Инспектор Штирлиц
Никита пришёл на работу в школу после армии, именно в ту школу, которую окончил десяток лет тому назад. И что было приятно - директором в ней работал всё тот же человек, который вручал ему свидетельство об образовании - Станислав Станиславович, а немецкий всё ещё преподавала его жена, Лидия Яковлевна. Это с её легкой руки Никита поступил на иняз, со второго захода, правда. Но факт имел место быть, и теперь он стал коллегой своих бывших учителей.
Директор, конечно, был рад и горд:
- Тебе, Никитка, у нас легко будет, знаний мешок целый, практика была отменная: как же, с живыми немцами общался, носителями языка! А то многие слышали иностранную речь только в записи, с пластинок, да ещё в кино, от русских же актёров. Дерзай!
Его школа - восьмилетка, ходили сюда дети из трёх ближних сёл, поэтому особо задерживаться после уроков школяры не стремились, хотя на консультации Никиты приходили многие восьмиклассницы - да, да, - именно девочки:
- Ой, Никита Андреич, мы так по - немецки говорить да петь хотим!
Никита догадался, почему девчушки так в любимицы стремятся: разница в возрасте между ним и старшеклассницами была незначительна, а сельские барышни созревают рано, в интимных вопросах просвещены больше своих сверстников, которые в 14 - 15 лет ещё играют в «войнушку». Да и то, в каждой семье есть домашние животные, и все дети знают, как появляются на свет поросята, ягнята и телята…
У Никиты в классе любили посидеть после уроков три подруги, Инна, Ира и Нина. Не сказать, что они так уж увлекались немецким языком - нет, им было интересно поболтать с молодым учителем: он учился на инязе в большом городе, служил переводчиком в Германи.
Конечно, иметь помощниц в школе - дело хорошее, особенно при подготовке к конкурсам всяким, КВНам и викторинам: сельские дети с восторгом и очень серьёзно относятся к любым затеям развлекательного характера.
В районе Никита слыл знатоком языков: в его «копилке» были начальные английский и итальянский, он понимал польский. Это для сельского учителя значило немало, ведь большинство его коллег давно отбросили всякие амбиции, остепенились, женились, обзавелись детьми, коровами, свиньями, курами и гусями. Они под руководством жен по теплу ковырялись в огородах, варили самогон, а зимами валялись на диванах, но уже без художественных книжек: лень - матушка одолевает зимою деревенского жителя, расслабляет, навевает дремоту.
Ясно, что были исключения из этого почти что правила: учителя лекции читали, спектакли там какие - то ставили, но это до поры, женитьба - замужество отбивали всякую блажь напрочь: работа - семья - хозяйство, и вся недолга. А большего и не желалось.
Никита от скуки задался мыслишкой поступить в аспирантуру: отыскал учебники по специальности, стряхнул с них пыль и рьяно погрузился в науку, благо, что в памяти сохранилось многое из ранее усвоенного. Особенно нравилось возвращаться к лексикологии. Мать его не беспокоила, отец поглядывал с интересом, жена тихонько посмеивалась: уж она - то знала, что запала хватит на неделю - две, на месяц едва ли. Как в воду глядела.
То бывший одноклассник забежит, то к отцу друзья - товарищи заглянут, а на селе без угощенья гостей принимать последнее дело. Вот вам и застолье с его последствиями. Как писал незабвенный Михаил Николаевич Задорнов, «Если ты отведешь вечером душу, не забудь привести её утром обратно». Мысль хорошая, только осуществить её трудно.
Никита пьяницею забубённым не был, но скоро возможности рюмку пропустить не упускал. Как многие на селе.
Но жизнь шла своим чередом, без потрясений и особых новостей. Скучная жизнь была. Поздней осенью и почти всю зиму слякотно, дождливо, грязь чёрноземная непролазная. Темь и мрак на дворе и на душе. И то: в доме полторы комнаты с кухонькой, пять душ населения, телевизор и полсотни книг. Никита их все перечитал, две библиотеки перелопатил, сельскую и школьную. У друзей выуживал интересные новинки: чтение тогда заменяло телевидение и Интернет.
Школьный кружок немецкого языка подготовил небольшое выступление с песнями и стихами. Девчонки вдохновенно распевали детские песенки, вроде:
Hopp, hopp, hopp,
Pfaerdchen laeuft Galopp!
Ueber Stock und ueber Steine,
Aber brich dir nicht die Beine -
Immer im Galopp, -
Hopp, hopp, hopp, hopp, hop!
Песенку выучили почти все ученики, изучавшие немецкий. Даже директор, на похвалу не очень щедрый, на педсовете заметил вскользь:
- Хорошо бы во время проверки спектакль повторить…
«Спектакль!» прозвучало солидно, театрально.
Но жизнь богата не столько триумфами, но больше огорчениями. Вскорости наметилась так долго ожидаемая проверка. Сейчас - то смешно: ну, что можно проверять в сельской восьмилетке на уроках немецкого? Там дети настолько загружены домашними делами, что им историю или, скажем, стишок из литературы учить недосуг. Немецкий…
Директор срочно прикомандировал Лидию Яковлевну, прежнюю «немку», к молодому коллеге в качестве наставника. Никита язык знал хорошо, только опыта и умения преподнести эти знания у него не было. Опытная в «проверочных» делах, старушка парня не подвела: бумаги были подогнаны, стенды оформлены, папки систематизированы: кто со школьною рутиной знаком, тот знает, как нужно пускать пыль в глаза.
Инспектор оказался мужиком ушлым: на все эти лозунги и плакаты взглянул мельком, сделал пометку в своём блокноте и заявил:
- У меня времени мало, свои уроки бросил - заменяют меня географы с математиками…
Работал он в средней школе большого села, почти в 60 километрах от Никиты, а село - то большое, с двумя школами и даже с рестораном! Ресторан был на развилке 3-х дорог, одна из них вела к аэропорту. Цивилизация!
Лицо у инспектора смуглое, чуть одутловатое, костюмчик с лоснящимся воротом, с мятой рубашонкой. Да что там! Сельский учитель, не до шику: то пыль, то грязь, то транспорт попутный, можно и в кузове потрястись…
Не было у инспектора левой руки, это смущало и удивляло: война - то давно закончилась, и возрастом он вроде бы на фронтовика не тянул. Ну, ладно.
Полистал дорогой коллега классные журналы, определил для проверки 8-й класс. Потом до Никиты дошло, зачем он журналы смотрел: по оценкам любой темы можно определить, как её школяры твои усвоили. Просмотрел и учебники. Зачем? А наши детки в них выполненные упражнения карандашиками заполняли. Всё просто!
Инспектора ученики Штирлицем прозвали. За что? Не похож никак, и рука протезная. Обидно.
Треть школяриков с заданием справились. Не густо. Некоторым он задавал вопросы, иногда останавливая отвечающего словом “Genuegend”. Тут Никита уяснил себе уровень его знаний. “Genuegend” значит «Удовлетворительно», и он использовал это словечко вместо “Genug”, то бишь «Достаточно». Деревня!
После третьей бутылки «Белого крепкого» инспектор сказал:
- Я в справке проверки напишу: «50%». Больше не могу, сам понимаешь - у тебя стаж 1 год, ни опыта, ни авторитета…
Опыт ладно, но авторитет? Никита с пацанами в футбол играл, боксом занимался. Девочки песни пели, стихи декламировали. Поделом…
С инспектором ему приходилось встречаться ещё несколько раз на совещаниях, конференциях, семинарах. Он не удосужился объяснить молодому, за что он попал в немилость, а наш герой спросить погнушался.
Так и остались неясности в их отношениях.
В том же посёлке жил приятель Никиты Пётр. Он работал учителем физо в одной школе с «инспектором».
- Ура, физра! - это было их приветствие со времён «учительских» игр: они были в одной волейбольной команде, когда в зимние каникулы соревновалось учительство в нескольких видах спорта.
- Как там мой «инспектор»? - поинтересовался Никита.
Пётр с удивлением уставился на него:
- А ты не знаешь? - Учителя их школы жили в одном доме, прозванном «пед - домом». Там же обитал и «инспектор».
- Помер, бедолага. Начал сильно «употреблять», жена ушла, с работы выгнали, цирроз печени его угробил. Как он орал! Сутками, без умолку, мебель крушил, посуду бил…
Хоронили за счёт общины.
Sic transit Gloria mundi.
Так проходит мирская слава.