Здесь, в этой самой комнате, всегда темно и всегда холодно. И что хуже всего - по другому тут просто быть не может. Достаточно взглянуть на тех же охранников: когда она проходит мимо них, они стоят неподвижно и их лица просто каменеют.
Сначала Катакура Кодзюро приписывает это самым обычным чувствам, какие подчиненные испытывают к вышестоящему лицу... Однако, через какое-то время он приходит к выводу, что чувства в данном случае вызваны чем-то отнюдь необычным... Но чем именно?
Катакура Кодзюро смотрит в окно. Маленькое, зарешеченное - оно даже днем почти не пропускает света. Впрочем, днем Такенака и не появляется. Только ночью. Ночью!
Его передергивает от этой мысли. Он вспоминает Такенаку Ханбея: в плотных белых одеждах, с тонкой синей каймой, с перчатками на руках и с маской на лице. Белый подбородок, белая полоска лба, узкие, бесцветные губы и холод! Леденящий и пробирающий до костей, от одного ее присутствия. Интересно, а ее господин и повелитель, Тоетоми Хидэеси, ничего не замечает?
Такенака, наконец, является. Уже ночь. И теперь уже она стоит у окна, повернувшись к нему спиной и по комнате - Катакура Кодзюро ощущает это - снова веет холодом. Сегодня он сильнее, чем раньше, может потому что в эту ночь как раз полнолуние?
Полнолуние... Луна - солнце мертвых. Луна - солнце демонов!
Такенака поворачивается к нему. Катакура Кодзюро видит, что ее глаза отливают синим, а зрачки (как он и ожидал) вытягиваются в тонкую полоску. Очень знакомо, у его Саске в полнолуние глаза меняются так же. Но Саске это Саске - она теплая и живая, тогда как эта... Эта?
Катакура Кодзюро перебирает в памяти старинные легенды. Все демоны уязвимы, а те из них, кто принимает женский облик - особенно. Любовь смертного мужчины может отнять у них почти все силы, может сделать их смертными и зависимыми от него. Но тогда... Возможно ли тогда, что с Такенакой Ханбеем произошло тоже самое, что и с Саске? Возможно ли?..
- Для Тоетоми Хидэеси нет ничего невозможного, - говорит Такенака.
И Катакура Кодзюро впервые с ней соглашается.