Сцена 1
Стешка: Ты знаешь, Федот, Настя с шахтов приехала. Стриженая под иголку и в красном платке!
Федот: Ну, в платке и в платке, мне-то что за дело? А почему вдруг стриженая? На провед родины явилась иль как?
Стешка: Какое там на провед! Баб наших табунить будет, организацию промеж них заколачивать. Теперя лупай обоими фонарями, свети в оба! Чуть тронешь свою бабу, — за хвост тебя, сукиного сына, да в собачий ящик! Отвези ее, Федот, в волость. Она при документе и следует туда занимать женскую должность, навроде женисполком, что ли, чума их разберет. Вези засчет мово уважения!
Федот: Вам, Стеша, уважение, а мне гольная обида. В рабочую пору лошадь отрывать несходно.
Стешка: Как хочешь, а вези!
Сцена 2
Федот: Ты Настасья тут обажди я за кобылой только схожу. Кобыла у меня от истинного цыгана: бежит — земля дрожит, упадет — три дня лежит, одним словом, помоги поднять да давай менять. Я до скольких разов на нее с топором покушался, жалко только — сжеребанная…
Настасья: Иди, иди… (Жене Федота) Бьет тебя муж?
Жена: Бьет!
Настасья: Ты за что это жену бьешь?..
Федот: Для порядку. Не будешь бить — спортится. Баба, как лошадь: не бьешь — не везет.
Настасья: А нынче не то что жену, а и лошадь бить нельзя!
Федот: Ишь ты! Ну седай поехали!
Настасья: Езжай шибче!
Федот: Как я могу шибче ехать, ежели кобылу бить нельзя?
Настасья: Да ты лаской попробуй, на грубостях та далеко не уедешь!
Федот: А может сама попробуешь?
Настасья: Ээх подвинься!
Сцена 3
Федот: Равноправенства захотела? Получай! Получай! Распрягай, такая-сякая!
Жена: Сам не барин!
Федот: Ах так! Да я тебя!
Жена: Да ты не стращай!
Федот: Ну Настя — лихоманка стриженая!..
Сцена 4
Стеша: Эй бабы вы чаво разорались?
Жена: Чаво, чаво. Жить я с ним отказываюсь.
Стеша: Это еще почему.
Жена: Дюже ревнючий. На кого не взгляну, ну хочь на Деда Захара, сразу же за кнут. Нешто я гулящая какая. Али порченая, шобы об меня кнут ломать. Жить я с ним отказываюсь.
Марфа: Вот бабоньки шиш им, нынче и у нас свои права есть.
Стеша: Дюже речистые вы бабы стали. Начитались промеж себя!
Жена: Ты нам говорилки не затыкай.
Стеша: Вот шо Федот Никанорович, разреши мне все-таки вдарить разочек.
Жена: Еще чаво!
Марфа: Безмолвствовать боле не будем. Намаялись с избытком.
Степановна: Бабы бей мужиков.
Марфа: Ты что же это делаешь!
Стеша: Шо ты меня толкаешь, я тебе шкаф шо ли? Ты шо тоже на удочку Наскину клюнула. Геть до хаты!
Степановна: Марфа ты не боись.
Марфа: Силком ты меня домой не затащишь, а при людях не вдаришь!
Федот: Распустил бабу!
Стеша: (Марфе) Ты гляди мне с огнем играешь. Я ведь и отыграться могу.
Степановна: Ты гляди не очень-то ее стращай, а то мы тебя так причешем-то
Стеша: Ну казаки узрел. Никак бунт в хуторе. Бабий!
Степановна: Да! Ты нам Равноправенства подавай.
Федот: это что же получается баба тоже человек.
Степановна: Ты телок недорослый, еще молоко на губах не обсохло. Ну ничего бабы. Клин клином вышибают!
Сцена 5
Федот: Стешка! Степан Пантелеевич! Вынь на час, дело не отложное!
Стеша: Хто тута? А ты!
Федот: А ты чего это весь в соломе?
Стеша: Не горлань! Голова трещит, таво гляди и развалиться
Федот: Так оно видят принял с вечеру лишку, того она и трещит!
Стеша: Да не выпил самую малость.
Федот: Тогда чего ей трещать то.
Стеша: А ты того, не проболтаешься?
Федот: Хто я, та могила.
Стеша: Ну другое дело, баба меня с инволидила! Ну выпил, но ведь самую малость!
Федот: Я тоже мало пьющий, сколько не выпью все мало!
Стеша: Не не, серьезную малость, а Марфа взвилась, ты председатель, а какой пример гражданам подаёшь! Ну я ей и толкую. Коль я председатель так не твоего бабьего ума это дело! Разговор разгорелся шипко быстро. А она хвать за горшок с горячими щами и этим горшком мне в голову и в дребезги!
Федот: Хто, голова?
Стеша: Да нет! Ну вот я решил ее поучить
Федот: Ну и поучил бы!
Стеша: Ну и поучил, взял коромысло, Ну ты чего глядишь так! Ну такое маленькое, тоненькое коромысло.
Федот: Знаю я твое коромысло (потирая спину)
Стеша: Ну вот коромысло ее перетянул и пополам!
Федот: Хто?
Стеша: Ну хто коромысло конечно. Не баба же, здоровая жилистая баба.
Федот: Жалко ее.
Стеша: Да ладно с ней, коромысло жалко. Да на этом не прикончили. Схватила утюг и прямо мне в голову.
Федот: Вот утюг жалко.
Стеша: Да шо с ним будет, а вот голову жалко.
Федот: Дай взгляну. Ой Стешка да тут огромаднейшая шишка. Надо железо приложить и все пройдет (приложив утюг к голове).
Стеша: Ты шо творишь он же тяжелый.
Федот: Так а баба твоя где?
Стеша: Где, где. Ушла. В казенные конюшни.
Федот: Моя туда же. Собрала монатки, жратву шо була, дите подмышку и смонала в прочь с глазу.
Стеша: И кудышь ты смотрел?
Федот: В след! Идет хтось. Сидай и гутарь будто ничего и не было.
Дед: Ну и кабеля содержите, точно гидра. И целиться подлюка туды по выше ног. Слышь председатель старуха у меня исчезнула.
Стеша: Ты чего так обрадовался. А вдруг вернется.
Дед: Ты меня не пугай. Весь хутор на сквозь обшарил, нигде нету. А я с утра снарядился корову доить. Так она проклятущая глядеть не желает. Стой, — говорю, — чертяка лопоухая, а то у меня невры разыграются, так я тебя и жизни могу решить! Цыбарку ей под пузо сунул и только это за титьку пальчиком, благородно, а она хвостом верть и концом, метелкой своей поганой, по глазам меня. Господи-милостивец, хотел приступить с молитвой, а как она меня стеганула, а я, грешник, — ее матом, и такую родителеву субботу устроил, чистые поминки! Зажмурился, шапку на глаза натянул и ну за титьки тягать туда и сюда. Льется молоко мимо цыбарки, а она — корова то есть — хвостом меня по обеим щекам… Свету я тут не взвидел, только что хотел цыбарку бросать и бечь с базу зажмурки, как она, стерва, ногой брыкнет и последние, сиротские, капли разлила. Проклял я этую корову, повесил ей на рога порожнюю цыбарку и пошел стряпаться.
Федот: И шо же она так цыбаркой и стоит?
Дед: Где там! Бабка стянула. Вы чего это нахмурились? А? Слушай товарищ председатель, а твоя супружница где? (подождав ответа) Ясно! Ну ничего баба с возу, казаку легче! Слушай Стеша, ты бы вынес пожрать чего-нибудь.
Федот: Он бы рад да только щи закончились! Прям об его рожу!
Дед: А! Ясно так ты у нас тепереча председатель кислых щей!
Стеша: Ты мне еще тут! О, баба моя! Марфа! Вернулась-таки голубушка.
Марфа: Я за Колчаком, а то поди сдохнет тут.
Стеша: Ну ничего, ничего мы казаки с голоду не сдохнем!
Федот: И без вас проживем. Казак он ведь если за дело берётся, у него ведь все в руках горит!
Стеша: Ну шо же примемся за дело братья казачки.
Федот: Жрать, однако хочется.
Дед: Ничего, ничего сейчас мы с вами такие щи с бацаем. Вон гляди какая капустина.
Федот: Я вон картофлю сготовлю. Глядишь и проживем без баб.
Стеша: Шо же ты эту картофлю, как деревяшку строгаешь?
Федот: Тебе то чего с того. Вон из-за тебя палец просек.
Дед: Да ты поплюй на него.
Федот: Ну вас с вашей картофлей на один раз хватит.
Стеша: А ты в какое ведро ее кидал. Ты шо же это натворил. Это с вода с мылом. В ней же Марфа мою рубаху стирала.
Федот: Ну тоже беда мыло, соли добавь оно ее и съест. Дед ты топор наточи.
Дед: Об что. О зад твой что ли. Наши хозяйки все уволокли.
Стеша: Дед ты чего с капустой творишь, ты ее топором зачем же.
Дед: Не мешай она еще живая. Вишь прыгает.
Федот: Ты ее не секи, еще ноги оттяпаешь себе. Ты обмой и в котел.
Дед: Зачем мыть в бульоне помоется. Посолить надо бы. Эй сынки иди пробу сымать будем.
Стеша: Уже готова никак?
Дед: А то пробуй. Ну как?
Федот: Мыло хорошее у тебя Степан Пантелеевич
Стеша: Тьфу ты говорил же. А все ты виноват. Все видите ли у него в руках горить.
Федот: Братцы, до коих пор будем переживать подобные измывания? Пойдемте, ядрена вошь, выбьем их из конюшнев и приволокем в дома совсем с потрохами!
Стеша: Вот ты Федот и ступай! Я, молодой вьюноша и очень грызной, а потому не соответствую, а ты, Федот, в обозе третьего разряда за советскую власть кровь проливал, притом обличьем на Колчака похож, тебе подходимей.
Федот: Слушайте братки – казачки. Давайте спервоначалу не заводить скандальной драки. Я пойду к ним навроде как делегатом и скажу, пущай вертаются по домам: амнистия, мол, на вас вышла.
Стеша: Ты ступай Федот, ступай.
Сцена 6
Федот: Здарово Степановна.
Степановна: Ну здорово соседушка. Чаво пришел?
Федот: Погутарить.
Степановна: Чаво?
Федот: Погутарить бы.
Степановна: А, ну это дело не хитрое. Об чем?
Федот: Об жизни нашей?
Степановна: Об чем?
Федот: Об жизни нашей, ладком бы решить все.
Степановна: Как?
Федот: Да не издевайся ты, и так худо.
Степановна: Ну ладно, ладно. Будя тебе. Можно и погутарить. Тута обожди маненько.
Жена: Ты зачем пришел, кровопивца?!
Марфа: Зачем пришел, сукин сын?
Федот: Бросьте, бабы, дурить! Амнистия…
Жена: Целый век смывались над нами, как над скотиной, били, ругали, и теперя выражаешься?.. Вот, н;, выкуси!.. Сам ты амнистия, а мы — честные бабы! — Шиши мне из-под ноги тычет, а потом к бабам верть: — Что мы с ним сделаем, бабоньки, за то, что тысячуется?
Марфа: Ты не боись, Федот, мы с тобой домачними средствами обойдемся, чтоб помнил, что мы не улишные амнистии, а мужние жены!
Федот: Только какие же это домачние средства, ежели это крапива? Бабы вы чего? Притом дикая, черту на семена росла, в аршин высоты. Вы чего Бабы!
Сцена 7
Федот: Вот вы, гражданин мировой судья… то бишь, народный… объясняли на собрании, какую законную статью приваривают за кулачное увечье и обидные действия. Я и хочу разузнать всчет крапивы и прочего… Я думаю, что при советской власти не должно быть подобных обхождениев, какое со мною произвели гражданы. Да кабы гражданы — еще пол-обиды, а то бабы! Посля этого мне даже жить тошно, верьте слову! Да разве ж мне не обидно? Всю жизню хлебопашеством занимался, а теперь превзошел вдруг в Колчака. У Стешки кобеля так кличут, значится и я на собачьем положении? Не-е-ет, не согласен!.. Вот я спрашиваю-то к тому: ежели подать на баб в суд, то могете вы им, гражданин судья, приклепать подходимую статью за собачье прозвище — «Колчак» и подобное крапивное оскорбление?..