Короткая история этого авиационного формирования интересна и весьма показательна. Мощное объединение истребительных авиационных частей должно было стать логичным развитием идеи авиагрупп (ударных и резервных), продемонстрировавших свою эффективность в оборонительных и наступательных операциях первого периода войны. Авиационные армии резерва Ставки Верховного Главнокомандования (СВГК) должны были сохранить высокую мобильность, свойственную авиагруппам, став значительно мощнее. Их создание было определено приказом НКО №0082 еще 5 мая 1942 года. Однако в это время происходило грандиозное реформирование ВВС с формированием воздушных армий, что имело первостепенное значение и до резервных армий дело дошло не сразу. Более того, из двух истребительных и одной бомбардировочной армий, упомянутых в приказе НКО, была сформирована лишь одна – 1-я истребительная авиационная армия (ИАА). Она была создана в начале июля 1942 года в районе Ельца. В состав армии, которую возглавил полковник Е.М. Белецкий, вошли три истребительные дивизии (иад): 286-я (командир – подполковник И.И. Иванов), 287-я (Герой Советского Союза подполковник С.П. Данилов) и 288-я (полковник С.Ф. Коновалов). Кроме того, с момента создания 1-й истребительной армии в ее состав была включена и 284-я бомбардировочная дивизия, управление которой была сформировано в Лебедяни в соответствии с приказом НКО №00135 от 1 июля 1942 года. Командиром дивизии был назначен полковник Ф.С. Пушкарев.
286-я иад была дислоцирована на аэродромах ефремовского аэроузла (Лобаново, Бабарыкино, Гнилуши – ныне пос. Новопетровский, Тульской обл.) и включала в себя: 171-й иап (МиГ-3, командир – подполковник С.И. Орляхин), 233-й иап (МиГ-3, подполковник Г.М. Пятаков), 831-й иап («Харрикейн», майор Ф.А. Сухорученко) и 832-й иап («Харрикейн», майор В.А. Соколов). 171-й полк был передан из Тульского дивизионного района ПВО, 233-й – из Московского корпусного района ПВО, а 831-й и 832-й – из Архангельского дивизионного района ПВО.
Авиаполки 287-й иад базировались на аэродромах елецкого аэроузла (Телегино, Быковка, Рябинки). 4-й иап («Харрикейн», Герой Советского Союза майор А.А. Морозов) ранее входил в состав Рыбинско-Ярославского дивизионного района ПВО, 27-й (МиГ-3, майор В.А. Иванов) и 287-й иап («Харрикейн», подполковник В.Я. Додонов) были переданы из Московского корпусного района ПВО.
В 288-ю иад вошли: 292-й (ЛаГГ-3, майор А.Д. Слуцков), 721-й (ЛаГГ-3, капитан П.М. Шалунов) и 753-й (Як-1, майор А.В. Румянцев) истребительные авиаполки. 292-й иап был передан из 8-й ВА и прибыл на аэродром Чернава. На том же аэродроме расположился и 753-й иап прибывший из Саратовско-Балашовского дивизионного района ПВО. 721-й иап из Рыбинско-Ярославского дивизионного района ПВО перебазировался на аэродром Хухлово.
Ударные силы 1-й истребительной авиационной армии на 6 июля 1942 года состояли, как было сказано выше, из одной 284-й бомбардировочной дивизии. В ее состав вошли четыре пикирующих бомбардировочных полка (пбап) на самолетах Пе-2: 32-й (командир – капитан Н.П. Щенников, аэродром базирования – Соколовка, в 23 км западнее Данкова), 279-й (капитан И.С. Цыганов, Соколовка), 507-й (майор В.И. Пинаев, Лебедянь) и 778-й (майор Г.И. Борцев, Данков).
Все авиаполки были двухэскадрильного состава и имели на вооружении: бомбардировочные – 18 – 19 самолетов Пе-2; истребительные – 20 – 24 самолета соответствующего типа.
Организационно-технические особенности стремительной переброски авиационных частей в период формирования 1-й ИАА описал в своих мемуарах Сергей Николаевич Иконников, в то время служивший инженером 721-го иап. Он вспоминал:
«Полк направляется на фронт. Куда? Не знаю. В военных условиях при перебазировании всегда принимались строгие меры по сохранению тайны. Большинство технического состава должно было следовать сначала на барже по Рыбинскому морю, а затем железнодорожным транспортом. Для перебазирования по воздуху было выделено всего три «Дугласа».
Под руководством старшего инженера полка инженер-капитана И.Сычева составляем перечень запасных частей, инструмента, приспособлений, которые необходимо взять с собой… Теперь надо определить, что будет отправлено наземным эшелоном, а без чего нельзя обойтись после посадки истребителей на фронтовом аэродроме. Решаем взять только минимальное количество запасных частей и инструмента, комплект подъемников, несколько листов фанеры для разборки и чистки оружия. Все остальное техническое имущество отправить с наземным эшелоном…
В полку 22 самолета. Принимается решение на транспортных самолетах отправить 22 человека, из них инженерно-технического состава 17. За каждым из нас, вне зависимости от специальности, закрепляется боевой самолет, за некоторыми – два. За мной – самолет штурмана полка…
5 июля 1942 года. Полк улетает на фронт. Сперва поднимаются истребители, а за ними транспортные самолеты. Мне пришлось лететь на последнем «Дугласе». На нем же – груз вооружения: запчасти, инструмент, агрегаты бомбардировочных установок и пусковые устройства PC на десять самолетов, несколько ящиков пушечных боеприпасов...
Приближаемся к линии фронта. На земле мелькают следы недавних боев – сгоревшие постройки, разбитая военная техника, большое число воронок от бомб и снарядов… Самолет, подпрыгивая, бежит по узкой полосе поля между лесом и кустарником. Охватывает чувство тревоги – а куда же мы сели? До нас вылетели все боевые самолеты полка, да еще два транспортных самолета. Но ни самолетов, ни людей нигде не видно, да и посадочного знака – привычного белого Т из матерчатых полотен на этой крохотной площадке мы тоже не увидели. Пустырь какой-то. Охватывает чувство тревоги. Не залетели ли мы во вражеский тыл?
Самолет быстро подруливает к опушке леса, разворачивается. Летчик моторов не выключает.
– Быстро, ребята, разгружайтесь. Вас, может быть, немцы и не сразу найдут, a мою махину вмиг сожгут.
Из леса выбегают летчики, техники. Все самолеты долетели благополучно. Истребители рассредоточены и замаскированы. Разгрузка занимает несколько минут, и транспортник взлетает прямо со стоянки. Да, много потрудились летчики и техники, чтобы за несколько часов умело замаскировать самолеты.
Над аэродромом на небольшой высоте прошла пара «мессершмиттов», за ними – вторая. Вражеские истребители нас не заметили... Крохотная площадка в районе Ельца стала нашим родным домом на фронте».
Передислокация 284-й бомбардировочной дивизии не обошлась без потерь. 4 июля в ходе перелета из Мичуринска при посадке на аэродроме Данков потерпел катастрофу бомбардировщик Пе-2 778-го бап. Погиб экипаж в составе: летчика младшего лейтенанта В.М. Рыкова, штурмана младшего лейтенанта С.Т. Лапенкова, стрелка-радиста сержанта А.А. Шабандукова и механика старшины М.Е. Дорохова. Авиаторы были похоронены на кладбище Данкова.
Замечу, что в воспоминаниях многих ветеранов отмечается тот факт, что летом 1942 года все советские аэродромы были мастерски замаскированы. Год войны не прошел напрасно. Правда у этого замечательного свойства наших аэродромов были и свои отрицательные стороны. Аэродромы были практически полностью лишены инфраструктуры. В качестве аэродрома выбиралось ровное поле, к которому примыкал лесной массив, где можно было быстро спрятать самолеты. Штабы располагались в землянках, а летный и технический состав полка довольствовался самодельными шалашами.
Вот что вспоминал о таком «жилье» летчик 753-го иап, будущий дважды Герой Советского Союза Владимир Дмитриевич Лавриненков:
«Шалаш у нас был, надо сказать, отличный. Мы сами соорудили его в лесу, возле стоянки наших самолетов. Так поступали в полку все летчики и техники. Строить себе жилье каждый мог по своему вкусу. Единственное, что требовал от нас командир полка, — было соблюдение правил маскировки. Он сам периодически осматривал нашу базу с воздуха и строго наказывал тех, кто нарушал это требование. Наш шалаш не отличался удобствами, но мы любили его и отлично чувствовали себя под его зеленой крышей».
С теплотой вспоминал об аэродромных шалашах и дважды Герой Советского Союза Иван Никифорович Степаненко, летом 1942 года бывший летчиком 4-го иап. Рассказывал он и о традиционном месте разбора полетов и боевой учебы – «под зеленым дубом». Именно так, без особых затей, на траве летчики проводили «конференции», оценивая результаты воздушных боев и обсуждая новые тактические приемы.
Забегая несколько вперед, скажу, что на тщательно замаскированных аэродромах отсутствовали не только достойные условия для отдыха летчиков и подготовки их к предстоящим боям, но и необходимые средства для восстановления самолетов. Не было ни материалов, ни инструментов, ни оборудования, что, естественно, негативно сказалось на уровне исправности самолетов. Так, инженер С.Н. Иконников вспоминал:
«Прошло две недели. На счету каждый самолет. В строю осталось менее половины. Некоторые получили такие повреждения, что без ПАРМ (подвижная авиаремонтная мастерская – авт.) ввести их в строй нет возможности. А ПАРМ – в наземном эшелоне, который все еще где-то движется … В подготовке техники к полетам принимают участие и летчики, потерявшие в воздушных боях свои самолеты».
****
В начале июля 1942 года 2-я воздушная армия была переброшена на Воронежский фронт, а войска Брянского фронта были лишены воздушной поддержки. В этот, один из самых сложных периодов боевых действий Брянского фронта 1-я ИАА стала, фактически, авиацией фронта. Очевидно, что штабы истребительной армии и ее дивизий к началу июля были сформированы и находились в высокой степени готовности, что позволило в кратчайшие сроки закрыть, образовавшуюся в нашей воздушной обороне, брешь и выиграть время для формирования новой воздушной армии – 15-й, рассказ о которой впереди.
Боевая деятельность 1-й ИАА началась 6 июля. В этот день главным событием в полосе действий войск Брянского фронта была попытка 5-й танковой армии генерала А.И. Лизюкова силами 7-го танкового корпуса нанести контрудар в районе сел Каменка, Озерки, Перекоповка. Танкистам требовалась авиационная поддержка, но спешка и отсутствие взаимодействия между штабами Брянского фронта и 5-й танковой армии привели к тому, что имеющиеся в распоряжении фронта значительные авиационные ресурсы 1-й ИАА были использованы на других участках обороны. Бомбардировщики 284-й бад в это время наносили удары по противнику в районах, отстоящих от поля битвы танкистов на 20 – 50 км. В район Землянска, Касторного и Курбатово 32-й бап совершил 12 самолето-вылетов под прикрытием истребителей 286-й иад.
Бомбардировка целей выполнялась с горизонтального полета на высоте 3500 метров, серийным сбрасыванием бомб в одном заходе. При таком методе, который в июле 1942 года был стандартным для бомбардировщиков 284-й бад, высокой результативности ожидать было сложно. В ходе трех групповых вылетов было израсходовано 32 авиабомбы ФАБ-100 и 16 ФАБ-50. Экипажи отчитались о семи замеченных очагах пожара и уничтожении склада боеприпасов. В районе Землянска бомбардировщики были встречены группой «мессершмиттов», которых связали боем наши истребители. При отходе от цели Пе-2 были атакованы шестеркой Ме-109. Экипажем лейтенанта Меркулова один Ме-109 был сбит. На аэродром базирования не вернулось два бомбардировщика. Позже экипаж старшего лейтенанта Э.Э. Межак возвратился в полк. Пропали без вести летчик младший лейтенант Д.В. Ширков и стрелок-радист сержант В.И. Серединцев. Уцелел только штурман. Самолет сержанта Г.М. Бригадзе получил повреждения и загорелся. Летчик сбил пламя и произвел вынужденную посадку на липецком аэродроме. Через пять дней на отремонтированном самолете экипаж Бригадзе вернулся на свой аэродром.
6 июля истребители 288-й иад прикрывали наземные войска от воздействия авиации противника в районе сел: Большая Поляна, Верхосоновка, Верейка, Гремячье.
15 самолетов ЛаГГ-3 292-й иап в этот день совершили 34 самолето-вылета. Ими было проведено три воздушных боя. Командиры эскадрилий капитаны В.И. Егоров и Б.К. Тимофеев, а также летчик лейтенант С.Д. Дронов сбили по одному бомбардировщику Ю-87. В воздушных боях были потеряны два ЛаГГ-3. Не вернулся с боевого задания заместитель командира эскадрильи лейтенант С.И. Царевский.
26 самолето-вылетов совершили 18 «Лаггов» 721-й иап. Они провели три воздушных боя, в ходе которых, не одержав побед, потеряли два истребителя. Не вернулись с боевого задания заместитель командира эскадрильи лейтенант В.Т. Гринь и командир звена младший лейтенант И.А. Лукьянов.
Один групповой вылет произвел 753-й иап. 17 самолетов авиаполка провели три воздушных боя. Были потеряны четыре «Яка». Не вернулись с боевого задания сержанты И.И. Царенков и А.И. Чугайнов. Погиб сержант В.В. Маснянкин. Над селом Большая Поляна командиром эскадрильи младшим лейтенантом П.Г. Тильченко был сбит Ме-110.
В воспоминаниях В.Д. Лавриненкова есть интересный рассказ о воздушном бое пары Тильченко – Лавриненков с шестеркой истребителей Ме-110, где Владимир Дмитриевич критически оценивает свои действия начинающего воздушного бойца и с нескрываемым восторгом описывает мастерство своего ведущего – Петра Григорьевича Тильченко. В журнале боевых действий 288-й иад есть лишь одно упоминание о воздушном бое летчиков 753-го иап с Ме-110 и было это 6 июля, поэтому, несмотря на то, что в мемуарах В.Д. Лавриненкова этот боевой эпизод отнесен к более позднему периоду, я приведу выдержку из воспоминаний летчика именно здесь. Владимир Дмитриевич рассказывал:
«Заметив нас, фашисты … встали в вираж. Запахло боем. И в этот момент я допустил непростительную оплошность: не раздумывая, прямо с ходу я тоже встал в вираж…
Иначе поступил Тильченко. Использовав разгон машины, он резко ушел вверх, в сторону солнца. Его решение было правильным — он исходил из технических преимуществ своего Як-1. Я не догадался последовать примеру своего ведущего и в момент завязки боя упустил инициативу.
Прошло несколько секунд. Тильченко сразу сбил одного Ме-110, а сам снова взмыл вверх и вторично повис над фашистскими самолетами. Я же оказался зажатым в клещи.
Затеяв бой, я тоже пытался тянуть вверх, но мне так и не удалось уйти от противника, чтобы занять сколько-нибудь выгодное положение. Почти непрерывно по мне стрелял, шедший в хвосте Ме-110. Как только я делал попытку уменьшить радиус виража и ускользнуть из-под его удара, по моей машине начинали бить, по меньшей мере, два немецких самолета.
Сотни снарядов пересекали возможные пути выхода из боя. Я видел огненные трассы впереди мотора, над головой, за хвостом. В глазах начинало рябить. Я отчетливо понимал, что долго так не продержусь, что ближайшие минуты решат мою судьбу...
Вскоре на моем самолете появились пробоины. Были серьезно повреждены левый элерон и руль поворота. Едва успев отвернуть от трассы одного «мессера», я попадал в струю огня другого.
Все складывалось явно не в мою пользу. Правда, на этот раз я уже достаточно хорошо владел собой, пилотировал уверенно, но все же клочья обшивки на рулях управления вызывали тревогу…
Лавируя по вертикали, Тильченко вел бой. Действовал он решительно и стремительно. После очередной атаки моего ведущего еще один «мессершмитт» вывалился из круга… Потеря двух самолетов сбила спесь с немецких летчиков.
Использовав замешательство гитлеровцев, я перешел в пике и почти отвесно понесся к земле...
На выходе из пикирования стал искать своего ведущего. Он все еще дрался… в этот момент он ударил третьего «мессера»...
Через несколько минут мы встретились на аэродроме. Тильченко подошел ко мне, сдвинул шлем на затылок, вытер пот со лба рукавом комбинезона, расстегнул ворот гимнастерки.
— Ну как, понравилась охота? — с улыбкой спросил он. Потом, наклонившись, взял меня за плечо: — Крепко они в тебя вцепились. Боялся, не вырвешься... — Сказал это таким тоном, будто в бою, что происходил недавно в небе, он был не более чем сторонним наблюдателем. — Не следовало тебе ввязываться в вираж... Надо было идти за мной, к солнцу...
— Пойми меня верно,— проникновенно произнес он.— Дело не только в том, чтобы ты хорошо ходил со мной в строю... Чувствуй ведущего, не отрывайся. Если я на что-то нацелился, следи и вовремя схватывай замысел. А то видишь, какой разнобой получился, я — вверх, ты — в вираж...
Хорошую школу боевого мастерства прошел я в полку, летая в паре с Тильченко».
4-му иап 287-й иад в этот день была поставлена задача: выполнить составом эскадрильи разведку войск противника в районе его сосредоточения. О своем первом фронтовом вылете И.Н. Степаненко вспоминал так:
«6 июля 1942 года группа истребителей вылетела на разведку войск противника в район Погожево – Олым. Черные клубы разрывов зенитных снарядов встретили нас уже над линией фронта. Они густо усеяли небо справа и слева, сзади. Мы шли ровно, не нарушая строя, держа курс вдоль дороги, осматривая, как могли, каждый объект, уточняя направления передвижения техники. Чем ближе к городу Касторное, тем больше скопления машин. Впереди — зеленая полоса леса. Присматриваемся к зеленым квадратам, полянам. Сквозь маскировочные сети и ветви все же распознаем темные пятна танков.
Докладываю командиру звена Рязанову: — В лесу танки.
— Сколько?
— Около двухсот.
Капитан Ищук тоже заметил вражеские танки, но и за доклад похвалил. Комэск сделал круг над расположением фашистской техники и подал сигнал: «Всем — за мной». Группа отходила на восток.
Мы уже шли обратным курсом, когда из-за облаков вынырнули «мессеры». Донесся голос командира звена:
— Степаненко, на хвосте у тебя «мессы».
Машинально оборачиваюсь. Длинная очередь рассекает воздух слева, брызги снарядных разрывов угрожающе подступают к крылу. Резко бросаю самолет вправо и оказываюсь в центре разрывов. В нос бьет удушливый запах тротила.
На этот раз фашисты вынудили меня лишь понюхать пороха и проскочили мимо. Быстро осматриваюсь вокруг. Наш строй разладился, летчики поодиночке отбивают яростные атаки наседающих немецких асов. Павленко и Глушихин ложатся в вираж, остальные перешли в вертикальный маневр и тоже атакуют.
Мой ведущий Алексей Рязанов свечой идет вверх, я за ним. Со всех сторон мелькают самолеты. Происходящее напоминает мне ловкую игру грачей перед бурей. Минут десять длится упорный бой: кто кого? Наши самолеты вертятся, резко падают вниз, взмывают вверх. Вот уже задымил один «мессер», вскоре другой. Подбит и наш истребитель — лейтенанта Владимира Глушихина — правда, он удачно садится на своей территории.
Комэск капитан Ищук подает команду с боем отходить на восток. Следом за своим ведущим встаю в строй. Маневрируем методом «ножниц», отворачивая вправо и влево, защищаем друг друга.
Группа садится на свой аэродром. Сбито три фашистских самолета, у нас потерян один.
Первый бой с «мессерами» запомнился навсегда. Главный вывод — не лови ворон, смотри в оба, быстро реагируй на обстановку, не подпускай фашистов близко. Подпустишь — станешь их добычей. Крайне важны: взаимная выручка, предупреждение, своевременная подсказка, дельный совет товарища. В самом деле, если бы не предупреждение командира звена Рязанова, увидевшего «мессершмиттов» на моем хвосте, вряд ли пришлось бы мне возвращаться вместе с товарищами».
Читателю, знакомому с азами тактики воздушного боя, из этого фрагмента становится ясно, что подготовка летчиков-истребителей 4-го иап к боевым действиям была явно недостаточной. Первая встреча с вражескими истребителями вызвала в рядах эскадрильи смятение и выявила полное отсутствие организованного взаимодействия в составе пар и звеньев. Это и неудивительно, ведь летчики имели опыт ведения боевых действий в составе ПВО тыловых районов, где их основными противниками были одиночные бомбардировщики и разведчики противника. К ведению активного воздушного боя с «мессершмиттами» они явно не были готовы. Новая тактика вырабатывалась в ходе «дискуссий» летчиков на разборах полетов. Об одном из таких разборов И.Н. Степаненко вспоминал:
«Для лучшего уяснения задачи и способов ее выполнения капитан Ищук собрал весь личный состав эскадрильи. Мы уселись на траве, под сенью могучего дуба. Каждый должен был высказать свои соображения относительно методов прикрытия войск и ведения воздушного боя с истребителями и бомбардировщиками противника…
Боевые летчики, много раз встречавшиеся с немецкими асами, высказывались решительно…
— Все, что вы здесь сказали, — верно, — резюмировал комиссар (В.М. Константинов – авт.). — Но в ваших словах больше, так сказать, морального аспекта. Не возражаю: боевой наступательный порыв, уверенность в своих силах — очень важные факторы. Но этого мало. Предлагайте новые тактические приемы: построение атаки, ракурс и угол при стрельбе, порядок взаимодействия...
Замечание было очень кстати. Нам не занимать было веры в победу, горячности, настойчивости. О моральной стороне поведения в бою говорили часто, с пристрастием. А вот оценить тактику врага, внести предложение о своем новом приеме... До этого почему-то далеко не всегда доходили. Изобретательность, обмен опытом практиковались редко».
Невысокий уровень тактической грамотности был свойственен в тот период войны не только летчикам 4-го иап. Процесс своего боевого совершенствования очень образно описал в мемуарах и летчик В.Д. Лавриненков:
«В ранней юности … ребята однажды, дурачась, схватили меня за руки и за ноги, да и бросили в озеро. Плавать я не умел, однако не утонул. Подавив первый страх перед глубиной, я отчаянно заработал руками и ногами, почувствовал, что держусь на воде, и поплыл...
Нечто подобное пережил я на фронте. Здесь «на глубину», в гущу битвы, нас, молодых летчиков, бросала сама война. Она была для нас и учителем, и строгим, безжалостным экзаменатором, не прощавшим ошибок».
****
7 июля командование 5-й ТА дополнительно бросило в бой 11-й танковый корпус, что не изменило драматической ситуации, сложившейся еще 6 июля. Танковые части, не решая поставленных перед ними задач, несли тяжелые потери.
Самолеты 284-й авиадивизии в течение дня дважды наносили удары по скоплениям войск противника в районе Землянска. Сначала это были 6 бомбардировщиков 778-го бап под прикрытием 8 истребителей 286-й иад, затем – 11 Пе-2 507-го бап с десяткой истребителей сопровождения. На головы врага было сброшено 88 ФАБ-100 и 50 ФАБ-50. Возникло три больших пожара. При возвращении на свой аэродром в районе села Латное бомбардировщики были атакованы шестеркой Ме-109. По докладам экипажей в воздушном бою было сбито семь истребителей противника! Три Пе-2 507-го авиаполка были потеряны, но экипажи в полном составе вернулись в свой полк через несколько дней.
Не вернулся из боевого вылета летчик 171-го иап лейтенант Н.А. Ишанов. Погиб летчик 832-го иап младший лейтенант Б.Е. Минько. Он был похоронен в селе Телегино под Ельцом.
Истребители 288-й иад продолжали прикрывать свои войска в районе сел: Большая Поляна, Верхосоновка, Верейка, Гремячье.
292-й иап для выполнения боевой задачи смог выделить лишь 4 самолета. Несмотря на это летчики авиаполка совершили 20 самолето-вылетов, то есть каждый самолет произвел пять вылетов. В двух воздушных боях было сбито 8 самолетов противника – пять Ме-109 и три Ме-110. Отличились: капитаны В.И. Егоров и Б.К. Тимофеев, старший лейтенант А.Д. Бурмистров, лейтенант С.Д. Дронов, сержанты Г.В. Сидяк, И.А. Корженевский, А.Ф. Блохин. В боях было потеряно пять «Лаггов», не вернулись с боевого задания старший лейтенант А.Д. Бурмистров и старший сержант И.А.Корженевский.
12 истребителей 721-й иап совершили в этот день 23 самолето-вылета и провели один воздушный бой. Командиром эскадрильи капитаном А.А. Окуневым был сбит один Ме-109. Два подбитых в воздушных боях «Лагга» были разбиты при посадке на своем аэродроме.
Летчики 753-й иап (12 самолетов) произвели 17 самолето-вылетов и провели три воздушных боя. Командиром эскадрильи младшим лейтенантом П.Г. Тильченко сбиты два Ю-88 и один Ме-109. Потеряно два «Яка». Не вернулся с боевого задания сержант Б.В. Марьянин.
8 июля 32-й, 507-й и 778-й бап под прикрытием истребителей 286-й иад выполнили 21 самолето-вылет в район боевых действий 5-й ТА: Озерки, Голая Снова, Ломово, Большая Верейка, Землянск. Сброшено 44 ФАБ-100 и 77 ФАБ-50. После бомбардировки, Пе-2 были атакованы 15 истребителями Ме-109. Несмотря на усилия истребителей прикрытия, «мессершмиттам» удалось сбить 6 бомбардировщиков 507-го бап. 12 человек из состава экипажей: Мельникова, Чуканова, Листопада Замотаева, Огондисаяна и Капелюхи погибли. Вернулись в полк 6 человек (три летчика, два штурмана и стрелок-радист).
В воздушном бою над селом Замятино (ныне Задонского района) погиб штурман 233-го иап майор А.В. Демидов.
721-й и 753-й иап в этот день прикрывали войска в районе сел: Большая Поляна, Верхосоновка, Верейка, Гремячье.
11 самолетов 721-го полка совершили 21 самолето-вылет и провели три воздушных боя. Старший лейтенант К.А. Длужицкий сбил ХШ-126, а заместитель командира эскадрильи лейтенант Л.А. Батурин – один Ме-109. Было потеряно три «Лагга»; два наших летчика спаслись на парашютах и вернулись в часть. Не вернулся с боевого задания командир полка капитан П.М. Шалунов.
753-й иап десяткой истребителей выполнил один боевой вылет. Командиром полка майором А.В. Румянцевым был сбит Ме-109, еще один «мессер» сбил младший лейтенант П.Г. Тильченко. Потеряно два «Яка».
Два самолета 292-го иап выполняли разведку в районе села Большая Верейка.
9 июля 32-й, 279-й и 778-й бап совершили 68 самолето-вылетов. Группы из 10 – 12 бомбардировщиков сопровождали 9 – 11 истребителей. Удары наносились по сосредоточениям войск противника в районах: Лебяжье, Гремячье, Верейка, Каверья, Землянск. Было сброшено 303 ФАБ-100 и 42 ФАБ-50; уничтожено и повреждено: 15 танков, 32 автомашины, до двух рот пехоты, взорван склад горючего. В результате воздушного боя в районе Кейзово – Елец истребителями сопровождения сбиты три Ме-109. Один «мессер» сбит стрелком 279-го бап, а два – экипажами 32-го бап. Три бомбардировщика 279-го бап были сбиты. Из трех экипажей уцелел лишь один летчик.
Не вернулись из боевых вылетов три летчика 832-го иап и по одному – из 171-го и 233-го иап.
Истребители 288-й авиадивизии осуществляли прикрытие войск в районе сел: Большая Поляна, Верхосоновка, Верейка, Гремячье. Всего 26 самолетов совершили 38 самолето-вылетов. Один «Лагг» 721-го иап был сбит зенитной артиллерией противника.
Летчики 753-го иап провели два воздушных боя. Были сбиты два «Яка». Погиб летчик сержант В.В. Мяснянкин.
Командиром звена 753-го иап старшим сержантом Лавриненковым был сбит Ме-109. Это была первая победа будущего дважды Героя Советского Союза. Свой первый боевой успех летчик описал в мемуарах так:
«Я немного отстал от ведущего, высматривая на земле ориентир для захода на посадку. И вдруг неожиданно оглянулся. С высоты на нас устремились два «мессершмитта». Быстро доложил об этом Тильченко.
— Разворачивайся! Атакуй! — бросил он в ответ.
Я был значительно ближе к противнику, чем ведущий, и от моих действий зависело в тот момент многое. Отвернув в сторону, я стал набирать высоту: только превосходство в высоте могло принести победу.
Сделав первым необходимый маневр, я, по сути дела, стал ведущим. Вскоре мы с Тильченко оказались выше «мессершмиттов» и атаковали их из-под самых туч. Скорость была хорошая, пулеметы стреляли безотказно. Длинная очередь прошила вражескую машину...»
10 июля 32-й, 279-й, 507-й и 778-й бап совершили 70 самолето-вылетов под прикрытием истребителей 286-й иад. В районе сел: Гремячье, Голая Снова, Старая Ивановка было уничтожено и повреждено: 10 танков, 70 автомашин, склад горючего и до батальона пехоты. Сброшено: 291 ФАБ-100, 32 ФАБ-50. Противодействия зенитной артиллерии и истребителей противника экипажи не испытали.
В районе аэродрома Бабарыкино в этот день столкнулись два Пе-2 279-го бап. Самолеты разбились, экипажи погибли. Летчики И.А. Хватов и П.Г. Хвостов, штурманы А.М. Карюкин и Г.В. Лебедев, стрелки-радисты А.Т. Веретнов и П.Д. Лакомчик были похоронены в деревне Александровка (в 3 км западнее станции Бабарыкино).
В этот день в воздушном бою погиб заместитель командира эскадрильи 287-го иап старший лейтенант П.Р. Грабовой.
Летчики 288-й иад совершили 69 самолето-вылетов на прикрытие войск в районе сел: Большая Поляна, Дубровка, Новосильское.
6 истребителей 753-го иап провели воздушный бой. Младшим лейтенантом П.Г. Тильченко сбито три Ме-109.
В этот день ударная мощь 1-й истребительной армии значительно возросла. Из состава 2-й ВА была передана 225-я штурмовая авиадивизия (шад) (командир – подполковник А.Ф. Обухов). В состав дивизии входили три полка: 614-й шап (майор В.Н. Верещинский, 19 Ил-2, аэродром Лобаново), 810-й шап (майор А.М. Кудряшов, 20 Ил-2, Бабарыкино) и 893-й шап (полковник Г.П. Турыкин, 22 Ил-2, Присады, в 25 км северо-западнее Ефремова).
11 июля 11 бомбардировщиков Пе-2 778-го бап под прикрытием 8 истребителей 286-й иад нанесли удар по войскам противника в районе Землянска. Было сброшено 53 ФАБ-100 и 3 ФАБ-50.
В воздушных боях погибли два летчика 233-го иап – сержанты С.Я. Колпаков и В.Н. Кочурин.
12 июля самолеты 284-й бад под прикрытием истребителей 286-й иад произвели 23 самолето-вылета в район: Лебяжье, Гремячье, Трещевка. Израсходовано: 133 ФАБ-100 и 7 ФАБ-50. Уничтожено и повреждено: около 70 танков, около 40 автомашин, рассеяно до двух батальонов пехоты. В районе цели группа была атакована шестеркой Ме-109. В воздушном бою удалось сбить один Ме-109 и (непонятно откуда взявшийся) Ю-88. Наши самолеты вернулись на аэродромы без боевых потерь.
В этот день летчик 507-й бап младший лейтенант Михайлов сразу после взлета был вынужден совершить посадку из-за неисправности бензосистемы самолета. При посадке бомбардировщик загорелся и полностью сгорел. Экипаж при этом не пострадал.
При посадке после выполнения боевого задания самолет под управлением летчика 279-го полка капитана Шайкарина столкнулся со стоящим на аэродроме самолетом У-2, в результате чего Пе-2 получил серьезные повреждения.
Не вернулись из боевых вылетов два летчика 832-го иап – лейтенанты М.А. Мухачев и П.Ф. Цыбин.
288-я иад прикрывала войска в районе сел: Большая Поляна, Дубровка, Новосильское.
Восемь самолетов 292-го иап совершили в этот день 20 самолето-вылетов и провели три воздушных боя. Капитан В.И. Егоров сбил два Ме-109, старший лейтенант Быков – один Ме-109. Было потеряно три «Лагга». Не вернулся с боевого задания сержант А.Ф. Блохин.
Шесть истребителей 721-го иап совершили 29 самолето-вылетов и провели два воздушных боя. Потеряно четыре «Лагга». Не вернулись с боевого задания заместитель командира эскадрильи лейтенант Л.А. Батурин и летчик сержант М.П. Гавронский.
Восемь «Яков» 753-го иап совершили 25 самолето-вылетов и провели три воздушных боя. Старшим сержантом Лавриненковым и старшиной Побережным сбито по одному Ме-109. Сбит один «Як».
Первая неделя боев новому авиационному объединению далась нелегко. Потери «матчасти» и личного состава оказались очень тяжелыми. В воспоминаниях С.Н. Иконникова приведена следующая выдержка из донесения командующего 1-й ИАА в штаб ВВС КА от 12 июля 1942 года:
«Истребители армии за 7 дней провели 104 воздушных боя и сбили 91 вражеский самолет. Из поступивших в армию 231 самолета (без 225-й шад – авт.) в ходе боев не вернулись с боевого задания 93 и вынужденно сели после боя на своей территорий 23. Ремонтируется 49, – в исправном состоянии к исходу 12 июля 1942 г. – 66 самолетов».
13 июля впервые весомо заявили о своих боевых возможностях летчики-штурмовики 225-й шад. В этот день немецкая пехота при поддержке более 80 танков нанесла удар по частям 5-й ТА в районе села Ломово. Части 2-го танкового корпуса (тк) понесли тяжелые потери и начали отход к селу Фомино-Негачевка. Не удалось организовать оборону и частям 7-го тк и только удар 26-й танковой бригады (тбр) из Каменки спас положение.
Очень своевременно над полем боя 26-й тбр появилась шестерка штурмовиков 614-го шап, под командованием командира звена лейтенанта И.П. Симанова. Ведущий группы, правильно оценив создавшуюся обстановку, принял решение: штурмовать танки противника. Шестерка сделала три захода на скопление войск противника. После окончания боя и отхода немцев на поле боя было обнаружено 1039 трупов солдат и офицеров, 12 разбитых танков, 23 полевых орудия, 36 автомашин, 41 мотоцикл, 71 пулемет. Немалая доля уничтоженной техники и живой силы противника пришлась на долю штурмовиков.
В 225-й шад в этот день не вернулся из боевого вылета летчик младший лейтенант Г.А. Болотов. Был сбит и погиб сержант Г.Е. Иванов. Он похоронен в братской могиле села Фомино-Негачевка Хлевенского района.
К сожалению, успех 26-й тбр частям 5-й ТА развить не удалось, но и немцам, понесшим немалые потери, было уже не до наступления.
В ликвидации прорыва немецких войск, несмотря на неблагоприятную погоду, приняли участие все соединения 1-й ИАА. 32-й и 778-й бап произвели 11 самолето-вылетов. На дороге в районе села Озерки они уничтожили около 30 автомашин с пехотой. В районе сел Ивановка и Голосновка было уничтожено 8 танков. Израсходовано 66 ФАБ-100. В районе села Озерки группа была атакована пятеркой истребителей Ме-109 и Ме-110. Огнем стрелков атаки противника были отбиты.
Летчик 279-го бап младший лейтенант Николаев при полете в облаках на высоте 6000 метров потерял пространственную ориентацию и допустил сваливание самолета в штопор. Бомбардировщик Пе-2 упал и сгорел. Экипаж покинул самолет с парашютами и не пострадал.
В воздушном бою погиб командир звена 233-го иап 286-й иад лейтенант А.И. Белянушкин. Он был похоронен в деревне Стегаловка Долгоруковского района.
721-й и 753-й иап выполнили 44 самолето-вылета на прикрытие наших войск в районе сел: Каменка, Муравьевка, Михайловка. Два Ме-109 были сбиты летчиком 721-го иап старшим лейтенантом Длужицким. Потеряно четыре «Лагга».
При возвращении из разведывательного полета самолет командира эскадрильи 292-го иап старшего лейтенанта Н.С. Бердникова в районе Стрелецкое (в 40 км юго-западнее Ельца) врезался в мельницу. Самолет был разбит, летчик погиб. В этот день три оставшихся в 292-м иап исправных ЛаГГ-3 были переданы 721-му иап.
В ходе боевого вылета, шестерка «Лаггов» вступила в районе села Каменка в воздушный бой с шестеркой «мессеров». Одним из участников этого боя был командир звена 721-го иап младший лейтенант С.Ф. Кырчанов, который таранным ударом сбил Ме-109 в районе села Новосильское. С.Н. Иконников так описал в своих мемуарах героический поступок летчика:
«В воздушном бою самолет Кырчанова был подбит, а пилот ранен в левую руку. Высота 2000 метров. Летчик несколько отстал от группы и сразу на него напали три вражеских истребителя. Видимо, стремясь посадить наш истребитель на захваченную территорию, два фашиста прижимали его справа и слева, а третий атаковал снизу в хвост.
Боеприпасы на исходе. Разбита приборная доска. Самолет плохо слушается рулей. Вышла из строя рация. В кабину самолета выбивается обжигающая струя моторного масла. По плоскостям стучат пули. Все сильнее чувствуется запах гари, в кабине стало нестерпимо жарко. От потери крови холодеет локоть левой руки. И вот в нескольких метрах левее, из-под плоскости выползает фашистский истребитель. Гитлеровец, повернув голову и сдвинув на лоб летные очки, злорадно улыбается, празднуя победу.
Неужели можно дать так безнаказанно с собой расправиться? Нет, хотя одного фашистского гада я еще срежу, решает летчик.
И резко сдвинув назад фонарь, отстегнувшись от сидения, не думая, что шансы на спасение ничтожны, с креном, увеличив до предела обороты мотора, Кырчанов направляет свой израненный истребитель прямо на кабину самолета врага. Ничего не подозревавший немец не был готов предпринять какой-либо маневр. Удар, и оба самолета, слившись в одно целой, несутся к земле.
Очнулся Кырчянов, когда до земли оставалось, менее 300 метров. Приземлился на парашюте в районе нашей артиллерийской батареи. Первую медицинскую помощь раненному и обожженному летчику оказали в медсанбате. Затем отправили в полевой госпиталь, так как кроме ранения руки осколками стекол летных очков был поврежден глаз.
Кырчанов вернулся в полк лишь на пятые сутки… За свой подвиг Кырчанов был награжден орденом Красного Знамени. О его отваге и мужестве, рассказала газета «Красная звезда».
Степану Федоровичу Кырчанову выпала непростая военная судьба. В феврале 1943 года его самолет был сбит в воздушном бою в районе Курска. Летчик попал в плен и содержался в концлагерях на территории Германии и Чехословакии. Совершил два неудачных побега. После третьего побега оказался в словацком партизанском отряде. В 1944 году С.Ф. Кырчанов командовал партизанским отрядом, действовавшим в районе города Зволен (ныне Словакия). Закончив войну, жил и работал в Свердловской области.
****
14 июля полки 284-й бад совершили 42 самолето-вылета. На северном аэродроме Касторное бомбардировщики уничтожили 6 самолетов Ю-88, а в районе сел: Нижняя Верейка и Каверья сожгли склад горючего. Израсходовано 115 ФАБ-100 и 2 ФАБ-50. 22 экипажа из-за неблагоприятных погодных условий задание не выполнили.
В районе Касторного группа бомбардировщиков была атакована 12 самолетами Ме-110, с которыми наши истребители вступили в бой. Позже в районе Ельца вновь последовала атака пятерки Ме-109.
Самолет заместителя командира эскадрильи 32-го бап лейтенанта И.В. Меркулова был сбит истребителями противника. Экипаж погиб. Еще один Пе-2 32-го бап был сбит над Ельцом, но весь экипаж спасся на парашютах. Третья потеря самолета в этот день в том же авиаполку произошла по вине летчика младшего лейтенанта Плотникова. Выполняя тренировочный полет после месячного перерыва, он на посадке разбил самолет. Пе-2 сгорел, экипаж не пострадал.
Не вернулся с выполнения боевого задания летчик 233-го иап сержант И.Я. Грачев. Погиб в воздушном бою и был похоронен у аэродрома Телегино летчик 233-го иап лейтенант В.А. Москалев.
721-й и 753-й иап выполнили в этот день 22 самолето-вылета на прикрытие войск в районе: Большая Слепуха, Малый Колодезь, без побед и потерь.
В этот день активно прикрывали сухопутные войска и летчики 287-й иад. И.Н. Степаненко вспоминал:
«На небольшой скорости мы «прочесали» воздушное пространство над селами Черново и Долгоруково. А вот и «лапотники» (мы так называли «Юнкерсы-87». У них не убирались шасси, висевшие в полете, словно лапти). Со стороны Касторной «юнкерсы» шли группой в тридцать машин.
Без промедления докладываю ведущему. Константинов передает всем:
— Атаковать с ходу!
Один из крайних «юнкерсов» заходит для бомбометания. Ловлю его в перекрестие прицела, нажимаю на кнопку пуска «эрэсов» на ручке управления. Два реактивных снаряда вмиг отделяются от моей машины. Пристально слежу за их стремительным полетом... Взрыв! Бомбардировщик разлетается, бесформенные куски металла мелькают в воздухе.
«Ура» замечательному советскому оружию — «эресам»! Какая радость — видеть первую собственную удачу. Человеком овладевает такое настроение, будто вновь родился на свет. Приходит чувство уверенности в своих силах: да, ты можешь бить врага! Время, отведенное для учебы, не прошло даром.
...Враг в панике сбрасывал бомбы там, где его настигали наши удары. Мы яростно устремлялись на фашистские бомбардировщики, и те для защиты построились в оборонительный круг. Шесть «юнкерсов» уже прочертили небо огромными полосами и врезались в брянскую землю. Над каждым высоко поднимается черный столб дыма.
Группа истребителей продолжает воздушный бой. Увлекшись, мы не сразу заметили, как со стороны солнца с большой высоты нас атаковали «мессеры». Их около пятнадцати. Командир звена Алексей Рязанов скороговоркой сообщает по радио:
— Степаненко, я видел, как ты рубанул «лапотника». Теперь бей «мессеров». Вон сколько навалилось.
Я обернулся и ахнул. Словно коршуны, они устремились с разных направлений. Прекратив атаки на бомбардировщиков, мы развертываемся навстречу более коварному врагу. Карусель наших и вражеских самолетов завращалась в кольце сражения. Трассы огня, пересекаясь, смешиваются со взрывами реактивных снарядов.
Противник в замешательстве отступает. Вместе с Рязановым мы устремляемся на один из истребителей. Он маневрирует и удирает. Одна, две, три очереди... «Мессер» задымил и пошел вниз.
Массированный налет авиации противника на наши войска отбит с большими для него потерями.
Только теперь мы имеем возможность осмотреться. Показания приборов тревожны: запас горючего на исходе, боекомплект почти израсходован, нужно идти на посадку...
Далеко на востоке поблескивают чьи-то самолеты. Внимательно приглядываемся: это группа «мигов» идет к нам на помощь и на смену. Помахав им крыльями, со снижением уходим из района прикрытия».
15 июля 16 бомбардировщиков Пе-2 507-го и 778-го бап под прикрытием 8 истребителей 286-й иад бомбили аэродром Касторное. Было израсходовано 88 ФАБ-10 и 10 ФАБ-50. На аэродроме Касторное после бомбардировки экипажи наблюдали три очага пожара. Противодействия зенитной артиллерии и истребителей противника не было.
В этот день личный состав (самолетов в полку уже не было) 292-го иап перебазировался на аэродром Михайловка, расположенного в 25 км юго-восточнее Лебедяни.
В течение последующих пяти дней самолеты 1-й ИАА практически не летали. Главной причиной тайм-аута стала необходимость ремонта «матчасти» и подготовки к предстоящей наступательной операции. Ограниченное количество вылетов, как бомбардировщиками, так и истребителями выполнялось только с целью ведения разведки. Однако, зачастую, разведывательные полеты, особенно, в глубокие тылы противника, бывали более опасными, чем бомбардировка войск противника на переднем крае. Так, 15 июля пропали без вести три летчика 171-го иап лейтенанты: С.П. Калинин, С.Л. Костюченков и П.И. Кривашев.
17 июля 778-й бап совершил 8 самолето-вылетов на разведку в районы: Орел, Курск, Землянск, Касторное, Лебяжье, Девица, Латное, Семилуки. С выполнения задания не вернулись три бомбардировщика. Погибли восемь членов экипажей. Позже возвратился в полк лишь летчик одного из самолетов. 20 июля из разведывательного полета не вернулся самолет 279-го бап. Экипаж сержанта Н.В. Мусатова пропал без вести.
****
21 июля началось наступление частей оперативной группы генерала Н.Е. Чибисова в которую входили: два танковых корпуса, две танковые бригады и пять стрелковых дивизий. В период 20 – 24 июля эта группировка должна была прорвать немецкую оборону на участке фронта шириной около 10 км в районе сел Хрущево – Малая Верейка и, освободив Землянск, продвинуться до 25 км на запад.
Мощную поддержку нашим танковым и пехотным частям оказала в этот день 1-я ИАА. И.Н. Степаненко вспоминал:
«На востоке в небе сверкают девятки Пе-2. Взлетаем звеньями и идем за колонной. Выше нас, поблескивая крыльями, вдоль боевого порядка проходят машины МиГ-3 из соседнего истребительного авиационного полка. Если «миги» составляют ударную группу, то «харрикейны» должны прикрывать бомбардировщики непосредственно.
Какая огромная группа самолетов различных типов! Даже при взгляде с воздуха мы кажемся весьма внушительной армадой: колонна «петляковых» девятками — всего 60 бомбардировщиков и 40 истребителей. Давно мы не видели в небе такого количества наших машин.
Противник на этом направлении имеет довольно сильное воздушное прикрытие, линия фронта встречает нас густыми взрывами, которые ложатся то слева, то впереди, то сзади. Нам приходится часто маневрировать. Если истребители свободны в выборе маневра, то у бомбардировщиков возможностей значительно меньше. Они вынуждены выдерживать свой курс, зенитный огонь для них, поэтому весьма опасен. Противник пристрелялся, и два «петляковых» вдруг вспыхивают, идут со снижением к земле. Остальные, не сворачивая, плывут по курсу. Жаль тех двух экипажей: если и уцелели, что будет с ними в стане врага?..
Цель впереди: на опушке леса колонна танков. Ведущая девятка подворачивает влево и сыплет туда бомбы, словно орехи. Секунда, две... Высокие столбы огня и дыма поднимаются с земли, горят танки, автомобили, человеческие фигурки разбегаются в стороны…
Разворачиваемся и ложимся на обратный курс, барражируем над колоннами, просматриваем воздушное пространство в различных направлениях. Выше над нами «ножницами» прорезают небо «миги». Неожиданно сквозь заслон ударной группы «мигов» прорываются «мессершмитты». С остервенением, на какое лишь они способны, набрасываются на «петляковых». В бой вступает наша группа непосредственного прикрытия. Командир эскадрильи капитан Ищук приказывает: не отставая от основной группы «подопечных», короткими ударами отсекать «мессеров». Трассы пушечного огня переплетаются с огненными стрелами «эресов» и дымными клубками зенитных разрывов.
Командир моего звена Алексей Рязанов резким разворотом влево заходит одному из «мессершмиттов» в хвост.
— Степаненко, не отставай, даванем его вместе!
Бьем реактивными. «Мессер» взрывается и падает. Вновь становимся на прикрытие бомбардировщиков. Но тут за нами увязываются два «мессера», атакуют меня с высоты. Резко отворачиваю вправо, уходя от прицельного огня. Фашисты атакуют стремительно. Но вот сверху их упреждают наши «миги». Один из фашистов вспыхивает, другой, потеряв управляемость, кренится набок и срывается в штопор.
— Спасибо за, выручку, друзья, — благодарим летчиков соседнего полка.
Самолет Алексея Рязанова, развив огромную скорость, расстроил боевые порядки врага. Еле поспеваю за ним...
Воздух гудит и клокочет. Истребители, свои и вражеские, носятся по кругу в каком-то адском вихре. С огромным трудом противнику все же удается поджечь три наши машины Пе-2. Остальные мы прикрываем своими действиями.
Капитан Ищук и лейтенант Амет-Хан Султан сбили по одному «мессершмитту» с коротких дистанций. Вся наша армада, сопровождаемая чудовищным ревом, приближалась к Задонской петле — характерному изгибу реки Дон, откуда до нашего аэродрома рукой подать.
Тут на помощь нам подошла вторая группа «харрикейнов» во главе с военкомом эскадрильи капитаном Константиновым. С высоты она разогнала строй истребителей противника. Четыре «мессера» рухнули на землю. По одному сбили Константинов, Кобяков, Погорелов и Борисов. Пять самолетов противника сбили наши соседи».
В этот день все четыре полка 284-й бад под прикрытием истребителей 286-й иад совершили 89 самолето-вылетов на бомбометание в район сел: Большая Верейка, Лебяжье, Гремячье. Бомбардировщиков встретило сильное противодействие зенитной артиллерии и истребителей противника. С боевого задания не вернулись три самолета 778-го бап. Пропало без вести шесть членов экипажей. Два самолета 507-го бап произвели посадку на своем аэродроме с убранным шасси и получили повреждения.
Самолеты 288-й иад, прикрывая войска в районе: Ломово, Лебяжье, Большая Верейка, совершили 49 самолето-вылетов. Летчики 721-го иап: старший лейтенант К.А. Длужицкий, лейтенант М.И. Тароненко и старшина А.Е. Щербо сбили по одному Ме-109. Еще по одному «мессеру» удалось сбить и летчикам 753-го иап – младшему лейтенанту П.Г. Тильченко и лейтенанту Г.Д. Кученкову. 288-я иад потеряла два «Яка» и два «Лагга». Не вернулись с боевого задания младший лейтенант А.З. Фортуненко и старший сержант Г.И. Номеносенко.
В этот день 12 штурмовиков Ил-2 225-й шад штурмовали войска противника в районе: Гремячье, Большая Верейка, Чуриново. Их сопровождали истребители 286-й иад. По невыясненным причинам «в районе цели истребители сопровождения не прикрывали штурмовиков и они были атакованы истребителями противника». С выполнения боевой задачи не вернулись три Ил-2 вместе с летчиками.
Всего же 21 июля авиация Брянского фронта (фактически – 1-я ИАА) произвела 356 самолето-вылетов, уничтожила: 16 танков, 48 орудий, 20 минометов, 95 автомашин, 32 подводы и около 400 человек живой силы. В 14 воздушных боях было сбито 28 самолетов противника, из них: пять Ме-109, пять Ю-87 и один Ю-88.
22 июля 288-я иад, прикрывая войска в районе: Гремячье, Лебяжье, Большая Верейка, совершила 22 самолето-вылета. Летчик 753-го иап Тильченко сбил один Ме-109. Летчики 721-го иап – лейтенант Лукин и старшина А.К. Бомко сбили по одному Ме-109, один Ю-88 сбил командир эскадрильи капитан В.П. Летников. Дивизией было потеряно два «Лагга» и один «Як». Не вернулись с боевого задания старшина А.Е. Щербо и старший сержант П.Л. Зайцев.
В этот день бомбардировщики 1-й ИАА использовались недостаточно активно; из состава 284-й бомбардировочной дивизии только 507-й бап совершил 5 самолето-вылетов на разведку в район: Мценск, Орел, Курск, Касторное. С боевого задания по разведке района Касторное – Землянск не вернулся один Пе-2. Штурман и стрелок-радист пропали без вести.
Пропали без вести летчики 614-го шап: капитан К.Д. Акимов и лейтенант И.П. Симанов.
Показал в этот день невероятную результативность пилот 721-го иап сержант А.И. Дураков, сбив три Ме-109 и подбив один бомбардировщик Ю-88. Удивительно, что к этому моменту летчик, прибывший в действующую армию вместе со своим полком всего две недели назад, совершил менее 10 боевых вылетов. Этот необычный случай на страницах газеты «Сталинский сокол» был описан так:
«Весь фронт знает о подвиге молодого летчика-истребителя Дуракова. Это произошло на днях ранним утром. Группа наших истребителей вышла на прикрытие наземных войск. В ее составе вел свой «ЛАГГ» и летчик Дураков. Когда в районе патрулирования появились вражеские самолеты, питавшиеся бомбить расположение наших частей, истребители ринулись навстречу противнику. Строй «Юнкерсов» рассыпался после первой же атаки советских летчиков. Побросав бомбы, немцы стали уходить. За одним «Юнкерсом» погнался старший сержант Дураков и преследовал его до тех пор, пока не поджег.
В тот же день случилось так, что старший сержант оказался один против четырех «Ме-109ф». Летчик видел серьезную опасность. Решил принять бой. Он предпочел умереть в схватке с врагом, чем быть сбитым при опасении бегством. Четыре «Мессершмитта», видя численное свое превосходство, пошли на «ЛАГГ» в лобовую атаку. Советский истребитель не свернул с курса, он шел навстречу врагу и, поймав в прицел вражеский самолет, в упор сбил его пушечным огнем. Три «Мессершмитта» проскочили мимо и развернулись для повторной атаки. Первый успех придал новые силы воздушному бойцу, и теперь он уже сам шел на сближение с противником. Три «Мессершмитта» пытались взять его в клещи, нападали со всех сторон. Старший сержант маневрировал, выжимал ив машины все, что было возможно, и наносил удары сам. Скоро загорелся и пошел к земле второй «Мессершмитт». Биться с двумя было уже легче. Участь первых разделил еще один вражеский истребитель. Дураков сбил его, когда тот намеревался атаковать. Оставшийся «Ме-109ф» поспешил ретироваться.
Вчера старший сержант Дураков за свою доблесть в бою получил орден Ленина. Подвиг Дуракова – пример того, как нужно держать в бою и истреблять врага, не помышляя об отступлении».
Еще один удачный боевой вылет, совершенный в этот день летчиками 171-го иап 286-й иад, описал в своих воспоминаниях И.А. Вишняков:
«Наше звено вылетело на боевое задание. Нужно было прикрыть наземные войска, сражавшиеся с врагом в районе Гремячьего …
Появления вражеских бомбардировщиков, вероятнее всего, следовало ожидать со стороны Курска или Орла, поэтому мы особенно внимательно наблюдали за западным и северо-западным секторами неба... Александрюк, летевший слева от меня, первым заметил неприятельские самолеты. Они держали курс на Гремячье.
- Вижу две группы «юнкерсов» по восемь самолетов в каждой, - передал он по радио, - и четыре истребителя прикрытия.
Это были Ю-87 и Ме-109. Хорошо, что мы обнаружили их своевременно, когда они только показались на горизонте. Это позволило нам заранее подготовиться к атаке.
- Внимание, «Соколы», - подал я команду летчикам, - разворот на девяносто градусов влево с набором высоты до трех тысяч пятисот метров.
- Вас понял, - поочередно ответил каждый ведомый.
Звено взяло курс навстречу противнику. Вряд ли он видел нас, потому что мы приближались к нему со стороны солнца. Кроме того, фашисты были на тысячу метров ниже. Первая группа бомбардировщиков шла примерно на три километра впереди второй. На таком же расстоянии позади «юнкерсов», но чуть выше их следовали «мессершмитты». Оценив обстановку, я решил, не ввязываясь в бой с истребителями, одновременно атаковать обе восьмерки Ю-87. Мы с Александрюком наносили удар по первой группе бомбовозов, Соболев и Нестеренко - по второй. Пока фашисты разберутся в ситуации, дело будет сделано…
Тяжелогруженые «юнкерсы» держали крейсерскую скорость - около трехсот километров в час. Внезапно свалившись на них со стороны солнца, мы нажали на гашетки пулеметов. В перекрестье моего прицела - лидер первой группы «юнкерсов». Короткая очередь, еще одна... Бомбовоз, будто перерезанный надвое, рухнул... Мой ведомый Виктор Александрюк поджег замыкающий самолет. Из второй группы горящей головешкой вывалился третий пикировщик. Так вам, пираты! Получайте кресты... осиновые.
Выходя из атаки, я заметил, что строй вражеских бомбардировщиков смешался: один «юнкерс» шарахнулся в сторону, другой рванулся вверх, третий - вниз... Круто развернувшись, мы снова ударили по растерявшемуся противнику. И опять на землю полетели обломки двух «юнкерсов».
- «Соколы», делаем третий заход! - сказал я летчикам.
И они снова развернулись. Но теперь перед нами были «мессершмитты». Четыре против четырех. Видимо, никто из нас не сомневался в победе. Однако нам пришлось разочароваться: вражеские истребители, не приняв боя, трусливо повернули на запад. Это была смешная картина: освободившись от бомб, налегке улепетывали восвояси «юнкерсы», а за ними, создавая видимость охраны, шпарили «мессеры». Включив радио на передачу, Костя Соболев хохотал. Потом засмеялся Витька и последним - неулыба Нестеренко. Я тоже смеялся, наблюдая соседство трагического и комического, но ребятам, однако, сказал, чтобы они не нарушали радиодисциплину...
В полку нас встретили поздравлениями. Четверо одержали победу над двадцатью!»
Вероятно, именно из этого воздушного боя не вернулся командир звена 171-го иап старший лейтенант Г.Н. Старцев.
Необходимо заметить, что три из четырех, упомянутых выше, летчиков по итогам Великой Отечественной войны были удостоены звания Героя Советского Союза. Всего в воздушных боях к концу войны В.И. Александрюк, И.А. Вишняков и К.Ф. Соболев сбили около 60 самолетов противника (23, 20 и 16 – соответственно), не считая побед в групповых воздушных боях. Не отставал от своих боевых товарищей и К.М. Нестеренко – к моменту своей гибели в воздушном бою в августе 1944 года на его счету было 11 сбитых самолетов врага.
Велика вероятность, что разведывательный полет эскадрильи 4-го иап 287-й иад, описанный И.Н. Степаненко, происходил также 22 июля. О полете, который закончился для Ивана Никифоровича ранением и последующим десятидневным «отдыхом» в госпитале, он вспоминал так:
«Командир полка объявил приказ:
— Агентурной разведкой установлено, что противник перебрасывает большие силы артиллерии и танков северо-западнее Воронежа. Приказываю группе из шести самолетов под командованием заместителя командира эскадрильи Кобякова в составе летчиков Павленко, Ситикова, Амет-Хан Султана, Петушкова, Степаненко произвести разведку войск противника в районе Касторное, Верхняя Гайворонка, Волово. Вылет в 5.30. Подчеркиваю: задание очень ответственное, район прикрывается сильным нарядом истребителей. В бой не вступать...
Шесть «харрикейнов», набрав высоту 1500 – 2000 метров, взяли курс на запад. Погода безоблачная. Яркое солнце косыми лучами освещает землю, обожженную вчерашними жестокими, боями и еще дымящуюся.
Приближаемся к населенным пунктам Черново, Долгоруково, Землянск, Семилуки. Западнее — Воронеж. Странными кажутся прозрачный воздух, тишина. Видны зеленые деревья между домами, словно копны на ножках, длинные тени протянулись от каждого. Четко просматриваются пыльные переплетения полевых дорог и троп. Чем дальше от фронта, тем интенсивнее движение войск. Война требует подкреплений, горючего, продовольствия, боеприпасов.
А вот и объект для разведки: длинная колонна танков. Пыль от нее стелется в направлении Дона, туманом закрывает зеленые лоскуты полей. Считаю: около сотни. Докладываю Кобякову. В перелесках помимо танков видны и автофургоны, автомобили, тщательно замаскированные сетями, ветвями. Средства маскировки свежие, значит, фашистская техника прибыла сюда недавно. Напрягаю зрение, пытаюсь хоть приблизительно определить ее количество. Кобяков несколько раз запрашивает, удалось ли мне что-нибудь сосчитать.
Вот и конечный пункт разведки. Карта быстро заполняется условными знаками. Возвращаемся назад — сведения очень важные, их следует немедленно сообщить в штаб. А что если бой?.. Успокаивает мысль: на картах у товарищей тоже не пусто. Если один летчик не возвратится, даже если не прибудут два, все равно результаты разведки станут известны командованию.
Разворачиваемся за машиной замкомэска. Я крайний ведомый и замыкающий, на меня возлагается обязанность прикрывать группу.
Не прошло и минуты, как за нами на малой высоте, включив форсаж двигателей, устремились шесть «мессершмиттов». Окутанные дымом и копотью, они шли явно на перехват. Докладываю ведущему группы.
— Степаненко, держись строя, — слышу голос Кобякова. — Идем домой.
Ведущий решает не вступать в бой. Но как быть мне? Фашисты наседают. Бездействие может привести к тому, что они перебьют всю группу.
Маневрирую слева направо. «Мессеры» подтягиваются все ближе. «Харрикейны» дают полный газ, но это не помогает. «Мессершмитты» открывают огонь. Докладываю по радио командиру:
— Я — Степаненко. Принимаю бой!
Резко разворачиваюсь и иду в лобовую атаку. Наша группа в этот момент удаляется на северо-восток.
Что руководит поступками летчика в такой момент? «Безумство храбрых», чувство долга или понимание ответственности за выполнение боевой задачи? Об этом думаешь потом. А тогда мысль вертелась вокруг одного: во что бы то ни стало задержать врага, не допустить к группе, оградить ее от дальнейшего преследования.
Направляю свой «харрикейн» на разрисованный «мессер», а сам думаю: «Ну, теперь держись, Иван. Чья возьмет, тому и повезет...»
Снова разворачиваюсь, ловлю врага в прицел, бью из пушки. «Мессершмитт» вспыхивает. Дым валит из хвоста. Захожу на второго фашиста, но тут на меня наседают два хищника снизу. Осколки снарядов барабанят по броневой спинке сиденья, двигателю и водяному радиатору. Двигатель кашляет и дает перебои. Осколки секут обшивку, залетают в кабину. Чувствую, как с лица брызнула кровь, струйками потекла за пазуху. Тяну машину в левый вираж, но сверху на меня бросается третья пара «мессеров». В кабину повалил дым, становится тяжело дышать. Глохнет двигатель.
«Держись, Иван!» — подбадриваю себя. Однако держаться в воздухе уже не на чем: подбитая машина теряет скорость, резко снижается. Выпрыгнуть с парашютом? Но внизу идет жаркий бой. Его размеры и глубину трудно определить. На созревшей хлебной ниве пляшут всплески яркого пламени. Если и сяду, то только в огонь.
Решаю приземляться, другого выхода нет. В первые минуты защита — самолет. Правда, ненадежная. В бушующем море огня и он может вспыхнуть и взорваться.
Отдаю ручку управления от себя, выпускаю шасси. Самолет бежит по горящей ржи, вихрит дым и пламя. Огромный смерч, движущийся со скоростью самолета, яростно рвется к небу. Останавливаю машину, выпрыгиваю из кабины. Медлить нельзя ни секунды. Бегу по серым колосьям, из них струятся, тоненькие струйки дыма. Вспоминаю, как в детстве из ржаных стеблей мы плели брыли — крепкие с широкими полями головные уборы.
Наконец выбираюсь из этого ада, падаю в борозду. Надо мной проносятся два «мессершмитта», дают длинные очереди из пушек. Мой «харрикейн» окутывается дымом…»
23 июля боевые вылеты производили все четыре полка 284-й бад. Было совершено 40 самолето-вылетов на бомбометание и разведку. Израсходовав: 162 ФАБ-100, 28 ФАБ-50, 14 ЗАБ-50, 68 АО-8, 96 АО-2,5 и 80 АО-10, экипажи зафиксировали «разрывы на железнодорожной станции Касторное» и отчитались в поражении артиллерийской батареи противника. В районе деревни Верейские Выселки истребителями 286-й иад в воздушном бою было сбито три Ме-109, при этом потерян один наш истребитель. В районе Касторное бомбардировщиками сбит один «мессершмитт». Не вернулись с боевого задания Пе-2 командира звена 507-го бап старшего лейтенанта В.И. Калинина и бомбардировщик летчика 778-го бап старшины С.И. Костякова. Экипажи пропали без вести. Позже стрелок-радист из экипажа Костякова вернулся в полк.
12 штурмовиков 225-я шад под прикрытием истребителей 287-й иад наносили удар по войскам противника в районе сел: Голосновка, Новосильское, Верхополье. На подходе к цели ударную группу атаковали 10 «мессеров». Действия наших истребителей явно не задались – из этого вылета не вернулось пять штурмовиков. Все самолеты, добравшиеся до своих аэродромов, имели серьезные повреждения.
288-я иад, прикрывая сухопутные войска в районе Гремячье – Большая Верейка, совершила 189 самолето-вылетов.
В этот день не вернулся из боевого вылета командир эскадрильи 4-го иап 287-й иад Александр Григорьевич Ищук.
24 июля четыре авиаполка 284-й бад совершили 34 самолето-вылетов на бомбометание и разведку. Израсходовано: 130 ФАБ-100, 24 ФАБ-50, 14 ЗАБ-50, 16 АО-15, 72 АО-10, 159 АО-8, 266 АО-2,5. В районе деревень: Спасское, Высочкино, Павловка и Ильиновка было уничтожено и повреждено: 15 танков, 50 автомобилей и две батареи полевой артиллерии. В районе деревни Ильиновка 10 истребителей 286-й иад вели воздушный бой с тремя Ме-109. Не вернулись с боевого задания два Пе-2 279-го бап: сержантов И.В. Иванова и Н.И. Демьяненко. Экипажи в полном составе пропали без вести.
Самолет летчика 32-го бап лейтенанта Завражного при посадке после возвращения с боевого задания перевернулся. Экипаж получил ранения.
Еще один бомбардировщик 32-го авиаполка из-за отказа двигателя на взлете потерпел аварию. Самолет был разбит и не подлежал ремонту. Весь экипаж с ранениями был направлен в госпиталь.
Погиб в воздушном бою летчик 171-го иап старшина М.Ф. Трошин. Он был похоронен в селе Введенка Хлевенского района. Летчик того же полка младший лейтенант А.М. Нестеренко пропал без вести.
Летчики 288-й иад прикрывали войска в районе Ломово – Большая Верейка. 721-й иап совершил 4 самолето-вылета. В воздушных боях старший лейтенант К.А. Длужицкий сбил Ю-88, а старшина А.К. Бомко подбил Ме-109. Потерян один «Лагг».
753-й иап произвел 9 самолето-вылетов. Старший сержант В.Д. Лавриненков сбил Ме-109. Потерян один «Як». Не вернулся с боевого задания заместитель командира эскадрильи младший лейтенант Н.К. Малыш.
25 июля четыре экипажа 507-го бап производили разведку в районах: Мценск, Болхов, Орел, Курск, Щигры, Колпна. Самолеты 32-го, 279-го и 778-го бап под прикрытием истребителей 286-й иад совершили 38 самолето-вылетов и нанесли удар по войскам противника в районе Ломово – Высочкино и по переправе у деревни Спасское. Уничтожено: 23 танка, 22 автомашины; разрушена переправа. Израсходовано: 116 ФАБ-100, 14 ФАБ-50, 176 АО-10, 30 АО-8, 54 АО-2,5. Над целью бомбардировщики были атакованы семеркой Ме-109 и преследовались ими до Ельца. Два «мессершмитта» были сбиты стрелками 279-го бап. Один самолет 279-го бап был сбит, но его экипаж позже вернулся в полк, еще один Пе-2 того же полка был подбит и требовал капитального ремонта.
Погибли летчики 286-й иад: лейтенант П.И. Кротов (233-й иап) и старший лейтенант Г.Т. Собаченко (832-й иап).
26 июля экипажи 507-го бап производили разведку (5 самолето-вылетов) в районе Касторного. Самолеты 32-го, 279-го и 778-го бап наносили удар (19 самолето-вылетов) по войскам противника в районе Высочкино – Спасское. Израсходовано: 80 ФАБ-100, 10 ФАБ-50, 2 ЗАБ-50, 72 АО-10, 12 АО-15, 60 АО-2,5. Над целью бомбардировщики были атакованы группой истребителей противника состоящей из 9 Ме-109 и 4 Ме-110. Истребители 286-й иад вели воздушный бой. В районе Спасское – Высочкино были сбиты два бомбардировщика 32-го бап. Экипажи командира эскадрильи капитана Г.И. Кочерова и командира звена лейтенанта П.Ф. Белана пропали без вести.
Не вернулись с боевого задания не менее пяти штурмовиков 225-й шад и четыре летчика.
Несколько месяцев пропавшим без вести считали и командира эскадрильи 810-го шап капитана А.С. Шкатова, который в этот день не вернулся с боевого вылета на штурмовку войск противника в районе села Большая Верейка. Каково же было удивление, и радость летчиков 810-го авиаполка, когда в ноябре 1942 года они узнали о том, что Александр Сергеевич находится на излечении в госпитале. Оказалось, что штурмовик капитана Шкатова зенитным огнем был подбит в районе цели, а летчик – тяжело ранен. С трудом дотянул он до линии фронта и посадил свой израненный «Ил», но выбираясь из самолета, он увидел приближающийся к нему немецкий танк. Летчик запустил двигатель и под огнем противника, управляя самолетом одной рукой (вторая была перебита) произвел взлет. Пролетев несколько километров вглубь нашей территории, вновь произвел посадку и сразу потерял сознание…
****
К 26 июлю командованию Брянского фронта стало ясно, что оперативная группа генерала Н.Е. Чибисова поставленные перед ней задачи выполнить не смогла. В боях было потеряно 200 танков и 25 тысяч человек убитыми и ранеными, а линия фронта в полосе прорыва осталась практически неизменной. Противники на занятых рубежах приступили к созданию долговременной обороны. Боевая работа 1-й истребительной армии практически завершилась. В оставшиеся дни до ее вывода из состава действующей армии самолеты истребительных и штурмовых частей оставались на земле, а бомбардировщики выполняли лишь разведку.
27 июля 32-й и 507-й бап совершили 6 вылетов, а 28-го 32-й авиаполк произвел 10 вылетов на разведку.
29 июля 32-й бап совершил 8 самолето-вылетов на разведку в районы: Мценск, Орел, Курск, Касторное. В районе села Касторное один Пе-2 был сбит истребителем противника. Штурман экипажа старший сержант В.А. Зайцев погиб. Летчик и стрелок-радист были ранены и прибыли в полк 25 августа 1942 года.
За неполный месяц боевых действий соединения 1-й истребительной армии потеряли:
- 284-я бад – около 51% самолетов; 6 июля в составе дивизии находилось 74 бомбардировщика Пе-2, а 27 июля – 36, из них 14 неисправных; погибло и не вернулось с боевых заданий 76 человек;
- 225-я шад – около 66%; на 13 июля в составе дивизии числился 61 штурмовик Ил-2, а на 27 июля в строю оставалось 8 исправных и 13 неисправных самолетов; погибло и не вернулось с боевых заданий не менее 13 человек;
- истребительные дивизии – около 77%; 6 июля в трех иад числилось 157 самолетов, 27 июля в 286-й иад, одной из трех истребительных дивизий оставшейся в составе действующей армии, находилось 22 исправных истребителя и 14 – неисправных. 287-я и 288-я дивизии выводились в тыл без «матчасти». 286-я иад потеряла 26 летчиков, 288-я – 20. Данные по 287-й иад отсутствуют, но можно предположить, что более 20 человек. Только 4-й иап по воспоминаниям И.Н. Степаненко за этот период потерял 9 летчиков. По самым скромным подсчетам, 1-я ИАА потеряла около 70 летчиков-истребителей.
Показательны статистические данные боевой деятельности 288-й иад. Начав боевую деятельность 6 июля 1942 года в составе 64 самолетов (40 ЛаГГ-3 и 24 Як-1) и 68 летчиков, к 27 июля дивизия насчитывала менее 40 летчиков (включая раненых, 23 – погибли и пропали без вести) и не одного самолета. 40 истребителей было потеряно в боях, 2 – в авариях, еще 14 самолетов были отправлены в ремонт на заводы, два неисправных «ЛаГГа» 721-го иап оставались на основном аэродроме и два – на местах вынужденных посадок. 4 оставшихся «Яка» 753-го иап были переданы 721-му авиаполку.
В последние дни июля 1942 года в авиации Брянского фронта происходили трансформации. Командование 1-й истребительной авиационной армией выводилось в резерв Ставки Верховного Главнокомандования вместе с двумя авиационными дивизиями – 287-й и 288-й. При этом из 286-й иад в состав 288-й дивизии был передан 831-й иап. Состояние полка, вероятно, было плачевным, уже 12 августа 1942 года он был расформирован.
27 – 29 июля соединения 1-й ИАА: 225-я шад, 284-я бад и 286-я иад были переданы в состав 15-й воздушной армии. Вся оставшаяся истребительная «матчасть» армии была собрана в 286-й авиадивизии. Вместо 831-го авиаполка из 288-й авиадивизии в 286-ю передавался 721-й иап. Кроме того, из полков, выводившихся на переформирование, в истребительные авиаполки 286-й иад передавались и отдельные исправные самолеты, а также летчики.
В сентябре 1942 года история специализированных (истребительных и бомбардировочной) авиационных армий закончилась; на их базе были созданы авиационные корпуса. Генерал Е.М. Белецкий 10 сентября 1942 года был назначен командиром 1-го истребительного авиационного корпуса.
****
Подводя итоги боевой деятельности 1-й истребительной авиационной армии, рискуя вызвать в свой адрес обвинения в некорректности, хочу привести цитату из отчета, который никак не связан с историей 1-й ИАА. Более того, он описывает боевую работу истребителей другой воздушной армии, через год после описываемых на этих страницах событий. Однако старший офицер Генерального штаба КА подполковник И.А. Кузьмичев, на примере истребителей 2-й воздушной армии, настолько точно отразил общие проблемы и причины неудач советской истребительной авиации первого периода войны, что я не могу не привести некоторые наиболее интересные выдержки их этой докладной записки. Он делает следующие выводы:
«Наша истребительная авиация (в данном случае – 2-й ВА – авт.), ведущая борьбу за завоевание господства в воздухе, поставленную задачу не выполняла.
Имея в начальный период численное превосходство в истребителях, мы не сумели удержать инициативу в воздухе в своих руках.
Противник вытеснил нас со своей территории и перенес все воздушные бои и сражения на территорию наших войск. Хотя авиация противника и несла большие потери, она свои задачи выполняла.
В большинстве случаев над полем боя численное превосходство в истребителях было на нашей стороне. И, несмотря на это, противник, в ряде случаев, безнаказанно бомбардировал наши войска. Наши истребители летали очень много, жгли бесчисленное количество горючего, затрачивали большие физические усилия, отдельные летчики проявляли подлинные героизм в борьбе, и все же господство в воздухе оставалось на стороне противника.
Причинами неудовлетворительной боевой работы истребительной авиации явилось следующее:
1. Плохое управление воздушными боями в воздухе и над полем боя с земли.
Сеть радионаведения и управления истребителями не была организована… Командиры дивизий… оказались в качестве наблюдателей, а не руководителей своей авиации…
Хуже еще, что управление воздушными боями приняло чисто кабинетный характер. Командиры истребительных корпусов и дивизий, их помощники и заместители в бой не летают, не видят, что происходит в воздухе и как дерутся летчики. Правильно реагировать на ход воздушных событий они не могли, и делать выводы о действиях своих истребителей были не в состоянии.
Управление по радио воздушными боями с КП штабов, отдаленных от поля боя на 50 – 60 км, создавало ненужную нервозность летчикам при ведении воздушных боев, дезориентировала их в воздушной обстановке и в содержании выполняемой задачи.
Получив с постов ВНОС сообщение о том, что противник большими группами бомбит наши войска в районе, где нет наших истребителей, с радиостанции КП штаба дивизии или корпуса перенацеливают истребителей, которые покидают заданный район и идут на отражение бомбардировщиков врага по вызову по радио в новый район. Как правило, в таких случаях встреча истребителей с бомбардировщиками противника происходит редко.
Рыская из района в район, истребители не выполняют основной поставленной задачи, полученной перед вылетом, и вспомогательной, полученной по радио. Полеты получаются холостые, бесцельные не дающие пользы в боевой работе, принося лишь большие материальные издержки государству.
2. Неподготовленность и неумение летного состава к ведению групповых воздушных боев и воздушных сражений... Летный состав ни практически, ни теоретически не подготовили к тактике ведения массированных групповых воздушных боев.
Наши летчики истребители не научились наносить одновременный мощный массированный удар по крупным группам бомбардировщиков с целью расщепления их с последующим уничтожением. Удары по группам бомбардировщиков наносятся распыленно, как правило, парами, реже – четверками.
После первых атак, группы истребителей рассыпаются, взаимодействие между группами теряется и не восстанавливается. Все летают парами и даже одиночками, держаться в воздухе без всякой взаимосвязи. Ведущие командуют своим группами слабо. Собрать группу летчиков они бессильны из-за плохой дисциплины в воздухе…
Летчики в групповых боях не подчинены единой воле командира и поэтому мы несем чрезвычайно большие потери, не нанося врагу ощутимого удара. Имеющиеся на самолетах радиосредства используются слабо.
3. Слабая тактическая подготовка летчиков истребителей, отсутствие хитрости и тактических расчетов при ведении воздушных боев, недостаточный наступательный порыв истребителей...
Слабо отработана истребителями техника поиска противника. Часто, при барражировании в районе наших истребителей, бомбардировщики противника безнаказанно бомбят наши войска…
Неудовлетворительно отработана техника выхода истребителей из воздушного боя. Каждый выходит из боя как ему заблагорассудится, нет общих выработанных принципиальных приемов выхода из боя. Выход из боя не прикрывается соседями. По причине чего мы несем большие потери.
Парность истребителей по-прежнему жестко не сохраняется. Стремясь иметь личную победу, ведомый, прикрывающий ведущего атакует противника сам, оставляя ведущего одного и как следствие пара, действующая одиночно, беззащитна, она становится жертвой истребителя противника.
Не воспитали у ведомых летчиков ответственности за прикрытие своего ведущего, не рассматриваем потерю ведомым ведущего как тягчайшее нарушение воинской дисциплины; не узаконили положение о том, что для того чтобы заслужить быть ведущим необходимо сделать 75 – 100 отличных боевых вылетов ведомым, на прикрытие своего ведущего.
Многие истребители не активно ищут боя, не проявляют дерзкого наступательного порыва, свойственного истребителям. Действуют чрезвычайно осторожно с некоторой оглядкой и даже робостью. Не используют всю техническую мощь своего самолета. Пассивность в действиях превращала истребителей в беззащитных, жалких куропаток. Такое явление сложилось в силу того, что наши истребители вели боевую работу над полем боя бесконтрольно со стороны авиационных командиров и штабов всех степеней. Не замечали отлично проведенные воздушные бои, заслуживающие внимания и уважения, не видели и безынициативных боев. Первое и второе не становилось уроком истребительных летных частей и соединений.
4. Оперативная ограниченность в использовании истребительной авиации и слабое планирование ее боевой работы. Наши истребители ведут борьбу с бомбардировочной авиацией противника на своей территории, над своими войсками. Районы патрулирования истребителей редко выходят за границы линии боевого соприкосновения.
Не высылаем патруль истребителей в глубину территории противника, с целью уничтожения бомбардировочной авиации противника на его территории, до подхода к линии боевого соприкосновения.
Не внедряем свободные полеты истребителей охотников на территорию противника с целью сковывания и отвлечения части сил истребительной авиации над его территорией и уничтожения бомбардировщиков, летающих одиночно и мелкими группами…
Имея задачей не допускать бомбардировщиков бомбить наши войска, задача истребителями выполняется весьма элементарно – патрулированием, без оперативного размаха и без изыскания новшеств в тактике и действиях истребительной авиации. Планирование боевой работы истребителей выражается в графиках патрулирования, а не в формах и методах ведения борьбы за господство и превосходство в воздухе.
5. Штабы всех степеней оторвались от боевой работа истребительной авиации. Они слабо организует боевую работу истребителей; не видят воздушных боев, не контролируют выполнение боевого задания истребителей, не реагируют своевременно на недочеты боевой работы истребителей; не делают оперативно-тактических выводов по проведенным воздушным боям и сражениям. Плохо изучают тактику авиации противника, не противопоставляют свою тактику тактике врага».
В 1942 году к перечисленным выше организационным недостаткам истребительной авиации ВВС КА, основным из которых можно назвать не готовность среднестатистического советского летчика и авиационного командира практически любого уровня к ведению воздушной войны, необходимо добавить еще и важный технический аспект – отсутствие на большинстве советских самолетах-истребителях работоспособных приемо-передающих радиостанций. Таким образом, было просто невозможно организовать наведение истребителей по радио и обеспечить их надежное взаимодействие в воздушном бою даже при желании. Кроме того, в донесениях регулярно встречаются жалобы на недостаток даже полевых радиостанций в штабах авиаполков.
Еще одним фактором, отличающим воздушные бои 1942 года (от боев, описанных в докладе 1943 года) было практически повсеместное использование устаревших боевых порядков – трехсамолетного звена. Безусловно – это плохо, но я не стал бы переоценивать этот фактор. Да, практически истребители всех воюющих стран уже полностью перешли на ведение воздушных боев составом пары истребителей, но были и исключения – так, известный японский ас Сабуро Сакаи всю войну провоевал в составе трехсамолетных звеньев, что не помешало ему сбить (по американским оценкам) 64 самолета и остаться живым. Все-таки успешное использование любого боевого порядка, в первую очередь, зависит от слетанности, входящих в группу летчиков, и от их взаимодействия в бою, что может быть обеспечено лишь при хорошей двусторонней радиосвязи между экипажами. У истребителей 1-й ИАА (кроме «Харрикейнов») радиосвязь в воздухе практически отсутствовала, а при ведении воздушных боев, судя по воспоминаниям ветеранов, любые боевые порядки наших истребителей распадались, и бои превращались в индивидуальные. Причем даже если летчики на боевое задание летали парой, то это были всего лишь два летящих вместе самолета. Понимание того, что «пара – неделима… отрыв ведомого от ведущего, стремление действовать самостоятельно ставит в опасное положение ведущего и ведомого и, как правило, приводит к гибели» пришло позже.
Вообще же, пара в истребительной авиации абсолютно естественный боевой порядок и вопрос о том, что заставило на протяжении двадцати лет истребителями воздушных сил всех стран мира использовать порочный боевой порядок – трехсамолетное звено, ждет своего исследователя. Открою тайну – ВВС РККА могло перейти на пары и четырехсамолетные звенья еще в 1931 году, когда на страницах «Вестника воздушного флота» советский летчик В.А. Дательбаум написал:
«Что хорошего даст построение истребительного звена 3-самолетного состава, хотя бы в строю клина? Круговой обзор? Уничтожение мертвых конусов обстрела? Взаимную поддержку? Ничуть! Только лишь стесняет маневр, этот могущественнейший фактор воздушного боя, и тем самым способствует рассыпанию звена в момент первой же атаки начавшегося воздушного боя.
Организацию звена истребителей нужно сделать 4-самолетного состава. Истрозвено 4-самолетного состава делится на два полузвена… Звено всегда летает попарно. Построенное таким образом звено колоссально выигрывает в маневренности перед звеном 3-самолетного состава. В тактическом отношении такое построение звена дает то преимущество, что цель можно атаковать сразу с двух сторон парами для распыления средств обороны цели. Затем увеличивается мощность огня звена…
Если летчик летит один…, то в воздушном столкновении в бою он … будет предоставлен сам себе, никто не окажет ему в нужный момент помощи, и он легко может стать жертвой противника. Входя же в полузвено, он всегда найдет помощь и поддержку со стороны летчика своего полузвена».
Увы, нет пророка в своем отечестве – только десять лет спустя, на основе кровавого боевого опыта, «новые» боевые порядки и тактические приемы были приняты в нашей истребительной авиации.
Рисуя грустную, в целом, картину воздушной войны лета 1942 года с радостью отмечу, что в описанных выше воздушных боях отдельные советские летчики демонстрировали выдающееся боевое мастерство, а много молодых летчиков на примере опытных товарищей набирались опыта, чтобы в будущем стать прославленными асами. Вспомним некоторых наиболее известных из них.
Летчики 233-й иап:
- Захаров Константин Федорович совершил 190 боевых вылетов, в 41 воздушном бою сбил лично 15 и в составе группы 1 самолет противника. 13 января 1944 года погиб в воздушном бою. 2 августа 1944 года посмертно удостоен звания Героя Советского Союза;
- Шишов Владимир Александрович к концу июля 1942 года совершил 215 боевых вылетов. Проведя 40 воздушных боев, сбил 13 самолетов противника (10 бомбардировщиков, 2 разведчика и 1 истребитель). Перенес 2 ранения и 1 контузию. 23 ноября 1943 года удостоен звания Героя Советского Союза;
Летчики 4-й иап:
- Степаненко Иван Никифорович за время войны совершил 414 боевых вылетов, в 118 воздушных боях сбил лично 33 и в составе группы 9 самолетов противника. 13 апреля 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза. 18 августа 1945 года награжден второй медалью «Золотая Звезда»;
- Амет-Хан Султан за время войны совершил 602 боевых вылета, провел 150 воздушных боев, в которых сбил лично 30 и в составе группы 19 самолетов противника. Звание Героя Советского Союза присвоено 24 августа 1943 года. Второй медалью «Золотая Звезда» награжден 29 июня 1945 года. С 1947 года – летчик-испытатель Летно-исследовательского института. Погиб в 1971 году при выполнении испытательного полета;
- Рязанов Алексей Константинович за время войны совершил 509 боевых вылетов, провел 97 воздушных боев, в которых сбил 31 вражеский самолет лично и еще 16 – в группе. 24 августа 1943 года удостоен звания Героя Советского Союза. 18 августа 1945 года награжден второй медалью «Золотая Звезда»;
Летчики 721-й иап:
- Кобисской Александр Сергеевич за время войны совершил 342 боевых вылета, провел 46 воздушных боев, лично сбил 17 самолетов противника. 1 июля 1944 года был удостоен звания Героя Советского Союза;
- Козич Иван Семенович до сентября 1944 года совершил 423 боевых вылета, провел 31 воздушный бой и сбил 16 самолетов противника лично и еще 4 – в составе группы. 21 апреля 1943 года был удостоен звания Героя Советского Союза;
- Лукин Василий Петрович за время войны совершил 355 боевых вылетов, провел более 50 воздушных боев, в которых сбил лично 19 и в составе группы 1 самолет противника. 26 октября 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза;
- Трегубов Николай Михайлович за время войны совершил 461 боевой вылет, сбил 16 самолетов противника лично и 2 – в группе. 13 апреля 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза;
- Дураков Алексей Иванович за июль 1942 года, совершив 12 боевых вылетов, сбил пять самолетов противника, за что был награжден орденом Ленина. Всего же за годы войны летчик совершил 165 боевых вылетов и участвовал в 65 воздушных боях, сбил 10 самолетов противника. Кроме ордена Ленина, награжден: двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского и Отечественной войны 1-й степени;
- Длужицкий Константин Антонович за июль 1942 года совершил 24 боевых вылета и сбил пять самолетов противника. Был награжден орденом Ленина. 16 августа 1942 года в воздушном бою самолет Длужицкого был подбит. Летчик направил горящий самолет на бомбардировщик Ю-88 и сбил его, затем покинул падающий истребитель с парашютом. Раненый в ноги с ожогами лица Константин Антонович попал в плен. Подлечившись, бежал к партизанам, а в конце 1942 года вернулся в свой полк. Вероятно, позже в боевых вылетах не участвовал;
Летчики 753-й иап:
- Лавриненков Владимир Дмитриевич за время войны совершил 488 боевых вылетов, в 134 воздушных боях сбил лично 35 и в группе 11 самолетов противника. Звание Героя Советского Союза присвоено 1 мая 1943 года. 1 июля 1944 года награжден второй медалью «Золотая Звезда»;
- Тильченко Петр Григорьевич за июль 1942 года совершил более 20 боевых вылетов, провел 13 воздушных боев и сбил 7 самолетов противника. Награжден орденом Ленина. В августе 1942 года погиб на Сталинградском фронте;
Летчик 292-й иап Егоров Виктор Ильич с 6 по 14 июля 1942 года сбил 4 самолета противника. Награжден орденом Ленина. В августе 1942 года не вернулся с боевого задания на Сталинградском фронте.
Летчики 171-й иап:
- Вишняков Иван Алексеевич за годы войны совершил 296 боевых вылетов, принял участие в 100 воздушных боях, сбил 20 самолётов лично и 3 – в группе. 23 февраля 1948 года удостоен звания Героя Советского Союза;
- Соболев Константин Федорович к апрелю 1945 года совершил 168 боевых вылетов, участвовал в 93 воздушных боях, сбил 16 вражеских самолетов лично и еще 3 – в составе группы. 15 мая 1946 года был удостоен звания Героя Советского Союза;
- Александрюк Виктор Ильич за время войны совершил около 300 боевых вылетов, проведя более 70 воздушных боев, сбил 23 вражеских самолета лично и 4 – в составе группы. 29 июня 1945 года удостоен звание Героя Советского Союза;
1942 год для советских летчиков стал годом учебы.