Но перейдем к тому, что в конце 80-х годов ХХ века в СССР прочитали все – к письму Бухарина Сталину из застенков. Одни хохотали над ним, он в письме Сталину в любви признается, другие считали, что этот текст принадлежит человеку уже сошедшему с ума от страха, третьи видели в этом еще один жирный штрих ужасов репрессий. Но на что не обратили внимание? На аналитизм письма, просчитанность его воздействия на Сталина. Ну и конечно русскость Бухарина. Не буду здесь приводить текст письма целиком, любой желающий может прочесть его в интернете, но меня не покидало при чтении ощущение, что я читаю монолог одного из героев Достоевского. Достоевский гениально почувствовал какие-то очень важные черты в русских - их холерический характер, их страстность, их всемирность (Бухарин строил прекрасное будущее для всего мира) и т.д.
И вот еще о русскости Бухарина: «…советский переводчик Семен Липкин… рассказал через 52 года о своих неожиданных встречах и беседах с Бухариным в очерке «Бухарин, Сталин и Манас». «Внешность Бухарина меня поразила: я не ожидал, что он такой русский. Это был с виду русский рабочий, таких я видел среди типографов, темный блондин, широкоплечий, рано полысевший, с большим лбом. И речь у него была ярко-русская. До Бухарина я видел близко некоторых большевистских лидеров, но Бухарин резко отличался от своих соратников. Он разговаривал живописно, свободно, весело и совсем не книжно. Как выяснилось, он приехал отдохнуть и поохотиться в киргизских горах. Его сопровождал секретарь-известинец Семен Ляндрес, отец популярного ныне литератора Юлиана Семенова».
Что характерно для этих воспоминаний? Почему же Липкин не ожидал, что Бухарин «такой русский»? Ну потому что думал, что Бухарин еврей. Еврей по матери, допустим, или просто еврей. Иначе его словесный пассаж объяснить нельзя. Филолог не мог написать просто так слова «я не ожидал, что он такой русский» о человеке, о котором он знал, что тот русский.
«Широк русский человек, сузить бы» - писал Достоевский.
Достоевский же предсказал, что с падением монархии бесы зальют Россию кровью. Любопытно, что когда к наркому Луначарскому пришли спросить, какую надпись сделать на памятнике Достоевскому, тот ответил без колебаний, хотя и в шутку – «Достоевскому от благодарных бесов». Бесы знали, что они бесы. Они знали это о себе, это для многих поколений советских людей они будут святыми. А вот Бухарину эта мысль, что он Антихрист, раз он против Бога, пришла в голову уже в детстве. А Достоевского он называл «реакционным гением». Но откуда у Бухарина стилизация под героев Достоевского в самом важном письме его жизни? Бухарирн был хорошим профессиональным писателем, об этом расскажем позже, но его язык, когда он писал публицистику был иным, чем в прозе, а язык, когда он писал экономические статьи третьим. Вот в его прозаическом произведении романе «Времена» нет ничего от Достоевского, а в этом письме к Сталину не просто есть, а как будто сам Достоевский и писал этот текст.
Итак, один бес, запертый в узилище, пишет другому бесу, который на вершине власти. Бес Бухарин сделал для Сталина очень много, он отредактировал (кто-то считает, что просто написал по просьбе Ленина) первую «марксистскую» работу. Без такой работы Сталин не мог бы продвигаться по иерархической лестнице в партии, и не мог стать членом ЦК партии большевиков. Бухарин помогал с этой работой по дружбе и видимо из жалости. Рябой, несчастный грузин, который не вылезал из тюрем из ссылок был достоин такой помощи, считал Бухарин, тем более сам Ленин готов был написать предисловие к этой работе и продвигать «замечательного грузина» все выше и выше. Безошибочно увидев в нем своего верного слугу.
Бухарин спас Сталина после смерти Ленина, когда тот был на волоске от того, чтобы не сгинуть в качестве какого-нибудь партработника третьего уровня в недрах СССР, а всемогущие в тот период Каменев и Зиновьев обсуждали тему снятия Сталина с поста генсека. Ленину Сталин был слуга, но предал Ленина, когда стал про предложению политбюро главным надсмотрщиков в деле изоляции вождя в Горках. Каменев и Зиновьев знали, что Сталин может быть безмерно подл и он коварен. Но Бухарин был уверен, что в борьбе с Троцким Сталин может быть полезен, а сам по себе он не страшен. Каменев и Зиновьев согласились, уже что-что, а возможности Сталина быть черным политтехнологом и выполнять самую грязную работу они знали. То чего им в голову прийти не могло, Сталину еще как могло. И Сталин был на подхвате у них в борьбе против Троцкого, а потом стал союзником Бухарина, предав Каменева и Зиновьева, и собственно, широкую известность в партии (как это ни странно звучит для читателя) Сталин приобрел благодаря тому, что примкнул к Бухарину, Рыкову и Томскому в их борьбе против Троцкого.
Что нужно иметь в виду, читая письмо Бухарина к Сталину? Что они оба вербовщики. Ибо суть профессионального революционера заключалась прежде всего в умении вербовать людей в свою партию, расширять ряды. В обществе существуют определённые группы людей, для которых вербовка жизненно необходима – это спецслужбы и полиция, им без агентуры никуда, к ним же примыкают шпионы, без вербовки они ни на что негодны, это элита воровского мира, они прекрасные психологи, да и в целом воровской мир всегда умел вербовать, прельщать, новых членов в свои ряды. Есть вербовщики одиночки, это лидеры разнообразных сект.
Бухарин для всех был обаятельным, открытым и дружелюбным человеком, к таким люди тянутся, Сталин особенно развил свои качества вербовщика уже будучи у реальной власти. По словам писателя Симонова, если Сталин хотел кому-то понравиться, то делал это легче, чем красивая женщина.
Ленин был превосходным вербовщиком, ему нравилось это делать с молодых лет, он был безумно тщеславен, ему требовался немедленный успех, и случилось чудо, Ленин изменил отчасти свой характер. Ну или стал хорошим актером. Ленин ведь был вздорным и скандальным человеком, помешанным на своей гениальности. Уже к концу жизни отца у него видимо были с ним плохие отношения, своего папу он практически не упоминает ни разу во всех своих многочисленных томах собрания сочинений. С братом Сашей они вошли в клинч, когда Ленину исполнилось 14 лет, и Ленин не любил его, брата Дмитрия считал дурачком, без всяких на то оснований, «дурачок Дима» это у него встречается в его записях. Быть бы Ленину с его характером домашним садистом и деспотом, если бы он не пошел по революционному пути.
Но Ленин рано понял что, чтобы получить власть над людьми, которые никак тебе не подчинены и от тебя не зависят, нужно научиться нравиться им. И Ленин, которому плевать было на миллионы погибших и замученных, всегда проявлял трогательную заботу о товарищах. Это всего лишь один из его приемов обольщения. Если ему было надо, то он говорил человеку то, что тот хотел от него слышать, так в разговорах с Горьким, он восхищается Львом Толстым, которым Горький восхищался, ругает мужиков, а Горький крестьян терпеть не мог, ругает русскую интеллигенцию, которую Горький презирал, но отмечает, что ценит умников, но умники-то в России, почти всегда евреи, а Горький был известный юдофил.
Так вот письмом к Сталину Бухарину нужно было решить ряд задач. Одна из них – не выглядеть на предстоящем процессе, униженным и жалким, это было для него хуже смерти, что с Бухариным стопроцентно должно было случиться, у него часто случались истерические припадки, он мог зарыдать, кататься по полу, визжать, рвать на себе волосы и т.д. Психическое здоровье революционеров – это отдельный вопрос, это серьезный вопрос – может ли психически нормальный человек вообще пойти в революционеры?
И что же он пишет Сталину? Бухарин, используя свое интеллектуальное превосходство, зная, что Сталин не имея своих идей, всегда берет чужие, пытается «перевербовать» Сталина, он пишет: «Мне легче тысячу раз умереть, чем пережить предстоящий процесс: я просто не знаю, как я совладаю сам с собой - ты знаешь мою природу; я не враг ни партии, ни СССР, и я все сделаю, что в моих силах, но силы эти в такой обстановке минимальны, и тяжкие чувства подымаются в душе; я бы, позабыв стыд и гордость, на коленях умолял бы, чтобы не было этого. Но это, вероятно, уже невозможно, я бы просил, если возможно, дать мне возможность умереть до суда, хотя я знаю, как ты сурово смотришь на такие вопросы;
в) если меня ждет смертный приговор, то я заранее тебя прошу, заклинаю прямо всем, что тебе дорого, заменить расстрел тем, что я сам выпью в камере яд (дать мне морфию, чтоб я заснул и не просыпался). Для меня этот пункт крайне важен, я не знаю, какие слова я должен найти, чтобы умолить об этом, как о милости: ведь политически это ничему не помешает, да никто этого и знать не будет. Но дайте мне провести последние секунды так, как я хочу. Сжальтесь! Ты, зная меня хорошо, поймешь. Я иногда смотрю ясными глазами в лицо смерти, точно так же, как - знаю хорошо - что способен на храбрые поступки. А иногда тот же я бываю так смятен, что ничего во мне не остается. Так если мне суждена смерть, прошу о морфийной чаше. Молю об этом...»
В чем здесь подсказка Сталину? Большевики прекрасно знали, что такое наркотики. Им в «наследство» от Российской империи остались «горы» наркотиков: кокаин, морфий, опийная настойка, сильные снотворные. Все эти запасы в основном были сделаны для раненых в годы Первой мировой войны, но и в лечении они до 1917 года применялись, в этом не видели криминала.
Многие большевики принимали наркотики во время гражданской войны. Не только работники ЧК, но и прочие. У Алексея Толстого в рассказе «Гадюка» один высокопоставленный партийный босс, говорит, что в гражданскую войну пил чай с кокаином, чтобы не спать, ибо нужно было работать и пр. Честно сказать, не представляю себе такой напиток «чай с кокаином», но Алексею Толстому было виднее, он много чего знал.
Прося о смерти от морфия, Бухарин прекрасно понимает, что он в любом случае примет участие в шоу, ибо он и есть главный персонаж подготовленного спектакля, но он подсказывает Сталину, как сделать это шоу максимально приятным и для обреченных и выгодным для самого Сталина.
Сталин же не был заинтересован в диких припадках Бухарина на судебном процессе, когда тот не помня себя, начал бы обвинять Сталина в подлости, преступлениях, во лжи т.д., визжал бы и катался по полу на виду всей мировой общественности, иностранной прессы и прочих пригашенных на страшное шоу.
И Сталин внял совету Бухарина, всем участникам явно что-то ввели успокаивающее, они были спокойны и даже веселы, переговаривались друг с другом, иногда… смеялись. При этом не теряли ясность ума.
Бухарина же, по воспоминания Ильи Эренбурга, периодически выводили из зала, Эренбург уверял потом вдову Бухарина, что тому делали инъекции каких-то препаратов, чтобы ослабить волю. Думается, что доверенный человек Сталина Илья Эренбург (в прошлом близкий друг Бухарина) просто знал о введении успокаивающих препаратов. А наиболее нервного Бухарина выводили периодически, скорее всего, для осмотра врачами – не впадет ли тот в свой обычный приступ и не начнет рыдать и кататься по полу.
Бухарин на процессе «твердо стоял на ногах» во всех смыслах, признал себя виновным в целом, хотя, как уже мною писалось, что по форме это был сделано так, что было издевательством над судом, а не признание своей вины, так же он не признал себя виновным ни по одном эпизоду в отдельности, что было в общем-то издевательством над обвинителем Вышинским и самим Сталиным, но в общем-то были приемлемым для них, ибо как бы виновным себя все же признал. Но судя потому, что Бухарина все же расстреляли, а не усыпили морфием, Сталин счел, что тот не выполнил своего обязательства по признанию вины. Хотя он мог приказать расстрелять Бухарина и просто так, из чувства садизма и реванша.
Бухарин в письме к нему сразу берет верную ноту, он пишет о том, что не собирается мешать процессу и вообще всему, что затеял Сталин, что пишет он ему информацию к размышлению и не более того. Бухарин прекрасно знал эту особенность Сталина – «вытащить» что-то полезное для себя из идей своих противников или соратников: «Чтобы не было никаких недоразумений, я с самого начала говорю тебе, что для мира (общества) я 1) ничего не собираюсь брать назад из того, что я понаписал; 2) я ничего в этом смысле (и по связи с этим) не намерен у тебя ни просить, ни о чем не хочу умолять, что бы сводило дело с тех рельс, по которым оно катится. Но для твоей личной информации я пишу».
Так что же кроме использования наркотиков подсказывает Сталину Бухарин? Как пытается воздействовать на его не очень здоровую психику?
Он пишет, что за последние годы: «научился по-умному тебя ценить и любить». Эти слова в контексте нашего времени и обстоятельств кажутся приторными, фальшивыми, отвратительными, но вот Сталин вполне мог поверить в это. Бухарин не очень высоко ценил его интеллектуальные способности и прекрасно знал, что в марксизме товарищ Сталин не силен, и Сталин знал о таком к себе отношении со стороны Бухарина, который не видел смысла ранее это скрывать. Но речь-то идет уже о времени, когда Сталин провел коллективизацию и в значительной степени индустриализацию и пр. И Бухарин признает эти его «победы» и пишет, что научился относиться к нему по умному т.е. прошлое отношение было досадным недоразумением, он просто не видел светлого гения Сталина, а теперь разглядел очевидное.
Мог ли Сталин в это поверить? Тут надо иметь в виду стиль отношений в ленинской партии, Ленин культивировал всегда взаимную поддержку своих, и особенно после победы в гражданской войне в верхах партии установилось хорошим тоном относиться друг к другу прямо по-братски. Они были одни в огромной России, которая ненавидела их, они знали это и чувствовали, они совершили все мыслимые и немыслимые преступления, а поэтому испытывали ментальное одиночество, вот поэтому они так экзальтированно относились друг к другу и слова Бухарина - «Коба, я люблю тебя» и пр. – есть их почти обычный стиль. Едва ли Сталин обращал на это внимание, но в то, что Бухарин признал свое поражение и считает теперь его, Сталина, выдающимся человеком, в это Сталин, безусловно, мог поверить, и наверняка поверил, ибо полагал, что это правда.
Далее Бухарин Сталину же (!) объясняет смысл репрессий. У Сталина была больная психика, об этом было сказано на ХХ съезде КПСС, о том, что Сталин страдал манией преследования, т.е. паранойей. Тут надо понимать, что на таком уровне (съезд всей партии) коммунисты в СССР после Сталина никогда не врали, они могли о чем-то промолчать, но если говорили, что их генсек был психически болен, то в это можно было верить. И Бухарин, не зная диагноза, знал, что Сталин не совсем нормален, в большевистской верхушке трудно было найти здорового психически или в нервном отношении человека, особенно после гражданской войны, и там относились к этому с пониманием, сам Ленин писал о том, что все они в нервном отношении «изношены», если учесть, что для нервной системы самого Ленина были невыносимы даже телефонные звонки, они пугали его, и ему вместо звонков поставили лампочку, звонка не было слышно, но если ему звонили, то загоралась лампочка, что пугало его меньше, то и психические «особенности» Сталина мало кого удивляли или пугали, пока он не получил неограниченную власть. И вот Бухарин в весь этот кровавый маразм «большого террора» вносит в письме некую логику, которая могла была быть принятой Сталиным:
«Я, думая над тем, что происходит, соорудил примерно такую концепцию:
«Есть какая-то большая и смелая политическая идея генеральной чистки а) в связи с предвоенным временем, b) в связи с переходом к демократии. Эта чистка захватывает а) виновных, b) подозрительных и с) потенциально подозрительных. Без меня здесь не могли обойтись. Одних обезвреживают так-то, других - по-другому, третьих - по-третьему. Страховочным моментом является и то, что люди неизбежно говорят друг о друге и навсегда поселяют друг к другу недоверие (сужу по себе: как я озлился на Радека, который на меня натрепал! а потом и сам пошел по этому пути...). Таким образом, у руководства создается полная гарантия».
Здесь интересны такие моменты воздействия на психику и логику Сталина: во-первых, Бухарин не оспаривает в лоб нужность подобных мер, что заставит Сталина с вниманием прочесть и дальнейшие тезисы, ибо, во-вторых, Бухарин уверен, что все это происходит во имя демократизации (!). Т.е. Бухарин пытается выжать хоть какую-то пользу из всего того кровавого маразма, который творился.
«Демократизация общества» - это идея Бухарина, она даже нашла отражение в «Сталинской» Конституции, но осталась только на бумаге. Но… взял же Сталин идею у Троцкого и Преображенского о сверхиндустриализации за счет крестьянства. Почему бы ему не взять и бухаринскую идею о демократизации общества? Пусть как-то криво, но идея войдет в жизнь. Бухарин явно надеялся на это, иначе бы не написал об этом в письме. В-третьих, Бухарин не ставит Сталину в вину его собственный арест, в письме он рассказывает о своих «грехах» лично перед Сталиным и перед партией, они явно смехотворны, но арест и все эти чудовищные лживые обвинения Бухарин не ставит под сомнение, это взбесило бы Сталина. Наоборот, Бухарин пишет, что в рамках этого грандиозного проекта без его ареста никак не могли обойтись. Да, он ни в чем не виноват, не заговорщик, не шпион, но он понимает логику действий товарища Сталина.
Но для гарантии Бухарин уточняет: «Ради бога, не пойми так, что я здесь скрыто упрекаю, даже в размышлениях с самим собой. Я настолько вырос из детских пеленок, что понимаю, что большие планы, большие идеи и большие интересы перекрывают все, и было бы мелочным ставить вопрос о своей собственной персоне наряду с всемирно-историческими задачами, лежащими прежде всего на твоих плечах».
В этой переписке сумасшедший явно не Бухарин, каким его объявляли после опубликования этого письма, сумасшедший его адресат, он и общается с ним как с заведомо более глупым и больным, пытаясь подсказать ему кое-что в пользу дела для страны и себя лично.
Бухарин даже понял точку отчета, когда Сталин «двинулся» окончательно. Это самоубийство жены Сталина. Сталин остался совершенно один, и это абсолютное одиночество обострило все его психические проблемы. Это, кстати, характерно для многих преступных тиранов, Иван Грозный слетел с катушек после смерти своей первой жены, Гитлер, что характерно, примерно в такой же ситуации, как и Сталин, когда при неясных обстоятельствах покончила самоубийством его племянница Гели Раубаль, единственный человек на земле, которого он любил, и в окружении Гитлера отметили, что именно после этой смерти Гитлер становился все безжалостнее. Любопытно, что сына Сталина Якова Гитлер предлагал обменять не на фельдмаршала Паулюса, а на обер-лейтенанта, брата Раубаль.
Близкие к Сталину партийцы прекрасно понимали значение жены Сталина в его жизни. И уж как хорошо понимал это Бухарин, который пережил нечто похожее. «Она предала меня» - сказал Сталин после самоубийства жены. Но тоже самое мог сказать и Бухарин, от него, выгнанного из политбюро, ушла жена, отрекшись от него, но он тогда нашел себе (или ему нашли) юную Ларину, возместив потерю. Сталин не умел обращаться с женщинами, после смерти жены он не верил вообще никому, женщинам и подавно, для него сойтись с более или менее умной и интеллигентной женщиной было нерешаемой проблемой.
И вот Бухарин пытается сыграть и на этой струне, совершенно необычным способом, он пишет, что жена Сталина приходила к нему в галлюцинациях:
«Когда у меня были галлюцинации, я видел несколько раз тебя и один раз Надежду Сергеевну. Она подошла ко мне и говорит: "Что же это такое сделали с Вами, Н. И." Я Иосифу скажу, чтобы он Вас взял на поруки". Это было так реально, что я чуть было не вскочил и не стал писать тебе, чтоб... ты взял меня на поруки! Так у меня реальность была перетасована с бредом. Я знаю, что Н. С. не поверила бы ни за что, что я злоумышлял против тебя, и недаром подсознательное моего несчастного "я" вызвало этот бред. А с тобой я часами разговаривал... Господи, если бы был такой инструмент, чтобы ты видел всю мою расклеванную и истерзанную душу! Если б ты видел, как я внутренне к тебе привязан, совсем по-другому, чем Стецкие и Тали! Ну, да это "психология" - прости. Теперь нет ангела, который отвел бы меч Аврамов, и роковые судьбы осуществятся!»
Тут снова почти прямая подсказка Сталину, чтобы тот лично взял Бухарина на поруки. Да еще с ссылкой на покойную жену Сталина. Она бы точно взяла на поруки Бухарина, и не только его, но и всю партию. Но речь-то идет о судьбе Бухарина в данном случае. Сталин же завидовал тому, что Бухарин нашел себе жену «моложе моей», о склонности Иосифа Виссарионовича к молодым девушкам писали многие, видя в это порок. Думается, что здесь имело место другое – ему было просто легче с девчонками общаться, ибо женщина в 25 лет может выглядеть юной, но это уже сложившаяся женщина – умная по-женски, хитрая, коварная, сложная…
Ну и дальше Бухарин подсказывает, как именно мог он быть полезен Сталину «на поруках». Сначала он повторяет свой тезис, что нет ему прощения и молит о чаше с морфием, но затем мягко переходит к тому, что реально принесло бы пользу Сталину.
Он предлагает: «…выслать меня в Америку на 5 лет. Аргументы за: я провел бы кампанию по процессам, вел бы смертельную борьбу против Троцкого, перетянул бы большие слои колеблющейся интеллигенции, был бы фактически Анти-Троцким, и вел бы это дело с большим размахом и прямо с энтузиазмом; можно было бы послать со мной квалифицированного чекиста и, в качестве добавочной гарантии, на полгода задержать здесь жену, пока я на деле не докажу, как я бью морду Троцкому и К0 и т. д.»
Фантазии Бухарина имеют под собой основу, Сталин ведь посылал его за границу уже в пору травли Бухарина в СССР, ему было выгодно, чтобы Бухарин остался там, тогда бы сам Сталин точно утвердился во мнении, что кругом предатели и враги, а так его все же посещали некие сомнения и некоторые арестованные освобождались и даже делали карьеры. Ну и бегство Бухарина доказало бы всей левой мировой общественности, что Сталин прав в своей борьбе с «предателями».
Другой фактор – это уровень интеллекта Троцкого, он был по зубам Бухарину, но никак не Сталину, Мехлису и пр. из окружения Сталина. А Бухарин уже доказал, что способен не просто противостоять Троцкому, но и громить его интеллектуально.
Но все же это было предложение из ряда «подставных», вот за ним следовало реальное предложение: «…но если есть хоть атом сомнения, то выслать меня хоть на 25 лет в Печору или Колыму, в лагерь: я бы поставил там университет, краеведческий музей, технич. станции и т. д. институты, картинную галерею, этнограф-музей, зоо- и фито-музей, журнал лагерный, газету.
Словом, повел бы пионерскую зачинательскую культурную работу, поселившись там до конца дней своих с семьей. Во всяком случае, я заявляю, что работал бы где угодно как сильная машина».
Бухарин согласен быть обывателем простым, но… мог быть незаменимым консультантом, хотя по тому же Троцкому, по вопросам марксизма, ибо в марксизме в сталинском СССР мало кто соображал так хорошо, как Бухарин. Точнее, равных ему не было. Думается, что надежды Бухарина были именно на это, позволил же ему Сталина писать в тюрьме, и он написал там роман, философские марксистские работы и стихи. Вообще-то Бухарин был главным идеологом партии с 1918 года, именно ему принадлежит идея построения социализма в отдельно взятой стране, что потом присвоил Сталин. Бухарин выдвинул эту идею не потому, что верил в построение социализма в отдельно взятой стране, а потому что без этой идеи провисала вся идеологическая работа. Без этой идеи и «великий октябрь» никакого значения не имел, ибо жизнь всех слоев населения стала хуже во всех смыслах, чем была при царе. А сроки мировой революции пролетариата всех стран были весьма отдаленными. А идея «строительства социализма» давала смысл существованию СССР.
Так что письмо Бухарина Сталину было не воплем сумасшедшего, не мольбой о помощи все проигравшего политика, этот был расчётливо написанный документ мощного аналитического ума, где Бухарин в очередной раз проявил себя, как отличный психолог-манипулятор и аналитик.
Думается, что Сталин вполне мог дать возможность Бухарину существовать где-то на Колыме и быть «экспертом» по каким-то вопросам. Убить-то он его всегда мог, если бы счел нужным. Ведь в более позднее время был репрессирован, например, великий хирург Юдин, так партийные бонзы ездили к нему делать операции в лагерь.
Но письмо не сработало по двум причинам: во-первых, Сталин уже поверил в свою гениальность, во-вторых, пощадив Бухарина, он разрушил бы всю собственную конструкцию большого террора против партии.
Для нас же здесь важно то, что Бухарин боролся до конца и за свою жизнь, и за возможность влиять на реальность в СССР. Ведь и Троцкий и Бухарин любили СССР, как свое детище.
http://www.proza.ru/2019/11/05/983