Никогда еще она не разглядывала свой силуэт в зеркале с таким удовольствием. И правильно, что не пошла, как обычно, в свой ближайший универмаг. Хотя… Она ведь предпочитала там третий этаж, где было просторнее, свет падал благородно и в монохромной гамме с особым комфортом расположились Хьюго Босс, Луиза Черано и даже Эскада. Каждый раз, поднимаясь на эскалаторе и минуя второй этаж, где было тесно даже манекенам – в этих нелепых нарядах с безумными цветочными принтами и бирками с упоминанием Республики Бангладеш, она мысленно повторяла: «Я не дам себе пасть так низко».
Сейчас она смотрела на свое отражение и не узнавала себя – это платье из плотного шелка асфальтового цвета как будто угадало не только контуры ее тела, но и души. А крупные посеребренные пуговицы в два ряда подчеркивали ее рост и перекликались с блеском глаз.
Слава богу, ей удалось себя уговорить и повысить планку. И вот она здесь. То, что цена будет гораздо выше, она понимала, поскольку всегда предварительно изучала конъюнктуру в интернете: в каком бутике что представлено, есть ли одежда, или только часы и аксессуары, а также сколько те же самые вещи могут стоить на eBay или в аутлете. Но что такое лишние нули в сравнении с теми чувствами, что тебя охватывают, когда ты одет в платье от Шанель? Разве можно его сравнить с тем, что ей предлагали на прошлой неделе в Стокманне, хоть платье и было от Ральфа Лорена. Или это был Кельвин Кляйн? Вот. Она даже не запомнила – настолько это было тускло и неинтересно.
А здесь… Один вырез вокруг шеи чего стоил, лаконичный, простой, аккуратный. И длина – оно не доходило до щиколотки, но прикрывало голень. В расширяющейся юбке при движении интригующе приоткрывались небольшие разрезы, прятавшиеся в складках. Нет, это платье – сама скромность и очарование, этакая тихая роскошь. Его не хотелось снимать.
Девушка-продавец принесла тем временем еще два варианта на выбор. Одно – нежного персикового цвета с декором из блесток вокруг ворота, другое – изумительного красного оттенка, с покатыми плечами в японском стиле. Но нет, все эти придумки дизайнеров казались лишними. Даже не хотелось утомлять себя ненужными переодеваниями.
Обстановка в этом дорогом отсеке располагала к тому, чтобы не спешить и обстоятельно рассмотреть все «за» и «против». Вторая девушка любезно предложила бокал шампанского. Увы, пришлось отказаться, поскольку от шампанского она могла окончательно потерять чувство реальности.
– Вы за рулем? Тогда могу предложить чашку кофе, – настаивала продавщица.
– Спасибо, лучше воды, простой, без газа.
Продавщицы исчезли, и она вновь могла остаться со своими мыслями наедине. Желтый свет ламп как будто успокаивал и придавал особый оттенок и вещам, и коже лица – так южное закатное солнце тебя ласкает, обещая приятный и спокойный вечер. Огромные примерочные мерцали зеркалами и переливались бордово-золотыми оттенками тяжелых парчовых штор.
Милые продавщицы возвратились, одна из них – с подносом, на котором красовался нарядный хрустальный стакан с водой. Надо было уже что-то решать, говорить, иначе время затягивалось как-то искусственно и натужно. Вот есть же на свете счастливые свободные женщины, которые не колеблясь скажут: «Я возьму!» Но она себе таких жестов позволить не могла. И поэтому начала издалека, стараясь быть несколько отрешенной и рассеянной:
– Даже не знаю, что делать. Нас с мужем пригласили на прием его итальянские партнеры, но прием на этот раз в Посольстве. Думала подобрать строгий брючный костюм. А платье… совсем не входило в планы.
– Что вы! Оно такое скромное, универсальное, подойдет и для приема, и для театра, и просто в гости, – с энтузиазмом подключилась продавец.
– Да и цена, боюсь, испугает мужа…
– Мы можем что-нибудь придумать, позвонить владельцу и сказать, что у нас особый случай. Он иногда идет навстречу и делает хорошую скидку. Но это между нами, – заговорщически продолжила другая.
– Ну, конечно, я все понимаю.
Какие они милые, подумала она, не то что раньше – когда ты заходил в магазин и продавец тебя сканировал с ног до головы, пытаясь сосчитать, сколько у тебя в кошельке и на карте, а некоторые не гнушались заявить «У нас здесь все очень дорого» и, мол, не шел бы ты куда подальше своей дорогой. Эти бровью не поведут, даже если зайдет по ошибке случайный прохожий, в стоптанных башмаках и пакетом из «Пятерочки».
– А давайте мы придем с мужем к вам завтра, завтра же суббота, надеюсь, он сможет освободиться, к тому же у него такой вкус, он для меня лучший советчик.
Она возвратилась в кабинку, вернее, в кабинище, чтобы переодеться, и пока снимала с себя это платье, этот шедевр дизайнерской мысли, это совершенство, этот абсолют, никак не желая с ним расставаться, мысли стучались в ее голове, перебивая друг дружку.
Ну почему, почему все так получилось? Когда она сделала что-то неправильно? Когда ради мужа и ребенка ушла с работы? Но и работа ей не очень-то нравилась – за копейки не поднимать головы от расчетов заработной платы. И муж тоже хорош: упустить такую карьеру, с таким образованием и опытом. Иногда она его даже жалела, но что теперь вспоминать. Ушел и ушел. С сыном отношения сохранились – уже хорошо. Правда, он в Америке, вроде и неплохо устроился, даже отправляет ей иногда небольшую денежку. Но разве это можно воспринимать серьезно.
Она вышла из магазина, стараясь держать осанку – так ее приучили с детства. Прямая спина была теперь исключительно ее заслугой, поскольку она посвящала ей каждое утро, несмотря ни на какие перепады настроения. Ей удалось сохранить и фигуру, вот что значила дисциплина. Нет, она определенно была настроена еще побороться с жизненными обстоятельствами.
Привычно оглядевшись вокруг в поисках свободного такси – еще одна напрасная привычка, – она направилась в сторону метро, порадовавшись, что успеет приехать домой еще до часа пик. Хотя, как показывал опыт, и это можно пережить. Все можно пережить, если держать спину прямо.
Уже перед входом в метро она вдруг заметила, на другой стороне улицы, универмаг, открывшийся недавно после реконструкции. Выглядел он вполне респектабельно, наверняка, там могла быть и Макс Мара, и Сен Лоран. Но она вспомнила сегодняшнее платье и даже задержалась, не решаясь войти в этот тепличный воздух старого московского метро. Казалось, что в вестибюле окончательно испарятся ее порывы. Как бы там ни было, к следующему походу она обязана была подготовиться. Но Шанель не давала ей покоя. Не оставить ли вообще это занятие в прошлом? Сегодняшнее платье настолько совпадало с ее представлениями о вкусе, мере, идеале, что могло только испортить впечатление от всего, что она примерила бы в будущем. Стоит ли продолжать, если впереди тебя ждут одни разочарования?