Моя учеба
Считаю, за интернатами - будущее. До восьмого класса я учился в школе- интернате № 5,на Северной стороне, а 9 и 10 классы заканчивал в обычной школе. Была возможность оценить обе формы обучения, и сравнение не в пользу школы. Как меня поразили разобщенность, и какая- то неприкаянность моих школьных одноклассников. То ли дело интернат! Я постоянно был в окружении сверстников. Скучать не приходилось - внеклассная работа была поставлена очень хорошо. Да и уровень знаний был гораздо выше, в чем я убедился, перейдя в школу. Все-таки 2 часа обязательной самоподготовки под контролем педагогов - не школьная вольница, где домашнее задание можно было « выполнить» за 10-15 минут, попросту передрав его у товарища перед уроками.
А в интернат я попал потому, что мать часто болела, а отец постоянно был в командировках, обезвреживая оставшиеся после войны в море боеприпасы и участвуя в восстановлении портовых сооружений.
Учеба давалась мне легко. Было лишь две проблемы - чистописание и хроническая нелюбовь к зубрежке. Не было для меня ничего страшнее запоминания дат, правил, отрывков из литературных произведений. Впрочем, это сохранилось у меня и поныне, даже запомнить номер телефона - проблема. А чистописание.…Наверное, до пятого класса мы писали обычными перьевыми ручками, лишь позже перешли на авторучки. А шариковые авторучки получили широкое распространение лишь на рубеже 60- 70 годов. Я любил запах новых тетрадей, очень старался, и обычно первые 2-3 страницы выглядели вполне прилично. Но постепенно почерк портился, появлялись многочисленные помарки и исправления, так что, в конце концов, на тетрадь уже нельзя было смотреть без омерзения. Резинки были двух видов - белые (для карандаша) и красные (для чернил). Но попытки исправлять ошибки с помощью резинок приводили к обратному эффекту - многочисленные помарки дополнялись сквозными дырками. Так что я мечтал уже об одном - быстрее бы закончилась тетрадь (благо, в ней было лишь 12 листов). Хотелось начать новую жизнь (то бишь новую тетрадь). Каждый раз клялся себе, что исправлюсь, но все повторялось с неумолимым постоянством. Поэтому обычно мне выставлялись двойные отметки (одна за грамотность и содержание, другая - за чистописание). Причем первая обычно была выше второй на 2-3 балла. Помню, как потешался класс, когда однажды я получил за какое- то изложение экзотическую оценку 6/1. Учительнице русского языка, с которой у меня были весьма непростые отношения, пришлось специально объяснять классу, что изложение написано куриной лапой, хотя тема раскрыта и интереснее, чем у автора. Бедные педагоги, как им сложно было выставлять мне четвертные и годовые оценки!
Зато на уроках литературы я отыгрывался на устных ответах. Преподаватель литературы, мудрая еврейка, часто организовывала уроки в форме диспутов.
Я любил высказывать нетривиальные взгляды на литературные произведения и их героев, причем отстаивал свою точку зрения так напористо и аргументировано, что ей приходилось вмешиваться, и диспут превращался в захватывающую словесную дуэль. Одноклассники сидели с открытыми ртами, всем было очень интересно. Преподаватель вела себя умно - давила не учительским авторитетом, а логикой, аргументацией. Но и ей иногда было нелегко оспаривать мои « завихрения», ведь я отстаивал свою точку зрения не голословно, а предварительно тщательно изучал и осмысливал произведения.
Очень любил читать - запойно и бессистемно. В классе сидел на задней парте и часто, если урок казался мне скучным, беззастенчиво упивался книгой. Преподаватели героически сражались со мной - ругали, ставили двойки по поведению, даже конфисковывали книги и потом сами сдавали их в библиотеку. Но книги дали мне очень многое, они формировали мое мировоззрение. Выработали чувство русского языка. Поэтому писал я очень грамотно, хоть и очень не любил учить правила. У меня был хороший стиль, и преподаватель литературы пророчила мне журналистское будущее.
Сейчас понимаю, насколько был проблемным учеником. Контрольные работы выполнял задолго до срока и, дабы я не вертелся и не подсказывал, преподаватели вынуждены были разрешать мне читать книги или попросту выставляли в коридор. Проходившая уборщица обычно с подозрением осведомлялась, что я натворил, и упорно не верила, когда говорил правду.
Материал я усваивал на лету и часто скучал на уроках, пока преподаватель « разжевывал» его классу. Чтобы занять меня, опытные педагоги предлагали самостоятельно изучать будущие темы. А затем или давали задания по самостоятельно изученной теме, или предлагали изложить новую тему классу (может быть, полагая, что в моем изложении материал будет доступнее?).
То же творилось на самоподготовке. Обычно я быстро выполнял все домашние задания (если не надо было ничего зубрить), и педагоги или загружали меня дополнительными заданиями, или просили помочь отстающим.
Особыми успехами не блистал - был, как говорится, твердым хорошистом. В классе было 2-3 отличника, но почему-то на олимпиады, районные и городские, посылали всегда меня. Я не тушевался, и одинаково уверенно участвовал в олимпиадах по литературе, химии, математике, истории, физике.
Любимых и нелюбимых предметов не было. Единственным камнем преткновения был иностранный язык. Сначала меня определили в группу английского языка, но я так и не смог освоить произношение th. Мать « побеспокоилась», и меня перевели на французский язык. Но там я продержался только месяц. Так и не научился говорить «в нос» и, словно блудный сын, вернулся в группу английского языка. И все годы учебы для меня было настоящим мучением зубрежка английских слов и несуразных правил, которые состояли из одних исключений. Впрочем, когда я перешел в обычную школу, мой английский показался преподавателю вполне приличным.
Я был крепок, но хотел стать еще сильнее. С тринадцати лет делал атлетическую гимнастику с отягощениями (гантели и резиновый эспандер), бегал по утрам кроссы. Круглый год обливался по утрам до пояса холодной водой. Начиная с апреля, вставал за час до подъема и бегал на Учкуевку, до которой был ровно километр - купался в утреннем море.
Со сверстниками был не очень общителен. Девчонок боялся - они были для меня загадочнее, чем инопланетяне. Доходило до того, что регулярно сбегал с уроков хореографии (были и такие). Стеснялся взять партнершу за талию. Супруга потом всю жизнь не могла мне простить неумения танцевать. Возможно, в качестве компенсации, я заполучил хорошо подвешенный язык. С ребятами любил побузить. Я был не злым, скорее неосторожным. А так как у меня с детства очень тяжелая рука, игры часто заканчивались слезами и, как следствие, выговорами воспитателей и запретом играть с детьми. Постепенно я стал ценить мир книг больше, чем общение со сверстниками.
Хорошо, что в седьмом классе к нам пришел новенький. Оказалось, что он занимается боксом. Мы немного помахали с ним в спальне перчатками, и он уговорил меня пойти на бокс. Зал бокса располагался тогда на Большой Морской, в здании бывшей церкви. Тренер, чтобы оценить мои способности, поставил меня поработать с довольно опытным парнишкой. Наверное, я выглядел очень нелепо, суматошно размахивая руками, но каким- то чудом умудрился зацепить его по носу - кровь не могли потом остановить почти час. Меня приняли. Занимался с удовольствием, не жалел ни себя, ни соперников. Обладая тяжелым ударом, не всегда соразмерял силу, поэтому опытный тренер ставил меня на спарринг - бои с тяжеловесами - они легче переносили дурь моих ударов. Возможно, я добился бы в боксе многого, но мне не хватало выносливости. Зато с избытком хватало резкости и спуртовой скорости. До сих пор не знаю, обновили или нет мой рекорд интерната (7,4 сек.) в беге на 60 метров. Причем в обычных кедах за 4.20 и без колодок!Я хорошо прыгал, прилично играл в волейбол. В футбол, правда, гонять не любил - «отсиживался» на воротах. Помню, как стал легендой у малышни, когда на школьных соревнованиях метнул гранату за 50 метров - она вылетела за пределы спортивного поля и раскололась о флагшток.
Одно время занимался в изостудии. Однажды туда забрел директор и весьма удивился, узрев меня. Ведь у меня была репутация хулигана, чему немало способствовали мои многочисленные « подвиги» вроде прыжка из окна второго этажа (пофорсил перед девчонками), частые жалобы сверстников на мои тумаки и регулярное битье по неосторожности оконных стекол. Директор был убежден, что мои выходки несовместимы с высоким искусством, и преподаватель рисования тщетно пытался убедить директора в том, что у меня хорошо развито чувство формы и светотени. Мне кажется, директор так и не поверил, что висящий на стене карандашный рисунок головы гипсового грека - моя работа.
9 и 10 классы промелькнули как-то незаметно. Я «выезжал» на старом багаже знаний. С большинством одноклассников так и не сблизился. Правда, у нас организовалась своя компания, 5-6 человек, объединенных общими интересами, стремлением познать мир. Мы часто гуляли по улицам вечерней Балаклавы, разговаривали на самые разные темы, а чаще неистово спорили. Тем для обсуждения хватало - от устройства Вселенной до игры киевского «Динамо». В школе мы соперничали. Преподаватели использовали это - подкидывали нам каверзные задачки, и мы соревновались, кто решит их первый. Преподаватель химии пригласил меня в кружок, я увлекся химией, это и определило мою дальнейшую судьбу.
Поступать решил в Днепропетровский химико-технологический институт. В те времена еще не вошла в практику нынешняя система, когда недоросля привозят озабоченные родители и устраивают в институт всеми правдами и неправдами. А тогда мы все были на равных. Главными критериями при поступлении были багаж знаний и умение их продемонстрировать на вступительных экзаменах, а не благосостояние родителей. На время вступительных экзаменом меня, как и других абитуриентов, поселили в общежитии. Но когда понадобились деньги, чтобы заплатить за общежитие, я с ужасом обнаружил, что денег нет. За общежитие все же заплатил, собрав по карманам всю имеющуюся наличность. Устроившись, перетряхнул весь багаж - денег так и не нашел. А прожить надо было как минимум две недели. Слава студенческому братству! Соседи по комнате оказались ребятами свойскими, устроили общий стол - в общем, умереть с голоду не дали. Заодно усваивали азы кулинарии, готовя немудрящие супчики и каши.
Родителям ничего о пропаже денег не сообщал, взыграла гордыня - ведь они были противниками моего отъезда. До сих пор не могу сообразить, где лишился денег. А на обратную дорогу занял деньги у хорошего мужика. От души благодарен ему, что он мне поверил. Деньги я потом ему выслал. Жаль, что он не поступил…
А в общежитии стал для всех настоящим консультантом. Натаскивал соседей по математике, химии, физике. Удивлялся, до чего плохо подготовлены многие абитуриенты. Еще больше удивлялся после экзаменов. Получал сплошные четверки, а те, кого консультировал, умудрялись получать и пятерки. Впрочем, в этом есть и моя «заслуга». Я был дерзок, самонадеян и умудрялся вступать с преподавателями в полемику на экзаменах. А это не все прощают.
Домой вернулся, ни на что особенно не надеясь, все-таки конкурс был больше 6 человек на место. И для меня стало настоящим сюрпризом сообщение из института, что я принят.
Не устаю удивляться шуткам судьбы. Когда ехал в институт, в Джанкое в купе подсела девушка. Понемногу разговорились. Она призналась, что едет в Днепропетровск учиться. И тут меня осенило: «Химико-технологический?»- «Да». «Факультет технологии неорганических веществ?» - «Да…». Меня понесло, и я наобум брякнул: « Группа 1-э-44?». Она обреченно кивнула головой. На вступительных экзаменах мы не сталкивались. На всем птоке, как потом выяснилось, было всего двое крымчан. И вот встретились - в один день, в одном купе. Я уж не говорю, что в Днепропетровске почти десяток ВУЗов. И так встретиться - бывают же совпадения! Мне кажется, она так и не поверила, что я не обладаю какими-то паранормальными способностями. И до самого окончания учебы посматривала на меня как-то опасливо.
Тем более, что у нас широко практиковался программный контроль (получаешь карточку с вопросами и вариантами ответов, и надо выбрать правильный), так я справлялся с заданием за считанные секунды, причем без единой ошибки. Я отшучивался, объяснял ей, что просто у меня сильно развита интуиция - но мне кажется, она так и не поверила, что я не якшаюсь с нечистой силой.
Я был нетипичный студент, или про студентов пишут много неправды. Ненавидел зубрежку и ночные бдения перед экзаменами. Никогда не пользовался шпаргалками. Готовился к экзаменам не по билетам, а брал в библиотеке толстенные фолианты и читал все подряд, чем часто ставил экзаменаторов в неловкое положение. Мог не знать того, что начитывалось на лекциях, но вместе с этим обладал большими знаниями за пределами курса. Никогда не выпрашивал отметки. Не любил отнимать время у экзаменаторов - если плохо знал материал, честно в этом признавался.
Учился неровно. Были предметы нелюбимые, которым уделял минимум внимания, получая за это соответствующие отметки, и любимые, которым уделял львиную долю времени. Нелюбимыми были начертательная геометрия, электротехника, органическая химия. Очень не любил конспектировать работы классиков марксизма-ленинизма (был такой предмет - научный коммунизм). А вот курс эстетики – понравился. Очень приятно провел более двух часов, сдавая зачет - от души наспорился с преподавателем о сущности красоты. Группа перенервничала в ожидании, поэтому преподаватель махнул рукой и поставил зачет "автоматом"всем оставшимся.
В студенческом фольклоре ходят страшилки о сопромате. Для меня сопромат( жа и теормех) было отдыхом. Задачи решал - как орехи щелкал. Очень серьезно занимался «своими» дисциплинами - неорганической, аналитической, физической химией и электрохимией. Помню, подготовил серьезный реферат о топливных элементах. Это направление казалось таким перспективным - но до сих пор топливные элементы так и не нашли широкого практического применения. А жаль.С легкостью освоил работу с ЭВМ "Промiнь"-тогда электронно-вычислительные машины только начали широко применяться. Сейчас трудно представить-но для решения любой задачи или примера необходимо было составлять отдельную программу!А машинный блок занимал пол- кабинета. Занял первое место на конкурсе по неорганической химии и получил хороший справочник по аналитической химии Лурье с дарственной надписью очень уважительно ко мне относившейся завкафедрой профессора Дуловой. Когда сдавал экзамен по электрохимии (моя специальность), преподаватель предложил мне и Марлену У., как лучшим на потоке, не сдавать со всеми, а ответить на любой вопрос по его выбору или получить четверку автоматически. Марлен рисковать не стал. Я рискнул, и выцарапал пятерку, хотя вопрос был весьма сложный и выходил за пределы институтского курса. Помогли смекалка и начитанность. Этой оценкой – горжусь! Потому, что не только пятерок, даже четверок по этому предмету почти ни у кого на потоке не было. Профессор был шутник и заявлял, что на четверку электрохимию знает только он, а на пятерку - лишь Господь Бог.
Конечно, бывало обидно, когда те, кто успевал в течение семестра хуже меня, за счет зубрежки перед экзаменами, шпаргалок и выклянчивания получали более высокие оценки на экзаменах. Впрочем, меня успокаивает одно - за пять лет учебы я ни разу не лишался стипендии.
А на третьем курсе мне предложили заняться научно- исследовательской работой. Я с радостью ухватился за это предложение. Мало того, что меня захватывала эта работа сама по себе, так за нее еще и платили полставки лаборанта -45 рублей в месяц! Честно признаюсь - занимался бы наукой и бесплатно. Давали еще и талоны на молоко, но обычно я отоваривал их в буфете сигаретами.
На последнем курсе практически все готовили дипломные проекты. Я, единственный на потоке, защищал дипломную работу. Использовал накопленные за три года НИР материалы. Тема была очень перспективна, связана с космосом, звучала примерно так: “Измерение состава газовой среды в процессе культивирования водородных бактерий Hydrogenomus eutropha в биоэлектрохимическом реакторе». Суть идеи заключалась в том, что при пропускании через БЭР углекислого газа, выделяющегося при дыхании, в процессе электролиза питательной среды с водородными бактериями образуются кислород для дыхания и биомасса, которую в перспективе можно было использовать как добавку к пище. Пробовал - сравнимо разве что с медузой или клейстером, то есть совершенно безвкусно, хотя, наверное, и калорийно. Видимо, нужна специальная кулинарная подготовка. И побольше специй.
По окончанию института мне предложили остаться в аспирантуре, ведь материала дипломной работы почти хватало на кандидатскую диссертацию. Но я был уже женат, у нас родилась Оксанка. Я безмерно благодарен жене за то, что она стойко переносила все тяготы нашего студенческого бытия. И обрекать семью на 120 рублей аспирантской стипендии не позволяла совесть. Тем более что на меня положил глаз вербовщик из Павлодара и предложил неплохие, по сравнению с другими вариантами распределения, условия - жилье и приличную зарплату. Мы долго не раздумывали. Глянули на карту, поразились удаленности- и рванули за голубыми туманами. Так я оказался на производстве.
Всю жизнь был благодарен институтским преподавателям. Мало того, что они дали прекрасные знания. Они научили ими пользоваться и мыслить! Нам давали знания не в отдельных областях науки - а комплексное, целостное восприятие мира. Предметы были не обособлены, а пересекались и накладывались друг на друга. Даже через сорок лет после окончания ВУЗа я без особых проблем помогал внучке и зятю, обучавшихся в новомодных Академиях и Университетах. Я, инженер-химик, без особых проблем выполнил для зятя, заочника Морского института, курсовой проект-расчет корабельной лебедки! Правда, немного прикололся над преподавателем. Ради хохмы рассчитал не стальную, а алюминиевую лебедку. А чтоб красивше было! А свою дипломную работу писал с использованием методов термодинамики и математического анализа. Обрабатывая результаты экспериментов, рассчитывал коэффициенты парной корреляции.
Жизнь - сплошные развилки. Никто не может с уверенностью сказать, лучшую ли дорогу он выбрал. Но сейчас, оглядываясь на прожитую жизнь, не жалею ни о чем. За свои дороги - не стыжусь!
Февраль 2006