Все описываемые мною ранее музыкальные развлечения и приключения происходили с нами в свободное от вахт и работ время. На самом деле мы постоянно находились на работе. Ведь ледокол нельзя покинуть после окончания рабочего времени. Ты просто покидаешь своё рабочее место, чтобы через несколько часов снова вернуться сюда. Жить на ледоколе - это то же самое, что «спать на топоре». Ледокол редко останавливается среди ледовых полей в ожидании каравана судов. В основном он курсирует, как трамвай по своему маршруту: от одного конца ледовой перемычки до другого и обратно. Бывало, что ты засыпаешь, когда ледокол идёт в одну сторону, наваливаясь своим корпусом на лёд толщиной от метра и более. Скошенный назад нос ледокола наезжает на льдину, а сам ледокол, продвинувшись вперёд, ломает лёд своим весом. При этом раздаются удары льдин по корпусу такой силы, что кажется, что это взрывы, а скрежет ледяных обломков о корпус рисует в воображение картины кораблекрушения. Но это – поначалу, а потом - ничего, привыкаешь. Недаром ледокол называют «колуном»! Колун – это особый вид топора, которым при колке дров разбивают особо толстые деревянные чурбаны. Расскажу, как нам приходилось «спать на топоре». Если во время ледовой проводки каюта была с подветренного борта, то для её проветривания можно было открыть окно, чтобы спать было не так жарко (т.к. отопление в каютах работало «на всю катушку»). Но, если за время твоего сна ледокол доходил до края ледового поля и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, шёл в обратном направлении, то борт твоей каюты становился теперь наветренным. И холодный арктический ветер врывался в открытое окно и быстро заметал всю каюту снегом. Ты просыпался от жуткого холода, проклиная всё на свете, закрывал окно и счищал снежные сугробы со стола и дивана, чтобы мебель не успела пропитаться талой водой. Закончив эти снегоуборочные мероприятия, ты опять засыпал, чтобы проснуться снова, но теперь уже от тропической жары, которая создавалась в каюте при закрытом окне. Чтобы проветрить помещение, ты снова открывал окно и опять засыпал. А дальше всё повторялось так, как было описано ранее.
Продукты на камбуз мы получали различными способами, порой весьма экзотическими. Обычно их нам доставляли суда, которые мы сопровождали во время ледовой проводки. Продукты и снабжение перегружали к нам на борт, и суда отправлялись дальше в порт назначения. Но как-то раз я заметил в небе круживший над нами вертолёт полярной авиации. Он опустился к нам на вертолётную площадку, и с него сняли два мешка картошки - для расширения нашего рациона питания. Вот такой получился у вертолёта «картофельный» рейс!
Видел я и живых белых медведей в их природных условиях. Мишки были желтовато-грязного цвета. Они подходили к нашему борту и клянчили сгущённое молоко. Если им кидали банку, в которой были пробиты отверстия, то мишки обхватывали ее лапами и лизали вытекающую «сгущёнку». А если банка была целой, то медведь просто сжимал её своими огромными лапищами так, что дно вырывало внутренним давлением, и банка выдавала мишке всё своё содержимое сразу! Такие «арктические попрошайки» часто сопровождали нас во время ледовых проводок.
Каждому члену экипажа ледокола выдаётся спецодежда: ватник-телогрейка, овчинный полушубок, зимняя шапка, рукавицы и валенки. В каюте у каждого находится спасательный пояс. Раз в месяц проводятся общесудовые учения для отработки действий экипажа при пожарной, водяной и шлюпочной тревоге. Каждый обязан знать и выполнять свои обязанности при каждом виде тревоги. Цель учений – довести выполнение всех действий до автоматизма. Во время реальной опасности, времени на раздумья может не оказаться вовсе. Поэтому нужно было не только уложиться в норматив времени, но и знать назубок все свои действия по аварийному расписанию. Каждый из нас знал, к какому спасательному средству нужно бежать в случае команды «Покинуть судно». Какую судовую документацию необходимо обязательно захватить с собой. Как правильно использовать средства спасения и соблюдать правила техники безопасности при спуске спасательных средств на воду и посадке в них. Я не раз участвовал в судовых учениях на многих судах, но на ледоколе эти учения немного отличались от того, что я видел ранее.
Во-первых: ледокол, находясь во льдах, может использовать окружающие его ледовые поля для эвакуации экипажа непосредственно на лёд. Это легко сделать, всего лишь опустив трап.
Во-вторых: помимо обычных шлюпок закрытого типа, на ледоколе имеется специальная ледовая шлюпка. Она имеет плоское дно и может перемещаться по льду волоком. Её удобно использовать, если возникает необходимость перебраться с одной льдины на другую через водное пространство.
В-третьих: находясь на льду, необходимо остерегаться нападения диких зверей (белых медведей, тюленей и полярных волков), которые могут находиться рядом. На этот случай на ледоколе имеется огнестрельное оружие и средства отпугивания (сигнальные ракетницы).
Выходить на лёд нам тоже доводилось. Когда ледокол стоял среди ледового поля в ожидании сбора судов в заданной точке для очередной проводки, то с разрешения капитана экипаж мог прогуляться по окружающей территории, недалеко отходя от трапа. Желающие могли получить у боцмана лыжи и совершить лыжную прогулку по окружающим судно окрестностям, контролируя обстановку на предмет нахождения поблизости белых медведей. Даже такое развлечение было для нас в радость, так как постоянное нахождение в замкнутом пространстве помещений ледокола в течение длительного времени угнетающе давит на психику.
Вообще наш «ледокольный народ» использовал каждую возможность, чтобы дать организму физическую нагрузку. Кто-то «тягал железо» в спортзале, потел на спортивных тренажёрах или «резался» в настольный теннис. Кто-то играл в волейбол и в футбол в вертолётном ангаре. Ангар обычно пустовал, так как штатного вертолёта у нас не было.
В трюмном помещении, где находилась сауна, был небольшой (3 на 5 метра) бассейн, который наполнялся чистейшей забортной водой из Северного Ледовитого океана. Вода подогревалась до нужной температуры, и в бассейн можно было не только окунуться после сауны, но и заниматься в нём плаванием, надев на талию страховочный пояс, который прикреплялся тонким полипропиленовым концом (тросом) к борту бассейна. Выглядело это так. Вода из приточной трубы под хорошим напором била в бассейн из стенки, и пловец, удерживаемый привязанным к поясу тросом, мог плыть в этой струе против течения, оставаясь на одном месте. Физическая нагрузка на мышцы была вполне ощутимой. Ещё одним «видом спорта» на ледоколе была оздоровительная ходьба вдоль периметра судна. Любители пеших прогулок на свежем арктическом воздухе обходили судно по средней палубе. Совершая тем самым воображаемый «сверх марафонский» пробег от Москвы до Ленинграда путём «нарезания кругов». Начиная свой маршрут от вертолётной площадки вдоль правого борта, «ходоки» следовали далее вдоль надстройки в нос ледокола и возвращались по левому борту в исходную точку. Таким образом, борьба с гиподинамией на нашем ледоколе находилась на должном уровне. Для выработки в организме витамина «Д», который в естественный условиях вырабатывается у человека при солнечном свете, в помещении лазарета под наблюдением врача можно было принимать процедуры облучения светом кварцевой лампы. Получалась эдакая имитация загара. Но в результате пациент не получал бронзовый оттенок кожи, а только несколько желтел и выглядел не совсем так, как бы ему хотелось. Поэтому истинные любители загара предпочитали найти где-нибудь тихое место в закутке между надстройкой и отрытой палубой, куда не задувает холодный арктический ветер. Незаходящее солнце так палило (прибавьте к тому же отражение солнечного света от белой поверхности льда), что можно было получить солнечный ожог, если не предохраняться. Поэтому мы загорали, используя средства для защиты кожи. В результате арктический загар выглядел даже «круче», чем тропический! Этому способствовало более низкое, относительно горизонта, положение солнца в полярных широтах по отношению к экваториальным.