Любить иных тяжелый крест, - сказал Б.Пастернак.
Об эту строчку я всю жизнь спотыкалась. Хотя вроде все понятно: поэт намекал, что есть такие бабы, от которых выть хочется. Но будучи человеком изысканным, тем более поэтом, он не мог сказать это прямым текстом. Тут даже необязательно лезть в его биографическую личную жизнь. Понятно, что претерпел. А кто нет? У всех у нас, независимо от пола, есть аналогичный опыт. Но поэт не ведал, что это слово из простого синонима к слову "другие" обретет еще кучу значений. Ведь претерпевшие в разные времена не сидели сложа мозги и эмоции.
Итак. короткая справка из инета: Ины;е (от англ. otherkin — «иные», «другой род», «инородцы») — люди, которые описывают себя как не-люди в каком-либо смысле; обычно подразумевается какое-нибудь мифологическое или легендарное существо. Само слово является неологизмом, используемым преимущественно самими «иными»
И вот слово "азеркин" вошло в наш многострадальный язык, и даже если не знать стихотворения Бориса Леонидовича, из данного описания вырастает образ редкостной стервы, превращающей жизнь жертвы в адскую муку. И это существо, в чьем паспорте, возможно, стоит магическая печать, ощущает себя этакой мифологической легендо-фемидальной богиней, в чьей власти карать. Гендерное алаверды опять же уместно.
Вторая строка этого стихотворения меня тоже веселила неоднократно. Как опять же надо было натерпеться, чтобы искренно сказать такое любимой женщине. И ведь если окунуться в биографию поэта, понимаешь, что он это, весьма оскорбительное выражение для феминистической персоны женского пола, адресует своей возлюбленной, милой, скромной и непритязательной З.Н., которую увел у своего друга. Конечно, его можно понять. Ведь первая возлюбленная была именно тем "азеркином", о котором я уже рассказала.
А извилины... В нашей жизни с 1931 года, когда крик души влюбленного поэта озарил нашу литературу, многое изменилось. Но мужчины по-прежнему в глубине своих организмов боятся "иных", тяготея к милым и хозяйственным.
Правда, будучи хозяйственной и при том не желающей расставаться со своими, хоть небольшими, но вполне себе извилинами, я хозяйствую в одиночестве и при этом, увы, еще и размышляю, шевеля ими. Видимо, с горя.