Летом 2019 года я, вместе с еще топчущими бренную землю однокашниками, отметили 50-летие окончания Клайпедского мореходного училища. Руководство нашей “Alma mater” устроило нам теплую встечу с последующей экскурсией по нынешней Литовской морской академии (как там все изменилось!), затем последовало веселое застолье с обменом воспоминаниями. А мне припомнилось наше морское крещение весной 1967 года в штормовом Балтийском море.
Наша плавательская практика состояла из двух этапов: трехмесячной на учебном судне (учебная плавпрактика) и шестимесячной производственной практики на добывающих или транспортных судах Литрыбпрома. Учебная практика проходила на судах Балтийского отряда учебных судов, базировавшегося в Риге.
На нашу долю (т.е. судомехаников групп СМ-51 и СМ-52) достался «Гриф». Этот заслуженный ветеран североатлантических рыбных промыслов относился к типу средних рыболовных траулеров (СРТ) типа «логгер», сотнями строившихся для СССР на верфях ГДР. «Гриф» был одним из первых - с еще клепанным корпусом и отсутствием юта (с «открытой кормой»). Процесс превращения его в учебное судно свелся к переоборудованию рыбных трюмов в курсантские кубрики, где размещались двухярусные койки, столы и «банки» (длинные скамьи). Здесь мы спали, принимали пищу и слушали лекции судовых механиков и штурманов. Все промысловые механизмы сохранились и мы могли собственными руками оценить все «прелести» нелегкого рыбацкого труда.
Прибыв на стоявший в устье реки Данге «Гриф» и разместив в кубриках наши нехитрые пожитки, мы столпились на палубе отходящего от причала судна, с интересом наблюдая на проплывающие мимо причалы судоремонтного завода и торгового порта с судами под флагами разных стран. С другого борта виднелись красоты покрытой сосновым лесом Куршской косы.
Отходную эйфорию погасил холодный душ (в буквальном смысле этих слов) - на выходе из морского канала порта на палубу обрушился поток холодных брызг и любопытные разбежались по кубрикам. Море начало демонстрировать свой буйный нрав.
Пришло время ужина и легкая качка не смогла еще отбить аппетит у наших молодых организмов. Камбуз находился в кормовой надстройке и в обязанности дежурного курсанта-бачкового входила доставки бачков с пищей в кубрики, а затем и мойка посуды. Переноска полного бачка с первым или вторым блюдами, чайников с чаем, компотом и другими напитками по открытой всем волнам и ветрам верхней палубе, да еще и при качке требовали способностей циркового акробата.
В этот день эта участь досталась мне. Вскоре после ужина практически все практиканты отдавали дань Нептуну, перегнувшись через фальшборт и мучительно опорожняя свои желудки. Я с чувством некоторого превосходства стойко выдерживал качку. Но Господь не замедлил наказать за гордыню. Пытался приступить к мойке посуды, но вид и запах бачка с грязной посудой, слоем жира и объедков на поверхности воды в нем вызвал у меня сильнейший приступ рвоты. Пулей вылетел на палубу и не обращая внимания на потоки холодных, соленых брызг и запрыгивающие на палубу волны, присоединился к коллективу курсантов, кидая за борт «смычки» из содержимого желудка.
Наступили вечер, а потом ночь. В кубрике на двухярусных койках в всевозможных позах валялись одетые курсанты (сил раздеться уже не было), по палубе с грохотом перекатывались посуда и «гады» (тяжелые рабочие ботинки). Яростные попытки штатного экипажа поднять практикантов на вахту успеха не имели.
Вдруг послышался дикий вопль: «Тонем!» Со второго яруса на палубу буквально рухнул курсант Н. и помчался вверх по трапу к выходу на палубу, откуда послышался еще более ужасный крик. Проснувшиеся опешенно уставились на виновника паники, а потом, узнав его причину, залились гомерическим хохотом. Оказалось, что над койкой паникера в месте прохода мачты через палубу висела большая банка из-под рыбных пресервов, куда капал конденсат с отпотевшей палубы. Банка переполнилась и опрокинулась на безмятежно спящего Н., а в тамбур, ведущий на верхнюю палубу, через неплотно закрытую дверь волны наплескали изрядное количество воды, куда по-колено и влетел несостоявщийся «утопленник».
Прошло несколько дней и мы забыли о морской болезни и начали постигать премудрости судовой техники и жизни в море, что так пригодилось нам в будущем.
Продолжение следует ...