Глава 2. Истинное счастье. .Аристотель
Матфевна и Василий разлетелись в интернете каждый по своим сайтам. Виртуальные, они, как души умерших, невидимо вторгались в эпохи, судьбы людей, книги с выдуманными и реальными героями. Приходили в ужас от содеянного одних кумиров и гениев. Восторгались подвигами и красотой души других чаще простых смертных, совсем не кумиров и не гениев.
В – Матфевна, возвращайся! Тут Аристотель у порога.
М – Ну вот, начинается тоже самое что и с князьями. Убил –захватил. Новый убил и вновь захватил. И всё под покровительством святых, часто таких же убийц. Опять затянет по самые уши. Там хоть всё понятно. А тут словесные кружева такого плетения… Убивают морально своими проповедями. Их в оправдание злодейства цитируют по всякому поводу и без.
Ар. – Да ладно тебе ныть, открывай дверь, ноябрь, у вас тут холодно.
В – Проходи, мил человек. Рассказывай. Говорят присказку «Одна ласточка весны не делает» принадлежит вовсе не Шекспиру а тебе.
Ар. – Ну да… редкие проблески радости еще не составляют подлинного счастья.
М – Пишут, что Сократ был феноменальным оратором, Платон – великолепным писателем, а ты интересовался всем на свете.
Ар. – Матфевна, угощай хоть чем-нибудь, голоден я. Если первые двое полагали, что видимый мир есть лишь бледное отражение подлинной реальности, познать которую можно только путем абстрактных размышлений, то я стремился вникнуть в мельчайшие подробности окружающего мира.
В - Вот что я вычитал о тебе : родился в Македонии в 384 году до н. э. После обучения в академии Платона и работы домашним учителем наследного принца, вошедшего в историю под именем Александра Македонского, или Александра Великого.
Ар - я ещё основал в Афинах лицей, который стал одним из самых знаменитых учебных заведений античности; в этот лицей со всего мира стекалась самая разная информация, начиная с вопросов политического устройства и заканчивая биологией.
М - Еще там была роскошная библиотека.
В – Смотрите! В центре знаменитой фрески Рафаэля под названием «Афинская школа» изображены идущие вместе Платон и ты, и если Платон указывает на небо, что, по-видимому, символизирует мир идей, то ты, наоборот, указываешь вниз, тем самым подчеркивая свой интерес к миру реальному.
Ар. – Чаёк знатный, на травах?
М – Конечно. Тут тебе и успокаивающий шалфей, и мята, и зверобой… Пей с мёдом, быстро согреешься.
Ар. - Одним из центральных вопросов моей философии является вопрос о том, как человек должен жить. На первый взгляд, все просто: нужно стремиться стать счастливым.
В – Открыл Америку… Так все и без философов стремятся быть счастливыми. Кто в удовольствиях, кто в работе, кто в детях…
М – А что такое эвдемония ?
Ар. - Можно перевести не только как «счастье», но также как «процветание» или «успех». То есть эвдемония – это нечто большее, нежели просто удовольствие эвдемония, в моём понимании не имеет ничего общего с краткими моментами блаженства отдельно взятого индивида.
М – Современному человеку довольно трудно понять, что для древних греков эвдемония – это собирательная категория, поскольку мы привыкли полагать, что счастье или же несчастье – это то, что мы испытываем в данный конкретный момент, и ничего более.
В – Ну что тебе непонятно. Представьте цветок. Если у него будет в достатке света, воды и удобрений, то он вырастет и распуститься. И наоборот, если не ухаживать за ним, держать в тени, не поливать, он зачахнет и умрет. Человек во-многом подобен цветку, единственное отличие состоит в том, что мы свободны выбирать, что пить и что есть, как нам поступить. Вот я люблю Валеркину самогонку, а ты балдеешь от махорки ещё с войны. Мы с тобой не в эндемонии , поняла? Мы в кратком моменте блаженства.
М - «Что мы можем сделать, чтобы повысить свои шансы добиться эвдемонии?»
Ар. – Ну вас понесло… Для этого вам нужно воспитать в себе правильные черты характера. Если выразить это в форме определения, по-настоящему храбр не тот, кто совсем не чувствует страха, а тот, кто способен его преодолеть. Я полагаю, что храбрость – это нечто среднее между трусостью и безрассудством, так и все остальные добродетели следует искать между двумя крайностями.
В - Этот этический посыл известен под названием «золотой середины».
М – Преодолеть страх во имя спасения других – подвиг.
Ар. – Я утверждал, что человек – это «политическое животное». А потому, чтобы мирно сосуществовать с другими людьми, мы нуждаемся в справедливой системе управления, которая помогла бы нам побороть темную сторону человеческой природы.
В - Получается, что эвдемонии можно достичь, только живя в обществе?
Ар. – Конечно. Человек способен полностью раскрыть свой потенциал только в окружении других людей. А значит, счастье мы можем найти, выстраивая положительные связи с теми, кто нас окружает, чему, в свою очередь, способствует деятельность хорошо организованного государства.
М - Ты был убежден в существовании единой для всех «человеческой природы», «общей функции». Из этого следует, что существует образ жизни, который наилучшим образом подходит всем людям без исключения?
В - А так как от животных мы отличаемся лишь разумом, то и наилучшим образом жизни для нас будет тот, при котором наиболее активно используются наши способности к мыслительной деятельности.
Ар. - Это может показаться странным, но я убежден, что на нашу эвдемонию может повлиять даже то, о чем мы не можем знать, – например, события, которые произойдут уже после вашей смерти.
В – Как это?
Ар - Предположим, у вас есть сын, и то, насколько вы счастливы сейчас, зависит и от его благополучия в будущем. Предположим, что ваш сын серьезно заболел. По моему мнению , это не может не оказать влияния на вашу эвдемонию. Иными словами, ваша реальная жизнь, здесь и сейчас, будет хуже, даже несмотря на то что вы не знаете о том, что произойдет.
М – Это правда. Когда у Василия нога болит, мне не до эвдемонии.
Ар. - Вместо того чтобы гнаться за мимолетными удовольствиями, мы должны стремиться стать лучше и поступать так, как велит наша совесть, – тогда в жизни у нас не останется сожалений.
В – Спорный постулат. Я тут подал нищему, а потом узнал, что он богаче нас с Матфевной в тысячу раз. Это была его работа, его эвдемония. И ногу просто подвернул для пущей жалости к нему. Я очень сожалел и злился…
М – Вот Уорбентон пишет, что твой гений привел к нежелательным последствиям. Твои исследования были столь доказательны для своего времени, что многие из тех, кто читал твои работы, полагали, что ты был прав во всем. Это привело к длительному торжеству догматизма. Долго ученые в большинстве своем принимали твои суждения за истину в последней инстанции. Этот вид заблуждения известен как «аргумент к авторитету.
В – Сейчас всё так. Авторитеты давят на мозг. Матфевна , вижу возмущение в твоём взоре. Согласен, на твои мозги уже никто не действует, даже наш гость. Всё равно будешь спорить.
Ар. – Галилео Галилей доказал, что я ошибался, утверждая, что металлический шар и деревянный , сброшенные с башни, достигнут земли одновременно.
М – Кстати, хотя у тебя и были хорошие учителя, ты развивал свои идеи без пиетета перед великими.
Ар. – Да, Философия процветает там, где есть возможность поставить под сомнение и оспорить мнение оппонента.
М - К счастью, во все времена существовали философы, готовые критически отнестись к тому, что другие люди почитали абсолютной истиной. Одним из таких философов был скептик по имени Пиррон.
Ар. – Ну старики, мне пора. У порога Пиррон.
В – Ладно, пока. С ним поговорим уже завтра. Матфевна застели на всякий случай матрас надувной, тот новый, утеплённый. Я на коврике примощусь, не впервой.
Ар. – Не беспокойтесь, я его в гостинице устрою.
Хорошо жить… в эндемонии…