Помню как сейчас это был ноябрь – хмурое, серое, холодное, зябкое, мерзкое, слизкое время. В эту часть года у меня всегда начинается депрессия. И вот я прогуливался в одиночестве по моему родному Чернигову и судьба довела меня аж до Елицкого монастыря (это противоположная города).
Так вышло, что чуть раньше, мне попалась на глаза книга про Василия Борковского. Краткий экскурс в историю: это был такой обозный полковник при Мазепе, меценат и просто богатый человек, живущий в Чернигове. Он жертвовал кучу денег на постройку церквей и все такое прочее. А народ, в какой-то момент, наградил того званием упырь – вот такая благодарность.
Книгу, в общем, я прочел. Из нее я узнал, что Василий Борковский похоронен под Елицким монастырем в крипте. Из интереса я решил зайти в храм, чтобы просто постоять в том месте, где по приданию почил товарищ обозный полковник.
Естественно его могилы я не увидел, а спросить правда ли он тут лежит постеснялся. В итоге, я просто побродил внутри храма, посмотрел на иконы и витражи и вышел обратно на улицу. И когда шел в сторону дома, то не мог перестать думать одну мысль. А именно: интересно, что бы подумал о мире этот самый Борковский, оказавшись в нашем времени.
В тот вечер мне совсем не хотелось домой. В четырех стенах на меня нападала дикая тоска, поэтому я старался почаще прогуливаться, дабы нивелировать такие моменты. И в тот вечер я решил поужинать в Маркони (это такая у нас пиццерия).
Поднявшись на второй этаж заведения, я устроился у окна на небольшом столике. А когда подошла официантка, то заказал себе зеленый чай и капричезу. Та любезно приняла заказ и оставила меня, чтобы потом вернутся. И тут явилось.
Я не помню почему, но что-то заставило меня повернуть голову влево. Там, поднявшись по лестнице, в пиццерию вошел мужчина лет сорока-пяти, седоватый и с густыми белыми усами, с резкими чертами лица и мелкими серыми глазками. На нем было одето длинное в пол черное пальто лакированные туфли и черные кожаные перчатки. Мужчина этот весьма странно передвигался в пространстве, как бы летел. И летел четко в мою сторону.
- Вы позволите? – спросил он, выросший над моим столиком.
- Прошу, - пригласил я.
- Василий Касперович Дунин-Борковский, - представился мужчина, протягивая мне, освобожденную от перчатки, руку.
- Это вы? – ответил я на рукопожатие.
- Это я, - улыбнулся Василий Касперович.
В этот момент официантка принесла мой заказ. Ее одернул мой новоприбывший собеседник и заказал себе триста грамм коньяка и лимон. Девушка записала пожелание и удалилась.
- Я схожу с ума? – спросил я, наливая себе чай.
- Бросьте, голубчик, - оборвал Василий Касперович, - сходят с ума совершенно по-другому. Поверьте мне, я знаю. Насмотрелся на своем веку на сумасшедших.
- Тогда как так произошло?
-Что «как произошло»?
- То, что вы здесь.
- А-а, - махнул рукой Василий Касперович, - вы об этом? Если честно, то я не знаю. Просто я, в какой-то момент, вдруг раз и оказался здесь. Абсолютно не знаю зачем и каким образом это произошло, но это случилось и все тут. Еще я откуда-то знаю, что быть мне здесь ровно двадцать один день.
- Почему именно двадцать один? – поинтересовался я.
- Этого я, к сожалению, тоже не могу вам сказать. Это словно установка в голове. Я это знаю и не могу понять откуда. Да мне собственно не особо-то и интересно. Ведь есть масса других вещей, которые занимают мой ум. Не каждый же день, в конце концов, люди возвращаются с того света, плюс ко всему еще и в будущее.
Официантка принесла коньяк. Полковник налил себе рюмку, чокнулся со мной и смачно пригубил. Затем поглядел на рюмку, посмаковал, слегка скривился и поставил рюмку обратно на стол.
- Какая гадость, - констатировал он.
- В ваше время было лучше? – поинтересовался я.
- Однозначно, - подтвердил полковник. – Однозначно и точка. Но за столько времени в гробу и это сойдет. Но, голубчик, вас же не только интересует алкоголь в мое время, не так ли? Давайте заключим пакт. Вначале вы расспросите меня о том, что интересно вам, а потом я расспрошу вас о вашем времени. Идет?
- По рукам, - скрепил я рукопожатие.
- Ну-с, приступим, - Василий Борковский отвалился на спинке кресла, налил себе еще одну рюмку и сделал такое лицо, будто он ждет расспросов о его многочисленных подвигах. А я растерялся, потому что забыл все вопросы, которые мог бы ему задать.
- Как вообще впечатление? – наконец выдавил я что-то невразумительное и сверх общее.
- Светло, дружище, - ответил полковник, - очень светло ночью. В мое время, сразу после захода солнца, город опускался в такую непроглядную темень, что порою жуть брала. Если где и горел какой-нибудь свет, то либо в полиции, либо у пожарников. Все старались жить так, чтобы ложиться с закатом и вставать с рассветом, ибо невозможно.
Еще меня очень впечатлило, в общем, огромное количество горожан и наличие у всех них карет.
- Вы имеете ввиду машин, - поправил я.
- Если эти каретки так называются, то да, - подтвердил Борковский. – Я правильно понимаю, что они ездят на электричестве?
- Откуда вы знаете? – поразился я.
- Хе-х, - ухмыльнулся Борковский и опрокинул очередную рюмку коньяку. – Мой дорогой друг, уж не думаете вы, что в старые времена люди были столь глупы. Я напомню вам, что я из сравнительно недалекого прошлого, а не из средневековья или, упаси, из Древнего Рима. В мое время уже существовало, например, электричество. И мы, в целом представляли, что такое прогресс. Больше скажу, некоторые из нас предсказывали появление ваших, так называемых, машин. Правда, мы думали, что на электричестве будут работать кони, а у вас они отсутствуют. Но согласитесь, мысли наши были близки к истине.
Я был вынужден согласиться. И вообще, Борковский умел расположить к себе. Он был явно харизматичным человеком, умел говорить, у него был низкой голос, который хотелось слушать. С первых секунд, как я отметил, я начал верить каждому его слову. Что тут говорить, по-видимому, полковником он стал не просто так.
- А, правда, то, что говорят о вас? – неожиданно выпалил я, наверное, самый важный вопрос.
Тут Василий Борковский немного изменился в лице. Но лишь на секунду. Какая-то тень пробежала в его глазах и тут же пропала.
- То, что я упырь? – спросил он, глядя вдаль.
- Вы правы, - опешил я, вспомнив о том, что говорил Василий чуть раньше о образованности и то, что он не из средних веков. Во всяком случае, мне показался этот вопрос весьма глупым.
- От чего же? – поправил мои мысли Василий, - это, как раз, правда.
- Обалдеть, - выдохнул я. – Но разве упыри существуют?
- Существуют, дружище, существуют, - выдохнул господин полковник.
- А как так произошло? – поинтересовался я.
- Что «произошло»? Как я стал упырем?
- Ну, - я почувствовал себя как-то неловко, как будто я спрашивал полковника о его первой брачной ночи, - да…
- Это случилось, когда я был еще совсем пацан, - не смутился ни капли полковник. – Когда я бежал из Нежина, я наткнулся на небольшую деревушку, где меня покусала упыриха. И с тех пор у меня с этим небольшие проблемы. Благо, там неподалеку оказались козаки и один старец, который вовремя накормил меня нужными травами, но последствия остались. Например, я не могу долго находиться на солнце – у меня начинается что-то вроде аллергии. В крови я не нуждаюсь, но иногда меня ломает. Я отметил, что очень хорошо эту «жажду» получается компенсировать коньяком или другими спиртными напитками. И, предвещая ваш следующий вопрос, никогда я ни на кого не нападал и кровь ничью не пил. Хотя я знаю, что Александр Македонский, к примеру, таким занимался. Уж не знаю я был ли он тоже упырем или делал это из каких-то других своих соображений. Я был воспитан по-иному и не могу себе такого позволить.
На минуту повисла пауза. Я пытался осознать, что мне только что поведал господин полковник, но выходило у меня сие туго. Собеседник мой, тем временем, допил свой коньяк.
- Что ж вы, голубчик, так озадачились, - полковник легко ударил меня по плечу, - не стоит вам задумываться об этом. Если хотите, то позже, я вам еще поведаю несколько секретов, а сейчас я бы хотел прогуляться. Вы не против?
Я был не против.
- Но куда вы хотите отправиться, господин полковник?
- Хм, - загадочно улыбнулся тот, - для начала я желаю прокатиться к моему поместью и посмотреть что с ним сталось. А там что-нибудь придумаем.
Мы расплатились по счету. Василий Борковский оставил весьма щедрые чаевые. Правда, купюры был из его времени, поэтому пришлось оплачивать мне. Но это ни сколько не смутило полковника. Разгоряченный коньяком и явно пребывая в положительном настроении, он выплыл из пиццерии на улицу. Я вышел за ним.
*