Прошагал по лесной я дорожке,
В ранний час не один километр…
Чтоб увидеть знакомой сторожки,
Потемневший уже силуэт.
Навещаю я после приезда,
Место пасеки, в роще «окно»…
Ведь убили родного здесь деда,
Темной ночью когда – то давно.
Говорят, он хороший был сторож,
Без работы прожить он не мог…
Настораживал его лишний шорох,
Он колхоза богатство берег.
Бушевали в Неволино страсти,
Как наследство военной поры…
В непогоду нагрянули тати,
Принесли под полой топоры.
Поступь их различила собака
И подняла неистовый лай…
Дед мой выскочил… Тут же из мрака,
Голос отдал приказ: - Убивай!
Был удар по виску очень точен,
Был коварен взмах топора…
И от горя собака по – волчьи,
Взвыла, был разговор, до утра.
Жалко очень любимого деда,
Меня медом всегда угощал…
Я в стихах о трагедии этой,
«Дед Степан» всем уже рассказал.
Нет дверей и исчезли все плахи,
И давно уже пасеки нет…
Все мне кажется, в белой рубахе,
Встретит с медом родной меня дед.