Прапорщик Киселевский, взводный второй роты, первого батальона, тридцать шестого пехотного полка, часто любил говаривать о чести русского офицера.
Но при первом же артобстреле, по неосторожности, сходил под себя.
«Что ж это вы, ваше благородие, вроде как обосрались? А? Обосрались, говорю. Надо же... Ещё и немец не пошёл, а вы уже...» - заметил, морщась, усатый нижний чин.
Ужасно неловкая ситуация. Надо бы хорошенько пристыдить наглеца. Но уж больно сильно тянуло говнецом. Прапорщик Киселевский краснел и дулся.