В одном селе жил старик, который очень любил голубей. Эту привязанность понять не трудно, ведь сизокрылые птицы самые мирные, самые добрые, и очень красивые. Как можно их не любить? Стоит только присмотреться: злом за зло никому не воздают, всегда к людям тянуться, и от одного взгляда на пернатых каждому захочется стать добрее. А что за чувство радости возникает, когда вдруг птицы всей стаей, крыльями шелестя, из голубятни вылетают, - и вверх на небо. Кружатся над головой, и видно, как пуховые перья среди солнечных лучей летают, и медленно на землю падают, словно снег посреди лета.
Много было птиц у старика, и для питомцев своих он сил и заботы никогда не жалел: солому менял каждый день, кормил вовремя, и для большей красоты смастерил хорошую голубятню. Не какой-нибудь там дощатый сарай, а самый настоящий теремок, с высоким фундаментом, - чтобы было видно издали, со стенами из старого кирпича, оставшегося от столетнего дома; по бокам - высокие окна, с разноцветными стёклами, с резными наличниками, и сверху остроконечной крыши, - фигурка петушка, из медного листа выкованного.
Любил ухаживать за своими птицами старик, да видно вся забота его на голубей и ушла. Проглядел он, как люди стали из села уезжать, оставлять родные места ради жизни в больших городах. Попытался дед соседей отговорить, успокоить, просил потерпеть немного, но только мало преуспел. Соберут люди чемоданы, ставни в доме закроют, на дверях замок большой повесят, постоят на пороге немного, - и уезжают в дальние края.
Ходит старик по селу и видит: стоят дома с закрытыми ставнями, - уже не один и не два, а гораздо больше. И подумалось ему: «Нужно сделать что-то важное, что людей вдохновит, заставит с новой силой полюбить свой родной край. Привезу к нам в село птицу, - самую красивую, самую редкую, и пусть люди любуются, про печали свои забывают». Хоть и редко покидал старик село, но нашлась причина на этот раз.
Собрал дед сухарей в дорогу, и поехал на птичью ярмарку, что раз в году бывает, в районном центре. На рынке продавцов много, со всей округи съехались, и у каждого птицы необыкновенные – перепела, фазаны, китайские петушки в «сапожках». Прямо глаза разбегаются. Людей тоже собралось не протолкнуться, но больше всех в одном месте. Подошел старик ближе и видит, - просторная клетка, а в ней чёрная птица с длинной шеей, и в хвосте перья яркие, разноцветные, раскрытые полукругом словно веер. По всему видно - павлин. Ходит птица не спеша по клетке, хвостом в разные стороны махает, как царским одеянием, и внимания ни на кого не обращает. Даже на дворовых мальчишек, которые протиснулись вперед к клетке, и на птицу пальцами чумазыми показывают, смеются.
Увидел старик, что заморская птица людей радует, настроение поднимает, и решил обязательно забрать её в село, какую бы сумму продавец не попросил, какие бы условия не поставил. Хозяин, на удивление, высокую цену просить не стал, положил павлина в сеточный мешок и отдал старику. Да ещё и вдобавок корма отсыпал.
На радостях привез дед птицу в село, влез на свою высокую голубятню с разноцветными стеклышками и открыл дорожный мешок. Вылез павлин, отряхнулся, перья в хвосте расправил, и принялся ходить по птичнику, владения новые осматривать. А голуби, птицы смирные, добрые, - дорогу ему уступают, вперед пропускают. Тот все жердочки и кормушки изучает, на голубей внимания не обращает. Забрался на насест, на высокую перекладину, ближе к светлому окошку, и откашливаться стал. Голуби в одну группу сбились и ждут: вот мы послушаем, как он запоет. Павлин хвост расправил, шею вытянул, и хриплым голосом провозгласил:
- Это моё место!
Звук, и правда, вышел скрипучий, резкий, будто пила циркулярная на сучок наскочила. Удивились голуби, посмотрели друг на друга, но спорить с павлином не стали, - пусть берет себе любое место, ведь в птичьем «теремке» каждому рады, даже и заморскому гостю.
Узнали сельчане новость и стали приходить к теремку, на диковинную птицу посмотреть. Павлин оказался и вправду очень красивый: перья с одной стороны зеленые, с другой синие, с третьей бордовые. А если хвост широко раскроет, так и вообще загляденье. Голуби продолжали жить своей прежней, спокойной жизнью: летали по округе, насекомых собирали, сидели на крыше голубятни, рядом с медным кованым петушком.
Только не мог павлин со всеми вместе на одной жердочке сидеть, и каждый раз всё выше и выше передвигался, как наконец не забрался под самый потолок. Правда, неудобно было там сидеть: лампочка греет, жарко, паутина по углам. Вцепится так павлин лапами в небольшой выступ и внимательно за птицами наблюдает. Если заметит голубя, замешкавшегося, опоздавшего с прогулки, тотчас выговаривает:
- Вы только посмотрите! И почему же он так поздно прилетел? Заснул, наверное, где-нибудь в соседнем курятнике, или может быть хуже – у несчастных куриц зерно отбирал. Вон, какой упитанный, отъевшийся. Не кормите его больше!
Послушают павлина птицы, поглядят друг на друга, и живут ровно так же, как и раньше, по-своему. Павлин мостится на своей узкой жердочке, от лампочки яркой щурится, охает, но наблюдать за всеми не прекращает. Принесет старик зерна, и соберутся все как обычно на обед, а павлин опять за свое:
- Не толкайтесь, не теснитесь. Мне видно, как вы вечно спешите куда-то, торопитесь, пшеницу в первую очередь выбираете. А надо сначала ячмень есть, потому что он полезней.
А однажды утром проснулся павлин раньше других и видит, что спят птицы на жердочках, друг от друга греются, белые, серые, черные в крапинку, - никакого порядка не соблюдают. Расстроился он, вылетел на середину голубятни и стал всех будить и отчитывать:
- Сколько раз можно говорить! Порядок надо соблюдать и садиться по очереди, по росту, по цвету. Вначале белые, потом серые, потом пестрые. Ну нельзя же так! Стыдно должно быть. Просыпаюсь сегодня, а все расселись кто куда, что даже в глазах рябит. Зачем меня хозяин привез? Не забавы ради, а чтобы за вами присматривать и учить. Ну нельзя же так!
Помялись голуби на жердочках, посмотрели друг на друга, и разлетелись по своим обычным делам: кто к кормушке, кто на ручей за водой, а кто и к хозяйскому окну - подглядеть, что у старика в доме делается.
Поутру дед уже свежий хлеб из печи достаёт, чай из ароматных трав заваривает, дрова колет - забот у него много каждый день. Работа спорится, да только чувствуют птицы, без слов понимают, что хозяину всё больше грустно, - время от времени вздыхает он и в окно на голубей своих посматривает. Положил старик свежий хлеб на покрывало остывать, и на двор к птицам вышел. Крошит им подсохший сухарь, а сам приговаривает:
- Надо есть, сил набираться, пока печка греет, пока мука не закончилась…
Поняли тогда птицы, что недолго им осталось беззаботно время проводить. Всюду они летают, село с высоты видят. Видят, как окна в домах плотными ставнями закрываются, огороды не пашутся, вспаханные, - не засеиваются. Забирались раньше мальчишки на деревья, силками голубей ловили, из рогатки стреляли, а теперь и опасаться не кого. Можно сидеть спокойно голубям на ветках, без опаски и только на стариков, неспешно идущих по улице, смотреть.
К заморской птице люди поначалу приходили с любопытством, корм какой-нибудь приносили, фотографировали. Постепенно поток гостей стал уменьшаться, пока наконец и совсем не пересох. Долго ещё старался старик, верил, что вернется старое время, - голубятню свою хранил, ухаживал, павлина витаминами подкармливал. Надеялся, что сможет людей вдохновить, и не станет никто уезжать из родного села. Но год прошел, и пшеница вся в конце концов закончилась.
Собрал дед своих питомцев, высыпал им последнюю горсть зерна, и в голубятне окна с разноцветными стеклами настежь открыл:
- Простите птицы небесные, что не заботился я о вас как следует. Нет теперь ни зерна, ни кормильцев, и видно придется мне отпустить вас на вольные хлеба. Летите в поле, в лес, на пруд, - что сами найдете, то и будет вашим пропитанием. Добрые птицы! Пусть Господь позаботиться о вас, как сказано: «Посмотрите на птиц небесных, ибо они ни сеют, ни жнут, не пашут, но Господь питает их».
Послушали голуби старика, и всё поняли, хотя птицы человеческого языка и не разбирают. Посидели немного и разлетелись по округе в поисках хлеба насущного. Благо, все деревья они на пересчет знали, все дикие травы и ягоды, все заброшенные сады и огороды; знали, где старые семена, упавшие от дуновения ветра принесли скромный свой урожай.
Павлин же совсем поник, и из голубятни долго не показывался. Понимал он, что мест хлебных не знает, от диких животных скрыться не сможет. В общем, - к жизни самостоятельной никак не приспособлен. Куда ему, с таким-то длинным цветастым хвостом, - по елкам ли лазить, от волков ли убегать?
Собрался он с духом, попробовал было на деревенскую улицу вылететь, а там кошки, - были раньше домашними, а теперь совсем дикими стали. Смотрят из-под лавки голодными глазами, того и гляди сцапают. До того павлину страшно стало. Попробовал было в лес сунуться, да запутался в колючем шиповнике, и сколько не бился, всё больше запутывался в ветвях. Еле как выбрался, - хвост свой красивый изрядно ободрал, и решил из голубятни больше не выходить, не показываться на белый свет.
Так бы и закончилась сказка, если бы не доброта и мудрость голубиная. Прилетели к павлину птицы небесные, и нашли его едва живого, лежащим на полу. Принесли с полей диких ягод и зерен, принесли на листьях воды родниковой, и оставили у несчастного. Пробудился павлин и глазам своим не поверил – сколько добра получил он от тех, с которыми раньше всё время спорил, кем недоволен был. И раскаялся он и понял, что зря голубей корил. Не судить стоило бы ему, а учиться, ведь никогда не знаешь, в какой день без пшеницы останешься, когда с дикой кошкой встретишься. Тогда перья твои, какие бы они не были: зеленые или красные, с синим отливом, - будут тебе без надобности.