134. Конфликты – важная составляющая земной жизни.
30.05.97. Видение: Идет пьянка в том месте, где было старое здание КЭМТ. Из глубины его какой-то пьяный стреляет сюда в друга, похожего на Кочета. Кочет вышел из-за стола (как в кино), тоже стреляет. Кочет падает. Тот идет сюда. Другой пьяный выходит из-за стола, хочет задержать убийцу. Но этот хитер, вот-вот уедет на лошади. Капитан без оружия, но лихо вскакивает на лошадь Кочета, отстегнутой бляхой шлепая по земле.
В 1997 в это время как раз показали фильм, в котором три киллера еще в былые времена действуют, соперничая друг с другом и в то же время сотрудничая. Но дружба между убийцами носит такой тошнотворный характер, что я всё порывался выключить телевизор.
Автор сценария сам подразделяет убийц на три категории, о которых можно сказать так: Плюс, Ноль и Минус. Очевидно, что все они хороши, поскольку убийцы, но и среди этих безоговорочно плохих есть свои хорошие, средние и плохие.
В фильмах обычно показывают хороших киллеров, которые своими относительно положительными качествами вызывают сопереживание.
Показ хорошего в плохом это способ внедрения в головы плохого под видом хорошего.
Всё, чем живет человек в физическом мире, отрицательно. Настолько оно отрицательно, что в крайности своей убивает человека. Поэтому смерть вводится в обиход как естественное продолжение земной жизни.
Если со стороны посмотреть на людей, как это делает у Булгакова Воланд, для которого Пилат не какая-то историческая личность, две тысячи лет назад почившая, то можно сказать, испортились люди так, что поверили в смерть как обязательную реальность. Испортил людей, говорит Воланд, квартирный вопрос. Все эту фразу слышали со сцены или в книге видели, но что она означает, мало кто понимает. Квартира это аналог тела, к которому Душа человека многие тысячелетия привыкала-привыкала – и вот привыкла так, что без этого тела уже себя не мыслит. Никто с того света, если не считать Иисуса Христа, не приходил, а если с кем-то из близких умерших и происходило нечто подобное, думали, галлюцинация слуховая или зрительная.
Умирают люди, если вспомнить предыдущую главу, только в своем земном теле. Остаются живыми еще тела эфирное, астральное, ментальное, которые тоже постепенно отходят, поскольку дела земные для иных планов бытия, по большому счету, это как возня муравьев в муравейнике. А по малому счету, для тел чувств и ума они имеют значение: участвуют умершие в земной жизни, но их участие невидимо для людей и, поскольку обычных для земной жизни стимуляторов действия (желания посоревноваться, похвастаться достигнутым…) нет, оно сходит на нет.
Сверху вся земная жизнь видится несколько обнаженной, когда чувства проявляются в эмоциях и поступках так, как показано мне в видении. Пьяный стреляет в Кочета. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Стреляет он обидным словом в кого-то. А кто-то оказывается Кочетом, то есть с характером взрывного петуха.
В кафе случилась драка у футболистов Кокорина и Мамаева. Футболистов легко обидеть. Мой сослуживец Гурка Голубев футболист из Владимира любил рассказывать притчу о сыновьях у матери, которые все состоялись, а один был футболист, в смысле дурак. Так он иронизировал над собой, в то же время думая, что он точно не дурак. Задели в кафе Кокорина каким-то словом, может быть, ироническим, а он не понял: полез со стулом на обидчика. И угодили фактически ни за что два друга в тюрьму. Отсидели почти год.
Вся земная жизнь состоит из подобных конфликтов, которые возникают и между семьями (Монтеки и Капулети), и между странами. Смотреть сверху на то, как люди дерутся из-за каких-нибудь глупостей, а глупости между тем спускаются сверху теми, кто манипулирует людьми, не интересно. Интересно это манипуляторам так же, как кукловодам, которые и радуются и печалятся вместе с куклами, а умершие это как больные, видящие жизнь из окна палаты. Поэтому отходят умершие в своих тонких телах от земной жизни как бы естественным образом.