Сначала родилась Ева. А уже потом, спустя три с половиной года… нет, не Адам. А Глеб.
Они очень разные: будто на одной яблоне рядом красная ранетка и лимонно-желтая антоновка.
Глеб – северный мальчик с огромными прозрачно-голубыми глазами – в мать (то есть, мою дочь), неспешный, несуетливый, настоящий питерец. Никуда и никогда не торопится. А Ева – чистая южанка, импульсивная, легко хватающая загар, с чёрно-бездонным взглядом, сканирующим тебя насквозь – в отца.
Появление брата в восторг ее не привело. Но и не вызвало протеста, а также сильной ревности. Приняла его как-то отстраненно: мол, ты сам по себе, а я сама по себе.
Вспомнился попутно одесский анекдот. Мальчик приходит к соседке: тетя Соня, можно мои игрушки у вас побудут? А шо такое, Сёмочка? Да сегодня брата из роддома выписывают, ещё неизвестно, что за человек...
Не нянчилась моя любимица, первая внучка, Ева с братиком, но и не обижала сильно. В общем, параллельные линии...
Самое интересное началось, когда Глеб уже хорошо заговорил – после трёх. За их коммуникациями наблюдать невероятно интересно. Во-первых, это отношения женщины и мужчины, пусть и малолетних. Модель уже видна. Во-вторых, разница в темпераментах. В устроении и возрасте душ…
Еву раздражает неторопливость и неотвязность брата, у неё свои увлечения - поделками, рисунками, и вообще ей всё хочется сделать быстро. Всё и сразу. У Глеба – наоборот, ибо он, что называется в народе, упёртый. На чем-то одном. И пока не доведет до конца, до белого каления… В том числе, и сестру.
- Ев, а Ев (у него выходит «Еу»)!
Ева молчит.
- Ева, Ев, ну послушай…
Молчание.
Но он не отстанет – ни за что. Будет монотонно долбить, добиваясь своего. Внимания к себе…
- Ев, ну Ев… – это всё на одной ноте
В конце концов Ева взрывается:
- Ну, чего тебе?!
- Ева, давай в ходилку поиграем?
- Не хочу!
- А почему?
Молчание.
- Ев, а Ев…
- Да отстань ты, дай мне пожить свободной жизнью!!
Глеб, невозмутимо-философски, помолчав:
- Ева, ну почему с тобой так сложно?
.....
Выражение «а почему?» – любимое. В отличие от Евы - она их не задавала совсем. То ли всё знала, то ли стеснялась незнания своего, амбиции не позволяли его обнаружит. А Глеб цепь из этих "апачему" может свивать бесконечно.
И помнит всё, включая мелочи, буквально всё ему важно. Зануда!
- Мам, а мам!
- Что, сынок?
- А почему ты зимой в магазине, когда я хотел мороженое, сказала, что я горе луковое?
- Не помню что-то…
- А почему не помнишь?
- Ну, зима-то когда была!
- А почему я горе?
- Ну, это просто выражение такое…
- А почему луковое? Я лук не люблю…
Кстати, вкусы у них тоже диаметрально противоположные. Глеб обожает желе, суфле, оливье и мороженое, а Ева – квашеную капусту, винегрет и гречку. По-простому и за минуту. Ей не до еды – творчество зовёт. Глебу же подавай красивую сервировку (аристократ!) и строгий порядок. Помню, в два года предложила ему тертое яблочко, так он менторски, подняв пальчик, выдал мне:
- Сначала - суп!
А потом подсел на сладкое, и теперь за конфеты душу продаст.
- А почему ты мне не даешь конфетку, ты же меня любишь? – вкрадчиво так, задушевно-кокетливо вопрошает. Ну, как не дать?
А однажды я в шутку предложила ему покачать "на ручках" - спать уложить, как в младенчестве. А он в ответ странно так на меня посмотрел огромными светлыми очами и серьёзно-тихо спрашивает:
- А помнишь, ты была маленькая, а я большой-большой?
Я даже вздрогнула, ведь не сомневаюсь в реинкарнации. И комментариев у меня не было. Хотела расспросить внука, но он уже на поиски палки переключился.
.....
Рисунки у брата и сестры тоже очень разные. У Евы – живые, яркие – лица, цветы, животные. Она и сама как кошечка – гибкая, эмоциональная, копирует повадки и позы собак и кошек один к одному. У Глеба – сложные, вытянутые вверх конструкции, похожие на космические корабли, но с множеством ответвлений, соединений, механизмов, каких у нас на земле нет – на всю стену дачного дома, с продолжением на полу...
Ищу, в чем их сходство, ведь родные. Нахожу - что не задают дурацких провокационных вопросов из серии "А кого ты больше любишь?" Ну, например: "меня или Глеба?" Или наоборот.
А отношение у меня к ним не одинаковое, безусловно. Ева - это просто маленькая я - тоже шустрая торопыга, легко воспламеняющаяся. А Глеб - маленький принц. С другой - неведомой планеты.
С Евой у нас - телепатия. Без слов почти. Но с юмором. Увидев что-нибудь интересное, она обычно говорит мне: "Доченьке своей об этом расскажи. Или мужу своему".
В семь лет она, долго наблюдая за мной, и наконец определившись, вынесла вердикт: "Ты мне подходишь. По лицу. И по характеру". И я была счастлива.
Вышли они с Евой гулять на детскую площадку. Я немного задержалась – пришла минут через пятнадцать. Смотрю: дети все в куче, включая Еву, и она там как рыба в воде – раскраснелись, носятся, хохочут. А Глеб в одиночестве в стороне сидит печальный, копается.
- Глеб, а ты что один?
После паузы:
- Да я искал-искал человека… И не нашёл…
Пришлось находить ему занятие. Прыжки через барьер - низкую оградку. Оживился, кричит мне:
- Смотри, как я череспрыгну!
Смеюсь.
А потом на брусьях:.
- Видела, как я полетел вверхкармашками?!
Отдыхаем на лавочке.
- А почему Ева со мной не играет, а только ты?
- Понимаешь, у вас ритмы разные… - не нашлось у бабушки-профессора лучшего ответа.
- А, понятно.
Не стал дальше почемукать – отмечаю я мысленно. Хм.
Помолчали.
- Давай играть в слова – предлагаю я. – первые две буквы называем, а дальше надо догадаться.
- Ну, если ты хочешь... – деликатно, без особого желания отвечает Глеб – сам всё за Евой следит. А она про нас и забыла думать. Девять лет, не шутка. Уже мальчики интересуют. И лидером хочется быть.
Глеб загадывает мне первый слог: «ха». Перечисляю всё, что знаю, вплоть до хахаля.
- Нет, нет! – радуется он. Сдаёшься? (любит, чтоб сдавались ему).
- Сдаюсь.
- Халадильник! – со звонким торжеством восклицает победитель.
Серьезный... Говорю ему, балуясь:
- Ты мой зайчик?
Строго ответствует:
- Нет.
- А кто, котик?
- Я Глеб Галелик.
Ясно. А вот Ева до сих пор мяукает: "Я киса". И лапки перед собой складывает.
Глеб очень любит снег. Падает в него прямо у подъезда – и лицом, и на спину. И лежит неподвижно, раскинув руки, глядя в небеса. В июле уже начинает спрашивать: а когда зима будет?
Сидим с ним на пруду, жарко невыносимо, тяжело.
- А вот отгадай, какая у меня мечта?
- Какая? Новая приставка?
- Нет, пульт такой, чтобы погодой управлять. Нажму – и снег пойдёт…
В конце августа собираются уезжать домой, в Петербург. Глеб сидит загрустивший.
- Ты что, Глебушка?
- Приеду домой, встану в угол.
- Почему? – моя очередь почемукать.
- Да я Еву бил… Один раз...
- Когда?
- Позавчера…
- Но ведь никто об этом не знает!
- Но я-то знаю…
А еще в это лето он задал мне неожиданный – посреди игры – вопрос:
- А тебе уже не страшно умирать?... Нет, не так: тебе нравится умирать?
Что ответить, я снова не нашлась…
Но решила не умирать.