Венеция, равнина, облака
Играют в прятки с дымкою далекой,
Дорога плоская приятна и легка,
Хоть и лежит на самом солнцепеке.
Из дымки вдруг рождается гора,
Потом – вторая, как пролог ущелья,
Глотает поезд черная дыра –
И стук колес бьет по ушам в тоннеле.
Пейзаж сменился резко, как в ТВ
В момент переключения каналов -
Уж не одна гряда, а целых две
Притягивают взгляды к серым скалам.
Основа притяженья – кривизна,
Как следствие – стремление к вершине
С которой беспрепятственно видна
Извилистая линия долины.
При освоенье форм простых холма
Возводится власть Папы в степень замка,
Бойницы контролируют дома,
Разбросанные снизу для приманки.
Глава всему – епископский алмаз,
Но часто превращался в хрупкий уголь,
Когда католицизм искрил из глаз
И загонял всех иноверцев в угол.
Осталась лучевая кость руки
От первого епископа в музее,
А от «поганцев», живших вдоль реки,
Название горы лишь уцелело.
Сторожевые башни тут и там –
Прохожий должен быть обложен данью –
Теперь уж не дают отпор врагам,
Смерть смело вызывая на свиданье.
От дел былых остались части лат,
Железные клинки для резки тела,
Да постных кардинальских лиц парад,
Во фресках замурованный умело.
У готики – печальное лицо,
Сказался долгий опыт христианства,
Сковавший радость бытия кольцом,
Но, правда, не искоренивший пьянства.
Распят на паре палок виноград,
Но плоть лозы не пробивают гвозди,
И не фонтан из слез иль водопад
К земле стремятся, а – живые грозди.
Италия – веселая страна,
Хоть в прошлом было множество падений -
Жить можно, если эта жизнь полна
Наследием эпохи Возрожденья.