Это стихи о том, как лежат на земле камни.
Простые камни серого цвета.
Камни, которыми однажды вымостят дорогу.
Так лежат на земле камни…
Иосиф Бродский
Я пью кофе на кухне. Кофе с молоком из жестяной банки. Семь часов утра. Я встаю с табуретки, включаю тостерницу и жарю хлеб, который намазываю сливочным маслом. Масло плавится. Тост готов к употреблению. Сейчас я встану с этой табуретки, оденусь и пойду на работу. Мои движения отточены до автоматизма. Да, надо вымыть чашку и блюдце. В раковине не оставлять. Придут соседи и скажут что-нибудь резкое, то, что проникнет в моё сознание. Мне этого не нужно. Я открываю водопроводный кран и налаживаю тёплую воду. Вот, кружка и тарелка на сушилке в жёлтом пластиковом шкафу. Теперь всё в порядке.
Я застёгиваю в коридоре куртку, шнурую кроссовки и выхожу на лестницу. Закрываемый на два оборота замок гулким звуком отдаётся в подъезде. Я слышу, как хлопают двери соседей. Такие же как я выходят на работу. День начался. Я выхожу на улицу. Мокрыми хлопьями идёт снег. По двору бегут чёрные фигуры. Они направляются к ближайшей станции метро. Я присоединяюсь к ним и вливаюсь в движение. Ещё не рассвело и в кругах фонарей качаются тёмные тени. Я бегу. Так я бегу каждый день много лет подряд. Меняется только запах, который зависит от времени года. Сейчас зима. Я фиксирую, что пахнет сыростью и плесенью.
Вот вход в метро. Я вижу толпу у входа. Это самая неприятная часть утра. Уединение резко обрывается. Я чувствую чужие тела и кислый запах мокрой одежды. Тела деликатны. Грубость грозит моментальной ответной грубостью. Это знает каждая фигура в молчаливой толпе. Пройдя турникет, я встаю на ступеньку эскалатора. Мне отводится только одна ступенька. Сзади и спереди я чувствую чужое дыхание. Люди молчат. Периодически начинает работать звуковая реклама. Я медленно просыпаюсь и втискиваюсь в вагон поезда. Машинист несколько раз пытается закрыть дверь. В шелестящей печатной продукцией тишине слышится резкий раздражённый голос машиниста. Наконец поезд трогается. Мне ехать полчаса. Полчаса сосредоточенного соседства с чужими двигающимися телами в мокрой тёплой одежде. Наконец полчаса проходят и я выныриваю из вагона. Как это сделать с наименьшим для себя риском, я уже знаю. На платформе тел меньше, но они двигаются быстрее. Я прибавляю шаг. Меня выносит к заграждению у эскалатора. Вот я на долгожданной ступеньке.
На улице всё так же темно. Я автоматически двигаюсь в нужную сторону. Работа через квартал. Я замедляю шаг. Я знаю, что запах снега появится в следующий раз только через девять часов. Я открываю стеклянную дверь. В мраморном коридоре гулко звучат шаги. Толпа распадается на ручейки, спеша занять свой стол, стул и компьютер. Пройдя несколько стеклянных дверей – близнецов, я подхожу к рабочему месту. Я ничего не чувствую. Я сыта, мне тепло и компьютер в идеальном рабочем состоянии. Я знаю только, что я пробуду здесь ровно девять часов. Я смотрю на часы. Не опоздала. Движение продолжается.
Я включаю компьютер и вижу, что осмысленно двигаться на своём рабочем месте мне предстоит два часа. Это всё, что я смогу сделать для своей фирмы за сегодняшний день. Это та часть полезного труда, за который мне заплатят. Остаётся ещё семь часов. Как их провести, я уже знаю. Нужно просто не обращать на них внимания и они пройдут сами собой. Этого никто не заметит, даже я. Я наливаю себе кофе. Воду из чайника до конца не выливать. Последуют реплики коллег и меня заметят. Мне это не выгодно. Я беру фильтр для воды и иду в туалет. Из крана с шумом льётся холодная вода. Теперь меня не заметят. Я ставлю фильтр рядом с чайником. Всё. Хочется покурить, но надо подождать полчаса. Я кладу правую руку на мышь и начинаю двигать указательным пальцем. В этом заключается моя работа. Я перевожу съеденные за завтраком калории в компьютерные коды. Процедура однообразна и проста. Иногда встречается исключение. Тогда нужно встать со стула и спросить у нужного коллеги подсказку. Как правило, подсказка моментальна. Главное оставаться незаметной. Коллега не должен почувствовать напряжение. Вот, теперь можно покурить. В курилке можно посмотреть в окно и определить время суток. Всё ещё темно. Времени вагон. Куда девать столько времени. Ах, да, я его продаю. Мои девять часов имеют стоимость. В том числе те семь часов, которые я проживаю для себя. Это приятно. Это то, что держит меня на работе. Это то, за что ко мне на встречу выползут из банкомата разглаженные денежные купюры.
Я сижу на стуле. Работа, которую оплатят, закончена. Дальше можно заниматься творчеством или как это называется профессиональным ростом. Но за это не платят. Я чётко знаю, что прочитав несколько текстов на абстрактную тему, я подойду к банкомату и увижу на чеке всю ту же сумму за вычетом подоходного налога. Должность мне не нужна. Грамота с благодарностью тоже. Мне нужны деньги. Их хватает на тостеры с маслом и поездки в арабские страны. Я довольна. Количество перечисляемых мне бухгалтерией купюр, выползающих из банкомата, соответствует моим потребностям. Я открываю пасьянс. Можно послушать музыку, вставив в дисковод любимый диск. Смотреть в монитор. В любой момент тебя могут заметить. Главное, расположить окно программы так, чтобы вовремя нажать на крестик.
Я начинаю уставать. На работе устают. И худеют. Напряжение накапливается. Я достаю очередную сигарету. В курилке узнаю, что скоро обед. Курить пять минут. Отсутствие заметят. За пять минут вполуха слышу, что детские ботинки стоят двадцать долларов. Информация полезна. Смогу чего-нибудь умное вставить в разговоре с подругой. Возвращаюсь на место. Пытаюсь предпринять какие-либо действия, требующие разглядывания монитора и щёлканья мышью. Ничего не получается. Плюю и иду в столовую. Здесь я покупаю самый большой бифштекс и медленно его жую. На жевание отводится один час. Я проглатываю обед за пятнадцать минут. Теперь можно выйти на улицу и рассмотреть ценники в ближайшем супермаркете. Но я их уже знаю. Я возвращаюсь на рабочее место и смотрю в монитор.
Я разглядываю монитор четыре оставшихся часа. Я выучила каждое пятнышко на стекле. Если появляется новое, я аккуратно протираю монитор влажной спиртовой салфеткой. Можно заодно протереть стол. Протирать редко. Иначе обратят внимание. На улице темнеет. Я не отрываясь смотрю на часы в правом нижнем углу монитора. В конце рабочего дня заходит начальник и я оцениваю работу назавтра. Три с половиной часа. Теперь можно идти домой.
Я застёгиваю куртку и шнурую кроссовки. Быстро выхожу на улицу, минуя анфиладу стеклянных дверей. Снег закончился. Под ногами мокрые лужи. Раньше в этот момент я чувствовала недоумение. С возрастом недоумение сменилось равнодушием. Единственное, что может поднять настроение, это банкомат и забегаловка шаверма. Я ем на углу шаверму, запивая её крепким чёрным чаем из пакетика. Чай очень сладкий. Я ставлю пластиковый стаканчик с чаем прямо на асфальт, когда шаверма начинает капать на куртку.
Я медленно иду по улице, разглядывая знакомые витрины. Я не помню, какой сегодня день недели и какое число месяца. По-моему, выходные через два дня. Соседи каждый день двигают ползунок передвижного календарика, висящего на стене в коридоре, и я этим пользуюсь. Я спускаюсь в метро. В эти часы вестибюли наполняются звуками. Толпа общается. Я нахожу свободное место на скамейке в вагоне. Это приятно. Полчаса проходят в сонливом полузабытьи. Вот знакомый двор. Темно. Всё те же тени от фонарей и надписи пульверизатором в подъезде. Снимаю одежду и забираюсь под одеяло. Под окном шумит трамвай. Восемь часов вечера. Муж глядит в телевизор и жуёт яблоко. Я смотрю фантастический боевик и медленно теряю суть действия. Я засыпаю и мне снится банкомат.