ТРИ ГОДА… напечатано отдельно
УЗБЕК (Рассказ помещён отдельно)
ЮРЬЕВ МОНАСТЫРЬ (Помещён отдельно)
СТАРАЯ РУССА, ВАЛДАЙ. (Помещён с Юрьев монас.)
Следующий отпуск в мае 1980 года был тоже замечательным. Фотографии остались. Я смотрю на них, на чёрно-белые, и вспоминаю воочию, что было.
А сейчас надо вспомнить немного истории..
С 1957 года я жил с папой и мамой в Ломоносове, уехав из Кронштадта, и в 1958 году поступил в Северо-Западный заочный политехнический институт (когда я сдавал документы, он ещё назывался филиалом Московского Энергетического института).
Работал я днём на СРЗ-28 и сразу мчался на электричку в Питер. Я заметил, что со мной в автобусе иногда ехала белобрысая миловидная девушка из нашего дома 9/46. Это была Таня Иванова. (Странно, что её мать была явная рыжая еврейка, а папа -- русский, бывший командир подлодки, облучённый пенсионер, тихий немногословный. Семья симпатичная. Мне казалось, что для Тани я был бы неплохой жених. Но я, кажется, сам это придумал).
Летом я с друзьями, ещё холостыми, загорали в Ломоносове у пруда, где было много отдыхающих. Таня там оказалась с подругой из Питера Маргаритой Евгеньевной Яковской.
Мы были в плавках, девчонки в купальниках, болтали, смеялись. Я позвал Риту пройти по тенистой тропинке вдоль леса. Она согласилась, и я её там взял и обнял (нахал). Она не не отвернулась.
Мы стали с ней дружить. (Я подчёркиваю – дружить).
В то время друг нашей семьи Валера Крохин дал мне возможность подзаработать преподавателем на курсах по переподготовке работников общепита Министерства атомной промышленности. Мне дали экологию (тогда её называли, якобы, «Сохранение природы»), потом «Техника безопасности».
Так вот. Рита работала в то время начальником отдела Техники безопасности на заводе лимонной кислоты на Лиговском проспекте и писала диссертацию. У меня где-то был её реферат. Я был у неё на работе, и она дала мне много информации по охране труда.
Она была на год моложе меня, симпатичная, ноги чуть не в моём вкусе, настойчивая, т.е. начальница. Мне показалось, что я был бы у неё под каблуком.
Хотя отец её был отставник высокого ранга, а мать относилась ко мне доброжелательно.
В мае 1980 года я договорился с Ритой поехать в Старую Руссу. Она водила «Жигули»- копейку. Рано утром мы с Борей сели к ней в жигули и поехали в Руссу.
Я сидел на переднем сиденье, Боря сзади. Как только я махал руками, что-то рассказывая, Рита одёргивала меня, говоря, чтобы не мешал ей смотреть на дорогу и на дорожные знаки. Я подчинялся и замолкал. Приехали в Старую Руссу после обеда. Рита пошла на почту звонить в Питер маме, а мы зашли в магазин и уговорили её поехать на Ильмень на рыбалку.
На берегу было много таких. как мы рыбачков с палатками и на машинах.
Рита поставила свою машину на верху обрыва, а Боря развёл костёр у воды. Там же и палатку поставил. Я забросил снасти, сели втроём выпили, поели. Я ничего не поймал, как обычно, стали укладываться спать. Комары донимали. Рита пошла спать в машину, мы в в палатку. Спать не хотелось и мы с Борей по очереди навещались к Рите в машину. Никого она к себе не пустила. Только измучились от бессонницы, мы и она.
Наступило дождливое утро. Мы собрали манатки и Рита отвезла нас в Старую Руссу. Морды у нас троих были не выспавшиеся, опухшие. Рита уезжала в Питер готовиться на работу в понедельник, а мы оставались. Поцеловались с ней в щёчку и помахали ей рукой.
После отъезда Маргариты в Питер, мы с Борей походили по городу, зашли в местный музей, посмотрели с экскурсантами достопримечательности, и Боря сказал:
-- Поехали на Валдай.
-- Поедем.
Не думая долго, мы взяли билеты на поезд до станции Валдай. Залезли в пустом вагоне на верхние полки и заснули. Проводница нас разбудила, и мы вышли в городе, или посёлке, т.н. Валдай. Не знаю, как его назвать. Представьте, что это май 1980 года.
Не зная, куда идти, мы стали спрашивать, где можно переночевать или поселиться. Нам показали, кажется. Дом рыбака, куда мы и направились.
Дом рыбака в мае месяце ещё не функционировал, и нас с трудом туда заселили, как питерцев. Администратор, приятная полная женщина, уступила нам небольшую комнату с двумя койками, где мы поселились заплатив ей вперёд за несколько дней
Сам по себе, г. Валдай тогда был селением нищим. В магазинах было пусто. Хорошо, что мы из Питера взяли с собой кое-что из консервов, и этим питались. (Ещё раз повторю: То, что мы покупали, было дёшево. Денег, что мы взяли с Борисом с собой, нам хватало).
Далее. Мы поселились в комнате, ходили за грибами,
Боря писал пейзажи, а я иногда фотографировал тот же пейзаж, или вид. Совпадений не было. На что Боря отвечал, что художник не фотограф, а создатель увиденного и вложившего туда своё я. Поэтому мои чёрно-белые фотки не совпадают с Бориными этюдами.
В мае было прохладно. Ходили мы в свитерах, фуфайках и резиновых сапогах. Обошли почти всё озеро. А однажды взяли билеты на пароходик, который возил желающих посмотреть Валдайский Иверский монастырь на острове, и приплыли на остров.
Монастырь огорожен каменным забором с башенками. Внутри усадьбы церковь, служебные постройки и здоровенный кирпичный собор. Внутри собор пуст, стены, перекрытия, вход – всё порушено, только голуби летают. Вид был удручающим. Сейчас посмотрел в интернете на этот монастырь – красота, всё восстановлено, а тогда в 80-м…
Народу было немного, все тепло одеты, а мы как бомжи.
Боря опытным глазом усмотрел группу девчонок с коренастым, с бородкой мужичком, который подробно всё им рассказывал. Оказывается, он преподаватель московского художественного училища и везёт учениц по российским достопримечательностям. А направляются они из Москвы в сторону Питера.
Короче, у него с Борей нашлось много интересных тем для беседы и по возвращении из монастыря решили вместе встретиться у нас в комнате. А дядька спросил, можно ли взять с собой некоторых девчонок. Мы, конечно, не возражали. Не возражала и администраторша, т.к. многие комнаты ещё пустовали.
Мы с Борей купили выпивку, закуску и они что-то принесли. Всё холодное вывалили на небольшой стол, расселись на кроватях почти вповалку. Нас стало шесть-семь человек. Девчонки поначалу, видимо, стеснялись своего учителя и он тоже, а после первой-второй разговорились, стали шутить.
Рядом со мной сидела облокотившись на моё плечо толстушка монгольского вида. Оказалась японка, по-русски ни бум-бум, только по-английски. Одна девушка её переводила. У меня левая рука сама поползла к её груди, а она только улыбалась и не отстранялась…
Вот вы, мужики-читатели, когда-нибудь обнимали японку в те годы? Нет? А мне довелось, чем я и горжусь….
Просидели мы допоздна, учитель был достаточно пьян, да и девки навеселе. Утром рано им предстояло уезжать. Их ждал автобус.
Мы их проводили до гостиницы, расцеловались. Боря взял адрес этого учителя на всякий случай. Но случай так и не представился. Больше их мы не встречали. Пути наши расходились. Отсидели мы своё в доме рыбака, расплатились и отправились во Псков.
Не помню, где мы там поселились, но осмотрели все церкви в округе, Псковский кремль. Я пытался ловить рыбку в реке Великой, не поймал. А Боря успел написать несколько этюдов. Один у меня в рамке на стене. Это Спасо-Мирожский монастырь с церковью Архимандрита Стефана и собором Преображения Господня. Ничего общего с моей чёрно-белой фотографией.
Очередной отпуск заканчивался, и мы с Борисом вернулись в Питер к своим семьям.
Жаль, что его так рано не стало. Царство Ему Небесное.
ПОСЁЛОК
Помню один случай, когда мы с ним вдвоём коротали отпуск у него на даче в Посёлке. Радио не включали, жили по-дикарски, ходили в лес, на реку. В тот год началась война Израиля с Палестиной.
Отпуск кончался, Боря оставил меня одного закрывать дачу. Всё я сделал, как он сказал и уехал.
Через несколько дней мы встретились и он невзначай как-то намекнул мне, мол, дачу-то не обязательно надо было спалить при отъезде. Я ничего не понял поначалу. Оказывается, уходя, я не выключил газ и кухня к его приходу вся обгорела. Хорошо, что он вернулся не поздно.
Я себе не мог простить этого, свою небрежность. А Боря всё расставил на свои места, не обругал, не поссорился, а превратил в шутку. Молодец.
ВЫБОРГ
С Игорем мы дружили только 35 лет.
Игорь был сам по себе уникум. В него, в его рыжую причёску и смешливые глаза не влюбиться было нельзя. Он выдумщик, заводила и авантюрист. Моя мама его обожала.
Только в Ломоносове, когда мы были ещё студентами, с нами и его однокурсниками происходило столько событий, что все уже и не припомнить. Девчонки им восхищались за его умение плясать и обучать всех западным танцам.
Будучи пацанёнком, Игорь свалился с дерева и разрушил себе селезёнку. Рос хилятиком. Но в институте увлёкся культуризмом, надрывал себя тренировками тела и достиг внушительных результатов. Для многих он стал образцом красивого тела и сильных мышц.
После Университета, он работал сначала в прокуратуре Ломоносова. Был на хорошем счету и быстро рос в карьере, пока не дорос до Государственного советника юстиции 3-го класса (генерал-майора юстиции). Он был принципиален в делах и требователен к подчинённым, и это сыграло свою роль.
Запомнились встречи, когда Игорь работал прокурором Выборга. Тогда его семье дали трёхкомнатную квартиру, где я бывал неоднократно.
Помню, как мы с Игорем поехали за грибами в августе к финской границе. Вокруг ни души, даже боязно. Боялись в Финляндию забрести, или попасться к пограничникам.
Набрали немного грибов и вернулись к Игорю домой. Обошлось. Его жена приготовила свежую рыбу, от которой было не оторваться, и соответственно выпить.
Но самая памятная поездка была к Игорю, когда ему глава Выборга выделил на время отпуска служебную дачу на острове, кажется, Игривый. Там заканчивался сезон школьного лагеря, и строители разбирали всякие деревянные сооружения. Мы же отдыхали, ходили на лодке ловить рыбу, за грибами ходили на небольшой остров Крепыш по узким мосткам.
Однажды мы взяли лодку, я – удочку, и рано выплыли из бухты на северную часть острова. Стоял небольшой туман над водой. Это нас не пугало. У нас была задача что-нибудь поймать. Как только туман стал рассеиваться, мы увидели… перископ подводной лодки.
Это было жутковато, ведь граница недалеко. Туман продолжал рассеиваться и нашему взору открылся малюсенький остров, вернее камень с дохлой ёлочкой на нём. Мы похохотали.
Погода исправилась. Я несколько раз забрасывал удочку и, как всегда, безрезультатно.
Неожиданно мы увидели пограничный катер, направлявшийся к нам. Я, конечно, струхнул. Игорь же крикнул им что-то нужное, и они удалились. Мы ещё порыбачили.
Время до обеда (а мы питались со строителями в столовой) ещё было.
Незаметно погода стала портиться, небо заволокло тучей, подул ветер, волны увеличились, нам до бухты далековато, да ещё против ветра. Гребли, налегаясь всем телом, пока не вошли в бухту. Там было спокойнее. Думаю, перевернулась бы лодка, меня уже и не досчитались бы. Такой уж я был тогда пловец, да и сейчас.
Вернулись, переоделись, пообедали и в постельку, каждый в свою. Две комнаты, кухня, приспособления для сушки грибов, кастелянша, менявшая бельё, -- благодать!
В один из следующих дней отправились за грибами на остров Крепыш. Работяги спешат закрыть лагерь, вывезти оборудование, а нам по фигу. Живём для себя. Игорь взял здоровенную корзину для белья, я поменьше.
Сколько мы набрали грибов! Я за свою жизнь столько не набирал. Игорь спустился к берегу и там набрал красных грибов размером со шляпу. Класть уже некуда. Жарко, хочется скорей домой, отдохнуть. Проходим по посёлку, строители, увидев наш улов, обомлели. Откуда? Оттуда с Крепыша, объяснили мы. Долго пришлось нам чистить и сушить те грибы. Отменное осталось впечатление!
Там же Игоря вызвали на связь с Москвой, откуда сообщили, чтобы он собирался в Питер вступать в новую должность Северо-Западного транспортного прокурора. Радости не было предела.
У Игоря забот прибавилось. Его весь северо-запад, даже Калининградская область с Куршской косой, на которой ему пришлось побывать и получить массу впечатлений.
Дальние поездки его увеличивались и он часто брал меня с собой на выходные дни. Иногда он звал меня в выходные на работу, где стоял биллиардный стол и мы сражались.
В своей большой трёхкомнатной квартире Игорь часто встречали гостей. Было весело и уютно.
И опять же. Не бывает в жизни без конца хорошо. Кому-то надо, чтобы и плохо было. В феврале 1994 года мне позвонил Виктор Томс и сказал, что Игорь, находясь в Москве на коллегии, скончался. Этому я не мог поверить.
Кузнецов организовал доставку тела Игоря в Питер, где его отпели и похоронили в морозный день на Серафимовском кладбище. Итак, на 53 году жизни Игоря не стало. Не дожил он до дня своего рождения всего 9 дней.
На Серафимовском кладбище при сильном морозе собралось много народу, чиновников, некоторые на машинах. Я стоял в толпе далеко от гроба со снятой шапкой. Многие выступали, говорили добрые слова о нём. Затем отпевание.
Ещё одного хорошего друга у меня не стало.
Царство Ему Небесное.