Жанна поставила капельницу моей соседке, вышла, потом снова вернулась с тарелкой и ложкой в руках, села на мою кровать, сказала:
- Придется тебя так кормить, тебе даже капельницу не поставить, иглу воткнуть некуда, весь в гипсе.
- А долго вы мою соседку будете держать?
- Алису? Подкормим сейчас с утра и отпустим.
- Так ее зовут Алисой?
- Так, по крайней мере, она вчера мне сказала, когда мы познакомились, сказала, чувствует, что пора ей быть Алисой, мир вокруг какой-то алисовский.
- Помнишь меня?
- Странный вопрос, вчера увидела, а сегодня уже забыла?
- Я не о вчера. Помнишь, как ты пыталась достать яблоко и не могла дотянуться, а я подошел, взял тебя за ноги, поднял так, что оно оказалось на уровне твоих глаз?
- Так это ты! Это ты написал в моем журнале! Мне понравилось, мне нравится, когда знакомятся так необычно.
- Я не о вчера, я о том, что было гораздо раньше.
- Не хочешь выходить из роли? Перестань, ты мне и так нравишься. Посмотрим, как будет дальше, ведь нам с тобой долго быть вместе.
Если она имела в виду, что мы вместе будем в больнице, то ошибалась, очень сильно ошибалась. Вошел вчерашний хирург. Сегодня он был трезв и ко всему прочему оказался заведующим отделением. Сказал мне, что я не имею медицинского полиса, поэтому лечить меня они не могут, и дал команду пришедшим вместе с ним санитарам освободить незаконно занимаемую койку. Санитары прокатили меня по этажу, спустили вниз на лифте, вынесли из здания и положили на скамейку поодаль от входа.
На улице шел дождь, на мое лицо сел большой черный ворон, сказал мне:
- Не бойся, я только прикрою твое лицо от дождя.
Вышла Жанна, надела на мои ступни носки и туфли. Ногам стало теплее, но я и так не чувствовал особого дискомфорта, потому что понимал, что со мной поступили вполне справедливо. Несправедливо лечить меня бесплатно. Кто заплатит за лекарства, за труд доброжелательного, участливого персонала, наконец, за ту склизскую, холодную субстанцию, которая гордо именуется овсянкой? Мой полис давно валяется в страховой компании, мне все было недосуг за ним заехать, естественно, я получил тот результат, который породила моя безответственность. На душе хорошо, настроение приподнятое, вот он ответ тем, кто бродит по разным там болотным площадям, утверждая, что мы живем в не правовом государстве. Закон есть закон, суров, но справедлив. Лежу беспечный и беззаботный, закованный в гипс, подкидыш. Совсем как Василий Макарыч в предбаннике в своей "Калине красной", только он злился тогда, а я нет. Не на кого злиться.
Осень как осень, дождь то идет, то нет. Вот он приостановился, и ворон улетел по своим делам. Зато вышел хирург, сел в ногах на скамейку, неспешно, с видимым удовольствием выкурил тошно пахнувшую сигарету. Бросил окурок в урну, спросил:
- Ну, как?
Не совсем понял, о чем он спросил, может, хотел, чтоб я похвалил его за то, что он такой воспитанный и не выбросил окурок на асфальт, а может, ему было интересно, как я себя чувствую, поэтому ответил кратко:
- Классно!
Мне не было одиноко, меня окружили вниманием и заботой, почти все-время рядом кто-нибудь был. Сначала вышли два санитара с лопатами и стали усердно копать яму за скамейкой. Спросил:
- Зачем?
Ответили, что копают могилу, похоронят меня здесь, если умру, чтоб не маяться со всеми ненужными проблемами.
Потом пришли две женщины с работы. Попроведать, посочувствовать. Принесли апельсинов, положили на асфальт, Посочувствовали, ушли.
Добрый, красивый мир! Осень. Снова пошел дождь, санитары ушли. Ворон вернулся.
- Узнаешь? - в клюве ворона поблескивало кольцо.
Простое, медное, ничем не приметное кольцо, но я сразу узнал его по двум глубоким поперечным полоскам на внутренней части обода.
- Да, узнаю. Его нашел мой предок на месте костра, в котором сожгли Жанну д ,Арк. Его передавали в нашей семье из поколения в поколение. Откуда оно у тебя?
- Я нашел его на черном пепелище, оставшемся после вас.
- Оно было со мной в тот день. Зачем ты его принес?
- Судьба. Раз мы встретились, значит, встретились для того, чтобы я вернул его тебе.
- Лучше бы мы не встретились. Лучше бы ты пролетел мимо.
- Почему?
- В двух кострах оно уже побывало, должно быть и третье, такова русская примета.
- Не русское кольцо и давно уже нигде в мире никого не сжигают на кострах.
- Все - равно, не хочется его брать, тяжелое оно, неприветливое, карма у него плохая.
- Видимо, не тебе решать. Должен брать, раз меня с ним послали. Значит, тебе его нести. Вставай, гипс размок под дождем.
Я сел, водой дождя смыл с себя гипс.
- Ну, вот и все. Пора тебе домой. И мне пора.