Боцман сидел на подоконнике и смотрел, как по стеклу бегут капли дождя. Погода не задалась с самого утра. Было пасмурно и шел дождь. “Опять Швабра не выпустит погулять”, подумал Боцман. Боцман был серым котом, средних лет. Ещё в детстве его подобрала на улице хозяйка, которую за худобу Боцман называл Шваброй.
Почему хозяйка назвала его Боцманом, он не знал. Возможно, Швабра когда-то была влюблена в моряка, который однажды не вернулся из дальнего плавания.
Боцман любил хозяйку, но больше всего он любил вечера, когда хозяйка выпускала его на улицу.
“Погода не задалась”, снова со вздохом подумал Боцман. Он любил сидеть на подоконнике и мечтать. Тем временем, очередная капля стремительно побежала по стеклу и исчезла, растворяясь в бурном потоке воды, бегущей по мостовой. “Хорошо ей”, подумал Боцман. “Теперь она свободна”. Он с интересом посмотрел на другую большую каплю, упорно не желавшую сдаваться общему потоку. Она, казалось, изо всех сил цеплялась за стекло. Можно было подумать, что ее жизнь зависит от того, сможет ли она удержаться. Хотя, было ясно, что она не сможет долго сражаться с неизбежностью. В конце концов она, как и её предшественница, присоединится к остальным и растворится в общем потоке.
“Интересно, как это - раствориться в общем потоке? Блаженство ли это или смерть? А может, и то, и другое? … Хм, не слишком ли велика плата за свободу?”, думал Боцман, глядя на дождевое представление за окном.
Был ли он свободен, живя у хозяйки дома? В доме, где его любили и частенько баловали чем-то вкусненьким. В доме, где тепло и уютно. Или свобода была там, за окном?
Несмотря на то, что хозяйка частенько выпускала Боцмана погулять, он всегда возвращался домой. Ещё в детстве он познал все прелести бездомной кошачьей жизни и теперь больше всего боялся снова оказаться бездомным. Может быть поэтому Боцман никогда не убегал далеко от дома. Он был осторожен, не ввязывался в драки с другими котами и опасался “бесов”. “Бесами” Боцман называл детишек, всегда непредсказуемых и нередко жестоких.
“А может когда-нибудь, наберусь смелости и сбегу”, мечтательно подумал Боцман, невольно поежившись от такой перспективы. “Ну а вдруг желание свободы пересилит удобства домашнего тепла”, промурлыкал тихо он, в глубине души понимая, что никогда не решится на это.
“Пока тебе есть, что терять, можешь ли ты вообще быть свободен?”, подвел итог своим размышлениям Боцман, сворачиваясь калачиком и сладко зевая.
Тем временем, большая и упорная капля дождя слегка покачнулась из стороны в сторону, как будто готовясь к последнему рывку и стремительно пронеслась вниз по стеклу, оставляя за собой только мокрый тонкий след.
А дождь все стучал и стучал: в окна, двери и крыши домов, баюкая Боцмана, который впал в сладкую дремоту. И ему снились сны, в которых он был совершенно свободен...
А хозяйка уже спешила домой, не забыв, конечно, взять в гастрономе что-то вкусненькое для своего серого питомца.