- Ну что? Жить будет? - спросил Мирон старца Прокла спустя пары часов, перед этим осторожно постучав в дверь.
- Входи, Мирон - из тёмного угла раздался гормогласный голос знахаря - На всё божья воля. Но тут особый случай. малец не просто простыл. Видишь ранки на его ногах. Они не красные, как обычно бывает, а чуть почерневшие. Чёрная немочь проникла в его тело через эти ранки. Кровь его совсем плоха. Жертву надо принести за парня богам нашим. Молодую скотинку зарезать, быка али свинку и парня той кровью омыть.
- Да у нас скотины в деревне, Прокл, раз - два и обчёлся. Сам же знаешь как людям после войны тяжело живётся. Да тут ещё то князья, то татары с нас в три шкуры дерут.
- Слыхал я у твоего друга, Силы, кобыла жеребёнка принесла - Прокл со вздохом посмотрел в маленькое грязное окошко - Другого способа помочь мальцу я не вижу.
Мирон почесал бороду и нахмурился - Друг то он друг, да вот только он этого жеребёнка как сына родного ждал. Сам же знаешь, Чернышку его убили под Калкой. Рядом тогда с ним бились. Коню четыре стрелы в шею угодили. Как Сила выл над конём! Эх! А кобыла то его от нашего Ветра понесла. Так что этот жеребёнок и нам дорог. Ивашка с Мотей узнают - расстроятся.
- Разве они меньше расстроятся если узнают что их друг умрёт. Тут счёт на часы пошёл. День, ну два и парня не спасти.
- Я понял тебя, Прокл - кивнул ему Мирон и перекрестившись на висевший над Проклом образок, вышел из низкой землянки.
Тем временем Петька , Ивашка и Мотя, перекусив по скорому тем чем угостила их бабка Доня, что жила по соседству с Проклом, уже собирались в дорогу на поиски колодца. Даша, как мы уже говорили, решила остаться с Тихоном. Да и после поездки с Мотей снова залезать на коня у неё не было желания.
Даша перехватила хмурый взгляд Мирона и всё поняла. На щеке её блеснула слеза.
- Плохо всё , Мирон, да? - заглядывая в глаза Мирону, спросила она.
- Хуже некуда - отмахнулся от неё Мирон и пошёл в сторону землянки где жил его боевой товарищ Сила.
- Может ты всё таки с нами? - подошёл Петька к Даше и потоптавшись на месте тронул её за плечо.
- Перстень не потеряй - не оборачиваясь, сказала ему Даша - И найдите поскорей этот чёртов колодец. Если Тихон умрёт, я себе этого в жизнь не прощу. Ведь это я его на побег подбила в дождь да ещё по этим лисьим болотам. Уж лучше в плену да живому. Татары к нам почти хорошо относились.
- Конечно хорошо! - услыхал их разговор Ивашка - От ваших жизней зависела толщина их кожаных кошелей. А там работали бы с утра до темна за миску чечевичной похлёбки. По мне так лучше смерть чем жизнь такая.
- Вот давай про смерть сейчас не будем - топнула Даша ножкой - К нам Тихона надо, в наше время. Как только колодец сыщете, прямо к нам его туда и повезём. Нечего его по вашим знахарям таскать да в бубны над ним бить. Поезжайте, чего лясы точите?
- И то верно - Мотя, подмигнув Даше, лихо вскочила на Мышонка и махнув Ивашке рукой, мол догоняйте, подняла на прощание столб пыли. Конь Ветер, с Петькой и Ивашкой на спине, тут же последовал за ними.
Боевой товарищ Мирона, Сила, был дома. Лежал на соломенной подстилке, накрытой толстой узорчатой турецкой тканью, привезённой им из похода на татар.
- Не болен? - спросил его Мирон, войдя в землянку, даже не постучавшись.
Сила задумчиво посмотрел на Мирона.
- Ну вот - хмуро сказал он товарищу - Я тут слова складно придумывал что бы вирши получились, а ты.. Слушай, Мирон! Какое похожее слово будет на слово - сражение?
- Поражение! - Мирон присел на лавку - Или отморожение. Ты, Сила, окончательно мозги свои в том походе отморозил, если такой ерундой вздумал заниматься.
Сила встал со своего лежака и сел рядом с другом.
- Ни чего то ты не понимаешь. Я очерствел на этой войне. Жить иногда не хочется. Всё друзей наших боевых вспоминаю - Колывана, Матюху, Спирю, Захарку. Все полегли под Калкой. Все! И конь мой, Чернышка, тоже. И как дальше жить? Вот и придумываю всякие сказы что бы увековечить в них, так сказать, товарищей своих. В Новгороде на площади слышал я как еврей один вирши читал про персиянку одну, полюбил будь то которую. Так они мне в душу запали, что я, не видя этой персиянки, влюбился в неё. Бедный еврей! Он наверное написал это от безысходности. Вот и я.. Лежу на соломе, придумаю несколько строчек и запоминаю. Эх! Мне бы писать научиться. Вон бересты сколько в углу валяется. Царапал бы себе эти вирши, а так помру и всё это со мной во мрак уйдёт.
Мирон посмотрел внимательно на друга. Ну и как теперь у такого просить жеребёнка на жертвенное заклание? Он вирши слагает, что бы боль свою душевную унять а я ему такой удар под дых.
Мирон поднялся с лавки - Пойду я.
- Ты чего, Мирон, приходил то? - почесал Сила не по годам убелённую бороду.
- Да вот, вирши твои послушать хотел, да не допридумал ты их ещё. Так что ложись на свою постилку и боги тебе в помощь.
- А жеребёнка нашего я Чернышкой назвал - крикнул Мирону в догонку Сила - Приходи вечером. Жеребёнка посмотришь и вирши послушаешь.
Мирон, ничего не ответив другу, закрыл за собой тяжёлую дверь.
- Ну и куда теперь? - сказал он сам себе - В лес за кабаном? Так нам поросёнка надо. А за своих детей кабаны люто стоят. Живому остаться - это ещё вопрос. Да и лоси с медведями не частые гости теперича. Одни волки снуют кругом. Но те в одиночку не ходят. Опять волчонка надо, а они все по норам хоронятся. И как назло во всей деревне не одного щенка. Ох, видно придётся Тихону богу душу отдать. Ничего не поделаешь. Даже если найдёт мелюзга этот чудный колодец, пока Тихона до него довезём, растрясём всего. Да и когда они ещё обернуться. Прокл сказал - Счёт, мол, на часы пошёл. А до заката не так много времени осталось. По темноте они скакать не будут, в поле аль в лесу заночуют. Эх, парень, парень. Прости, такая уж у тебя судьба несчастная. И матушку твою больную жаль. Да на том свете, бог даст, свидитесь, не долго осталось.
С этими словами Мирон подходил к дому Прокла, у которого, кусая свои пухлые губы, на колоде сидела Даша, грустно смотрела куда то под крыльцо почерневшего от старости дома.
А тем временем Ивашка, Петька и Мотя неслись во весь опор по пыльной лесной дороге. Топот стоял такой что казалось скачет целая конница, поднимая за собой клубы пыли и мелких камней. Благо кони были подкованы и такие прогулки, если не считать на них наездников, им были только в радость.
как не пытался Ивашка на своём коне обскакать Мотю, у него ничего не получалось. Татарский конь с ласковым именем - Мышонок, нёсся как вихрь, как ураган и горе тому кто выскочил бы ему на встречу. Затоптал бы и не заметил. Но Ивашка завидовал сестре белой завистью. Его конь Ветер пусть и не такой быстрый, зато верный, а Мышонка отпусти попастись и вернётся ли он к Моте, вопрос. Ускачет к своим татарам. Он же к степям привык. Хотя летом в России - матушке еды - травы навалом. А зимой сена впрок, коси летом знай. Правда с овсом туго, зато гречиха растёт, а кони её ой как любят.
А тем временем солнце начинало садиться за горизонт.
- Ивашка! - крикнул Петька товарищу - Ты не помнишь, мы проскакали то место где на дереве ночевали?
- Давно-о - потянул Ивашка - Скоро будем у развилки а там с версту и то место покажется где ты выскочил а я с коня свалился. Вот правда темно уже будет, колодезь то ваш искать.
- Его сегодня надо найти! Слышишь, Ивашка? Иначе Тихон погибнет. У меня фонарик есть, не забыл? Будем искать, пока батарейки не сядут.
- Канарейки? - не расслышал Ивашка - И куда они сядут? Я давно канареек не видел. Их ловят да на базаре продают.
Петька про себя усмехнулся, но пояснять Ивашке не стал, а только тревожно посмотрел на небо, которое уже постепенно заволакивали тёмные тучи.
- Давай, Ивашка, поднажми!
- Не могу! Коней загоним. Ветер падёт, я себе не прощу этого. Успеем. Уже скоро!
Скакали ещё где то час, так показалось Петьке. " А сколько интересно сейчас времени?" - подумал он и тут же спросил Ивашку.
- Слушай, а как вы время узнаёте? Часов то у вас нет. По солнцу?
- А зачем его узнавать? Утро - утро, день - день, вечер - вечер..
- Ночь - ночь - докончил Петька - Понятно всё с вами. С петухами встаёте, с петухами ложитесь.
- Угу - кивнул Ивашка - Прискакали! Вот тот дуб из за которого ты выскочил. А вот тут я упал - показал Ивашка отпечатки, вдавленные в землю.
Мотя подъехала к ним.
- А ничего, Мышонок то, бойкий! Ну, Сурэ! Вот так подарок! А вы чего встали как вкопанные? Стемнеет вот вот!
- Дальше пешком пойдём - Ивашка спрыгнул с коня и помог слезть Петьке, тот так и не научился этому. Хотя про себя думал как бы потом попросить Ивашку прокатиться самому на этом великолепном скакуне. Но без узды и седла побаивался.
- А коней куда денем? - Мотя тоже спрыгнула с коня и важно огляделась по сторонам - Заблудиться то мы не заблудимся. Я зарубки буду делать через каждые четверть версты. А вот на коней волки напасть могут.
- Значит ты останешься коней сторожить. Разведём тебе костёр. Две спички у меня остались. А мы с Ивашкой в лес двинем - Петька достал из за пеньковой верёвки - пояса фонарик и включил его на пару секунд - Горит, но тускловато. Ненадолго хватит.
- Ну уж нет - скрестила руки на груди Мотя - Не затем я в такую даль неслась что бы коней сторожить. Да и в лесу я как рыба в воде. Ты, ивашка, и сторожи коней. Я тебе нож свой вострый дам. Конечно против волков он тебе не очень то поможет. Но всё спокойнее. Да и огонь зверя отпугнёт.
- Ну, не знаю - сделал вид что ему не охота оставаться, Ивашка, хотя в душе ликовал. Бродить ночью по лесу, ноги ломать, охоты у него ни какой не было. По Лисьим болотам набегался! А зарубки как делать будешь, без ножа то? Топора то у нас нет.
- А это тебе не топор? - Мотя сунула руку в кожаную сумку, притороченную к седлу Мышонка и достала от туда небольшой, лёгкий и очень красивый топорик. Она ловко повертела им у себя над головой и даже подкинула пару раз и так же ловко поймала.
- Тоже подарок Сурэ? - с завистью посмотрел на топорик Ивашка - Ты бы мне, Мотя, нож свой тогда подарила. А то у тебя чего только нету. Разве что сабли татарской.
- Была бы и сабля, если бы вы с Мироном её на муку да на соль не выменяли. Надо было мне её выкрасть да в лесу, в тайнике своём спрятать. А вы с голоду бы не померли. И кабанье сала можно было на огне завялить. И вообще, кто кабана летом убирает? Зима то на что? А про нож я подумаю.
Тем временем Петька уже вглядывался в сумерки, вспоминая откуда же они с Дашей пришли. И где эту поляну искать. Тут днём то не сыщешь, а ночью и подавно. Фонарик на подходе и надеяться на него нечего. Успокоила Петьку всё та же Мотя.
- Ты, Петя, не волнуйся. Твой светлячок потухнет, мы факела зажжём. Прямо сейчас и сделаем. У тебя же волшебное огниво есть.
- Это мне надо постараться костёр Ивашке с одной спички разжечь - неуверенно сказал Петька.
А Ивашка тем временем в округе сухие ветки - Ну что стоите? Помогайте! Солнце уже садиться.
Когда гора веток и палок была натаскана и костёр бойко и весело затрещал, Петька вытер пот со лба.
- Слава богу! С одной спички! Вот когда костры то запаливать нужно. Жизнь, она всему научит!
А Мотя предложила последнюю спичку не тратить.
- Давай мы факела сейчас от костра зажжём и спичку твою сбережём. И светлячок пока нам будет не нужен.
- Верно говоришь! - Петька не переставал восхищаться этой смелой и остроумной девчонкой.
Он и не заметил как за его спиной вырос большой силуэт. Некто положил Петьке руку на плечо и пробасил - К огоньку погреться не пустите, мальцы - удальцы?
Петька вздрогнул и почувствовал как его колени сами по себе стали подгибаться.
Мотя схватилась за топор, Ивашка за нож. Конь Ветер гневно раздувал ноздри и недовольно бил копытом о землю.
- Ну всё, сдаюсь! - усмехнулся незнакомец и отодвинув в сторону онемевшего Петьку, шагнул к огню.
Это был плотного телосложения мужчина лет сорока с ровной, аккуратной бородкой, слегка лохмат, его густые тёмные брови как у филина - это первое что бросалось в глаза. Нос картошкой, губы толстые, щёки красные.
Такой не голодает, это точно - подумал Петька, приходя в себя.
Одет мужчина был по старорусскому - не бедно, но и не богато. Лянная рубаха на выпуск, поверх зипун, тёплые турецкие шальвары, добытые наверное в бою с татарами, кожаные красные высокие сапоги. В руке шапка - колпак.
Незнакомец низко поклонился ребятам и тем самым сразу же расположил их к себе.
- Мир вам, ребятишки! Вы топоры - ножички то попрячьте. Я вам вреда не причиню. Мне бы до утра ночку то переждать и я дальше пойду.
- Откуда и куда путь держите, дяденька? - спросил незнакомца Ивашка, дружелюбно опуская руку с ножом - Волков не боитесь?
- Пусть они меня бояться - незнакомец подсел к огню, подкинув в костёр пару веток и стал греть руки - Скоро уже и зима не за горами - дыхнул он холодным паром, подняв голову к звёздному небу - А иду я, мальцы, с Поганого озера, вы не слыхали наверное про такое.
- А почему Поганое? - поинтересовался Петька, ёжась от вечернего осеннего холода, подсев к незнакомцу - Кругом поганки что ли растут или воняет из него?
Незнакомец хмыкнул.
- Не то и не другое. Ни кто уже точно и не знает почему его так прозвали. Да вот только бабка моя, здравия ей, сказывала что жил на берегу этого озера мужик один. Ни чего такой, работящий. Вот только когда у него что то не получалось. он любил говорить - Поганое дело! Его и прозвали "Поганое дело". Настоящего его имени бабка моя и не помнит.
Вот как то этот мужик влюбился в девушку с соседней деревни, а у той уже ухажёр был, задиристый больно! Но ведь сердцу не прикажешь. Ей тоже по сердцу пришёлся мужичок наш. А тот ухажёр прознал про то, плохое дело задумал, поганое. Подкараулил вечером мужичка, поленом его по лбу и в озеро. Утром то его мёртвого и нашли люди, плавающим в озере. Ну а следом, дня через три после его похорон, девушка та, зазноба его, в том озере утопилась. Камень на шею и в омут. Во как любила! Но самое интересное то, сказывала моя бабуля, что на озере, после их гибели, лилии цвести стали, которых раньше отродясь не было. А озеро с тех пор и прозвали Поганым, в честь мужичка того. Вот так!
- Название какое то не очень - вытер влажный нос рукавом Ивашка - У нас вот пруд за деревней Чёрным зовётся. Глубокий! У самого берега уже глубина начинается. А дальше глянешь, дна не видно. Черным черно! В нём вьюны да налимы водятся. Раньше их ни кто не ловил и не ел. А вот как война началась, голод попёр, стали ловить, морды, сетёшки ставить. Уплетали эту рыбу за милую душу, хоть и воняла она шибко. Да голод выбирать не даёт. Тут уж мечи что стоит на печи.
- Это верно, малец! - задумчиво проговорил незнакомец, с любопытством разглядывая Мотиного коня. Мотя уловила взгляд незнакомца и нахмурилась.
- Конь у вас хороший! Степной! Где такого раздобыли? Неужто у татар увели? Смотрите, поймают они вас, ушами не отделаетесь.
- Конь мой! И бояться нам нечего. Вы так нам и не ответили куда направляетесь.
- Да вот ищу тут место одно. Схорон. Когда татары на Русь напали, я всё своё немудрёное богатство в лесу схоронил, где то здесь, неподалёку. Там вещица одна есть. Больно уж она мне дорога как память. Перстенёк заветный.
При слове - перстенёк - Петька вздрогнул и осторожно провёл себя рукой по груди, нащупывая висящий на бичеве перстень.
- Золотой аль серебряный поди? - поинтересовался Ивашка, конечно же заметив движения Петьки в сторону перстня.
- Да так - махнул рукой незнакомец - ничего особенного. Подарок отцов да и только. Дорог как память да и только - и тут же ошарашил всех новым вопросом - Вы, мальцы, колодезь тут ни где не встречали? Пустой колодезь. Крышка сверху железная, кованная. Он как подсказка мне где схрон найти. Найду колодезь, найду перстенёк.
Озноб пробежал по Петькиной спине. Он слегка отодвинулся от незнакомца и краем глаза осторожно посмотрел на него.
- А к-как вас зовут? - спросил он мужика.
Тот усмехнулся в бороду.
- А как только меня не зовут. И Трифоном и Тришкой и Тришуткой. Хотя я ни то, не другое не третье.
- Это как понимать? - спросила Мотя, взяв на всякий случай под узды своего коня.
- А вот поможете найти перстенёк, на еём моё имя то и нацарапано, с внутренней стороны. Отец специально нацарапал да мне опосля подарил.
- А почему нам сейчас не назвать имя то своё?
Ивашке уже не нравился этот странный человек.
А вот помогите найти мне тот колодец, тогда узнаете. Где то рядом он, уверен я. Вот только мимо всё прохожу. А так разбредёмся чуток и лесок то прочешем.
Незнакомец снова посмотрел на Мотиного коня. Тот снова заржал и стал бить о землю копытом.
- Конь просто так копытом бить не станет - шепнула Мотя Ивашке - Он беду какую то чует. Избавляться надо от этого Тришки - бородатого, пока не поздно.
- Вы дяденька погрейтесь да и идите своей дорогой - осторожно сказал Ивашка незнакомцу, поглядывая искоса на Мотю - Мы вот тоже обогреемся и в дорогу. В Новгород нам надо успеть до рассвета.
- Не надо вам в Новгород - нахмурился Тришка - Зачем же вы меня, мальцы, обманываете?
Петька совсем опешил. Даже немного заикаться стал.
- Вы, вы отк-куда знаете то? - но тут же опомнился и мысленно ругнул себя за свою трусость - в Новгород мы идём. Чего пристали?
- А топориком зарубки на деревьях кто ставить хотел? - не унимался Тришка, противно ухмыляясь - А факела жечь? И что это за диво такое у тебя, малец, из блестящей палки светится?
- Ни чего он вам не покажет - выпалила Мотя, крепче сжимая топорик - Погрелись? Идите своей дорогой. Ну или оставайтесь у костра а мы дальше пойдём.
- Ну, ну. что за грубияны мне попались - сказал озорно Тришка, вставая - То у них не спроси, это.. Дело ваше. Пойду я тогда дальше. Только почему то кажется мне что свидимся мы ещё. Прощевайте - и Тришка бородатый так же растворился в темноте как и появился.
Ребята минут десять прислушивались к хрусту ломающихся веток под ногами. пока всё не стихло.
- Что за мерзкий дядька - сморщила свой носик Мотя - я думала он моего Мышонка забрать хочет. Так он на него жадно смотрел. Пусть только бы попробовал! Топорик мой хоть и маленький да вострый. Сразу промеж глаз рубанула бы и не поморщилась.
- Про какой он там колодец городил? А, Петька? - обратился Ивашка к товарищу - Перстенёк он ищет заветный. Коня увести хотел!
Петька не ответил Ивашке а только ближе подсел к костру,снял с шеи бичеву на которой висел перстень Игема.Он стал его внимательно рассматривать.И вдруг побледнел и негромко вскрикнул - Ребята! Знаете с кем мы только что разговаривали? - пробормотал он дрожащим голосом.
- И с кем же? - Петькино волнение передалось Ивашке с Мотей - С кем?
- С самим дьяволом! Вот,читайте!
Мотя с Ивашкой стали внимательно рассматривать перстень и так и эдак. мотя даже провела осторожно по надписи пальцем.
- Ну, убедились? - зловещим голосом пробасил Петька.
Ивашка вернул петьке перстень.
- Ну буковки какие то. Мы же с Мотей всё равно читать не умеем.
- И то верно - хлопнул себя по лбу Петька - Тут написано английскими буквами - DEVIL! Это значит - дьявол!
- Мне кажется что он вовсе ни куда не ушёл а стоит сейчас в лесу и смотрит на нас - прошептал Ивашка.
Петька тут же спрятал перстень обратно под рубаху. Мотя огляделась.
- Мышонок копытом бить перестал. Значит ушёл он.
- Если бы он твой перстень увидел, давно бы здесь стоял а мы бы возможно лежали.
Ивашке вдруг разом расхотелось оставаться одному у костра.
- И чего мы намылились в лес на ночь глядя? Тихон может уже того.. - и тут же получил лёгкий подзатыльник от Моти.
- Ты чего, дурная?! Я хотел сказать - может он того, оклемался уже.
- Слышали что Тришка сказал. Колодец где то рядом. Неспроста он его ищет. А перстень может и не этот вовсе ему нужен. Хотя зачем дьяволу перстень? А может и не дьявол это вовсе. Ох и страху натерпелся же я в вашем веке. Давайте уже поскорее колодец искать что ли, на сколько нам фонарика моего хватит. Коней с собой возьмём. Мышонок не простой конь. Если вдруг Тришка рядом окажется, даст знать. в самый бурелом только не лезьте. Нам поляна нужна. На поляне тот колодец.
На том и порешили. Фонарик, на удивление Петьки, держался стойко. Прошёл час - другой а он лишь слегка потускнел, но освещал ночной лес хорошо и ребята, не считая коней, были довольны. Мышонок вёл себя странно. Он то спокойно шёл, давая вести себя за удила, то вдруг останавливался как вкопанный и начинал недовольно фыркать, брызгая на Мотю слюной.
- Мотя, твой конь меня до седых волос доведёт - шёпотом сказал Моте Петька - Как только он начинает фыркать мне всё Тришка в ветвях мерещится. Ох, и до рассвета ещё ой как далеко.
Где то неподалёку заухал филин. Да в добавок ещё. хоть и очень далеко, раздался знакомый вой.
- Волки? - спросил Петька Ивашку.
- Они! - кивнул тот - Если рядом завоют, перейдём на факела. Огня они боятся.
- Может Мышонок на них так реагирует? - предположила Мотя - Я же не знаю, боится он волков или нет. Конь степной, а от Мирона я слышала, в степях волков ещё больше чем у нас. И табуны лошадей усердно охраняются собаками и людьми.
- Поляна! - воскликнул радостно Петька - И очень похожа на ту что у нас там, в будущем, на которой мы и встретили Игема. Фонарик тускнеет всё сильнее, скоро погаснет, я уже почти ни чего не вижу. Хоть бы это та самая ..
Мотя протянула Петьке заранее приготовленный факел. Ещё один был в руке у Ивашки.
- Спичка то последняя - дрожащей от ночного холода рукой достал Петька коробок - Береста точно сухая?
- Береста хорошая - заверила Мотя - Не получится твоей этой.. палочкой, тогда в сумке есть татарское кресало и нить. Будем добывать огонь по нашему. Я то знаю в этом толк. Не впервой! И дождя нет, хорошо. Он в этом деле нам не нужен.
Как не дрожала Петькина рука, а береста, умело и прочно намотанная на палку, затрещала и весело пыхнула, разом озарив своим светом часть поляны.
" береста у них здесь что ли какая то особенная - подумал Петька про себя, вспоминая как раньше разводил костры, пугаясь и разбирая не хотевшие ни в какую гореть, ветки. А теперь с первой спички уже который раз. Скорее же всего это происходило из за того что спичек было всего ни чего и Петька на подсознании старался исключить все моменты потухания спички - это и ветер и правильный наклон спички и береста, которая своим видом и качеством внушала доверие. Итак факел горел и можно было в течении получаса прочесать поляну, которая Петьке показалась такой знакомой. все стали внимательно осматриваться по сторонам. Петька поднял факел над головой и что бы лучше было видно в округе.
- Колодезь то посередине был или с краю где то? - спросил Ивашка Петьку,осторожно ступая по холодной пожухлой траве.вдруг под ногой окажется открытый колодец и он в него упадёт?
- Ну где то посередине. Чуть левее кажется и ближе к той кромке леса. Идёмте туда.
Вы идите а я коней привяжу - остановилась Мотя - А то ещё об твой колодезь ноги поломают. Мышонок! Что опять? - сердито посмотрела она на коня.Тот сделал слабое усилие вырвать удила из Мотиных рук и стал снова бить копытом о землю.
- Волки или Тришка? - задумчиво проговорил Ивашка - Лучше бы волки.Они огня бояться. Петька, запаливай мой факел, пусть Мотя с конями останется а то в темноте их перегрызть могут серые разбойники.
- И то верно - Петька поднёс свой факел к Ивашкиному и поляна стала ещё светлее.
- Колодец! - воскликнул обрадованно Петька. при сильном свете увидав знакомую крышку,откинутую с люка,и тут же ребята услышали сдавленный мужской стон.
- Это из колодца - сразу же догадался Петька, ёжась, толи от страха,толи от холода - Кто то упал в колодец и видимо что то себе поломал. Если позвоночник, то плохо дело. Его даже в наше время сложно починить. Может инвалидом на всю жизнь остаться.
- Кем можно остаться? - не понял Ивашка, светя факелом то на Мотю, то на Петьку, то на крышку от люка.
- Калеко до конца своих дне - пояснил Петька, осторожно подходя к краю колодца - Эй! - осторожно крикнул он в тёмную глубину - Вы как там? Кто вы тако и как туда попали?
- Вытащите меня от сюда - перестав стонать, отозвался человек - Меня жена дома ждёт. я кажется ногу повредил.
- Ны что, недавно сюда упали? - продолжил спрашивать Петька.
- Днём ещё - ответил мужик и тут же протяжно застонал - Как же нога болит!
- Как же вы днём то в колодец упали? Под ноги что ли не смотрели?
- Смотрел. Ещё как смотрел. Мы рыбу с мужиками на базар возили. Не продадим, так хоть на муку да на соль обменяем. На обратном пути поотстал я малость от наших мужичков, грибков захотел пособирать. А в этом лесочке лисички растут. Я страсть как лисички солёные люблю. Да моя деревня тут, неподалёку. Потеряевка. Может слышали?
- Ещё как слышали! - кивнул Петька голово - Наш товарищ от туда. Тихоном зовут.
- Это пропал который?- воскликнул мужик - Мать его места себе не находит. Совсем плоха стала. А где он? Не с тобой? Куда подевался?
- Его татары полонили. Он бежал от них да на Лисьих болотах простудился. Его знахарь Прокл из Шугани у себя дома выхаживает. Так как вы здесь очутились? В колодцах грибы не растут.
- Зато по полянам шастают всякие. А я колодец этот и не заприметил сначала. И как только подкрался, змей, незаметно! Толкнул, да легонько так. Ну я на ногах и не удержался. Руками то зацепился за край колодца, так тот давай по моим пальцам своими красными сапогами топтаться. Сапоги у него больно красивые. Наверное стянул с нехристя какого, что его чума взяла!
- Сапоги красные, говорите? - Петька с Ивашкой тревожно переглянулись - А зипун? Зипун на нём был?
- Вроде был. Да нет, точно был! И штаны у него такие смешные. Как то турки на базар приезжали, финиками да вином торговали. Вот точно такие штаны на них были. А на харю вроде наш. Харя его, как сапоги, красная, губы как у сома, толстые и нос картошкой. Да вы знаете его что ли? Вы это.. ребятки, не губите меня. Лучше выбраться помогите. Я молиться за вас буду. Вот только отплатить мне вам нечем. Всего то богатства - подковка медная на шее болтается.
- Да нам от вас ничего и не надо - успокоил незнакомца Ивашка - А тот, который вас в этот колодец толкнул, нехороший человек. А может даже и не человек он вовсе. Встречались мы с ним. Тришкой его зовут. Мы вам за удила нашего коня верёвку привяжем. Обвяжитесь ей, скажите когда всё. У нас два коня. Мы вас быстро на свет божий вытащим. Верёвки бы только хватило.
Мотя тем временем отвязывала примотанную и скрученную кольцами пеньковую верёвку, не толстую, но очень прочную.
Петька осмотрел верёвку и на секунду задумался.
- Не так уж там и глубоко - сказал он друзьям - Думаю длинны хватит. Ловите конец! - крикнул он в глубь колодца - Да крепче обвяжитесь, а то ненароком сорвётесь, другую ногу поломаете. а так может у вас и не перелом вовсе, так, ушиб сильный.
- Кидай, малец! - крикнул из темноты незнакомец - Я узлам всяким обучен. Какие хошь вязать могу. Если ваша верёвка крепкая, то бояться мне нечего. Вот так! Поймал!
Мотя тем временем привязала другой конец верёвки к поводе Мышонка.
- Мой конь и один вытащит человека - уверенно сказала она.
Мышонок по видимому не разделял с ней такой уверенности и недовольно фыркал и рвался в сторону.
- Да охолонись ты, неугомонный! - притопнула на него в сердцах Мотя и тут же пробормотала себе под нос - У нас там Тихон помирает а мы тут с поломанным возимся. Ведь в деревню свою запросится. Вези его на свою голову.
- Я всё! Можно тянуть! - гулко раздалось из колодца.
- Давай потихоньку! - скомандовал Петька Моте.
- Без тебя знаю - недовольно ответила Мотя - Но! Мышонок! Давай, пошёл! Да тяни же, тебе говорю!
И тут произошло непредвиденное. Мышонок вдруг резко мотнул голово, вырвав тем самым удила из руки Моти, и что есть мочи рванул назад, к лесу, быстро вытягивая верёвку с тем, кто сидел в колодце. Страшный крик раздался из тёмного отверстия. Секунды и конь влачил какого то бородатого мужика по холодно земле.
- Мышонок, стой! - что есть мочи закричала на непослушного коня Мотя.
Куда там! Конь, при свете полной луны, бешено скакал, кидаясь из стороны в сторону и вдруг встал как вкопанный.
Ивашка, Мотя и Петька подбежали к лежащему на животе мужчине. Тот уже не стонал а просто уткнулся лицом в землю и молчал.
- Эй! Как вас там? Вы живой? - осторожно тронул его плечо Ивашка.
Мужчина слегка пошевелился и вдруг неожиданно произнёс.
- Я же говорил вам что мы ещё свидимся.
Ребята вздрогнули. Мужчина привстал и повернулся к ним лицом.
- Ну здравствуйте ещё раз, мальцы!
Он цепко схватил Петьку за руку. На Петьку смотрел тот самый Тришка. Или же тот самый дьявол!
Раздался глухо удар о землю. Это татарски конь Мышонок упал замертво.