Крики…
Стоны…
Вопли…
Город полон ими…, все города полны ими…
Пыточные орудия инквизиции звенели, щёлкали и стучали на каждом шагу.
Одни люди боялись выйти из дому, другие бегали в толпе за якобы чумными, третьи, сжавшись, в ожидании смерти сидели. Воздух был пропитан отвратительным запахом сжигаемых трав, горящих тел и догорающих домов.
Всё, что попадалось под руку людям, уничтожалось. Мальчик нёс маме свёрток с целебными травами, на которые он, наверное, накопил, занимаясь тяжелым трудом. Но инквизитор заподозрил его в отравлении.
-Что это? – бездушно крикнул он.
-Лекарства… - плакал мальчик, предвидя судьбу.
-Не ври! – меч пронзил хиленькое тельце ребёнка, что было меньше орудия убийства, и отправил его душу на тот свет. В очередной раз безжалостно был срезан цветок жизни. Дитё сжалось и скончалось.
Но вот люди увидели инквизитора, который держит свёрток…. Вы правильно догадались о будущем, которое ждало его.
-Что это? - спросили они.
-Я забрал это у него… - пятившись назад, ответил он, указывая на мертвого ребёнка.
-Не верим! – толпа буквально разорвала его.
Недалеко танцевали хореоманисты. Всё больше и больше людей присоединялись к бешеной пляске святого Вита. Никого не волновал начавшийся дождь и то, что инквизиция оп приказу священников вырезала подобные толпы.
Флагелланты не отставали, они ударяли плётками себя и других. Не редко они сталкивались с инквизиторами и устраивали массовые драки.
-Покайтесь грешники! – кричали экзекуторы.
-Простите меня, да простит меня Господь! Я каюсь, только не бейте! – стоя на коленях, молила девушка–жертва.
-Прими кару Божью!
Люди стали избивать её.
-Ты чиста, - произнёс экзекутор и двое флагеллантов, которые последними били её. Она же словно скот была забита до смерти.
Вновь и вновь вспыхивали костры, усиливая боль и крики сжигаемых. Чёрные обгорелые тела бросали в телеги. Их увозили проезжая по всему городу, подбирая и другие тела.
Гроза была с удивительной силой, молния летала по небу, словно дракон. Редкие содрогания земли уже не пугали людей. Тела сбрасывались в огромные траншеи вместе с оступившимися кладбищенскими служащими. Они в свою очередь копали ямы по пути хореоманистов, куда тут же падала большая часть пляшущих. Одни задыхались под всеми остальными, другие ломали спины и шеи, третьи, словно овощи, оставшись без сил, засыпали, зачастую, навечно. Смерть пришла за всеми…
Девушки шли с мертвыми младенцами на руках. Они не кричали. Не дёргались. Не подавали никаких звуков. Они спокойно и бесчувственно, не интересуясь ничем вокруг, проходили в костры, в самое пекло.
Недалеко на пороге одного дома был труп бедного мужчины, находившегося в сидячем положении и державшего на руках покинувшую этот свет жену и тела их детей, сидевших рядом, сложив головы один на колени матери, второй на колени брата.
Евреи кричали в объятьях огня, ласкаемые языками пламени они пели псалмы, а священники, которых иногда эти евреи и убивали, говорили, что иудеям помогает Сатана. Совсем маленькие дети тоже бросались в кострища вслед за родителями.
Голодные собаки, свиньи и любой брошенный скот бросались на всех, кто оступился и упал. Дома чиновников были разрушены и ограблены. Редкие аристократы платили большие деньги за то, чтобы силачи выкидывали из окон чихнувших слуг, но нередко вслед за ними летела и знать. Перед силуэтами чумного врача в панике разбегались все люди, кроме некоторых пьяниц. Их приходилось отгонять тростью.
Тела умерщвленных чумой валялись под ногами, как ковёр, подготовленный к пришествию Конца. Уже никто не боялся заразиться болезнью, все и так были заражены.
Крысы устраивали обширные пиры, часто умирая во время них. Птицы падали во время полета, лишаясь сил.
Чёрный пепел, вестник смерти, под звон колоколов начинал засыпать города. Запах перегноя окутывал пространство вокруг.
Недалеко извергалось пламя. Дети и взрослые, животные и старики – все падали замертво немного съёжившись. Подобные места Аделард по счастливому случаю обходил.
Люди выходили на улицы с иконами, но теряли силы и роняли их себе на головы. Другие же убивали и грабили, прикрываясь своей верой.
Воинство Христово видели везде, и все, кто его узрел, умирали в скором времени. Многие, лишившись сил идти, ползли, вскрывая бубоны об землю, изрыгали куски собственных лёгких. После этого некоторые захлёбывались в луже рвоты, падая в неё лицом во время судорог. Целые города были охвачены бредом. Жить в них уже не мог никто. Шёпот окружал, давил на уши и сводил с ума.
Другие, поражённые слоновостью и не только, валялись в переулках в одежде полной грязи и дерьма, в коем заводились черви, съедавшие людей изнутри. Дома рушились, накрывая обломкам окружающих, что пребывали в ожидании своей смерти.
Стоны…, стоны…, стоны, словно пение, раздавались со всех сторон.
В иных же местах вообще отсутствовали трупы и люди, в других только люди. Там обычно барды пели об упокоении города и земли.
Ворота закрывали, но народ не слушал стражу, бунтовался и сминал их. После подобных давок многие оказывались мертвыми. Другие же прыгали со стен на трупы и убегали вдаль, умирая там, или передовая болезнь другим и всё равно умирая.
В третьих районах шли массовые богослужения. Люди почитали языческих богов, возрождая древние верования, традиции и обряды, включая жертвоприношения. Редкие врачи окуривали города и поселения, другие же боялись высунуть нос из дому, ведь от них требовали лекарства.
Ветра сбивали людей с ног, разбивая им головы об землю. Других подхватывали ручьи из гноя, грязи, крови, дерьма, отбросов и уносили далеко-далеко в осквернённые озёра.
Воровство было в пике своей массовости, как и убийства.
Люди толпами просили Бога прекратить всё это, прекратить чуму, но им не было ответа, только всадники апокалипсиса являлись народу.
Голод пожинал плоды.
Война пожинала плоды.
Мор пожинал плоды.
Смерть пожинала всё.
Невиданные ранее грозовые раскаты пугали людей, а холода замертво сковывали всех, обрекая души мёртвых на вечные муки в ледяной ловушке.
Флотилии погружались на дно морское, будучи потопленные камнем и огнём.
Суды массово приговаривали и евреев, и христиан, и всех остальных к смерти, часто судьи становились жертвами толп ложно обвинённых людей.
В ожидании собственной смерти все боялись умереть.
В речных городах волны уничтожали всех и смывали всё в воду, реки, выходя из берегов, создавали болота и топили всё вокруг. Народ боялся и строил плоты.
Никто не смел думать о лечении…
* * *
Все эти ужасы почти сломили Аделарда. Он многое высказывал Иссурии, которая смогла разговорить его. Он так же часто затрагивал тему смерти своих друзей.
-Я полюбил Аланис, но её заперли в чумном городе, до этого она сама почти умерла от лёгочной чумы, но выжила и разбилась, упав со стены. Винцеслао побеждал болезнь и лечил всех вокруг. Но Мор воспользовался хитростью и наслал инквизицию на него. Он был сожжён на заре. Рашиди не за долго до смерти, пришедшей к нему на дне земляной трещины, заразился бубонной чумой, и почти полностью выздоровел. А учитель де Винарио погиб от чумы немного позже нашего ухода.
-Одного погубила моровое поветрие, другого огонь истерии, третьего море трупов, а чётвёртого земля призвала к себе. Словно все силы света против тебя собрались, между прочим, я не знала, как они умрут, и вообще не знала, умрут ли они. В гневе сказала те слова, получив видение о том, что ты останешься один. Я считала, они покинут тебя, бросив одного, но ошиблась. Как видишь, даже Морена не всесильная, многое сделала не я, большая часть живых погибла не от чумы, а вместе с ней.
-Значит, ты слабее, чем кажешься? – встрепенулся Аделард.
-Не беси меня, я сочувствую тебе, но пытаюсь сломить твою волю, чтобы показать всем богам, что человек слаб, - оскалилась Иссурия. – Ты всё поймёшь, если спросишь жителей этих трёх поселений о врачах. Вряд ли захочется тебе лечить их, после услышанного. Они тупы и не понимают сложности и опасности для врача лечения даже слабейшей болезни.
Аделард постоял в раздумьях. Давно начало вечереть. Закат вот-вот бы закончился. Он подошёл к одному из жителей. К слову, поселение не страдало от чумы, перед входами в него стояли посты с солдатами. Люди здесь почти победили чуму.
-Как вы относитесь к врачам, понимаете ли их труд? – ожидая услышать усмешки и упрёки, спросил доктор.
Человек осмотрел клювастого без маски.
-Я вас где-то видел…. Но врачи…. Это хороший вопрос. Есть и гуляки, но все мы плохо к вам относились до появления одного лучезарного медика. Он спас наши поселения. Мы воздвигли ему памятник на главной площади, он, конечно, разрушиться. Но наши потомки будут помнить его подвиг.
Сердце Аделарда ёкнуло.
-Покажите мне это памятник!
Человек отвёл его на площадь.
-К сожалению, того врача неправдиво осудили и приговорили к смертной казни через сожжение, но после этого мы изгнали инквизиторов и повесили судью.
У Аделарда потекли слёзы.
В лучах уходящего солнца перед ним вновь явилась эта улыбка, что спасла его от горести и печали.
Кривоватая статуя ученика Аделарда возвышалась над пустым пространством. А на табличке у основания было написано:
“Врачу, спасшему нас и поселения, тому, кто пожертвовал собой ради жизни сотен людей. Мы помним, Великий Винцеслао. Покойся с миром!”
-Они не забыли, они молятся за него, - промолвил врач. Дети бегали рядом со статуей и говорили об ученике Аделарда, которым имел улыбку, несущую свет и надежду людям. Он повернулся к Иссурии полный уверенности. – Изыди ведьма, я не сломлен, а ты слаба. Я спасу тех, кого смогу, тех, кто живёт сейчас, и обучу тех, кто сможет заменить меня!
Иссурия, ошеломлённая подобным, скрылась, опасаясь повторного заключения и даже не пытаясь заразить людей.
Аделард услышал фразу одного мальчика:
-Я хотел бы спасать людей, как это делал Винцеслао, хочу быть как он.
Мальчик заметил врача и вспомнил его.
-Вы тот грустный человек, который везде ходил за Винцеслао. Кто вы?
Дети окружили врача.
-Я его учитель. В тот момент я был поражён унынием и грустью, мой разум был почти сломлен, но он вернул меня из мира грёз. Я благодарен ему, Винцеслао превзошёл меня. За всё, что он для меня сделал, я могу отплатить лишь одним. Я должен обучить кого-то, чтобы он лечил и спасал людей, - со слезами произнёс Аделард. – Как думаешь, кто это может быть?
-Я! – радостно воскликнул мальчик. – Ура! Я буду врачом!