Каждый день новые законы и с каждым днём жить всё страшнее. Не знаю, осталась ли в этом мире ещё справедливость. А кому-то ведь это даже нравится!Понимают ли они, насколько близко может оказаться их собственная смерть или я о чём-то не знаю?
Сегодня меня уведомили, что ровно в 13.00 в дверь моей квартиры постучится Чёрный Человек. Даже не знаю, почему к этим людям пристало такое прозвище. По сути, обычные менеджеры, но сколько страха, сомнений и угрызений совести они носят с собой, чтобы вручить их каждому клиенту.
На часах 12.58. Адреналин скребётся в мышцах, выталкивая сердце наружу. Вот уже три года я живу, считая каждую минуту своей жизни в ожидании, что она может стать последней. Теперь пришло время прекратить чьё-то ожидание.
Стук в дверь. На дрожащих ногах я подхожу и распахиваю дверь так, что она стукается о стену. Издав противный звон, она покачивается на петлях. На пороге стоял мужчина в растянутых джинсах и толстовке с накинутым на голову капюшоном.
- Светка, привет! Сто лет не виделись, - сказал он, разведя руки. Вальяжной походкой он зашёл в дом, обнял меня, затем захлопнул дверь и вытянулся по струнке.
В голове звенело от страха и непонимания. Неужели меня убьют за минуту до того, как я сама стану палачом?
- Время 13.00, - сказал человек в капюшоне звенящим, ледяным голосом. От прежнего рубахи-парня не осталось и следа. - Давайте сразу к делу. Вы уже определились?
- Вы...вы Чёрный Человек? - слабым голосом спросила я.
- Я сотрудник социальной службы, выдаю лицензии на убийство. Но если Вам так будет понятней - то да, я Чёрный Человек.
Достав планшет из-за пазухи он начал что-то печатать, затем взял мою безвольно болтающуюся руку и прижал один из пальцев к сканеру отпечатков. Я почувствовала, как что-то вонзилось в палец.
- Ай! - вскрикнула я от неожиданности и отдёрнула руку. - Что вы делаете? И почему Вы в таком виде? А где же чёрный костюм, очки, где время на раздумье?
Человек в капюшоне тяжело вздохнул, помотал головой и, не отрываясь от планшета, стал меня отчитывать:
- Вы где этих россказней нахватались? Может вы ещё в пришельцев верите? В таком виде, как Вы описали, ни один профессионал не ходит. Или думаете, нам очень хочется отбиваться от желающих узнать о тех, на кого или от кого получены лицензии?
Я задумалась. Ведь и вправду никогда не слышала, чтобы кто-то рассказывал о том, как встречался с "работником социальной службы, выдающим лицензии". Только слухи - и не более.
- Диктуйте.
- Как? Уже? Так сразу?
- К нашему приходу все уже давно знают на кого получить лицензию. Дополнительное время только вносит ненужные сомнения.
- Но может так удастся кому-то спасти жизнь?
- Те, на кого передумали брать лицензию, позже были убиты собственноручно теми, кто их изначально спас. Вам напомнить, какое наказание за это следует?
- Не надо, - ответила я, сглотнув комок в горле.
Семь имён, одно из которых не было принято. Нет нужды спрашивать объяснений. Очевидно, что этот человек принадлежит к касте убийц, но попробовать стоило. Смущало лишь одно но - жизнь людей в этой касте заканчивалась в возрасте тридцати пяти лет. Этот порог был пройден больше двадцати лет назад.
- Это всё? - спросил парень в капюшоне.
- Да.
- Сами используете лицензии?
- Я попробую.
- Напоминаю, что вы должны использовать все лицензии в течение года и ни часом меньше.
Его взгляд сконцентрировался на что-то позади меня. Я обернулась - ничего.
- Паук. На стене.
Я вгляделась. Действительно - по стене полз маленький паучок цвета вороного крыла.
- У Вас всё?
- То есть Вы ничего с ним не сделаете?
- А зачем?
Без слов было понятно, что этот человек, обычно не знающий сомнений, сейчас пытается переварить несвойственную ему информацию.
- И вы его не прихлопнете?
- Нет.
Минутная пауза. Усмешка. Шаги. Скрип открывающейся двери.
- Ну и дура! - раздалось с улицы. Шаги всё удалялись. Парень небрежной походкой брёл по улице, насвистывая что-то себе под нос.
Обещание не рассказывать об этой встрече он не взял. Лишь потом я поняла, что никто не признается по своей воле в том, что намеренно обрёк кого-то на смерть.
***
Зря я тогда не воспользовалась официальным предложением - теперь самой приходится искать человека из касты. Человека, который скрывается ото всех.
Он нашёл меня сам. Черноволосый, высокий, жилистый. Всё его лицо и видимые участки кожи были усеяны шрамами - видимо не все так просто сдаются на откуп лицензии. Он не смотрел в глаза и почти не говорил.
Объяснять ему ничего не пришлось - он уже знал всё о деле, знал обо мне самой столько, сколько, возможно, не знала я сама и это не нужно было объяснять. Денег заранее он не брал - только по факту.
Я не давала конкретных указаний по очерёдности. Он приходил ночами, незаметно проникая в дом. Первые два раза я пугалась, потом привыкла.
В очередную ночь он проник в дом. Я сидела за столом, на котором одиноко возвышался бокал с вином и вглядывалась в пустоту.
- Это называется алкоголизмом, - послышался голос из темноты.
- Привет, - вздрогнула я. - Надеюсь, не по мою душу?
Улыбнувшись, я взяла с полки второй бокал и поставила напротив.
- Будешь.
- Ну, видимо, да, - улыбнулся он.
- К вину у меня только колбаса. Знаю, что так не положено, но вкусно же!
- Не хочется, но за предложение спасибо.
Мы молча выпили вина. Впервые я осмелилась на попытку взглянуть в его глаза, но те сосредоточенно смотрели на свои сплетенные ладони у груди.
- Как тебя зовут?
- Я не скажу.
- Ну попробовать стоило.
Он взглянул мне в глаза и по телу прошла дрожь. Страх, восхищение и желание помочь, смешавшись воедино, наполнили мою грудь. Я замерла, продолжая смотреть в эти глаза, ощущая себя мотыльком, летящим на свет.
- Ты не спросила меня "Кто в этот раз?".
- Кто? - выдавила я из себя.
- Ту, которую называли животным.
Я знала, что это правда, но не верила. Нельзя просто взять и поверить в это. Досада в душе никуда не желала уходить и казалось, что этого факта слишком мало, что нужно что-то ещё.
- Остался последний. Я знаю, чего ты хочешь на самом деле.
Комок в горле не желал проходить. Гнев нарастал, мысли не желали идти из головы.
- Я не смогу, - хриплый голос стал неузнаваем.
- Сможешь. Я скажу тебе, где он находится и как всё лучше сделать. Не бойся - сейчас ты гораздо сильней его.
Отдышавшись, я посмотрела на своего собеседника.
- Я поняла, кого ты мне напоминаешь. "Демон" у Лермонтова. Такая же сила и такая же боль одиночества. Злодей, уставший от зла. Почему ты нашёл меня?
- Потому что ты из категории "А".
- О чём ты говоришь?
- Лицензии выдают по очереди между категориями хоть как-то связанных людей. Сначала "А", потом "В" и так далее.
- И что это означает?
- Степень злобы, кровожадности и обдуманности решений. Одним словом, от миролюбивых и дальше.
Это заставило меня задуматься. Либо они обо мне неправильного мнения, либо я. Хотя это объясняло почему я до сих пор жива. В обратном порядке меня и многих других давно бы выкосили.
- Каково это - постоянно убивать?
- Не о том ты спрашиваешь. Я должен рассказать тебе всё, что знаю.
Всю ночь мы говорили - обсуждали месторасположение дома и работы жертвы, варианты, рассказывали о том, о чём другие не знали, смеялись и шутили. Часы бежали незаметно, и, несмотря на тяжёлый контекст нашего разговора, на душе становилось всё легче и легче.
Наступил рассвет. Взглянув на часы, он направился к двери.
- Ну что, старушка, выдержишь весь день работать не спавшей?
- Кто бы говорил! - крикнула я в ответ, кинув в него декоративной подушкой. - Кстати, а тебе сколько лет?
- Без пяти минут тридцать пять, - сказал он улыбнувшись и, поцеловав меня в щёку, вышел прочь.