Повесть Право на одиночество Полная версия

Часть 1.

Когда шуршат осенние листья

Глава 1

       Была осень, золотая, теплая, сухая. Даже не верилось, что в конце октября может быть так солнечно и уютно. Природа безумствовала напоследок, раздаривая червонное золото направо и налево. Хотелось, как в детстве,  все время гулять.
 
      Мария жила недалеко от реки, на берегу которой росли огромные тополя.  Под ними шумные  вороха сухих листьев. Так приятно ходить по ним:  шуршание  заглушало шум дороги, крики  ребятишек и назойливые звуки стройки. Листья медленно падали на тропинку, навевая легкие мечты о полете: «Я хочу быть листиком, я хочу летать».  Мария улыбнулась: ей всегда хотелось взлететь в минуты счастья. Но это благостное состояние к ней приходило весной или летом, тогда она представляла себя   лепестком сирени или пушинкой одуванчика. А тут осень, время медленной смерти природы.
 
      Река отливала свинцовой синью, небо распахнуло радостно-синие объятия, береза брызнула на нее пригоршней золотых монет. Так много красоты вокруг!  Неожиданно пришла мысль: «А как, наверное, было бы хорошо, если бы рядом шел любимый мужчина, также бы шуршал листьями, восхищался  красотой…   Потом прийти домой, глядя в окно на реку и деревья, пить кофе. И говорить о том, что дорого обоим: о любимых книгах, о творчестве, о вдохновении». Дальше в мечтах Мария не пошла, она  забыла все прелести и сложности семейной жизни, ее верным спутником и надежным другом уже давно было с благодарностью принятое одиночество.

      Мария   почувствовала дискомфорт, состояние умиротворения ушло.   Вернувшись домой, сварила кофе, налила сливок, села к окну. Шалая осень по-прежнему танцевала свой прощальный  обрядовый танец. В доме было  безжизненно тихо и  спокойно.  Она влезла в свою любимую ночную рубашку, накрылась одеялом и со словами: «Полчаса посплю», быстро уснула.

      Через два часа  проснулась от телефонного звонка: подруга приглашала    на охоту.  Понятно, что охотиться будет ее муж с приехавшим другом, а они так, для комплекта. Мария обрадовалась, такие приглашения в ее жизни –  редкость.   Утром сделала бутерброды,  в  термосы налила чай с лимоном и кофе. Как же без него? За все это время ни разу не вспомнила о своей неожиданной мечте.

Глава 2

             День  выдался великолепный.  Дорога незнакомая, горы и овраги, поросшие березами и ольхами. К радости охотников, вдоль дороги постоянно вспархивали какие-то птички. Это была дичь.

     У золотистой березовой рощицы остановились. Мужчины сразу пошли охотиться, подруги расстелили спальный мешок, как-то обустроились. Говорили тихо, охота требует тишины. Мария любила Наташу, восхищалась ею. Она смогла создать семью, где понимание и лад. Жила интересами мужа, обожала детей и внуков, была хозяйственна и весела. Любовь для нее - это быть всегда вместе.

     Мария вспомнила свою семейную жизнь. Она была спокойной, комфортной и ровной. Как-то в минуту откровения сказала мужу, что в ней постоянно живут два страха. Первый - за детей, что они заболеют, что-либо себе сломают, кто-нибудь их обидит. Второй -  она умрет раньше, чем дети вырастут и будут в ней нуждаться. Муж обиделся: в мире ее страхов не было места для него. Потом не стало места в мире ее увлечений, потом и в жизни... Они развелись, но до окончательного разрыва не дошли. Он любил сыновей, помогал им, поддерживал,  гордился ими. Мария поняла: есть ее мир, имеющий право на существование, чтобы его сохранить, надо от чего-то отказаться. Сложный выбор, но она его сделала.

       Устав от воспоминаний, решила прогуляться.  Взяла термос с кофе,  прошлась вдоль  ручья, спугнула тетерку, взобралась на середину горы и легла на высохшие ковыли. Было мягко и уютно. Впервые она оказалась в осени, непривычной и даже незнакомой. До этого ее приглашали собирать грибы в сырой, промокший от бесконечных осенних дождей лес.  Она  очень любила аромат грибов, палой листвы, мокрых деревьев, они  смешивались с запахами последних цветов и ягод. Листья не шуршали, а липли к подошве. Если случайно наступала на полынь или чабрец, то густые, тяжелые ароматы трав преследовали до самого дома.

       А сейчас все по-другому. Осень сухая, месяца два не было дождей, травы  высохли до состояния звона. Ковыль таинственно шуршал, наверное,  природа еще будет удивлять! Мария поднялась, огляделась, что-то было не так, что-то ее удивляло и будоражило. Она поднялась выше, нашла густые сплетения ковыля, вновь легла. Мешал камень, она приподнялась  и откинула камешек. Случайно выдернула травинку, понюхала и не услышала запаха. Чуть-чуть уловила знакомый летний аромат. Да, это был чабрец, но он не пах. Вот что Мария никак мне  могла уловить, сухой осенний лес и горы  не имели  запаха,  никакого.

      Прислушиваясь к своим новым ощущениям,  вновь легла. Ветер шевелил метелки ковыля, травы задевали капюшон ее куртки, сквозь него слышался как будто шепот, как будто шорох.  Вдруг затрещал кузнечик, но, испугавшись своего одиночества, замолчал. Природа молчала. Она  наслаждалась тишиной, спокойствием, безмолвием и отсутствием ярой, мощной, деятельной жизни. Скоро сон, долгий, живительный и заслуженный.

     Мария лежала, раскинув в стороны руки и закрыв глаза. Неожиданно вспомнила свой любимый фильм «Молодой Папа» с Джудом Лоу в главной роли.   В минуты    духовной потребности быть услышанным   герой вставал на колени, простирал руки в стороны, запрокидывал голову вверх и молился. И Бог его всегда слышал. Мария встала на колени.

      О чем молиться? Что  просить у Бога? Может быть,  семью, верного супруга? Но она сама его отвергла, выбрав свободу и  одиночество. Благополучия для детей? Она воспитала своих сыновей настоящими мужчинами и была спокойна за их настоящее и будущее. Творческого озарения? Напечатанных книг, известности?  Но она знала и цену успеха, и  цену выпускаемых за свой счет книг авторов-любителей.  Знала и минуты божественного озарения, и минуты страшной депрессии, когда месяцами не рождалась ни одна достойная строка.

     Что просить у Бога в такой момент распахнутого откровения и душевной открытости? Что  просить у Бога? Может быть, исполнения внезапно появившейся мечты -  встречи с  человеком, с которым можно осенью гулять по лесу, шурша  листьями,  а потом  наслаждаться вкусным кофе?

      Мечты о понимащем, любимом и любящем...   Мило и нереально. Если и просить Бога, то просить вечной любви. Она перенеслась  во Флоренцию и вновь услышала строку, приведенную экскурсоводом у дома Данте Алигьери: «Я встретил вечную любовь».
      Как  спорила она  с подругами, что такое вечная любовь! Подруга-реалист утверждала, что вечная любовь – это любовь к Богу.  Подруга – романтик говорила, что вечная любовь – это любовь в одной жизни к одному человеку, пока смерть не разлучит. И по законам  жанра   умереть они должны в один день. Мария напугала своих девочек мыслью, что вечная любовь – это единственная любовь во всех прошлых и будущих перевоплощениях, что она кармически единственная    в вечном круговороте твоих многочисленных  жизней. Неизвестно, радоваться такой любви, ждать ее или забыть.

      Молитва не рождалась. Значит, не время. Пора возвращаться в реальность.  Мария пошла к своим друзьям. Обед прошел быстро, почти в молчании. Таковы, оказывается, законы охоты. Тишина и сосредоточеннсть.

     Маша вернулась на гору:  забыла  термос. Налив кофе,  погрузилась в спокойно-созерцательное состояние гармонии. Все прекрасно, можно любоваться осенним лесом и своими неспешными эмоциями. В них нет страсти,  в них есть проникновенность. Каждый глоток  наполнял ее жизнью, вновь хотелось взлететь.
     Этот термос она приобрела в далекие времена своих первых путешествий, когда часами приходилось сидеть в автобусе, переезжая их одного города в другой. Дорога утомляла, спасением были придорожные кафе с кофемашинами.  Разлитый по стаканчикам кофе становился центром притяжения в салоне автобуса, собирал вокруг истинных путешественников. Какое было замечательное общение! Как весело и непринужденно говорили о турах, отелях, экскурсиях, впечатлениях! Как в романе «Мастер и Маргарита», желтые цветы героини стали символом её одиночества, а значит  готовности к единственной и желанной  встрече, так и  термос с годами стал своеобразным маркером открытости  к новым знакомствам.  Мария с  иронией называла это состояние «эффектом желтых цветов», но срабатывал он безотказно.
            Кофе творит чудеса!  Давно задуманная повесть, которую не могла даже начать в течение полугода, вдруг обрела реальные очертания, определилась концепция, четко выстроился сюжет. Она уже придумала первую фразу, она уже…

      Стеклянно зашумели потревоженные ковыли. К Марии на гору поднимался Сергей, ее новый знакомый лет тридцати, приехавший из Москвы в сезон осенней охоты. Она предложила ему кофе. Он пил медленными глотками, запах кофе наполнял все вокруг домашним  теплом. О чем могут говорить люди, объединенные на короткое время  одним термосом,   крышкой-чашечкой и взаимной симпатией? Говорили обо всем: о замечательной погоде, окружающей природе, о музыке. Одному нравился «Вальс- бостон», другой – «Осенний блюз». Говорили о стихах и последних популярных книгах,  говорили о творчестве. А потом вместе стали спускаться вниз, вдоль ручья пошли краем леса. Листья шуршали, ежевичные колючие плети цеплялись за одежду,  Сергей, как истинный джентльмен,  подавал ей руку, когда перепрыгивали через ручей.  И все говорил и говорил о литературе и искусстве, о своих творческих планах, о будущих стихах и поэтических альманахах.

       Мария всегда удивлялась своему умению находить общий язык с малознакомыми людьми. В какой-то момент что-то щелкало в ее голове, и вот уже чужой, посторонний человек делился с ней сокровенными мыслями, посвящал ее в тайны. Она понимала, что это родство душ на каком-то недоступном ментальном уровне. Может быть, эта  охота лишь повод в масштабах вселенной, чтобы один нашел внимательного собеседника и убедился в правильности  интуитивных ощущений, догадок и озарений, а другой осуществил свою мечту?  Что бы то ни было, но  они понимали друг друга, и это понимание еще больше их сближало.
      Солнце спряталось за гору, стало прохладнее. Охота завершилась. Напоследок полюбовавшись прозрачной панорамой дальних гор и кольцом золотых березовых рощ, где огненным опалом сверкало заходящее солнце, поехали домой.

    Мария медленно поднялась на четвертый этаж,  в комнате посмотрелась в зеркало. Увидела свежее, помолодевшее, радостное лицо. Она  счастлива.

      Встала на колени, раскинула в стороны руки, подняла голову вверх: «Господи, спасибо!   Вчерашняя мечта, казавшаяся нереальной и невыполнимой, вдруг стала маленькой частью большой радости. Оказывается, так мало надо для счастья!  Мне хватило этой прогулки, понимания и душевной близости. Ты подарил мне озарение. Ты напомнил мне о вечной любви, пусть она мне встретится! Если мечты исполняются, значит, и эта исполнится»
 
      Мария открыла ноутбук  и напечатала «Право на одиночество». Повесть. Вспомнила только что произнесенную молитву и медленно перепечатала "Право на любовь".

Часть 2

В ритмах неаполитанской тарантеллы

Глава 1

      Мария сидела перед    зеркалом. Ничего неожиданного: она видела  лицо женщины, которой исполнилось 50. Эти полста отразились на лице: морщинки, устало опущенные уголки губ, складка на лбу, цвет  серовато-бледный. А ведь никаких проблем в жизни нет. Работа любимая и хорошо оплачиваемая, дети состоявшиеся и самостоятельные.   Подруги умные и веселые. Общение полноценное и продуктивное. Увлечения постоянные и креативные. Одиночество заслуженное и  добровольное.
       Да, подвела итог. Статистика отдыхает. Почему же тогда эта  усталость? Эта вселенская печаль?   Может, что-то не так в жизни?
      Да все так. Просто работать пришлось перед отпуском до десяти вечера.  Просто сыграли свадьбу старшему сыну, младший перешел на последний курс университета.  Просто болела подруга долгое время, и за ней пришлось ухаживать. Просто у лучшего друга случился кризис среднего возраста, надо было утешать, успокаивать и поддерживать. Просто…

     Все так. Завтра она улетит в Италию, и уже точно, все будет так,  радостно, полнокровно и эмоционально несдержанно.  И лицо будет другое.

     Мария вспомнила свои две предыдущие поездки в Италию. Эта чудесная страна открылась ей сразу и полюбилась навсегда.
Глава 2
      Маленький курортный городок недалеко от Неаполя. Узкие улочки, тенистые площади, обсаженные пиниями, цветущие садики и скверики, бесконечные кафе, пиццерии, ресторанчики. Запах кофе, выпечки, гортензий и цитрусовых. Чистое море, вкусная еда, жизнерадостные люди, удивительно красивый язык.  Что еще надо для счастья быть здесь, жить здесь?

     Мария наслаждалась отдыхом, каждой клеточкой чувствуя прилив сил, энергии и оптимизма.

    Первое посещение музыкального шоу. Экскурсовод настояла, чтобы группа взяла спектакль с ужином. Да, она так сказала, взять спектакль.  К девяти часам наряженные и радостные дамы собрались в фойе. Их пригласили на веранду, где подавали «приветственный» напиток.  Взяв бокал шампанского, Мария со спутницами подошла к краю веранды. Увиденная картина поразила своей необычной красотой: под ними  обрыв с серпантином дороги. Она вела к морю, в порт. Все ярко освещено, в море на всех катерах и кораблях  огни. Особенно живописны парусники,  напоминающие новогодние елочки.

      Настроение прекрасное, стало еще лучше, когда группу  пригласили в ресторан на втором этаже. Было торжественно и достойно: внимательные официанты, дорогое вино, вкусная итальянская еда, смешливые соседки, которые не оставляли без комментариев ни одного движения красавцев-официантов.  Неожиданно из боковой двери вышли два музыканта. Они встали посередине зала, напротив Марии, и стали играть итальянские мелодии. Мария опешила, никто не знал о традициях и сюрпризах театра.
       Музыка звучала, вся группа отложила столовые приборы: есть было невозможно. Мария стала разглядывать музыкантов. Один из них, игравший на аккордеоне, был типичный итальянец, невысокий, коренастый, черноволосый. Второй – гитарист,   красавец, высокий, черноглазый, в белой рубашке с широким отложным воротником.

    Как он играл! Он будто сливался с мелодией;  глаза, поворот головы, движения тела говорили о мастерстве музыканта, о  безграничном упоении игрой. Он  растворен в мире звуков, он там жил. Столько поэзии в глазах, столько сдерживаемой страсти! Мария не понимала, что с ней происходит. Никогда еще музыка не открывалась ей  так захватывающе и мощно, никогда игра простого гитариста не уносила ее в мир романтического водоворота безумства и страстей.
 
         Мария  подавлена, в чувство ее привели девчонки. Они  беспечно смеялись, наливали вино и доедали ужин. Все  как всегда, только ее душа осталась распахнутой и беззащитной:  «Что это? Неужели это любовь? Да! Да! Любовь есть, это моя любовь к этому итальянскому мальчику. Моя забытая любовь. Я так старалась быть сильной и так старалась забыть о любви, потому что ничего кроме боли и страданий она мне не принесла. Что же произошло? Почему именно сейчас, когда я не готова сопротивляться и  отстраняться?»

   Она  достала фотоаппарат.  Перед десертом вновь вышли актеры. Звучали неаполитанские народные мелодии, зрители подпевали, хлопали в ладони, размахивали   салфетками. Мария сделала несколько снимков, как всегда неожиданно  разрядились батарейки. Она с  сожалением отстранила фотоаппарат, полезла в сумку за запасными батарейками, их не нашла.  В глазах были  отчаяние и безнадежность. Гитарист увидел ее огромные глаза, в которых стояли слезы, и улыбнулся, а потом подмигнул. Улыбка преобразила лицо молодого человека, он стал  ближе к ней, роднее что ли. Она улыбнулась в ответ, помахала рукой, а про себя сказала: «Боже мой, как же я тебя люблю!»

    На потолке загорелись звезды  неаполитанского неба, начался спектакль. Это был фейерверк из песен, плясок, шуток, костюмов, праздничной иллюминации и веселья. Популярные итальянские песни, искрометная    тарантелла, кукольный театр, шествия на площади – все создавало настроение радости. Мария, как и все зрители, подпала под влияние карнавала. Она подпевала,  размахивала своим розовым шарфиком. Когда к ней подошли танцоры, несколько раз ударила в протянутый девушкой бубен и станцевала тарантеллу. Группа аплодировала не столько актерам, сколько ей. Да, она сорвала положенные ей аплодисменты. Но душой она была на сцене, рядом со своим героем. Он также был захвачен действием, подыгрывал комическим актерам, иногда отстраненно смотрел в сторону или вверх. Лицо  живое. На нем, как на экране, отражались все эмоции: радость, восхищение, веселье, усталость. Марии хотелось прикоснуться к этому красивому лицу, погладить и поцеловать,  сказать слова, которые она не произносила много лет: «А знаешь, я люблю тебя!»

     Спектакль закончился народными гуляниями, хоровым исполнением популярной песни «Фуникули-фуникула»,   бесконечными поклонами и криками BRAVI. Праздник задался.
     Пока дамы отлучились ненадолго, Мария бродила по вестибюлю. В голове звучала задорная тарантелла. Она подхватила длинную нарядную юбку и сделала несколько движений, напевая  полюбившуюся мелодию. Вдруг кто-то сзади обхватил рукой талию и закружил. Это был   комический актер, любимец публики.  Девочки назвали его синьор Лимончелло.  Все бросились к нему, просили автограф, приглашали сфотографироваться. Он обнимал счастливых девчонок, целовал руки, был несколько удивлен таким вниманием к своей особе. Он  не знал русских туристов!  Потом одна из девочек крикнула: «Мария, смотри, твой мальчик!» К выходу спешил гитарист. Со словами «Эх, была не была!» Мария схватила его за руку и потащила к группе. Тут же его взяли в оборот:  стали фотографировать со всеми девчонками. Он улыбался, обнимал их, заразительно смеялся. Марию тоже сфотографировали несколько раз: он обнимает ее, она прижимается к нему, и она целует его. Кажется, все.
 
     На следующий день группа покинула милый приморский городок, и через три дня Мария была уже дома, с ворохом впечатлений и подарков, с тремя бесценными фотографиями и с любовью в сердце, так уставшем от нелюбви, от пустоты, от безверия. Любовь есть.  И  она любит!

Глава 2

         Вторая поездка запомнилась самостоятельными экскурсиями, открытием Амальфитанского побережья и разочарованиями…
       Мария весь год учила итальянский язык, ее всюду можно было видеть с общей тетрадкой, где она спрягала, склоняла, моделировала речевые ситуации. Часами сидела за компьютером, прошла курсы «Полиглота», «Самоучителя». Но не было живого общения. Поэтому в Италии чувствовала себя беспомощной. Понять быструю итальянскую речь  было невозможно.

    В отеле портье работала русская девочка, она помогла написать на фотографиях с музыкантом (имени его Мария еще не знала) объяснение в любви. Положив фотографии и белого медвежонка  с факелом в руках в небольшой пакет, Мария отправилась в театр. Что она будет делать, как вручит свой подарок, что при этом будет говорить, она даже не представляла.
 
     Все повторилось: шампанское на террасе, приглашение на ужин, ожидание чуда.  Во время ужина Posteggia , вышли музыканты, но это были другие музыканты. Они очаровали всех виртуозной игрой и великолепным пением. Всех, кроме Марии. Она ждала, когда на сцене распахнется занавес, чтобы  увидеть его, проверить,  любовь ли это была или наваждение протяженностью в год.

    На сцене вновь праздник, на сердце тоже. Весь спектакль Мария смотрела только на своего избранника:  сердце откликнулось,  душа заметалась, любовь заполнила всю её сущность. Какое счастье!

    После спектакля бродила по фойе и все думала, как обратить на себя внимание и что при этом сказать. Все напрасно, музыканты толпой вышли из театра, сели в микроавтобус и уехали.  Мария подошла к менеджеру у стойки, спросила, как зовут  музыканта на фотографии, написала на ней  «Витторио».  Перечитала надпись на фотографии: «Мой дорогой! Я так тебя люблю. Мне ничего от тебя не нужно, знать только, что ты есть, ты живешь в этом мире. Я поверила в любовь. Ты мое счастье итальянское, ты моя первая и последняя любовь. Я к тебе еще вернусь!» Она  отдала пакет с просьбой передать его Витторио.
 
      Любительский спектакль окончен, артисты разъехались, у зрителей слезы разочарования. Встреча не состоялась.

    Мария с улыбкой вспомнила свою потерянность после второй поездки. Надо было заполнять душевную пустоту, она вновь вернулась к изучению итальянского. По Интернету нашла видео  и вечерами просматривала спектакль, учила итальянские песни. Написала несколько очерков об Италии, их напечатали в местной газете. Несколько раз пересмотрела фильм итальянских кинематографистов- 40-серийную «Великолепную Италию».

    К новой поездке Мария готова. Сложены последние вещи, чемодан закрыт. Открыты сердце и душа. Италия, здравствуй!

Глава3
 
     Надо с чего-нибудь начинать утро! Взгляд в окно: дворик отеля, бассейн, вдали Везувий. Значит, он в Неаполе. Через сопротивление дикой головной боли зыбкими контурами проявились воспоминания:  Posteggia, спектакль, выезд в пятизвездочный отель, концерт. Белая веранда, белые скатерти, группа богатых туристов, тарантелла и «Фуникули-фуникула» на вынос.

      Почему он не уехал с труппой по окончании выступления? Он вспомнил: его задержали гости-испанцы, любители гитары. До утра они вместе играли классику, пили итальянское и испанское вино,   пытались говорить на разных языках. В шесть часов новых друзей отвезли в аэропорт, а он остался в номере и заснул.

      Сейчас полдень, Зачехлив гитару, пошел на электричку.  В вагоне еще сильнее разболелась голова. Мысли хаотичны и сумбурны: « Как-нибудь надо продержаться два часа. Скоро Помпеи, насядут туристы, мокрые от пота, разгоряченные восхождением на Везувий и прогулками по древнему жаркому городу.   А если рядом сядут мальчишки и начнут орать, толкаться и шуметь? А если это будут тучные люди?»
     Жизнь медленно умирала в нем, не видя перспективы  дальнейшего продолжения без боли, духоты и тишины.

Глава4.

    В Помпеи Мария приехала рано, сказывалась разница во времени в четыре часа. Решила пройтись по сувенирным развалам. Два года назад  она не смогла поехать с группой на Везувий и в Помпеи, заканчивались деньги. Девочки после поездки долго делились своими впечатлениями, а потом сказали, что там встретились ангелочки из черного вулканического туфа, но выбрать лучшего они не смогли, при этом  хохотали, как безумные,  и махали руками.

      Палатки протянулись на сотни метров, на прилавках традиционный сувенирный набор. Изделий из туфа много, но ангелочков она не увидела. К ней подбежал услужливый молодой человек:
– Мадам ищет что-то особенное?
 – Да, мне нужен черный ангелочек из вулканического туфа.
– Хороший выбор, мадам. Пожалуйста, – парень показал рукой на полку, где стояли ангелочки. Но это особые ангелочки в виде мужского достоинства с крылышками. Мария еле сдержала смех:

– Нет, не эти,  нужен ангелочек как кукла, как девочка.
    Что тут началось! Со всех сторон стали сбегаться мальчишки с особыми ангелочками самых разных размеров. Потом  кто-то крикнул «Джузеппе!», и она увидела бегущего к ней итальянца с полуметровым ангелочком. Мария решила бежать. Кое-как выбралась из торговых рядов, хохот согнул ее пополам.  Добралась до скамейки, приступы смеха все еще душили ее:

 – Что я сказала не так? Почему такая реакция пацанов?
– Попалась? – улыбаясь, спросила на русском языке девушка, торговавшая мороженым.
– Ты перепутала окончание. Ты сказала  ragazzo, а это мальчик, надо было сказать  ragazzа, т.е. девочка. Что ты искала?

– Мне нужны ангелочки из черного туфа. Настоящие, а не эти… У меня дома коллекция из разных стран.

      Немного поговорив со своей новой знакомой Оксаной, Мария купила билет и прошла в музей под открытым небом, где экспонатом был целый город. Присоединяясь то к одной, то к другой русскоязычной группе, она обошла полгорода, была в храме Аполлона, посетила Большой и Малый театры,  Казармы  гладиаторов,   Форум. Везде серый камень,  тротуары, выложенные огромными булыжниками,, множество мраморных колонн, сохранившийся водопровод, фрески. Слева как-то зловеще синел  Везувий. Нигде не было тени, солнце нещадно палило, мертвый город высасывал из нее остаток энергии. Решив досмотреть все оставшееся в следующий приезд, Мария покинула территорию музея. Надо приводить себя в чувство, да и давление  скачет.
    Она подошла к Оксане. На прилавке стояли пять черных ангелочков с посеребренными крылышками и веночками на голове. Ещё Оксана протянула искусно вырезанного из дерева ангелочка с надписью «МARI».  Обычно такие ангелочки продаются в папской лавке, но Оксана смогла отыскать его в этих развалах.

      Маша  купила бутылку воды, съела мороженое.  В соседнем кафе  заказала четыре чашечки кофе, с наслаждением, мелкими глоточками выпила каппучино.  Бариста с любопытством наблюдал, что она будет делать с оставшимися чашечками.
    Мария достала небольшой термос и налила в него содержимое чашечек: каппучино, эспрессо и американо. Бариста чуть не задохнулся от возмущения:
– Эти русские просто сумасшедшие…
    Напоследок эта ненормальная русская выпросила у соседки  кубики льда и бросила четыре в бутылку с водой, а несколько кусочков  положила в носовой платок.
    На перроне,  встав под кружевную тень пинии, Мария стала проводить холодным комком по пылающему лицу, плечам и рукам. Лед остудил жар, накопленный за день, стало легче дышать, сердце вошло в привычный размеренный ритм. А теперь в отель!

Глава 5.

     Рядом с ним села сеньора. Неожиданно толстый неповоротливый пассажир толкнул ее, и она прижалась плечом к его руке. Прохладная ладонь   коснулась  локтя.  Как же приятно! Он подумал: если  она положит холодные руки ему на голову, боль  пройдет. Может, попросить ее об этом?

   Сеньора   вынула из сумочки таблетки и протянула Витторио. Это был «Nurofen», таблетки от головной боли. Она положила одну из них ему на ладонь. Он вновь почувствовал прохладу ее маленькой жесткой ладони. Через минуту она протягивала бутылку с водой, в ней заманчиво звенели кусочки льда. Затем достала веер и начала обмахиваться, стараясь, чтобы прохладные волны рассеянного воздуха  коснулись его воспаленного лица. От веера потянуло каприйскими духами "Лимон и зеленый чай".

    Прижимая холодную бутылку к лицу и чувствуя неизъяснимое наслаждение, молодой человек стал наблюдать за своей спутницей. Она была несуетлива, движения плавные и женственные, загадочная улыбка освещала чуть загорелое лицо, особенно милы ямочки на щеках.
     – Сеньора! Если Вы сейчас из сумки достанете чашечку кофе, я буду считать, что Вы Святая, – пошутил он.
    Спутница что-то вынула из сумочки и сказала: «Сделай так». Она повернула его ладонь вверх, положила небольшой предмет и соединила пальцы.  Он раскрыл ладонь – в  ней лежал маленький деревянный ангелочек с именем «МARI». Пока юноша рассматривал его, она вынула небольшой термос и в крышку налила кофе:   
 – Санта Мария! Такого не может быть!

Но  кофе был, аромат забивал все запахи жаркого летнего полудня, голова стала проясняться.  Вкус кофе показался необычным:
– Какой бариста Вам варил этот кофе?

– Кофе из кофемашины, а бариста – это я. Здесь микс из каппучино для вкуса, эспрессо для крепости, а американо для объема. Увидев мой термос, в кафе меня назвали сумасшедшей.
 
      Молодой человек  влюбленно посмотрел на свою спасительницу:
 – Мадам! Я не хочу с Вами расставаться. Вы сделали чудо! Вы вернули меня к жизни, Вы подарили мне жизнь еще на один день. Давайте проведем его вместе.

 Глава 6.

          Мария знала цену  комплиментов итальянских донжуанов, но это был ее музыкант, ее любовь, ее молитва! Это был ее Витторио. Она его сразу узнала, только войдя в вагон электрички. Расталкивая  других пассажиров, поспешила занять место рядом с ним. Увидела красное лицо, гримасу боли (сама когда-то страдала мигренями, когда хотелось просто умереть). А дальше был эффект желтых цветов.  И он опять сработал.

      Да простят ее боги, но она легко согласилась.  На такси  добрались до виллы его дяди.  В отеле было пусто:  гости  разъехались, следующий заезд через три дня. Прислуга отправлена в двухдневный отпуск. Дядя еще три дня назад пригласил Витторио почистить бассейн.

      Их встретил пожилой итальянец, похожий на Дэнни де Вито. В саду был накрыт обед: паста, антипасти  Капрезе,  фрукты, вино. После обеда Марию отправили в номер отдохнуть, здесь соблюдали сиесту.
     Часа в четыре вышла во дворик. Витторио чистил бассейн, дядя Антонио с корзинками отправился в сад. Он весело крикнул:

– Присоединяйтесь! И возьмите фотоаппарат!

     Сад великолепный, огромный, весь в лимонных и апельсиновых деревьях. Дорожки засыпаны мелкими камешками, кругом клумбы с  петуниями, вдоль ограды разноцветные гортензии с крупными шарами цветов. Статуи белели на лужайках, фонтан многоцветной радугой блестел на солнце.

     С дядюшкой они собирали апельсины и лимоны в корзины. Под некоторыми деревьями оранжево-желтые шарики лежали как ковер. Мария была счастлива: райский сад, говорливый  остроумный собеседник, море цветов и фруктов. Антонио фотографировал её в самых красивых местах и смеялся:
– Больше фотографий, а то никто не поверит, что ты была здесь! Это настоящая Италия!
   Когда с корзинами вышли из сада, в бассейн набиралась свежая вода, Витторио с мокрыми волосами и в мокрой одежде ждал их с чашечками кофе. Все вместе пили кофе, выжимали из фруктов сок, разливали  по графинам. Дядя все время фотографировал: уж очень ему понравилась эта русская с русыми волосами и легкомысленными веснушками.
– Скажи, Мария, а какую музыку ты хотела бы услышать?
– Мне нравятся  итальянец Renzo Arbore и испанец  Paco de Luc;a. В юности была на концерте Пако де Лусия. Помню, когда он играл, из закрытых глаз у него текли слезы. Они медленно стекали по щекам. Меня почему-то именно это потрясло: он так понимал музыку, так глубоко чувствовал единение с ней.

    А Ренцо Арборе приезжал к нам в Москву, но я его видела по телевизору. У меня было скверное настроение, и я попросила: «Боже мой, хочу праздника!»  Включила телевизор, а там запись концерта. Кстати, он спел несколько песен из Вашего шоу.
   –  Только не надо о шоу. Расскажи лучше о русской музыке, я о ней почти ничего не знаю. И давай найдем ее в Интернете. Хочется послушать, – Витторио подсел к Марии и включил компьютер.

    Мария  недолго думала, нашла своего кумира Петра Налича. И вот в итальянском дворике раздались «Гитар»,  «Крылья», «Море», «Чайки», «Золотая рыбка», «Santa Lucia» .Все было настолько органично и неожиданно,  что слушатели оторопели, в этих песнях слышались итальянские мотивы. Потом Мария нашла три свои самые любимые песни: романс «Дни бегут»,  «Никогда»  и «Не для тебя»,
      Антонио и Витторио долго молчали. Они были истинными музыкантами, песни их потрясли, голос Налича завораживал и не отпускал.
– Последняя песня народная, её поют акапельно. Может, послушаем в другом исполнении?
   Мария нашла вначале группу «Бабкины внуки», а затем Пелагею  с Ярославом Дроновым. Эффект тот же, слушатели очарованы и песней, и исполнителями.

   Неожиданно Витторио спохватился, скоро концерт. Куда ушло время? Он побежал переодеваться. Мария с сомнением посмотрела на свое платье. После вагона электрички, сбора цитрусовых и долгого сиденья за столом оно выглядело помятым и  явно не для театра. Антонио вынес из дома  кружевной шарф, уложил его красивыми складками на  плечах, заколол на груди булавкой и поместил в нее пахучий цветок лимона:
 –  Ты просто красавица!
     Она и стала красавицей. День был бесконечный, прожита целая жизнь. А ведь только вечер!

      В театре Витторио попросил Франческу посадить сеньору на первый ряд, там всегда оставляют несколько мест свободными, куда приглашают зрителей из ресторана.

       Какое это было счастье сидеть в нескольких метрах от любимого человека и смотреть, смотреть на него бесконечно. Мария  видела, как с каждой минутой спектакль все больше  затягивал Витторио, он  стал частью праздничного действа, частью волшебного музыкального потока.

     Когда в зрительный зал пошли танцоры с бубнами, она заметила, как одному из них он что- то сказал. Артист подошел к ней и под задорную    мелодию  пригласил на сцену. В компании нескольких зрителей и танцоров  станцевали тарантеллу. Недаром Мария год её танцевала. Получилось!

     Вилла встретила их тишиной. Бассейн искушал голубым свечением и едва слышимым воркованием воды. Цветы в радостном томлении от вечерней прохлады окутывали сад чудесными ароматами. Всюду стоял тонкий, изощренный запах цитрусовых.  Не хотелось нарушать романтическую ауру ночи словами. Зачем они? Есть руки, чтобы обнять. Есть губы, чтобы почувствовать трепет и страсть, есть глаза, чтобы в них увидеть любовь.

    Нет-нет, не будет никаких «оттенков», это слишком тривиально и пошло. Будет любовь.  Между женщиной и мужчиной.

  Глава  7

    Мария проснулась.  Много солнца,  утренней свежести и шума за окном. Неслышно вышла из номера, собрала свои вещи.

 Ее остановил Антонио:
 – Вы куда, мадам?  Надо разбудить Витторио. Вы не можете так уйти. Ведь вам было очень хорошо.
 – Потому и ухожу, что было так хорошо, что повториться уже не может. Я все понимаю, я не могу морочить голову этому мальчику. У каждого своя жизнь без надежды на  счастье вдвоем. Да и возраст…  Не надо его будить. Пусть поспит.
– Вы ошибаетесь, Мария! Для настоящего итальянца нет понятия возраста, Если он любит, то любит женщину, какая она есть. Здесь важнее то, что  объединяет. Вас объединила музыка, звучащая в ваших сердцах. Вот что у тебя сейчас звучит в душе?
 – Уже три года  там звучит тарантелла!

 – А Витторио ее слушает и играет не один год с апреля по октябрь каждый вечер! Ваша любовь как тарантелла, страстная, стремительная, пленительная. Я знаю своего племянника, с ним такое нечасто.
 
 – Передайте ему, что  он моя первая и последняя любовь. Он моя вечная любовь. То, что с нами было, в России называют "солнечным ударом". Мы оба получили солнечный удар в ритмах неаполитанской тарантеллы.     Прощайте!

Глава 8

   Витторио проснулся поздно. Он сразу понял, что Мария ушла. Ощущение пустоты не покидало его.   Почувствовал боль на груди и на лбу, увидел ссадину и синяк. Да, это было сумасшествие. Под утро они решили  повторить  последнюю  сцену из фильма «Укрощение строптивой». Первая попытка: Мария вся в кружевах  (дядюшкин шарф) протягивает к нему руки, а он с разбегу  падает в ее объятия. Но в последний момент она испугалась большого тела, падающего на нее, и согнула колени. Отсюда ссадина.

    Вторая попытка: Мария протягивает руки на  краю кровати, а Витторио падает на кучу подушек и одеял. Но разбег  неправильно рассчитан, и он ударяется головой о спинку кровати. Отсюда синяк. Третью попытку долго не  могли начать,  смеялись до изнеможения, от смеха падали с кровати, зарывались в подушках.  В конце все-таки на коленях подползли друг к другу и зашлись в таком безудержном смехе, что остановить его смогли через несколько минут. Решили, что сцена в фильме не случайно закончилась стоп-кадром, других вариантов просто нет.

    На столе что-то блеснуло. Он увидел перепутанные цепочки: свою серебряную с распятием и её золотую с корабликом. Крестик и медальон зацепились, и они, уткнувшись лбами, снимали друг у друга цепочки, боясь их порвать. Рядом лежал деревянный ангелочек с именем MARI. Вот это все, что осталось от одних суток длиною в жизнь?

Глава 9

     Только в самолете Мария пришла в себя от водоворота событий, мыслей, чувств. За  день прожита целая жизнь, безумная, фантастическая, невероятная.
  Услышав знакомые мелодии, она с большим сожалением выбралась из потока воспоминаний. Звучала тарантелла. Соседки, включив планшет, пересматривали фотографии и видео с музыкального шоу, хихикали, насмешливо комментировали некоторые сцены.  Когда в кадр попадал Витторио,  закатывали глаза и еле сдерживали слова восторга. Конечно, он не мог не нравиться, особенно красивым и романтичным.

      Она представила  себя озорной, дерзкой и неудержимой в своих желаниях девчонкой, захотелось позлить   этих молодых и занятых только собой девушек, хотя они ни в чем не были  виноваты. Мария достала фотоаппарат, нашла кадры с виллы и протянула девочкам.  Те без особого интереса стали листать, с каждой новой фотографией лица вытягивались, глаза округлялись, слова застревали непроизнесенными. Вот так тетка! Хотя…   одна из девочек дала бы ей 38, вторая –  42. Дело было не в возрасте, не в красоте, не в фигуре, не в одежде.

     Вспомнились картины в Лувре.  Их тогда поразили портреты стариков и молодых женщин. Вот у них были глаза как у  случайной соседки. Это не только какая-то вселенская тайна,  но что-то большее. Они все знали, что они хотят  и чего не хотят.

   Мария улыбалась загадочно: она-то знала, что продолжение следует…

Часть 3

С тобой и без тебя

Глава 1

  Прошел еще один год. Он весь состоял из Италии: фотографии, итальянский язык, любимые итальянские песни, музыкальный спектакль «Неаполитанские мотивы» по Интернету и любовь. Сыновья не мешали ее одиночеству: у старшего родился первенец, и он был весь поглощен  семьей,  другой заканчивал университет  и собирался жениться.

   Отпуск пришелся  на август, Мария заказала тур на две недели, чувствовала, что это ее последняя поездка в любимую Италию.

     А потом как всегда: самолет, трансфер, отель, вечерняя прогулка. К театру подошла, когда спектакль закончился и артисты расходились. Без своих нарядных сценических костюмов они были как обычные прохожие. Она не увидела Витторио. Прождав еще несколько минут, подошла к менеджеру, спросила о нем.  Девушка рассказала о том, что с ним случилась беда, больше полугода назад попал в аварию, получил серьезные травмы. Вначале труппа его навещала, но он никого не желал видеть. Слышали, что ушел из родительского дома, снял квартиру где-то в горах и ни с кем не общается.

     Мария вытирала слезы, девушка с недоумением смотрела не немолодую синьору, боясь спросить,  кем ей приходится Витторио. Но она попрощалась и стремительно куда-то убежала. На итальянку женщина не была похожа.

    Ей может помочь дядюшка Антонио. Мария шла, стараясь вспомнить улицу,  где находится  вилла. В прошлом году они доехали до нее на такси, а утром она сбежала и блуждала по узеньким улочкам и переулкам, пока каким-то чудом не вышла к Marina Grande. Теперь путь был обратный, от порта до виллы. Знакомые ворота, жасминовые куртины, белый отель и фруктовый сад.  Навстречу к ней вышел Антонио, постаревший и утративший обаяние итальянского мачо. От удивления он долго молчал, потом произнес:

 – Мария?  Ты здесь?  Наверное, ищешь Витторио? А у нас беда…
 – Я знаю, я была в театре. Как мне его найти? Девочки ничего вразумительного мне не сказали.

 – Он теперь инвалид. Три месяца пролежал в госпитале, его вылечили, но ходить он не может, хотя врачи уверяли, что кости срослись правильно. Они сказали что-то про психосоматику, но я ничего не понял. Потом он жил у родителей, но не мог видеть ежедневные слезы матери и снял дешевую квартиру в таком неудобном месте, что к нему почти не добраться. Раз в неделю приходит прислуга, готовит еду и убирается. Интерес к жизни потерян, думает о смерти. Сегодня уже поздно, но завтра я могу тебя отвезти к нему, если ты не испугалась.

 – Конечно, я остановилась в отеле недалеко от виллы. Завтра с утра мы можем ехать.

   Глава 2
               
    Машина выехала на основную  магистраль, с обеих сторон  застроенную двухметровыми стенами из грубого камня, что в этих местах не редкость. Они покинули магистраль и повернули на небольшую дорогу, ведущую в горы. На повороте стояли заправочная и паркинг междугородних фур. Кругом частый лес, кое-где виднелись дома.  Около последнего дома машина остановилась.

     Мария подошла к лестнице, ведущей на веранду второго этажа, Антонио поставил рядом чемодан. Они решили, что   зайдет в дом она одна.

     Лестница крутая и очень неудобная. Поднявшись до квартиры, долго стояла: не могла отдышаться. Из-за двери слышалась гитара. Она тихонько приоткрыла дверь и заглянула. Витторио сидел у раскрытого окна, наигрывая на гитаре что-то до боли знакомое. Ветер развевал спутанные длинные волосы. Но картина  отнюдь не романтическая. Волосы грязные, жирные, рубашка мятая и в пятнах. На столе огромная кипа коробок из-под  пиццы,  полупустые винные бутылки. Кругом разбросанная одежда, скомканные листы бумаги.

 –   Энрике, это ты? Почему так долго? Ты должен был прийти еще вчера! Помоги мне и убери все. Так противно, что жить не хочется! – раздраженно проговорил Витторио.

   Но никто ему не ответил. Он медленно повернул кресло. Растопыренными пальцами пытался поднять волосы, но они вновь рассыпались по плечам. Медленно поставил гитару на пол. И только теперь поднял глаза на Марию, но в них не было ни удивления, ни восхищения, ни любопытства. Усталость и безверие…
Глава 3
 – Ты приехала…Приехала…  Не ожидал тебя вновь увидеть. Ты так внезапно исчезла в последний раз. Остались только разочарования. Я  долго не мог понять, что такое солнечный удар. Спрашивал у всех русских гидов, потом узнал, что это рассказ Бунина.  Это у вас, у русских, привычка  такая, после безумной любви скрываться и все забывать?  Что же ты вернулась?  А я вот теперь какой…

    Мария медленно подошла к Витторио, села   на колени, улыбнулась (хотя хотелось кричать, выть), взяла его руки в свои и сказала:
 –  У нас не получилась сцена как у Челентано. Вернулась, чтобы повторить.

     Юноша улыбнулся, на коляске покатился к кровати. У изголовья на полке был маленький алтарь: деревянный ангелочек с именем «Мari» (она его отдала в электричке при случайной встрече), две фотографии со словами любви  (были переданы в театре во вторую поездку вместе с  белым маленьким медвежонком с факелом), запутанные золотая и серебряная цепочки (память о последнем свидании).

 – Это все ты. Ты приезжаешь сюда уже в четвертый раз. Зачем?

 – Я люблю тебя, мой милый итальянский мальчик.  Эти слова я говорила каждый день, в своем одиночестве ты был моей отрадой, моей надеждой, моей любовью. Не знаю, понимаешь  ли ты слово «отрада», оно чисто русское и наполнено огромным смыслом. Это даже круче, чем слово «счастье».

 – Так почему ты исчезла так неожиданно? Я ездил в Неаполь, весь день пробыл в аэропорту. Правда, дядюшка сказал, что ты не вернешься. Наверное, в этом и заключается загадочная русская душа: все разрушать после счастья и надежды на будущее. Помнишь, поручик из «Солнечного удара»   чувствовал себя постаревшим на десять лет.  А я все мучился вопросом: «Почему? Почему?  Она сбежала, даже не попрощавшись?»  Мы же строили такие планы…

 – Нет, ты не прав по поводу загадочной русской души. Но вскоре поймешь. Я сбежала, чтобы вернуться! Вот я и вернулась. На две недели.  И будем что-нибудь с тобой делать. Поднимать настроение, жизненный тонус и становиться на ноги.

  Я просто люблю тебя. А это главное. Сначала ты уедешь отсюда. Это не дом, это накопитель угарного газа. Все выхлопные газы с магистрали, с парковки по бесконечным каменным стенам поднимаются наверх, даже деревья не спасают. А этот вечный шум? А эта грязь? А  эти запахи?

   Вообще, где хваленая итальянская родительская любовь? Где эти сердобольные богатые бабушки? Где верные возлюбленные? Почему тебя, любимого «bambino», «аmigo», «amato» оставили одного? Да еще в этом доме, где нельзя жить, где можно в одну из ночей задохнуться и не встать.

 – Мне всех жалко, это мое несчастье, я буду сам страдать. Со всеми моими родными мне будет в два раза хуже. Да и что делать дальше, я не знаю. Ноги не ходят, хотя ничего не болит. Массажи  не помогли. Иногда хочется прямо с коляской выброситься из окна, но двор деревенский, нет асфальта, а о траву не разобьешься насмерть. Будет опять боль. А я от нее так устал.

    Мария плакала, прижималась мокрым лицом к рукам Витторио. Поднявшись с колен, поцеловала его, заглянула в глаза. Они тоже были мокрые от слез, но в них что-то засветилось. Может быть, надежда?

 –  Я не врач, но я знаю, что делать (многие годы работая руководителем, научилась принимать  быстро  решения). Мы будем освобождаться от страха, неуверенности, неверия. Дядя говорил, что у тебя все связано с психосоматикой. А это протест тела. Будем лечить тело и голову.

 Глава 4

    – Вначале ты посмотришь два фильма. Я за это время наведу здесь порядок. Итак, включаю фильм «1+1»  Оливье Накаша и  Эрика Толеда.

   Витторио смотрел фильм, изредка поглядывая на Марию. Она нашла чистую мужскую  футболку, сняла свои изящные босоножки и босиком принялась за уборку. За два часа весь мусор в пакетах, белье в машинке,  посуда помыта, ,  окна блестели, на столе скатерть и в бутылке из-под шампанского шарики гортензии (сорвала во дворе).

    Когда фильм закончился, усадила любимого на стул, нашла ножницы и постригла, сделав модную прическу. Как это у нее получилось? Все очень просто.  У нее же два сына, и всю их школьную жизнь стригла сама, экономя даже на этом деньги для поездок. Теперь   душ. Не имея ни малейшего представления, что и как  там будет делать, она вкатила коляску в душевую. Все удобства у итальянцев есть, но все такое маленькое, тесное и неудобное.

    Наклонив голову как можно ниже в ванну, помыла голову, спину, плечи, прошлась мочалкой по ногам, затем мокрыми полотенцами, потом сухими. Мокрая, растрепанная, уставшая, вкатила коляску в комнату, уложила Витторио на чистую кровать, сама вытерла полы, сходила в душ, потом переоделась  и включила второй фильм.

    Это  советская классика «Не могу сказать «Прощай» режиссера Бориса Дурова. Фильм  на русском языке. Мария прилегла рядом и некоторые места  переводила, хотя по сюжету все понятно, а диалогов мало.

 – Почему именно эти фильмы? «1+1» я видел несколько раз, много юмора, в концовку не поверил,  актеры играли хорошо, но меня не убедили. В чем смысл фильма? Не зря же я его смотрел?

 – Человек живет среди людей, у него есть даже дочь, вышколенная прислуга, а он катастрофически одинок. Правда, спасает себя письмами, но это безнадежно. И вдруг в его однообразную жизнь врывается молодой, сильный человек, не желающий работать. Происходит процесс взаимопонимания разных культур, менталитетов, разных жизненных ценностей, финансовых возможностей.

   Человек находит человека, раскрывает его и раскрывается сам. Много ли для этого нужно? Случайно зайти в чужой дом, слегка подначить, затеять спор, услышать юмор в словах, а не обиду. Понять силу одиночества каждого и постараться что-либо изменить. Тебе кажется, концовка неубедительна? Да во имя  неё и затевался весь фильм: убедить зрителя, что ты не одинок, ты кому-то нужен. Надо в жизни меняться и менять все, что не устраивает.

  – Значит, если меня не устраивает мое положение, я должен его изменить? Но как? Я не вижу никакой возможности, я прошел через все.

 – Ты не прошел через любовь, сильную, всепоглощающую.  Любовь настоящей женщины!
 
  – А второй фильм – тому доказательство?   Ну что же, вполне убедительно. Рассказывай, что будем делать?
 
 – Извини, но я страшно хочу есть. Последняя еда  – завтрак у Антонио. Холодильник у тебя пустой. Ты как питаешься? 

 – Сейчас принесут заказ.

   После ужина Мария ушла в соседнюю  крохотную комнатку и прилегла (как ей казалось) на несколько минут. Слезы, опять слезы. Что делать, она не знала, в жизни с подобным не встречалась. Вспоминала фильмы, книги с похожими случаями.  И все-таки вспомнила!!!

  Через час она подошла к кровати Витторио и сказала:
 – Начнем с массажа. Я люблю турецкий хамам и массаж после него. Попробуем.

   Массаж длился долго, Мария разминала каждый сустав, каждую мышцу. Вот и спина, широкая, незагорелая. Проделывая автоматически необходимые движения, она не выдержала и опять заплакала: «Такой талантливый, красивый, умный, добрый, светлый. Девчонки должны табунами бегать, пожилые синьоры заглядываться. Жизнь,  как неистощимый фонтан, должна биться и радовать всех  эмоциями. А тут  беспомощный, всеми брошенный, ни во что не верящий. Господи, на тебя уповаю. Помоги. Видишь, одна не справляюсь!»

       Это любимая молитва Марии, к ней она обращалась, когда,  сильная, целеустремленная и настойчивая, не могла самостоятельно справиться с навалившимися проблемами.

   Женщина нежно и страстно поцеловала шею, ложбинку под лопаткой, плечо. Потом помогла перевернуться на спину, поцеловала в щеку и сказала:  «Тебя спасет море! А теперь спать,  иначе я свалюсь прямо здесь на полу!»

    Глава 5.

    Сборы были недолги: чемодан и спортивная сумка. Все остальные вещи Антонио обещал вывезти, а от квартиры отказаться.  Много времени потратили на поиски нужного оборудования и обсуждение места поездки. Мария плохо знала окраины города, но вспомнила. Когда они с экскурсии по Амальфитанскому побережью подъезжали к городу, расположенному на уровне ста метров над  морем, то шоссе проходило вдоль побережья. Берег абсолютно пологий, места не туристические. Скорее всего, там были маленькие рыбачьи поселки.

   Решили поехать туда. По дороге Витторио очень волновался, впервые за несколько месяцев его жизнь менялась. Он смотрел на эту приезжую русскую женщину и искренне не понимал, почему она с ним возится. Мария ни о чем не думала, наслаждалась свежим ветром, красивыми пейзажами, морем.

       Подъехали к поселку. Как и везде  в Италии, он двухуровневый: верхняя часть с магазинами, пиццериями и кафе, нижняя – прибрежная полоса с причалом, маленькими домиками, большими садами и огородами. Остановились у дома. Рядом с ним  дорога к морю. Хозяйка встретила радушно, слушая рассказ Антонио о судьбе Витторио, эмоционально всплескивала руками, обращалась к богу, несколько раз поцеловала юношу в черную  макушку. Цену назначила приемлемую с включенным в цену обедом. Быстро выбрала уютную комнату на первом этаже с маленькой терраской в три ступени. Тут же сварила кофе и за полчаса поведала всю свою жизнь.

   Ну что же, новая жизнь началась. Пока не стемнело, решили посмотреть спуск к морю. По узкой, но хорошо укатанной дороге проехали к морю. Вокруг на несколько километров расстилался пустой пляж, без зонтиков, лежаков, кафешек. Марии это было очень важно: ей ведь придется катить коляску, заводить её в воду, проделывать в воде тренировочные упражнения, на берегу делать массаж. И все это без любопытствующей публики, да и Витторио пока испытывает только страх.

    Выяснилось, что берег песчаный, колеса застревали, утопали в песке. К тому же весь берег  неухоженный, кругом пакеты, бутылки, бумажные упаковки.  Недалеко находился небольшой причал, к нему вели деревянные мостки-дорожки. Это рыбаки по ним катили тачки с уловом и оборудованием. Подошедший полюбопытствовать пожилой мужчина объяснил, что лодки уходят в море очень рано, берег по утрам пустой, только к двенадцати собираются местные мальчишки. Рыбаки возвращаются с уловом после обеда.

   Как прекрасно все сложилось. Марию все устраивало. Завтра начнется реабилитация.
 
Глава 6

    Будильник зазвенел в шесть тридцать. Мария распахнула окно: пели птицы, пахло цветами. Прелесть! Растолкала Витторио, который давно забыл, что такое рано вставать и воспринял её тормошение как насилие над личностью. Мария уже собрала сумку. Долго возилась с кофемашиной. Он выдавал напиток по две чашки, а надо было налить еще в термос. Увидев его, Витторио рассмеялся, он вспомнил электричку, где они познакомились. Уже тогда он почувствовал, что познакомился с удивительной, редкой женщиной. И сейчас с каждым часом убеждался в этом все больше и больше.

  После кофе они отправились к морю. Через десять минут открылась чудесная панорама. Берег пустой. По мосткам добрались до бревенчатого причала, оставили  вещи и задумались. Как войти в море человеку, не умеющему ходить? Мария вошла в море, проверила глубину. Ничего не торчало, бревна ровно входили в дно. Опасности не было. Она поднялась на причал, спросила Витторио, умеет ли он плавать и нырять. Он даже обиделся: задать такой вопрос человеку, чья жизнь проходила на Неаполитанском заливе? Тогда Маша выбросила надувной матрас в воду, поставила коляску к самому краю толстого бревна и тихо сказала: «Прыгай, неаполитанец!» Витторио оттолкнулся руками от ручек кресла и прыгнул, нет, конечно, не прыгнул, а упал. Футболка смягчила удар о воду. Через секунду прыгнула Мария и пододвинула  юноше матрас . Он схватился за край руками и, подняв плечи и обхватив руками матрас, поплыл. Она тащила по воде матрас, а он подгребал одной рукой. Так они плавали около часа.

   Нужно  выходить на берег, согреться и попить кофе. Мария приволокла к берегу один из мостков, положила на берег, один конец опустила в воду. Витторио ползком забрался на решетку. Чтобы его не смущать, женщина взяла большой черный пакет  и пошла вдоль прибоя собирать  мусор.  Через пятнадцать минут подошла к берегу, Витторио пил кофе и улыбался.

   Рядом с ними из моря торчал большой черный обломок скалы (такие осколки валяются по всему заливу, особенно их много на острове Капри), Мария достала из сумки резиновые плотные ленты для занятий беговыми лыжами, их растягивают, отрабатывая технику рук, привязала середину ленты к скале и показала, что нужно делать. Витторио пополз в море, взял ленты за обе ручки. Мария, схватив его за край футболки, ташила в глубину  моря. Юноша, как мог, помогал одной рукой.
Сопротивление становилось сильнее, сил не хватало. Пришлось отпустить пловца в свободное плавание. Витторио на явном сопротивлении подплывал к камню, работало все тело, кроме ног. Так повторялось раз десять, пока Мария первая не вышла, а выползла из моря.

  За ней последовал Витторио. Солнце поднималось выше, Маша надела белую шляпу с широкими полями, намазала обоих толстым слоем крема, достала еду. Какая фантастическая прелесть сидеть рядом с любимым, разрезать на ломти толстые спелые помидоры, ломать руками ароматный хлеб и маленькими кубиками есть моцареллу.

    Потом опять в море. Он держался за матрас, она под водой растягивала его ноги, сгибала в коленях, безжалостно выкручивала  стопы, заставляла поворачивать в разные стороны поясничный отдел. Несколько раз он падал с матраса, при этом она чуть не захлебнулась в воде, получив пинок в солнечное сплетение.

   И вновь небольшой отдых на берегу, и новые упражнения. Мари  села на решетку мостков, его посадила лицом к морю. Колени не сгибались, она держала их согнутыми по несколько минут, но как только отпускала, ноги, как длинные макаронины, падали вниз. Подложив под плечи сумку, она легла на спину, уперлась полусогнутыми ногами ему в поясницу,  стала стопами нажимать на позвоночник, лопатки, поясницу, затем, упершись ногами в поясницу, сказала ему : «Ложись, но медленно!». Как же ему было страшно! Тело большое, грузное, а под ним сильная, но все же женщина. Он потихоньку начал наклоняться назад, ее  стопы удерживали поясницу, мышцы напряглись. Ему даже показалось, что произошло какое-то движение в ногах. Её стопы медленно поднимались по позвоночнику, затем колени соединились и подтолкнули тело. Витторио сел, удивляясь силе и выносливости Мари.  Впервые закралась мысль: «А может быть,  поможет?» Подобные упражнения повторялись раз десять.

  Еще час купались, держась за матрас, дурачились, брызгались водой и много смеялись.

    Вдали показались рыбацкие лодки. Полдень. Пора домой. Мария прикатила коляску к морю, Витторио ждал ее на мостках. Как же подсадить его в коляску? Слава  богу, у него выработались кое-какие навыки по самообслуживанию. Она придерживала коляску сзади, он на руках подполз к коляске, ухватился сильными ладонями за поручни и вытянул тело на сиденье, при этом ухитрился сесть лицом вперед. Но каких усилий это стоило! Она подложила под колеса решетку, и они проехали по ней несколько метров, затем перенесла ее вперед, а за это время колеса закопались в песок. Никогда еще этот пустынный берег Неаполитанского залива не слышал такого
 совершенного русского мата! Вдвоем, теряя последние силы,  поставили коляску на мостки и выбрались на дорогу. Пока юноша сам катил коляску, она поставила решетку на место.

   Домой вернулись почти неживыми от усталости. Быстро приняв душ и выпив стакан сока, Мари крикнула: « Меня нет, я сдохла. Здорово, что в Италии есть сиеста!», разделась в своей комнате и уснула через минуту. Витторио поплескался в большой бочке с водой, вылил на себя ведро воды, чтобы смыть соль, поднялся по пандусу на веранду. Там его ждала хозяйка с обедом. Одному есть не хотелось. Бросив на веранде мокрые вещи, он вкатился в комнату, по пути заглянув в соседнюю комнату. Мари спала и улыбалась во сне.

  Через два часа она вышла свежая и отдохнувшая. Весело пообедали; запеченная рыба, базилик, помидоры, моцарелла, только что испеченный хлеб с хрустящей корочкой и мягкой серединой.

   Наступал вечер. Витторио с гитарой сел под апельсиновое дерево. Хозяйка вышла на вечерние работы. Раз в три дня она ездила со своей продукцией в соседний городок, здесь никто ничего не покупал, своего полно, а приезжих туристов нет. Глушь! Мари решила помочь. Она собирала огромные помидоры, баклажаны, сладкий перец с мужскую ладонь, навязывала пучки пахучих упругих трав. В саду набрала  две корзины с апельсинами. Доната (так звали хозяйку) вынесла из погреба несколько небольших контейнеров с маринованными оливками. Все это загрузили в машину и подошли к Витторио. Он играл на гитаре отрешенно и самозабвенно. Мария вспомнила этот взгляд, когда впервые увидела его в театре и полюбила на всю жизнь. Солнце, как нарядный  красный елочный шарик, закатывался за какой-то остров.

 – У нас уже два часа ночи. А пойду-ка я спать. Всем спокойной ночи! – Мария махнула рукой и еле-еле дотащила свое тело до кровати.

 – Где это сейчас два часа ночи? – Доната с недоумением смотрела на красивого юношу.
 
     И Витторио рассказал ей жизненную историю молодого итальянского юноши-музыканта и русской женщины, которая приезжает в Италию в  четвертый раз и сейчас очень хочет помочь ему в его несчастии. Доната была впечатлительная, добрая натура, всплакнула  и пожелала успехов. А ночью, когда Мари встала попить воды, она услышала из соседней комнаты, где обитала хозяйка, горячий шепот: Доната молилась за них. Она прибавила свою  молитву: «Господи, Спаси, Сохрани и Помилуй».

   Глава 7


   Дни пролетали быстро и однообразно: долгие плавания, всевозможные массажи, занятия с резиновыми лентами (Мари усилила их, удвоила количество времени на растягивания, сжимания и выкручивание тела). Вечерами помощь на огороде, сбор фруктов, ужин с лимончелло, закаты на фоне прекрасной музыки.  Витторио часами играл на гитаре, пел популярные итальянские песни, несколько песен было из репертуара Петра Налича. Но этого было мало!

   Как-то Мари надела лучшее платье и ушла в город, видимо, в магазин. Она шла по тротуару, вглядывалась в дорогу, смотрела на часы, что-то записывала в блокноте.
       В верхней части города отыскала единственное кафе. Хозяин всеми силами пытался привлечь внимание посетителей: по всему периметру на стенах развешаны итальянские флаги, на потолке  - огромный вентилятор, весь в маленьких триколорах. Звучала итальянская музыка. Но посетителей почти не было. У стойки бара скучал хозяин, типичный итальянец, похожий на Денни де Витто.
 
    Мария сразу начала разговор о Витторио, рассказала его историю, напомнила, что он играл в знаменитом музыкальном шоу-спектакле. Сейчас ему явно не хватало публики. Может быть, стоит приглашать его каждый вечер часа на два в кафе играть и петь песни. Бесплатно. За ужин.

     Хозяин сразу же ухватился за эту идею: туристов нет, горожане сами готовят пиццу и пьют свое домашнее вино. Кафе чаще пустует. А живая музыка могла собрать людей, дать возможность пообщаться, попеть любимые песни, красиво провести вечер.
    Мария летела домой как на крыльях.  На веранде закружила коляску с Витторио, поцеловала Донату и разом выпалила все новости.

     День прошел размеренно и трудно, нагрузки росли. Болело измученное тренировками тело. Но вечером открылось второе дыхание: начались сборы  на концерт. Две женщины готовились к премьере: выгладили белоснежную рубашку, белые капри, на коляску положили белое покрывало, впервые за несколько месяцев были надеты туфли.
 – Боже, какой красавец! – Доната не сводила глаз с Витторио. Он настолько преобразился, что казался ей чужим. Но стоило ему улыбнуться, как она бросилась на шею и буквально зацеловала.

 –Да, просто красавчик! – Мари покрутилась в своем пестром сарафане вокруг коляски, ухватилась за ручки и покатила по дорожке.

    Дорога вверх – дорога в ад. Неровная, с побитым асфальтом, с бесконечным движением на дороге и мчавшимися на бешеной скорости подростками на мопедах и мотоциклах, она могла привести в бешенство… Но это была короткая дорога.

   Хозяин уже включил вентилятор, флажки начали свой бесконечный вечерний танец, сразу же поднялось настроение. Музыканта посадили недалеко от стойки. Рядом находились усилители, два микрофона, бутылка с водой и бокал вина. Да, позаботились обо всем. Марию посадили за ближайший столик.

    Народ собирался, видимо, дядюшка Джованни для привлечения публики сделал небольшую рекламу. Витторио начал играть. Мария вспомнила его на Posteggia: тот же вдохновенный взгляд, отрешенность от окружения. Он был настоящий музыкант: он умел слушать Вселенную и следовать ее законам.

  Публика была в замешательстве: пришли выпить кофе и послушать деревенского музыканта, а тут целое искусство! Через полчаса все столики были заняты, официанты не успевали с заказами, хозяин сам обслуживал гостей. Напоследок знаменитая песня  «Funicul;, Funicul;» взорвала помещение кафе. Люди танцевали, размахивали салфетками, обнимались и целовались. Песня прорвала стену обособленности и, как река, подхватила всех восторженно и радостно!
   Два обязательных часа прошло. Мари подкатила коляску к своему столику. Хозяин сам накрывал поздний ужин: капрезе, прошутто с оранжевой дыней, лазанья, каппучино. Напоследок кувшин домашнего вина.

   Ужин прошел весело, Джованни весь состоял из комплиментов. В конце,  несколько раз перецеловав своих новых друзей, он проводил из до дороги и положил на колени юноши увесистый пакет: комплимент от шеф-повара.

  Дорога вниз была легче и быстрее. Дома, все рассказав Донате, рассмотрев пакет с деликатесами, разошлись спать. День выдался удачным. Даже если не получится поставить любимого мальчика на ноги, к профессии он вернется!

    Два вечера повторялись как под копирку, но посетителей стало больше, к пакету с продуктами прибавился конверт с деньгами .Ну, что говорить, жизнь налаживается!
  На четвертый день их незаконных гастролей в кафе был заказан большой ужин: многочисленная семья чествовала юбилей деда, самого старого рыбака в поселке. Мария решила произнести тост. Когда-то в передаче «Кривое зеркало» она услышала спич, посвященный узбекам. Взяв в руки микрофон, прошептав: «Простите, узбеки!», начала:

 – Бог раздавал землю. Со всех сторон к нему бежали люди, стараясь захватить лучшее. И только итальянец никуда не торопился. Он уступал место нетерпеливым, помогал уставшим, угощал голодных, говорил комплименты женщинам, был жизнерадостен, восторжен и беззаботен, конечно, он не забывал про  «Dolce Vita». Когда он подошел к Богу, тот ему сказал: «Ты опоздал, итальянец! Я раздал всю землю. У меня ничего нет. Но я видел, какой ты гостеприимный, щедрый, жизнерадостный, ты не толкаешься и не обижаешь никого. Я тебе за это подарю кусочек рая!» Этот бокал я поднимаю за Италию и за людей, которые живут в этом благословенном раю!»

    Что тут началось! К ней ринулись мужчины с бокалами вина, женщины махали руками,  радовались   и смеялись. Витторио заиграл гимн. Боже мой, полный апогей ее выступлению!
 
   Банкет продолжался, вино лилось рекой. Музыкант играл.  Хозяин притащил огромное блюдо с морепродуктами. От мидий и всяких замысловатых  ракушек Мари отказалась (переела их  в прошлом году), а вот на королевские креветки смотрела с вожделением. Кроме всего прочего блюдо украшал большой ярко-красный омар. Она с удовольствием съела креветки, запивая белым сухим вином. А вот на омара смотрела с опаской, не зная, с какого боку к нему приблизиться. Она взглянула на Витторо, который по привычке, когда играет, смотрел не на потолок, а на нее. В хитрых глазах явно читалось: «Наконец-то эта красавица чего-то не умеет!»

   Спас положение  Джованни:

 – Что, какие-то трудности?

– Да, я не знаю, как надо есть омара. В прошлом году я прочитала инструкцию, с чего начинать, как и что резать ножницами, про какие-то ковырялочки. Конец инструкции меня рассмешил: «Не наелись? Тогда закажите лучше водки!» Хозяин смеялся, а руки между делом без всяких приспособлений разделывали омара. Вскоре на тарелке выросла куча нежно-розового ароматного мяса, политого лимонным соком.   
    Мясо нежнейшее, хозяин деликатен и не скупился на комплименты, вино кисловатое, да в Италии и не найти полусладкое. Все хорошо, прекрасная маркиза!
  Началась тарантелла, Марию потащили в круг. Итальянский мачо с огненными глазами закружил ее в бешеном танце. Взрывной у нее все-таки характер! После танца она подошла к Витторио, он не сводил с нее глаз, он любил ее, она была его любимая женщина с растрепанными рыжеватыми волосами, облезшим носом, ободранным маникюром и бесконечными грамматическими ошибками в речи. Напоследок еще раз «Funicul;, Funicul;». Пора  домой, завтра опять средневековые истязания. Их провожали овациями, с пакетами  и уже тремя конвертами. Ее тост оценили в 50 евро. Мелочь, но приятно.

   На веранде их ждала Доната. В пакете оказался огромный омар для Витторио.  Они с Донатой начали его разделывать, Мария отказалась от еды, но пила лимончелло и все время смеялась, вспоминая то предложение сбежать ее танцора-мачо, то свою речь, абсолютно неправильно построенную (у итальянцев другое построение предложений), то попытку попросить прощение за плагиат у узбеков.
 
  Доната тоже смеялась,потом сквозь смех проговорила:

 – Что-то я не слышу о четырехчасовой разнице во времени, о том, что там уже два часа и что пора спать.
 – Ты ошиблась, Доната. У нас там уже четыре часа. А спать действительно пора!  – с этими словами Мари убрала со стола, вымыла стаканы и ушла к себе. Она даже не заметила, в какое время Витторио покинул веранду.

    Глава 8

  Стараясь не шуметь, хотя в душе звучала неистребимая тарантелла, она прошла в комнату. Но тут услышала щепот:

– Мари, подойди ко мне.

 – Что-нибудь болит? Тебе нужно помочь? Принести воды?

 – Не надо вопросов, ты только слушай меня. Сегодня у меня особый день. Я наконец-то поверил в себя. Рядом с такой женщиной, как ты, все получится. Я так люблю тебя, я хочу, чтобы ты была рядом. Всегда. Да, мои ноги не ходят, зато тело помнит все и знает, что нужно. Да как еще помнит…      
  Господа! Будем скромнее…

   Мария проснулась от холода, простыни и плед лежали на полу. В открытое окно дул сильный ветер, шел дождь. капли отскакивали от подоконника в сторону кровати. Она увидела Витторио, он скрючился в позе эмбриона: колени прижаты к груди, руки для сохранения тепла просунуты между колен. Он так замерз, что был покрыт гусиной кожей. Но женщина стояла, не в силах сделать ни одного движениия. Потом  пришла в себя, накрыла юношу пледом и тихо потрясла за плечо:

– Просыпайся, У тебя ремиссия, динамика!

  Витторио ничего не мог понять, Мария, как сумасшедшая, целовала его в лицо, в голову, плечи, что-то говорила на русском и смеялась. Она медленно убрала с его ног плед, и он увидел ноги, прижатые к груди, тихонько стал шевелить ими, попробовал опустить на матрас.  Ноги медленно опустились, он почувствовал эти движения. Потом вновь согнул в коленях.


 – Все получилось! Я  скоро буду ходить! – теперь уже он целовал Марию:
– Если бы я мог, я встал бы на колени и молился бы на тебя. Ты моя святая, ты моя Мария!

   Можно было бы долго описывать этот любовный бред. Каждый раз находились новые слова для восторга и любви. Но кто из нас не слышал их десятки раз? Они все одинаковые!

  Утром дождь продолжался, но Доната все же решила ехать на рынок. Вызывало удивление, что никто из постояльцев еще не вышел на веранду. Да и в дождь на море выходить не стоит. Пусть спят. А то  такой режим жизни, что мало кто его выдержит.

  А влюбленные продолжали курс лечения: массажи, обтирания жесткой турецкой мочалкой, сжимание и разжимание коленей. Попробовали опустить колени на пол и привстать. Витторио простоял несколько минут. Мария удерживала его, пока он не рухнул на кровать. На лбу большие капли пота, лицо красное от великого напряжения.
 
  На веранде свежо и уютно. Мари накрыла юношу пледом, сварила кофе, достала из холодильника вчерашнюю еду. Они так жадно набросились на неё, что вскоре все было съедено. Еще кофе и еще. Такая атмосфера покоя, гармонии и влюбленности настраивает на особый разговор. Начал Витторио:

 – Помнишь, мы говорили о загадочной русской душе? Теперь я понимаю, что тогда спорол глупость. Русская душа – это открытая душа.  Ведь так? Тебя полюбили дядюшка Антонио, Доната, хозяин ресторана, даже тот мальчишка с черными глазами. Ты всем помогаешь, у тебя нет корысти, ты даже не спросила, сколько мне дали денег. Ты все умеешь делать, у тебя все получается. Ты так умеешь любить, что даже не верится, что такая любовь существует. Ты одна такая или все такие? Тогда это рай на земле.

 – Ты во  многом прав, мой любимый итальянский мальчик, в чем-то нет. Я чуть позже расскажу о русской душе. А теперь пойдем-ка спать. Сиеста! Концерт вечером состоится при любой погоде!

   Так продолжалось еще три дня: море, процедуры, сиеста, концерт, вечерние посиделки. Только ночи были бессонные, страстные южные ночи! Они оба похудели, загорели, помолодели, от них исходила мощная энергия преобразования. Витторио начал понемногу ходить, держась за ручки коляски,  или его придерживала Мари. Но все же большую часть времени он проводил в коляске.
  Глава 9

   Оставалось три дня до ее отъезда, она никак не могла сказать об этом Витторио. Получилось как-то само собой. За поздним ужином Доната решила сказать тост, посвященный любимым жильцам:

 – Я уже давно живу на этой земле, Казалось, меня ничего не удивит. Вот приехали вы, и я увидела других людей, другую жизнь. Аристократичный музыкант играет в деревенском трактире,  зрелая женщина таскает его в коляске, надрывая жилы, как крестьянская лошадь, собирает на берегу мусор, влюбляет в себя и старых, и молодых, молится ночами за своего мальчика, тысячу раз повторяя одну лишь фразу, смеется так заразительно, что улыбаешься и смеешься в ответ. Мария! Откуда у тебя все это? Неужели это мудрость? А может быть, милосердие? Или вкус к жизни? Или желание все изменить в ней?

   – Да это все, что ты перечислила, и есть моя жизнь. Четыре года назад на шоу я увидела мальчика-музыканта и полюбила как в первый и последний раз. Каждый вечер я желала ему счастья. Сейчас он в беде, и я ему помогаю, как могу, как сыну, любимому, человеку, юноше, у которого еще вся жизнь впереди. Что касается мудрости, то она приходит с возрастом, иногда не приходит. Это ведь не накопление знаний, умений, навыков. Это не ум, не разум, не интеллект. Это сердце, где накапливаются любовь и свет, впрочем, это одно и то же. И когда ты перестаешь это копить, а начинаешь раздавать щедро и бескорыстно всем, кто в этом нуждается, – это и есть мудрость. Это и называется у русских «распахнуть душу».
 – Это что – загадочная русская душа?

 – Ты еще молод, найдешь ответ и на этот вопрос и множество других. А сейчас маленькая новость, завтра едем в город, за нами приедет дядюшка Антонио. Пора показать тебе миру. А сейчас не будем нарушать традицию: у нас уже два часа ночи, пора спать!
 
   Глава 10

   Утром собирали вещи. Антонио открыл коробку, достал двух ангелочков с именами «MARI» и    «VITTORIO». Два итальянских ангелочка, обереги в этой жестокой жизни. Затем в его руках засверкали две так и не распутанные с прошлого года  цепочки: её золотая с лепестком-корабликом и его серебряная с распятием. Они вместе распутали цепочки, но надевать не стали. Витторио был смущен, теребил цепочки и, наконец, спросил:

– Как мы будем строить наше будущее?

 – Каждый будет строить свое будущее. Пойми, у меня своя жизнь взрослого, стареющего человека. У меня там не только 4 часа разницы во времени, там сыновья, внук. Невестка с сентября уезжает на учебу, мне нужно помогать сыну.  Нельзя в одно мгновение это все разрушить, тогда рухнет вся моя жизнь.
 – А как же я?

– Ты молод, красив, талантлив.  Ты пережил серьезное испытание в жизни, научился ценить её лучшие мгновения, ты поверил в себя, ты стал сильным и настойчивым. У тебя впереди жизнь! Надо, чтобы в эту жизнь вернулись родные люди, друзья, любимые. А как дети украсили бы твою жизнь! Я даже представляю       маленького бутуза, похожего на тебя. А я всегда буду рядом, буду молиться за тебя зимой под – 40 и летом под+ 40. Я оставляю свою цепочку и  ангелочка тебе, а себе забираю твоих.

    Тебе нужны ещё несколько месяцев реабилитации, до осени лучше оставаться здесь, Доната обещала помогать. Надо много плавать, делать зарядку, массажи. Зимой переберешься в город, будешь ходить в тренажерный зал. К весне все будет в порядке.

 – А дальше что? Так и буду уличным музыкантом?

 – А что дальше, узнаем сегодня вечером.

  Через три часа они были уже в городе. Италия – маленькая страна, да и дороги замечательные. Остановились на вилле у Антонио, в комнате для прислуги. Дядюшка отдал ей половину стоимости проживания в забронированном отеле и сказал время трансфера. Завтра она покинет благословенную Италию. А сейчас пора в театр.

  Красивые и нарядные (Мария со свежим маникюром, как это важно для женщины)  на такси приехали в театр за полчаса до начала спектакля. Витторио, опираясь на бадик, прошел в гримерную, где уж собралась вся труппа. Мария стояла в стороне и смотрела за реакцией актеров. Ну это надо знать итальянцев! Крики, восклицания, комплименты, объятия, поцелуи… На шум вышли директор театра и импресарио, они тоже были рады появлению музыканта.

    Мари увела их в сторону для разговора, они пригласили её в кабинет. Коротко рассказав драматическую историю молодого человека, прямо спросила, есть ли у него возможность вернуться в театр к новому сезону, который начнется с первого апреля. Услышав утвердительный ответ, попросила самим сообщить эту замечательную новость.

   Витторио, попав в привычную обстановку, сиял от счастья, а радостное известие о дальнейшей службе в театре вызвало у всех такую бурю эмоций, что выкрики, смех были слышны в зрительном зале. Их настойчиво приглашали остаться на спектакль, но они ушли на набережную в небольшой садик, засаженный цитрусовыми. Тонкий аромат апельсиновых и лимонных цветов создавал атмосферу комфорта. Внизу синело море, все суда подсвечены лампами. Большое красное солнце медленно двигалось к острову, чтобы там скрыться.

  Они присели на скамейку около самого парапета, чтобы видеть море, спасительницу и спасательницу. Очарование летнего вечера, фантастическое состояние полета, настроение радости и любви создавали сказку, в которую хочется верить.
 – Это что: сказка, иллюзия, видение, тайна? Что нас окружает? Ведь завтра и не поверишь, что с тобой такое было!

 – Родной мой! Это жизнь, настоящая, реальная, но быстротечная. Когда понимаешь её быстротечность, хочется растянуть мгновения счастья до состояния непрерывности и бесконечности.
 
 – В этом тоже загадочность души?

 – Поверь мне, как нет загадки в улыбке Джоконды, так и нет никакой загадки русской души.    Есть душа человека, которая сливается с мировой душой в пределах Вселенной и возвращается в этот жестокий мир, чтобы что-то исправить, улучшить, чтобы помочь оставаться добрым и светлым.

 – Такая душа для меня – ты. Спасибо!

 Утром Антонио  встретил их с улыбкой, сообщил, что соседи рады возвращению Витторио и его любимой женщины, велели  передать: «Bravo, Vittorio! Вravа, Mari!» Он отказался от трансфера, сам с Витторио  на «Шатле»» отвезет синьору в аэропорт.

Когда объявили рейс на Москву, они молча обнялись и так простояли минут пять, прощаясь навсегда. Навсегда…

Глава 11

    Как давно это было: Италия, море, любовь…

   Вновь осень, разноцветная, многоликая, радостная. Вновь шуршат под ногами листья, будоража память, навевая воспоминания и вызывая улыбку. Как наивно и просто представлялась жизнь: одиночество, книги, разговоры о литературе, путешествия и мечты о вечной любви.

  Она встретила вечную любовь! Там, на юге Италии, остался ее мальчик, ее счастье, ее судьба. Прошло пять лет, без него и с ним ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Они не созванивались, не переписывались по Интернету, не разговаривали по скайпу. Они расстались в аэропорту Неаполя навсегда.

  Сейчас рядом с ней бежит мальчишка, внук. Он собирает рыжие листья и бросает в нее, бежит под березу и трясет ее. Золотые медальки густо осыпают смуглое лицо и озорные зеленые глазки, ребенок заливается смехом и ложится в маленький желтый сугроб. А листья продолжают падать на него.

  Мария не сердится, осень сухая, грязи нет. Она любуется зеленью отавы, расцвеченной осенними листьями, краснощеким веселым малышом и своим уютным состоянием покоя:
  –  Как мудра жизнь! Она  все расставила по местам. Все правильно!
       В потоке будничных дней, забот и волнений она не задумывалась о переменах в жизни, воспринимала все мудро и естественно.
     Родился внук, через год пришлось уйти на выслугу: невестка продолжила учебу в   институте, старший сын работал. Осени пролетали быстро и радовали ее разнообразием: вот она катит коляску по дорожке вдоль реки, а желтые листья налипают на колеса и шуршат таинственно и шумно. Потом шуршание раздавалось из-под колес детского трехколесного велосипедика, затем самокатика. Когда появился двухколесный велосипед, она катила коляску, в которой сопел второй внук. После академического отпуска и вторая невестка уехала доучиваться.

       Дважды бабушка, она обожала внуков, занималась с ними, наблюдала за их развитием, сожалела о том, что почти не помнит детских лет своих сыновей. Так, остались какие-то смутные воспоминания о первых самостоятельных шагах, первых словах. Сейчас же Мария с жадностью запоминала улыбки, гримаски, жесты, слова и движения своих лапунек и ангелочков, благодаря бога за эту возможность прикоснуться к миру детства с его беззащитностью и чистотой.

     Она полюбила выходные, короткие студенческие каникулы и лето, когда возвращались невестки, забирали своих деток и оставляли ее одну в паутине старинных воспоминаний. Да, они казались Марии старинными, иногда  ее итальянская жизнь представлялась страницами законченного сентиментального  романа.

    О поездках за границу даже не мечтала: всегда ощущала свою необходимость в жизни двух молодых семей. Она не вмешивалась в течение их жизни, но молодость – это молодость: свадьбы друзей, вечеринки,  выезды на природу, походы в горы и на озера. Малыши оставались у нее и украшали ее дни смехом, беготней,   непрерывной радостью и умилением.

     Несмотря на бесконечную, всепоглощающую любовь к внукам, она каждое лето сбегала из города и погружалась в тихое, желанное одиночество. Мария открыла для себя прелесть благодатной Башкирии и живительную силу ее источников.

     Две недели в санатории. Радоновые источники, бассейн с минеральной водой, грязевые ванны, шведский стол, соляная шахта и фиточай быстро приводили тело в норму. Долгие одиночные прогулки по терренкуру, горный воздух, лесные поляны с тысячами цветов, пестрые цветники и фонтаны погружали душу в состояние полной тишины и гармонии.

    Тогда Марии казалось, что она живет в двух временных измерениях. Одно – это настоящее: бессонные ночи, забота о малышах, памперсы, молочные смеси, сказки на ночь, чтение детских стихов. И она настоящая, нежная, терпеливая, понимающая, любящая, не представляющая жизни без внуков и детей. Эта жизнь на виду, без секретов, загадок, тайны. Второе – это тоже настоящее, точнее, прошлое, ставшее настоящим. В нем звучала нескончаемая тарантелла, она любила Витторио и была самой счастливой. Душевные переживания сильны, воспоминания реалистичны и осязаемы. Она садилась за компьютер и писала новеллы о прекрасном и вечном, соединяя в них реальность и выдумку, настоящее и прошлое, повседневное и возвышенное.

    Время неумолимо. Внуки уже в садике, вышла первая книга, родился третий внук, ей 55! На юбилейном вечере  дети сделали подарок – двухнедельную поездку в Италию, в пятизвездочный отель. Разрешили взять старшего внука. Невестки подарили сертификат в косметический салон. Все радости жизни в одном флаконе. Vivat!

Глава 12


Buongiorno, Itali!
    Как всегда, Италия встретила щедрым солнцем, теплым чистым морем, россыпями ягод и спелых фруктов, жизнерадостными улыбками обслуживающего персонала и музыкой. Итальянские песни, тарантелла, гитары и аккордеоны звучали в кафе, пиццериях, кофейнях и на улице.

      Отель оказался дорогим, удобным, со  своим  пляжем и лифтом, смотровой площадкой и большим садом. Цитрусовые роняли свои оранжевые мячики, гортензии поражали огромными разноцветными шапками, желтые мелкие цветочки на многочисленных клумбах очаровывали нежными лимонными запахами. И еще десятки сортов цветов своими соцветиями, кистями, метелками, граммофонами и  зонтиками создавали земной рай. Счастье есть!

     Мария сразу окунулась в атмосферу радостного отдыха. Большую часть времени  проводили на пляже: она уплывала в море и, лежа на спине, смотрела в небо, наслаждалась свежестью ветра и легким покачиванием на волнах. Внук терпеливо ждал своей очереди в лягушатнике. Черный вулканический песок, детские горки, мороженое и напитки по первому требованию, ласковая вода и минимум внимания со стороны бабушки приводили пятилетнего мальчика в такой восторг, что дозваться его на обед или ужин  было невозможно. За первую неделю он сильно загорел, стал похож на маленького итальянца, местные детишки видели в нем своего и разговаривали на родном языке. Дети быстро запоминают иностранную речь, и внук к концу отдыха знал несколько наиболее распространенных фраз и выражений.

    Вечерами они уходили гулять по узким улочкам старинного городка. Между домами развевались бесконечные гирлянды пестрых треугольных флажков, от витрин и сувенирных лавок невозможно оторвать взгляды, повсюду завораживающий запах кофе, пиццы и неповторимой итальянской выпечки. Теперь на знакомые картины окружающей жизни Мария смотрела глазами ребенка. Детские неподдельные эмоции заставляли  её  по-новому ощущать эту сутолоку , праздничную атмосферу летнего вечера, даже мороженое и тирамису казались вкуснее.
     Большим потрясением для внука стало посещение магазина Пиноккио. Ах, что  это за магазин! Чудо чудесное! На стенах бесчисленные фигурки забавных и очень красивых зверушек. Все стучит на разные лады, двигаются глазки, ручки, хвостики. На полках бесподобные сувениры из дерева,  магнитики и все-все, что так нужно ребенку и не надо взрослому. За несколько посещений набрали подарков родным и друзьям. Только угроза, что их не пустят в самолет из-за перегруза, заставили мальчика отказаться от покупок.

      Со смотровой площадки открывался божественно красивый  вид на залив и закат. Они подолгу сидели в креслах, очарованные красным шариком солнца, розовыми облаками, сверкающим морем, ароматами сада, пением птиц.
      Мария радовалась поездке, обновлению чувств и эмоций. Жизнь вновь казалась полной неожиданных тайн и чудес. Она отдавалась размеренному течению естественной жизни с простыми заботами, открытиями и детскими восторгами.

       Она не знала, что делать со своим прошлым. Все напоминало о нем: крутая лестница к Marina Piccola, по которой она сбежала на паром к острову Капри после первой ночи с Витторио, театр, где  встретила свою вечную любовь, палатка на мосту в центре города, где четыре года подряд  покупала билеты на один и тот же спектакль. Театральные афиши  отшвырнули ее метания и сомнения. В пятый раз она пойдет на спектакль и вновь увидит своего возлюбленного.

Глава 13

    Боже мой, за столько лет ничего не изменилось! Тот же приветственный напиток на террасе с видом на море, те же внимательные официанты, то же неаполитанское небо, Posteggia. Только рядом был внук, который с удовольствием уплетал итальянский ужин и норовил уйти из-за столика и заглянуть на первый этаж и оттуда посмотреть на сцену. Когда вышли музыканты, он сел на стул и с удивлением смотрел  на них: «Они что? Будут петь здесь? А как же сцена?»

    Мария сразу узнала Витторио (значит, сегодня его очередь на  Posteggia). Он погрузнел, как и все итальянцы ближе  к сорока, в черных густых волосах явственно проступала седина. Из  bambino и macho превратился в уверенного, спокойного мужчину, отца семейства.  Но был так же хорош, как и восемь лет назад. Мария только сейчас поняла, как много времени прошло, а её любовь стала сильнее и ярче. Так ли важна разница в возрасте или в статусе, так ли нужны были эти годы расставаний?

     Музыканты заиграли, по привычке не глядя на зрителей, уносясь в потоке музыки в только им известные дали. Рядом с Витторио стояла маленькая девочка лет четырех, она в неаполитанском костюме и с бубном в руках, ленты резвились каждый раз, когда она ударяла по нему. Девочка была истинная итальянка, кудрявые пышные волосы, красный цветок, озорные карие глазки и ямочки на щеках. Папина любимица и гордость. Иногда он подмигивал ей и улыбался, девочка в ответ тихонько смеялась и морщила носик с веселыми веснушками, такими редкими на итальянских лицах.

   Когда выступление  заканчивалось, Мария подала белого медвежонка  Умку  внуку и попросила передать его высокому дяде-музыканту. Мальчик радостно побежал к проходу и протянул игрушку  только не дяде, а девочке. Она взяла медведя и прижалась  к нему лицом. Оно светилось от счастья. Витторио поднял глаза и во втором ряду за крайним столиком увидел её, свою Марию. Он запнулся, девочка тянула за руку  его и одновременно  красивого загорелого  мальчика. Зрители аплодировали,  думая, что это  сын. Музыкант взял обоих детей за руки и повел к двери.

     Второй выход музыкантов. Впереди, взявшись за руки, шли дети. К наряду внука, белой рубашке и шортам, добавили красный жилет и широкий пояс. В руках у него был бубен без ленточек. Мальчик махал ей рукой и все смотрел на свою новую подружку, повторяя за ней удары в бубен. Зрителей эта милая сцена развеселила.  Явное сходство всех троих укрепляло мысль, что это семья. Зная отношение итальянцев к детям, становилось понятным, почему папа светится от счастья, почему он весь состоит из улыбок и неотрывно смотрит на красивую синьору во втором ряду.
    Глава  14
         Внук ушел с музыкантами. Ужин закончился. Скоро начнется спектакль. Из боковой двери Марии помахали рукой и пригласили пройти вниз, в партер. В первом ряду сидел довольный и счастливый внук, он радостно протянул ей бубен и все искал на сцене маленькую артистку с лентами в руках. Она появлялась несколько раз: в сцене народного праздника, во время кукольного представления на городской площади и тарантеллы со зрителями в зале. В конце спектакля девочка спрыгнула со сцены и потащила нового знакомого на сцену, они прыгали и пели, кланялись и радостно визжали. Витторио взял ребятишек на руки и пошел за кулисы. Еще один спектакль на сцене и в жизни закончен
     Зрительный зал опустел. Занавес открыли. Актеры, никого не стесняясь, снимали жилеты и пояса, складывали инструменты, убирали декорации. Вскоре на сцене никого не осталось. Из кулис выбежал внук, за ним девочка, Витторио подошел последним. Сказать, что он был удивлен, ничего не сказать, Он ошарашен и подавлен:
 – Это мой сын? Он так на меня похож.

– Это мой внук, Виктор, Витторио, уговорила своего сына назвать в твою честь. Смотри, что у него есть.

      Мария вынула из-под рубашки деревянного ангелочка с именем «Витторио». Это память  о тебе.

– А это моя дочь Мari. Я назвал её в твою честь. И вот что носит она.
   Витторио показал на ангелочка с именем «Мari», купленного Марией в Помпеях и подаренного в душной электричке в качестве ангела-хранителя.
– Тогда надо пополнить обереги.
 Мария сняла с шеи золотую цепочку с маленьким лепестком-корабликом и надела на шею девочки. Когда-то это украшение было оставлено в номере виллы и возвращено ей через год. Витторио снял свою серебряную цепочку с распятием и вложил в руку мальчика. Он живо  надел на шею.
– Когда у нас в жизни происходят подобные сентиментальные штучки, мы называем это «бразильский сериал», У вас есть подобному название?  – Мария улыбалась, но чувствовалось, что скоро заплачет.

 – На родине Феллини это называется "как в кино". Никто не верит, что такое случается, но живет надеждой: у него тоже будет как в кино. Пора уже покинуть театр, нас ждет наше кино.

    На улице летняя ночная прохлада. Разговор не ладился, взрослые чувствовали себя скованно, дети устали и хотели спать.
– Почему я не слышу: «У нас уже два часа ночи!»

– Потому что у нас действительно два часа ночи!

  Витторио подогнал машину, посадил спящую девочку в детское кресло, Мария с внуком устроилась  на заднем сиденье:

– Пора в отель. Завтра все вместе пойдем на пляж. Дети так подружились, что их трудно будет развести. Пусть играют вместе. Надеюсь, вы только вчера приехали? Завтра-то ты не исчезнешь как в былые времена?

    Витторио еще что-то говорил, поглядывая на спящих детей, молчащую Марию, а в глазах радость сменялась беспокойством, тревогой:

– Все понятно, завтра у тебя трансфер и самолет из Неаполя. Как это было давно, как это повторяется сейчас. Но третью попытку с Челентано мы повторим, и нам никто не помешает. Сегодня мы не будем спать, я так многое должен тебе сказать, как я люблю тебя, как я выпросил себе дочку с веснушками, как у тебя, как я поверил в вечную любовь, как я живу воспоминаниями о том счастливом несчастном времени, как я благодарен тебе за любовь и заботу, как я…

   Машина плавно катилась по идеальной дороге. Она катила их к счастью…