Осматриваюсь. Вытягиваю шею. Рыскаю то там, то тут. На соседской веранде – ни души. Из звуков - только сонный шёпот листьев да соседские собаки проводят переклич. Трёхметровая кирпичная ограда даёт только прохладу; обзора - ноль. Изогнувшись под немыслимым углом, схватился за литые украшения забора. «Шишечки» из гретого металла пальцы жгут. Стоя на стремянке, в рыхлую землю вместе с ней оседая, склоняюсь, сливаясь с красным кирпичом. Хреновый камуфляж… Глаза застит свет – щедрые лучи заливают всю эту тёмную историю.
Вижу. Сидит. За пределами своего двора, на лавочке. Растянутая майка, мужской журнал. Почёсываясь неторопливо и отгоняя мух, Калым изучает труд борзописцев, подолгу задерживаясь на каждой глянцевой страничке. Я сильно сомневаюсь, что он читает. Ничего не скажешь, достойный отдых; так пусть остынет, коли припекло. Своим появлением не буду мешать. Лиза засекла мои телодвижения из окна своей спальни - крутит указательным пальцем мне. Личико весёлое. Ничего не скроешь; спасибо, что не начала орать. Я лишь покачал закрывающими виды волосами, слез и поволок лестницу за собой, звучно бороздя асфальт. Минуя клумбу, не помять бы розы. Поставил «леса» вглубь двора, у сарая. Готова простынка, она же верёвка. Привязана крепко. Надеюсь. Увлекся промышленным альпинизмом впервые и внезапно, дабы беспрепятственно выйти из дома. Нам с Костей всё же нужно отдохнуть друг от друга - чувствую это так же явственно, как жар поздней весны пополудни. Вот я и держу свою воображаемую Рапунцель за косу. Ей хотя бы не больно. Спуск неловок, но я привыкну. Предпочтительнее уже изгваздаться самому, чем в очередной раз запятнать и без того сомнительную репутацию. Всё лучше, чем бередить одни и те же противостояния. Закинуть «невод» на забор обратно не забыл. Да так, чтоб было видно кусочек белой ткани - оставил себе вариант добраться до родного пункта тем же путём. Если будет совсем всё не безоблачно тёмной ночечкой…
Мы с Темой увиделись уже поближе к поросшим, безлюдным местам, прихватив всё для алко-трипа. Мне как-то хватило внутренних карманов ветровки, а у Светы чуть что – сразу мешок наизготовку. Спину пожалела бы, девчонка…
– Ща Мужик подойдёт. И Марина. Вот только сильно не надирайся, домой тебя не потащу.
– У меня есть, кому тащить. Что за Мужик? – стало интересно мне.
– Та-а-ак! Ты обрываешь, чё-то! Не доверяешь, что ли, мне?
- Тащусь до дома сам. Чего разволновалась?
Продираясь сквозь некультурные заросли, наверняка кишащие клещами, я на ходу упивался мерзким вкусом помешанного с соком спирта. Визуально успокаиваясь под действием зелёного буйного цвета, я постепенно забывал о наличии неразрешимых – как мне казалось - проблем. А может, и змий здесь причастен. Лопухами стелется весёлая непроторенная тропа. Позади от нас остаются дорожки в траве – будто ёжик пробежал; колючим тельцем разграничил зелень в извилистые борозды. Репейники тоже не прочь прокатиться. Я не один. Рядом подруга. Чего ещё желать. О чём жалеть.
Сквозь изумрудное безмолвие стала проглядывать яркая девичья фигурка. Вернее сказать, их было две, вторая чуть затерялась в обстановке. Обман зрения был вызван цветом одежды «лесной нимфы», так сказать. Именно за счёт него девушка слилась воедино с листвой. Ассоциировалась она с природой и причёской, как ни странно. Ореховые волосы в высоком хвосте на самой макушке – волнистый каскад в постоянном движении. Пара фигур танцующей походкой очень скоро достигла нас. Та, что отчётливее виделась мною, растопырила руки – одну выше другой - навстречу Свете. По мере приближения экзальтированность движений незнакомки стала ещё более явственной, и я сразу понял, кто из них Мужик. Пока малахитовая дева мялась в сторонке, подружки заключили друг дружку в объятия. Нешуточные: от избытка чувств пританцовывая, лучшие приятельницы широко переминались с ноги на ногу - подобно медведям-шатунам. Волосы цвета древесной коры смешались с яркой шевелюрой Светы, образуя нестандартное сочетание. Это счастье. Портило момент лишь периодическое бульканье опрокидываемой мной бутыли.
Тяжело становится. Всё-таки много хожу пешком. Чуть поодаль обнаружилось седое пепелище, да несколько лежащих брёвен - славное место; то, что нужно. Осел седалищем на близлежащую чурку и достал свой заветный «Xpress Music» вместе с запутавшимися наушниками.
- Это Санакул, мы дружим, – отпустила Теорема свою девушку.
Марина тихо отсалютовала мне. Присела на соседнюю деревяшку, впрочем, перед этим подложив пакетик. Достала из зелёной сумки (естественно, а какой же ещё) бутылку тёмного стекла. Портвейн. Дешёвый. Ой-ёй. Давненько так страшно не было за незнакомых мне людей.
- Прива-а-а! – проявила радушность тёмненькая. Я – Вероника, ежели чего. – Что, уже не так тверда земля?
Я с места помахал ей и с умным видом снова вернулся к телефону. Перебирая кнопочки, решил отвлечься от зависти. Причём, зависти того же цвета, что и лак на ногтях у девушки. Вот Светлана-то отхватила себе лучик с неба!
- Это только лав-рокеры от любви народной еле на ногах стоят, - выпендрился я, обращаясь к экрану.
- Ой, я помню это интервью! «Him», «Все Звёзды»!
Я резко поднял голову:
- Истинно так!
Она ещё и начитанная. Из уважения очень хотелось убрать мобильник. Поколебавшись, так и сделал. Зря сюда пришёл, конечно. Я уже это предчувствую.
Фиолетовая Света тем временем усердствовала, поставив на брёвнышко тряпичный рюкзак. Бутылочным лязгом отзывались движения хозяюшки.
- Разбирайте, девочки. Кто что просил – всё есть! Мариш, я что, зря несла?
- Не-а, я по пути передумала, - налегая на закуску в виде сушёных кальмаров, грустно ответила мимикрирующая под лесок. И тут же предложила всем пакетик с яством:
- Будете?
- Не кушаю животных, - мило отказалась Вероника.
- Пивентус? – предложили мне.
- Не пью я пиво. Чё-нить другое, - я начал готовить деньги, не забывая прикладываться к тому, что уже есть. Вообще, коктейль - какое громкое слово - просто омерзителен. Особо если учесть вкус ржавчины и мелкое крошево на горлышке. Экстрим, одним словом. Но в своём ценовом сегменте – очень даже. Конечно, позволить себе я мог много больше; останавливало долгий заплыв в стерильные реки только желание поднакопить деньжат.
- Ой. Я забыла сиги взять! – резко отвлеклась от ужасающего пойла изумрудная девчонка. – Я их оставила в заброшке! Там!-
Неловко привстав, Марина указала пальцем к северу, в сторону вожделенной цели, да тут же осела с размаху на место. Пока ещё осмысленный, беспомощный взгляд девицы подтверждал: сей напиток богов нельзя пить, торопясь. К нему нужен особый, методичный подход.
- Оригинальный способ шифрования, конечно! Такой крюк, и ради чего? Ради сигарет? - ненадолго повернувшись в нашу сторону, оценила Вероника.
Новая знакомая не ведала, что за картина борьбы с собой развернулась у неё за спиной. Впрочем, как и Света. Уютно и очень расслабленно устроившись на поваленном дереве поодаль, близкие подруги самозабвенно резались в картишки.
- Извините, - я со всем пониманием таки подкрался к Теореме и потянул за руку, призывая отойти в сторону.
- Больно, отпусти!
- Неужели больше некуда деть 45 рублей?.. Сейчас же скажи ей! – зашипел я, проясняя ситуацию.
- Ой… - проронила Светлана, округлив глаза.
Но глаза-то залитые. Грациозно обернувшись, Теорема издала крик:
- Мариша-а! Саня тебе хочет кое-что сказать!
- Ай, да тьфу на тебя! – отмахнулся я, открывая следующую бутыль. – лучше уточни у неё, где именно кладка.
- Ты куда?
- Удивлять общественность неканоничным поведением!
- Удачи. Здесь никого нет!
- А, всё равно. Как в учебнике по математике за первый класс. Читала?
- Ну ты и хамло-о-о-о, - в один голос резюмировали подруги.
Всё равно мне по пути – какие хлопоты. Наводя шороху в траве, я вздохнул спокойнее, направляясь к трёхэтажному заброшенному зданию из машукского камня. Как и поясняла странная девчонка: точно оно.
Сразу же, при входе обнаружилось место тайника. Выемка в стене от невесть как вывалившихся строительных материалов содержала в глубине пачку толстых сигарет. Интересно... Здесь я не бывал! Пожелтевшие газеты, пух распоротых одеял – чем только ни устлан местами выломанный паркет с белёсыми разводами! Совсем свежие следы костра, выцветшие остатки фотографий в пепле, вывороченные на корню газовые трубы... Так захотелось осмотреться! Интересно, а есть ли ход на крышу, – одна-единственная занимала мысль. Осторожно подымаясь по трухлявой лестнице, глазел по сторонам, как будто бы в музее. На удивление чисто. В том плане, что немыслимой вони, что подобает таким сооружениям, ещё нет. Значит, недавно облюбованное гнёздышко. Приличными людьми.
- И не появляйся здесь! – глухо послышался сверху сварливый голос.
Остановился, оторопь взяла. Какие же знакомые слова. Только откуда бы? Тот человек мне незнаком, это уж точно.
- Да я такой же, как и вы! Неужели нельзя… немножко… - отвечал удивлённый такому наезду другой.
- Ни фига подобного! Вали, пока есть чем, мужик! – посоветовал третий, изрядно пропитый голосина. – Линяй давай!
В жизни не становился свидетелем столь интригующих разговоров. Двигаясь к источникам звука, миновал тёмный коридор, ведущий в ванную. И снова прижался ухом к стене, неверными шагами сокращая путь к загадочной комнате. Видимо, это зала с огромным окном: она источала свет в коридор, где находился я. Впиваясь пальцами в шероховатое покрытие, забыл даже про выпивку - полз, влекомый нездоровым любопытством. Полусогнутая рука, сжимающая плоское пузо бутылки, не в силах опуститься в напряжении. Мужчины же не торопились возобновлять беседу; невнятная возня – всё, что слышно. Шарканье, шуршание…
И тут возобладало нечто новое. Совсем рядом – с противным скрежетом катнулась пустая банка из-под пива.
При таком минимальном наборе звучаний в тишине угораздило же меня задеть ногой железный мусор! Одно пьяненькое движение, не глядя под ноги – и всё! В ужасе зажав себе рот и скрывая досаду от содеянного, всё же спихнул злополучную ёмкость куда подальше. Предательская жестянка весело пролетела марш и приземлилась около входа.
- Шухер! – прошипел голос, неспособный кричать.
Неизвестные рванули с места. Укрывшись в тёмной ванной комнате на всякий случай, слышал, как спешно покидает помещение энергичный топот. Причём с того зала, как выяснилось, вела ещё одна лестница. Вот ведь. Странно – одна, значит, бетонная; другая же – полуразвалившаяся деревянная.
Лишь когда всё стихло, обождал немного и вдруг осознал: я ж на пикнике! Закурил, пропустил несколько глотков. Позвонил Рэду с просьбой забрать меня после гулянки: хорошо, тот дома оказался. Постыдный случай… Хотя, нарушая логику вещей, я бы сказал, что именно близкие люди, творящие нечто несуразное и страшное – вызывают бо;льшую боязнь, чем посторонние...
Ну, всё. Теперь можно и честь знать.
Но чем-то же они здесь занимались? Ничего не будет плохого, если я задержусь и обозрю немного...
Из находившегося за углом изрисованной стены - взгляд сразу выцепил живописно разодранный багровый диван посреди гостиной. И ещё одно: не все ушли.
- Нормально. И что ты тут забыл? – приподнялся на локте незнакомец в лохмотьях. Некогда престижный предмет мебели под ним жалостливо отозвался пружинами.
И как же это выглядело! Но являлось бы законченным хамством пытаться запечатлеть это на камеру. Нищий наверняка шутки бы не оценил – бросился бы на меня с кулаками. В общем, меня впечатлила игра света и тени в самый неподходящий момент. Неукротимые лучи теряющего власть дневного света. А в них теряется человек зрелого возраста, полуукрытый тенью монстроподобной мягкой мебели и замызганным плащом. Плевавший на запреты и всё пытающийся уснуть, несмотря на запугивания – почему он и не собирается уходить? Так уверен, что маргиналы не вернутся? Хотя кто знает, может, ему нечего бояться, потому как тоже замешан в чём-то неприятном. Такая вероятность есть, но его лицо… Пусть даже изъеденное морщинами и образом жизни... Благообразное. Иначе просто не сказать.
- Эй, да я вас видел! Близ рыночка! – припоминая, делаю шаги вперёд; вместе с тем учитываю, что приближаться ближе, чем метров на 15, просто нельзя.
- А это что было такое? Разве в светлое время суток они не должны быть на улице? – лихорадочно бегая взглядом по всем возможным плоскостям, спросил я.
- Сам в шоке. Хотел прикорнуть малёхо, – царапнула слух неожиданно близкая лексика. – Слышишь, чудо? Поиграй иди.
- Ну… что вы сразу? Я, может, помочь хотел.
- А это и не обзыв, - уселся поудобней отверженный. - И с чего бы это – помогать? И как? Тебе, поди, самому подмога понадобилась, до хаты раз дойти не можешь.
Забавляется. А что ему ещё делать.
- Не важно... Я бы с вами поболтал ещё, но вспомнил, что шёл сюда за сигами. Дама хочет курить! – поделился неуместной информацией я.
- Ну и что ты тут делаешь, раз тебя ждут?
- Спите-спите, ухожу, - замахал я руками. Это движение вызвало плеск и я глянул на правую, зажимающую. – Вам оставить?
- В жару не пью. А вот от цигарки не откажусь.
На том и решили. Обходя кругом и пятясь, беспрепятственно дошёл до бетонной лестницы. На обратном пути уже не так интересно, как вначале: выбравшись на воздух, уже бежал к компании, как подожжённый. Уж лучше с ними, чем вообще никак... К тому же, она ждёт. Или жжёт, появилась мысль, как только завидел издали Маришку, скатившуюся с брёвнышка прямо в остатки костра. Подружки рядом по обе руки от перебравшей; идёт очень глубокий по своему содержанию междусобойчик. Лавой душу изливала та, что в центре. Выжжено всё, стало быть, внутри. Да и снаружи, фигурально выражаясь – грязнуля извалялась там же. Стало неудобно – истеричку я не слушал. Видимо, мне больше по нраву речи субъектов бомжеватой наружности, если на обычных бытовых девичьих драмах внимание не заостряется. Знаю, зря.
Всё темнее… На дне Светиной сумки обнаружился стаканчик водки и маленькая упаковка сока. Надеюсь, про них забудут… Да будет мульти-спирто-фрукт! Причём смешивается это прямо во рту, в каких угодно пропорциях… Обожаю коктейли! Может, надо было поступать на бармена? Ещё не поздно передумать, так-то… Но больше всего на расстоянии грела душу отцовская коллекция спиртного. Целая батарея – какого хочешь цвета; всё – ради разговора по душам. Даже если собеседник не найдётся, так хоть себе можно признаться, дать отчёт. Я уже представил, как вскрываю батейников тайник, откупориваю виски и беру лимончик… аккуратно обмакиваю одну его сторону в сахаре, другую – в кофе… ой, не поэма. Мечта. Воображение так живо и милостиво предоставило внутреннему взору это действо, что не хотелось открывать глаза. Почти ощущал ядрёный запах кофе и уже растворился весь в янтарных искорках благородного пойла.
Явление Георгия не заставило долго себя ждать: треск сухих веточек под его туфлями возвестил о том, что хватит уже мечтать. Ой, «чёлка» легла неэстетично, кажись… По ощущениям уж точно. Неадекватным махом вытер порядком проспиртованный рот и приготовился к зрелищу.
- Рэд; не путать с крысой, - представился девчонкам он.
Прекрасная половина (или чуть более того) заседания сразу же глупо заулыбалась. Я скривился, глядючи на такое. Все эти люди… ходячие феромоны, всевозможные флирты, извечные интрижки… надоели. Доколе я отверженный? И как глупо я выгляжу, не иной, а всякий раз не могущий распознать этой фигни? Хоть сейчас допёрло. И что толку следить за внешностью, когда дела такие обстоят…
Потирая шею, друг воззрился на нас свысока, выбирая, где бы сесть. Несмотря на довольно тесный промежуток, устало приземлился между жертвой портвейна и шатенкой в тёмных одеждах. Его цепкие пальцы сразу же нащупали в траве ненадолго позабытую бутылку и дело пошло.
Я играл в «Bounce». И куда уж от этого деться, долетали до меня все приличествующие знакомству россказни. Например, о том, как он продаёт всяческие изделия из ДСП и жутко гордится этим. Да-да-да. Или о том, что он живёт «вон там». Старый трюк. Для его выполнения нужно указать большим пальцем в предполагаемую сторону дома, зафиксировать руку на сгибе и напрячь мышцы. Чтобы впечатление было полнее, можно продублировать жест второй рукой и встать в эффектную позу. Маришка под шумок догналась «до дна» (ну, ей хотя бы помогли). Мне было уже плевать – если с одного горла пьют, то пусть сами разбираются потом.
Вскоре Света и Мужик засобирались домой – успеть на электричку. Оказалось, Вероника не местная – но живёт всего лишь в двадцати минутах отсюда, если мерить по железополотну. Тёмная бестия заботливо собрала весь мусор, включая зажатую в руках у Марины тару. Жора с оставшейся пострадавшей в охапку кое-как приблизились к нам. Ему-то ничего, хоть алкоголь и стал для него редкой практикой, а вот зелёная дива – другое дело. Выглядела она неважно и постоянно норовила прилечь баиньки. На прощание Тема подозвала меня к себе:
- Ты снова куришь?
- Паркурю, да.
Светлана обернулась к начинающему наглеть Рэду (пока никто не видит и «тело» не супротивится), отшлёпала по рукам ( - убери грабли! – да как я их уберу, она же упадёт тогда! Думай, что городишь!) и снова обратилась ко мне:
- Хоть ты нормальный, пригляди.
- Заметила, всё-таки…
- Что?
- Приятно знать, – зардевшись от похвалы, я повернулся к другу и снова очутившейся на траве девушке:
- Слыхали? Нормальный… Как Джигурда в том фильме!
- Что за… фильм? – поинтересовался тихий голос.
Ответил вниз, темноте:
- Не помню…
Подружки-резвушки поскакали на вокзал, а мы так и остались – я, он и лежащий между нами немощный водораздел.
- Такси… - озадаченно потыкал я кнопки на телефоне.
- Я на это деньги тратить не буду. Хочешь спрятать М(ар)ишку – спрячь её в лесу.
- Какой ты жадный. Так и быть… Мишку? Вы знакомы, что ли?
- Немного, - усмехнулся Рэдж и, приподняв штанины, присел на корточки. Вжал кнопку наручных часов – со вздохом убедился, что «время детское» и продолжил тормошить девицу:
- Давай! вставай, бревно… ты должна выглядеть прилично, слышишь? А то мы не уедем отсюда, и я оставлю тебя здесь! Да что ж такое-то! Сань, ты решил просто постоять и посмотреть на нас?
- А что я должен делать? Ладно тебе, и мы смешные, когда напьёмся, - сунув руки в пустые карманы, веселился я, обозревая парочку.
Вот лицемер. С работы, только зашёл домой, не успел даже переоблачиться из приличной одежды в своё повседневное и недоволен ещё. Вздумал тут лекции читать о вреде приятного времяпровождения свободными, практически совершеннолетними лицами в культурном месте.
- Эй, моралист! Тащим, как есть. Едет!
Рекомендуемая мелодия: Good Charlotte – «Victims of love»