Глава тридцать восьмая. Взаимные манёвры
Председатель Ходимун собрал Президиум Правительства, чтобы заслушать исполнителей по вопросу, связанному с подготовкой к Государственным похоронам. Первым взял слово Председатель Комитета Защиты Революции Берупен.
- Коллеги! Я постараюсь быть кратким, поскольку по сравнению с первыми днями после случившегося несчастья, общественно-политическая обстановка в стране улучшилась. Я не могу сказать, что она нормализовалась полностью, но сами по себе показатели заметно выровнялись. Коэффициент массовости негативных явлений пошел вниз и в среднем по стране составил на полдень сегодняшнего дня 3.1 процента. Оправдано жесткие контрмеры, принятые Комитетом Безопасности и Министерством Охраны Порядка, свое действие на разгоряченные толпы оказали. Вполне удалось нормализовать положение внутри исправительно-трудовых учреждений. А те, совсем уже оголтелые ЗК, кто, преодолев оградительные барьеры, ушел в бега, к настоящему времени, оголодав и поободравшись в тайге, выходят на дальние заслоны и сдаются, практически добровольно, представителям власти. Вот тут мне хотелось бы внести одно важное предложение. Суть его заключается в том, что после твёрдости и суровости, проявленной законной властью в отношении раз-бушевавшихся толп, настало время продемонстрировать добрые намерения и проявить разумный гуманизм. Я говорю о предстоящей амнистии. Тут, я уверен, мы с вами найдем поддержку широких слоев наших граждан. Поэтому я предлагаю поручить Коллегам Лютущану и Галетану по окончании мероприятий, связанных с похоронами Великого Вождя, сразу же начать подготовку этого важного общественно-политического решения. У меня пока всё.
- Вопросы к коллеге Бурипену? Нет вопросов? Коллега Галетан , Вам слово.
- Уважаемые коллеги! – Галетан оглядел собравшихся в зале Президиума. – Все мы с глубоким прискорбием переживаем тяжелейшую утрату, которую понес наш великий народ. Безжалостная смерть вырвала из наших рядов того, чей немеркнувший гений, предначертавший все этапы нелегкого пути, в течение почти тридцати лет вёл миллионы трудящихся в нашей стране и во всем мире от победы к победе. Но, несмотря на это, мы с вами, даже в таких труднейших условиях, не должны потерять темпы этого движения. Мы должны подхватить знамя, выпавшее из рук Великого Вождя, и понести его вперед к светлым вершинам Зудилогизма и Суливанизма.
Присутствующие в зале, безмолвно и тупо глядя перед собой, терпеливо ожидали, когда поток идеологической штампованной мути иссякнет, и докладчик перейдет к чему-то более конкретному и понятному. Но Галетан ещё в течение минут десяти продолжал пережёвывать банальные истины, давая номенклатурной знати понять, что правила игры пока ещё остаются неизменными. Во всяком случае он, Галетанан так желал бы. Да и остальные члены Президиума явно не возражали б. Закончив с пропагандистскими лозунгами, он перешел к спискам выступающих на траурном митинге, а перечислив их самих и содержание их речей, долго и нудно излагал цели и задачи центральной и местной прессы.
Сменивший Галетана Лютущан оконкретил все сказанное тем, перечислив по порядку состав и последовательность продвижения траурных колон и их наглядное оформление.
Про схему расстановки сил и средств Министерства Охраны Порядка доложил заместитель Министра, который, в ответ на возмущенный вопрос Ходимуна о том, где находится Министр и почему он не докладывает лично, закатил глаза и пробормотал нечто неопределённое, употребив такие непростые слова, как «обрушившийся стресс», «угнетенное состояние», «постельный режим» и «определенные проблемы». Присутствующие дружно закивали головами, правильно восприняв самые последние слова Зама - «традиционный недуг». Министр, помимо собственно Министерства Порядка в настоящее время, возглавил в далеком прошлом длинный ряд быстросменяющихся мужей капризной дочери Верховного Правителя, и держался наплаву исключительно, как отец двух внуков Великого Вождя. Но, прослушав, как и весь Лавянский Народ, четыре дня назад сводку последних событий, быстро сообразил, чем для него обернется ныне кончина Великого Вождя, и ушел в мертвый запой, чтобы хоть немного оттянуть неминуемую отставку и ссылку в глухие глубины империи. И если с ним и его судьбой всё было уже ясно, то все другие, заполнявшие сейчас этот зал номенклатурные зубры, переполненные внешне траурными мыслями и ронявшие скупые мужские слезы на золоченные символы своей депутатской и иной неприкосновенности, густо покрывшие грудь каждого из них, на самом деле заняты были одним единственным общим делом. Все они просчитывали в уме возможные кадровые перестановки, присматриваясь и принюхиваясь к процессам, протекающим на самом верху, в Президиуме Правительства.
- Ходимун или Берупен? – напряженно высчитывали они. - Если вперед вырывается первый из них, то партийное словоблудие снова становится во главе угла, и два старых мудака, выступавшие в самом начале, остаются ещё какое-то время у власти. Но если, тьфу, тьфу, тьфу и не дай Бог, в первые ряды вырывается второй, то жизнь в Великой Лавянии переворачивается с ног на голову, а гильотина кадровых решений начинает свою безжалостную и сокрушительную работу в тот же день. Если же, все-таки, придет к власти Ходимун, страну возглавят хамовато-дубоватые выходцы из Охландии, но если Берупен – то торопливо-темпераментные сыны Горянии. Но в обоих этих случаях семейственность и кумовство задавят всё разумное и благое. И поэтому, несмотря на внешние горе и печаль государственно мыслящих ответственных лиц, в каждой присутствующей здесь голове бурлило и клокотало беспокойство за собственную задницу.
- * -
А в это время на вилле №1 спустившиеся в святилище системы ВНИР Верховный Правитель и его друг с интересом рассматривали и прослушивали происходящее сейчас в зале Президиума.
- Обрати внимание, Суло-царь на нашу «великолепную шестерку»! Если под-нять старые кадры кинохроники, то нетрудно увидеть как все они, словно очумелые сомнамбулы, при любом докладе спали с открытыми глазами. А вот сегодня, ты только глянь, какая у них живость лиц, какое активный обмен и переглядывание. А зал... смотри, смотри на зал... зал словно весь затаился и ждет, высматривая малейшие детали поведения там наверху.
- Согласен, интересное кино. Но их там сейчас в Президиуме только пятеро сидит. А как недоверчиво присматривают сейчас друг за другом скрытые группировки Ходимуна и Бурипэна. Как пираты перед схваткой, когда их фрегаты ещё не сошлись бортами. Драматическое напряжение в воздухе разлито, оружие расхватано, зубы ощерены и волны страсти из стороны в сторону накатывают. Одни только военные сидят и помалкивают, даже не понимаю почему, но совершенно бесстрастно. С чего бы это? – заинтересовался Суливан.
- Мне кажется, что, во-первых, привычка сказывается к быстроменяющейся обстановке, во–вторых, выдержка воинская, а в-третьих, может случиться, что уже что-то знают. Обрати внимание, флагман их, Булаган, посидел первые пяток минут заседания, черканул Ходимуну записочку и деловой такой походкой удалился, хотя обычно медлительно и вальяжно ходит. А Берупен шею вывернул, пытаясь разглядеть что-нибудь у Ходи из под руки. Но Ходя у нас боец опытный и закаленный, прочитал, свернул и во внутренний карман засунул. Голову на отсечение даю, по выходе он её либо в туалет сольёт, либо проглотит!
Двери лифта плавно разъехались, и за спиной у наблюдающих в комнате, где они сидели, появился Луготан:
- Разрешите побеспокоить? – сделав шаг вперед, вытянулся он.
- Ах, это вы майор? Всегда рады! – как-то недружественно и равнодушно произнес Суливан и с едким смехом показал на экран. – Вы только посмотрите на этот цирк.
Луготан, пригнувшись, всмотрелся в происходящее в зале Президиума, но особого интереса не проявил. Когда он выпрямился, Волизан удивленно спросил:
- Не заинтересовало? Скучное зрелище для напосвященного человека?
- Ну, почему же скучное? Зрелище, как зрелище. Зрелищное зрелище! –ошутился майор, добавив. - Правда, самое интересное происходит там сейчас не на сцене, а за кулисами.
И оба они, Суливан и Волизан, мгновенно повернулись к Луготану.
- В чем дело? – озаботился Правитель. В голосе его майор изначально почувствовал резкий холодок, поэтому ответил столь же официально.
- По своим каналам я получил срочное уведомление из Министерства Обороны, что четверть часа назад Министром отдан приказ поднять по боевой тревоге четыре десантных дивизии и перебросить их на самые крупные военные аэродромы в окрестностях столицы, где уже тоже введен строжайший пропускной режим. – доложил Луготан. Выждав полминуты, чтобы удостовериться, что его информация произвела нужное впечатление, он продолжил. - Особо оговорена абсолютно полная секретность и скрытность перегруппировки. А Командующий ВДВ, личным шифром которого приказы зашифрованы, в данный момент находится в кабинете Министра Булагана. То есть линиям связи они, видимо, не доверяют, а приказы о боевой тревоге посланы из Министерства дублировано и с нарочными в Главный Штаб ВДВ, а оттуда восемь офицеров связи уже вылетели со спецпакетами разными путями к месту дислокации соединений. И вообще, в происходящем просматривается много странного.
- Что это означает, «много странного». – также с холодком продолжал интересоваться Правитель.
- Например, явно видно, что все маршруты их движения проработаны заранее, дежурные самолеты набраны не случайно, с бору по сосенки, а выделены были из одного авиационного подразделения.
- Вы так считаете? Что ещё показалось вам подозрительным? – Суливан вел себя буквально, как на допросе. В его словах и манере опроса ощущалось искреннее и нескрываемое недоверие к доводимой майором информации. От переполнявшего его все эти дни дружелюбия не осталось и следа.
Но и Луготан, обиженный холодным приемом, не считал нужным обиду свою скрывать. Более того, он заговорил о причинах случившегося, и указал на их корни, как на допущенный Верховным Командованием недосмотр.
- Мне, например, показалось, что весь затеяный сыр-бор был очень давно спланирован на случай тотальных событий и без учета того, в каком составе участников будут они происходить. Источник таких решений сейчас искать уже поздно, но он явно находится на стыке армии и политических органов. Все действия ВДВ запланированы, как универсальные, когда противник не определен, когда все равно на кого нападать, с кем воевать. Главное, готовность ко всему. Я бы сказал в высшей степени оригинальный подход к военному искусству.
- Маршал Булаган, он у нас воин политический. – вмешался в разговор Волизан. - Так что удивляться такому его поведению не приходится.
- Не будем уходить в сторону. Я не считаю вашей прерогативой, господа, вопросы военной стратегии. Вернемся к фактам. Что ещё произошло за этот период? – снова вернулся к допросу Правитель.
- У меня всё. – твердо оборвал свой доклад немного ошарашенный Луготан.
- Всё, так всё. - Сидевший перед экраном Суливан опустил голову и уперся кулаком в подбородок. Он уже почувствовал, что переборщил с холодком в голосе и пренебрежительным восприятием информации Луготана. Думал он об этом долго, не менее трех минут, после чего, решив изменить тактику поведения, традиционно, обратился к Волизану:
- Что скажешь, Воли-друг.
- Я, конечно, не стратег. – парировал тот необъяснимый пока ничем наскок Верховного Правителя. – Но происходящее по форме напоминает военный переворот? Вернее подготовку к нему.
- Странно. Булаган – и вдруг военный переворот? Но, ничего не скажешь, по всему видать, похоже на то. – И Верховный Правитель снова задумался. – С кем же это он в паре решился выступить? И против кого? Непонятно.
- А ты что-то знал о подобных планах армии? Как они могли на это пойти без твоего предварительного распоряжения? Ведь за четыре-пять дней такие оперативные действия подготовить невозможно, это месяцами готовится. А Верховный Главнокомандующий ничего об этом не знает! – Волизан скептически скривил рот. - Это ведь нехороший признак, когда смерть Суливана-2 и передислокация соединений ВДВ – оказываются звеньями одной цепи, да ещё и явственно имеющими единую цель.
- Пожалуй ты прав. – Суливан покачал головой. - И план этот, как дьявольский заговор, с мелкими отклонениями, но на одну спицу у них нанизан. Булаган при этом смотрится неплохим тактиком, он ко всему готов и поддержит в нужный момент того, кого сочтет более перспективным и для себя выгодным.
- А ты его за надутого павлина держал, Суло-царь? – мстительно покачал головой Волизан. - Смотри, как он классно играет. Картишки у него к орденам придвинуты, и варианты боя наперёд просчитаны, и ходы предварительные сделаны скрытно и продумано. А мы сидим тут, чаи гоняем, и ничего такого даже и не подозреваем Это не мы его за нарцисса-дурачка, это он нас за несмысленышей держал, и оно у него, похоже получилось. Сработало. Как вы считаете, Луготан? – пытаясь вернуть майора в круг дружеского общения, повернулся к нему друг Воли. Но тот отвечать просто не захотел, и отстраненно пожал плечами.
Суливан, изнервничавший после ночных бдений и переживаний, ощутил, что теряет жизненную опору, и задумался о том, как же ему теперь сбалансировать их тройственный союз и вернуть к прежнему уровню дружественности неравновесные в должностном плане отношения.
- * -
В атмосфере беспокойства и растерянности, царивших в зале заседаний, мало кто обратил внимание и правильно оценил отсутствие одного из шести членов Президиума - Булагана, всегда, во всём и на всех производившего впечатление приспешника и оруженосца при ком-то из ведущих. Маршальский Мундир был выдан ему в своё время Суливаном исключитель-но в знак унижения Маршалов Великой Войны, поэтому, видимо, большая часть высшей номенклатуры привыкла воспринимать его в роли ординарца то ли Ходимуна, то ли Берупена, то ли Мулетава. А может быть и всех троих вместе. Но, как оказалось, напрасно все они так о нём думали. Покинув заседание Правительства, Маршал Булаган переместился в Министерство, где его уже давно ожидал генерал Маркелан, Командующий ВДВ. Министр поставил ему чёткую задачу, собрать в районе столицы группировку десантных соединений и расставить их так, чтобы при любом раскладе сил и средств других силовых веломств, возможность решительно повлиять на события, оставалась бы в их «шкодливых» руках. За Булаганом же, в этом случае, оставалось ещё и право выбора, под какие знамена становиться, в чей затылок верноподданно дышать. В своей преданности Булаган изо всех сил пытался все это время убеждать любого и каждого из предполагаемых лидеров. При том, что сам-то он был посредственным политработником, выбившимся в люди случайно, вместо впавших в опалу Маршалов Великой Войны, и только за счет полной преданности к победившим, и абсолютной подлости к проигравшим в политических играх на Олимпе Власти. Да ещё и в результате умения, ничтоже сумняшеся, мгновенно перехватывать в процессе игры козыря с одной руки на другую, примыкая поочередно и одновременно ко всем противоборствующим сторонам. При этом все свои интриги хитромудрый Булаган умудрялся выстроить так, что в случае неудачи вина целиком и полностью ложилась на кого-то из подчинённых ему Командующих, дисциплинированно выполнявших его приказы. По меткому выражению одного из действительно героических Маршалов, подставленного в нужный момент Министром Обороны под топор Суливановского гнева, сволочью Булаган был не просто редкой, а редчайшей породы и мастеровитости! Да и, собственно, система подъёма к вершинам власти, выстроеная ещё Зудилогом, иного и не предполагала.