Я уже думал, что не увижу Вас, – еле выговорил господин Шмидт, переминавшийся с ноги на ногу, встретив выходящего из дверей Печерского РОВД товарища Глаголева.
Вы голодны? – немного напряженно произнес Андрей.
А у меня есть выбор? – отреагировал старик. – Я, как и Вы.
Тогда посетим «хромого попа», - улыбнулся Глаголев и взяв своего «товарища под руку пошагал в сторону Печерского торгового центра» …
Дожевывая ребрышки, поданные на большой деревянной тарелке, Андрей передал свой разговор во всех мельчайших деталях, разделенный на первый (беседа возле Софии Киевской) и второй (дискуссия в Печерском РОВД) раунды.
- Так значит будет и третий, - уничтожая последние остатки мяса на кости промолвил ВИ.
- Да, но перед ним, я хотел бы услышать ответы на несколько вопросов: Валентин Иванович, помните наш разговор о патриархе Владимире?
- Каком из них? – уточнил старик.
- Покойном, - добавил Андрей.
- Романюке? – медленно выговорил старик и перекрестился, - припоминаю. Спаси, Господи душу его.
- Он был представителем Православной церкви Киевского патриархата, - уточнил Глаголев.
- Самопроизвольно созданного, - продолжил старик. - Хотя каждое самопроизвольно созданное и прошедшее через тернии времени становится исконно правильным, как это было и с Московским патриархатом.
Все это полнейшие условности, придуманные людьми, а не данное нам свыше. Бог же везде один, а как к нему «достучаться» и через какие правила и каноны – это уже мы люди придумали.
- Зачем же? – заинтересовался Андрей.
- Для сохранения своей территориальности, - ответил ВИ, - проблема не в технологии веры каждого, а в системности управления верованиями, подчиненными одной территории людьми.
Поэтому, раньше при единой Киевской Руси и вера была единой, правда, «насаждалась» она огнем и мечем.
- Огнем и мечем?
- Да, дела минувших дней. Люди одну веру на другую меняли…
Так в 987 году Владимир как один из наиболее выдающихся деятелей своего времени не мог не видеть, что русское государство окружено странами с едиными строго организованными системами вероисповедания, что эти системы во многом превосходят его государственно-консолидирующую идеологическую систему, которая не могла подчинить всех его единовластию, и была слишком демократичной, а создание более доскональной требовало много усилий и времени. А амбиции брали верх. И он созвал на совет «бояр своих и старцев градских и сказал им: "Вот приходили ко мне болгары, говоря: "Прими закон наш". Затем приходили немцы и хвалили закон свой. За ними пришли евреи. После же всех пришли греки, браня все законы, а свой восхваляя… Что же вы посоветуете? что ответите?". И сказали бояре и старцы: "Знай, князь, что своего никто не бранит, но хвалит. Если хочешь поистине все разузнать, то ведь имеешь у себя мужей: послав их, разузнай, у кого какая служба и кто как служит Богу". И понравилась речь их князю и всем людям; избрали мужей славных и умных, числом 10, и сказали им: "Идите сперва к болгарам и испытайте веру их"… Идите еще к немцам, высмотрите и у них все, а оттуда идите в Греческую землю».
Практически Владимир под «испытанием веры» создал 2-е легальные разведгруппы, которые должны были «высмотреть все» в сопредельных странах. Хазарские евреи, как побежденная и распыленная народность в расчет не бралась. А кроме мусульман на востоке в остальных западных странах была одна христианская религия (раскол произошел в 1054 году), которая отличалась только тем, что Римские папы стали проводить идею о своём первенстве «по божественному праву», т.е. идею о своей высшей единоличной власти во всей Церкви. И их поддерживали в этом страны входящие в состав Священной Римской империи, образованной Оттоном I в 962 году.
По возвращению разведгрупп в Киев, они доложили выведанную обстановку и расстановку сил Владимиру.
Христианство было ближе и выгодней для Владимира, но не прельщала его мысль принимать ее из рук константинопольского императора, ведь тогда Русь становилась автоматически вассалом Византии, а об агрессивных немецких миссионерах еще помнили в Киеве, пример же венгерского князя был более по душе ему.
- А что произошло в Венгрии? – заинтересовался Андрей.
- Венгерский князь Геза будучи крещенным в 974 году благополучно обошел при этом как Византийскую, так и Немецкую империю. Крестивший князя монах-бенедиктинец Бруно был рукоположен епископом Венгрии самим Папой римским, и потому Венгерская церковь не подчинялась ни Византийской церкви, ни Германской. Став христианином, Геза не перестал поклоняться языческим богам - либо по старой привычке, либо (что более вероятно) желая избежать конфронтации со своими подданными - в большинстве своём все ещё язычниками и оставил при себе всех своих жен. На протесты священников он отвечал, что «…достаточно богат, чтобы приносить жертвы, как старым богам, так и новому богу». В этой фразе, - подчеркнул старик, - весь Геза, принявший новую веру исключительно ради укрепления внешнеполитического авторитета собственной власти и не быть затиснутым тисками двух империй.
- И как же поступил Владимир? – не удержался снова Андрей
И тогда обратился он за советом к боярам, - продолжил старик, - и те сказали: "Если бы плох был закон греческий, то не приняла бы его бабка твоя, Ольга, а была она мудрейшая из всех людей". И спросил Владимир: "Где примем крещение?" Они же сказали: "Где тебе любо". И здесь «судьба оказалась благосклонной к Владимиру».
В августе 987 г. в Византии начался открытый мятеж. Смертельная угроза, перед лицом которой оказался византийский император, заставила его обратиться за помощью к Киевскому князю. Владимир согласился помочь, но поставил условие, для империи неслыханное, - руку сестры императоров, царевны Анны.
Женитьба христианки на язычнике являлась делом невозможным. Поэтому в ходе переговоров встал вопрос о крещении князя. Владимир, стремясь, стать по положению равным императорам, согласился с этим условием, т.к. получив в жены царевну, он автоматически становился независимым от Византии. К концу года договоренность была достигнута, и этим Владимир повернул ход всей всемирной истории.
И Владимир крестился в Херсонесе?
Так то, оно так, - промолвил старик, но, очевидно, крещение его совершилось скромно, и есть серьезное основание думать, что на первых порах оно было скрыто от широких народных масс, как по внутренним, так и по внешним обстоятельствам. Это необходимо допустить ввиду смутного и сбивчивого представления об этом акте современников. Например, в летописи читаем: «Не знающие истины говорят, что крестился Владимир в Киеве, иные же говорят - в Василеве, а другие по-иному скажут...» Так сильно разноголосили между собой, поэтому важному вопросу уже ближайшие потомки. Если этот факт остался неизвестным для них, то, естественно, он должен был остаться тайною и для следующих поколений. Ближайшие по времени к Владимиру писатели - его первый жизнеописатель Иаков и митрополит Иларион - нашли нужным умолчать об этом, несомненно, интересующем всех обстоятельстве. Только позже возникла легенда о том, что Владимир крестился в Крыму, в византийском городе Херсонесе (Корсуни). Эта легенда попала и в летописи.
В связи с этими событиями, возможно, произошел и конфликт между Владимиром и Рогнедой, т.к. Рогнеда одна из всех его жен осталась в языческой вере (Олава его первая жена видимо уже умерла к этому времени), а Владимир крестился и хотел жениться на византийской принцессе, о чем подслушал Ярослав по Тверской летописи.
В результате Рогнеда пытается убить Владимира. Однако эта попытка завершилась неудачей. За покушение на великого князя Рогнеде грозила смерть. По легенде, разгневанный Владимир приказал жене нарядно одеться и взял в руки меч, однако на крик прибежал их первенец Изяслав и стал на защиту матери также с мечом в руках. Владимир не смог убить Рогнеду на глазах сына. Вместо этого он приказал сослать их обоих в полоцкую вотчину в город в верховьях реки Свислочь, названный Изяславль.
- И что же было дальше?
- А далее, в 988 году Владимир после кропотливых сборов – построек судов, и вооружения войска, отправил 6000 воинов в Константинополь на помощь Василию II, которые прибыли туда летом сего года. Сам же Владимир с варягами, словенами и кривичами согласно русско-византийского договора прибыл «к порогам» днепровским для встречи царевны Анны.
Брак «порфирородной» принцессы с «варваром» был уникальным исключением из византийских династических правил, и потому было вполне понятным, что Василий II, получив русскую военную помощь, не торопился с исполнением своих обязательств. Простояв все лето и не дождавшись царевны, разгневанный Владимир призывает к себе черных булгар и идет на византийский Херсонес (Корсунь), чтобы таким образом напомнить о себе.
Херсонес же тот был отлично укреплен и считался почти неприступным. Русские войска не готовы были штурмовать город, т.к. у них не было ни стенобитных орудий, ни машин для забрасывания горючих смесей или больших камней в город для разрушения зданий. Они взяли город в осаду, которая носила изнурительный характер.
Войско Владимира, конечно, не бездействовало в течение долгих месяцев осады. Владимир к весне 989 года уже контролировал весь юг Крымского полуострова - от Херсонеса на западе до Керчи на востоке, ведь эти земли должны были обеспечивать продовольствием многочисленное русское войско.
Позднейшие русские источники (в частности, Никоновская летопись) рассказывают об активной внешнеполитической деятельности Владимира в период его пребывания в Крыму. Помимо послов "из Грек", Владимир принимал также посольство "из Рима, от папы", "тогда же пришел печенежский (видимо крымский) князь Метигай к Владимиру и (внимание!) уверовав, крестился во Отца и Сына и Святого Духа". Союз с какой-либо из печенежских "фем" на время корсунской осады был для Владимира крайне желателен.
Во время пребывания под Корсунью Владимир ни на минуту не прерывал связей и с Киевом и Русью в целом, по крайней мере, две территории, имевшие постоянное русское население и налаженные связи с Киевом, находились по соседству с Крымом: Белобережье (в устья Днепра) и Тмутаракань на Тамани.
Несомненно, Владимир испытывал тяжелые чувства во время многомесячной осады Корсуни. Время шло, в Византии уже подавлен мятеж (13 апреля мятежники были разбиты), - а он все еще пребывал в Крыму, не имея возможности вернуться в Киев с победой. Оскорбление, нанесенное ему, оставалось не смытым. Надежды на то, что Херсонес будет взят измором, конечно, могли еще оправдаться. Но необходимо было ускорить события. Вновь, как и десять лет назад при осаде Киева, Владимир решил сделать ставку на раскол во враждебном лагере, на поиск союзника в самом осажденном городе. И вновь его попытка увенчалась успехом.
Итак, город сдался на милость победителю, сдался, не выговаривая каких-либо условий, и князь, дал волю своим чувствам. "...князя корсунского и с княгинею поймал, а дщерь их к себе взял в шатер, а князя и княгиню привязал у шатерной сохи и с дщерью их пред ними беззаконство сотворил. И по трех днях повелел князя и княгиню убить, а дщерь их за боярина Ижберна дал со многим имением, а в Корсуни наместником его поставил..."
«Не распустив полков посла Олга воеводу своего с (Ижберном) в Царьград» к царям Василию и Константину сказать: "Вот взял уже ваш город славный; слышал же, что имеете сестру девицу; если не отдадите ее за меня, то сделаю столице вашей тоже, что и этому городу". И, услышав это, опечалились цари…
Владимир достиг своей цели. Царевна Анна была послана. Брак спешно и с возможной торжественностью немедленно был по церковному совершен в Корсуне. И в дальнейшем Владимир уже перешел к выполнению своей христианизаторской задачи во всенародном масштабе. Ему, уже крещеному, не было нужды самому креститься перед свадьбой в Корсуне. Однако не исключено что обряд крещения Владимир произвел повторно. Этот публичный акт должен был способствовать распространению христианства в княжеском войске, ведь его дружина, вожди и войсковая масса должны были по приказу свыше и на утешение скорбящей невольницы, царицы Анны, парадно и демонстративно креститься в Корсуне, с тем, чтобы в Киев вернулся уже победоносный глава государства в лице уже крещенного войска и всего правящего класса, и как повелительный пример всему народу - также креститься.
Виктор Михайлович Васнецов. Крещение князя Владимира. Фрагмент росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1893
Теперь, наконец, Владимир мог покинуть Корсунь. Но значительная часть города - богатства, святыни и даже жители, священники, - была вывезена князем на Русь. "Владимир же... забрал царицу, и Настаса, и священников корсунских с мощами святого Климента (вместе с мраморным саркофагом, который весил 6 тонн) и Фива, ученика его, взял сосуды церковные и иконы на благословенье себе... Взял же и двух идолов медных, и четырех коней медных… Корсунь же возвратил обратно грекам в качестве вена, ради царицы; сам же пошел к Киеву".
- И что же было дальше? – снова, увлекшись рассказом старика спросил Андрей.
И когда пришел Владимир в Киев, - продолжил сказатель, - повелел опрокинуть идолы - одних изрубить, а других сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву взвозу к Ручью и приставил 12 мужей колотить его палками. Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные, так как не приняли еще они святого крещения. И, притащив, кинули его в Днепр (в устье Почайны, и Велеса вместе с ним).
За этими действиями Владимира и за поведением киевлян стояла тысячелетняя традиция, причем не христианская, а языческая - обряд «похорон» или «проводов нечистой». Часто кукол языческих богов подвергали побоям и поношению, затем либо сжигали, либо разрывали на части, но иногда и сплавляли по реке (как Перуна или Волоса). С ними прощались до будущей зимы или весны, они уходили (по их мнению) в потусторонний мир, чтобы потом опять вернуться. Приставленные Владимиром 12 мужей (магическое число, свита языческого бога, число старших высших богов Рода) должны были проследить за тем, чтобы идол не приблизился к берегу до тех пор, пока не покинет пределов обитаемого славянами мира, того исконно-жизненного пространства, которое они считали своей землей. Границей между их миром (Русью) и чужим (Степью) служили днепровские пороги.
За свержением идолов, во главе с Перуном, следовало начало крещение народа. Первоначально Владимир открыто, как пример, крестил своих детей (которые были в городе) и некоторых бояр в источнике – «тот находился на горе над Днепром, с того времени и доныне называется то место Крещатиком». До нас дошло только шесть православных имен, полученных княжичами: Святополк - стал Петром, Ярослав – Георгием, Мстислав – Константином, Борис – Романом, Глеб – Давидом. Возможно, тогда Позвид стал Вячеславом, имя, встречающееся среди сыновей Владимира.
«По сокрушении же идолов и по разорении идольских храмов повелел Владимир на тех местах строить святые церкви…». «Определять в них попов и приводить людей на крещение по всей стране своей». И разъяснять основы веры новой.
«Вначале создал церковь Святого Спаса на том месте, где был идол Перуна (капище до Ярополка), затем церковь во имя святого Василия Великого (там, где пантеон), поскольку и сам в святом крещении наречен был Василием» - в древнегреческой мифологии эпитет Зевса и Посейдона.
После нее в этом же году церковь святого Георгия Победоносца, которую называют Георгиевской церковью первой. По всей видимости, рядом с храмом св. Софии построенной его бабкой Великой архонтисой Русской земли, как символ своей военной, политической и духовной победы.
В Киеве же, для Владимира Святославича уже в 990 году самым сложным было окрестить не бояр и дружинников, многие из них и сами выступали за христианизацию Руси, не придворную челядь, находившуюся под контролем у своих господ, а свободных ремесленников и мелких торговцев, в основном проживавших на Подоле, а также сельское население Киевской земли. А потому последовали хождения по городу христианских миссионеров с целью уговорить людей принять новую веру. Часть киевского населения поддалась уговорам и крестилась, большинство жителей испытывали колебания, некоторые язычники не желали и слушать проповедей священнослужителей.
Одновременно с распространением на Руси христианства Владимир для укрепления своего влияния, по древнерусскому обычаю посадил своих сыновей по уделам, назначив им опекунов. Это с одной стороны, соответствовало представлению о государственной территории как коллективном владении княжеского семейства, а с другой – служило своеобразным способом административного управления территориями из Киева и их христианизации.
Вышеслав, как самый старший получил Новгород, с воеводой Добрыней. Изяслав, отчий дом матери Полоцк, рядом с которым они уже проживали, второй сын Рогнеды Ярослав – Ростов с пестуном Блудом, возможно, тем который предал Ярополка. Святополк с матерью своей Юлией – Туров, а его брат Позвид (Вячислав) – рядом удел на Волыни, по Густинской летописи. Таким образом, можно сказать, Киевская Русь впервые была разделена на административные единицы не подвластные племенным отношениям - появляются первые 5 княжеств. Территория Вятичей и ее окружение остается пока еще автономной.
Владимир же живя в христианском законе с Анной, как женою единой, не смог выдать своих жен за мужей достойных и после таких попыток, он отправил Адель с сыновьями в Тмутаракань, т.к. впоследствии ее сын Мстислав будет править в этом княжестве, а булгарыню Милолику в Муром поближе к отчему дому и таким образом удерживал дружеские отношения с Волжской Булгарией.
По окончанию страды, Владимир решился массово крестить киевлян. 31 июля 990 г. в четверг князь Владимир обратился ко всему языческому населению Киева с требованием выйти на следующий день на берег Почайны для свершения обряда крещения. Он недвусмысленно заявил киевлянам-язычникам, что все отказавшиеся креститься будут рассматриваться им как его личные враги. Приказ князя был обращен не только к рядовым поселенцам города, но и к части киевской знати, не желавшей расставаться с языческими верованиями.
1 августа 990 г., в пятницу, в торговый день недели, на реке Почайне состоялось массовое крещение основного населения Киева. Число крестившихся так «великое было, что не могли всех исчислить». Тем не менее, несмотря на все проведенные мероприятия, некоторые киевляне крещения избежали. Закоренелые язычники покинули столицу и скрылись в пустынях и лесах в надежде, что там они не будут обнаружены княжеской администрацией.
Таким образом, уже крещение киевлян показало, с какими колоссальными трудностями предстоит столкнуться великому русскому князю при обращении в христианство населения страны. Как для большинства киевлян, так и для большинства жителей Руси поворот князя от язычества к христианству не был понятен. Христианские проповеди миссионеров успех имели очень малый. Практика показала, что заставить широкие народные массы креститься можно лишь под угрозой применения к ним репрессий.
Крещение киевлян явилось началом массового обращения в христианство жителей городов и сел Руси. Это, конечно, не означает, что крещение всего населения Руси произошло все в том же 990 году. Источники показывают, что процесс крещения жителей Руси растянулся на годы.
Примерная картина крещения основной массы населения Руси выглядит следующим образом Киев и Новгород с прилегающими районами крестился в 990-991 году. Поднепровье до порогов, Побужье (с этого времени дулебы подразделяются на бужан и волынян) в 991 году. Хорваты и Волыняне – в 992, Древляне – в 90-х, Дреговичи и Радимичи – в начале XI века. Полоцкие и Смоленские кривичи – в 1010-х годах, а Ростово-Муромское население в 1020-х. Вятичи же и восточные Северяне в начале XII века. Однако духовное наследие и мировоззрение славян не так легко было победить, хотя борьба и велась с двух сторон, как со стороны церкви, так и со стороны государства, поэтому и сегодня мы можем наблюдать это противостояние.
Вернемся же к событиям 1 августа, - изменил повествование старик. И когда наступило утро, пришел сам князь с боярами на реку, и архиерей с ним, и все священники, и собрался весь город к реке, всякий чин и возраст, обоего пола людей бесчисленное множество - на месте, где ныне стоит церковь святых страстотерпцев Бориса и Глеба. (Первоначально была церковь во имя св. мученика Турова или «Турова божница», затем в XIV веке была - церковь Петрова, после этого Бориса и Глеба). И повелено им было, сняв одежды, войти в реку - отдельно мужскому полу, отдельно женскому, более старшим - в более глубокие места, маленьким же стать недалеко от берега. И стояли они в воде кто по шею, кто по пояс, разделившись на группы. А священники в иерейских облачениях, стоя у берега на специально для этого устроенных досках, читали над народом молитвы, при крещении подобающие, и давали им имена - каждой группе какое-то одно имя, и велели им трижды погрузиться в воду, а сами взывали над ними, призывая согласно чину крещения имя святой Троицы.
Крещение жителей столицы Руси должно было быть и как-то величественно отмечено, чтобы запомнилось на века. Поэтому Владимир закладывает храм каменный, рядом с деревянной церковью Святого Спаса (Спаситель - эпитет, присваиваемый Иисусу Христу), на месте мученической кончины христиан-варягов Феодора и сына его Иоанна, еще недавно принесенных в жертву языческим идолам, нарекши его церковью Успения Пресвятой Богородицы, т.к. крещение проходило под покровительством Богородицы, а день 1 (14 по-новому) августа был 1-ым днем Успенского поста. Кстати, - подчеркнул старик, - начало этого праздника относится к IX веку.
И, как не раз теперь будет в русской истории, христианские обычаи своеобразно будут накладываться на русские обычаи и обряды: этот день слился с древним русским обрядом проводов лета, который еще называли «Маковеем» или Медовым праздником, т.е. пришли от здоровой естественной пищи и духовно-культурных ценностей, к поклонению и жесткому посту.
А пока… «Люди же, крестившись, разошлись по домам», назвав церковь Богородицы – Десятинной, т.к. на поддержание церкви выделили десятую часть доходов, это вам не боги предков, византийские кушать хотят...
Владимир, крестивши Киев, направляет Добрыню в Новгород. С последним нужно было поспешить, так как новгородские язычники могли объединиться для совместных действий с язычниками других регионов Руси. Фактически Новгород являлся «северными воротами» Киевского государства, и великому князю нужно было продолжать удерживать его в своей власти, ибо трудно было предугадать, как в дальнейшем будут разворачиваться события, не придется ли нанимать варягов на Балтике для подавления сопротивления миссии крещения и отражения внешних врагов. Славянские жрецы, обладавшие огромным влиянием на народные массы, были в состоянии толкнуть на борьбу с Владимиром различные слои населения. Язычники также могли воспользоваться «северными воротами» и пригласить к себе на службу заморских викингов, чтобы с их помощью воспрепятствовать христианизации своей земли. Внутренняя междоусобица подтолкнула бы внешних врагов Руси на вторжение в пределы Киевской державы. Великий русский князь мог стать жертвой своей религиозной политики. Чтобы удержаться у власти, он должен был сразу же после крещения киевлян прочно занять ключевые позиции в стране, быстро и решительно расправиться с внутренней оппозицией. Поэтому движение на Новгород словенского войска уже в августе 990 г. выглядит в сложившейся обстановке вполне обоснованным действием.
Князь Владимир придавал крещению населения Новгорода особое значение. Он хорошо представлял себе трудности, с которыми придется столкнуться миссионерам на севере, предвидел заранее, что без вооруженного столкновения там дело не обойдется и словенского войска будет недостаточно, чтобы сломить сопротивление новгородцев. Потому-то он и усилил словен Добрыни особым отрядом киевского тысячного Путяты.
Скорее всего, Добрыня заранее замыслил прийти в Новгород в пятницу, чтобы застать врасплох на торгах ничего не подозревавших горожан и сельчан, беспрепятственно захватить мост через Волхов и новгородскую крепость. После этого он уже мог диктовать свою волю новгородцам. Запертые на рынках люди оказались бы отделенными от своих концов, улиц, домов, семей, соседей, не смогли бы выступить совместно, применить оружие против воинов Добрыни - они остались бы дома. Однако новгородцам стало известно о готовящейся акции. Против крещения выступили не только языческие жрецы и простые горожане, но и часть городской знати. Жители левобережья не пошли на рынки Торговой стороны, прервали связь между берегами, успели вооружиться и выставить камнеметные машины против войска Добрыни. Тем не менее, рынки на Торговой стороне продолжали действовать.
Войско Добрыни появилось на Торговой стороне Новгорода в пятницу 29 августа. В течение двух дней ходили миссионеры по новгородским торжищам и улицам, но особенных успехов миссионеры не добились. Им удалось обратить в христианство лишь несколько сотен человек, причем в число обращенных, видимо, входило и какое-то количество сельских жителей, застигнутых на рынках. Остальное население правобережья, судя по тексту летописи, крестится, не желало.
В ночь с 30 на 31 августа произошла переправа отряда Путяты и войска Добрыни на левую сторону Волхова.
31 августа и первые несколько дней сентября ушли на подавление восстания, прекращение грабежей, заключение мира, розыск по делу о восстании, уничтожение языческих капищ в городе и предгородьях, захоронение погибших в сражении и на пожаре. Затем последовал категорический приказ Добрыня, обязывающий всех жителей Новгорода принять христианство. Данное указание активно бойкотировалось новгородцами, и посаднику Воробью 5 сентября пришлось уговаривать их на торжище.
Однако новгородцы плохо поддавались увещеваниям, и массового крещения жителей Новгорода не произошло. Только 8 и 9 сентября новгородцев удается направить в освященные воды Волхова. К концу 9 сентября большинство новгородцев, кого воины «влачаху и кресчаху», было обращено в христианство
Но и после 9 сентября в городе нашлись «мнози некресчении». Их розыск также занял немало времени и обращение в христианство этих некрещеных пришлось на 26 сентября. После всех этих новгородских событий и появилась поговорка «Путята крести мечем, а Добрыня огнем».
Принятие христианства вторым по значению городом Руси явилось крупной победой религиозной политики князя Владимира. Эта победа открывала новые возможности для дальнейшего проникновения христианства на остальную территорию Киевского государства и закрепления его там, в качестве официальной религии.
В 991 год ранней весной пошел Владимир в Поднестровье, где уничтожил языческие капища и насаждал христианство не только среди славянских племен, а и среди обитавших там печенегов. Так, в Никоновской летописи записано: Того же лета прииде печенежский князь Кучюг, иже нарицаются измаилите, к Володимеру, в Киев, и прият веру греческую... и служаще Володимеру чистым сердцем, и много на поганых одоление показа..."
Из Поднестровья он перешел в Северное Побужье на Волынь и там основывает свой крупный политический и церковный центр нарекши его своим именем Владимир. На обратном пути он начинает христианизация и в Древлянской земли, где основывает город Белгород в 23-х верстах от Киева, в котором ставит церковь во имя Преображения Господня.
В это время на севере Добрыня с двумя епископами дошел до ополья и обратил в христианство часть жителей, и поставил над рекой Клязьмой город, и также назвал его Владимиром, и создал в нем церковь пречистой Богородицы.
- В принципе мне понятно, - заявил Андрей, - в последующие годы шла христианизация земель Русских. Вернемся же к делам Киевским.
- Все это относится к истории, - возразил старик, однако, перевел рельсы на Киев и продолжил. - Мая 12 дня 996 года - была освящена церковь Пресвятой Богородицы, которую Владимир заложил во время крещения Киева. Каменная церковь строилась греческими мастерами с использованием строительных материалов, вывезенных из Херсонеса.
Фрагмент макета из Музея Института археологии НАН Украины. Так могла выглядеть центральная часть Киева во времена князя Владимира, в конце X века.
Храм поражал не только своими размерами, но и внутренним убранством. Внутри церковь была расписана фресками, а в центральной части украшена настенными мозаиками. Пол украшали мозаичные плиты, выложенные из различных пород мрамора, шифера и других ценных пород камня. Именно за это роскошное убранство Десятинную церковь называли еще и "мраморной".
Главной святыней церкви стал чудотворный образ Богородицы. Эта икона, написанная евангелистом Лукой известна, как древняя святыня Киева, была привезена из Корсуня женой князя Владимира Анной с приданым. Дальнейшая судьба этой иконы точно не известна, и прослеживается с конца XIII века, когда галицко-волынский князь Лев Данилович перевёз икону в город Белз, где она прославилась многочисленными чудесами. После завоевания Польшей западнорусских земель, включая Галицко-Волынское княжество, польский князь Владислав Опольский в 1382 году перенес икону на Ясную Гору, около Ченстоховы, во вновь построенный монастырь паулинов. Икона с этого времени получает своё нынешнее название чудотворного образа Ченстоховской Божьей Матери, также известна как «Чёрная мадонна».
Рядом с церковью встали квадрига медных коней и античные изваяния, которые своим видом удивляли киевлян, только что сбросивших собственных идолов в днепровские воды. А в самой церкви захоронил Владимир мощи святого Климента, погибшего в Корсуни – 4-го папы Римского, которые и станут одной их причин киевской трагедии через 240 лет.
- Красивое творение было, наверное, - вздохнул Андрей.
- Не то слово, - поддержал старик, - Владимир передал в церковь все иконы и утварь, забранные из других территорий им при походах.
Церковь была трех престольный: центральный престол был посвящен Богородице, второй - святителю Николаю, а третий - св. Клименту. Известно также и о чудотворной иконе Святителя Николая, которую взял Владимир из Николаевской церкви на Аскольдовой могиле, когда оттуда было перенесено тело святой Ольги в 1007 году.
Событие же освящения церкви было соотнесено с существовавшим уже праздником 11 мая, связывавшим новый храм двойной преемственностью. Под этим числом отмечается в святцах церковное "обновление Царьграда" - посвящение святым императором Константином новой столицы Римской империи, Константинополя, Пресвятой Богородице (в 330 году). В тот же день при святой равноапостольной Ольге освящен в Киеве храм Софии - Премудрости Божией (в 960 году). Будущий Святой равноапостольный Владимир, освятив кафедральный собор Пресвятой Богородицы, посвящал тем самым, вслед за равноапостольным Константином, стольный град Земли Русской, Киев, Владычице Небесной.
И как одним из способов христианской проповеди, Владимиром в этот день был закатан пир для киевлян "сотвори пирование светло" и раздавал он «имения много убогим, и нищим, и странникам, и по церквам, и по монастырям. Больным же и нищим доставлял по улицам великие кады и бочки меду, и хлеб, и мясо, и рыбу, и сыр, желая, чтобы все приходили и ели, славя Бога!».
И, помолившись Богу, сказал он так: "Даю церкви этой святой Богородицы десятую часть от богатств моих и моих городов" («и тако же и по всей земле Русской от всего княжья суда десятую векшу, из торгу - десятую неделю, а из домов на всяко лето - десятое всякого стада и всякого жита»). И уставил так, написав заклятие в церкви этой, сказав: "Если кто отменит это, - да будет проклят". И дал десятую часть настоятелю церкви Анастасу Корсунянину, который предал в свое время херсонесцев, а 1018 году предаст и киевлян. И освободил «церковных людей», от судебной власти князя и его тиунов, кроме того в сфере церковного суда оказалось брачное и семейное право, преступления против нравственности, ведовство и т.д.
И снова, как будет далее всегда, материальное обеспечение юной Русской Церкви легло на плечи… и заволновался народ… и обозвал святую Богородицу – Десятинной… и весьма умножились разбои… и «Володимир… нача казнити разбойников».
Видимо увеличение налогового бремя в пользу новых богов и деятельность «церковных людей», вызвало в Киевском княжестве неадекватную реакцию населения, и оно оказало Владимиру сопротивление, вспомним, чем закончился сбор налогов князем Игорем в земле Древлянской, и затем что случилось с немецкими миссионерами при княгине Ольге.
Положение усугублялось и волнением в стане дружинников Владимира, т.к. введение десятины сократило финансирование армии и великокняжеской администрации. - Когда же, бывало, подопьются, то начнут роптать на князя, говоря: "Горе головам нашим: дал он нам есть деревянными ложками, а не серебряными".
Естественно, что помощь киевскому (славянскому) населению оказали и печенеги, которые здесь также проживали и находились в напряженных отношениях с Владимиром после его похода 994 года, когда Владимир ходил в низовья Дуная и «много земли разоря, возвратился в Киев». Во время одного из карательных рейдов Владимира печенеги открыли военные действия, и подошли «к Василеву и вышел против них Владимир с небольшою дружиною. И сошлись, и не смог устоять против них Владимир, побежал… и побежал от них аж в Новгород...
Однако ж вернемся к церкви Десятинной, - уже сам себя поправил старик. – В 1015 году уже сам Владимир был тайно похоронен в Десятинной церкви рядом со своей супругой Анной, похороненной здесь в 1011 году. В 1017 году церковь погорела… После чего князь Ярослав Мудрый отстроил ее, окружив с трех сторон галереями и еще больше украсив внутри в 1044 году перенес сюда тела своих дядей Ярополка и Олега Святославовичей - братьев Владимира Великого. Также здесь находились захоронения князя Изяслава Ярославича и первого Киевского митрополита Михаила. В 1169 году во время междоусобных войн за престол Киевский, князь Мстислав Андреевич, сын Андрея Боголюбского, церковь Киевскую разграбил и забрал из нее не только драгоценности, но и всю святость: иконы, кресты, колокола, ризы и книги, выполняя стремление отца избавится от бывшей столицы - древнего Киева и создать на подвластных ему землях независимую от киевской митрополию. В 1203 году восстановленный храм вновь пострадал во время разгрома Киева Рюриком Ростиславичем.
- Тоже родственники?
- Конечно же, - вздохнул старик. - Но все эти разрушения и грабежи обозначались преимущественно на внутреннем убранстве. А наиболее трагическим для Десятинной церкви стал 1240 год, когда Киев окружили полчища хана Батыя, - 6 декабря стены рухнули от ударов стенобитных орудий орды – причиной же разрушения стали мощи святого Климента, хранящиеся там – 4-го папы Римского...
После этого печального события, храм почти четыре века пролежал в руинах. В начале XVII в. на развалинах храма киевляне возвели небольшую деревянную часовню, которую назвали "Николай Десятинный" в память о чудотворной иконе Святителя Николая. А в 30-х годах XVII в., киевский митрополит Петр Могила наказал: "Десятинную церковь Пресвятой Девы, находящуюся у ворот киевских, выкопать из мрака и открыть дневному мира" и в 1635 году он основал малую Десятинную церковь во имя Рождества Богородицы с пределами Святому князю Владимиру и Святителю Николаю.
Петр Могила потратил немалые средства на ее восстановление, однако ему не удалось закончить восстановление этой святыни, поэтому в своем завещании он отметил: "На закінчення церкви, названої Десятинною, яку я, почав реставрувати, щоб відновлення закінчено було, з моєї шкатули готових тисячу золотих призначую і записую". В 1654 году, Московская военная залога, что пришла в Киев, пристроила к церкви трапезную и надстроила второй деревянный этаж с церковью святых апостолов Петра и Павла и в этом же году освятил ее сподвижник и преемник митрополита Сильвестр Косов. В таком виде Десятинная церковь простояла до 1758 года, когда был совершен очередное ремонт, который профинансировала монахиня Флоровского монастыря Нектария (в миру княгиня Наталья Долгорукая). Но, когда в 1810 и 1817 годах Киев посетил ее внук, князь И.М. Долгорукий, то в своих "записках" он жаловался на нехватку людей, которые могли бы ознакомить его с киевскими достопримечательностями, а о Десятинной церкви заметил: "Никогда бы я не подумал, что она так брошена и презрена как я ее нашел».
- Кстати, - немного повысив голос старик, - с именем Петра Могилы связано открытие останков князя Владимира: саркофаг князя и его супруги Анны он нашел под полом древней Десятинной церкви. По приказу митрополита глава князя Владимира была изъята и перенесена в Киево-Печерскую Лавру –
«В воспоминание будущим народам»
- А сам саркофаг?
- Саркофаг закопали, - доедая мясное ассорти произнес старик, - а в 1826-м году, во время подготовительных работ к строительству новой церкви – его вскрыли вновь. До 1936-го года он хранился в новой Десятинной церкви, воздвигнутой в 1842-м году по проекту петербургского архитектора Виктора Стасова, который представил Десятинную в имперском, византийско-московском стиле, который не имел ничего общего с первоначальным зданием – весьма безвкусным сооружением, судя по отзывам его современников.
Новая Десятинная церковь в народе получила название начесть «губернатора-храмостроителя» Анненковской. Потом саркофаг перенесли в Софийский собор.
- А что случилось в 1936-м?
- В марте 1936 года президиум Киевского горсовета вынес решение о сносе Десятинной церкви, как таковой, что не имеет исторической ценности и в 1937-1939 гг. по проекту архитектора И. Ю. Каракиса рядом возводится художественная школа – сейчас это исторический музей Украины.
- А почему же до сих пор не восстановят церковь?
- Никто не знает, как она выглядела изначально, - ответил старик.
- Но все-таки это не отображает общий вопрос о религиозном разногласии между Киевом и Москвой.
- Все проблемы в том, что сами дети Владимира, со временем превратившегося из доброго семейства в огромную даже по численности армию ненавистных друг другу амбициозных людей, всегда стремились к лидерству по отношению друг к другу. А престол Киевский был один. И только тот, кто восседал в Киеве и был главенствующим в семействе. Но Киев считался и духовной столицей Руси. Чтоб это подчеркнуть было сказано, что именно святой Апостол Андрей пришел в эти земли и на горе, названной Андреевской поставил крест, назвав это место святым.
Так, вот, продолжил ВИ, - уничтожить престол Киевский было малым злом. Главное для амбициозных потомков, ставших владельцами своих маленьких удельных княжеств, было разрушение и осквернение святынь Киевских.
Ярким примером таких гадостей явился поступок Андрея Боголюбского, потерявшего надежды занять Стол Киевский. Он, как и его отец Юрий Долгорукий, который начал раскол Руси Киевской на Западную и Восточную части при Великом князе Киевском Всеволоде II Ольговиче (1139-1146), также начал активно влезать в дела духовные – в 1169 году он захватил Киев и отдал на трехдневное разграбление своим, прошу заметить, православным ратникам. До того момента на Руси было принято поступать подобным образом лишь с чужеземными городами. На русские города ни при каких междуусобицах подобная практика не распространялась. И знаете, что первым делом разграбили люди Боголюбского, сына Юрия Долгорукого, основателя города Москвы?
- Что?
- Церкви и монастыри – забрали из Киева все святыни и вывезли во Владимир, Суздаль, а затем и в Москву! И стали иконы Киевские – Владимирскими, Суздальскими и Московскими. Столица Руси, лишенная духовных ценностей, превратилась в выжженную территорию, добитую «монгольским» игом и захваченную литовцами, а затем и поляками, - закончил старик, и лишь единственное место никто не смог тронуть…
- Киево-Печерскую Лавру, - опередил старика Андрей.
- Совершенно правильно, - рассмеялся ВИ.
- То есть первенство в духовности у Киева украли?
- Как видите, да, - произнес старик.
- Но почему же тогда Москву взяли в правопреемники византийские священнослужители, назвав ее «Третьим», следующим за Константинополем «Римом»?
- После падения Константинополя и завоевания земель Османской империей лишь Русь могла претендовать на роль духовного центра всего православного мира. Византийская традиция соединения церковной и царской власти должна была быть переработана в национальных интересах государства, способного выполнить эту новую для него роль. Старые идеи о божественном происхождении власти вообще, и царской и княжеской придуманные Боголюбским, продолжали крепить государство Русских. Но Москвичи нуждались в более детальном обосновании своих прав, в котором были бы в равной степени оправданы и их экспансия на русские княжества и разграбление святынь Киевских.
Почти сто лет потребовалось московским книжникам, чтобы разработать во всех подробностях национальный миф, подтверждающий божественные и исторические права Москвы и Московских самодержавцев на государство во всем православном мире.
- Миф? – уточнил Андрей.
- Именно миф, добавил старик, - миф о Москве, как третьем Риме! Историчность новому мифу можно было придать, связав его с уже прожитой историей, с древними временами, включив в новые сюжеты примеры из начальной истории Руси.
- Но не только же русская история должна была учесть эти «придумывания» для выполнения такой задачи, - парировал Андрей. – Византийская древность – начальные века христианства так же необходимы были для создания такого нового мифа.
- Да, Вы правы, понимали это и москвичи, - подтвердил старик, - они взяли своего царя – «москалыка» Василия Темного и назвали его «новым Владимиром» и «новым Константином» в сочинении 1461-1462 годов, по которому этот «Мессия Московский!» с целью утверждения Московской автокефалии церковной, поставил на земле их, митрополитов с целью разогнать «тьму» и спасти от неверия и просветить землю русскую от невежества.
- Но это же сделал Владимир, князь Киевский, крестивший Русь, - немного вскричал Андрей, - так что эти москали подтасовали историю, передрав тексты с Киевских книг?
-Да, - улыбнулся старик, - эти ребята из Москвы, написали, что оказывается Василий – «Московский великий князь» это и сотворил, ставши блюстителем православной церкви, таким, каким ранее был византийский император, а затем и князь Киевский.
Московские власти постарались как можно быстрее закрепить идею о Москве, а не о Константинополе и, соответственно, Киеве, как оплоте истинной веры и источнике благочестия.
Когда в 1472-1473 годах Константинополем был поставлен на Киевскую митрополию Спиридон, Великий князь Московский Иван III сослал его в Ферапонтов монастырь, утверждая свое право поставлять митрополитов. Мало того эти хитро сотворённые московиты «добили» Спиридона до того, что он, уже, ставши тверским простым монахом, написал в 10-е годы XVI века «Послание о Мономаховском венце», в котором «утверждал» преемство власти Московского князя от Августа – кесаря.
- Римского императора? – удивился Андрей, - совсем сдурели эти москалики. Переписали и подтасовали историю. Значит просто врали людям прямым текстом!
- Именно так, - кивнул головой старик. – Труд тверского «опущенного» в простые монахи бывшего митрополита, ставшего тверским книжником не пропал даром. И вскоре, после его смерти, на основании «Послания» Спиридона было составлено «Сказание о князьях Владимирских», в котором были использованы легенды о происхождении русских великих князей от Августа и о приобретении Владимиром Мономахом царских регалий от византийского императора Константина Мономаха. На основе этого «Сказания» был составлен «Чин венчания» московских государей, и в 1547 году Иван Васильевич IV-й был коронирован «шапкой Мономаха» на русский престол. Хотя эта шапка никакого отношения к Владимиру Мономаху, князю Киевскому, не имеет. Ее сделали в 1330-е для хана Золотой Орды, а в XVвеке переименовали ее, добавив сверху крест и легенду уже не о Владимире, князе Киевском, а о Константине Мономахе – императоре Константинопольском, носившем эту чудо шапку; на дверцах же царского трона в Успенском соборе Кремля были вырезаны «сцены и сам текст сказания».
Москва расширяла свои владения, по мере этого процесса креп и национальный мир. Религия москвичам была необходима для завоевания остальных земель – тем более, так искусно написанная исключительно в свою сторону.
- Просто какие-то «товарищи от лукавого», - допивая бокал пива произнес Андрей, - лукавые демоны, захватившие сознание людей, придумали сказки о своей исключительности.
- Кстати, - добавил ВИ, - покорение Василием III-м Пскова дало неожиданные результаты. Разумеется, город был завоеван - в 1510-м году упразднено Псковское вече, снят и увезен в Москву вечевой колокол, символ былой воли и самостоятельности. А вот в Московском варианте это летописное событие изложено как присоединение Пскова к дружественной Москве. В Псковской же «Летописи о взятии Пскова» описывается с горечью, и коварстве Василия. Московский князь сравнивается с Антихристом!
- И что же было дальше?
- А дальше москвичи начали писать устои своего княжества и вводить их во всех покоренных землях. Книги «Стоглав» - регламент общественной и религиозной жизни и «Домострой» - правила частной жизни, как вести себя мужу, чадам, жене, слугам, рабам и рабыням стали идеальной моделью православного мира – окончанием формирования ритуального мифа исключительности Москвы.
- Так значит всю историю в книгах изложили для себя и в своих интересах московиты, создав миф о Москве – третьем Риме?
- Мало того, они определили, точнее переписали, а еще точнее списали все каноны у византийцев, - ответил ВИ.
- И какие же это каноны?
- Во-первых, - Симфония Властей.
Это идея, изложенная в VI новелле Кодекса Юстиниана Великого в 534-м году и развитая во Введении к своду законов 879 года императором Василием I Македонским, представляет собой решение основной задачи воцерковливания государства – главный стратегический ход православия.
В таком варианте государственная власть полностью сохраняет все свои права, все свое управление земным, мирским пространством, но власть духовная, то есть, говоря современным языком, вся идеология этого государства принадлежит церкви.
В-вторых, это идея Катехона – идея удержания веры при отражении прихода в мир людей новых вредных ценностей – анархии и нигилизма. А удержание в людях этой веры возможно только через церковь. Но тогда церковь должна иметь политическое влияние на своих «поданных», чтобы те не поддались соблазнам антихриста.
- Власть? – уточнил Андрей.
- Правильно, - кивнул ВИ, - эта миссия выполнима церковью только «воцерковлении» государства. В Византии это произошло в 313-м году волеутверждением императора Константина.
И в-третьих, это миссионерство, точнее миссионерская экспансия, проводимая беспредельно Православной церковью при помощи имперского влияния Православной империи! – добавил старик. – В этой идее очень преуспели католики – захватывая и осваивая умы новых своих поданных по вере. А православные значительно отстали.
- Но если говорить о глубине и качестве этой миссии, то с этим можно поспорить, - отметил Андрей.
Это как идеологии компаний Apple и IBM – вроде бы два компьютера, но один из них после передачи IBM всех своих схем и структуры внутренних устройств выпускается во всем мире и «надоел» многим своими обыденными и доступными всем функциями, а второй Apple, постепенно за счет качества и не раскрываемости секретов, постепенно, начиная с территории Штатов шаг за шагом захватывает те страны, в которых когда-то главенствовал его конкурент.
- Не сравнивайте религию и «железные ящики», даже если они наделены каким-либо примитивным интеллектуальным потенциалом, - возразил ВИ, - религия – это один раз и навсегда. Поэтому католики, поняв данное утверждение насильно (в основном) и путем лукавства и денег обращали многие страны, земли, народы в свою веру. А вот в православном мире произошел в какой-то момент существенный сбой этом отношении. Одним из объяснений этого была излишняя надежда церкви на государство. А на Западе церковь была совсем независима от государства – самостоятельна и надеялась только на себя.
- Значит именно отказ от миссионерства со стороны иерархов православных стал отправной причиной исторического падения Византии в 1453-м году, когда турки – мусульмане вторглись в Константинополь и превратили главный храм всей империи – Собор Святой Софии – в очередную мечеть. Так пал Новый (второй) Рим и православные народы от Балкан до Кавказа оказались под влиянием Османского халифата. И тут начинает возникать миф о третьем Риме, - улыбнулся Андрей, - городе Москва, правопреемнике Византии.
- Кто первый успел заявить об этом, тот и стал третьим Римом, - рассмеялся старик, - это как анекдот о курином и утином яйцах – курица просто много разрекламировала себя кудахтая, а утка не успела – поэтому ее, курицы яйца и продаются.
Предприимчивые москвичи очень четко это поняли. И именно на Москве, а не на Киеве теперь лежит миссия вселенной православной экспансии» и ее континентальные, евразийские масштабы позволяют исполнить этот долг перед Богом и человечеством, как они говорят.
- А третий Рим неполноценен без третьей Римской империи, - правильно ли я понял, - уточнил Андрей.
- Абсолютно, - ответил ВИ, - именно отсюда и возникает этот всемирный пафос русского национального самосознания.
- А стремление наших «наших добрых знакомых», с которыми пришлось столкнуться мне, как раз направлены на то, чтобы вместо Москвы возродить и утвердить узурпирование звания Христианского Рима именно в Киеве, - добавил Андрей.
Старик трезво посмотрел на Андрея, сделал паузу:
- Таких попыток было много за всю историю человечества. Наиболее известной была так называемая «Римская империя германских наций», восходящая к первой католической монархии Карла Великого и унаследованная Австрийской империей. Свои претензии на римское наследие имела и богохульная «империя» Наполеона и «третий рейх» Гитлера, и даже современные Соединенные Штаты Америки, часто копирующие древнеримскую эстетику. Но всех этих «желания» мало, хотя мы можем встречать двуглавого орла на австрийских флажках или византийские традиции в англо-американской политике.
- А что же это за двуглавый орел?
- Герб Палеологов – последней долговечной династии Византийской империи со времен изгнания в 1261 году Михаилом VIII из Константинополя крестоносцев до 1453 года – взятия Константинополя турками правившими данной территорией. Именно этот герб и взяли в свое использование Москвичи, поглотив в себя, в свою сущность импульс Третьего Рима с определенной сверхисторической силой.
Даже в западнических проектах Петра I и в большевистском угаре XX века виден этот имперский, византийский импульс, который без правильного православного оформления со временем может низвести этих «товарищей Московских» до очередного распада уже своих территорий.
А вот как раз, Ваш Сергей Викторович и его представители 12-го колена хотят создать в Киеве скорее не третий Рим, а второй Иерусалим – столицу столиц – вокруг которой воплотить всех – и западный Ватикан, и восточный Константинополь, и северную Москву, - вздохнув произнес ВИ, - и как раз подтверждение этому находится…
- В книгах из библиотеки Ярослава Мудрого, - произнес за старика Андрей Глаголев, - так сказать, эти ребята через наши поиски хотят воплотить идею экуменизма.
- Да, ответил ВИ, - история Третьего Рима, как и история Второго Иерусалима начинает свое путешествие на наших с Вами глазах, сквозь нас, нашим действием и нашим бездействием. Разменяем ли мы наследие трех тысячелетних империй на эфемерные компромиссы с «венскими» сегодняшнего дня от нас зависит и нам отвечать…
Постепенно утро сменил день, плавно переходящий в вечер…