Диму “выдрессировали” и директор школы, и мама. У него были очень хорошие оценки, он самостоятельно поступил в очень престижный экономический вуз. Поступил легко – порхая между рыбалкой с дедом и экзаменами.
- А черт его побери, придурка этого, – сказал как–то дед, – с математикой он угадал..
Дима учился легко, отработал три года на “дядю” и решил организовать свое дело. И у него получилось. Началась просто роскошная жизнь. Но в городе Дима сильно не роскошествовал. Ему было интересно с дедом в деревне. Вечером они уходили на сеновал, выпивали, закусывали хрустящими огурчиками и варениками с картошкой. Разговоры у них были в основном про “жизть” и на философские темы. Дед рассказывал внуку – математику о Ницше, Канте, Платоне и Руссо. Дима, однажды, рассказал деду про Фрейда. Дед слушал, смеялся и в конце изрек.
- Шутки, шутками, но в чем–то он прав. Я ради твоей бабки жил. Шибко люблю ее. Только вот институт бросил. Не мог я после ужасов вьетнамских на лекции бегать. Мне с коровками проще и легче. А потом было поздно. На шофера, помню, выучился – ох она радовалась. И мать ее сказала: “Вот, Наталья, теперь у Вас мезальянс меньше”. Вздорная была тетка, но справедливая. Батю твоего все кормила, жалела младшенького.
Была у Димы девушка. Про нее надо сказать отдельно. Звали ее Аня. Высокая, стройная, кареглазая, с хвостом на самой макушке. Она работала у Димы. Делала очень красивые сайты.
После знакомства, дед выдал характеристику – “огонь девка, если что – застрелит”. И опять, дед, как воду глядел.
Через полгода у Димы в делах наметился кризис, потом он начал разоряться, вернее его начали методично разорять. И в один прекрасный день у него просто попытались “отжать” бизнес. Дима не дрогнул. Пришел домой с разбитой рожей. Сел в кресло налил себе коньяк и начал думать. В комнату зашла счастливая Аня. В руках она держала тест на беременность.
- Дима, вот.
Она протянула ему бумажку. Дима взял тонкую бумажку, увидел две полоски и выдал:
- Аня – это очень не вовремя. Не надо сейчас.
И он рассказал, что его избили, что бизнесу конец. И он просто боится. И Аня тоже испугалась. Дима позвонил Истомину.
Как обычно, ближе к 12 часам, у Истомина доготавливался обед на все отделение.
- Пришел сын Светланы Кириловой. Надо сделать аборт невесте. Возьми все и аккуратно наркоз проведи, – попросил меня Василий Александрович.
- Вы же знаете, не люблю я это, может Вы сами.
- Я тоже не люблю и у меня обед.
- Да, это аргумент. У меня обедов нет.
- И еще – ты молодой врач, – добавил Истомин.
Пошла, подхожу к абортарию, сидят под дверью. Она ревет, он ее утешает и приговаривает:
- Сейчас не время, понимаешь – не время. Потом все будет.
Мы все подготовили, я сказал санитарке гинекологического отделения:
- Зови.
В открытую дверь я видела, как Аня умоляла Диму:
- А, может…
- Нет, не мучь меня. Я поехал. За тобой шофер приедет. Пожалей меня.
Аня зашла в абортарий. Всегда сразу видно здесь женщина или нет. Аня здесь не была, растерянно стояла в дверях.
- Раздевайтесь, – сказал Ирина Петровна – гинеколог.
Аня начала снимать халат.
- Халат снимать не надо. Снимайте плавки, – ласково сказала Ирина Петровна.
Аня уставилась на инструменты.
- Это для меня?
- Это инструменты для проведения манипуляции, – объяснила Ирина Петровна.
- Нет, я лучше себя и его пожалею, а не мужика под сто кг.
И вышла.
Дальше Аня действовала крайне разумно. Она обналичила все деньги по картам Димы, быстро поехала на квартиру, забрала все свои вещи и подаренные драгоценности. На столе оставила записку “Прости, я не смогла его убить. Он будет мой, и только мой. Я буду помнить о тебе все хорошее. За деньги прости, нам надо будет на что–то жить. Если что, я буду говорить, что это не твой ребенок. Деду привет.”
Как в насмешку, дела удалось уладить. С поганым чувством Дима поехал домой. Дома его ждала записка.
Скоро он разыскал Аню. Она жила с мамой и братом в небольшом поселке городского типа. Они слукавили, и Аня смогла устроиться, по протекции брата, на местный хлебокомбинат помощником бухгалтера.
- Зачем? У тебя, ведь достаточно денег? – спросил Дима при встрече.
- Ради стажа, – коротко ответила Аня.
- Ань, ты прости меня и возвращайся, – попросил Дима.
- Нет, прости, нет. Ты видел инструменты, которыми это делают. Это для пыток все можно применять. У тебя неприятности начнутся, ты убить его предложишь, – и добавила, – ты рассказывал, мама тебя в детский дом сдала, у Вас это наследственное, наверное. Прощай и прости.
Дима поехал домой. Он думал, что мама поймет и пожалеет его.
Но дед с бабушкой и мать опешили от таких новостей. Они узнали все от Истомина. У него не было телефона Димы. Он позвонил деду и сказал, что Аня ушла домой.
- Дима, моя судьба тебя ничему не научила? Правильно она тебе сказала – убить предложишь.
- Да, она меня еще и ограбила, – сказал Дима.
- Поглядите на бедного мальчика, – возмутилась бабушка, – он дите убить хотел, а она его ограбила. Она что, последний кусок у тебя, умирающего, забрала? Мы что нищие? Ребенка бы не прокормили? Я теперь правнука не увижу, а мать внука!
- Да, они обещали меня убить!
Тут вмешался дед.
- Силеверстов тоже мог тебя убить. Ты струсил. Дима ты просто струсил.
- А что мне было делать?! Прибежать к тебе и пожаловаться: “ деда меня обижают” Как тогда в интернате.
- Ты в интернате не жаловался. Мы с бабушкой сами все поняли, как только ты вышел к нам. А сейчас надо было пожаловаться.
Наталье Сергеевна тяжко вздохнула, махнула рукой и вышла из комнаты.
- Сынок, – сказала Светлана, – мы б ее спрятали. А там бы все решилось, устроилось.
- Пойдем, внучок, еще раз научу тебя жизни, – сказал дед.
- А может не надо, – спросила Наталья, когда они обувались около двери.
- Надо, Наташенька, надо. Ключ всегда будет у только у тебя, – ответил дед.
Бабушка ушла в комнату и вернулась с большим старинным ключом.
У деда было два гаража один в доме, второй на окраине поселка. На окраине поселка было два железных гаража с одной общей стеной. Второй гараж принадлежал армейскому другу деда.
Они молча дошли до гаражей, дед, с трудом, открыл заржавевший замок и железные двери, со скрипом, открылись.
Старенький мотоцикл с коляской царственно стоял посреди огромного гаража. Вкруг был идеальный порядок. Слесарный станок аккуратно закрыт простыней, пустые канистры расставлены по размеру.
Стена напротив ворот гаража была пустой.
- Помоги, – попросил дед.
Они начали аккуратно отодвигать половицы. От стены к середине гаража.
И перед Димой предстала “чудная” картина. Под половицами был еще один аккуратно выложенный пол. На нем лежали два ППШ, два автомата Калашникова, три ТТ, патроны и 8 противопехотных осколочных гранат.
У Димы, как говорится, “отвисла челюсть”
- Откуда это?
- Как в кино “Эхо войны”.
Кто-то сильно постучал по двери гаража. Дима вздрогнул. Дед спокойно спросил:
- Кто?
- Я.
Дед открыл дверь на пороге стоял сосед, дед Алексей. Все его звали “Ляксей”
- Ты чего притащился? – спросил сосед.
- Показываю внучку, что наше будущее защищено.
- Хоть бы позвонил.
- Извини.
- Помощь нужна?
- Нет.
- Тогда спокойной ночи. Я на машине, может довезти.
По дороге домой Дима спросил:
- Слушайте, деды, а если кто узнает! Вы представляете какой это срок?
Дед Алексей засмеялся.
- Ты что нас сроками пугаешь? Мы без погон в Азии воевали, а ты нас родной тюрьмой пугаешь.
- Дима, а кто нас посадит? – спросил дед.
- Да, участковый узнает.
- Участковый?! – опять засмеялся дед Алексей, – половина этих трофеев собрана участковым. В начале девяностых, когда зарплаты не платили у нас, чуть не случился бунт. Вот тогда мы и задумались о безопасности. “Страшен русский бунт бессмысленный и беспощадный” – классик сказал.
Дома, за ужином дед спросил:
- Ты теперь понимаешь, что тебе ничего не надо бояться.
Дима кивнул.
- Останься сынок, – сказала мама.
- Нет, мам, пойду. Посижу один, прости.
Дома Дима подумал, насколько он хуже матери. Она поверила человеку, поехала устроиться на новом месте и забрать сына. А Дима просто струсил.
От этих мыслей Дима пошел в магазин и купил бутылку коньяка. После трех стаканов ему стало так хорошо, все поплыло, как будто в аквариуме, звуки стали мягче. И так Дима пропил двое суток.
Когда тетя Лика повернула ключ в замке Диме показалось, что в его голове разорвалась противопехотная осколочная граната.
- О, красота какая! Давно горюем?
- Я не знаю, какое число?
- Двадцать второе, – ответила Лика и открыла окно.
- Значит – два дня.
- Племянничек, у тебя организм не тренированный. Поехали к Истомину. Капельницу покапают, витаминчики сделают.
- Нет, не поеду.
- Я деду позвоню.
- Угрожаешь?
- А как с тобой по-другому?
- Поехали.
Они приехали.
Диму положили в хирургическое отделение. Через несколько часов получили результаты анализов. Все показатели были повышены. Даже сахар крови, вместо положенных для молодого человека 5,5 мм/л, был аж 12. У Дмитрия развивался панкреатит.
Диму перевели в реанимацию. Заболел он очень серьезно. У него был и парез кишечника и ужасные опоясывающее боли.
Решено было поставить перидуральный катетер. Когда он подписывал согласие на постановку катетера он спросил у Истомина
- А, это что прямо в спину?
Истомин кивнул.
- А вы ничего не повредите дядя Вася?
- Например, что?
Дима собрался с силами.
- Ну, я импотентом не стану?
Истомин вздохнул и ответил.
- Дима я очень уважаю твоего деда. Он не раз помогал мне, поэтому с тобой буду откровенен. Дима зачем тебе член, если у тебя нет мозгов.
- Я все-таки больной, – обиделся Дима.
Истомин засмеялся.
- Не сердись. Я не ожидал, что столько начудишь. Я с абортом тебе помочь не отказался. Слава Богу, из двух родителей, один умный. Но зачем ты запил? Стыдно?
- Да. А теперь мне еще и страшно.
Истомин насторожился. Сел на кровать и тихо спросил.
- Чего ты боишься?
- Вы только не смейтесь. Я боюсь умереть. Так болит.
Истомин вздохнул.
- Давай катетер ставить. Это снимает боли.
Накрыли стерильный столик. Усадили Диму на кровати и начали ставить. Он сидел тихо – тихо. Боялся пошевелиться. Когда Истомин сказал “все”, Дима громко выдохнул. Все заулыбались.
Ввели лекарства. Диме полегчало. Он уснул.
В принципе его панкреатит протекал, как тысячи других. Но была у него одна особенность – он почувствовал приближение психоза.
Случилось это ночью в мое дежурство. Он начал сильно ворочаться на койке. Подошла медсестра Оля. Увидела, что он не спит, позвала меня.
Я зашла в палату, в тусклом ночном свете мигал аппарат вентиляции легких, мигали дозаторы введения лекарств рядом с Дмитрием.
- Что случилось? – спросила я.
- Вы понимаете, мне кажется, что я схожу с ума. Мне хочется бежать, я хочу наорать на Олю за то, что она включила воду, когда Вы вошли я, с раздражением, подумал, что Вы спали.
Глаза Димы блестели в темноте. Я всегда удивлялась, откуда появляется этот блеск.
- Вам не больно.
- Тяжесть какая-то. Отключите мне мозги, пожалуйста.
Мы назначили снотворные непрерывно. Дима проспал три дня.
За эти три дня бабушка с мамой съездили к Ане. Ее мама встала на сторону Диминых бабушки и мамы. Они убеждали – мало ли какой глупости мужик не скажет, пока нет детей, они ничего не понимают, а ты умная.
- Аня, я ведь понимала, что поступаю неправильно, но сделала не то, что считала нужным, а то, что говорили подружки. Это называлось “сохранить отношения с мужиком”. Результат тебе Дима рассказал.
- Ладно, если что я его просто убью, – согласилась Аня.
- Ой, убить всегда пожалуйста. Я тебе даже сковородку куплю. У меня для деда Демьяна с молодости лежит.
На третий день мы попытались его разбудить. Он проснулся совсем к вечеру. На следующий день к нему приехала Аня.
Через несколько месяцев у них родилась девочка. Дима назвал дочку Светлана.