходить. Он вновь пристально поглядел на Катерину. – А ты чего не спишь?
– Не знаю, я вообще поздно ложусь, – соврала она. – Просто думаю, размышляю...
– О чём?
– Обо всём. О жизни, о людях...
– А ты действительно занимаешься шторами?
– Я... – Катя осторожно подбирала слова. – В каком-то смысле. У нас большой ассортимент.
– Слушай, мне нужен новый занавес.
– Занавес?.. – не поняла она.
– Да, в театр. Я режиссер. Сейчас готовлю постановку, премьера через месяц, и мне срочно надо как-то облагородить сцену.
– О, это без проблем. Я дам тебе визитку нашего главного менеджера, она всё сделает.
– А ты не можешь сама? – насторожился Райс.
– Я просто в другом отделе работаю. В этом... В оптовом, фурнитурой торгую, – для убедительности она широко улыбнулась и многозначительно кивнула.
– А, понял. Ну, тогда жду контактов твоего менеджера, – Райс поднялся с кровати, подошел к сумке и взял из лежавшей на ней пачки пару сигарет.
Уже выходя из комнаты, он вдруг остановился.
– Катя... А... Ты не против, если мы как-нибудь вместе куда-нибудь сходим?
– Почему нет? – засияла в ответ Катерина.
– Хорошо... Доброй ночи тебе, – он обворожительно улыбнулся и исчез за дверью.