Был месяц май. До нашей свадьбы оставалось менее двух недель. И моя ненаглядная предложила съездить в плавни за ландышами. Я, не подумав, согласился. С этого все и началось.
Надо сказать, что плавни - это своеобразное место километрах в восьми от села. Днепр, разливаясь весной, затапливает большой участок луга и леса. И когда полая вода сходит, остаются небольшие озерца, скорее бочажки, питающие влагой все окрест, благодаря чему там всегда свежо и зелено даже в самую сильную сушь и жару.
А велосипед был один. Валюшка в юности серьезно занималась велоспортом, даже имела звание мастера спорта. У нее даже не укладывалось в голове, что кто-то не умеет ездить на велосипеде. И была буквально шокирована, когда я со смущением признался, что езжу на велосипеде примерно так же, как управляю истребителем. То есть никак. Ну, так сложилось, что в детстве у меня не было велосипеда. Не считая того, трехколесного, на котором я, трехлетний экстремал, попытался как-то переехать канаву, опрокинулся и располосовал руку битым стеклом. С тех пор у меня остались шрам на левой руке, воспоминание о том, как отец угощал лимонадом в киоске у стадиона «Горняк» (надо было утешить меня после посещение травмопункта, где из руки извлекли попавшие туда осколки стекла), и стойкое недоверие к этому виду транспорта.
Но не возвращаться же было назад. С горем пополам я взгромоздился на велосипед и поехал. Как не удивительно, это получилось у меня с первой попытки. Правда, только на ровном участке дороги – до первого поворота. Впрочем, повороты, хоть и не сразу, я все же научился преодолевать - ставя ногу на землю и разворачивая велосипед. Но когда за селом пошла разбитая песчаная дорога, я скис. Велосипед вел себя совершенно непредсказуемо – ехал куда хотел, зарывался в песок и все время норовил меня сбросить. Должно быть, мы имели комичный вид - я выписывал немыслимые кренделя, пытаясь обуздать непокорную машину, а Валюшка семенила сзади, одной рукой таща сумку со снедью, а другой пытаясь удержать велосипед в вертикальной плоскости. Не могло быть и речи посадить ее, как первоначально планировалось, на багажник. Мы попытались изменить тактику. Она села на велосипед, я вприпрыжку бежал следом. Скорость продвижения увеличилась. Но такое положение дел оскорбляло мое мужское достоинство. А сесть на багажник не мог – у женщины, пусть хоть и трижды мастера спорта, просто не хватило бы сил транспортировать меня по песку. В общем, большую часть пути нам пришлось вести велосипед под узды. Я не оговорился. Действительно, велосипед напоминал мне необъезженного мустанга, а езда на нем - родео. Развлекательная прогулка превратилась в какой-то фарс.
Но все когда-нибудь кончается. Закончилась и казавшаяся бесконечной дорога. И вот мы в роще. Вокруг - буйство зелени, так приятное после промозглой зимы, птичий перезвон, свежесть молодой травы. И одуряющие запахи… Их не описать – их надо почувствовать.
А потом мы дружно собирали ландыши, разводили костер, жарили на нем сало. Валюшка была шокирована вторично – узнав, что я не ем жареного сала. На что я философски заметил, что раз уж мы собрались соединить наши судьбы – негоже кривить душой и пытаться выглядеть лучше, чем на самом деле. И успокоил ее признанием, что неумение ездить на велосипеде и нелюбовь к жареному салу – не самые большие мои недостатки. Но об остальных рассказывать не стал. У нас впереди долгая совместная жизнь, и в ней должно быть место интриге. Впрочем, в процессе семейной жизни Валентина быстро вычислила все мои недостатки, ничтожно сумятившись приплюсовав к ним даже те качества, которые я считал у себя достоинствами. И вот уже тридцать пять лет с каким-то мазохистским удовольствием выискивает у меня все новые и новые изъяны. Не забывая в минуты откровенности признаваться, что любит меня все больше и больше. Вот и пойми после этого женщин…
В общем, я давился хлебом, который подставлял под капающий со скворчащего сала жир, и с ужасом наблюдал за Валюшкой, с завидным аппетитом уминающей шкварки. Перекусив, я почувствовал, что в жилах заиграла кровь. Да и просыпающаяся после долгой зимы природа располагала к лирике. Но суженая заартачилась. Видимо, не могла простить мне приключившиеся конфузы. Да и я был, наверное, не слишком настойчив. Может быть, недостаточно плотно перекусил. Или мой пыл гасила исподтишка всплывающая мыслишка о превратностях обратной дороги. Впрочем, ни один из нас не был по настоящему разочарован. Видимо, подсознательно чувствовали, что мы – две половинки одного целого, впереди у нас еще много счастливых дней, и все еще наверстается.
Мы были юные, наивные и мудрые. Не той мудрость, которая приходит с годами и основана на жизненном опыте, а мудростью чувств, инстинктов. И эта мудрость подарила нам главный приз в лотерее, имя которой – Любовь. Да по сравнению с нашей любовью, которую мы пронесли через жизнь, приключения Ромео и Джульетты – не более, чем детская шалость. Их любовь похожа на горение пороха – быстро, ярко и недолговечно. А наша – это горение увесистых дубовых кряжей, разгорающихся постепенно, но дающих такой жар, что может согреть многих. Любовь настолько переполняет нас, что мы щедро дарим тепло людям, не пытаясь получить что-либо взамен. Жаль, что не все испытали такое чувство. Иначе насколько в мире было бы теплее, сердечнее, уютнее.
Май 2008