Вторая часть. Над Грозным городом раскаты..

Главаа 1. Ударный кулак……………………………………………………….5
Глава 2….8

Глава 4…10
Глава 5.  Про спецназ, Женьку, и сплошную несправедливость…………………..12
Глава 6. Жуткие издевательства вызванные суровой необходимостью…………..16
Глава 7.  Про карты, бронежилет, и нормального доктора…………………….....18
Глава 8.  Начало……………………………………………………………………….20
Глава 9.  Марш в неизвестность……………………………………………………...23
Глава 10.  Колонна меняет путь……………………………………………………...27
Глава 11. Момент истины ………………………………………………………..…..30
Глава 12.  Грязь………………………………………………………………….……32
Глава 13.  Ночной град…………………………………………………………….…37
Глава 14.  Но самый страшный в жизни час..  ……………………………………..40
Глава 15.   Крещение огнем …………………………………………………….…... 42
Глава 16.   Еще одно, крещение  …………………………………………………...  48
Глава 17.   Военно-полевая,  жизнь? ………………………………………………  52
Глава 18. Одни  ……………………………………………………………………… 56
Глава 19. Новый Год ………………………………………………………………… 60
Глава 20. Домой ……………………………………………………………………… 65
Глава 21. Дорога к дому  ………………………………………………………..….  67
Глава 22. Крысы  ………………………………………………………………….… 73
Глава 23. Ошибка  …………………………………………………………………..   76
Глава 24. Обратный путь  ………………………………………………………….    79
Глава 25. В бане   …………………………………………………………………...    82
Глава 26. Проверки на постах  …………………………………………………….     86
Глава 27. Проверки на дорогах …………………………………………………..    91
Глава 28. «Наши» матери  ………………………………………………………...    95
Глава 29. Скандал   …………………………………………………………………    98
Глава 30. Беда   ………………………………………………………………………  99
Глава 31. Вовка из СОБРа  ………………………………………………………….  100
Глава 32. Волчата   …………………………………………………………………..  104
Глава 33. Город Грозный  …………………………………………………………... 107
Глава 34. Дымящиеся развалины …………………………………………………… 110
Глава 35. Зачистка   ………………………………………………………………….. 113
Глава 36. Опять зачистка, на этот раз настоящая  …………………………………. 119
Глава 37. К чему  болит душа?  ……………………………………………………… 124
Глава 38. Новое место  ……………………………………………………………….  128
Глава 39. Ночной Грозный  …………………………………………………………. 130
Глава 40. Мародеры  …………………………………………………………………. 132
Глава 41. В поисках решения  ………………………………………………………..134
Глава 42. Штаб-кваритра  ……………………………………………………………. 136
Глава 43. Силен, слабый пол..    …………………………………………………….. 138
Глава 44. Ночные черти  ……………………………………………………………..  140
Глава 45. Войнушка  …………………………………………………………………. 143
Глава 46.Солдатская кровь  …………………………………………………………. 151
Глава 47. Суд, чести?   ……………………………………………………………… 159
Глава 48. Скорбный путь  …………………………………………………………… 161
Глава 49. Показуха  …………………………………………………………………… 163
Глава 50. Тревога  …………………………………………………………………….. 165
Глава 51. Заслон ………………………………………………………………………. 166
Глава 52. Соблазн  …………………………………………………………………….. 168
Глава 52. Особый случай  ……………………………………………………………. 169
Глава 53. Сумасшедший …………………………………………………………….... 170
Глава 54. Прощай, оружие..  ………………………………………………………… 172


Часть 2. Над Грозным городом, раскаты..


Глава 1. Ударный кулак

1

Осенний, стылый день был почти на исходе.. тоскливо свистел ветер шевеля голые ветки деревьев. Припорошенная снегом, чернеет вспаханная земля. По серому небу, цепляя  космами туч верхушки деревьев стремительно неслись облака. Глубокая осень девяносто четвертого года. Вдали зазвенел нарастая гул, показались черные точки грузовиков. Машины вырастали приближаясь. Снежная жижа под шинами с шорохом разлетелась в стороны. С воем налетели, промчались удаляясь все дальше и дальше пока не растаяли в серых сумерках. И снова одинокий ветер гудел над древней ставропольской степью, рассказывая поникшим деревьям об том что видел, что было, что будет дальше...
В кабине было тепло. Машину мягко качало когда водитель не отпуская педали газа бросал грузовик в плавный поворот. Треск клапанов и журчащая печка почти не мешали разговору, и как водиться, долгий путь скрашивала купленная в придорожном ларьке местная самопальная водка. .. – Монахова говорите? Среднего роста капитан, одетый в новенький камуфляж перекинул в угол рта сигарету и разлил остатки спиртного по разнокалиберной посуде. Убрав ладонь с обтянутого камуфляжем упругого женского колена, поднял  вверх пластиковый стаканчик – Взяли дружно! – Сидевший почти на коленях тощенький прапорщик, хозяин груза КАМАЗа, одним глотком прикончил содержимое и схватил дольку соленого огурчика. Торопыга однако.. Неторопливо выцедив водку капитан медленно выдохнул и не спеша затянулся сигаретой. Солдат водитель не отрывая глаз от бегущей ленты дороги вполуха слушал пьяный треп и дисциплинированно молчал занимаясь своим делом. – Что-то душно.. – заметила раскрасневшаяся от вина и пристального внимания женщина. – Сейчас окошечко приоткроем. – Ощущая бедром приятную мягкость женского тела капитан потянулся к ручке приспустить стекло. – У вас фамилия как у моей сестры.. – весело балагурил старательно смотря в лобовое стекло. Женщина смотрела туда же. Сморенный жарой и одуряющей водкой прапорщик затих на плече и постепенно оживленный  разговор смолк. Подогретый спиртным жар прошел и офицер почти не обращал внимания на прильнувшую с другой стороны кладовщицу. Бегущая под колесами однообразная лента завораживала движением, так же  однообразно  текли вспять и мысли, туда.. где осталась таежная застава.

2

В желтой с белыми пятнами снега степи показались голые купы деревьев. Хутор Тадымкин. С гладкого асфальта машины нырнули в глубокую, раздолбаную колею ведущую к постройкам, закачались как корабли на крутой волне. Показался кирпичный забор исправительного учреждения с вышками часовых, единственная улица населенного пункта и конечный пункт путешествия – военный городок конвойного батальона, вернее, бывшего, конвойного батальона.
Машина въехала  в огромную лужу грязи, почти миновала её и остановилась приткнувшись к краю сухой тверди. Серые осенние сумерки совсем сгустились. Выгрузив сумки капитан озирался в поисках добровольного помощника, но рядом не оказалось ни одного солдата. А машина взревела мотором и ушла к складам на разгрузку. –  Э, воин! – Трофимов помахал рукой пытаясь привлечь внимание бойца. Но тот скрылся за длинным складом никак не отреагировав на призыв. Может не заметил? Ну да, как же.. и снова, все как вымерло.. – Товарищ солдат, ко мне! – рявкнул капитан пробегавшему   невдалеке солдату. Солдат, бежавший до этого  ровной рысью надо полагать по своим, неотложным солдатским делам,  перешел на галоп и растворился в надвигающейся темноте.
– Вот черт.. – капитан растерянно озирался. Сумки он конечно мог донести и сам, не велика птица. Но вот куда? 
– Кого я вижу! – радостно завопила  вывернувшаяся из-за угла долговязая фигура распахивая длиннющие руки для крепких, и дружеских объятий. Трофимов облегченно вздохнул – Маслов! Привет.. А я тут мля стою как последняя проститутка,  не знаю куда податься!? – А за старшим лейтенантом стояло несколько солдат хмуро разглядывавших приехавшего офицера. Он что, знал что приедут, и бойцов взял? Мимолетная мысль вспыхнула и растворилась в благодарности отложившись где-то на дальней полочке.  – Привет-привет.. – тискал прибывшего Маслов и радостно, недоверчиво ухмылялся. Предстоял обмен должностями. Трофимов принимал роту Маслова, а Маслов переводился на его место, в батальон, который еще только комплектовался в далеком Нефтекамскена границе с Дагестаном. Таким образом, старлей обеспечивал себе минимум полгода спокойной и счастливой жизни и его радость была вполне понятна.  Маслов кивнул солдатам на сумки – Взяли, и в казарму. Бегом!! – Двинулись следом. Густая, жирная грязь мгновенно залепила вычищенные до блеска ботинки. Осторожно шагая следом, капитан разглядывал расположение.
Типичный батальонный военный городок. Асфальтированный плац, вместительная двухэтажная казарма белого кирпича. Двухэтажное здание штаба с лабиринтом комнатенок и комнатушек неизвестного предназначения. Спортзал, кирпичная одноэтажная столовая, угольная котельная, боксы, вместительные  здания складов.. Да, типичный проект, на который он нагляделся еще на БАМе. Всю немаленькую территорию огораживал двухметровый забор, но уже из красного кирпича, за который где-нибудь в конвойном Соликамске, отдали бы не один вагон леса. Но конвой повсеместно сокращали, вот как здесь. Взамен наняли по контракту, осевших в этом благодатном месте, все тех бывших зэка. Всех все устраивало, чего в этом случае ломать головы? С самим городком тоже сначала не знали что делать, для экономии средств, предполагалось оставить его  на разграбление местным, и кирпич долго не залежался бы, это и к бабке не ходи. Но.. но под боком была Чечня.  Начало 90-х. Отожравшаяся и привыкшая к благополучию и халяве. Если вспомнить прошлое, то была тогда такая фишка в советское время, во всех «братских» республиках обвинять во всем русских и Россию, в том что они де – пьяницы, оккупанты и рабовладельцы в одном флаконе. Но стоит избавиться от оккупантов,  эх как тогда они заживут! Но что-то пошло не так, и благополучие сошло на нет, вместе с убегавшими оккупантами и пьяницами. Как оказалось не братья, зажили весело, с огоньком. Грабеж и изнасилование стали массовым чеченским видом спорта, в коем участвовала бОльшая часть населения, так что безвинных там просто не осталось. Республика была маленькой, и грабить стало нечего и некого довольно быстро, а жить на что-то надо. И где взять? А есть, есть такой способ. Он называется – соседи. Вот так, с легкой руки, вооруженные грабежи и захваты на границе стали обычным явлением. Российские села вдоль административной границы стали стремительно пустеть. Вот тогда в опустевший городок конвойного батальона и въехал прикомандированный батальон оперативного назначения. БОН, а затем появился и ПОН. Простодушие соседей, надоело всем.
 Цены до этого, на дома в приграничной полосе были бросовые, кому охота быть убитым,  ограбленным или уведенным в рабство? Никому, вот народ и разбегался. Но как только появились военные,  цены сразу поползли вверх, да и переезжать многие передумали, ну кому они там где-то нужны? Да и  мантры правозащитников клеймящих НКВД – ВВ – ВС по всем каналам свободных СМИ, среди местного населения практически не поддерживались и хуже того больше не одобрялись.

– Давай сразу командиру части доложимся что ты прибыл – озабоченно, в радостном нетерпении тер руки Маслов. – Давай.. – Трофимов флегматично пожал плечами. Выйдя на асфальт обтопал ботинки и следом за старшим лейтенантом поднялся на второй этаж штаба. Темнотища.. грязные, запыленные стекла и тусклый свет самой мутной лампочки в мире едва освещал коридор окрашенный в какой-то защитного вида  колер. Лет эдак пять назад, краска была посвежее и вероятно вызывала у обитателей светлое чувство радости. Остановившись у темно-корявой дощатой двери с коряво же написанной тушью табличкой «командир», Маслов поплевал на ладони и пригладил непокорно торчавшие вихры. Заговорщицки подмигнул. Стукотнул в хлипкую дверь и не дожидаясь ответа рванул ручку – Рразрешите!!?
– Кто? А, Маслов.. – сидевший за облезлым письменным столом сухощавый, с резкими чертами лица подполковник недоуменно посмотрел на торчавшего в дверях старшего лейтенанта. – Тебе, чего? – Маслов не отвечая лихо сделал шаг в сторону и на пороге кабинетика показался Трофимов. – Трофимов!? – командир полка удивленно вскинул брови и оторвался от груды бумаг лежавших на столе. – Тебе чего здесь надо, ты вообще зачем приехал?
– Я? – Трофимов удивленно посмотрел на командира и на поднявшего лицо вверх, Маслова.  Ветер со свистом сквозил через щелястые оконные рамы. Желтая лампочка на потолке бросала косые лучи ущербного света. У капитана вытянулось лицо – Вы же в телефонограмме...
– В какой еще, телефонограмме? – командир полка с отсутствующим выражением перевел взгляд на Маслова и тот потупил глаза. – Маслов, не слышу. В какой нахрен еще телефонограмме? – старший лейтенант неубедительно закашлялся. – Так, вы же подписали.. – наконец справился с неожиданным приступом недомогания старлей. – Я? Я подписал? – подполковник задумался и оценивающие смерил взглядом Трофимова.   – Ну, может и подписывал.. – неуверенно согласился он и выжидательно посмотрел на капитана. Трофимов промолчал. Капитан был из тех людей, которые боялись как бы без них не закончили войну. А что она будет, никто уже и не сомневался. – Хорошо – командир не стал вдаваться в ненужные, и никого не интересующие подробности, деловито взял ручку –  Раз приехал, принимай роту. На все про все, три дня. Успеешь? – Трофимов молчал. Кусочки сошлись. Маслов сам написал телефонограмму и подделал подпись командира. Он очень не хотел и служить в этом батальон и не хотел тащиться на войну. Слава про второй БОН шла недобрая. И Трофимов уже жалел, что когда-то на собеседовании он  сболтнул об желании перевестись, и вот.. надо решать. В груди заледенело и засосало нехорошее предчувствие, как тогда.. когда его сватали на неуправляемую, таёжную заставу. И то же упрямство, гонор, норов.. черт бы его побрал, ответило на повторный вопрос – Чего замолчал, справишься? – И Трофимов небрежно бросил – Так, точно!

3

Двухэтажная казарма  была переполнена. На широкой лестнице стояла густая очередь  вооруженных, одетых в полную бронезащиту солдат. Сдача оружия после полевых занятий. В большой комнате отгороженной от общего коридора мелкой железной решеткой, расставлены штатные пирамиды, плотно забиты оружием и их не хватало. Оружие стояло в самодельных полевых пирамидах, лежало в ящиках, грудами стояло в углах. Одновременно, в комнате суетилось несколько сержантов принимавших оружие каждый от своего подразделения. Теснота, давка.. ор! Тут же, в коридоре строится еще какой-то взвод, а под ногами у всех, равномерно размазывая грязь по рваному линолеуму елозили дневальные сдавая суточный наряд. Через них, изрыгая проклятия падал то один то другой зазевавшийся воин.
Протолкнувшись сквозь раздавшуюся толпу Маслов пинком растворил какие-то двери и ввалился в комнату, сплошь заваленную коробками, стопами и другим необходимым военным барахлом. Ага, ротная кладовая.. Она же канцелярия. Она же, ротный штаб, столовая,  место отдыха для особо ценных людей, к коим в первую очередь относится сам ротный, и  место для неофициальных встреч с гостями из дружественных подразделений.
Если действовать осторожно и не спеша, то можно пробраться к затянутому для тепла  мутной полиэтиленовой пленкой,  единственному грязному окну. Здесь места побольше. Стол для бумаг, на стене полка, ящики вместо табуреток.  В углу, за горой  вещмешков сбились в кучку трое солдат. Уставились шмыгая носами. Трофимов кинул взгляд –  баа, а лица-то знакомые, с учебной роты бойцы. Пока формировались  батальоны нового полка, Трофимов пропадал на учебном пункте командуя никогда  не убывающей учебной ротой. Менялись солдаты закончив курс молодого бойца, менялись сержанты приехавшие из учебок, менялись взводные офицеры. Командир учебной роты оставался прежним. Трофимова знал в лицо весь рядовой и сержантский состав полка. 
За столом, в зеленой ученической тетради старательно писал худенький, небольшого роста старший лейтенант. – Мой замполит. Старший лейтенант Дергунов – отрывисто представил Маслов. Заместитель по воспитательной работе как  и должно лицу духовного звания, выглядел тощеватым и заморенным. В общем-то, это так и надо. Когда духовный воспитатель не в меру развит телесно, то ему слов для убеждения  не хватает. А он же, как мать должен быть для них! К нему, должны идти  и плакаться бойцы на сурового командира и прочие тяготы службы. В беседе с ним солдаты должны спускать «пар» и слушать благостные советы.
– Вы наш новый командир?
– Да! – за Трофимова ответил Маслов явно не настроенный на мирный разговор. Кивнул на дверь – Давай замполит, сходи проверь чем взводные занимаются. – Собрав бумаги, тот молча вышел. – Вы тоже, слиняли на хрен.. – рыкнул Маслов и присутствовавшие солдаты торопливо засобиралась на выход. Помолчали. – У тебя что,  не лады с ним? – Трофимов, медленно разминая сигарету обводил глазами кладовку, остановил  взгляд на товарище. – Да ну, умный очень.. – Маслов сморщился и перевел разговор  –  Водку привез? – Капитан ухмыльнулся  – А то! Но, вечерком соберемся. Давай, показывай как тут что, устраиваться надо. 
Общая спальная офицерская комната, большое и гулкое помещение с высокими потолками, бывшая ленинская комната, надо полагать. Полы облупленны и грязны.  Кровати в один ярус. Ближе к окошку, на жидкой полочке сиротливо тускнел экранчиком старенький "Рекорд". От него тянулись какие-то  провода в виде антенны. Голо, обшарпано, неуютно и холодно. Брр.. Тут же, на небольшом помосте, притулилась черная железная печка. В форточку, забранную железным листом уходила ржавая же обгорелая труба. Несколько кроватей заняты, спят. Остальные на занятиях. Застелив свободную кровать Трофимов осторожно открыл дверь в грохочущий солдатским сапогами и голосами коридор. Впечатление было такое, что за дверью бегает сразу несколько маневровых поездов. На улице окончательно стемнело и в коридоре загорелись экономные, сто ваттные лампочки едва-едва разгонявшие сумрак. Из распахнутой настежь двухстворчатой двери вместе с человеческим потоком сочился холод.  В капитана со всего маху врезался солдат несшийся на призывной вопль сержанта. – Стой!! – Трофимов чуть не растянулся на полу, едва удержался, но цепко держал обидчика. Солдатик трепыхался как воробушек, под ладонями прощупывалось теплое худое тельце. Вжав голову, испуганно смотрел на офицера.   – Ты куда это  разлетелся? Смотреть надо.. – назидательно выговорил Трофимов отпуская солдата, вместо телесного, ограничившись моральным внушением. – Так точно! – бодро чирикнул тот и исчез. Хмыкнув, капитан толкнул дверь кладовой.  Там тоже тарарам. Каптерщики судорожно рылись в ящиках и сумках. – Куда задевали мой ежедневник  мать вашу!!! Чем вы тут занимаетесь? … – обиженно ревел ротный, и время от времени, пролетал тяжеленный ботинок, которых в кладовке было видимо-невидимо. Кладовщики с удвоенной энергией зарывались в барахло. Облегченный вздох пронесся по помещению – нашли..
– Молодец солдат! – Маслов милостиво потрепал отличившегося и позвал  капитана – Пошли на совещание, заодно представишься сразу. 

4

Штаб батальона прямо по коридору. Несколько солдатских кроватей, стол с мутными гранеными стаканами и оббитым электрочайником, колченогие стулья.  Командиры рот гремели мебелью рассаживаясь по местам. На жалобно скрипевшей кровати сидел угрюмый верзила и исподлобья наблюдал маленькими свинячьими глазками. Штатный комбат  был в отпуске, и его обязанности исполнял начальник штаба батальона, капитан Серов. Выше среднего роста, упитанный, рукастый и плечистый детина. Лицо  при разговоре с подчиненными всегда насупленное и недовольное, как будто его мучила зубная боль, и он делает оочень большую услугу разговаривая с тобой.  Но когда Серов разговаривал с начальством, происходила чудесная метаморфоза и всем сразу становилось ясно, какой это добродушный и веселый парень с открытым и улыбчивым лицом.
Худой и жилистый замкомбата по воспитанию, капитан  Черкасов был хоть и хитроватым но в целом безобидным. Когда-то, он так же числился на учебном пункте, но уже начальником оного. В учебный процесс не лез,  занимался исключительно своими и бумажными делами.
Батальонным тылом командовал лейтенант Быков. Совсем ещё молоденький лейтенантик, но на майорской должности. Лейтенант был из последней когорты  выпуска тылового училища, перед его безвременной кончиной в рыночное время. Вместе с сокращением вооруженных сил, сокращались и училища.
Техникой и вооружением ведал капитан Матросов, коренастый, вечно унылый и чем-то озабоченный человек средних лет. От него постоянно воняло унынием и недовольством.  Трофимов так до конца и не понял, он по жизни был такой или это был его фирменный стиль командования? С начальством, морщины на роже разглаживались как и у Серова и выглядел уже бодрячком.  Кстати, армеец.. 

Офицеры внутренних войск вообще очень сильно отличались от офицеров непобедимой и легендарной советской армии. И не столько цветом погон.  С сокращением армии и разрастанием анархии в стране,  ВВ увеличивались не по дням а по часам.
 Как специалисты по тяжелому вооружению и технике, армейские офицеры шли в одном комплекте с оружием.  Разгрузиться краснознаменная дивизия имени… в чистом поле и на заброшенной станции, построиться. Им тут же приказ зачитывают, что никакие они теперь на хрен  и не воины доблестной российской армии, а самые что ни на есть –  «вованы» по жизни. А кто мля недоволен, тот пусть нах валит на все четыре.. Именно так оно и было! Из армии увольняли по первой просьбе, и даже выдавали все что положено, кроме жилья пожалуй. Оклады там, пособия.. сказка! Офицерам же внутренних войск, в ответ на скромное пожелание отпустить восвояси, делали козью морду и отечески спрашивали – и куда же ты му… милОк, собрался? Зря что ли на тебя наш народ столько денег угандошил? Кормил-поил, лелеял и ублажал!?  А ты, сука неблагодарная, вон что удумал!? …
У армейцев вообще сильно развита кастовость и пренебрежительное отношение к любому, кто ниже званием или должностью. Масса. Массовое сознание и массовые действия. Армия бьет сжатым кулаком, ВВ – растопыренными пальцами, в виде застав, отдельных рот и объектов раскинутых на десятки километров от основных сил. И рассчитывать на чью то помощь и поддержку, им точно не стоит. Отсюда самостоятельность мышления и действий. Правда и против них, не танки и пехота в атаку идет. Диверсанты, разведчики, террористы и прочая малокалиберная сволочь, которая кружит по волчьи выглядывая малейшую щель или неувязку. И не дай Бог, если оплошаешь..

– Новый командир пятой роты – уткнувшись в тетрадь, представил Серов новоприбывшего. Капитан встал. Сел. Как он понял, на этом представление и закончилось. – Сколько командир дал времени на приемку? – поднял взгляд маленьких колючих глаз начштаба. 
– Трое суток.
– Принимайте дела, но на совещаниях быть ежедневно.
– Понял. – Начштаба насупился, недовольно зыркнул – Не понял, а есть! Привыкайте к порядку, товарищ капитан.. садитесь! – вновь поднявшийся Трофимов снова сел и недовольно зыркнул  – .. он что, раньше в бандитах был? К порядку, блин..
Собрание шло своим чередом. По очереди отбубнили батальонные, коротко буркнули ротные. Остальные сидели молча, не проронив ни звука. – Свободны! – скомандовал Серов и поднялся разрешая идти. Небольшого роста офицер, с пронзительными чертами лица на выходе догнал, хлопнул с размаху капитана в плечо – Ну что, обновили? – Трофимов обернулся, вяло пожал руку командиру четыре, капитану Боярченко  – Да уж.. 
Замполит Боярченко, старший лейтенант Гогия подошел с другой стороны – Не обижайся, у нас вечно так. Знай куда попал! – Трофимов отмахнулся и сделал приглашающий жест – Да  хрен с ним! Господа офицеры, приглашаю отметить назначение!
– Это можно, это сейчас, после совещания… – толпа офицеров одобрительно загудела и прокатилась дальше по своим ротам. В кладовке было  пусто. Капитан с досадой бросил на стол ежедневник – Ну бляха...
– Это что.. – Маслов ухмыльнулся и почесал мощный загривок. Хлопнул крышкой ящика. Вытащил кружки, копался ища закуску – Вот бля  комбат приедет, вот тогда начнется мозгоебство! А Серов  нормальный, по сравнению с ним.. – Маслов вынырнул из ящика посуду – Не забудь пузырь ему отдать, а то он злопамятный, сука. И с  Боярченко будь   поосторожней, доказательств нет, но.. сам понимаешь.
– Да ты что!? Олег? Боярченко? 
– Олег, Олег... – усмехнулся Маслов и опять нырнул вниз – Ты еще просто всех дел не знаешь – глухо гудел его голос – Пользуйся бесплатной информацией пока я добрый. Домой каждое воскресение только его отпускают, у него тут своя тачка стоит. Он только с начальником штаба или комбатом ездит, для остальных мест не хватает. То движок плохо тянет, то с колесами проблема.. Ну что, по маленькой пока остальных нет? Нам ведь поговорить еще надо.. – Взяв бутылку Маслов плеснул по кружкам. Подперев голову рукой, Трофимов рассеяно курил стряхивая пепел в пустую банку из под тушенки, слушал. – С нас что взять? Народ мы бедный. А он, то медку начальству подкинет, то мяса, то шкурки от нутрий. Домой всех возит. Самый лучший командир роты в батальоне! Он премии каждый месяц получает, а мы выговорешники. Вот постой, Серов уйдет в академию, начальником штаба его поставят.. –  все это как бы в шутку, Маслов рассказывал с улыбкой, но видно нагорело. Всех этих дел капитан не знал, сор из избы никто не выносил, а сейчас он свой, тем более старлей  уходил в другой батальон. Маслов захмелел – На мое место комбат планировал Гогию, с четвертой, а тут тебя пропихнули. – Маслов с сочувствием посмотрел, вздохнул  – Сожрут тебя здесь, будь осторожнее. Комбат как узнал, все ходил, плевался. – Трофимов от такого только крякнул и взял поллитру. Час от часу не легче.. долив в кружки  поднял свою и бесшабашно ухмыльнулся – Аа..  бывают в жизни огорчения! – но стало неуютно, муторно на душе стало, как будто с размаху вляпался в помои. В дверь забарабанили, ввалились офицеры  .. – Ага! Попались на месте преступления! Водку втихаря лопают! – Рассевшись кто где мог, задымили сигаретами. По облупленной крышке стола бухнула кирпичом ржавая буханка, тут же в неё вонзился штык. Истекая обильным соком, разрезанная на несколько частей большая ядреная луковица развалилась по тарелке. Топорщились рваными краями крышек несколько банок тушенки с грустными портретами  упакованных буренок. Посуды не хватало.  – Павлуха! – заголосил Маслов в сторону двери. В проеме появился здоровенный солдат. На широком, невыразительном лице выделялись плутоватые глаза. – Давай кружки еще. – Солдат проворно обшарил закутки, поставил загремевшую гроздь на стол. Сорвав с бутылок тоненькие пробки Трофимов расплескал водку. Пронзительно запахло спиртом – С прибытием! Кружки дружно грохнули. Водка ушла  и пошли обычные в таких случаях разговоры. Тема одна и та же, ожидался ввод войск в Чечню. Всех мучил  один  вопрос – когда?  Бывший начальник кадрового отдела армейской части, а ныне командир шестой роты капитан Каретников встревал в каждый  разговор  и возбужденно махал руками перебивая собеседников.. налысо обритая голова топырилась ушами, и вместе с покатым лбом делала его похожим на мартышку. Шевельнулась неприязнь, но Трофимов задавил неприятное чувство. Слишком мало знаком человек что бы делать какие-то выводы. Взводный четвертой, лейтенант Карпов досадливо отмахнулся от настырного собеседника – Да пошел ты…

Глава 2. Будни.

1.

Три дня пролетели незаметно. Часть ротного имущества в ППД. На военном языке, так называется пункт постоянной дислокации, где военнослужащие держат жен, детишек и то барахло, что когда-то называлось мебелью. Но больше всего, ротного имущества было вбито в маленькую кладовую здесь, и его просто физически невозможно точно подсчитать! Если вытаскивать все в коридор, а там постоянно толкутся люди..  а в столпотворении легко недосчитаться многого, за всем не углядишь, а народ на руку не чист.. нехватка будет. Так что Трофимов с сомнением хмурился, а ротный старшина суетился предано заглядывая в очи – Да ты что командир? У нас все хватает, подписывай не бойся! – Еще б старшине не переживать. Обнаружь Трофимов недостачу, на него копеечку накрутят. Вот и суетится, рыжий. Глядя на своего старшину Трофимов горестно чертыхался, морщился как от зубной боли – молод, самонадеян, беспечен. Что не поручи – все завалит. Толи дело на заставах были старшины! На вещевке и продуктах собаку съели, все учтено, просчитано и печать пришлепнута. Но если надо, так накрутят, куда там Сусанину! Старшина сверхсрочной службы,  а по простонародному «свечек», Юрка Широков  таким богатым жизненным опытом не обладал. Сам ненамного старше солдат, спросить с них толком-то ничего не мог. Более того, умудрялся все терять и забывать. Среднего росточка, с кудрявыми рыжими волосами  постоянно не к месту весел и непоседлив, чем страшно раздражал любое начальство. Капитан нисколько не удивился бы, обнаружь он у старшины промеж ушей пару небольших рожек, а вместо нормальных ног обутых в грубые армейские ботинки, блестящие черные копытца. На учебном пункте старшина доводил его до белого каления. И вот на тебе, подарочек.. встретились! Положение спасали каптерщики работавшие бригадным методом.  Каждый работал по специальности. Рядовой Пашин специализировался на добыче и выдаче. Чего добывать и где, было совершенно не важно. Последний подвиг Паха  совершил на вещевом складе, помогая кладовщику оного наводить идеальный порядок. И хотя старый, прожженный прапорюга не сводил с «помощничка» глаз, тот умудрился надеть на себя с десяток новых трусов  и маек. Рядовой Тереньтев работал на общем учете, и знал что в кладовке лежит, и где именно. В условиях опасной загромождености, он был просто незаменим. Рядовой Загальский был писарем. Солдат мог писать разложив бумагу на коленях, как средневековой подьячий, четким каллиграфическим почерком. Стол в каптерке был один и ротный постоянно в нем нуждался. Но самым ценным качеством писаря, было умение подделать любую подпись. Четвертый член бригады, Овчинников, особыми достоинствами не обладал, за исключением того что был лучшим другом Пахи и Загальского, и когда-то занимался боксом. В его прямые обязанности входила охрана  материальных ценностей при переносе от склада до кладовки, от желающих приобщиться.
Приемка дел закончилась, оставалось утрясти вопрос с оставшимся имуществом в городе, но для этого нужно было ехать в Зеленодольск. Папик, так звали за глаза командира части, жестко отказал. Трофимов сердито сплюнул выйдя от него. Если бы он захотел, он бы и так от войны отмазался, и сюда бы не приезжал! Но командир выезды прикрыл всем.  – Хоть насрите на плацу, домой никто не поедет! – коротко и ёмко, довел построенному полку своё волевое решение. – Кто-то что-то сказал? – резко развернулся на возмущенный ропот офицеров. Разговоры мгновенно стихли. Делать было нечего,   пришлось принимать всё на веру. Оставалась последнее, формальность. Офицеры вышли на под промозглый, зимний дождичёк. Рота стояла и ёжилась на зимнем ветру. – Смирно! – выкрикнул первый взводный лейтенант.  Маслов встал перед строем. Выпрямился. – До свидания товарищи! – рука приложенная к пятнистому кепи слегка дрожала. Глаза серьезны и внимательны, без обычной смешинки. Бойцы немного помолчали набирая воздух – До св..я тов старлейтнант! – Маслов печально улыбнулся. Было видно как ему жалко расставаться с людьми, он был неплохим командиром и успел сжиться с ротой. Не опуская руки Маслов слегка оглянулся назад и Трофимов сделав шаг вперед встал рядом с ним. – Представляю вам нового командира роты. Вы правда и так его знаете. – Пронзительный зимний ветер шаркал лица как наждак, холодил забираясь под бушлаты. Теперь, Маслов был лишним. Старший лейтенант и ушел. Все, он был свободен оборвав все связи, и где-то далеко его ждал новый батальон, новые офицеры и подчиненные. Новая жизнь.
Трофимов не спешил заводить роту в теплое помещение, прохаживался вдоль строя глядя в глаза. Рота десантного штата. Численность, шестьдесят пять человек. В группе  управления, пять. Но ни санинструктора, ни штатного писаря не было и в помине. Замполит, старшина, да он. В каждом взводе по три отделения из шести человек,  возглавляет сержант. Ближайший помощник лейтенанта, замкомандира взвода, тоже из сержантов. Всего в каждом взводе, двадцать активных штыков. Три взвода, три лейтенанта. Командир первого взвода, лейтенант Баранов, вот он, самый первый на правом фланге стоит. Небольшого росточка, светлое лицо густо покрыто веснушками, светлые, коротко стриженные волосы. С виду тихий и спокойный, лейтенант тем не менее был страшно упрям. Это читалось по своевольной линии подбородка, прикрытых длинными пушистыми ресницами, глазам. Лейтенант прослужил год, местный, и до сих пор не был женат. Ни разу! Виной всему была его излишняя застенчивость перед женским полом. Лейтенант являлся  легкой добычей для любой более менее смелой стервы, способной вести активные действия  и предотвратить первоначальное бегство от смущения свершившегося акта. Только в этом случае, метил бы не он, пометили б его. А в общем старателен и исполнителен. Звезд с неба не хватал, но это было бы лишним.
Вот кто не умрет от скромности, так это комвзода Хвощев! У командира второго имел тонкое и смуглое, выразительное лицо. Паша был из Новосибирска, городской, и в отличие от Баранова, безнаказанно не пропускал мимо ни одной юбки. Его мать была в ужасе от недавно свершившегося брака, но отступать было поздно. Ребёнок был на подходе, вот-вот. Как воспитатель и командир, Хвощев был на высоте.. но инициативен, пожалуй даже слишком. Если что-то пропало в роте или батальоне, ищи у Хвощева,  не ошибешься. Среди бойцов Павел пользовался заслуженным авторитетом и взвод в целом был слаженный. Неплохой взвод. Как недостаток, можно отметить что несмотря на гениальность, Паше требовалась палка-подгонялка. Типичный минус молодых офицеров. 
Лейтенант Синяков в должности прослужил чуть побольше полгода, и своей основательной уверенностью был пожалуй одним из лучших. Скромный, старательный, сообразительный и предприимчивый.  Личная жизнь у Андрея тоже не сложилась, так как узнав что её жених решил посвятить себя безвозмездной службе Родине, девушка от него ушла. Её идеалом был хорошо зарабатывающий рабочий, без всяких там планерок и авралов во вторую смену. На Уральских оборонных заводах тогда ещё неплохо платили. Андрей не унывал, и нашел в Зеленодольске какую-то рыжую, из притона, где проматывал скудное лейтенантское жалованье в еще более редкие выходные. Рыжая не раз покушалась на его свободу и деньги, за что её дружно ругали и советовали бросить. Еще, по нему сохла симпатичная делопроизводительница из финчасти, и Синяков просто разрывался не зная кого предпочесть! Но чем-то рыжая его взяла, и не смотря на ссоры, довольно часто на лице Андрея виделись следы её хищных когтей, он не спешил с ней расстаться. В целом неплохой офицер имел недостаток ставивший крест на всех его способностях и талантах. Лейтенант пил. Пил запойно, наглухо. Сказывались рабочие уральские корни. А ведь дальше страсть будет разрастаться и справиться с ней будет гораздо труднее, если только рыжая не возьмет его под каблук. Рыжая, и только рыжая могла еще как-то его спасти, удержав своё счастье в хрупких женских руках! Финансистка для этого была мягковатой.
Солдатские же лица в строю почти одинаковые, за исключением тех, кто своим неординарным поступком надолго врезался в командирскую память. А таких в этой роте, было не так уж мало.. пришлось с ними повозиться. Пока были стригунками, еще ничего. Проблемы начинаются когда обвыкнут. Надо сказать, что учебный пункт части  был расположен за городом, в степи, в старой казарме конвойной роты. Там же стояло пугало города и место работы для женского обслуживающего персонала – женская зона. Зона была действующая и здорово портила учебный процесс.  Скабрезные бабьи шуточки то и дело срывали молодых солдат и сержантов с служебной орбиты. Перебросит одна такая записку через колючку, теленок подберет. Прочитает. А там..  .. – милый, любимый.. я как увидела, сразу поняла – твоя! Когда же мы с тобой встретимся.. – И прочее, в таком же духе. Боже мой, им же за колючкой больше делать нечего, так этим и заниматься. У человечка глаза в кучку, в мозгах «КЗ» и все предохранители разом отключаются. Все торчком и бурная жажда деятельности. Напиши она ему – перелазь ко мне? Полезет, дурак! До таких крайностей бабы правда телят не доводили, но в конце писюльки, обязательно стояла приписка с просьбой перебросить фляжку водки и сигарет. Молодой сержант или боец землю роет, в долги влазит,  для «любимой» старается. И невдомек ему, дураку, что зечка сдаст его в свою же оперчасть. Все кроме водки, честно выложит. Ей за это раскаянье идут льготы и послабления, могут даже выпустить в увольнение в город. А с солдата или сержанта, что взять? Спрос с командира.
А то и того хлеще вытворяли. Раскорячиться на крыльце, и начнет сиськи поправлять. Она их в лифчик, а те не слушаются, то и дело выскакивают. Белые, тугие, да какие большие.. Распинается Трофимов про дисциплину и порядок, взывает к разуму и чувству долга.. и чувствует, что никто его то и не слушает. От слова – совсем. Хотя тишина редкостная  и взгляды внимательные, но внимание какое-то странное. Глядь назад, а там.. и женский смех. – Рота, кру-угом!!
Про пьянки и говорить нечего. Южный город, и вино есть у всех..  Вот за такие, порочащие честь военнослужащего поступки, на учебном пункте было придумано специальное наказание. Закопать, а потом откопать окоп для бронетранспортера. Ямка три с половиной на пять, и глубиной  в полтора метра. Работы, если с утреца начать, как раз до вечера хватает. Залетчик падает плашмя, и в ближайшую неделею ни до водки, ни до баб, нет никакого дела. Очень хорошее было наказание, больше одного раза никто не влетал. Идет бывало рота на занятия по утреннему холодку, шаг чеканит. Земля сухая, аж гул идет. Учебные мишени, станки, плащ-палатки тащит. А очередной залетка, с лопатой корячиться.  Рота дисциплинированно молчит, но обязательно кто-нибудь да выкрикнет – Да будет тебе земля пухом!
…Капитан вернулся на середину строя, вскинул руку отдавая воинскую честь – Здравствуйте товарищи солдаты!
– Здрав..жел.. товкптан!!! – ответно рявкнула рота.

2.

Маслов уехал. Серые будни потекли как однообразная мутная вода. Вечерами, в офицерской комнате было шумно, дым стоял столбом. Яркий, режущий свет люминесцентных ламп. Протопленная к вечеру буржуйка распространяла приятное тепло. Кучками, на кроватях сидели офицеры, прапорщики, «сверчки». Во внеслужебной обстановке все держались запросто и шлепая засаленными картами хрипло хохотали над плоскими прибаутками. Шуршали купюры провожаемые завистливыми взглядами проигравших. В другом углу звенели стаканы, шла тихая пьянка, но в  данный момент шел ожесточенный спор – кто больше пьет? В качестве доказательства, из под кроватей первого батальона  доставали, и хором считали пустые бутылки. На тридцать шестой бутылке спор был завершен, и полковые артиллеристы были посрамлены. Ну, и как проигравшая сторона, осталась должна.  Пьянки да карты, скрашивают унылую жизнь. Атмосфера всеобщего пьянства затягивала. Трофимов крепился, и ворочаясь с боку на бок в жужжащей комнате, натягивал на голову тонкое одеяло. Одеяло помогало мало, пришлось залезть под тощую солдатскую подушку. Но сизый дым забирался и туда, першил в горле. .. – все заебло, заебло, заебло!.. – орал  включенный на полную катушку, стоящий на тумбочке  магнитофон голосом Хоя.  Ему в унисон, дружно и слитно подпевал мужской хор.
Мужчины и женщины  натурально сходили с ума, сошел и Папик. Ему видите ли,  «надоел разврат» и он издал очередной жестокий приказ, до глубины души возмутивший всех. В Зеленодольск, в двадцать четыре часа были высланы все поварихи, медсестры, телефонистки.. вся женская обслуга! Это была «свинья», да еще какая «свинья» подложенная всему  коллективу! Но возмущаться было бесполезно.. скорее бы хоть война, что ли?


Глава 3. Оружие

Трофимов замкнулся в тесном мирке роты. Новое вооружение представляло немалый интерес.  Бронетранспортеры. Правда, вместо штатных семи, имелось только три машины. Вот что-что, а технику Трофимов уважал и старался наверстать упущенное – Храпов,  это что за кнопка? А это ? – изводил наводчика бесконечными вопросами.
– Отстрел дымовых гранат. Товарищ капитан, разрешите я пойду погреюсь? – наводчик жалобно скулил. – Я уже все вам рассказал! – Трофимов посмотрел на посиневшее от холода лицо солдата – Сейчас.
БТР-80 машина далеко не новая. Длинный приземистый корпус с приплюснутой пулеметной башней. Скошенные  бока, противоосколочная и пулевая броня. В силуэт машина напоминает курносого крокодила с остренькой мордочкой. Впереди, броня потолще. Мощный камазовский дизель вместо двух форсированных газоновских, как раньше, в БТР-70. Шесть люков. Четыре сверху и два с боков из двух складывающихся половинок броневых листов.  Все люки на стопорах. Открыл – застопорил, закрыл – опять, застопорить не забудь. Иначе бронированная крышка так прихлопнет! Посередине машины, башня. Под ней на насесте наводчик. Над головой два пулемета. Один крупнокалиберный, на несколько километров. Суровая штука для легкой вражеской техники, еще можно бить по воздушным целям. Второй пулемет обычный, семь шестьдесят два. Этот для вражеской пехоты.  Пулеметные стволы задираются высоко вверх, удобно работать по этажам.  Вниз угол наводки небольшой, но по бортам машины, в броне вырезаны отверстия для стрелков, бойницы. Сзади башни, под углом,  приварено шесть короткоствольных труб. Это гранатометы для постановки дымовой завесы, «Туча». Пара прожекторов. Один обычный – «Луна». Яркий, сука.. второй инфракрасный, для подсветки. Ночной прибор наблюдения встроен в командирский, восьмикратного увеличения. Ночной прибор есть и у водителя. Сама бронемашина юркая, все колеса с подкачкой, ведущие. Есть передача пониженная, повышенная – сказка, а не машина! 
– Ага, понятно.. так, а Тышкин где? – Трофимов переключился на водителя, потому что наводчик выложил все что знал. А  чего стоило  снаряжение! На БАМе, он и не подозревал что такие вещи есть! Одни только бронежилеты чего стоят: чехлы, мягкие прокладки, защитный элемент спереди, сзади.. Все в новинку. Все так рассчитано, что вытащи "лишнюю" прокладку, все кости к черту переломает! Почему? Да потому что эта самая «лишняя» прокладочка, из  точки попадания пули, силу удара равномерно распределяет. Растекается сила удара, по большой площади. И на первом же занятии  удивила несуразность. Бронежилеты  надевались на ватные, камуфлированные бушлаты. Бойцы с трудом  застегивали доспех  вытягивая насмерть застежки. Находится в такой защите было крайне неудобно и стеснительно. При резких движениях застежки самопроизвольно расстегивались.  Да и сами бронежилеты «Кора» были нежно-голубого цвета, обтянуты специальным материалом, кевларом  .. – материал стойкий к износу и механическим воздействиям, все как и было написано в паспорте, быстро рвался и протирался на занятиях. Поползай-ка  по земле, через заросли продерись, тут и брезент долго не выживет. Тут явно что-то не так. Трофимов подозревал, что он первый в полку, кто догадался прочитать Инструкцию по применению, и удивленно вытаращил глаза  –... надевается  на нижнее бельё.. То есть, бронежилет предназначен для скрытого ношения? Но почему тогда все одевают наоборот? И для чего тогда нужна целая инженерная полковая служба ёп иху мать, если никто из всего полка, не догадался прочитать Инструкцию!?! Бля, целый полк умных солдат и еще более умных офицеров, и такая фигня.. если не сказать хуже.
А новые каски, «сфера»? Со старой каской, по классификации, они одной степени защиты. Старая общевойсковая каска времен боёв на Хасане вроде как, давно устарела. Во-первых  стальной шлем блестит, и выдает хозяина. Но его можно обтянуть камуфлированной материей, каска для этого правда приспособлена очень плохо. Некоторые  увивают её маскировочной сеткой. Тоже фигня, на ветру  она парусит и шея быстро устает. Это кажется, что мелочь. Для того что бы это понять, в шлеме нужно пройти километров эдак двадцать и не снимать его полдня.  Во-вторых,  в  замкнутых пространствах,  широкая каска цепляется полями и норовит слететь с головы на затылок. Форма же нового шлема зализана, титановые пластины прилегают плотно и каска не слетает даже без застежки. Защитные элементы мощные, пистолетную пулю держат, толку правда от этого мало. Сила удара пули  не накаченную  шейку ломает как спичку а мозги расплещет как кефир.  В общем, «Сфера»  явно тяжеловата, и долго её не поносишь. Что хорошо прокладка у ней толстая, зимой вместо шапки идет. Но не слыхать в ней ни черта! С одной стороны, это защищает уши от ударной волны при близком разрыве, но с другой стороны непривычно когда глухой, хочется каску эту снять. Слух – очень важно. Если его не хватает, возникает чувство ущербности. В общем привычка нужна, нюх, который вырабатывается на постоянных. А летом все-таки лучше устаревшую касочку носить. Легкая она, и маковку продувает.
Но всех сильнее нравилось оружие. Все было новенькое, каждый ручной пулемет, не говоря об автоматах, были не только с откидывающимся пластиковым прикладом, но и с креплением для ночного прицела, «ласточкин хвост». Это редкость и большая удача, иметь такое оружие! Обычно, автомат с таким креплением раньше был один на взвод. Потому что на это крепление можно посадить что угодно - оптический прицел снайперской винтовки или гранатомета. А автомат с оптическим прицелом – вещь! Под ствол крепится гранатомет ГП-25, «Костер». Подствольник. Это индивидуальный мини миномет. По прицелу стреляет на четыреста метров. Но на самом деле, больше чем на триста метров попасть очень сложно. Уж больно скорость у гранаты маленькая, видно когда летит и можно принять экстренные меры. Например, просто убежать от неё. А в ветреную погоду можно вообще не дергаться, потому что её сдует. Штыки тоже новые, не те с желтыми ручками, задрипанные. Старый штык-нож сделан из очень высоко легированной стали и потому очень хрупок. Стоит его пару раз бросить, или попытаться перекусить стальную проволоку – крак! Вертишь в руках две половинки, а в голове как бегает тревожная мысль – как это дерьмо списать, ведь скоро проверка? А новые – вещь, рукоять более тонкая, ухватистая. Клинок не блестит как старый,  в темноте или на солнце не даст предательский блик, матовый. Заточка обоюдоострая, как у кинжала. Лезвие, как хищный клык, готовый впиться в трепещущую плоть. Не ломается при бросках. Капитан не утерпел, запулил пару раз в запертую, деревянную дверь кладовой. Клинок сам просился. И пулеметы тоже с нуля, и станочки для них тоже. Легкие, удобные, пахнут заводской красочкой. И тоже, с ночным, считай с оптическим, креплением. А гранатометы? Ка-акие они краса-авчики.. – Трофимов млел баюкая в руках угрожающе вороненую  трубу. С удобными сошками для стрельбы! На старых гранатометах их не было. Поэтому лежа, с руки, стрелять не очень было удобно. Приходится садится на зад и тянуть колени к подбородку, и положив на них ствол – целится. А если зимой, когда на тебя навьючено черт знает что? А если брюхо отрастил?  Гранатометы очень убедительный аргумент, в любом споре. Нет, есть все-таки что-то такое в оружии.. Угроза. Да! Хищная, затаенная в обводах, черном вороненом металле,  скрытая смертельная угроза. Она-то и влияет на неподготовленного человека. Потому что оружие – это Сила. Простой нож или сверхмощный приземистый танк с длинным орудием, неважно! Несмотря на разные размеры смысл во всех случаях  одинаковый. Сила – есть оружие. А оружие – Сила. Так уж получилось, что культуры обращения с оружием у нас вообще никакой. Со всех углов бывшего Союза и нынешнего бардака, нам с детства твердят, что оружие это бяка! И хватаются за него, только преступные элементы. Вот так. А придет пацан в Вооруженные Силы, а ему.. ему как минимум, целый автомат дают.  Если он не полный придурок, конечно. Хотя.. теперь и придуркам дают. Всем дают. Мало нынче желающих почетный долг отдавать. К долгам у нас стало очень философское отношение.  Раньше к оружию хоть маленько в школах приучали – учебные автоматы, стрельбы в войсковых частях. А сейчас и этого нет, убрали предмет как лишний. Вот и боится «защитник» вверенного ему оружия. Потом правда, когда послужит немного, привыкает. И даже более того, становится с ним запанибрата. А вот это, еще хуже чем слепой необузданный страх. С оружием всегда нужно быть на «вы». Шуток оно не любит и ошибок не прощает.. Только на экране, главный герой получив несколько попаданий носится как угорелый. На самом деле человеку надо очень, очень не много.  Одно попадание и концы обрубаются раз и навсегда. Получив пулю он никогда больше не станет улыбаться, говорить, что-то делать. Превращается в теплый кусок кровоточащего мяса. Как и не было его на свете. Умирает из-за разрушения жизненно важных органов, от болевого шока или потери крови. Во всех случаях нужно знать что и как делать при ранениях – все это составная часть обращения с оружием. Но даже если будет оказана первая и последующая квалифицированная помощь, раны все равно затягиваются долго и мозжат всю оставшуюся жизнь. Вот что такое оружие, если коротко. 

Глава 4. Про спецназ, Женьку, и сплошную несправедливость

1.

Обед был плотным и поднимаясь по лестнице капитан уже представлял как выгонит всех из каптерки и развалившись на стопе запасных матрацев будет мысленно рассуждать о судьбах мира.. – Оба на! Вам чего тут надо!? – сон мгновенно пропал а руки непроизвольно сжались в кулаки.  В коридоре у окошка переминались два солдата из полкового спецназа. – Пошли отсюда, быстро! – Солдаты ушли недобро оглядываясь. Будь это призыв постарше, они бы непременно еще и надерзили и пришлось бы применять силу спуская их с лестницы. А там подошли бы другие офицеры..
 Долг каждого порядочного офицера, сержанта и солдата – вышибить спецназовца из своего расположения! И это не обсуждалось.   Пнув двери кладовой Трофимов добрался до мягкого ложа. Выгонять никого не стал. Присутствовал всего один писарь. А ну как водички, попить захочется? Неужто самому вставать?! Потянувшись, капитан зевнул – Загальский, смотри,  спецы  шарахаются. Если что, буди меня. – Солдат, писавший очередные списки оторвался от фолианта  –  А,  это они Змея ищут. – Капитан уложил жаждавшее отдыха тело поудобнее. – Змеева, зачем? – Солдат увлечено жевал добытую где-то ириску и сноровисто шуровал ручкой. – Они свои ложки прое.. потеряли в общем где-то, ну и пришли, когда мы в столовой были. К нему подвалили, давай говорят свою ложку. – Трофимов отложил сон и смотрел в запыленный потолок  – А он?
– Ну и накатил он, обоим. – Капитан привстал на локте – А вы куда смотрели, почему никто не помог? Солдат отложил  в сторону готовый список, полюбовался каллиграфическими почерком – Зачем? Он сам прекрасно справился, боксом занимался. А в роту они не зайдут. Это они так, крутых из себя изображают. 
Во как  людей своих не знать! Командир отделения, младший сержант Змеев ни чем не выделялся среди сослуживцев, только рост чуть выше среднего, худоват, поджар. Не подумаешь. Молодец! Капитан глубоко в душе зауважал сержанта. Такой своих подчиненных не даст в обиду, и порядок в отделении быстро наведет. Сон пропал.
Всем командирам линейных подразделений, постоянным наказанием за будущие, и прошедшие грехи является полковая рота специального назначения. К этой штатной занозе прибавилась еще одна, рота разведки. Что из себя представляют эти подразделения с задиристыми названиями? Да как сказать..  из прибывшего полонения им предоставляется отбор добровольцев в первую очередь. Именно – добровольцев, и никак иначе. Что еще? Повышенная физическая подготовка, усиленное питание, и более красивая форма делает подразделение на первых порах притягательным для молодых ребят. Ну все ведь смотрят то, что во времена Союза называлось – Служу Советскому Союзу, а в местах самой этой службы, называлось несколько иначе – «В гостях у сказки»?  Голая реклама. То есть самая худшая из всех видов вранья, ложь, именуемая полуправдой, а то и вообще на четверть.
..– и моральные правила для таких военнослужащих,  более строгие и требовательные чем для других..  эти суровые воины,  всегда там, где не справляются другие. Всегда впереди…  – всю эту лажу капитан не раз читал в ведомственном журнале "На боевом посту" и спервоначалу верил. Но после того как попал в оперативные части,  подвигов за ними не то что не видал, не слыхал никогда. Вот только из этого самого журнала и узнавал про них. Подбор офицеров в такие роты, тоже был специальный. На каждом курсе военного училища МВД имелся специальный взвод с повышенной физической подготовкой. Таких лейтенантов и направляют служить в подобные роты или части спецназа. Могут ли туда попасть другие офицеры? Да, могут. После сдачи нормативов по физической подготовке и если будет ходатайствовать командир этой самой роты. Выслуга в этих подразделениях год за полтора, полуторные оклады и доппитание.
Может быть, где-нибудь, где-то там вдалеке и есть такой спецназ который не боятся и ненавидят остальные солдаты части, а уважают за доблесть и силу? Местный же спецназ, чего греха таить, если и прославился «подвигами», то исключительно среди своих. Отнять деньги или хорошую вещь, избить солдата, нахамить прапорщику или офицеру.. впрочем, безнаказанно, с рук им это не сходило. Солдаты то одного то другого батальона периодически назначали спецам «стрелки». Ротное офицерство также не считало для себя зазорным сняв знаки различия слиться с солдатской толпой, и уж охулки на руку не ложило.. доблестный полковой спецназ поджимал гонор и прятался в казарме забаррикадировав все двери. А ихние офицеры, бегали жаловаться командиру части на хамство пехоты. Кстати, и ходить мимо казарм стрелковых батальонов в одиночку, по вечерам опасались. В темноте, солдаты могут ведь и ошибиться.. Полковой спецназ столько раз обгаживался, столько раз его выручали обычные стрелки, что в полку их за людей не считали, а за яркие, краповые береты прозвали «мухоморами». Иметь друга среди «мухоморов», в полку стало просто не прилично.  Вот так. Но винить в подобном всех спецов было нельзя, тон задавали молодые офицеры набравшиеся спеси еще в училищах. Правда там они тоже, не очень-то выпендривались, так в обычных курсантских ротах, борзых личностей и тупых качков было никак не меньше и как бы не круче. Но вот в войсках, все было иначе.
Командир части мог быстро «вправить» вывих на место, но почему-то этого никогда не делал ни один командир, на памяти ротного. На то, у них, надо полагать были свои, особые резоны?

2.

Первый выговор Трофимов получил через два дня. В узкой комнате штаба стояла зловещая тишина. – Я повторяю вопрос.. – голос начальника штаба звучал едко и непримиримо. – Вы принимали роту в полном порядке. За несколько дней вашего командования вы умудрились.. – Все молчали, на командира пятой никто не глядел. Придирка была явно надуманной и ничего не стоила. Не то что половина роты была босой, что вменялось ротному в вину, разута была половина полка. То барахло что приходило от поставщиков, разваливалось после месяца полевых занятий. Спору нет, не желая идти на занятия бойцы рвали ботинки, но это были единичные случаи. – Я чего поделаю? – сидевший на кровати Трофимов недоуменно пожал плечами – Обувь говно.
– Не обувь говно, а некоторые.. 
– Чего? – Трофимов не ожидал открытого хамства и вначале не понял смысла. – Ну ты.. – шея побагровела. Он встал. Начальник штаба был моложе его на несколько лет, наглее и агрессивнее. Но в рукопашке это мало что значило. Опыта у него было кот наплакал. – Полегче на виражах, старлей..
– Что!? – Серов тоже вскочил, спрятанные подо лбом глаза загорелись злостью и торжеством. Он явно давно не получал, и посему обнаглел. Окинул всех взглядом призывая в свидетели  – Товарищи офицеры! – штаб батальона и ротные нехотя поднялись. – Понял.. – криво ухмыльнулся Трофимов опускаясь на место после объявления взыскания. – Не понял, а есть! Привыкай к порядку.. – с вызовом, Серов возбужденно перебирал бумаги на столе. Трофимов ухмыльнулся – Ты это, называешь порядком? – Серов сделал вид что не услышал.
На все следующие выговоры Трофимов почти не обращал внимания.
Настроение было дурное.  Толкнув двери кладовой Трофимов остановился в проходе. Там веселились. – Жень, ты сегодня где работал? – Старшина дымя сигаретой, развалившись на стопе бронежилетов вел допрос маленького, румяного солдатика в зачуханом обмундировании с котелком в руках. Солдатик моргал блестящими глазками и неуверенно отвечал чувствуя подвох – На складе, продуктовом…
– А что тебе говорили, принес? – солдат молчал, глядя на старшину как кролик на удава.
– Я тебе что говорил принести, Женя?
– Сахару кулек…
– А ты почему не принес?
Солдатик смущенно запыхтел – Вот, пряничков дали... – нехотя,  снял крышку с котелка. Внутри темнели наложенные пряники. – Ешь их сам! – зарычал старшина. Шмыгнув соплями солдатик поспешно закрыл крышкой добычу и робко поднял умоляющие глазки.  – Стой, стой, стой! – старшина сел, уставился бешенными от смеха глазами – Я передумал! Жень, а меня не угостишь? – Женя тяжело вздохнул и опустил глаза – Так вам же не надо? Ну если хотите.. – Медленно, как в замедленной киносъемке  солдат открыл котелок, покопался  выбирая пряник,  с горестным лицом протянул старшине. Самый обсосанный и обгрызенный.  Присутствующие каптерщики залились смехом.  – Сам лопай! – старшина тоже покраснел от смеха и закашлялся. Солдатик быстро спрятал пряник.  Умоляюще смотрел на старшину – Можно я пойду?
– Ну нет! Мы с тобой ещё не поговорили! Жень, а у тебя девушка есть? – живые глазенки уткнулись в серый пол. Старшина не отставал и нагнулся что бы лучше видеть лицо солдатика. – Жень, ты её того..., за попу трогал? – старшина ласково пошевелил пальцами как будто ласкал что-то. Солдат стал похож на вареного рака.  – Жень, это знаешь как приятно! У–у! – продолжал смущать старшина. Недоверчиво уставился – Ты что, серьезно ни разу? – Солдатик отрицательно мотнул опущенной головой.
– Ну ладно, Юрка перевел дух, Жень, а скажи, – сука! Ну скажи, Жень?! –  Все хохотали.  Женька ушел в глухую защиту. Не поднимая глаз, спрятал руки с котелком за спиной, уши полыхали как маки.
– Все  старшина, хватит! – прервал ротный. – Иди солдат. – Женька выкатился из кладовки. Неожиданный концерт сгладил настроение. – Чего ты к нему пристал? – Трофимов пробрался к столу у окна, бросил ежедневник.
– Да ну его, Исусик недоделанный, странный он какой-то, командир! – Трофимов хмыкнул. Что есть, то есть. Солдат в самом деле был странным. Из семьи баптистов, Женечка в первый же день пребывания на учебном пункте,  сделал заявление  что принимать де присягу он не будет и оружие в руки брать отказывается! Вот так..
В канцелярию его приволок взводный сержант. Кипя от возмущения сержант стоял у дверей с любопытством ожидая какие полыхнут громы. Налысо обритый солдатик в мешковатом, большом обмундировании, стоял испугано наклонив лобастую голову.  – Ну надо же! – затушив окурок в консервной банке хмыкнул командир учебной роты – Садись, воин. Сержант, свободен. – Замковзвод не торопился уходить. – Командир, закрой дверь с той стороны.
– Есть – сержант перебарывая любопытство, вышел.
– Тебя как зовут?
– Женя.. – пробормотал солдатик. – Женя, тебе кто сказал что брать оружие в руки, грех?
– Вера наша праведная..  – исступленно забормотал человечек. Но как то неуверенно бормотал, глазками из стороны в сторону зыркал. Казарма здорово пошатнула вдолбленные дома устои. Капитан усмехнулся. Может оставить все как есть и не тратить слов? Так ведь затравят, или сломают. Ну примет присягу, и оружие возьмет. Озлобленный, ненавидящий всех и вся. Это будет не солдат, а мина замедленного действия. Где рванет?
– Ну хорошо. Я если твою мать у тебя на глазах убивать будут? Ты будешь спокойно смотреть?
– Господь не попустит..
– У тебя сестра, есть? Или женишься, а твою единственную и любимую у тебя на глазах насиловать будут. Ты как, к этому нормально относишься? 
– Господь..
– Ну что ты заладил, оставь Господа в покое! Наказания и награду Всевышний посылает через людей, Женя. Даже Христос не выдержал людской глупости. Ты Библию читал? – солдатик утвердительно кивнул.
– Так вспомни, когда он проходил через город, то повалил столы менял в церкви и свив из веревок бич, повыгонял торгашей из храма Отца Небесного. Даже Божий Сын не выдержал! ..   

– Спорим, через месяц я его матом ругаться научу? – Трофимов недоверчиво глянул на старшину и хмыкнул. Солдат не ругался матом, не курил, не врал и не смотрел порнушных фильмов. Ничего у старшины не получиться, капитан знал это твердо, но подливать масло в огонь не хотел. – Заняться тебе больше нечем, рыжий. Вызвать взводных.
– Все? – ротный оглядел пришедших. Дребезжало стекло. На улице ревели танки. Для усиления огневой мощи, полку придали танковую роту из десятка машин.  Танкисты жили отдельно, в палатках. Все помещения были и без того переполнены. В столовой после них оставался густой  дух соляры и машинного масла. Но в расстановке что-то изменилось, и их убирали. Танкисты разогревали технику готовясь к маршу. Плохая новость.. Бронетехники в полку – двенадцать бронетранспортеров, да несколько зениток с батареей безоткатных  пушек, всего ничего. С такой силищей было куда как спокойней. Строго поглядев на подчиненных, ротный откашлялся. – Значит так, все плохо! – У офицеров вытянулись лица – совсем недавно, было всё  хорошо.
– Боевая подготовка хромает на обе ноги! Сержанты не умеют команды правильно подать, стесняются видите ли! Конспектов занятий нет! – поочередно загибались пальцы. Остановился, оглядел лица подчиненных. – Тетрадей нет – подал реплику взводный три, Синяков. Ротный грозно нахмурился. А вот это, лейтенант зря сказал.. А то он не знает что тетрадей нет, и взять их в чистом поле, негде. – Лейтенант, ну-ка встань. А чего, я тебя обязан обеспечивать? Ты когда сюда из города от своей бабы ехал, небось водки с пивом набрал? – лейтенант протестующее вспыхнул. Трофимов обвиняющее вытянул палец – Ты знал, что тебе необходимо проводить занятия, а купить общую тетрадь, не догадался! А сколько стоит общая тетрадь? – ротный в ужасе схватился за голову – Сто грамм водки в кабаке! Ты боялся не допить сто грамм водки!? Сядь Синяков, и что бы больше я не слыхал подобных вопросов. На туалетной бумаге пиши. Могу подсказать где её много. А между прочим.. – взгляд остановился на спокойном лице заместителя. – Замполит, ты вообще-то чем занимаешься? Нет бы помочь молодому офицеру, тетради – твоя обязанность между прочим. – Худощавый старлей невозмутимо поднял взгляд чистых, не замутненных заботой глаз. – А я где их возьму? Вообще-то батальон заявку писать должен. – Трофимов поморщился. Примерно то же самое он только сейчас говорил Серову. И схлопотал очередной выговор. – Может быть. Только ты не жди от них ничего. У других займи, подсуетись. Что ты, сам не знаешь?
– Понял..
– ****ь, не понял, а есть! Привыкайте к порядку товарищ старший лейтенант. Выговор вам! – каптерка грохнула смехом. Трофимов перевел палец – Баранов, почему у тебя на транспортере отопление не работает? На марше через час весь экипаж яйцами звенеть будет! – Взводный один втянул голову – Делают..
– А ты когда последний раз проверять ходил? – Лейтенант молчал. – Вот-вот! – назидательно поднял все тот же палец вверх, капитан – Не обращаете внимания на подобные мелочи, а с них все и начинается! – Офицеры молчали и глядели вниз. Гроза обошла стороной Хвощева и лейтенант благоразумно молчал. Не может такого быть, что бы у всех, все было плохо. Кто-то, обязательно должен быть хорошим. А если все плохие, значит сам командир ни к черту. – Вопросы? – Все молчали. – Если вопросов нет, ротный благодушно улыбнулся показывая что официальная часть закончилась, и сел на единственный табурет – Доставай замполит. – Дергунов вытащил поллитру, рванул алюминиевый колпачок. Захлопотал старшина доставая закуску, взводные раскладывали посуду, резали хлеб. По сравнению с другими подразделениями, пьянки, если их можно так назвать, потому что пьянка – это когда без командира, с ним же, это было – мероприятие, происходили не часто. Водка развязывает языки, и как ни крути, сближает людей. А что им предстоит, оставалось только догадываться. Темнота. Неизвестность. Серые монотонные дни, надоевшие рожи, постоянные придирки.. и погода поганая. Серое небо плачет дождем на разбухшую от воды степь. Промозглая сырость. Что их ждет через день, неделю, месяц? Один Бог знает, а им над этим лучше не задумываться. – Налили? Поехали.. – Трофимов отсалютовал кружкой, глотнул огненную жидкость.   

3.

– Становись! – пролетела звучная команда. Батальон подобрался, замер в линию ротных колонн. Полк в полном составе стоял на плацу. Еженедельный утренний развод перед занятиями. Легкий гул голосов, под каблуками хрустит молодой ледок. Ночью подморозило, но днем морозец отпустит и снова расползется противная слякоть. – Командиры рот.. – стоящий перед батальоном Серов прокашлялся. С похмела, глаза у него мутные, но  хромовые сапоги советского образца начищены до зеркального блеска. – Доложить о наличии людей в строю.
Рота в колонну по три, взводные впереди. Трофимов лениво вышел вперед, подошел к Серову. – Рота построена, все в наличии. – У него после вчерашнего голова тоже тупила, и тлело раздражение. Рядом встали Каретников, Боярченко. Выслушав доклады Серов покачался на высоких, обточенных каблуках. По губам скользнула язвительная усмешка. Взгляд кольнул Трофимова – Сейчас ежемесячно награждение лучших, потом занятия по расписанию.  Встать в строй! 
Чего уж там, ротный кипел. Награждение лучших.. а кто и как их определяет? Ведь это не станок, и не машина. Там все понятно – деталь есть, брака нет, план выполняешь – лучший. Или ездишь без ремонта, нет перерасхода ГСМ, аварий нет, нарушений нет – тоже лучший. А тут как определить? На первый взгляд, ничего сложного и тут нет. Полистал ведомости стрельбы – ага, понятно у кого больше попаданий. Или на занятия сходил, посмотрел – чем рядовые и офицеры целый день занимаются? Если до конца не обленился, вытащил секундомер, проверил как подразделение в норматив укладывается. Но это все, фигня. Чем занимался батальонный штаб, никто не знал. Но чем то он занимался и что-то там, проверял. В свою очередь, состояние боевой подготовки батальона должен  контролировать штаб полка. Должен, обязан, нужен.. – глупые и ненужные слова. Всем давно все надоело и обрыдло до зеленых чертиков. Полк пил. Пил по черному, до пьяных скандалов и мордобоев. Если кто и шевелился в полку, так это техники. За срыв марша грозил трибунал и отстранение от занимаемой должности. В целом же, боевая подготовка полка осталась на уровне курса молодого бойца. То есть того, чему в своё время научил бойцов вечный командир учебной роты, капитан Трофимов. И вот теперь, награждались лучшие.. – Трофимов потряс тяжелой головой – кошмар какой-то..          
– Я!
– Я.. – откликались люди торопливо выбегая из строя. – Поздравляю! – Папик энергично жал руки и вручая конверт с деньгами пронзительно смотрел в зрачки. Лучший батальон.. – штаб второго батальона по очереди выбегал из строя. Лучшие роты.. – соседи то и дело срывались с места возвращаясь с наградами. Ротный ушел в тыл, нетерпеливо переминался дожидаясь конца пытки. Если до его назначения роте еще хоть что-то перепадало, то сейчас источник иссяк окончательно. Может обратно, в другой батальон? – Трофимов задумчиво давил лед каблуком не желая встречаться глазами с подчиненными. Они-то в чем виноваты? Угораздило же попасть в змеиное кубло.. Из строя выбегали солдаты возвращаясь с дешевым китайским ширпотребом. Дорог не подарок, дорого внимание.. – Трофимов тяжело вздохнул. Война висела в воздухе и командир ни за что не согласится все переигрывать. Если на душе тяжело а надо отвлечься, нужно думать о чем-то хорошем. Например, мысленно строить дом или раздевать женщину. Еще можно вспоминать возникающие при этом приятные  ощущения..   – Товарищ капитан? Капитан Трофимов! – Трофимов очнулся  – Я? – Награждение давно закончилось и вышедший перед строем Серов сердито сверлил глазами. – Почему у ваших солдат неправильно надета защита? 
– Кто сказал, что она одета неправильно?
– Посмотрите вокруг!? – Полк голубел натянутыми бронежилетами, и на этом фоне полностью камуфлированная рота выглядела отдельным пятном. Зеленые, горбатые от бронежилетов, с черным железом оружия. Бронежилет грел и солдаты поснимали толстые подстежки. Подвижность бойцов резко возросла. – Вы бы инструкцию что ли прочитали, таваарищ капитан, прежде чем всякие глупости спрашивать.. – ехидно посоветовал Трофимов и Серов взбешенно раздув ноздри промолчал упрямо закусив губу. На лице читалось – обязательно, посмотрим..


Глава 5. Жуткие издевательства вызванные суровой необходимостью.

1

Рота тянулась вдоль длинного забора с пробитыми бойницами. Несколько километров, и здравствуй лес!  Хотя какой там лес.. херня какая-то. Волосы на лобке и то гуще.  Полчаса туда, полчаса обратно, а там обед, а потом чистка оружия, а потом.. охо-хо.. спать потянет, и ужин, а там и дню конец.. Под ногами скакала щебенка. Дорога шла среди вспаханных полей, по сторонам тянулись чахлые лесополосы. Низко висящее серое небо выпирало беременным брюхом готовясь прорваться снегом с мелким, моросящим дождем.. Голые ветки, серая земля.. Рота давно сбилась с шага и превратившись в толпу медленно брела растягивалась по дороге. Именно – брела. Нарастали неуместные разговоры. Трофимов не сдержался – Стой,   вашу мать!
– Стой!.. Стой!  –  протяжно продублировали лейтенанты по взводам, правда без матери. – Баранов, почему от тебя не выделен дозор? Ты вообще, знаешь что это такое?
– Так точно.. – Баранов удивленно переминался на месте. – Но вы же не говорили ничего? 
– Почему тебе кто-то должен что-то говорить, если ты должен сам это знать? – Хмыкнув командирской придури, взводный назначил дозорных. Охранение заняло места и рота тронулась вперед. – Стой.. – не двигаясь с места снова скомандовал ротный. – Почему взвода идут плотной толпой и по колее? – Трофимов смотрел в солдатские лица и найдя внимательные, ткнул пальцем. – Фамилия?
– Сержант Венцель.
– Почему нельзя плотно ходить, как  думаешь, сержант?
– Ну.. наверное при обстреле потери большие будут, товарищ капитан.. 
– О! – Ротный поднял вверх палец – Сержант, а соображает лучше чем лейтенант!  Товарищи взводные, желательнее всего по дороге ходить в две колонны, и по обочинам. В колее, если она не заасфальтирована или не бетонная дорога, могут быть мины! Мины, вы поняли олухи!? А где должен находится командир? – Строй недоуменно молчал. Судя по недоумению, подобные вопросы им задавали впервые в жизни. – Там, где ему удобнее, товарищи командиры. Откуда ему лучше всего управлять отделением или взводом. – ответил сам себе, Трофимов.
– Товарищ капитан, а где такое написано? – обиженно выкрикнул Хвощев и взводные одобрительно заворчали. Ротный ломал устои. – Хвощев-Хвощев.. ты хоть чего-нибудь кроме винных этикеток читал? – капитан прошелся ожидая ответа. Дувший порывами ветер свистел в стволах. Лейтенант молчал. – Ты слышал про Боевой Устав ВээС, часть третья, книжка серенькая такая есть? Так вот там, все и написано. А на титульном листочке, Паша, есть небольшая пометочка – применять творчески.  Еще вопросы? – Вопросов больше не было и ротный махнул рукой – Если вопросов нет, продолжить движение.  Но не в его правилах было нудно тащится к месту занятия. – Рота, бегом, марш! – Солдаты тяжело затрусили. Какую нагрузку несет на себе современный воин? Нормальный боевой бронежилет весит от десяти до шестнадцати килограмм в полном снаряжении.  «Сфера» два. Оружие, не меньше трех с половиной, и это только автомат, причем не заряженный. Снаряжение состоит из лопатки, штыка, гранат, боеприпасов минимум один комплект. Все это около пяти кило. Плюс одежда и обувь, без сухого пайка и не сходив за нуждой, все это добро еще минимум килограмм пять будет. Итого: рядовой оперативной роты внутренних войск несет на своём горбу  двадцать пять – тридцать один с половиной, кило полезного груза. Нужна сила и выносливость? Ещё как.. На двухстах метрах, половина роты сдохла и растягивалась все больше и больше.  – Не могу! – рядовой  со всхлипом дыша выпал из строя и упал на колени. Оружие загремело по земле. Капитан, одетый в полную защиту с оружием бежал рядом и неодобрительно оскалился. Упавшее оружие, это сбитый прицел. Сбитый прицел – живой враг. Живой враг – твоя смерть. На секунду остановился – Лейтенант! Подбери солдата, он у тебя ранен. – Хвощев остановился – Васильев, сержант Васильев!? – Рота убегала дальше. Лейтенант с сержантом подошли к поднявшемуся на ноги солдату. Офицер повесил на плечо солдатский автомат.  – Вперед, Белов.
– Не могу, хоть убейте не могу! – запричитал солдат. Глаза умоляюще перебегали с потных лиц сержанта и офицера. Васильев, смуглый, сухощавый крепыш, зайдя сзади пнул в седалище – Пшел зараза, думаешь одному тебе тяжело! – Спотыкаясь и пошатываясь в стороны Белов побежал трусцой с трудом догоняя роту. Сержант пинками поддерживал нужный темп  движения а лейтенант взяв за руку тянул солдата за собой как на буксире. Рядовой обречено выл, но бежал. Догнали. Рота уже не бежала, еле переставляла ноги судорожно дыша и дожидалась любой команды избавляющей от бега. Об упавшего в середине строя солдата  споткнулось еще  несколько человек. Образовалась куча мала. Мат, крики и то были вялыми. Ротный молчал, рота давно перешла на шаг и лишь обозначала бег приседая и часто шаркая подошвами. Упавшие встали, переставляя ноги как зомби в триллере. Капитан понял, пора давать новую команду.– Противник, справа-а! – Разом загомонив, солдаты ошалело рванули кто куда. 
– ..куда бля, куда... Справа противник, справа! – орал капитан для верности тыкая рукой в нужную сторону. Залитые потом глаза ничего не видели, а звук командирского голоса перекрывал гвалт, тугие «сферы» делали свое дело. Схватив кусок земли капитан запулил в первую же попавшуюся фигуру. Солдат испугано шарахнулся, рванул в правильном направлении. Ага! При попадании земля эффектно разлеталась в стороны. «Обстрел» здорово прояснил обстановку. Через несколько секунд из придорожной канавы выглядывали оружейные стволы и напряженные глаза. – А вы что, бронированные? – На дороге остались лейтенанты. Трофимов подкинул в руке сухой комок земли. Подумал. Не стоит, офицеры все-таки.. – А ну быстро упали следом! 
– Ни в одной роте офицеров так не заставляют.. – заныл самый младший, Синяков. Пробормотав что-то под нос, Хвощев аккуратно лег в кювет. Баранов упал дисциплинированно и молча, там где и стоял. Капитан покачал головой – зачем на других смотреть? Каждый умирает в одиночку. Рота перевела дух. – Строится! – Ворча и чертыхаясь, звякая железом, личный состав выполз на дорогу с ненавистью глядя на командира. – Слишком медленно.. – раздраженно заметил капитан и не дожидаясь порядка, рявкнул – Бегом, марш! –  Нехотя, строй  тяжело сорвался с места. Бежали кое-как. Капитан то и дело оглядывался через плечо на медленно бегущий солдатский строй, то есть на толпу, постепенно превращавшуюся в обозленную свору.. – Воздух! – Трофимов остановился, снял с головы шлем. От волос валил пар. Облегченно попадав там где их застала команда, солдаты уставили стволы в небо, весело передергивали затворы. – Встать! Строиться. – Помолчав, прошелся перед быстро выровнявшемся строем. – Так не пойдет. Почему с дороги не соизволили сойти? Ножки боимся замарать? Все, дорога заминирована, про неё забыли!
– Из-за тебя урод! – тыкали исподтишка бойцы стволами в спину самого нерасторопного. Напрасно, вина была общая и все это прекрасно знали.  Бежать по вспаханному полю было намного труднее. Все чаще  солдаты тыкались лицами в жирную пашню. Но спасительный лес уже рядом.. – Шагом ма-арш.. – спасительная, долгожданная команда! – Стой. Перекур пять минут. Взводные ко мне! – Насмерть обиженные командиры встали напротив. Капитан ухмыльнулся. Возникло то самое нужное напряжение, когда подчиненные готовы на что угодно лишь бы очутиться подальше от командира.  – Распределяемся по нескольким точкам... – Поставив задачу Трофимов вскинул руку с часами – Если, через десять секунд, я кого-то увижу, занятия  провожу лично.. – торопливо затрещали ветки, взвода рванулись напрямую. 

2

Оставшись в одиночестве ротный блаженно стащил с головы тяжеленный шлем, расстегнул куртку. Холодный воздух приятно овевал разгоряченное тело. Отжав майку присел на шлем. Сигареты отволгли. Деньги давно кончились, до жалования  было далеко, приходилось курить дешевую казенную "приму".  Табачная крошка густо цеплялась за язык, горчила. Все равно хорошо! После пробежки настроение улучшилось. Заплевав окурок  Трофимов осторожно пошел по леску – Чудно! Декабрь пришел, а снега до сих пор нет. Забубнили голоса, капитан насторожился. Повесив «сферу» на руку осторожно, стараясь не хрустнуть веткой подкрался к краю небольшой полянки. Усевшись на кинутый на траву бронежилет Баранов что-то неторопливо писал тщательно обдумывая каждое словечко.  Самый младший и бесправный сержант во взводе уныло подавал команды. Самые исполнительные солдаты лениво возились исполняя их. Остальные, положив оружие перед собой лежали на животах и не обращали на заунывный голос никакого внимания. Часть публики, из сержантов и наиболее выдающихся солдат, в сторонке от остальных что-то оживленно обсуждала. Наверное, делились впечатлениями. До слуха доносились реплики, смешки.  Трофимов громко выругался – даже наблюдателя не назначили! Выйдя из зашуршавших кустов, поинтересовался  – Чем занимаешься? – Взводный удивленно выкатив глаза сгреб листы. – Э-э... вот, изготовка к бою... – Весёлый говор разом стих. Сержанты деловито затоптали окурки, и озабоченно, как будто только что, на минуту, оторвались от важного дела, вернулись к подчиненным. Отлаяв взбодрившегося лейтенанта капитан недовольно смотрел как солдаты повторяют один и тот же прием. – Венцель!? – Сержант почему-то запомнился. – Тебя только лежа, учили ЭТО? – Сержант понимающе рассмеялся.
– Никак нет, в учебке обучали изготовке с колена и стоя. – Трофимов нашарил в кармане несколько упаковок холостых патронов, давно закончившихся на полковом складе. С имитацией всегда было туго, но на учебку когда-то давали.  – Держи.
Когда-то, в частях НКВД было упражнение, стрельба на шорох. Еще, есть упражнение на скорость снаряжения магазина и прицеливания. Еще есть норматив по переползанию, по отрывке окопа.. бросок гранаты.. – взвод вспотел. Время быстро подходило к концу и занятию требовался звучный, заключительный аккорд.  – Баранов? Ко мне! Слушай боевую задачу! В районе леса, банда атамана Синякова. Выслать разведку, обнаружить и окружить. В плен не брать. Все лейтенант, вперед!  – Зарысив в сторону лейтенант рявкнул – Венцель, ко мне! Слушай боевую задачу... – Взвод рассыпавшись цепью осторожно двигался по лесу. Густой кустарник, валежник, затруднял движение. Цепь то растягивалась то сбивалась в кучу, установленный интервал выдерживался с трудом. Нет практики. Ничего, наверстаем.. Взвод остановился. Вперед пошла разведка. Разведчики вернулись быстро, противник был совсем рядом и ничего не подозревал. Капитан ни во что не вмешивался. В стороне, выглянул из под пожухлых листьев. Та же картина.. Синяков, тупо уставившись в никуда, сидя курил. Сержанты лениво покрикивая изображали занятия. Неуклюжие, как сонные мухи солдаты ковырялись по периметру высохшего прудка. Взвод шустро завершал окружение. Все испортил лентяй. Поленившись ползти, солдат рванул перебежкой и затрещал сухостоем. Не до конца заснувший  боец третьего взвода обернулся на шум, заметил мелькнувшую тень, другую... Привстав, проснулся и азартно закричал сержанту – Окружают, окружают! – Третий взвод проснулся, но поздно, слишком поздно! Затрещали перекрестным огнем пулеметы, защелкали автоматы. Холостых  мало, огонь быстро прекратился. Первый взвод воинственно орал выкатываясь из кустов – Мы вас всех обули!  – Третий рвал и метал – Да мы вас всех давно засекли, у нас патронов просто не было.. –  Паха обидно сунул оттопыренный средний палец под нос чужого замковзвода – Да вы тут ковырялись в заднице – Сержант ударил его по руке и воинственно сощурил глаза. Для начала, ударились грудью бронежилетов. Градус спора резко подскочил, в перепалку яростно размахивая руками влезли лейтенанты. – Прикрой свой тухлый рот, сержант!
– А что вы мне рот затыкаете, товарищ лейтенант!..
– …
– Все, заглохли! – успокоил кипевшие страсти ротный. – Перекур, сейчас обсудим. – Синяков был категорически не согласен с оценкой и упрямо надулся. – Кого здесь бояться, вы сами нагнетаете обстановку.. – Упрямство лейтенанта, обладающего не в меру развитым чувством собственного достоинства начинало злить. Капитан катнул желваки – Да, нагнетаю. Кого боятся, говоришь? Да хотя бы меня, что бы я тебя обормота, врасплох не застал. Но ты ведь этого не боишься, правда? Что тебе ротный сделает? Ну поорет, выговор впиндюрит.. – Лейтенант злорадно усмехнулся. – А если сейчас прямо сюда подъедет машина и из неё вылезет несколько дяденек и наставят стволы? Скажут, положить вот сюда все оружие и лечь на землю, а? Как ты тогда будешь улыбаться? – Разговор затих. Все молчали. – Ты же.. даже патронов украдкой взять не догадался на этот случай!
– Никто никогда.. – упрямо забубнил  Синяков. И замолчал.  Достав несколько пачек боевых патронов, Трофимов перебросил их офицерам. – Зарядить свое оружие. А то перестреляют как куропаток, никто и ухом не поведет. Сейчас домой, а завтра проверяю занятия в твоем взводе, Синяков.


Глава 6. Про карты, бронежилет, и нормального доктора

Полевые занятия срывались. В дурном расположении духа Серов поманил пальцем на разводе, и глядя поверх головы брюзгливо сделал замечание – Товарищ капитан, вы занимаетесь непонятно чем. Сегодня никаких отлучек, вам находится в казарме.  – И помолчав, добавил  – Сейчас будет штабная тренировка.
Отправив взвода на занятия капитан побрел в каптерку пить чай. День явно проходил в пустую. Допив, отодвинул кружку – Загальский, черт, где моя карта?
В части, солдат разбили по призывам и соответственно, по батальонам. Батальон отслужил год, и считалось, достиг пика в боевой подготовке.  Второму батальону в полку вообще уделялось особое внимание, после спецназа и разведроты, он считался ударным и самым что ни на есть, боевым. Все лето они катались на бэтрах вдоль границы. Пекли картошку, удили рыбу, местные угощали арбузами.. защитникам ничего не было жаль. Паша нашел места былых боев, и завалил батальон старыми немецкими и советскими касками, сгнившими железяками от старого оружия. Песок. Сохран был скверный..
Так что по разработанным планам, четвертая рота шла в головной походной заставе полка и впереди её шуровала только полковая разведка. Пятая рота замыкала полковую колонну, двигаясь в походной  тыловой заставе. Трофимов с облегчением вздохнул, в тылу-то, чай  оно потише будет..
Карта республики, в командирском кабинете висела во всю стену. Синим цветом был обозначен противник, дудаевские боевики. Назвать их армией как-то никому не приходило в голову. А синего цвета меж тем, хватало.. Как правило, это был один-два бронетранспортера и  несколько десятков боевиков. Их пересекали уверенные красные стрелы маршрута с дугами окружения. Что ж, нарисовано было очень красиво.   С трудом разместившись в небольшом командирском кабинете, командиры подразделений шуршали картами шушукаясь меж собой. Командир откашлялся и строго посмотрел. Шум мгновенно стих. Фамилия у командира была мягкая и смешная, Колокольчиков. Коля Колокольчиков – из кинофильма «Тимур и его команда». Но как глянет Колокольчиков, смех почему-то пропадает сразу. Ошибочка вышла, фамилия не соответствует натуре. Фигура у командира подтянутая, сухощавая. Лицо треугольное, решительное. Короткая стрижка. Взгляд сумрачный, исподлобья. Небольшие, серо-голубые  льдистые глаза раскрывают волчью сущность комполка. Не понимал его капитан, как не старался.  Иногда Папик такие приказы отдавал, хоть стой, хоть падай. Только матерый враг мог до такого додуматься, да и то не сразу. Сначала  вообще, Трофимов  думал что Колокольчиков купленный и «звери» специально платят ему за то, чтобы он полк развалил. А что? Вон Горбатый, развалил же страну? А тут какой-то полк.. Такие разговоры шли по части давно, и по слухам, «звери» подарили ему шикарную тачку. Толи «Мазду», толи «Ниссан», точно никто не знал. Но командир на ней не катался а куда-то спрятал.. до времени, надо полагать. А иногда нет, командир был похож на нормального человека, и отдавал толковые распоряжения. В части, командира  страшно боялись и приказы исполнялись мгновенно. Что-что, а людей в повиновении он держать умел.. нет ни одного крамольника и вольнодумца-нигилиста. Вот и сейчас, разговоры мгновенно утихли, хотя головы после бурной ночи по случаю награждения у многих болели и «зажигание» происходило  с большим опозданием.

2

Обстановка накалялась с каждым днем. По вечерам карты в общей комнате отодвигались в сторону, и все с напряжением смотрели новости. Запашок пороха и крови становился все явственней. На роту выдали упаковку промедола, аж пятьдесят шприц-тюбиков. Промедол, легкий наркотик для обезболивания при ранении. За ротой закрепили доктора, начальника медслужбы конвойного полка откуда-то из  Сыктывкара. Медик, капитан, примерно одного с ним возраста, прихлебывал горячий крепкий чай в кладовке и жаловался на судьбу –  Другой должен был ехать.. понимаешь, разнарядка на одного пришла, я  назначил, а он не поехал тварь! Знаешь, что этот мудак придумал? – Медик вытер пот от горячего чая – Он просто исчез! На службе нет, пошли домой, жена кричит – его дома тоже нет! ****ит конечно, а как проверишь? У другого, жена только-только  родила, как ему прикажешь? Бабу тоже не пошлешь, вот и пришлось ехать самому. – Трофимов внимательно слушал кивая головой – это был Поступок. Другой бы не посмотрел что жена родила, или подчиненная, женщина. Пихнул под зад  и дело с концом. Работы нет. Поедут.
Надо думать, роте крупно повезло что достался такой медик, и в острый момент будя он наступит, док не подкачает. – Ладно браток, не журись. Бог не выдаст, свинья не съест. Давай-ка  лучше на сладкое налегай, пока возможность есть, – покопавшись в ящике, ротный сыпанул на стол горсть карамелек. – Да, раз уж зашел, давай защиту получи – подцепил стоявшую рядом сумку с бронежилетом – «Кираса 3М», рекомендую-с.. На данный момент, лучшая зашита в войсках. Удобна. Основная броня противопистолетная. Титановые пластинки в форме чешуек, куда хочешь гнись, не мешают. Для защиты от более мощного оружия можешь вот в этот карманчик вставить массивный элемент в виде пластины. Смотри, перёд с задней пластиной не перепутай, у них форма изгиба разная. При попадании спину может сломать. «Сферы» вон лежат – ткнул пальцем в гору касок – Выбирай любую. Шнуровку сам подтяни, по голове.
– А автомат? – робко заикнулся медик.
– Автомат? – недоуменно посмотрел ротный – Нет у меня лишнего оружия. – Капитан медицинской службы заметно сник. – Да ладно, зачем он тебе нужен-то? – Трофимов ободряющее потрепал его за плечо – Ты же в машине будешь сидеть, случись что, клиента к тебе сами подтащат. А если  боишься, автомат наводчика возьмешь, ему  пулеметов хватит. – Доктор заметно приободрился. Оружие – вещь великая. Трофимов уже зондировал этот вопрос у Серова, и тот в своей обычной манере неприязненно буркнул  – Не знаю, в штабе части спроси. – Комментировать, на кой хрен тогда нужен Серов, если вопросы задавать приходиться другому, Трофимов не стал дабы не возбуждать, а только покривился. Начальник штаба полка, щуплый подполковник тоже удивился – Зачем ему автомат? Пусть не высовывается когда не надо, и все!
В четвертой, медиком был старший лейтенант из Петербургской медакадемии. Старший лейтенант  не распространялся как его выпихнули на войну, и первое время только озирался круглыми глазами по сторонам и молчал как рыба. Похоже, он еще не отошел от посттравматического шока.

3

Днем поступило распоряжение – после обеда в столовой, будет охерено важное сообщение. Что там скажут, все уже знали. Капитан тоже маялся от безделья не зная чем заняться. На занятия его совсем не отпускали. Все валилось из рук и он тупо шлялся не зная куда себя деть. Пристроившись у окна, каптерщики что-то шили.  – Чем занимаетесь? – Солдат смущенно хихикнув подал изделие. – Что это? –  ротный разглядывал зеленоватый мешочек с прорезями, крутанул в руках – Утеплитель для яиц?
– Никак нет, маски на лицо. Товарищ капитан, а вы не боитесь? – подал голос молчавший до этого Паха.  Естественно, капитан боялся, но виду не показывал. – А чего мне боятся? – небрежно поинтересовался  он у солдата. – Ну-у – отвел глаза Паха – Чеченцы знаете же какой народ мстительный?! – полуутвердительно, полувопросительно спросил он.   Вот в чем оказывается дело..
– Ну и херню же ты порешь братан! Ты знаешь сколько там войск будет? Больше, чем всех чеченцев. Ты зверствовать там не собираешься?
Солдат вытаращил глаза – Нет конечно!
– Ну и успокойся! А масочку оставь, пригодится. Много народу пошило?
– Вся рота – уточнил шивший рядом  Загальский.
– Ого! Интересно, где вы столько барахла насшибали? Из трусов никто не догадался пошить?  В зоне надо было, женских набрать! Уж зечки бы не отказали в такой помощи! – Солдаты загоготали – Не было, товарищ капитан, а из солдатских, не стали.. – Шутки шутками, но  капитан тоже забеспокоился – черт знает, нужно свой подшлемник  найти, пока не сперли.
После обеда, как было и велено,  стерли со столов объедки и сели дожидаться Папу, с важным сообщением. Папик долго не ехал, видать в Моздоке, все напоследок утрясает. Народ потихонечку расползался, кто покурить, кто за водкой, залить будущий стресс.. Командирский «УАЗ» показался на краю плаца внезапно. Захлопали дверцы машины, курящих внесло внутрь  – Едет, едет... – разнеслось по столовой и личный состав  чинно расселся по лавкам. Колокольчиков был не один, рядом стоял какой-то генерал и капитан злобно скривился. Он ненавидел генералов, и стойкая неприязнь к этой породе крепла с каждым годом службы. Оглядев аудиторию Колокольчиков немного помолчал.
– Товарищи офицеры! Получен приказ о начале операции по вводу войск на территорию Чеченской республики для поддержания конституционного порядка... – Командир части вытер мокрый лоб. Ещё бы!  К о н с т и т у ц и о н н о г о, так и язык сломать можно. А чего доброго с проституционным перепутать можно, звучание почти одинаковое. Тем более, содержание было один в один.
– Всем участникам похода.. – Папик многозначительно сделал паузу – Будет выплачено по пять окладов!  – В голове щелкнул счетчик – один «лимон»? Не густо. Трофимов поглядел по сторонам, на задумчивые лица сослуживцев. Всем было похрен на речи, и каждый прикидывал возможную выгоду. 
– ..проявить выдержку и мужество! – с  одухотворенным лицом вещал приезжий генерал. Оказывается, пока он тут шкурничал и занимался подсчетами, слово взял он. Трофимов оглянулся по сторонам и толкнул Боярченко. Кивнув головой в сторону выступавшего, оттопырил средний палец – Ему надо, пусть и проявляет.. – Боярченко согласно кивнул и вновь превратился в слух. – …Мы знаем, что у вас мало бронетехники, и поэтому переданные  армией пятнадцать бронетранспортеров пойдут... – генерал сделал  паузу, смеющимися глазами посмотрел на замерших в жадном ожидании людей –  Вашим соседям! – Аудитория разочарованно выдохнула – не везет, так не везет! Генерал успокаивающе поднял руку приглушая разочарованный гул – В вашей части двенадцать единиц бронетехники. Обещаю, что следующая поставка техники пойдет вам, а эти семидесятки... – Зал опять выдохнул, но на этот раз с облегчением. БТР-70  не ценится. Машина сырая, недоработанная и неудобная. переходный вариант к восьмидесятке. Сколько людей подавил, да и движки...  Старенький БТР-60  был не лучше, но удобнее.  Слово опять взял командир – Товарищи офицеры! Сейчас по подразделениям, еще раз все внимательно проверить, подготовить. После ужина  людей положить спать. Подъем по тревоге, в час ночи. Мы идем с Тульской  десантной дивизией, будем прикрывать  тылы не позволяя ударить в спину, и зачищать территорию. Одновременно будет произведена всеобщая блокада республики. Приостановлено транспортное сообщение, отключена электроэнергия. Ввод войск будет осуществляться с нескольких направлений. Все, по местам.


Глава 7. Начало
1

Вечером, у полудохлого «Рекордика» стояла гробовая тишина. Табачный дым густо клубился скрывая тревожные лица и глаза. У людей тлела последняя надежда, что может все обойдется миром и в наладившихся переговорах..  Возбужденный диктор гадал не хуже профессиональной гадалки выдвигая различные прогнозы. Еще б кофейной гущи в блюдце налил..  Хрен там! Всё было определено и решено давным давно, и ударный кулак разжимать никто не собирался. Нужно было продемонстрировать нерушимую мощь по существу советской, а ныне российской, армии. Дудаеву тоже не позволят уйти в сторону, слишком жирным был доставшийся кусок. Потом, будет много версий начавшейся войны и на свет вытащат все подоплеки. Осветят, препарируют и разложат по полочкам с пришпиленными причинами и фамилиями.  Но это будет потом, идти же и проливать кровь, предстояло здесь и сейчас. Свою и чужую. Одряхлевшая военная машина набирала обороты и по всей границе мятежной республики стоял лязг оружия и рев боевой техники. Какими бы ни были первоначальные причины этой сделанной войнушки, когда прольется первая кровь, в дело вступят другие, более могущественные силы. Об последствиях этого пока что мало кто задумывался. Сейчас, всех волновало другое. Сколько времени все это продлится и кому будут нужны калеки? В Афганскую-то, когда у страны ещё было кое что за душой, воевавших не жаловали и брезгливо отворачивались. А сейчас, когда открыто выжимают все что можно, и небрежно отбрасывают прочь отработанный материал?  Трофимов тяжело поднялся и через толпу протолкался к выходу. Посмотрел на часы, до времени «Ч» оставалось три с гаком  часа. В комнату заглянул солдат и быстро протараторил – Товарищи офицеры второго батальона, вас собирают в штаб!  – Опять совещание.. Начштаба был краток и хмур. Обвел всех блестевшими щелочками глаз.
– Так, еще раз уточним действия и позывные. Достать карты. – Задача ставилась  конкретная, без привычного выебона. – Марш. При подходе к Грозному, окружение первого населенного пункта Долинский. Повзводно, рота располагается на господствующих высотах перекрыв  проход в обе стороны села.  Место ротного, по своему выбору. Хоть здесь не указывают.. В отношении мелочных указивок Серов не злоупотреблял и допускал определенную самостоятельность. Территория ответственности роты была просто огромной. Между взводными опорными пунктами, разрывы достигали в полтора, два километра. По ложбинам и распадкам пересеченной местности не то что человек, стадо слонов пробежит – не заметишь. Так что смысла сидеть по вершинам  в этом случае была мало, а на плотное прикрытие местности, увы, просто не хватало сил. Кроме того, одна ротная бронемашина с экипажем должна была кататься по отрезку шоссе в восемь – десять километров, и  задерживать всех, идущих на помощь мятежникам. Предполагалось, что нарушители будут смирные и сидя на обочине ждать патруль, дружно поднимая руки вверх при его приближении.  Серов морщился.  Он понимал что несет самую настоящую  ***ню - применять оружие, было запрещено.
– .. После, по сигналу, рота снимается с позиций,  и в составе батальона дует к Алхан-Кале. Там опять занимает позиции препятствуя испуганным толпам боевиков ускользнуть от расплаты. Заодно, не подпуская никого к городу. Затем, в городе проверка жителей, документов.  Вот и все, делов-то.. – Капитан молчал осмысливая информацию. А ведь, туда еще дойти надо. Да как там еще будет, черт его знает! Уж больно сомнительно, что все вот так легко получится.. Октябрь прошел совсем недавно, и с треском проваленная операция по смене режима многих обескуражила. А сколько туда мрази набилось, «демократию» защищать, мать моя женщина.. Самолеты с боевиками из Украины и Прибалтики летели вполне себе беспрепятственно.  – Все всё поняли? – Серов еще раз окинул ротных сумрачным взглядом и не дождавшись ответа буркнул – Свободны.
– Офицеры пятой, в кладовку! – Подождав пока все зайдут капитан вытащил карту и шлепнул об стол. – Подготовить карты. Слушай боевой приказ.. – Сколько раз, в военном училище, торопясь и спотыкаясь мямлил предельно сжатые пункты распоряжений. Все происходившее казалось кошмарным сном. Лейтенанты молча наносили пометки на свои карты. У них вопросов тоже не было. Зато Трофимова поджимало. У Хвощева рожала жена, и под такое дело, Папик, взяв с него честное офицерское  что тот к маршу обязательно вернется, отпустил вчера лейтенанта домой. Гоша побожился и уехал. Через несколько часов марш, а его все не было. Сукин сын..  Трофимов вздохнул – Замполит, принимай его взвод. Попробую обойтись без твоей помощи. 

2

– Товарищ капитан! –  настиг его в толчее чей-то голос. – Чего тебе? – ротный  обернулся в тесном, шумном коридоре. – Разрешите, я с ротой поеду? – Сержант Ефремов со второго, в линялом камуфляже, с воспаленным от температуры лицом, умоляюще смотрел на ротного. Рядом стоял его приятель Васильев и умильно заглядывал в командирские глаза  – Товарищ капитан, ну разрешите он с нами поедет, сержантов мало?
– Куда ты в таком виде собрался? У тебя же температура, ты в санчасти должен находится!
– Выписали всех, сказали на усмотрение командиров рот, товарищ капитан. Ну разрешите мне с вами?
– Нет. Температура поднимется, сдохнешь. –  Отвернувшись, ротный пошел дальше. Но сержанты не отставали и забежав вперед, ныли – Ну товарищ капитан.. ну пожалуйста..  – Трофимов остановился. Сержант был болен и не долечился, дурак. Но все равно не останется, сбежит спрятавшись среди солдат. Трофимов был в этом точно уверен. И навредит себе еще хуже.  – Да я здоровый, посмотрите! – Сержанты оживились почувствовав как заколебался ротный. – Хорошо. Набрать таблеток и теплее оденься, поедешь со мной в бронетранспортере, там теплее.
– Спасибо, товарищ капитан! – Трофимов посмотрел вслед умчавшимся сержантам и мысленно покрутил пальцем у виска. – Спасибо? За что? Дети.. но, правильные дети.
В кладовке обнаружилось спящее тело старшины. Трофимов с размаху лягнул в подошву ботинка –  Ты какого черта тут развалился, ты все погрузил? – Старшина только сладко потягивался и жмурился. Бодро вскочил и честно округлил глаза – Да ты что, командир? У меня уже давно все готово.. Ты что думаешь, у тебя плохой старшина? – Именно таки мысли и обуревали командирскую голову.  – Почему печки не загружены, где сухой паёк на роту? – грозно подступил Трофимов к старшине. – Да все уже сделано! – Глаза старшины выражали честность и обиду на недоверие.  – Черт с тобой.. – ротный отступился поверив на слово. Уже ночью, бросил на стол чью-то шапку – Скидываемся у кого что есть. Надо купить водки, пригодится. – Подчиненные озабоченно шарили по карманам.  С дензнаками в роте было туго. – У всех все готово? –  Ротный сидел за столом и разглядывал лица. – Если готово.. – сорвав с бутылки пробку разлил вино по кружкам и пододвинул открытую старшиной банки тушенки. – За Удачу, мужики, что бы Она нас не покинула. – Трофимов смотрел на взводных, замполита, старшину и почему-то думал что все будет нормально, и эти молодые парни вернутся целыми и здоровыми, как и спавшая тяжелым сном уморившаяся за вечер, рота. По крайней мере, хотелось в это верить. Кружки звучно грохнули и поднялись – За Удачу!

3

В общей комнате было тихо, свет притушен, слышалось дыхание спящих людей. В этой тревожной полутьме, взводные шестой роты лихо резались в карты. – Вы чего не спите? – Капитан скинул один сапог. – Мы-то? – Худощавый, высокий старлей удачно покрылся последней картой и довольно засмеялся – Мы здесь остаемся, вместе с комендантским взводом.
– Нафига? – Трофимов удивленно замер со вторым сапогом в руке.
– Городок охранять – охотно пояснил второй взводный, тоже старлей. 
– Понятно.. – протянул капитан. Об случившимся скандале в шестой, знал весь полк. – Вы что, правда отказались ехать?
– Да пошли  они все! – Высокий взводный презрительно сморщил нос – Не поеду на войну, пусть хоть увольняют!
– Больно надо.. – в унисон ему вторил второй взводный тщательно мешая затасканные карты. Трофимов нырнул под одеяло.  Во, как надо дела делать! Лично ротный от командировки не отказывался, уперлись только взводные. Ах, какие это нехорошие взводные.. и главное – ВСЕ, взводные. Тем более роту Каретников принял недавно, и следовательно с него взятки гладки. Что, Каретников один со старшиной воевать поедет? – ... себе, думал капитан устраиваясь поудобнее в кровати – Как премии получать, четвертая с шестой, как на грубость нарываться, о нем вспоминают. В былые времена, с комбата погоны бы содрали, не говоря об этих..  трибунал о них плачет. Порядочки-с ****ь..
Из глубокого сна вывело тихое поталкивание.   – Что? Тревога?
– Нет,  пора. – Привстав,  капитан огляделся. В общей комнате все тихо, несуетливо собирались. Шел четвертый час. – Мужики, а как же тревога? 
– Общий подъем в пять часов –  тихо пояснили ему. Все правильно, в час ночи, подъем для тех подразделений что далеко от границы, а они то рядом. Не спеша одевшись ротный распинал старшину, все остальные были давно на ногах. В спальном помещении царит тишина и покой, солдаты досматривают последние спокойные сны. В душной казарме слышно мерное дыхание. Вот кто-то повернулся, заскрипела сетка кровати, и снова тишина. Минут за десять Трофимов растолкал сержантов и велел будить роту. Люди не спеша одевались. Пять.
– Подъем! В Ружье!! Строится на плацу по полной боевой!!! Построение через десять минут!!! – заорали офицеры. Вспыхнувший яркий свет люминесцентных ламп вырывает людей из мягких лап сна. Скрип кроватей, шлепки голых ступней. Топот. Торопливо одевающиеся солдаты, наспех набросив обмундирование  срываясь с места волочат на ходу вещмешки. Около комнаты хранения оружия бросив, лезут кучей в маленькую дверцу. Давка, крики! Несколько дежурных сержантов торопливо выдают закрепленные стволы. В толкучке уже пропало несколько штык ножей,  а может их раньше сперли? От какой роты сержант принимает дежурство по оружейной, в той роте все и хватает.  И магазинов и штык ножей, и шомполов.  Тут не зевай, облапошат и глазом не успеешь моргнуть. Рев нарастал, уже ничего не слышно на расстоянии вытянутой руки. Что бы что-то сказать, приходиться недуром орать. Дурацкие порядки, ну зачем в таком деле бегать и орать? Можно все по тихому, не спеша организовать. Нет. Быстрей! Скорей! Давай! В такой спешке всегда что-нибудь забудешь. Последний солдат роты, бросив в кладовку матрац с простынями, с полной выкладкой выполз на плац,  под холодный ветер с изморосью.
Дьявольски черную ночь едва разгоняли закрепленные на крыше казармы прожектора. Утробно воя, ветер крутился меж шевелящейся массой людей, свистел в стволах и снаряжении. Трофимов стоял перед ротой и вглядывался в те места, где у людей должны находится лица – Первый взвод!? Вооружение, снаряжение, личный состав полностью?
– Так точно!
– Второй! Третий? … Становись, рота! Густые тени  на лицах, тусклые отблески вороненых стволов. Шевелящаяся круглоголовая масса подобралась, замерла. Как древний рыцарь в стальных доспехах, офицер тяжело повернулся и подошел к шеренге  стоящих перед  начштаба. Доложил. Теперь побежал докладывать Серов.  Пока шла суета,  капитан прошелся вдоль черной колонны людей. – Где старшина?
– В казарме остался. – Ротный выругался, точно что-то забыл загрузить мудила!  Тяжело потрусил в казарму. Старшина растерянно озирался в пустом помещении стоя рядом с кууучей барахла.  – Вот тварь…  ты чего здесь делаешь? – заорал ротный скидывая автомат и перехватывая его за дуло.– Командир, командир, бойцы строится убежали... –  лепетал беспомощно озираясь старшина не делая даже попытки укрыться от командирского гнева. – Ты же бля, говорил что у тебя все готово! У-у! – Ротный замахнулся, опустил оружие и плюнул. – Находись здесь, сейчас пришлю людей! – Трофимов гремел сапогами по крутой лестнице и проклинал себя за доверчивость.  Ведь знал, знал, что надеяться нельзя! Нужно самому все проверять! Ну бляха подарочек, что б он провалился! На улице, полк уже шел по местам погрузки на машины, что заранее были расставлены днем.  – Паха! Паха ... твою за ногу! – Каптер прятался в середине строя и трудиться явно не хотел. Приметив плечистую фигуру  капитан бросился вперед, пихнул – Оглох, зараза!?
– Так «сфера» же! Не слыхать ничего!
– Я тебе сейчас уши зараз прочищу! Бери экипаж бронетранспортера и бегом к старшине в казарму! – Люди нехотя потянулись назад.    Трофимов же пошел за остальной ротой скользя  и матерясь в кромешной тьме. Направление угадывалось по топоту ног и бряцанию оружия. Бронетранспортер показался неожиданно. Блестя мокрой броней, как шкурой, тихо пофыркивал выхлопными трубами. Уцепившись за мокрые скобы  капитан тяжело забрался, грохнул прикладом по крышке командирского люка. Водитель изнутри звякнул замком, люк мягко приподнялся на пружине.  Сбросив снаряжение вниз облегченно вздохнул, внутрь забираться не спешил. В темноте зазвучала ругань, пыхтение. Идут. Ещё немного.. Бойцы шатались от тяжести и длинной дороги. Машина, вроде своя. С хрипами, стонами, матюгами, ящики заняли свое место. Ну старшина, ну козлище.. ты у меня попрыгаешь! В свете фар мелькнула коренастая фигура зампотеха – Трофимов! Трофи-им! – истошно исходил криком Матросов.
– Чего орешь?
– Ты в какую машину загрузился?
– Вот стоит!
– Давай в другую перегружайся, эту забирают!
– Ты что, звизднулся?! Сейчас тронемся! – Вспыхнул яростный обмен мнениями об умственных способностях друг друга. У нас всегда так, что б коварный враг не раскусил что к чему, все делается в самый последний момент.. Солдаты рвя жилы перетаскивали имущество в другой грузовик. Закинув кое-как последнее барахло экипаж попадал в бронетранспортер. Все, теперь их никакая сила не сдвинет с места. По бэтээру,  ротный перешел на стоящий сзади впритык  транспортер второго взвода. На нем пеньком торчал Баранов.  – У меня все в порядке – не дожидаясь вопроса доложил взводный. – Хорошо. – Потоптавшись, ротный присел у люка – Дай  шлемофон – окунулся в очумелую разноголосицу эфира. Послушав убедился, его не  вызывали. Бросил шлемофон – Тышкин, слушай. Наш позывной –  «Егерь 12», смотри не спутай с ёбарем. Позывной штаба части  –  «Долина».  Венцель, у нас все?
– Так точно! – откликнулся сержант их глубины бронемашины. Экипаж ротный подобрал из первого взвода. Писарь, каптерщики, в бэтээре собралась вся шайка. Встал в рост и невольно загляделся на раскинувшуюся панораму. Черная как сажа ночь перечеркнутая четкими лучами фар. Причем свет не рассеивал, скорее  подчеркивал черноту ночи. Ночь,  в свою очередь усиливала яркость света. В   провалах света и ночи бегали фигурки. Яркие рубиновые огни габаритов, полосы дыма от работающей техники придавали картине зловещий, феерический вид инопланетного вторжения.
– Товарищ капитан, товарищ капитан, вызывают! – водитель дергал командира за ногу. – Давай! – Сел, оббил от налипшей грязи сапоги, перенес ноги внутрь. Приладив ларингофоны к шее поморщился – Сделай потише. Во! Порядок. – В эфире стоял треск, но искаженный голос Папика ни с чем не перепутать – Все подразделениям доложить о готовности! – Дождавшись своей очереди капитан прострочил заготовленную фразу. В эфире стыла напряженная тишина. На улице тоже как все вымерли. Ни фигурки, ни огонька, даже дым из выхлопушек, и тот кажется замер. Туши техники выхваченные в  лучах фар, казались древними мастодонтами.
– Начать движение! – разнеслось  в эфире и сразу все стронулось с места, полетели матюги, разом забегали отставшие. С ревом тронулась первая колонна техники, вторая. Газовала, набирая обороты третья. Ротный нырнул вниз и зацепившись, стянул за собой бронежилет. С лязгом захлопнул люк. – Все Тышкин, заводи, сейчас поедем. – Завизжал стартер. Вздрогнув, туша бронетранспортера завелась. Капитан прижал ларинги к горлу – Полста второй, готов?
– Так точно! – откликнулся замыкающий бронетранспортер голосом Баранова. Задние рубиновые габариты впереди стоящей машины тронулись, поползли удаляясь все дальше и дальше. Ну, вот и все.. Трофимов медлил прощаясь с прозрачной речкой прошлой жизни, заросшей по краям изумрудной зеленью кустов, прогретой насквозь толщей воды ласковым солнышком... Были конечно суровые дни, были. Но все же, все же... Захвативший ниточку жизни мощный государственный поток подхватил и нес её в даль, черную и холодную глубину.. как оно дальше-то, все будет?
– Вперед, Серега! – фамильярно скомандовал водителю отогнав все тревожные мысли, капитан. Бронетранспортер мягко тронулся набирая скорость. Повозившись удобнее устроился в командирском кресле. Щелкнул тумблером обогрева. Теплый воздух приятно грел обхлестанные  знобящим ветром лицо, руки. Закурив, щелкнул тангентой передачи – "Долина", я "Егерь 12", начал движение.
– Понял "Егерь 12", понял! – прохрипел шлемофон. – Ве-енце-ель! – откинувшись назад заорал капитан в темноту десантного отсека – Назначить наблюдающих по бортам, остальным разрешаю  соснуть! – Хохма была старая, но имеющая  успех неизменно.
– Разрешите по походному? – робко попросил водитель. Для того что бы вести машину по походному, водитель должен открыть верхний люк и выставить на улицу голову. Удобней, да. Но все тепло из машины высвистит махом. Идти на поводу у малоопытного водителя Трофимов не собирался. Пусть учится, пока идет в колонне. – Открывай «реснички». – Подъемный бронелист, закрывающий небольшое окошечко называется «ресничка». Посчитав разговор оконченным ротный занялся разборкой барахла. Автомат. Так, автомат теперь у нас первейшая вещь. Значит, его под правую руку, стволом вверх, так что бы удобнее было цеплять когда вылазишь. Броник разложить под зад и на спинку сидения. Котелок подальше, под радиостанцию, скоро он не понадобиться, на энное количество дней перешли на сухпай. Фляжка с водкой! О! Это еще дальше! Бинокль,  на радиостанцию. Запасные патроны и гранаты по сумкам, под руку. Дымы и сигнальные ракеты – тоже на радиостанцию. Вроде все, разбор был закончен.
Колонна шла ровно, на небольшой скорости.



Глава 8. Марш в неизвестность

1

Экипаж сморило. Уткнулся ребристым шлемофоном в прицелы пулеметов наводчик, наблюдатели, задремал даже командир. Стало рассветать, встали. Стояли долго. Звякнув люком капитан вылез на верх. Ого! Кругом сколько видит глаз, техника, техника, техника.. войск видимо не видимо! Наконец пошла полковая колонна. Мост через железнодорожные пути. При съезде шумела толпа. Не очень правда, большая. Народ все в папахах и норковых шапках, реже встречались кавказские кепки.  Немало женщин с визгливыми голосами.  Несколько плакатов «руки прочь..»  Стадо сдерживала жиденькая милицейская цепочка. Неожиданно на перекрестке загорелся красный глаз светофора и водитель по гражданской привычке затормозил. Ударившись  об запор люка Трофимов слегка озверел – ****ь, Тышкин сука..   кто разрешал тормозить?
– Красный же?
– В колонне идем, давай трогай тракторист-механизатор! – Тем временем хвост колонны  скрылся из виду. Машина дернулась вперед, но тут же водитель снова  резко затормозил. Прорвав жиденькую цепочку, на дорогу вылетела  красная "Жигули", встала экономно подставив под удар багажник. В принципе ничего страшного, бронетранспортер бы даже не заметил. Терять было нечего, кроме того, водила напросился сам бросив машину под колеса. Но того опыта идти напролом, пока еще не было, и не ожидавшие такой подлости добропорядочные водитель с офицером перепугались. Капитан рыбкой метнулся вниз и схватив автомат передернул затвор.  – Влипли! В груди похолодело. В тех же, будь они прокляты, ведомственных журналах «На боевом посте», капитан начитался рассказов. Суть всего сводилась к следующему – воинов внутренних войск постоянно брали в заложники. Всегда и везде. Прямо как проклятие висело, родовое..  Окружив  бронемашину полную вооруженных  солдат, местное население в основном бабы и ребятишки, демонстративно ложились под колеса. Разве могут русские задавить дэтишка и баба? Эээ.. трусы! Потом появлялись местные милиционеры и требовали сдаться. – Иначе сожжем! – грозили  экипажу грозной боевой машины.  Состав тех, советских оперативных частей, на девяносто процентов состоял из забывших свою национальность славян, с начисто промытыми мозгами в духе интернационализма и мнимого советского братства. Те, кто ложился под колеса – хорошо знали  это.  Воспитанные в таком духе, мужественные бойцы сдавались. Сначала у них отбирали оружие, и  уже не так вежливо как раньше, везли в местную милицию. Те, кто их разоружал и убивал с молчаливого согласия власти, искреннее считали что они ничего не должны этим баранам и отнимали все остальное. Здоровье, честь, достоинство..  Издевались как хотели. Приехавшим за ними начальникам вываливали стонущие тела с отобранным здоровьем. .. – Мужественные солдаты не поддались на провокацию, предотвратили гибель мирного населения! – патетически восклицал писака а Трофимов зло фыркал.   Что тут скажешь.. воодушевления,  такие поступки не вызывали.  Но дело было вовсе не в трусости тех, первых русских солдат и офицеров оперативных частей.  Просто другого выхода у попавших в подобный переплет, не было. Об этом правда писаки не распространялись. Если старший не заморачиваясь государственной брехней разряжал оружие по прямому его назначению, и при этом не замазывал бортовые номера машины обезличив себя, его песенка была спета.
Потом в часть приходила бумага, из прокуратуры. А там, черным по белому – так мол и так, военнослужащих Сидорова с Петровым просим направить для проведения дознания и проведения следственного эксперимента в город Баку, Ереван, Владикавказ или Тбилиси с Грозным. Дальше все просто. – В ходе проведения дознания, у свидетеля Сидорова случился сердечный приступ.. или, несчастный случай. Диагноз зависел только от фантазии следователя.
 Военные ждали когда бросившиеся милиционеры уберут машину. Насторожено подрагивал в руках ствол. Выкинув в распахнутую дверцу водителя, омоновцы дружно навалившись столкнули машину с дороги. – Давай, давай, проезжай!!! – бешено крутил жезлом милиционер. Повторять два раза не надо. Бронетранспортер  рванулся. Водитель был перепуган. Сзади  пилил с наглухо задраенными люками полста второй. С храбростью там тоже  чувствовалась больша-ая проблема. Стоявший на перекрестке военный регулировщик крутанул жезлом. И хотя оба, командир и водитель прекрасно слышали как «Долина» приказывала ехать прямо, послушно повернули в сторону. По привычке. Пролетели последний дома. Бронемашины наращивали скорость, быстро догнали и обогнали грохотавшую по асфальту длинную колонну десантных машин. Впереди с минным тралом полз танк с громадным российским триколором закрепленным на башне. И снова потянулось пустынное шоссе наводя на тревожные мысли, а может не надо было слушаться военного регулировщика? Черт, черт-черт-черт.. Трофимов был готов дать команду разворачиваться назад, когда впереди показались неподвижные грузовики. На бортах ярко выделялись знакомые эмблемы ВВ. Свои.. слава Богу! Но колонна оказалась чужая. «Семидесятки», другой литер на бортах машин. Трофимов уже понял что завернул к соседям но на всякий случай спросил у глазевших на чужие машины офицеров – Мужики, вы чьи?
– Благодарный..  Ты, по номерам из Зеленодольска что ли? 
– Так точно, соседушки..  Тышкин! Разворачивай, оболтус!
– Товарищ капитан, вы же сами..
– Ты еще будешь мне указывать!? – Ротный не мог дотянуться из своего люка что бы дать солдату затрещину и ограничился тем, что показал увесистый грязный кулак. Машины съехали с дороги, запрыгали по пашне давая круг. Бэтр Баранова тащился как на веревочке повторяя все движения командирской машины.  Баржировавший в небе пятнистый Ми-24 с ревом опустился и подлетел к завершающим разворот машинам,  опустив нос задумчиво принюхивался скорострельной пушкой к чужакам, облетая по кругу. Сквозь блистер виднелось напряженное  лицо пилота, палец залип на кнопке электроспуска. Только этого еще не хватало.. Трофимов испуганно улыбнулся и помахал пилоту рукой. Штурмовик с ревом отвалил в сторону набирая высоту. Машины выскочили на дорогу. Мехвод не отпускал педаль даже на поворотах. Визжали покрышки. Двенадцати тонную, мелко дрожавшую от напряжения машину  сносило к обочине. Глаза слезились от скорости. Перекресток был пуст, подлые регулировщики, сделав свое черное дело уехали.  Наконец показались свои машины.. Капитан с облегчением вытер холодный пот – Фу, догнали! Ну Тышкин… еще раз так подставишь, я тебя так отделаю, что родная мама не узнает! – Водитель благоразумно промолчал.
 

2

Ласково и ярко светило солнце, все портил еле заметный леденящий ветерок пробегая время от времени и заставляя ежиться. Дорога серпантином поднималась на перевал, там начиналась Чечня. Полковая колонна стояла. Сначала грохот был еле слышен, потом загремело явственней и вот уже лязг траков грохотал во всю мощь за спиной. Шла бронетехника  Тульской дивизии. Поравнявшись, промчались  машины разведдозора.  Через интервалы прошла головная походная застава,  потянулись основные ударные силы. Солдаты повылазили на броню с интересом разглядывая знаменитую десантную дивизию. Капитан тоже ревниво разглядывал пролетавшие мимо машины – Ну и что? Солдаты как солдаты.. В полку ребята не хуже, хилых с подкошенным здоровьем нет, а кто был с гнилым душком – давно поразбежались. К тому же, бронежилеты у десантуры были хуже. Трофимов довольно улыбнулся. Неплохие, но старого образца! И оружие у них тоже старенькое, приклады железные, откидывающиеся! Кое у  кого в прикладе торчал замотанный резиновым жгутом индивидуальный перевязочный пакет. Каски, тоже старье, надетые на подвязанные под подбородком шапки.  Капитан веселел загибая пальцы с недостатками. Но, как ни крути – десантура! И позывные у них – Гром! Удар! – звучит. Только вот сокращение подкачало – пэдээр, парашютно десантная рота, однако. Что единственное вызывало зависть, так это валенки. В них обут каждый солдат. Сапоги  у десантников притороченные на вещмешках.  В полку валенок не было, на юге служат, на хера они нужны? И бронетехника. Много у десантуры техники. Боевые машины десанта на боевую машину пехоты на первый взгляд похожи, но поменьше и гусеницы поуже. Для короткого броска такая техника хороша. И вообще, очень сильно напоминает одноразовую посуду. Десант сидел сзади башни как наездники, и был прикрыты поднятым бронелистом. Мда, просвистит на такой технике, особенно в зимнее время.   Закоченеет  после холода, мозги с трудом соображают, какой бы закаленный воин не был. Машина за машиной, рота за ротой шла десантная дивизия.  Прошли боевые части, потянулись тылы. Нуууу, это надолго.. Сидя в люке капитан смотрел на закатанные бревнами кузова грузовиков и цистерны топливозаправщиков. Мудрые у десантов командиры, не то что наши вахлаки. Навезли сырых горбылей, тяжеленных как свинец, много  их заготовишь?  И навесить вот так, никто не догадался. И что в Рязанское не пошел? Не, туда бы не пробился. И конкурс  громадный, и кулаки с наглостью нужны.  Нет уж, мы так.. втихушечку, с тыла да фланга. Сонных да пьяных резать..
До полудня тянулись тылы   «старшего брата», только потом «младший брат» потянулся вслед. Уже к вечеру, бронетранспортеры замыкания таща на прицепе  полковую машину цистерну с надписью «молоко», забрались на перевал. На ровной дороге дернули. Водовозка, бзднув затарахтела и побежала догонять колонну. А дорога, раскатанная сотнями колес превратилась в сплошной лед. Стало темнеть, нависшие крутые склоны заросшие густо кустарником и лесом делали место мрачным. За крутым поворотом дороги показалась стоящая с небольшим прицепчиком машина, груженая до бортов какими-то ящиками. Ротный нахмурился – Ёп вашу.. , это ещё что за подарок? Тышкин, тормози бля!  – Бронетранспортер, гася скорость медленно скользил вперед.  Из кабины грузовика выскочили два солдатика, крича на ходу и размахивая руками побежали вслед. – «Крюк», мля.. «Крюк» вашу мать!  Я «Егерь 12» прием! – вызвал Трофимов техническое замыкание.
– На приеме «Крюк», че тебе?
– Тут таратайка стоит сломанная, бойцы за мной бегут, думают их бросили. Давай сюда, посмотреть надо что с ними?
– Сейчас подъеду, жди.  – Бронемашина наконец остановилась. Из-за поворота, с повернутой назад пулемётной башней показался транспортер Баранова. Солдаты из машины растерянно встали. Капитан свистнул и махнул рукой – Дуйте обратно, сейчас техпомощь подойдет.
– Товарищ капитан, схожу посмотрю что там с ними? – вдруг напросился в разведку Паха. – Зачем? – Капитан подозрительно смерил плутоватого солдата взглядом. Неужели учуял что-то? Секунду подумав кивнул  – Вали. Нет, стой! Оружие возьми.
– Да зачем, рядом же? – солдат запрокинув голову и смотрел на командира, на лице гуляла плутоватая улыбка. – Ты спорить собрался? Вообще хрен куда пойдешь. – Забросив за спину автомат, Паха потрусил к одинокой машине. Потолковав с водителем завернул к фургончику, стал возится с запором. Капитан настороженно следивший за бойцом, свистнул – А ну иди сюда! – Нехотя, солдат оторвался от  дела. – Товарищ капитан, они снаряды везут десантам, машина заглохла, все прошли мимо сказали дожидаться помощи, больше ничего не знают.
– Так, а в фургончик,  какого черта полез?
– Там колбаса товарищ капитан, а вдруг машина не заведется? Неужели бросать? – Честно говоря, капитану было глубоко похеру, все. Про жратву он забыл со вчерашнего вечера и вспоминать не собирался. Но не забыли бойцы. Из нутра бэтээра взвыл  целый хор мучеников – Ну товаааарищ капитан, ну пожааааалуйста!!!!   
– Иди! – только и оставалось махнуть рукой. С грохотом распахнулся боковой люк и несколько голосов, посоветовали Пахе не жалеть чужого добра. Паха оправдал  доверие коллектива, и увлеченно курочил замок. Водитель грузовика сидел смирно, спасителей не хулил и  не перечил, понимал сложившуюся ситуацию правильно и дал даже монтировку. Вскрыв заветную дверцу солдат разочарованно махнул рукой – Каша там одна, да тушенка!
– Ну и что! Давай, тарань сюда! Мы и кашу слопаем! – орали его приятели, которых ротный не отпустил. Это точно, все обчистят и слопают..
Пока экипаж занимался разбоем,  Баранов с рыжим как солнце водителем, за красоту прозванный Рыжиком, возились у заглохшей машины.  Бампер выдран с корнем. За что цеплять трос? Пока лазили и разыскивали уцелевшую деталь, за поворотом рыкнул мотор техпомощи.  Из кабины летучки грузно вывалился зампотех части, Трофимов смутился. Так как выражался он забористо и в выражениях не стеснялся. Отбросив едва прикуренную сигарету Трофимов судорожно закашлялся, а зампотех усмехнулся и подмигнул правильно поняв случившееся. Поговорив с водителем прибывшая помощь закопалась в мотор. Ротный думал. Поступившие указания, если машина не заведется, были недвусмысленны и четки – боеприпасы по возможности перегрузить, машину и остальное – сжечь.  Машин, да ещё со снарядами,  сжигать пока еще не приходилось.  Тем временем машину прицепили прямо за ось. Уткнувшись в задний борт машины носом, пристроился транспортер. Рывок! Машина юзом пошла-пошла по льду.. колеса задергались рывками, пошли – пошли.. Есть! Движок возмущенно взвыл на самой высокой ноте. Ещё одна калека торопливо заковыляла вперед их,  увозя не до конца обобранный прицепчик. 
Пропустив вперед последнюю машину, тыловая походная застава  тронулась с места. Первое чеченское сельцо. Жуть. Так вот она какая, Чечня! На всякий случай  капитан залез внутрь и захлопнув люки застопорил запоры. Тышкин насчет того, что бы идти  по походному, уже не возникал, и вполне сносно рулил через окошечко. Близ дороги стоял небольшой магазинчик, и кучка черноусых джигитов заулюлюкала, засвистела увидев транспортеры – Эй, Иван, не ходи на Грозный! Иди домой, Иван! – Выступив вперед, один джигит задрав подбородок чиркнул пальцем по горлу – головы вам там все поотрезают.. Водитель резко нажал на газ, машина ныряя полетела по колдоебинам. Бойцы сзади сдавленно матерились. – Ну ты раскочегарил, потише дурак! – не выдержал и капитан стукнувшись лбом о перископ. Он тоже трусил, но не до такой же степени? Сельцо осталось позади, машины медленно спускались вниз.  Одно расстройство… Прислушался к эфиру, впереди что-то творилось – ... баррикада, толпа окружила машины!  ... лезут.. – Трофимов узнал  Боярченко  – Разрешите применить оружие, среди баб прячутся вооруженные люди?!
– Нет, оружие не применять! Отбивайтесь прикладами! Сейчас командир подкинет к вам спецназ!
– Не могу  ждать, они нас того гляди захватят! Я  буду стрелять!
– Потерпи, спецназ уже поехал к вам! – уговаривала Олега какая-то шишка. Солдаты били прикладами и сапогами в налезающие оскаленные рожи, в грудаки, по вцепившимся в поручни машин чужим рукам разбивая пальцы в кровь.. бывшие «братья» по ходу уже знали, что стрелять в них было нельзя и их, просто пугали. Кто придумал такое, неизвестно до сих пор. Но придумано было просто отлично! Так что молодец Боярин, выкрутился наплевав на безумный приказ, не дал себя обезоружить, оскалив зубы лупанул очередью перед напиравшими чеченцами. Над головами противно засвистели пули. И навел дымящийся пороховой гарью ствол, на враз присмиревшую, попятившуюся толпу. Те сразу почуяли, здесь с ними церемонится никто не будет. Прятавшиеся в толпе боевики, отпугнутые решительным отпором стрелять тоже не решились. – Этот дурак и так нарушил приказ не применять оружия, чего еще ждать от нарушителя?
Подоспевший спецназ ударил прикладами разгоняя злобно – разочарованно воющую толпу.
– Передовому отряду отойти назад, движение в обратном направлении! – прохрипела в наушниках сквозь вой и свист общая команда.
Пройти сквозь село не удалось, и сверхмощная группировка способная сокрушить небольшое государство, кружила по гигантскому кругу. Не, молодец Колокольчиков что поставил Боярина в голову. И тот не оплошал, взнуздал ситуацию решительной рукой, а ведь могло все кончиться и по иному.. Нижегородская бригада, о чем тут же оповестили всех чеченцы, в такой же ситуации потеряла роту пленными без единого выстрела, и лишилась кучи оружия.

Глава 9. Колонна меняет путь

1

– Внимание! – раздалось в наушниках – Всем потушить огни, сократить интервалы. Соблюдать радиомолчание, работать только на прием!
Стемнело довольно сильно. В колонне нагло шныряли чеченские  «Нивы» и «Уазы». Увы, трогать их, было не велено. Тыловая застава встала на взлобке. Вот голова колонны разомкнув гигантский круг, съехала с накатанной колеи. Нырнула на проселок уходящий в покрытые снегом поля первая десантная машина разведдозора. Колонна изменила маршрут. Прошла последняя машина. Транспортеры замыкания свернули следом. – Не видно ничего! – тревожно прокричал водитель. Трофимов прильнул к триплексам и выругался. В самом деле ничего не видно. Сумерки скрадывали дорогу, вдобавок резко повалил снег. – Давай по походному! – Откинув крышку люка Тышкин выставил голову. Тут уже не до удобств.. Капитан вылез на броню и что было сил вглядывался в подступающую темень. Ветер свистел и бил в лицо снегом, забираясь под бронежилет холодил тело.  – Только бы не отстать! Только бы никакая машина не встала.. –  билась в голове как молитва, единственная  мысль. Встанет машина, ему надо вставать. Потому что нельзя своих бросать, никогда и нигде. А куда ехать потом в такой мешанине? Бронемашина плавно качалась в снежной мути. Машины неслись на довольно приличной скорости и ни на что не обращали внимания. Ямы, бугры – все было по боку, да и не различить было их. Бронетранспортер воя пер напрямую стараясь не отстать от еле видного за падающим снегом темного пятна впереди идущей машины. Выключено все, даже габариты.  Время от времени  Трофимов поглядывал назад, как бы ведомый не отстал. Несколько часов изнуряющей езды.  Это была настоящая гонка! При малейшей возможности водители рвали моторы стараясь обогнать друг друга. Скоро, перед транспортерами замыкания очутились две бээмпэшки, тыловая походная застава батальона на БМП. И батальон это, шел вроде как в составе основных сил в центре колонны..  но как-то так получилось, что тыловое замыкание батальона очутилось в тыловом замыкании полка.  Капитан  тоже начал шустрить  норовя проскочить вперед.  – Он, кто? Замыкание своего полка. А БМП, машина мощная, найдут дорогу, не заблудятся.. Срезав удачно поворот, бронетранспортеры выскочили вперед. Бээмпэшки невозмутимо катили не пытаясь взять реванш. Капитан облегченно перевел дух. Хорошо, когда ты не последний. Переднему проще, за ним силища, подопрет в спину, поможет. А тут?  Растяжка в колонне огромная, ну как начнут машины чихвостить?! Надежда только на себя, пока поймут что к чему, пока помощь подойдет! Одни нервы.. Впереди показался свет. Машины с ревом выскакивали из темноты на шоссе, набрав скорость уходили  вдогон передних. Ярко освещенный пост дорожной милиции стоял с распахнутыми настежь дверями, пустой. На площадке перед ним стояло стадо легковых машин. За ними, в темноте, угадывались силуэты ошарашенные неожиданностью людей. Трофимов тоже поразился – электрический свет! А как же блокада? – Выходит, положили большой, с прибором, на все решения, субъекты федерации? Выходило так, и даже больше того.
Наезженная колея свернула с трассы  в распадок между холмами. Ночлег. Устало скрипнув тормозами бронетранспортер встал. – Размять ноги, отлить! – Трофимов спрыгнув, покачнулся на деревянных ногах, подошел к толпившимся у штабной машины офицерам. – Прибыли? – Серов хмельной и сытый,   лениво курил. Бушлат распахнут, жарко. Комбат лениво сплюнул и ядовито поинтересовался – А почему люди как бараны  разбрелись? Я разве разрешал спешиваться? Может сейчас другая задача поступит? – Лицо и глаза болели посеченные снегом. Трофимов насупился. Вопрос конечно был правильный, но отлить-то, тоже по любому надо? Нервы без того были вымотаны и ротный промолчал. Но команду залазить обратно не дал. Серов тоже не стал развивать свару и посчитал офицеров – Все собрались? Ночуем здесь. Располагаться на местности. От каждой роты выставить боевое охранение. Схемы представить через два часа. Если вопросов нет, по местам.
К своему участку, ротные машины шли через расположение десантников. Десантура, рассыпавшись в цепь копала окопчики для стрельбы лежа. В них же укладывались спать. На вершину холма взгромоздилась боевая машина десанта.  Время от времени прикрученная к ней зенитка хлопала осветительным. Через полминуты тусклый свет озарял  местность мрачным светом. Клубился серый туман. Пройдясь  по участку ротный накарябал примерную схему местности. Посты, сектора огня, время смены дежурных.. Тыкая грязными пальцами, разобрались кто за что отвечает. – Смотрите что б не замерли за ночь. – Капитан осмотрел светлые пятна лиц едва различимые под касками. – Толкать и проверять каждые два часа, бронежилеты на ночь снять, расстелить под себя, все не так как на голой земле. – Взводные и сержанты устало молчали. – Если ночью не найду дежурных в отделениях.. – Ротный поднял кулак и угрожающее поводил – Вопросы? – Вопросов не было. Командиры разбрелись. Солдаты нехотя ковырялись в банках с кашей, жевали промерзлый хлеб, курили и устало копались в отрытых окопчиках устраиваясь на ночлег. Кто-то залазил в спальник, кто накрывался им надеясь таким образом спастись от сырой стужи. Хорошо хоть ватные штаны да бушлаты. Солдаты исчезали сливаясь с черной бугристой землей.
В кабине «татарина», у замполита было тесно, тепло и накурено. – Давай старшина, доставай! – Трофимов потирая руки ткнул старшину в бок. Но тот вместо привычного – так точно, повел себя странно, и как будто не слышал прямого указания начальства.
– Старшина, пузырь давай?
– Нет у меня.
– Как это нет? Ты чего мелешь!?
– Начальник штаба с зампотылу отобрали.
– Кто отобрал, Быков с Серовым? – Такого произвола от комбата и молодого лейтенанта никто не ожидал и все примолкли. Трофимова разобрала злость, но куда-то идти и скандалить уже не хотелось. Хотя, за  такое свинство и нарушение субординации следовало бы кое кому начистить рыло..  армейские порядочки, ****ь! Водка сейчас была дороже всего, а жалованье у начальника штаба с зампотылу было куда как больше, чем у них. Но старшина, тоже хорош! Нет мол, и все! Мог бы пойти на принцип, чем он рискует? Дебил.. Сам наверное предложил, а теперь сваливает..  Так что в этом пузыре, старшина свою долю выпил. В наступившей тишине ротный открыл дверь кабины – Ступай прогуляйся Юра, проконтролируй как люди на ночь устроились. Замполит, доставай свою. – Водка приятно разогнала кровь, отошел в темноту страх, пошли валом впечатления. – Товарищ капитан, может все-таки оставим старшине? – Синяков удачно предложил, вовремя. Отмякнув и подобрев от горячей пищи, ротный отмахнулся – Сам отдашь, потом. 
– Пусть ротный сам хлещет..  – пробурчал обиженно старшина и водку пить не стал. Куда её вылил Синяков, история умалчивает.
В стальном чреве транспортера  после  кабины показалось тепло, но это было только начало. Трофимов проснулся от ледяного холода и крайней нужды, ничего не понимая озирался в кромешной тьме. Как в могиле. И ни звука.. Только потом стало слышно еле заметное дыхание спящих людей. Нашарив рукой, щелкнул тумблером освещения. Весь  корпус изнутри покрылся сверкающей шубой инея. От лежащих вплотную неподвижно тел еле заметно поднимались струйки дыхания. Била ледяная дрожь. – Ттышккин, Ттышкин! – капитан тряс спавшего рядом водителя. – Ддавввай зззаводи, машшшину пппррогревай! – Солдат сел и молчал что-то обдумывая. – Тты ччего ждддешь?
– Нельззя зззаводить… – солдата тоже бил озноб.
– Пппочччему?
– Сссолярку ббберечь ннужно, когддда зззаправка бббудет неизззвестно...  Зззампотех приказал...  – Ночевавший народ не на шутку ополчился, и хор голосов, самое малое,  грозил набить ему морду..  – В сссамом ддделе Тттышкин – поддержал общественное мнение, капитан – Есссли мы пппомерзнннем на кой ляддд железяка нннужна бббудет? – Трясясь от холода водитель  завел машину и включил обогрев.

2

Подъем. Густая мрачная темнота, на черном небе не видно даже точечек звезд. И пронзительный холод.. по отъехавшей подножке, из бронетранспортера выполз солдат. Не удержавшись на закостеневших ногах кувыркнулся и схватившись за подножку медленно поднялся. – Кто жрать хочет, подходим! – заорал из темноты старшина наяривая поварешкой по железному боку  термоса. Сонные бойцы оживились. Горячая каша, Боже, кто бы знал какая это ценность! Горячий котелок греет промерзшие руки, прибавляет сил в онемевшем от холода теле. Полусладкий горячий чай..
После короткой проверки – марш. Еле видно брезжил промозглый рассвет, над землей уже поднимался легкий туманец.  Начинался второй день страха и неуверенности. Колонна с ревом выползала на шоссе. Горагорское. На другой стороне подъема, на огромном ржавом баке выведено свеженькой краской "джохар". Дудаев, стало быть. Что бы было понятно на чьей стороне симпатии. Село, до вступления войск, считалось оппозиционным. Теперь, все изменилось. И тут как мираж, рядом с дорогой возник хиленький базарчик. Мысли лихорадочно заметались – эх, водички бы газированной, да сигарет! Жаль денег нет… – и в голову не пришло, слегка довернуть пулеметы и взять все, что надо. Как это давно практиковали сами чеченцы. С другой стороны, это какими нужно быть на голову, что бы продавать оккупантам, ехавшим давить молодую демократию, те же сигареты и пиво? Дааа, менталитет однако..
Базарчик остался позади, дорога пошла на подъем. Медленно, медленно машины подходили к перекрестку с  внушительной толпой. – Товарищ капитан! – позвал наводчик пулеметов слушавший эфир – Передали что бы посматривали за черной «Волгой».
–  Что там, вооруженные что ли?
– Не знаю, сказали просто присматривать за «Волгой» и всё.
Чеченцы стояли кучками возле домов зло зыркая на проходящие машины. Орали только мальчишки что вились вокруг как надоедливые мухи.  Увидев что машины последние, местные жители осмелели и подступили ближе.  Сдержанность быстро стаяла – Зачем вы к нам пришли? Что мы вам сделали? Оккупанты.. Убирайтесь обратно.. Иваны, уматывайте пока целы.. – целый град криков обрушился  на замыкание. Капитан сидел в люке подстелив бушлат и эти крики, ему сильно не нравились. Никто не шел убивать и грабить. К тому же как можно было оккупировать землю, давно принадлежавшую России? Надтеречный район,  как и Крым Украине, «подарил» Чечне недоброй памяти Хрущев пользовавшийся уважением этого народа. А республику создал все тот же недоброй памяти Ленин, согнав с политых кровью земель, казаков. Горные бандиты ему были милее..
Крики становились громче, толпа быстро стервенела ощущая сдержанность вояк. – Откинуть бойницы, оружие к бою! – крикнул капитан и злоба моментально поутихла. Да, они знали о приказе не стрелять, и знали о «победе» на границе с Дагестаном. Но кто знает этих русских? И правильно, Трофимов не собирался сдерживаться если случиться хоть одна попытка захвата.  Торчащие из бойниц стволы давно заряжены и сняты с предохранителей, солдаты на пределе, и вздумай кто броситься к машинам.. Перед самым спуском с шоссе передние машины встали. Не обращая на крики внимания Трофимов привстал и поискал взглядом черную «Волгу». Ну точно, вон она.. Машина  с распахнутыми дверцами напоминала большого черного жука  хищно притаившегося за толпой. На переднем сидении коротко стриженный бугай в черной кожаной  куртке, разглядывая проходящие машины,  говорил в микрофон бортовой радиостанции. На заднем сидении, в глубине салона вальяжно развалился еще один браток в темных очках. У распахнутой задней дверцы стоял третий, худощавый, в кожаном плаще, провожая злобными глазами проходящие машины.  Окружив  кольцом на расстоянии, охрана изображала зевак. Под одеждой угадывалось оружие. Трофимов щелкнул переключателем связи – Храпов, если толпа кинется, мочи сначала «Волжану».
– Понял. – Пулеметы рыскнули, нащупав, уставились черными зрачками на машину. Сидящие в «Волге» занервничали. Очкастый, буркнув что-то впереди сидящему вылез, спрятался за спинами стоящих людей. Охрана плотнее переместилась к нему. Напрасно.. от крупнокалиберного не уйдет в любом случае, если каша завариться. Пулеметы переместились за ним. Молодец наводчик, соображает.. Толпа, косясь на оружие продолжала осуждающе гудеть. Капитан прислушался, вгляделся в окружающие лица. Особенно надрывался один, с усами, и красивым мужественным лицом хорошего человека. В распахе телогрейки виднелся голубой тельник. .. – Ну какого черта вам тут надо? Вместе в Афгане воевали, что теперь делать, против вас воевать?
– А что вы сами, бардак развели? – не выдержав,  вступил в перепалку капитан. Толпа возмущенно взвыла – Какой бардак, у нас все нормально!
– Ага, нормально! А кто заложников хватает? Скот угоняет? – Красавец мужчина растерянно смолк, на помощь ему пришли другие – А ты что, видел? Видел, да?…  – Перепалка разгоралась, опасливо косясь на торчащие стволы, люди подходили ближе. Капитан в запале тоже вылез из люка, подошел к срезу брони – Так что же вы порядка у себя дома навести не можете?
– А ты такой умный порядок пришел наводить? У себя в России сначала наведи!
– Наведем, не бойся!
– Вот и наведи!
– Наведем! – Впереди стоящие машины тронулись, нырнули с трассы. Осторожно  притормаживая, бэтры стали спускаться по крутому склону грунтовки отходившей от шоссе. – Иваны уматывайте в свою Россию! Собаки!... – бесновались подростки, кидая вслед удаляющимся палки, камни. Капитан на прощанье покрутил пальцем у виска, чем вызвал бешенный приступ свиста и ругани. Колонна уходила от наезженных дорог, где её  ждали засады и ловушки. Какое-то время грунтовка тянулась вдоль трассы. Было видно как по шоссе на скорости, в сторону Грозного шла та самая черная «Волга». Трофимов встрепенулся  – Из  крупнокалиберного её.  Скорость огромная, и расстояние позволяет. – Стой. – Несмотря на тихо поданную команду Тышкин понял и остановил транспортер выжидающее глядя на неуверенно кусающего губы командира. – Храпов.. – Трофимов неуверенно тронул тумблер переключения внутренней связи – Видишь «Волжану»? Возьми-ка её на прицел. – И пока башня ползла в сторону торопливо переключившись в эфир, нажал тангенту передачи – «Долина», я «Егерь 12» прием?
– Слушаю тебя «Егерь 12»..
– На горе стоит наблюдатель, ведет наблюдение за движением, разрешите его пугануть? –  Наблюдатель и в самом деле стоял на соседней горе, и в конце концов, какая разница, сколько будет очередей, одна или две? Машине, много не надо. Возникла пауза. Встрял командующий группировкой, который до этого убеждал Боярченко не поддаваться на чеченские провокации  – Нет  «Егерь», не стреляй! Лучше догони его и трендюлей  ему дай! – Черт бы вас всех подрал.. Трофимов зло сплюнул. Стрелять надо было, потом бы отбрехался как нибудь. Дураку понятно, в машине сидел далеко не рядовой бандит, и сколько гадостей может не произойти, открой он вовремя огонь. Э-эх бля.. – Понял вас! – дисциплинированно пробурчал Трофимов. – Вперед Тышкин. Храпов, отбой! Ну дает, папаша.. – И джигит и машина благополучно скрылись из виду. Дорога монотонно бежала навстречу. Безлюдье. Крутые склоны сопок поросшие желтой травой и кустарником. Серое небо. От постоянного верчения головой саднило шею натертую жестким воротником. Овраги, лощины, кусты.. и наблюдатели. На вершинах крутых холмов торчали фигуры наблюдателей. Трактора, мотоциклы, на лошадях..  вот те и ушли от наблюдения! А в середине дня, далеко впереди грохнуло мощно, ещё, и ещё! Пачками зачастила густая перестрелка, поднялся черный клуб дыма. Капитан торопливо надел скинутые было наушники и .. тишина, недоуменные переговоры. У десантов другая частота. Переключился. Мат на мате. Ага, теперь, все понятно.
Организованное наблюдение позволило уточнить примерный маршрут движения. И хотя колонна петляла в нежилых, трудно доступных районах приближаясь к цели, есть места где можно пройти только одной дорогой. Там и ждала засада. Пропустив передовой отряд, ударили по главной колонне  из залповой установки "Град", резанули из пулемётов. Серьезно  пострадала  одна командно штабная машина, осколками и  пулеметным  огнем побило много людей. Кто любит сидеть в открытом люке, когда все остальные под броней? Правильно, командир. Вот командирам и досталось. Неважно кто, лейтенант или сержант, без командира люди – стадо.
– Вас, товарищ капитан. – Наводчик протянул лихорадочно бормотавшиё шлемофон. – Внимание всем абонентам, циркуляр! Внимание всем.. – гремело в наушниках – по наблюдателям и транспорту огонь открывать, без предупреждения! Без предупреждения!! – Трофимов хекнул и стащил говорящую шапку. Небрежно бросил назад, наводчику. Спохватились, мудаки.. Колонна резко повернула обратно. Шли на Грозный. 
Темнело быстро. Колонна остановилась под самый закат, разворачиваясь в поле у небольшого села. Серовский транспортер поджидал его на взлобке, рядом ворочалась звеня траками БМП занимая позицию. Увидев Трофимова Серов махнул рукой приказывая остановиться. – Слазь. – Серов стоял на небольшом взлобке и нервно шлепал по ноге перчатками, не глядя на тяжело спрыгнувшего вниз ротного – Вот от сюда и воооон до туда занять оборону. Все понял!?
– А.. – Но начштаба развернулся и прыгнул на свой транспортер. Взревел мотор и перед растерянным ротным оказалась пустота. Ну и черт с ним. Бойцы вгрызлись в грунт. Повезло что песочек.


Глава 10. Как ты сюда попал?

1

В штабной машине было хорошо. Яркий свет, успокаивающее тепло автомобильной печки. Никакой тебе грязи и гула дизеля закладывающего уши, вони солярки и сгоревшего пороха. Втиснувшись в кунг, грязный как землекоп Трофимов вклинился меж раздавшихся тел и стащил тугой подшлемник от которого невмоготу болели волосы. Щурясь на свет ждал ценных указаний. – Товарищ капитан, где ваша схема местности? – сидящий напротив Серов взял официальный тон и привычно насупясь же, в упор разглядывал ротного. Как будто давно не видел.. Рядом, скучающее изучали потолок Матросов с Быковым. –  Я что тебе, рожу что ли её? Темно уже. Местность толком не разглядел.   
–   В четвертой схема есть, а в пятой как всегда, не готова – ядовито заметил начальник пропустив грубость между ушей. Странно, не похоже это на него.. значит, потом отомстит. – Стоянка будет три дня, дальше по обстановке..  – Трофимов облегченно вздохнул, будет время оклематься и привыкнуть к новой реальности. – Наши новые позывные – Линза. Числовой пропуск на сегодня, восемь.
Числовой пропуск, примитивный способ первоначально опознавания свой-чужой.  Пропуск может меняться главным командиром утром и вечером, но проще назначать число на сутки. И не больше десяти. В принципе, число не ограничено, но усложнять не рекомендуется. В военно-полевых условиях головы работают иначе чем в мирной жизни, и черт знает, какое может произойти замыкание. Часовой спрашивает любую сумму. Предполагаемый свой, должен немедленно назвать второе число, что бы в итоге, получилась установленная сумма, то есть этот самый числовой пропуск.
– У меня все. Заместители? – Быков открыл мутные глаза, пошевелился – Сегодня доедайте сухпай, горячая пища будет завтра, что б с термосами пришли. У нас все готово? – Крепко сбитый прапорщик, к кому обращался вопрос Васьки-зампотылу, командир гранатометного взвода по совместительству выполнявший еще и роль командира хозвзвода, так как прапор хозяйственник занемог перед самым походом, кивнул головой. Трофимов завистливо шевельнул носом. Пахнуло густым перегаром – пьют, сволочи..  Матросову сказать было нечего и совещание на этом  было закончено. Все молчали и никто не собирался выходить. Выпить, не помешало бы.. тем более, комбат оприходовал Трофимовскую бутылку и теперь, вроде как был должен. Но не говорить же об этом вслух? Неприлично-с.. – А с куревом как? – спросил что б потянуть резину, ротный. – Должен вертолет прилететь – коротко ответил Серов. – Чай будешь? – На столе и в правду стояла банка с еле теплым, но свежим чаем. Шарабешки к чаю, на худой конец сахару, Серов предложить забыл. Ишь, пустым чаем хочет отделаться! 
– А покрепче чего, нет? 
– Покрепче, ничего нет. – И Матросов и Быков с откровенным нетерпением смотрели на Трофимова желая что б тот наконец слинял,  и занялся прямыми служебными обязанностями.  Трофимов поворочался плотнее усаживаясь  – вот уж хрен вы угадали.. – Еще вопросы, есть? – тускло спросил Серов.
– Пошли, покурим! – спас штаб от скандала Боярченко, и подавая пример, первым поднялся с места. За дверью этой светлой и уютной действительности было черно, мокро и чертовски холодно. Прикурив угощение, ротный понимающе кивнул когда Боярченко пожелав успехов нырнул обратно в кунг,  и бережно зачибковал окурок. Да и хрен с ними.
Что ж, надо идти обратно, на передок.. Вспаханное мокрое поле, мгновенно, прилипло к сапогам и через десяток метров нужно было трясти ногами сбрасывая пудовые комки. Вдобавок, хлопьями повалил тяжелый и густой снег, и видимость вообще стала, ноль. Руку вытяни, и все. Дальше не видно. Растерянно встал – куда идти? Вот теперь, глубокой ночью, в центре грязного поля во время разбушевавшегося снегопада самое время было понять – кто ты и что здесь вообще, делаешь? Странно.. вроде очевидно – Долг, обязанность там.. ну как же? С младых ногтей ведь внушалось, ты  защитник Родины, будущий солдат! Начиная с детского садика игрушечное оружие и войнушка в «наших» и «не наших».  В школе, одноклассницы в серой школьной форме каждому мальчишке на двадцать третье дарили открытку и немудреный подарок. Согласись,  это тоже к чему-то обязывает? То же самое говорили книги, фильмы о войне, преподаватели в военном училище – Подбери сопли, курсант! Защита Родины твоя прямая обязанность,  коли пришел сам, сделал осознанный выбор..  – Осознанный? Да, наверное.. Но почему тогда все, когда всё чем гордились в один миг стало позором, и все скромно промолчали? Забились по щелям, как тараканы..  Сравнение с офицерами царских времен не выдерживало никакой критики. Советское офицерство оказалось полным ничтожеством и разноплеменным сбродом разбежавшимся по национальным квартиркам. Утерлись, промолчали. Кто в холуи подался, кто в бандиты. А кто-то и опустился, балластом оказался. Подделкой.. а может за дело, нас считают тупыми? Но как тогда ему, по существу советскому офицеру, мог вообще прийти в голову такой хульный вопрос? Да еще, где.. стоя в самой дырке задницы. Судьба,  волчьими зрачками заглядывала в  душу –  Как ты, готов к смертельной схватке, готов пролить свою и чужую кровь? – Душа судорожно трепетала от страха усиленного дальновидным начальством – Ну как так можно говорить?  Сейчас двадцатый век, гуманность, милосердие, все люди братья! Ну нельзя же вот так, в живое тело зазубренным осколком! Очередью в упор!  Можно же как-то договориться, достичь консенсуса, уступить наконец!?
– Нет, нельзя! – кричала не отомщенная кровь попавших в засаду десантников,  ограбленных,  изнасилованных и зверски замученных в республике, людей.
– А как же мировое сообщество? Пусть осудят, введут какие-нибудь санкции, милиция наконец пускай разбирается! – билась в истерике жалкая мыслишка.
– Ты что? Офонарел вконец? – пробилась откуда-то из далекой глубины, холодное жестокое  понимание – Какая  милиция? Ты и есть, та самая милиция. Тебя этому учили, четыре года вбухивали как грамотно прикончить осатаневшее отродье. Зажми свой страх в кулак, прекрати дрожать! На тебя твои солдаты смотрят! Ты присягу принимал, заяц!
– Нет!!! Я присягал Советскому Союзу! Такой страны больше нет! Я никому ничего не должен! Завтра же пойду к Серову, нет, к командиру части! Попрошу чтобы меня отстранили, пусть меня отправляют отсюда! Я не хочу воевать!..
– Что ты несешь.. что ты несешь, идиот! – незримый холод в глубине окреп, презрительно рассмеялся – На чем тебя отсюда отправят? На  метле, боком? Мы во враждебном окружении, выхода отсюда нет, никому. Только вперед.  Возьми себя в руки, подбодри своих солдат, им гораздо хуже.. – противоречивые мысли и чувства рвали на части ошалевшую от страха душу. Снежный заряд исчез так же внезапно как и появился. Трофимов сплюнул, и матерно выругавшись попытался вытащить сапоги из грязи. Надо было идти, не спать же здесь стоя?
В изнеможении, на трясущихся ногах остановился у черного бронетранспортера, прислонившись горячим лбом к ледяной броне тяжело дышал. – Ладно, подождем еще немного, посмотрим. – Опять пошел снег укрывая все белым саваном. Откинув боковой люк, капитан забрался в мерно рокочущее нутро бронемашины.  – Давай, вызывай командиров взводов – распорядился  дежурившему на связи наводчику. Возникшие дела требующие немедленного решения отвлекали от тяжелых дум.  – Не могу найти фланг четвертой роты, соседей нет.. – отряхиваясь от мелко блестевшей измороси сменившей снег, влез в машину Баранов.
– В лощине искал, там ихние машины стояли?
– Искал, нет их. – Капитан схватился за микрофон и связавшись с четвертой, с руганью отбросил шлемофон. Оказывается, четвертая даже не чесалась, они только стали разворачиваться. Черт те знает что!
Ночь дышала тревогой. Бойцы тревожно ворочались в хлюпающих грязью сырых окопах, смотрели на лежащее внизу,  уютно подмигивающее огоньками окон, село. Даже не верилось, что что-то будет. Раздав задачи и постращав немедленной проверкой, Трофимов залез в бэтр и включил транзистор.  В машине стало тихо.   – …как так можно!.. – ворвался тревожный взволнованный женский голос – …мой сын меня спросит, мама а что вы сделали чтобы остановить войну? … –  Крутнул  кругляшек настройки дальше.  ... – Джохар наш друг! Законно выбранный президент своей республики! Он выломает зубы этой военщине, русские мамаши получат своих убитых ублюдков! Не дадим растоптать свободу! Демократия в опасности!... – визжал противный, астматический голос, ощущение было такое что из динамика летят брызги ядовитой слюны.  По  эфиру ходили мутные волны, поднявшие со дна всё. – ..показало, что русское оружие ни куда не годное, множество конструкторских недостатков..   Всплыло все, что раньше умалчивалось, говорилось тайком.  Четко определились друзья и враги, но всех больше было равнодушных. – ... передаем последние известия... – голосом как замороженный минтай, вещала дикторша "Маяка" – …в Ростовский окружной госпиталь поступило большое количество гробов и нового обмундирования с новой символикой Российских Вооруженных Сил. Ожидается большое поступление раненых и убитых при наведении конституционного порядка...
Сообщение настолько переполнило терпение, что капитан тычком выключил транзистор чуть не разбив его. Дрожали руки. Ни слова поддержки.  Ну бля, спасибо, поддержали суки, морально..  – Ротный смотрел на безмолвные лица солдат, и в наступившей тишине, хотя все внутри тряслось, весело подбодрил – Ничего братва, прорвемся! – Братва ничего не ответив завозилась, угрюмо занялась своими делами. Тянулась ночь. Черная. Тягучая. Отдежурив смену ротный залез в пропахшую солярой бронемашину и лишь под утро забылся коротким полусном под мерный рокот дизеля и шуршание печки. Шли третьи сутки кошмара.


2

Солнечный зайчик плясал по векам и открыв глаза ротный чихнул. – На здоровье! – Капитан окончательно открыл глаза и прижмурился не узнавая говорящего. На верху, у открытого люка сидел водитель и  держал дымящийся котелок. – Завтракать будете, товарищ капитан?  – Есть не хотелось уже несколько суток и Трофимов не неволил себя зная что тело само попросит, когда будет надо. Яркое солнце растопило снег, и поле блестело от воды.  – Я на позиции. – Ротный спрыгнул в чавкнувшую грязь, справил мелкую нужду возле колеса и не спеша побрел вдоль окопов. Бойцы копали проходы соединяя их  траншеей. Дело.. Вместе со снегом стаяли ночные ужасы, и ротный не стал праздновать труса надоедая Папику своим пацифизмом.  Участок обороны шел по кромке вспаханного поля уступом нависавшего над лощинкой. Дорога вилась поднимаясь к ним и перевалив гряду уходила назад, в расположение десантников. Там и сям высились крутые сопки, с которых наверняка ведется наблюдение. Говорят, там тоже наши наблюдательные посты.. но сопок было так много и на каждой не выставишь охрану. На другой стороне долины лежало село. На краю села  столпились мужчины. Хорошо видно как они машут руками доказывая что-то друг другу. И тут воровато ворохнулась мыслишка – там магазин наверное есть.. Сходить бы? Капитан замялся.  Может, лучше потерпеть?   Курево закончилось почти у всех, окурки не выбрасывали как раньше а затушив, прятали по укромным местам. Идти пешком было далеко и страшно, а угнать для личных нужд транспортер, ротный пока еще не решался.
Вертолет прилетел под вечер и неторопливо разворачиваясь заходил на посадку. Сидя с Дергуновым   на пулеметной башне Трофимов лениво наблюдал за процессом. Ну прилетел и прилетел.. однако, кто это там отделился от встречающей толпы и неуверенно чешет по полю.. Капитан приподнялся и толкнул Дергунова – Гошка прилетел! – Фальшиво  улыбаясь Хвощев приблизился и забрался   на верх.
– Какими судьбами.. – прищурившись затянул ротный, и взводный виновато занервничал перечисляя причины из-за которых он опоздал к маршу. – Ну ладно, чего старое вспоминать.. – Ротный и замполит изучающее глядели на лейтенанта. – Гош, дай закурить? – забил Дергунов пробный шар. – Сейчас! – лейтенант облегченно засуетился и доверчиво вытащил пачку дешевой дряни.  Начальники переглянулись.  Первым, как самый старший, приложился ротный и выгреб несколько сигарет. Затем приложился замполит, и лишь после этого, блаженно дымя, начальники снисходительно посоветовали – Ты смотри, сигареты не очень-то раздавай. Курева нет, у всех уши пухнут. – Лейтенант ошарашено посмотрел на полупустую пачку, на командиров, и лишь после этого спрятал уцелевшие сигареты в карман.
– Ну, что там твориться Гош? – Взводный возбужденно привстал и с жаром воскликнул – Ну-у.. такой шухер поднялся! Может даже война и закончиться! – Нигилист Дергунов скептически хмыкнул – Ну это ты загнул! На кой хер тогда нас сюда тащили, попугать? – Трофимов не был так категоричен и тихо надеялся  –  может в самом деле, все обойдется, а?


Глава 11. Грязь

1


Вечернее совещание затягивалось, Серов опаздывал из полкового штаба и Матросов включил переносной черно-белый «Горизонт». Тут же раздались звуки суровой песни гор, завывание труб и грохот воинственных барабанов. Белые, длинные рубахи афганцев, душманы из засады стреляющие в советскую колонну, трупы убитых ими солдат, пылающая техника.. Заставка чеченского независимого телевидения закончилась и показали зал, горячо аплодирующую толпу. С эстрады неслась захватывающая песня про противозаконные русские танки. Певец призывал к сопротивлению, потому что Российская армия получившая строгий приказ не стрелять, вот-вот должна оккупировать город! Русский город кстати, отданный  вчерашним сомнительным друзьям.   А оккупанты снова заставят работать и учиться гордый народ, запретит убивать, грабить и заниматься работорговлей.. Стерпеть такого позора было нельзя! И заросший до глаз черными волосами бородач сменивший певца, с издевкой предложил – А теперь друзья, вспомним чему нас учили в Советской Армии. – На подставке тут же возник плакатный разрез танка, и длинная указка, очерчивая поясняла уязвимые места бронемашин, порядок изготовки к стрельбе и заряжание. Тут же, еще один «учитель» заряжал гранатомет и показывал изготовку к стрельбе.  .. – дальность поражения до трехсот метров,  бородач ухмыльнулся, нам это ни к чему, лучше бить из окон и углов. 
Матросов выругался увидев гранаты. Разъяснил, что это новейшие советские гранаты.  Когда-то, немцы изобрели лучший в мире танк, «Леопард». Лучший, не лучший, это еще бабка надвое сказала, но именно для этого танка была изобретены гранаты с усиленной взрывчаткой. В самом деле, откуда они у чеченцев оказались? Указания инструктора были грамотные и четкие. Морду бы набить тому командиру, кто в армии этого чеченца обучал.. А кто-то говорил, что серьезного сопротивления не будет.. Но пожалуй всех больше был рад чеченскому телевидению начальник разведки. Разведчики без особого труда узнали сколько в селе спецназовцев, и какая у них техника. Чеченский оператор освещал занятые позиции и словоохотливо пояснял, сколько человек и как будут их оборонять.  Неплохо, очень даже неплохо.. вайнахи тут же давали интервью гордо выставляя оружие.
А в темноте, над городом полыхнули первые зарницы. Война, как страшный зверь просыпалась из темного небытия. Сладко потягивалась похрустывая выстрелами. Люди зверели. В небе загремели самолеты сбрасывая осветительные авиабомбы. – Люстры.. – вспомнилось  из книг об войне. В самом деле, бомбы были  как люстры. Гроздья ярких огней медленно опускались с большой высоты  освещая местность. В тумане над землей, казалось что светится само небо. Как только догорала одна, сбрасывалось еще и еще.. канонада нарастала. Над городом вставала кровавая заря. 

2

Трофимов бродил вдоль окопов и в тусклом мерцающем свете рассматривал лежавшую перед окопами местность. Солдаты бессовестно спали. Сколько можно боятся? Сутки – двое, потом человек привыкает, тупеет и все становится без-раз-лич-но! Ротный все понимал и спрыгнув в окоп растолкал очередного заснувшего стрелка. – Я не сплю! – пробормотал  пулеметчик Краснов и воровато опустил голову. – А что ты делаешь? –  ротный с любопытством смотрел на нахала и не делал никаких попыток усилить словесное внушение. Солдат отодвинулся к пулемету, заботливо поправил брезент внимательно наблюдая за командиром – Просто, голову положил.
– Ну-ну.. – усмехнувшись, капитан пошел дальше по траншее. Ячейка. Пустая. Все правильно, бойцы сидят парами, и пока один дежурит, второй спит. Так намного спокойнее, безопаснее и не так страшно. Но в следующей ячейке спали оба солдата. Автоматы аккуратно прислоненные к стенке стояли рядом. – Эй, подъем! – ротный ткнул лежавшего с краю на земляном топчане. – Подъем! – толкнул другого. Солдаты сладко спали обнявшись как родные братья. Схватив за ворот капитан скинул одного. Падать второму было значительно мягче. Солдаты тяжело возились на земле разбираясь как они здесь очутились. – Встать!
– Ротный.. – бойцы испуганно завозились торопливо поднявшись. Поднялись и дружно сделали шаг назад. – Кто дежурить должен? – Трофимов переводил взгляд в сумраке мерцающей ночи с одного лица на другое. Солдаты молчали лихорадочно соображая что сказать. – Почему не дежурим? – ротный повысил голос. – Мы не спали, товарищ капитан.. – голос рядового Синькова звучал неуверенно и сержант Петрушкин торопливо закивал головой подтверждая сказанное. – Чего?! Что ты сказал солдат? – ошарашено переспросил ротный. Всякое видел капитан, но такое..  – ****ь, а чего же ты тогда делал?
– Я? Я только прилег чуть-чуть полежать.. – нагловато пояснил солдат. Капитан наливался злобой как бык у которого под носом машут ярко красной тряпкой. – Вы за идиота меня принимаете? – приклад автомата поднялся и негромко стукнул в грудь охнувшего солдата. – Синьков, может ты сейчас скажешь что на тебе бронежилет и мои глаза меня обманывают? Ой, нету броника! А почему он не надет, раз ты не спал и дежурил, а? – Бойцы не дожидаясь ударов стащили расстеленные на земляной полке бронежилеты поспешно перебросили через себя. Капитан сопел, исподлобья разглядывал клоунов. – Ну как вы не понимаете что это не шутки? Это не учения и не караул! Придушат как котят! Это же не в части, там хоть забор и соседний пост! Я понятно изъясняюсь?
– Так точно товарищ капитан..  так точно..
– Ну бля, еще раз застану спящими, рожи расколочу! – пообещал Трофимов выбираясь наверх.
Следующий солдат безмятежно спал, положив голову на сложенные под правую щеку ладони. Блики осветительных авиабомб гуляли на мальчишеском лице заросшим реденькой юношеской щетинкой. А ведь десяти минут не прошло.. Капитан тяжело спрыгнул, с потревоженных стенок потекла земля. Выдернул автомат. Солдат не шевелился. Переложив автомат в левую руку, ротный резко, без замаха ударил в беспомощно спящее лицо. Рванув за шиворот сбросил на дно и саданул подкованным каблуком в незащищенный бронежилетом бок. Вздернув, поставил на ноги беспомощно вихляющееся, оглушенное тело с бессмысленно раскрытыми глазами – Ух гад.. – метил попасть кулаком в белевшее под каской лицо. Боец крутил башкой подставляя под умышленные побои титановую защиту, которую ясен день, кулаком не пробить.  – Я не спал, я не спал товарищ капитан! – верещал солдат и ротный остановился дуя на отбитые об каску кулаки – А чего ты делал, урод!?
– Не спал! – упрямо повторил боец и пугливо отпрянул в ожидании заслуженной кары.
–  А что ты делал, дрочил что ли?
–  Так точно.. никак нет! – Проснувшиеся от визга расправы, солдаты из соседнего окопа засмеялись. Взяв за грудки ротный притянул солдата и поглядел в испуганные глаза – Еще раз застану спящим на посту.. своими руками голову откручу и свалю на боевиков. Понял!!!
–  Так точно! – Трофимов оттолкнул тело. Этот точно понял, до утра. В следующем окопе, стрелок сидел чинно, старательно, и что бы услышал ротный, насвистывал песенку. – Прекрати свистеть, вижу что не спишь. – Дежурная смена приободрилась зорко глядя за командиром. Далеко за полночь. Ротный прихватил порядочный кусок чужого дежурства, но новоприбывший Хвощев не спешил появиться в окопах что бы хоть как-то отметиться. –  Где взводный, Васильев? – Сержант замялся, растерянно глядя по сторонам – Здесь был, товарищ капитан..
–  Ты его будил?
–  Так точно!
–  Врешь?
–  Не, будил я его, товарищ капитан! – Земля вздрогнула, ударила по ногам! Страшный грохот из расположения десантников потряс местность. Солдаты упали на дно окопов, ротный тоже присел от неожиданности. Посмотрел в сторону грохота –  если  чеченцы долбанули, почему не видно огня разрывов?  Снаряды прошелестели над головой в сторону Грозного.  Ротный сообразил – в колонне главных сил шла батарея самоходных гаубиц с ласковым названием «Акация».  –  Это наши пушки бьют! –  сделав рупором ладони крикнул вдоль траншеи капитан. Показались маковки разом проснувшихся бойцов настороженно крутивших головами.  Артиллерия мощно, раз за разом мерно бросала снаряды на притаившийся в темноте город. Кто-то еще наверное спал в городе, не спускаясь в подвал, и не ведая про летящую в темноте смерть.  От транспортера второго взвода затопала тень, спрыгнув, налетела на капитана. –  А вот и взводный! – Трофимов поймал лейтенанта за грудки – Гоша, почему не дежуришь?  Ты спал?
–  Нет! – Голос  лейтенанта хрипл от сна и растерян. –  Ты давно окопы проверял? – ротный на всякий случай встряхнул взводного и нечаянно понюхал на предмет обнаружения алкогольных паров. Чистый..
–  Вот только что! – задергался лейтенант вырываясь из крепких, и очень дружеских объятий. –  Странно. Что-то я тебя не заметил..  – проворчал капитан отпуская лейтенанта. Тут же поймал сержанта – Васильев, ты лейтенанта полчаса назад видел? – Сержант молчал и как будто не слышал.  –  Васильев? – дружеский тычок в плечо.
–  Я!
–  Ты лейтенанта видел? – Сержант опять замолчал соображая кто страшнее. Но лейтенант свой командир, и его жалко. –  Никак нет, не видел.. – прозвучал виноватый голос и Трофимов удивленно вскинул в темноте брови. Не соврал сержант, молодец!  Надоело ходить, надоело говорить и бить рожи,  но иначе солдаты, а теперь выясняется что еще и офицеры, иначе просто не понимают. Разве думал он, что офицерам тоже надо бить рожи добиваясь выполнения приказа? Это было просто немыслимо в его лейтенантские годы! И вот, дожили.. ну что ж делать.. Трофимов еще раз встряхнул лейтенанта для начала, что бы тот прочувствовал –  Ну что, других пойдем спрашивать? – В голосе звучала такая лютая злоба на лейтенантову безалаберность, что соври Хвощев опять, его пришлось бы наказывать прямо здесь, перед подчиненными. Хорошо что лейтенант это понял и  опустив голову дрогнувшим голосом ответил –  Не надо... больше не повториться товарищ капитан...
–  Хорошо – Трофимов облегченно выдохнул и отпустил лейтенанта, заботливо поправил воротник бушлата. – Дежурь, Паша.
Медленно переставляя ноги Трофимов шел в свой бронетранспортер. Как тяжело, если б кто знал.. Страх все больше и больше пожирал разум и капитан почти не стеснялся солдат рассуждая что пошлет всех к черту, а воевать не будет! Бойцы молчали и отводили глаза. Наверное, это командирское расхождение слов с делом здорово их путало? Батальон тоже проявлял постоянную «заботу» и за два дня стоянки Трофимов обзавелся двумя совсем свеженькими, взысканиями. Обстоятельства безжалостно давили. Оставалось  сломаться и  поджав хвост покорно притащится к Серову – снимайте, убирайте ешьте и вообще, делайте со мной все что хотите.. Или держать удары дожидаясь чего-то. Чего?!? Откинув верхний люк, Трофимов жадно докуривал драгоценный чибик, бойцы  без разрешения слушали транзистор.  .. –  Солдаты! –  со слабым акцентом верещала какая-то сучка –  Бросайте оружие! Стучитесь в любой чеченский дом, вам всегда окажут помощь! Вам ничего не сделают, не бойтесь! Вас спрячут, переоденут и отправят домой! – Пошла песня про волков. Высоцкий пел хриплым мужественным голосом как охотники на выбор бьют хищников. –  Солдаты! –  на этот раз мужской голос был с подчеркнуто твердой дикцией и акцентом –  Вас здесь всех убьют! На ваши могилки никто не придет, за что вы воюете? В Хасавюрте, батальон российских войск сдался нашим друзьям, отказались идти воевать!.. – Только отступившие страхи навалились  с новой силой. Трофимов раздраженно рыкнул –  Кто  разрешал включать! Еще раз услышу..  Спать всем! – Но самому спать расхотелось, предстояла еще одна кошмарная ночь. 

3

Вертолет был огромный, пузатый и почти с двухэтажный дом. Все почему то называли его коровой, и пилоты недовольно кривились. Внутри огромного чрева гиганта стоял топливозаправщик а по раскисшей земле ползал пьяный сопровождающий собирая разбросанные накладные. – Ты чего привез!? Чего привез, спрашиваю? – Исполнявший обязанности зампотылу, замотех части подполковник Заварзин стоял над сопровождающим. – Твоя соляра летняя, а заказывали зимнюю! И разбавлена водой! Ты соображаешь что делаешь!? Машины встанут как только она отстоится! Пошел на хер со своим грузом!  – Сопровождающий встал нетрезво качаясь. Новенькая форма из водонепроницаемого материала шелестела при каждом движении. Последняя модификация, которую войска, для которых она скорее всего и была предназначена, никогда не увидят. Уйдет на сторону, за рубеж или все тем же боевикам. Реалии нового времени.  Сопровождающий держал свои бумаги. – Ну тогда на продукты накладные подпиши?
– Что там?
– Шоколад, колбаса, сыр..
– Говори сразу, что привез на самом деле?
– Сухари, папиросы..
– Все?
– Все. Нам же тоже жить на что-то надо? – Накладные снова полетели в лицо, и собирая бумажки, сопровождающий зло бормотал – Деликатесы им подавай, топливо.. Один черт все здесь передохните, добро зря на вас переводить! –  Полковые офицеры стояли молча, это было дико. Вертолет неторопливо раскручивал винты, «корова» собиралась в обратную дорогу.  Серов презрительно сплюнул глядя как поднимается вертолет. – Чего встали? Айда на совещание..
– Слушай новую боевую задачу – Расстелив карту комбат водил остро заточенным карандашом –  Вот мы, вот здесь, в пяти километрах нефтяная вышка, тут же кошара с живностью, дом, хозяйство. Там боевики. Небольшой опорный пункт, пехота, несколько пулеметов, танк, пара бэтээров. На вышке у них наблюдательный пункт. Если что, дают сигнал о помощи в села. Слева Долино, с права Юрт. Наша задача выбить их к чертовой матери с этой кошары, окружить село, оседлать перекрёсток дорог и перекрыть им все движение. Наступаем тремя колоннами. Центральная колонна идет через нефтяную вышку,  на перекресток дорог. Правая уходит как и мы в сторону, отсекая помощь из села. Наш батальон на  шести бронетранспортеров идет в левой колонне. При подходе к вышке отделяемся от центральной колонны и уходим в лево. – Карандаш тонким жалом указал на притаившийся недалеко  в лощинке нефтеперегонный завод –  Там тоже боевики, цепью на машинах, выходим из-за гребня и не спешиваясь лупим из всех видов оружия по заводу. По моей команде "залп", стреляем по две дымовые  гранаты из башенных гранатометов и уходим назад.  Что не понятно? – Трофимов поднял голову –  Не сложно и эффективно. Голова все таки начштаба, хоть и козел.. 
–  Если все понятно, к утру машины перед штабом, в каждой экипаж из десяти человек,  старший офицер. Приготовить списки людей с номерами оружия. Кто поедет, решайте сами. 

3

.. – мы знаем кто встречал русские войска с хлебом солью в Ассиновской. Авторы так называемого письма уже дали опровержение своим лживым словам..  – неторопливо цедил диктор чеченского радио. Трофимов опустился рядом с безучастно курившим замполитом – Охота тебе эту хренотень слушать?
– Ты знаешь, интересно. 
– Ну-ну.. – Трофимов устроился рядом и прикрыл глаза намереваясь подремать до того как соберутся взводные офицеры.
..  – Да! И они ответят за это. Вместе с русскими там участвовали чеченцы, что ж, мы запомним их и придет время.. Новое сообщение! По сведениям наших источников, русские солдаты отказываются  воевать и пробивают баки машин. Группировку войск под Бартхоем снабжают вертолетами, а это значит что солдаты.. – Дергунов перевел волну – Оперативно работают,  сволочи. Это они про нас. Только баки машин никто не пробивал, горючка имеет свойство заканчиваться. – Трофимов открыл глаза – Все собрались? Слушай боевую задачу.. – Головы склонились над  порядком потертой на сгибах и разлохмаченной картой –  Что не понятно? – Ротные офицеры молчали. – Если все понятно, едут командиры взводов со своими взводами, старшим от роты поедет, поедет от роты... поедет... – Трофимов замялся –  Давай я съежу командир? –  вызвался замполит, наслушавшийся его обещаний забить на все хрен. –  Ещё чего! –  ротный своенравно вскинулся – Старшим поеду я! Здесь остается замполит, а с ним ..
–  Я не поеду.. – Капитан замолчал и недоуменно вскинул глаза – Кто это сказал? Баранов, ты чего? –  Лейтенант смотрел круглыми от ужаса глазами. Белые губы чуть слышно шелестели. Все смотрели не веря ушам  – Ты чего болтаешь? – Дергунов, Синяков с Хвощевым молчали не сводя с него удивленных глаз. –  Я .. я не поеду! –  громче и тверже заявил лейтенант.
–  Как это,  не поедешь?  – не поверил и ротный.
– Не поеду! Не поеду и все!! Делайте что хотите, но я не поеду! – Глаза лейтенанта истерично блестели. Ротный замолчал. Только что, он думал что самым большим трусов в роте был он. Оказывается..  Вот черт, как же ему помочь преодолеть барьер? Сбить с этой позиции можно было в самом начале, когда он только неуверенно пикнул. Вздыбиться устрашающе, заорать. Не важно что, главное громко. Дать пару не больных, но оглушающе-ослепляющих пощечин, поставить по стойке смирно! Нависнув злобно сверху, сверля недобрым взглядом, как можно угрожающе громко и повелительно отдать приказ. Все! И тут же выкинуть грубо из машины –  иди лейтенант, готовься! Я проверю через три минуты! Не дать ему высказать свое намерение. Но капитан прозевал драгоценное время. И теперь, его не сдвинуть.. Трофимов задумчиво смотрел –  Хрен с тобой лейтенант, остаешься здесь. – Взводный смотрел оловянными от ужаса глазами  и кажется ничего даже не понимал. Он закостенел от страха. Его теперь не то что словом, бревном не сшибешь. – Ну а вы.. – ротный посмотрел тяжелым взглядом на Синякова с Хвощевым – Тоже, истерики будете закатывать?
– Чего их закатывать, надо так надо.. – огрызнулся Синяков, Хвощев промолчал. –  Тогда по местам, к вечеру списки экипажей. – Окончательно стемнело. Ночи на юге падают стремительно, полчаса и темь.

4
 
–  Товарищ капитан, там какая-то шишка по окопам ходит! –  просунулся в люк Храпов и снова исчез.  Этого еще только не хватало.. Сердито матерясь ротный натянул полусырые ботинки, и прихватив осточертевший автомат спрыгнул в жирно чавкнувшую грязь. Толпа кучковалась далеко,  и медленно шла к нему. Трофимов свистнул в траншеи – Шляпы надеть, принес черт кого-то.. – Шурша формой подвалили двое громил одетые в полную бронезащиту. Оружие в лапищах казалось сущими игрушками.  – Ты, командир этой роты?
– Ну. – Громилы переглянулись. – С тобой сейчас будет говорить командующий группировкой.  – Трофимов  промолчал ожидая продолжения.  Пхе, командующий группировкой.. да хоть папа римский! Что теперь, выть от восторга? – Слушай внимательно. Веди себя спокойно и вежливо.. –  продолжали вразумлять его словно слабоумного, телохранители. Одному из них явно не понравилось выражение лица ротного.  – Может у него оружие взять? – Другой громила пренебрежительно хмыкнул –  Не надо. Слышь! Как там тебя? У тебя оружие на предохранитель поставлено?
–  Поставлено.
– А это чье подразделение? – дядечка генерал подошел как нельзя более кстати. – Товарищ генерал..   – Трофимов взял оружие на ремень и лихо сделал шаг вперед. Доложив что он такой-то и такой-то, и вверенная ему рота занимается тем-то и тем-то, ротный выжидательно замолчал. Генерал молча осмотрелся и покачал сухой головой. На лице блестела трехдневная щетина. –  Не правильно вырыли окопы товарищ капитан, не так надо! – Трофимов скромно промолчал. Что есть, то есть –  окопы отрыты не правильно. Нужно было копать ниже гребня.  Стоящий  рядом с генералом Папик посмотрел взглядом василиска и что-то пробормотал нагнувшемуся Серову на ухо. Комбат понимающе улыбнулся кинув многообещающий взгляд на ротного. Только что он словил еще одно взыскание. Правда оно еще не прозвучало, но за этим дело не станет.
–  В другой раз обратите на это внимание – не стал заострять вопрос на скользкой теме, генерал. – Так точно..  – облегченно выдохнул Трофимов и опять поймал свирепый взгляд Папика. Уж он то, прощать не собирался.. 
–  Как настроение? – Трофимов тяжело вздохнул. Какое тут может быть настроение? Хреновое, дальше не куда.. – Нормальное, товарищ генерал!
– Хорошо! Нам порядок нужно здесь навести. Мы теперь имеем право стрелять, тем более первой пролилась наша кровь, российская.. – Свита почтительно внимала синхронно переводя взгляд с лица командующего на его руку. Несколько человек пыталось что-то конспектировать в сгустившейся темноте. – Ну, успехов тебе капитан!
– Спасибо товарищ генерал! – Куча сопровождающих стремительно побежала вперед, дальше. Дальше стояли бээмпэшки отдельного батальона и окопов там не было вообще. Черт их знает, как стрелки всей кучей жили в одной машине, но видать как-то уживались. А генерал ничего дядечка..  Бывает и хуже.

Глава 12. Ночной град.

1

Грохнуло, еще и еще.. Бронетранспортер весом в двенадцать тонн подпрыгивал и качался как мячик.  Трофимов проснулся в темноте и резко сел. Слева раздавались мягкие удары и мат. –  Руль с****или товарищ капитан! –  испуганный крик водителя резанул по нервам. Нащупав рукой плафон освещения ротный включил свет –  лежа на боку  водитель, бился и яростно царапал броню. –   Он перед тобой! Очнись, солдат! 
Возились испуганные обстрелом солдаты. В мрачном освещении, капитан переводил вопросительный взгляд с одного лица, на другое –  Что это? – Вопрос был идиотский. Ответ прозвучал не менее идиотский –  Пляшут! – В самом деле, впечатление было таким, как будто наверх, на транспортер, забрались парни плотной толпой. Здоровые, обутые в сапоги с мощными каблуками сорок пятого размера. Обнявшись за плечи, парни принялись враз приседать и подпрыгивать, отбивая дробь каблуками и дико вскрикивая. А может и в самом деле, кто хулиганит?  Звякнув запором Трофимов приоткрыл люк. В щель ворвался гул близких разрывов, мерзко жужжа звякнул и отлетел осколок. Капитан резко захлопнул люк. – …. мать...! Надо выбираться через боковой. –  Войска! Взять оружие,  приготовиться к высадке! Всем заползать под бэтээр! – Солдаты зашевелились отыскивая свои стволы. Выключив свет  капитан приник к окулярам перископа –  ни черта не видать! Вспышки выстрелов по всей линии окопов. Напялив шлемофон нажал тангенту передачи –  .. я «Линза 50», прием! Обстрелян с фронта! Что твориться?
–  Не знаю, но похоже нас накрыли артиллерией! Ты видишь откуда по тебе стреляют? – начштаба орал потеряв обычное спокойствие. Впрочем, мандражировали все.
– Даа!!!
– Огонь по противнику! Уничтожить его «Линза 50»! – мотор транспортера завелся и машина рывками, осторожно пошла вперед из эпицентра покачиваясь от ударов града земли. Выехав на невидимый скат машина встала.   Загрохотал тяжелый пулемет. Огненная трасса впились в дома, пройдясь по фронту исчезла. Лента кончилась. Задрав пулемет Храпов торопливо перезаряжал оружие.  Торопливо крутил рукояти наводки. –  Все, хватит Храпов, все.. успокойся!  – Разрывы утихли, стихала и беспорядочная стрельба. А из окопов, вылазили очумелые люди.. из одного три-четыре, а рядом стоял пустой. Полураздетые, в носках и босиком шлепали матерясь по жирной грязи. Многие без оружия. Озираясь, рылись в кучах брошенного барахла отыскивая сапоги, оружие, подбирали брошенные в панике вещи. Брели по своим подразделениям. Вот так, выглядит паника. До утра никто не спал, все прятались по окопам. В батальоне, ранило  Ваську Быкова.. Тыловик, в тылу, лежа на земле поймал осколок, это ли не судьба? 
Воронки от «Града» впечатляли..  На десантников и батарею самоходных орудий чеченцы обрушил полный залп, сорок штук. Аккуратно расставленным по порядку в ряды, машинам десантников досталось. Попав в одну, снаряд превратил её в банку. Ночевавших там размазало по стенкам. Крыша и днище, разорванные могучим взрывом превратились в металлическую "розочку". Вэвэшников  всерьез никто не воспринимал, меж собой чеченцы так и говорили – идет два полка воинов, это десантники, и стая шакалов, то есть оперативный полк внутренних войск.  По этой ли причине, а может потому что они находились рядом с селом, ограничились половиной пакета. Разбросанные в беспорядке машины не пострадали, хотя основной удар реактивной установки шел в центр, где, как они думали, стояли два МИ-24. Но вертолеты поддержки ушли как только стало вечереть и чеченские наблюдатели их успешно прохлопали.
Артиллерия  беспрерывно бившая по городу замолчала, и лишь доносился гул разгоревшийся битвы в Грозном озаренный багровыми всполохами огня. Артиллеристы выжидали. Чеченцы обязательно повторят налет. По картам просматривали местность, откуда лучше всего произвести залп и быстро уйти. Разведка шныряла по подозрительным местам. А ночью, затряслась, заходила ходуном земля. Со стенок окопов потекли ручейки высохшей земли. В уши больно ударил утробный рев артустановок, огневой налет. Удар! Удар! Сто двадцать миллимитровые орудия слитными залпами грохотали выбрасывая огромные языки пламени. Солдаты попадали на дно окопов. Накрыли БМ или нет, но из "Града" чеченцы больше  не баловались. Опять мерно заработали пушки, посылая шелестящие в вышине снаряды.

3

Пленный офицер, сорока лет, в зимней шапке и милицейском бушлате, в окружении чеченцев сидел у костра с варившимся в котле бараном – Почему ты пошел воевать? –  допытывался оператор. Пленный виновато пожал плечами –  Приказали…
– А сам ты как считаешь, правильно поступал? – Боевики вроде не обращали на разговор внимания занимаясь своими делами. Но по мимолетным взглядам было понятно, слушают. Пленный помолчал. –  Да как сказать, конечно не правильно.. Ну а что я мог сделать? Многие офицеры понимают что не правильно поступают, но воюют, и солдат заставляют воевать, не будь их, воевать было бы некому..
Чеченцы улыбались. В масть ответ, хорошо пленный говорит. В кунге стояла гробовая тишина. В телевизоре загрохотало завыло, изображение беспорядочно запрыгало. Бегут. Гулкие разрывы. Смена кадра. Та же группа у костра, невдалеке сидит тот же пленный. Но выступает уже чеченец – а-ля русский интеллигент в очечках,  но обмотанный пулеметными лентами как матрос из революционного прошлого. На чистейшем, без характерного акцента русском, рассуждает – Я нормальный человек, преподаватель математики. Но то, что пытаются сделать с Чечней, мне не нравиться. Кто такой Воронов, что бы наводить тут свои порядки? Пусть сначала в России порядок наведет! Посмотрим, хватит ли ему  двух десантных полков? – В кадр влез пацан, лет шестнадцати, кучерявый и смуглый.  Демонстративно подбрасывая Ф-1 в руке хвастливо затараторил – Я вот гранату специально для министра приготовил, пусть приходит если мужчина! Мы немало уже твоих солдат угрохали, давай Пашка, приходи!
Ветреный день. Окраина села. Холодно. Худощавый чеченец возиться с крупнокалиберным пулеметом  установленным на грузовике, дышит теплом на руки. Озабоченное лицо, что-то не получается. Матерится правда на русском. Наконец, деталь встала на место. Аккуратно поправляет ленту с хищными остриями двенадцати миллиметровых патронов.  Что-то спросил оператор, в ответ прокаркал пулеметчик. – А теперь специально для наших русских друзей! – со смехом попросил снимающий. Сильный ветер треплет длинный клок волос, худое лицо с впавшими глазами похожее на череп внимательно смотрит в объектив.  Сделал приглашающий жест –  Приходите русские, ждем! …
 – Бляха муха.. – по коже продрал мороз.  Трофимов совсем упал духом, и торопливо полез за папиросами пробираясь на выход. Что он, чеченцев не знает? На заставе сколько лет служил с ними.. люди как люди, своенравные правда, но он тоже далеко не подарочек. В советские времена, вооруженные силы были многонациональны, и на отдельной заставе по охране искусственных сооружений на БАМе было две мафии, чечено-ингушская и таджикская. Между ними небольшая прослоечка из русских, которой достается от всех. Таджики старослужащие, чечено-ингуши молодые. Постоянный передел власти, драки. Сколько раз приходилось влезать в бешенный клубок мелькающих кулаков разнимая их? Много. Фуражку сбивали, но расчетливого удара из темноты не доставалось ни от кого, ни разу. Честно говоря,  по духу чеченцы  были значительно ближе чем таджики или узбеки.  Может  поэтому получалось как-то ладить с ними? И ведь ладил, ладил неплохо.. Не дай Бог встретиться теперь с кем из них, как  стрелять? А может все это от неуверенности?  Задерган, в батальоне грызня, лейтенантики мало чем от своих подчиненных отличаются, бестолковые, требуют постоянного контроля и опеки.. Всем только давай! Подбадривай, обнадеживай, а самому, на кого опереться? Нет поддержки, ниоткуда. Может поэтому, вконец обозленный и задерганный офицер стал вспоминать Бога? Никогда до этого не задумывался, есть Он или нет, наплевать.. Как все. А что просить, как просить, и что для этого нужно? Ни одной молитвы не знает.. ох, как тяжело.. Может так, на халяву? – Помоги Господи, дай сил!!! А что я могу Тебе дать в замен? Нет у меня ничего за душой.. я нищ, гол и бос.  Сколько на земле таких как я? Много.. В честь чего ему кто-то должен помогать, разве хватит на всех букашечек Божьей милости? – Надо было раньше думать, когда в оперативные части сам напросился. Страх! Страх тяжелой чугунной гирей давил на душу, выматывал тепло и обессилевал. Сколько раз клял себя за неугомонность характера! Сидел бы в дремучем лесу на своей заставе, завел бы официальную любовницу из телефонисток и трахал её!  Воровал бы потихоньку со старшиной, на заставе свинство разводил, как это делали многие начальники застав. Нет, не сиделось дураку..  сбылась, мечта идиота!
– …Завтра с утра прибыть к исходному рубежу атаки,  при себе иметь тройной боекомплект, проверить оружие  – опустил на грешную землю голос Серова. Совещание закончилось.


Глава 13. Но самый страшный в жизни час..

1

Утренний морозец исчезал вместе с кудрявым инеем. Ротные транспортеры заняли свое место. Боевые колонны ждали приказ. Ожидание тянулось томительно.. от табака тошнило и без того убитое настроение стало еще хуже.  – ..но самый страшный в жизни час, час ожидания атаки... – всплыло двустишье какой-то поэтессы, Юлии Друниной кажется. Да, верно подметила. Книги о войне.. как хорошо их читать  прихлебывая горячий чай и затягиваясь сухой сигаретой?!  И совсем другое дело, торчать самому в ожидании этого самого сигнала. Сидя на пулеметной башне, капитан смотрел на кружащих в таком же томлении солдат, офицеров. Как бы кто не скрывал свои чувства, у всех были напряженные и бледные лица, звучал преувеличенно громкий  деревянный смех, суетливость движений. Кто слоняясь ходит,  кто-то наоборот, безучастно сидит уставившись в одну точку. Маета… Полуденное солнце пригревало. Капитан выудил транзистор и врубив на полную громкость поставил рядом с собой. Полукругом подтянулись люди. –  .. двух человек, у автомата, вот как захочешь теплоты.. – прорыдала прима отечественной эстрады. Песенка кажется глупой и неестественной, как духи в сортире. Начались новости. Толпа напряженно слушала. По любой программе на первом месте самое горячее – вооруженный конфликт. Всё тоже самое –…Федеральные войска завершили окружение Грозного, приступили к разоружению незаконных вооруженных формирований. Конфедерация народов Кавказа предъявила ультиматум России. Но как-то вяло, без огонька.  – Все. Какой-то дядечка надрывно заговорил о творческом поиске, мучительных раздумьях о судьбе народа. Напряженно окружившая бронетранспортер толпа разочарованно расходилась. Шел второй час пополудни, как долго тянется время..  Кажется сил совсем нет. Мимо пропылила колонна водовозов, впереди нагло пер танк с противоминным тралом и несколько боевых машин десанта, сопровождение. За водой попилили.  Три часа. Вдоль батальонной колонны быстрым шагом шел  начальник штаба – Всем по своим позициям, на сегодня война отменяется! – Облегчение? Да, наверное, но страх не отступил окончательно и до времени свернулся змеиным клубком. Машины с веселыми водителями быстро разъезжались по сторонам. Еда была первый раз за несколько суток, и тяжесть естественным образом с души, переместилась в желудок.   
 
2

Кроваво-красный закат поджег ярко голубое небо, и в сочетании с грозным гулом доносившимся издалека – зрелище было впечатляющее, как кровь погибших, того и гляди закапает с неба. И синь, прозрачная пронзительная синь оттеняя красное, переходит в черное небо! Вдалеке сахарно белеют, переливаются горы. Какое буйство красок! Ночь стремительно упала на землю. Неторопливый ход мыслей прервал  солдат забарабанивший в броню – Товарищ капитан, танки!
– Какие еще, танки? Ты сбрендил.. – но в окулярах перископа проступили черные характерные силуэты на противоположном гребне ската. – Раз, два, три, четыре, пять! Вот так не шиша себе.. – Трофимов торопливо схватил шлемофон – "Сосна", я "Линза ", вижу танки, пять штук!
– Сейчас комбата позову! – пискнул штабной радист. Томительно тянулось время. Тем временем, танки один за другим скатывались в долину и перли прямо на позицию роты. – Какие еще танки? – недоверчиво-возмущенный голос  оторванного от дел начальника штаба неожиданно громко ворвался в наушники. – Танки-танки! – подтвердил Боярченко вклиниваясь в разговор –  Идут по дороге.
– Ждите! –  начальник пропал из эфира. Хорошо ему говорить, ждите! А танковый рев нарастал и давил на нервы. Капитан задергался  – нужно было предупредить взводных. –  Внимание, "Линзы", стрелять только по моей команде, красная ракета в зенит! Как поняли? – Второй взвод подтвердил приказ. У третьего транспортера нет, комбат забрал как свой резерв. Переносная радиостанция у Синякова как всегда была выключена, а ведь сколько раз говорил лейтенанту! Капитан повернулся –  как назло, нет никого. Придется посылать наводчика. –  Храпов! Дуй в третий взвод, Скажи  Синякову, что огонь только по красной ракете! Быстрей!! – Солдат улетел. А капитан суетливо перебирал лежащие перед ним ракетницы, красные, зеленые, осветительных нет ни одной! Сколько раз просил у зампотеха осветительных! Завтра, потом!! Лень было на улицу выйти! Еще раз чертыхнувшись Трофимов схватил сигнальные ракеты. – Это же наши! – обожгла мысль – Когда стояли в колоннах, они мимо за водой прошли! Ох…  – Вновь надев шлемофон судорожно ткнул кнопку переключения частоты станции на волну десантуры – Коробочки-коробочки,  вы идете ко мне, обозначьте себя! Повторяю, обозначьте себя... – раз за разом  частил Трофимов кусая в нетерпении губы. По всем основным и запасным частотам стыла зловещая  тишина. Или у них рации выключены, или частоты поменяли, тогда почему не предупредили?  На своей частоте тоже тихо. Машины были уже близко, оставалось двести метров, когда напряженную тишину разорвала длинная очередь с позиции Синякова. Это послужило сигналом. Батальон как с цепи сорвался. Огненный шквал хлестанул изо всех имеющихся стволов. Два раза пукнул и заглох  крупнокалиберный  Хвощева. Капитан схватился за голову: – Идиоты!  Прекратить огонь! Прекратить! Это свои! –  орал что есть мочи  встав в рост на машине. Бесполезно, накопившийся страх требовал разрядки, никто  не соображал, паника захлестнула всех и вся. Солдаты торопливо меняя магазины садили и садили в страшную темноту где наконец-то показался реальный враг. Ударили ручные гранатометы, выбросив сноп пламени, долбанула безоткатка установленная в боевых порядках роты. Снаряд перелетев колонну разорвался вдалеке. Чей-то пулемет садил очередь за очередью в стог соломы, что стоял на скате недалеко от дороги. Паха наверное.. точно Паха! Солдат не забыл поставленной задачи и пытался поджечь солому. Трассера очередь за очередью скрывались в огромном стоге. Не горит, не горит сука!!! Если бы горящая солома осветила местность, солдаты бы увидели что это свои, а может и нет..  Но стог не горел. –  Тышкин! Бегом вдоль окопов, кричи – это свои! – Водитель сорвался с места. Трофимов метался на бронетранспортере и яростно матерясь сорвал голос. Сидящие перед ним опомнились и прекратили стрелять. По цепочке орали друг на друга. Стрельба стала стихать, постепенно сошла на нет. Ротный облегченно вздохнул. И вдруг, длинная очередь из остановившейся колонны, как плошка бензина на затухающие угли, всколыхнула ответный ураганный огонь. С неожиданным для самого себя спокойствием Трофимов закурил и сел. Все что смог, он сделал. Взял  шлемофон – Не стрелять, это свои! –  верещал радист. – Спасибо за подсказку..  – Танк тем временем тронулся и двинулся вперед. Рев был уже близко, танк встал на левом фланге работая на холостых оборотах. Стрельба стихла совсем. Серов показался из темноты – Где командир роты? 
– Чего тебе?
–  Почему открыли огонь? Это же свои, вам передали!
–  Когда передали? Когда стрельба началась? Все осатанели от страха, что  от меня хотите?!  – Колонна меж тем гудя моторами проходила через расположение роты. У Синякова тарахтело моторами уже несколько машин, и стоял такой мат..  такой мат..о какой мат стоял там! 
– Почему ракетницами не подсветил?
–  А кто мне их дал, ракетницы эти?
–  Завтра немедленно получить в полковом складе!
–  Был я там, сказали зампотех должен получать!
–   Разберемся, а сейчас иди расхлебывай кашу!
–  Сейчас. – Трофимов не тронулся с места. Тем более, сам Серов тоже не очень-то туда и спешил и исчез совсем в другом направлении. Синяков сука, натворил дел, стервец! Пусть, пуусть теперь попробует расхлебать кашу! Конечно лейтенант  виноват, слов нет. Но с другой стороны, почему колонна не отвечала на радиозапрос? И почему они не подали сигнала зеленой ракетой? Без фар шли.. как на учениях, на все хрен положили! Ничего, в другой раз умнее будут.. Что будет, если кого-то нечаянно убили, думать вовсе не хотелось. Техника прошла, и снова наступила тишина. Трофимов так и не сдвинулся с места. Что теперь будет..  – Вас искали товарищ капитан.  – к машине подошел наводчик и забравшись на верх сел рядом.
– Знаю.
.. – нервы не выдержали! Только одного успокоишь, другой стрелять начинает, не слушаются! Как дураки! Танкисты тут тоже права качали, чуть гранатометчика не задавили, едва из окопа успел выскочить.. Синяков испуганно оправдывался, Трофимов даже не кричал. Лейтенанту и так досталось от разгоряченных десантников. – Почему радиостанция оказалась не включенная?
– Аккумуляторы сели! – Ротный щелкнул включателем. Тышкин отозвался мгновенно, связь работала отлично. – Синяков - Синяков, что ты натворил..

3

Глаза у Колокольчикова были страшные. – Ну, рассказывайте, как вы свою колонну расстреливали товарищ капитан!?  – Вопрос прозвучал как забитый в крышку гроба, гвоздь. Трофимов затрясся. – А что я мог сделать? У всех нервы сдали.. колонна на запрос не отвечала.. я всех предупреждал, только по моей команде.. всех.. 
– Какие бывают виды связи? – прервал поток невразумительного бормотания, Колокольчиков.   
– Виды связи? Кхм.. радиосвязь, флажками, посыльными.. 
– Вот вы и ответили на свой вопрос!
– Я посылал.. посылал я..  я же говорю что все как с ума посходили..
– В четвертой роте никто с ума не сошел, а у вас посходили! Вы что, товарищ капитан, не умеете ротой командовать?! – Трофимов растерянно молчал – как это четвертая не стреляла.. все стреляли, даже бээмпэшки засадили очередь, хоть и отпираются. Просто никто не попал.. темно было.. А может в самом деле, сказать – убирайте меня к чертовой матери! Не хочу и не умею командовать! Ох, какой был удобный случай.. 
– Как это вы забыли, что колонна за водой проходила мимо вас? – Трофимов удивленно посмотрел на командира, тот стал похож на сварливую бабу. – Вы пьяный были? Не-ет, не зря на вас постоянно батальонные офицеры жалуются! И если раненый умрет, учтите, вы пойдете под трибунал! – Разом ослабели колени и пересохло в горле. – Под трибунал, за что? Десантура сама зевнула! Потемнело в глазах, голос командира уплыл и доносился  издалека. Ротный тут же пришел в себя, щемило сердце, не хватало воздуха. Трофимов встал – Я могу идти?   
– Да, идите пока в роту!
– Пока.. пока в роту.. – погребально звучало в ушах пока капитан доставал заветную фляжку. Торопливо наклонил над кружкой. В кружке была вода. Капитан встряхнул фляжку и подозрительно уставился на экипаж – Кто трогал?
– Никто, товарищ капитан.. – грязное лицо водителя было удивленным и честным.  – А кто сюда воды налил!? – Тышкин понюхал горлышко  и отдал обратно – Водка это, товарищ капитан. 
– Да? – Трофимов понюхал НЗ и залпом выпил. Точно водка.  Плюнув на все распаковал коробку сухпая и вытащил банку тушенки. Хоть под трибунал, зато сытым. А на улице снова моросил мелкий и нудный дождь. Все заволокло тучами. А в машине было тепло и уютно. Включив обогрев, ротный свернулся на командирском кресле и мирно спал подложив под голову грязный кулак.
– Так и сказал? – командир артиллерийской батареи отпустил как многие щетину, и презрительно щурился. – Свистит Колокольчиков как суслик, раненых в колонне нет, одному только ухо чуть-чуть зацепило. Летехе, тот самый дурак что из колонны очередь выпустил. И четвертая рота стреляла, еще как! Если надо, могу подтвердить. Дурит командир, паника началась, я сам не удержался.. Шел бы ты из этого батальона, слопают тебя здесь. – Трофимов кисло усмехнулся – Как? Только если бросать все. – Артиллерист внимательно посмотрел на капитана – Ты это.. не ходи в бой с таким настроением. Плохо кончится.
А в окопах вовсю шарили штабные клерки, зловеще шуршала бумага.  Дознаватели выворачивали все и задавали неуютные вопросы. Солдаты невразумительно мычали, но вопросы были четкие и двусмысленного толкования не позволяли. Но как ответить на такой вопрос – кто первым открыл огонь и почему никто не остановился? А потом на другой вопрос –  Что делал ротный? – И причем, ответить надо было обязательно вразумительно. Легко ли, когда сам плохо помнишь? ИО на время следствия, Трофимов как не странно не переживал и даже был бы рад, если б его отстранили и убрали с роты. Все бы получилось само собой. И Папик и комбат вредили сами себе. Целой роте внушили страх перед оружием и ответственностью, положили начало недоверия командиру. Заряд замедленного действия, и неизвестно где и как он рванет, но рванет обязательно.
Вечерело. Вдалеке, две бээрдээмки по мокрой от дождя дороги ползли еле-еле. В бинокль было отлично видно как устроившись на броне кто-то курил. Курили и водители машин высунув головы в люки. БРДМ – боевая разведдозорная машина похожая на БТР, но короче. Пять мест и тяжелое, как у транспортера, вооружение. Машины шли по шоссе в село и были явно чеченские. Стемнело довольно сильно. Вот бы по передней из тяжелого пулемета.. А вторым транспортером, по задней. Не далее как вчера, ротный именно так  бы и поступил. Чужие машины как на ладони, дальность оружия позволяла легко достать их как на полигоне. – "Сосна", я "Линза 50", у нас разведка в моем районе есть? –. Серов ответил мгновенно – Нет, а что?
– Вот тут передо мной две бээрдэмки шляются..
– Сейчас, подожди! – Трофимов ждал пока Серов свяжется с командиром части, уточнит где полковые разведчики и доложит о подозрительных машинах, а тот в свою очередь доложит командиру группировки, и тот даст задание уточнить в других частях.. 
– Давай их мочканем? – Трофимов узнал Боярченко. – Ты по переднему, я заднего возьму? – Капитан потер занывшую половину груди. – Без проблем. Только ты стреляй первый. – Чужие машины тут же увеличили скорость и потушили фары.  Боярченко тоже пропал из эфира и больше не отзывался. Машины скрылись в селе. Вот одна, включив прожектор выписала на центральной площади кренделя и напоследок издевательски подмигнув, растворилась в темноте. Серов запыхался  и очень торопился – Огонь! "Линза ", наших там нет!


Глава 14. Крещение.

1

Ожидание было выматывающим, но все уже привыкли, и острота ощущений как-то пропала. Распечатав фляжку Трофимов приложился в ожидании боя, и теперь блаженно млел на теплом солнышке. Надо бы добавить.. побултыхав, капитан прикинул – грамм пятьдесят, не больше можно выпить, что бы осталось водителю и наводчику. Хотя, чего тут бояться.. Кинув вороватый взгляд по сторонам Трофимов нагнул фляжку и волшебная жидкость полилась. – Командир, капни хоть чуть-чуть? – Выследили.. обречено вздохнув Трофимов налил стаканчик и обернулся. – Док? – Прикомандированный доктор трусил, и глоток спиртного для него был как нельзя более кстати. – Держи.  – Доктор, это уважаемая личность и ему отказывать никак нельзя. 
   – По места-ам.. – прорычал Серов пробегая мимо колонны и машины разом завелись. Третий день, как после обеда отменялась война. Рота погрузилась в послеобеденный сон и капитан не сразу понял кто его упорно толкает в плече. – Тебе чего!?  – Трофимов приподнял голову и свирепо оскалился. Бледный Храпов отпрянул – Тревога, товарищ капитан.. радиосвязью пользоваться запрещено. Всем в боевые колонны. – Сон пропал. Вот оно.. начинается. Высунувшись в люк Трофимов встал в носках на сидении и свистнув, выругался подзывая Хвощева. Тот уже собирался. Страха не было. Возбуждение, спокойствие и железная уверенность что все будет отлично. Страх.. как хорошо и свободно было без него! Небо после обеда посерело и свинцовое брюхо легким туманом волочилось по земле. Плохо было одно, все нажрались как свиньи думая что боя не будет. При попадании в живот пищевая масса затрудняет оказание помощи. Это, знал самый распоследний солдат. Трофимов потряс флягу – надо бы водиле с наводчиком накапать.. Но фляжка была пустая, эх не сдержались до обеда.. Забросив посуду капитан вздохнул – Ну что бойцы, терпите! Всухую в бой идем. – Машины выстроились в колонны. Стоящий в соседней колонне «Урал» с прикрученной в кузове зениткой, при одном только взгляде вызывал дрожь. Ограждения нет, защиты нет. Расчет веревками привязан к сидениям и мертвой хваткой вцепился в рычаги наводки. Открыты ветрам, пулям и осколкам. Вся ихняя защита заключается в скорости  машины, умении срочника-водилы, да точности наводчика с реакцией стрелка.. ****ец какой-то!!!! Трофимов с новым чувством посмотрел на транспортер и с любовью погладил броню – родная ты моя.. – Командир, я с тобой! – доктор, одетый в бронежилет и каску торопливо бежал к транспортеру волоча огромную сумку с красным крестом. Десантный люк мгновенно распахнулся и бойцы почти под руки повели дока на почетное место. – Офицеров второго батальона вызывает комбат..!! – солдат посыльный повернулся и трусцой побежал обратно. Начальник штаба настороженно ощупывая офицеров глазами, и неожиданно без привычной грубости выдал новый данные – Десантура атакует село с другой стороны. Нефтезавод побоку, идем со всеми через кошару! Трофимов, тебе на усиление Черкасов. – Ротный скривился, не доверяет что ли? –  Миша, давай к Хвощеву на усиление. Только паники мне в транспортере не хватало.
Стоящие машины разом завелись и ревели прогревая моторы. Гарь выхлопа заволакивала колонну. Взбивая воздух, низко прошла пара боевых пятнистых вертолетов, со скрежетом прокатила командная бээмпэшка  в антеннах. В заднем люке показался Генерал в шлемофоне, дал отмашку головным – Пошли!!! – Моторы взревели как бешенные, водители разом заскрежетали рычагами врубая  передачи и сцепления. Машины тронулись с места набирая скорость. Завизжали залязгали  траки, рубчатые колеса транспортеров рвали землю. Воздух и земля дрожали от рева и грохота боевого железа! Ай да Генерал, ай умница! Сколько он головы морочил вражеским наблюдателям собираясь по утрам? Много, дней пять. После обеда  наступление отменялось. Приучили к этому и чеченцев. Они и поверили, что сейчас Иваны в очередной раз кашу поедут жрать да на боковую заваляться! Наблюдатели после обеда сами по домам разошлись. Даже если пройдет сигнал, понадобится  слишком времени что бы хоть как-то организовать сопротивление. Вот это голова Генерал! Трофимов задраил люк и сдержанно перекрестился – С Богом! – Посмотрел на закаменевшие лица солдат. Никто  даже не улыбнулся. Какие уж тут  улыбки, на Него родненького, вся надежда. Колонна стремительно набирала скорость, стрелку спидометра шкалило уже на  полста и скорость неуклонно росла. Это по полю-то.. – Закрой "ресничку"! – Тышкин страдальчески сморщился – Как начнется бой, сразу закрою.. – Выругавшись, капитан захлопнул крышку. – Через триплексы веди! – Водитель смолчал и приник к щелям перископа. Обернувшись назад, заорал надсаживаясь и стремясь перекрыть рев мотора – К бою! Огонь открывать  самостоятельно при обнаружении цели! – Защелкали вставшие на фиксаторы заслонки, лязгали автоматные затворы запирающие остроносые патроны в стволах. Соседние колонны ушли расходясь лучами в стороны. Ни черта не видать! Поднявшаяся пыль мешала смотреть. Ух ты.. на передней машине, в командирском люке сидел замполит четвертой роты. Вот черт отчаянный! Может тоже..  Но тут показалась верхушка нефтяной вышки и с неё ударил пулемет.  Вышка быстро вырастала, со среднего яруса ударил второй. Огненные трассы неслись еще с нескольких сторон, но их было намного меньше чем наступающих. Радиомолчание мгновенно прервалось, крики, возгласы.. – "Линзы"! В цепь! – прохрипела команда в наушниках. Капитан с трудом улавливал голос начальника. – В лево! Пошел на лево Тышкин! – заорал на водителя. Солдат  побледнев вцепился в руль, послушно крутанул баранку. Машина резко ушла с дороги, плавно закачалась на бугристом поле. – Газу! Еще газу наподдай! – командовал водителю глядя в боковой триплекс на соседние машины  четвертой роты, стараясь выровняться в уставную цепь. Скорость упала. Бронемашины четвертой вздымая хвосты пыли, не снижая скорости уходили вперед.  Впереди защелкали одиночные, короткие очереди, поднялась густая пальба. Из-за маневра, бронемашины роты сильно отстали. Во всю дурь ревел двигатель, скрежетали шестерни передач. Солдат уперся лбом в узенькие щелочки триплексов, зло рвал рычаг передачи. Впереди показалась дорога, дальше карьер, обрыв.. – вспомнил капитан карту и рванул за рукав водителя, заорал широко разевая рот и тыкая пальцем вбок  – Дуй за четвертой ротой! – Кивком подтвердив что понял, Тышкин переложил курс машины.  Впереди клубился дым. Из густого, в рост бурьяна неслись трассирующие очереди крупнокалиберного пулемета. Пулеметы на нефтяной вышке не умолкали. Куда ехать?! – Короткая! – Машина резко встала, всех кинуло вперед. Длинными, мерно зарокотал башенный пулемет. Воняло порохом. И тут впереди, в бурьяне увидели чеченский бронетранспортер!  Стоит. Пулеметы вверх задраны, перезаряжается падла.. Хорошо!  Чуть дальше него, тоже в бурьяне еще какая-то машина, оттуда тоже трассера несутся. – Пошел прямо руль! Наводчик.. – Грохот выстрелов прервал ротного. На бронетранспортере и машине в кустах, с разных сторон сошлись еще несколько огненных трасс. Из брони  брызгали огненные брызги. Вражеская машина звенела от попаданий. Солдаты садили по всему что видели в узенькие окошки бойниц. Пороховая гарь  тянулась в машине полосами и резко воняла.. Трофимов развернулся назад к наводчику – …где машина второго взвода?
– .. сзади нас идет! – Ротный вцепился в рукоятки перископа. Дым, сплошной дым, ни черта не видно! Машина шла наугад. Вышли и сразу увидели Гогу. Бронемашина четвертой стояла сзади жилого дома. Из чердака, в бронетранспортер Трофимова бил автоматчик. В лобовую броню щелчками бились пули, было видно как поворачивается автоматный ствол. Щелчок! Трофимов дернулся.. Пули ударили в триплекс. Какой дурак сказал что им от этого что-то будет?  Наводчик не утерпел – Я его..
– Не стрелять, Гогу зацепишь. – Замполит, сидя  в люке транспортера спокойно и не спеша вытащил заряженный гранатомет. Положил на плечо и как на стрельбище прицелился. Автоматчик смолк перезаряжая автомат. Грохнул гулкий выстрел и чердак окутался дымом разрыва. Полетела в стороны черепица, показались голые стропила крыши. Тишина.. На чердаке валялся окровавленный мешок. Гога сел и транспортер покатил вперед. Ага, значит они двигались правильно.  Пока Храпов матерясь перезаряжал пулеметы Трофимов приседая от осторожности открыл люк и высунул нос. Не то что б очень сильно боялся, вовсе нет! Просто.. просто осторожность надо соблюдать! Стреляли где-то не очень далеко. Высунув наружу оружие Трофимов выстрелил из подствольника. На кого Бог пошлет! Подлый противник огнем на огонь не ответил и ротный окончательно осмелел. В душе шевельнулась хозяйственная жилка, автомат убитого на крыше боевика, пришелся бы как нельзя более кстати.. ротный оглянулся. Транспортер Хвощева  стоял за ним, уткнувшись в корму носом. Люки плотно задраены и лишь шевеление в бойницах стволов подсказывало что там еще не все умерли от страха. Пожалуй, не стоило из-за какого-то трофейного автомата, подставляться под пули уцелевших боевиков, а они там были.. Трофимов кожей ощущал пристальный ненавидящий взгляд. Связываться с двумя бэтээрами набитыми автоматчиками они явно не хотели, но если он вылезет то вряд ли они утерпят.. Да черт с ним, с автоматом этим!  – Ну скоро ты там зарядишь? – Трофимов закурил с любопытством разглядывая кошару.  – Зарядил, товарищ капитан! – прокричал Храпов, и пулеметы опустились вниз. Трофимов сполз под броню. – Вперёд! – взревев, машина рванулась. Проскочили  поле и прикрываясь насыпью дороги встали в цепь полковых машин. Солдаты горохом вывалились из десантного отсека разбегаясь залегая вдоль дороги. Выпав из люка Трофимов напялил «сферу» – Венцель, старший! Я к комбату. – Серов нервничал и набросился сразу – Ты где был? Почему отстал?
– Карьер там, обходили. Еще бы чуть-чуть и вверх колесами опрокинулся. – Серов хотел выругаться, но сдержался и пожевав губами процедил – Хорошо, находись у себя.

2

Упав в солдатскую цепь Трофимов бровями уперся в бинокль разглядывая местность. Да, это был тот самый поселок по плану, который, он должен был атаковать и удерживать одной своей ротой с двумя  бронемашинами. А вон на том перекрестке, где весело горит синий вагончик,  должен бы быть его командно наблюдательный пункт. А что, кошару бы он взял. Сначала бы из транспортеров расстрелял пулеметы на вышках, а потом за саму кошару взялся. Правда потерь было бы..  Солдаты изредка постреливали. До села было километра полтора. Там похоже еще не поняли что к чему и по дороге ехали машины. На правом фланге взревели пулеметы. Машины тормозили и разворачивались. Трофимов сначала не понял, почему не подбили ни одной машины? Странно, но никто не стрелял на поражение, а ведь там ехали боевики..   Густая стрельба вспыхнула сзади неожиданно. Пытаясь прорваться в  село, на бешенной скорости неслись две машины. Из голубенького микроавтобуса хлестали трассера крупнокалиберного пулемета, а из темно-синих "Жигулей" били из автомата.  "Жигуль" проскочил перекресток и уходил на максимальной скорости. Шквальный огонь. Машина вильнула и резко встала. Водитель убит, двое пассажиров выскользнули на асфальт. Один, дернувшись замер прямо у колес. Другой успел нырнуть в кювет. Захлопали подствольники, вспучились фонтаны разрывов. Крик боли. Опять хлопки подствольников, и тишина.. Граната разворотила кабину микроавтобуса почти на самом перекрестке. Оглушенные боевики не успели прийти в себя и их добили прямо в машине. А  из под мосточка выводили людей с серыми лицами  и высоко поднятыми руками. Крепкие парни вжали головы в плечи и норовили сбиться в кучу. – Мы не стреляли в вас.. мы мирные жители.. надо было уехать, ждали попутки..  – Оттуда же, из под моста, солдаты достали с десяток бутылок с бензином заткнутых матерчатыми пробками. Чеченцы замолчали и глядели в землю. – ….чьё? – боец с матерной руганью потряс зажигательной бутылкой. – Не наше.. – обречено выдохнули из окруженной солдатами, толпы. – Иди сюда! – Один из офицеров выдернул первого попавшегося и взяв за руки, понюхал. Понюхал одежду.  Когда он поднял лицо, чеченец съежился и посерел еще больше. – А почему руки, одежда бензином пахнет?  Машины жечь приготовили? – и не дожидаясь ответа, ударил. Это послужило сигналом. Солдаты набросились на пленных. Посыпался град ударов. Пленные закрывали лица катаясь по земле. Подоспевшие особисты еле отогнали озверевших бойцов,  взяли пленных под охрану. А противотанковая батарея жгла из безоткаток разъезжавшиеся с кошары машины. Под вывернувшим на дорогу КАМАЗ сверкнула вспышка, и машина подпрыгнула развороченная снарядом. Заполыхала. Рядом горело еще несколько машин. Напрасно они туда рвутся, дорога на Юрт тоже перекрыта.. Вставшие в линию напротив села БМП гасили любое сопротивление. На каждый выстрел несется звонкая орудийная очередь. Машины стоят дальше, чем может достать ручной гранатомет из села. Промежутки меж ними прикрыты спешенной пехотой охраняющей их от возможно подползающих гранатометчиков. Из кошары стали разбегаться пехом.  Мчались перебежками стремясь как можно быстрее добраться до глубокого арыка в поле. По нему, пока еще можно было уйти. Зачастили пулемёты. Взмахивая руками фигурки падают, падают одна за другой…  Вот что значит, наступление превосходящими силами. Уж его-то одной роте,  кровушки бы пустили будь здоров..
Из села тем временем показалась белая легковушка и несмотря на стрельбу, медленно ехала вперед. Огонь стал плотнее.  Машина остановилась и выбежавшая в белом женщина рухнула на асфальт, извиваясь неумело поползла. Ненадолго её хватило. В бинокль было видно как её заглючило в истерике. Выпавший следом мужчина взял её за голову и поднялся  в рост махая белым полотнищем. Трофимов свистнул –   Прекратить огонь! Передай дальше по цепочке!
– Прекратить... прекратить... баба! – остальные тоже заметили женщину. Стрельба стихла. Мужчина подхватил бабу и засунул в авто. Медленно-медленно машина подъехала к перекрестку. Её уже ждали и окружили.
– Стой! Вылазь бля из машины!
– Руки, руки урод..
– Быстро сука.. – Озверевшие, потные от возбуждения  лица солдат. Стволы больно ткнулись в головы, лица. Женщина очухалась, но смотрела как пьяная – Нау ..  Я  америка! Ребьята! – перепуганные глаза в пол-лица, раскарябанная об асфальт кожа. Бойцы заулыбались, правда их улыбки больше походили на оскал. – Баба … ! Американка … ! Корреспондент … ! А ничего … бабенка, а … ?
 – Какого ….  ей здесь надо?
– Чеченского … – И смачный гогот. Подошли замотанные особисты. – Документы!? – Мужчина торопливо достал толстую кипу бмаг. Мужик был русский, но это совсем ничего не значит.. Откуда стервятник, писака или телевизионщик?  Третий, чеченец  из оппозиции, сидел в салоне ни живой не мертвый, сопровождал их по чеченской территории. На него злобно косились, но пока не трогали.  Машина вся исклеванная пулями. Как они вообще уцелели? Сильно везучие.. Взгляд корреспондентов упал на страшную картину – тело водителя микроавтобуса свесилось из кабины. Выпавшие серые мозги, развороченное красное, струйка горящего бензина по мертвому телу… вонь жаренного мяса… Женщину вырвало, мужчины тоже побледнели и отводили глаза. Война – жуткая вещь, кто бы и как её не расхваливал и не превозносил.. Особисты проверили документы – Пропустить! – Но журналистка упиралась, и что-то говорила коверкая слова. От испуга забыла русский. – В чем дело? – раздраженно опять подошел офицер особого отдела. Русский торопливо заговорил с испугом глядя на солдат. Пропала видеокамера и мощный, очень дорогой фотоаппарат. Особисты знали кого трясти и все быстро вернули предварительно выдрав кассеты. Но журналисты были рады и этому. Ударила безоткатка, краем ударной волны зацепило американку. Та сомлела от многочисленных впечатлений. – Фляжку! У кого вода есть? – Побрызгали, вроде ничего, живая.. Запихнули в машину. – Проваливай! – еще раз кивнул особист бумажным шакалам.   
Опомнившись от неожиданности боевики открыли неприцельный, беспорядочный огонь. Засвистели пули. Снайпера притулившись в жухлой траве щелкали в ответ. По цепочке передали приказ явится к комбату.

3

Серов озабочено опустил бинокль, и о чем-то размышлял. – Зашевелились сволочи! Давай бери свои три транспортера и занимай позиции на холме.  Как бы по нам оттуда не вдарили. Может, тебе одной машины хватит? – Начальник задумался и Трофимов усмехнулся – А может я  вообще, один сбегаю?
– Ладно, бери два и давай скорее! 
Хвощевский транспортер шел сзади как привязанный стараясь не высовываться из-за командирской машины. Подобная осторожность раздражала. Бронемашина выла, медленно идя на пониженной. Поросший бурой травой склон круто увеличивался. Трофимов сидел в командирском люке и шарил биноклем в поисках пути. Дорога была, но.. Капитан не любил ходить проторенными путями. Стукнув по торчащей в люке голове водителя Трофимов молча ткнул пальцем показывая путь по распадку. Поправив шлемофон Тышкин кивнул и со скрежетом переключился увеличивая скорость. На краю гряды выделялись пара крутых  горок удивительно похожих на женские груди и водитель разогнался намереваясь проскочит  меж них. – Тпррру-у! Тормози Тышкин! – В ложбине испуганно толклись штабные офицеры, и в центре этого стада, прильнув к оптической треноге наблюдения, стоял Папик.  – Вы куда направляетесь? – Колокольчиков оторвался от наблюдения за полем боя и возбужденно потирая ладони подошел к спрыгнувшему с транспортера Трофимову. – На фланг, комбат послал, высотку занять. – Колокольчиков посмотрел и одобрительно кивнул головой  – Хорошо! Маловато вас.. Я еще спецназ пришлю. – Машины легко скатились вниз и воя, медленно взбирались на противоположный склон. Ротному не сиделось, мерещилось что вот-вот и из поросшего кустами холма ударят гранатометы и машины заполыхают вместе с воющим экипажем.. Видение было настолько реальным, что ротный не выдержал  – Стой! .. – Пятнадцать человек рассыпались в цепь. Ни доктор, ни замкомбата идти в атаку не пожелали. Док сидел серый как гранитное изваяние, а Мишка не переставал матерился и внятно говорить просто ничего не мог. Да хер с ними.. Трофимов просунулся в люк – Хвощев, остаешься старшим, прикрой, если что нас!  – Бэтээры так и остались на месте, держа под прицелом холм. Трофимов вскинул автомат и подавая пример, нажал на спусковой крючок – По гребню холма, огонь! – Затрещали очереди, пули густо вздыбили пыль. Не отвечают. Ближе подпускают или.. нет никого? Желательно последнее.
– В атаку, вперед! – Солдатская цепь неторопливо побежала вверх по склону. Трофимов то и дело оглядывался назад. Ничего-ничего, если что, по бронетранспортерам в первую очередь вмажут! Автомат прижатый к бедру сухо стрекал короткими взбивая фонтанчики пыли. П…ц! В глазах потемнело  и ротный чуть не упал. Сил, бежать в полной защите и с двойным боекомплектом вверх, больше не было. Не хватало воздуха, сразу несколько ножей резало грудь. Капитан оглянулся. Все войско вывалив языки попадало ещё раньше. – Надо было верхом на броне ехать.. – мелькнула как всегда потом, очень хорошая но такая запоздалая мысль. Руки торопливо рвали застежки, бойцы без команды делали то же самое. – Вперед! – На холм, цепь взлетела на крыльях ужаса. Попадали.  Никого.. кучи мусора и бурьян. На другой стороне холма виднелся тот самый нефтеперегонный завод. Там была тишина. Тяжело гудя транспортеры перевалили кромку и осторожно поехали по еле заметной дороге. Холм почти весь изрыт старыми заплывшими окопами. Головешками чернел спаленный блиндаж. На самой вершине бульдозером расчищена площадка с земляным бруствером. Как раз под танк.. В селе много развалин, пожарищ. Кто, с кем тут бился? А бились жестоко..  Трофимов отвернулся и пошел к вставшим транспортерам. Мимо прошмыгнул Хвощевский наводчик. – Вот это да! Настоящая война..
– Куда!? – Солдат вывернулся – Оба пулемета заклинены, товарищ капитан! И хрен их исправишь, я пойду погляжу куда попал!
– Немедленно вернуться и устранить неисправность!! – Но солдат уже удрал и Трофимов махнул рукой – да черт с ним.. Нужно как можно быстрее осмотреться и наладить оборону. – Хвощев! – Лейтенант выглянул из машины. – Дуй на площадку, и в шею сюда этого наводчика! Пусть хоть один пулемет наладит. Сам, оставайся там, старший!
– Есть! – Лейтенант проворно выбрался, следом показался Черкасов. – Я с тобой! Я там старшим буду!  – Из стоящей на краю села панельной трехэтажки щелкнул отчетливый выстрел, второй. Снайпер! Ротный раскрыл рот дать команду Храпову.. Но замполит четвертой, снизу уже ударил из тяжелого пулемета. Черт черномазый! Как он везде успевает!? Бетон летел кусками. Вспыхнула огнем пробитая газовая труба.  Из дома  врассыпную побежали фигурки. – Огонь, снайпера! – На этот раз Трофимов скомандовал вовремя и ротные снайпера защелкали выстрелами.  Может, это были мирные жители? Да какая разница.. Ожесточенная перестрелка на другом конце села тоже утихла, и на крутом склоне показались фигурки защитного цвета. Десантура стояла в рост и стреляла  вниз. Им, снизу отвечали. Показалось несколько БМД и развернули пушки.. Ротный испуганно охнул и помчался назад – Храпов! Храпов …! Быстро разворачивай башню и показывай условный знак!! – Обошлось.. десантура не накрыла их огнем, а помахав в их строну руками, больше не обращала внимания на транспортеры.  Стрельба шла кругом. Стреляли в селе, стрелял от дороги полк, стреляли десантники. Рота лежала на холме и спешно окапывалась. До ближайших домов было  нескольких сот метров. Улицы пустынны. Целей нет, их никто не атаковал и даже не обстреливал. Стрелять, выдавая своё местонахождение не имело никакого смысла и огонь прекратился. Издалека прилетело насколько шальных пуль, вяло дзенькнуло о броню. – Док, ты как? – Доктор сидел в десантном отсеке живой и здоровый и похоже обвык.  – Да.. – больше он сказать ничего не успел.  Елозивший вдалеке чеченский танк поднатужился и плюнул. Снаряд с шелестом пролетел и ахнул красивым белым клубочком шрапнельного разрыва. Завизжали осколки густо забарабанившие по броне и земле. Откуда-то взялись пули и густым роем шлепались в кучи мусора срезая бурьян и поднимая пыль. Похоже, на них наконец-то обратили внимание..   Тело стало голым и беззащитным, казалось все пули летели в него а он метался на ровной и голой как стол местности и нигде нельзя было укрыться. – Бронежилет, где мой бронежилет и каска!?! – орал Трофимов. – Вот он! Вот товарищ капитан! – орал из транспортера Храпов и Трофимов ринулся к нему во всю прыть перепрыгивая через лежавшие ничком солдатские тела. Неужели, столько убитых!? Натянув защиту ротный несколько успокоился и переполз к ближайшей куче павших. – Командир! Где командир!? Почему он не командует! – раздался от танковой площадки панический крик. Павшие оказались живыми. Солдаты лежали неподвижно, уткнув лица в землю и вздрагивали при близком шлепке пули. – Синьков! Краснов! – Трофимов перевернул несколько солдат, но те, как вампиры, переворачивались обратно и прятались от света загораживаясь грязными ладошками. – Где командир!!! – визжал замкомбат и Трофимов матерно выругался приказав капитану заткнуться. Трофимов во все глаза разглядывал неподвижно лежавших. У одних лица посерели под цвет земли, у других кожа отливала желтым. Реже встречался синюшный и зеленоватый цвет. Все боялись, боялся и капитан, но не до такой же степени!? Надо срочно что-то предпринимать, иначе всю роту могут взять голыми руками.. но что? Что?!
– Расползайтесь по сторонам, за кучи.. – кричал капитан и толкал неподвижно лежавших солдат. Бойцы, вместо того что бы выполнять приказ начальства странным образом сплетались в кучу как клубок змей.  Кожу на руке рассадил ржавый осколок торчащей из земли. Сердито выругавшись ротный сел и старательно высосал показавшуюся кровь, сплюнул. Ранка была слишком маленькой что бы претендовать на ранение, но ротный задумался, а может прокатит? Надо доктора спросить, пусть засвидетельствует ежели что.. – … где командир!? – ротный выругался и Черкасов успокоено замолк.  – Паха, Паха черт бы тебя подрал! – Трофимов лез на коленях и одной руке, стукнулся об какую-то железку. Вспыхнувшая боль переполнила чашу терпения и зашипев от злости ротный вскочил на ноги. – Ты, гондон штопанный..  – от мощного пинка солдат перевернулся на бок и ошалело заморгал глазами соображая жив он или уже попал в рай?  Приклад автомата ударил по передней пластине бронежилета и окончательно привел его в чувство. Закрепив успех оживления пощечиной, от которой хитрый каптер не успел увернуться, ротный ткнул рукой – Вон туда! К бою ****ь!! Быстро!!! – На этот раз все солдаты были в защите и ротный не сдерживая себя раздавал хлесткие удары направо и налево. Мотались головы в защитных шлемах, глухо звучали бронежилеты.. Сапог находил чувствительные места, но это шло только на пользу. Солдаты приходили в себя и быстро расползались. А пули летели роем,  и как ни одна не впилась в него, это было просто не понятно! Первоначальная  злость прошла и ротный держался исключительно тем, как снизу вверх глядели восхищенные солдаты.  – Где ко..
– …. тебя!!! – Замкомбата опять замолк, и напоследок оглянувшись ротный с достоинством перебежав к Пахе плюхнулся рядом.  А с нефтяной вышки ударили пулеметы. Пулеметов было два, и было непонятно, куда они вообще бьют? Может, это наши забрались туда и стреляют? Но какой смысл, слишком большая дальность до села.. Трофимов уткнулся в бинокль. Стрелок торопился и пренебрегая прицелом бил на вскидку понимая что его вот-вот накроют. А может, он был ранен и только сейчас очухался и истекая кровью бьет почти наугад? – Паха, прицел четыре, под цель, кроткими, огонь! – Пулемет молчал. – Паха, Паха твою мать! Огонь! – Солдат лежал за пулеметом и неуверенно рыскал взглядом – А может.. это наши.. товарищ капитан?
– Какие наши!! Ты сдурел?! Они по нашим бьют! Огонь! – Солдат упрямо молчал. Пули скакали по земле вырывая куски, подбирались к ничего не подозревающей куче штабных офицеров увлеченно глазевших на развернувшуюся перед ними панораму боя. Как кстати.. между прочим, это те самые офицеры что выполняя папочкин приказ лазая по окопам и терроризируя солдат и сержантов идиотскими вопросами – кто разрешил стрелять по своим? Может быть и Папика не пощадит чеченский стрелок? Вот-вот он пристреляется и в штабе появится куча свободных вакансий..  Может подождать немного идя на поводу солдатской трусости и все разрешиться само собой? Никто ведь и словом не обмолвится, это будет сильнее самой сильной клятвы. Чужая кровь..  Ротный выругался и оттолкнув солдата упал за пулемет. Паха с облегчением вздохнул уступая место. Лихорадочный огонь уже на мушке.. Первая очередь!  По нижнему ярусу вышки трескуче ударили зенитки. Обшивка и куски металла полетели в разные стороны. – Это чеченцы, чеченцы товарищ капитан! – хором заголосили солдаты. Но пулеметы прикрыты снизу стальными балками конструкций. Пока зенитки снизу слабое место нащупают, он с ними вровень..  Длинными лупит, торопиться … Зря. Так только в крутых боевиках стреляют …  Пулемет опять ровно застучал. Короткая. Еще короткая. Стремительные трассы впились в огороженную черным верхнюю площадку. Лихорадочный огонь потух.  Нижний пулемет расстреляли зенитчики.
– Командир, где командир!? – Трофимов рассеянно прислушался, давненько Мишка голоса не подавал. Здесь было все кончено и требовалось посмотреть что твориться там. Пригнувшись, Трофимов побежал на голос и шлепнулся рядом. Замполит лежал вместе с лейтенантом и  от возбуждения  у всех лязгали зубы. Перехватив безумный взгляд, ротный слабо улыбнулся. Несколько минут назад  у него был точно такой же. – Дайте закурить? – После безумства, вещи кажутся чем-то большим чем они есть на самом деле. Время растянулась огромной лентой и казалось прошла целая вечность и пронесся целый рой мыслей пока он брал папиросу, мял и прикусывал хрустящий мундштук, воспламенял медленно вспыхивающую спичку и подносил к огромным, с бревна, крошкам табака огонь.. Теплый шершавый дым рванулся в горло и вся легкость с наваждением разом пропали. Все стало обычным и знакомым. Черно-белое изображение обрело смысл и налилось яркими разноцветными красками. Надо же..  Выпустил через ноздри злой аромат табака Трофимов расплылся от удовольствия. – Ты чего улыбаешься?  – замкомбата не понимал причины веселья. И он и лейтенант непрерывно мочились отползая в сторону и ротный давился от смеха глядя как на боку, они справляют нежданно возникшую нужду. Обоссались ребята.. Бывает.
– Да так, Миш. 
– Смотри, кто там сзади нас на высотке? – Комиссар протянул свой бинокль – Наши, не наши, не поймешь! – Капитан пригляделся. Были бы чужие, давно бы в спину вдарили. В окулярах мелькнул «снег», большие как шлемы космонавтов  «сферы» – Да наши это, спецназ, что командир в помощь обещал! Вот они и прикрывают нам спину, а ты что не понял? – Михаил что-то злобно пробормотал. Капитан осторожно выглянул за бруствер. Ого! В хор боя включился  чеченский  миномет. Мины противно ныли, пятна разрывов пачкали землю. Били в общем-то довольно неплохо и точно.. Но стрельба велась по пустому месту. С наблюдением, у них не очень.  Цепь машин и стрелков откатывалась назад под защиту гряды холмов, оставляя между собой и селом открытое вспаханное поле. На перекрестке сиротливо осталась батарея противотанковых пушек. Артиллеристы сниматься не торопились и взялись за танк. Поднялся разрыв, второй.. Танк остановился. Впечатление было таким, что он думает и водит пушкой как членом в поисках влагалища.  После очень близкого разрыва танк дернулся и попятился назад на ходу огрызаясь огнем. Да, стреляют танкисты не очень.. Батарея же грохотала чуть ли не очередями, расчеты соревновались кто первым влепит настоящий боевой снаряд, в настоящий вражеский танк! Это была не дуэль, а расстрел, азарт! Танкисты это чуяли и танк катился задом все быстрее и стремительнее. Спасительный скат закрыл машину и Трофимов ни капли бы не удивился, узнай что танкисты побежали вытряхивать из штанов.  Батарейцы переключились на миномет. Интересно сверху наблюдать. Чеченцы выбегали из сарая и бросали мину в ствол, после его убегали обратно в сарай. Как-то странно они стреляют..  Как только они забежали в очередной раз, снаряд разворотил крышу сарая. Больше, оттуда никто не выбегал.. Стрельба постепенно утихла.


4

Три часа боя пролетели одной секундой. Наступающая ночь дохнула мертвящим холодом. Жутко хотелось есть.. нет, не так. Ах, как хотелось жрать!  Пошарив по заначкам капитан выругался, обчистили. Чья это работа он знал, но было поздно. Придется терпеть, до завтрашнего утра. Только тогда  тылы с горячей кашей подтянуться. Ничего, главное что остались живы после этой передряги. Постепенно мысли приобретали тяжесть и мрачность. Солнце почти зашло, и холод наступал все сильней. Надо было чем-то отвлечь людей от тяжелых мыслей. Как показывает практика, тяжелые мысли глушатся тяжелой физической работой. У взводных, только что бывших радостными победителями, вытянулись лица – А чем копать, товарищ капитан? Все на старом месте оставили, до того ли было? Не до того.. – а то ротный этого не знал. – Ну и что? – капитан уставился с тупым выражением недалекого служаки – Копайте окопы чем хотите! Штык ножами, зубами, банками консервными, да хоть членом ковыряйте, мне какая  нах разница? Отдых только после того как я сам лично окоп проверю! – Промолчав и отойдя подальше, лейтенанты заматерились. Потом, матерится начали бойцы. Но куда они к черту денутся? Многозначительно положив автомат на плечо, ротный не спеша проходил вдоль окопов и пристыженные бойцы вгрызались в каменистую землю. Окопы для стрельбы лежа были отрыты слишком быстро и Трофимов недовольно хмурился.  –  Можно отдыхать? – ротный внимательно посмотрел на Синякова подошедшего с докладом. Взводный ничего такого вроде бы и не сказал, но тон.. Он вел себя вызывающее, и чем раньше его поставить на место, тем меньше он принесет проблем себе и ему. Но откуда у лейтенанта взялась такая наглость? Всю эту потасовку он был в резерве Серова, и видать нахватался бацилл. – Отдыхать, будем дома. А сейчас отрыть окопы в полный профиль! Лежа – не канает.
– Товарищ капитан.. – в один голос взвыли взводные, а стоящий недалеко Паха беззвучно выругался и первым схватил соседскую лопатку. – Я уже пять лет «товарищ капитан»! Выполнять! – Лейтенанты угрюмо разошлись. Темп работы медленно и верно опускался, но ротный не торопил. Пусть хотя бы вид делают что чем-то занимаются. В этом случае можно всегда придраться, если возникнет надобность. А до утра, еще ох как доолго.. За скрывшимся в вечерней дымке селом лежало еще село, и еще,  и с этой стороны в сторону десантников потянулась гроздь красивых красных шариков. Шарики летели красиво, кучно и бесшумно. Раздались возгласы и побросав опостылевшую работу солдаты вылезли из ям ожидая что же будет дальше. Когда скорость снарядов упала до звуковой, донесся страшный рев. Взрыв! Взрыв! На позициях десантников загрохотало, завыло и засвистало.  Кто бы мог подумать, что эти красивые шарики "Град"?! Ротному даже не пришлось пугать и терроризировать подчиненных, солдаты старательно и молча закапывались в землю. Слишком наглядный и убеждающий был пример. Все-таки хорошо, что они не десантники..
Постепенно усталость захватывала в невидимые силки возбужденных людей. Разговоры утихали а огоньки папирос в окопах мелькали все реже. Солдаты вымотанные. Голод и холод начинали донимать все сильнее. У некоторых бушлатов нет, в спешке и суматохе оставили на старых позициях. По примеру других Трофимов отстегнул ватную подстежку бушлата и бросил бойцу – Оденься. – Бойцы засыпали  стоя. Дремала вся рота. Ротный забеспокоился. – Внимание, всем встать! На первый-второй – рассчитайсь! Первые спят, вторые бодрствуют. Смена через два часа! – Стемнело. Трофимов совсем потерял ощущение времени, стрелки часов ползли едва-едва, и он будил уже не спрашивая кто первый а кто второй. Пинка сверху и дальше. Остановившись похлопал по карманам – папиросы закончились. И хорошо, от изжоги просто тошнит. А как охота жрать! И чем сильнее хотелось есть, тем сильнее и вкуснее были возникающие картины. От оружия ломило плечо. Автомат, подствольник, ночной прицел.. все навороты! Плечо отваливалось, а руки не держали ремень от холода. Голова гудела как трансформатор высокого напряжения, не держалась ни одна мысль, даже  женщины не волновали и понималсь как нечто далекое, бесполезное и не главное – не съедобное. Вместо женских ножек, в сознании почему-то возникают нежные и аппетитные,  жаренные куриные окорочка. Отчетливо виден коричневый лучок и румяная корочка.. Сплюнув густой голодной слюной Трофимов угрюмо перехватил звякнувшее оружие. Сидел бы на заставе, дуррак! В глазницы попал песок и было хорошо слышно как он хрустит когда шевелились глаза. Бесконечные шаги от одного края позиции, до другого. Сколько шагов от одного конца до другого? – Один, два...  как жрать охота...  три, четыре ... кофейку бы... двадцать три ... с колбаской и белым батончиком с хрустящей корочкой!  .. Тьфу, сбился! – С надеждой вгляделся в циферблат – время шло к четырем. Оставалось еще чуть-чуть.. Останавливаться нельзя. Только встанешь – начинаешь качаться. Упавший автомат  стукнул по щиколотке и он пришел в себя. Больно! Ночь сгустилась как сажа, и кругом, даже в селе, ни виделось ни одного огонька. Кладбищенская тишина.. ни сбреха собаки ни выстрела. И в этой тишине, зазвучал хор имени Пятницкого. – Ревела буря гром гремел.. – отчетливо и печально выводил солист – Во мра-аке молнии-и блистали..
– И беспрерывно гром греме-ел, и ве-етры в дебрях бушева-али.. – мощно подхватил хор. Тут он вздрогнул и проснулся, что бы тут же вспомнить заключительные кадры «Чапаев», как эти лузеры, в одних кальсонах отстреливались от внезапно напавших беляков. Ну да, этот момент был самым лучшим что б нанести панику и рассчитаться за убитых, и боевикам грех было им не воспользоваться! Подразделения не выставили перед позициями ни мин, не организовали нормальное дежурство. Бери и режь.. Рука непроизвольно щелкнула предохранителем, палец нажал на спусковой крючок.  Пламя рыжим комком билось в дульном тормозе, гильзы веером вылетали и шлепались в окопы. Отщелкнув магазин ротный быстро поменял на целый и присел тревожно вглядываясь в темноту. Темнота оказалась не была такой уж непроницаемой. Вдалеке горел подожженный газопровод, и в багровом его отсвете было хорошо видно как в нескольких окопах поднялись и зашевелились головы. Не все спят, уф..  Четыре часа! Качаясь как пьяный, капитан на чужих ногах подошел к транспортеру и дернул задвижку. Нащупав ногу Хвощева, потянул без усердия. Лейтенант нужен был живой.  Испугано всхрапнув, тот дернулся –  А! Что! Кто это?!
– Я Гоша, я! – засипел Трофимов помогая лейтенанту быстро собраться. – Твоя очередь дежурить. – Хвощев еще немного посидел и почесался. Не клонился и не зевал. Вот что значит молодость.. Уже забираясь на жесткое сидение  ротный почувствовал как куда-то проваливается..



Глава 15.

1

Люк с грохотом отъехал вниз и в лицо ударил свет. Ротный приподнялся  на локте продирая глаза.  Хвощев, с видом  кормильца выставлял  на железный полик транспортера какие-то банки. Трофимов сел, хмуро почесал взлохмаченные волосы соображая где он и как тут оказался. Вспомнил – Жду пояснений? – Гоша отступил на шаг довольно рассматривая добычу – Варенье!
– Вижу, что не хер собачий, откуда? А это еще что за клоун? – сзади лейтенанта виднелся вор Паха в громадном свитере ярко ультрамаринового цвета свисавшего чуть ли не до колен. Обчистил уже кого-то, недоносок. Трофимов не собирался прощать ему свои заначки. – Что еще за попона!? Дошли, уже … лошадей грабить начали.. А ну дай сюда! – солдат, жевавший громадный кусок белого хлеба понял все правильно, и отломив краюху протянул командиру. Не пожадничал.. ему же лучше. Ротный щепетильно откусил кусочек  – А  хлеб, откуда?
– Там эта.. – солдат торопился говорить и есть и от полноты чувств махал руками в сторону кошары. – В доме взяли –  наконец подсказал лейтенант.  – Там еще всего до черта осталось! 
Хлеб был вкусный. Голод заурчал и когтистой лапой сжал внутренности. Проглотив последний кусок капитан стряхнул крошки. Встал – Так, мародеры, и что же вы добыли? Соленые огурцы, варенье, помидоры.. молодцы! От лица командования роты выношу устную благодарность.  – Трофимов задумался, и похлопав лейтенанта по плечу поднялся – Остаешься старшим, съежу ка я,  тоже погляжу.
 Около хозяйского дома нездоровое оживление. Дом вместительный, кирпичный, на две семьи, стоял в заросшей густым бурьяном низине. Несколько пристроек, сараев. На ферме ревела непоеная и не доенная  скотина. Военные сновали везде, копались в хозяйских сараях, выбрасывали доски и тащили от вагончиков железные кровати с синими армейскими одеялами. Такое впечатление, что на хуторе квартировала сотня бойцов. Чугунные печки, столовские пятиведерные алюминиевые бачки с характерными надписями половой краской «II блюдо». В бурьяне за домом, с открытыми дверцами стояло несколько убитых иномарок без номеров. На нефтяной вышке тоже маячили фигурки сбрасывая вниз толстый, черный линолеум. Тут же под шумок, объявившаяся десантура грузила трофейное барахло на грузовик. – На вышку бы слазить.. – Трофимов задумчиво глянул на раскачивающуюся  в поднебесье  верхнюю площадку, представил обледеневшие ступени.. брр! Раздумал. Пулемета ему все равно не видать.  Двери в доме распахнуты настежь, везде копаются солдаты перебирая сто раз ощупанное и вывернутое наизнанку барахло. Стоящий на тумбочке цветной телевизор в жилой комнате почему-то никто не трогал. Мебель разбита и перевернута. – Прикинь..  –  щуплый солдатик вытащил из кучи тряпья здоровенные теплые женские трусы и приложил к себе. Грохнул смех. Трофимов прошел в другую комнату, поменьше. Кто-то уже опрокинул большую двух спальную кровать и вспорол пружинный матрац. Воняло погромом. Дом был добротный но какой-то неухоженный. Когда наступал отпуск и они семьей ехали к родителям жены, по тещиному дому капитан ходил с опаской, настолько белоснежной была кипень оконных занавесок, а белизна выкрашенных дверей и подоконников била в глаза. Широкие тесины пола просто сияли от коричневой, смешанной с лаком краски. От постельного белья тещи исходила свежесть и крахмальный хруст. В то время еще не зная отдушек и отбеливателей, русские бабы банально вещи кипятили. Стерильность, как в хирургическом кабинете. А тут, все грязное и давно не крашено. Подняв пододеяльник, Трофимов пощупал. Вещи были почти новые, но какие-то затасканные и несвежие. Присмотрев пару небольших пуховых подушек в красных наволочках и одеяло, капитан прихватил добычу. На кухне тоже торчал солдат, на газовой плите кипело ведро с чаем. Тут же, из крана лилась вода. Вода! Трофимов торопливо нашел какую-то кружку и сполоснув, набрал воды. Вода была с привкусом   ржавых труб, но свежая и не тухлая, которую в последнее время постоянно приходилось пить. Надо было срочно найти какую-нибудь посуду и набрать, пока чеченцы не отключили воду. Прихватив найденный инструмент, ротный с солдатами нашел несколько фляг наполнив их под завязку водой. Телевизор все ещё стоял на месте. Трофимов с любопытством посмотрел на бойцов. На старых позициях, рядом с окопами стоял стог и никто  не взял даже пучка соломки подстелить под бок, хотя было сыро и холодно! Это был бы грабеж. После подавления вооруженного сопротивления, имущество хозяев автоматически перешло в ранг военной добычи и с ним больше не церемонились. Но все равно, даже после этого, все прекрасно понимали что еда, инструмент и теплая одежда – это одно, вполне естественная потребность. А вот дорогой цветной телевизор.. это уже нечто другое. Конечно, потом все обвыкнут и огрубеют и будут брать все что нужно не задумываясь, но сейчас этот тоненький нравственный рубеж ощущался очень сильно.  – Вы что здесь делаете? А ну марш отсюда! – загремел на крыльце Серов. Солдаты внутри засуетились и побросав все что можно прыгали в окна.  На кухню по хозяйски вошел Матросов. – Пшел вот отсюда! – презрительно рявкнул на бойца. Но боец принял независимый вид и продолжал помешивать поварешкой закипающий чай. – Ты чего, глухой? – Матросов рванул солдата за рукав. – Не кричите товарищ капитан. – Солдат с силой вырвал руку. – Меня командир батареи назначил чай кипятить. Сейчас вскипит, и уйду! 
– Да мне по херу твой командир!! – Трофимов прислонился к косяку. – Чего ты до него докопался? Скипятит и уйдет. Тоже, нашел преступника.. – Матросов воинственно развернулся – А, и ты здесь.. только что твоего лейтенанта отсюда шугнул, теперь сам командир показался!
– Товарищ капитан, чем вы здесь занимаетесь? – Серов вошел на кухню заложив руки за спину.
– Тем же, чем и вы. 
– Что?! А ну вон отсюда! – Трофимов стал злится. – Да не пошли бы вы оба, сами туда? – Матрос притих, понимая что его сейчас пошлют и спрятался за спину начштаба. А у того лицо пошло пятнами – Что!? Как ты разговариваешь? Вечером объяснитесь, товарищ капитан. – Разом потеряв к нему интерес батальонные подошли к освободившейся плите. Перекрыв газовый вентиль Матросов кивнул вошедшим следом солдатам из хозвзвода – Плиту и баллон в штабную машину. –  Ухмыльнувшись,  Трофимов вышел на улицу. В загоне для птиц стоял переполох. Тышкин, чем-то напоминая немца из сорок первого года, ловил кудахтающих кур. Пара пойманных гусей уже тревожно гоготали в транспортере.  Трофимов свистнул – Кончай, руль. Комбат вонь поднимет. – Водитель остановился держа в руках квохтавшую птицу, сдул с распаренного лица пух – Так они себе уже поймали товарищ капитан!
– Все равно, заканчивай с этим. – На душе было погано как будто наступил в лужу полную нечистот, и хотя давно оттер подошвы и обувь, неистребимая вонь тянулась следом.
Дедок сидел на ступеньках соседнего крыльца и давно, вприщурку наблюдал за творившимся безобразием. Щетина, переходящая в клочковатую сивую бороду, крупные морщины. И лицо и руки задубели от солнца и работы, а может быть, были просто грязные. Темное грязное же суконное пальто было явно с чужого плеча, а на заросшей голове вороньим гнездом лежала классическая черная ушанка с торчащим ухом. На ногах рваные опорки. Мужичонка со странным выражением смотрел на снующих по двору солдат. Трофимов сел рядом и не спрашивая вытряхнул папиросы. – Кури. Кто такой? Хозяин? – Мужичек усмехнулся взяв папиросу, показал на опорки – Похож?
– Неа. А кто ты тогда?
– Работник.. работаю я здесь.
– Раб что ли? 
– Ну уж раб.. работаю я здесь – Трофимов дымил откровенно разглядывая раба. Это был самый настоящий, сто процентный русский раб, судя по еле сохранившемуся выговору, из Тамбова или Пензы. – И долго ты здесь, хм.. работаешь?
– Да лет двадцать батрачил.
– Ни фига себе! А как же милиция, они что, ничего не знали? – Старик насмешливо отмахнулся – Какая еще милиция? Тут кругом все свои, кто поймает беглеца – хозяину воротят, тогда еще люди честные  были, не теряли совесть.
–  Честные? – Тышкин закончил громить курятник и подойдя поближе слушал разговор. – В этом зверинце Советской власти никогда не было? 
– Не было солдатик, не было. Откуда ей взяться то..
– Дед, а сейчас что домой не едешь?
–  Куда ехать-то? Молодым парнем чеченцы хорошим заработком соблазнили, а теперь-то померли все. Кому я нужен? Хозяин хороший попался, не бьет, кормит! На праздники, даже самогонки давал. Даже в отпуск, домой отпускал. Помыкался я там, помыкался, и назад воротился. – Офицер и рядовой разом переглянулись. – Ну ладно дед, живи дальше.. Пожрать пока нет ничего, вот табачку могём подкинуть. – Что-то униженно бормотал дед, Трофимов его больше не слушал. Вот это да.. Слыхал конечно, раньше что-то такое подобное творилось, но что бы вот так.. Разговоры об этом в советские времена шли, с оглядкой, но никто в всерьез им не верил. Дискредитация Советской власти, не иначе! За это и срок можно поймать. Ну не может такого быть, в принципе, когда все вокруг равны, и братья! А тут средневековье какое-то было, оказывается.. это еще на равнине, где чеченцы немного цивилизованнее, а в горах? Сколько там невольников и невольниц? С ними могут делать все, что угодно. Насиловать, истязать, убить самой лютой смертью или мучить и черт те знает что! Все, что может взбрести в нормальную, с виду, человеческую голову.. а сейчас, когда пленных нахватают? Дохнуло кровью и ужасом..  Торгуют людьми. И весь цивилизованный мир это почему-то ни капельки не возмущало, как не возмущало и доморощенных «правозащитников».  Да лучше на гранате собственной подорваться, чем к этому зверью в лапы попасть..
 – А здесь кто стрелял по нам, дед? – Старик  боязливо улыбнулся – Родственники, да с города с десяток мужиков приехали. Жили тут. Я не знаю всего-то…  Меня не подпускали, глядели как звери..

2

Занятое пространство обживалось. Стрелки окапывались по возвышенностям и скатам. В центре охраняемого круга, в песчаном карьере   расположился штаб, спецназ, разведка и прочие тыловые службы. С грузовиков стаскивали  барахло, звенели лопаты, тюкали топоры. Кто-то уже спорил из-за места, как будто его в огромном карьере было мало. Рота тем временем толпилась в низине вокруг бачков едой. Ротный балагур с характерной внешностью вождя мирового пролетариата, у него даже отчество такое же было – Ильич, в жестах и лицах рассказывал у кого, что торчало и кто как кричал, когда бойцы немножечко попали под огонь.. Бойцы с хохотом валились  в изнеможении хлопали друг друга по плечам. У многих азартно горели глаза. Трофимов прислушался. Смеются, значит хорошо. – Замполит! – Взводные как и положено младшим командирам находились вместе со взводами. В транспортере, в послеобеденной полудреме лежало строго управление роты. – Чего? – Дергунов  завозился на расстеленной под пулеметной башне попоне из пуховой перины и нескольких одеял. – У нас выпить есть чего?
– Откуда, командир..
– До-ок!?
– Командир, у меня насчет этого тоже пусто. Все что было – давно вышло..   – Капитан задумался глядя вверх, на покрашенную белой краской внутреннюю изнанку брони транспортера. – Жаль. Душа праздника хочет..  сегодня вечером подведение итогов, неужели на сухую такое событие встречать будем? Боевое крещение, прикинь!?  – Замполит задумчиво завозился. Первый признак, что ему в голову пришла какая-то неплохая мысль. – Ну, чего? Говори!
– Командир, давай гуся зажарим?
– Гуся? Хм, гуся.. а что, это мысль! Что б к моему приходу гусь был!
Озадаченный Паха ходил среди солдат и искал то приличный нож, то брусок, что бы его заточить. В батальонной машине было тесно. Кунг с радиостанцией у Серова отобрали полковые, и батальонный штаб переместился в просторную ремонтную машину, но места все равно не хватало. – Товарищи офицеры! – Серов был торжественно строг. На плечах начштаба уже красовались новенькие майорские погоны, такие же погоны он вручил Черкасову и Матросову. Батальон, бывший капитанским в одночасье превратился в майорский. Плотный конверт с деньгами и новеньким орденом перекочевал в руки Боярченко. Трофимов проводил завистливым взглядом несколько коробочек с новенькими знаками отличия. В четвертую же передали  несколько наручных часов. Штабные уже щеголяли с массивными «Командирскими».  Трофимов начал  понимать что будет дальше и настроение портилось. Серов гаркнул – Товарищи офицеры! – все вскочили с мест неловко загремев оружием. – За отлично выполненную боевую задачу, приказом по …  майор Черкасов награжден орденом Мужества! – Кунг стих. В небольшой буржуйке шипели и щелкали сырые дрова. Все молча смотрели на Трофимова. Это был перебор. Черкасов прятал глаза. Серов ухмыльнулся – Лейтенант Синяков рекомендован мной для представления к медали «За отвагу». С капитана Трофимова, я снимаю ранее наложенное взыскание! – Больно надо.. Трофимов презрительно скривился и сглотнул скопившуюся слюну. Народ в проходе меж верстаков стоял тесно, и плюнуть на пол не задев никого, никак не получалось. Трофимов криво усмехнулся – Спасибо, товарищ майор. Я могу идти?
– Ну, погоди, погоди.. я сейчас посмотрю что-нибудь.. вот ведь, ничего не осталось.. – забормотал начштаба и выдвинул несколько ящиков под верстаком. Пошарил рукой. – Нету.. – с грохотом выдернув ящик Серов перевернул его. – И этот пустой..  Эх, не везет тебе, Трофимов! – Капитан смотрел как можно спокойнее. В душе вдруг вспыхнуло желание щелкнуть переводчиком огня, и нажать на спуск.  Соблазн был настолько велик что Трофимов скрипнул зубами. Что будет дальше было совершенно неважно, плевать на все.. – Ты смотри.. – Серов нашарил две белые коробочки и раскрыв, вытряхнул на широкую ладонь алюминиевые значки «За отличие в службе». Запихнув значки обратно в коробочки начштаба выпрямился и торжественно протянул награду – Держите, товарищ капитан, вы заслужили это! – Так и не решив окончательно что делать, Трофимов тупо глядел. Наверное, надо что-то сказать? Взяв коробочки ротный умильно всхлипнул согнувшись в поклоне – Спасибочки, товарищ майор.. век вашу доброту помнить буду! – и в наступившей тишине, вышел. И злость и досада вдруг покинули его. Стало легко и свободно. Да плевать на все.. Забросив оружие на плечо капитан упругим шагом двинулся в своё расположение. Что эти крысы себе воображают? Да ложил он на всё, с прибором.. Серов допустил ошибку. Ох, какую ошибку он допустил.. Будь на его месте кто-то  послабонервней, полученные награды были бы последним радостным событием в их жизни. По молодости, Серов это допустил, по глупости. Стрельба, бой.. – какие глупости! Настоящее боевое крещение было только сейчас.

3

 Показалось пятно транспортера, пахнуло дымом костра. Трофимов подошел к присевшему на корточки солдату. Вкусно шипела сковорода – Готов гусь? – Паха как-то уж слишком внимательно посмотрел – Так точно. – Ротный с кряхтением поднялся – Ну тогда давай, тащи в бэтр. – Рассевшись в десантном отделении офицеры потеснились уступая место. Сдержанно молчали. – Ну что, командир?  – Дергунов не выдержал и первым нарушил тишину. Ротный пропустил вопрос между ушей и пошарил рукой – Чем гуся есть будем? – Тишина дружно вздохнула – понятно..  Ух какой стыд разъедал душу! Это из-за него, из-за него облили дерьмом столько солдат и офицеров, из-за него к ним будут всегда придираться и ставить заниженные оценки. Уходить сразу надо было, к чертовой матери! Почему всегда не везет со старшими начальниками!?  Хвощев торопливо засуетился – Паха, где ты там бродишь? – В открытый люк подали огромную чугунную сковороду прикрытую крышкой. Сковорода шкворчала и испускала каленый жар. – Сюда, сюда.. подставка вот.. снимай.. – Огромная, как тележное колесо крышка отъехала в сторону и ароматный клуб пара заполнил весь транспортер. А где, гусь? Это было уже слишком.. И хотя звучали миролюбивые голоса, мол да фиг с ним.. ротный молча выбрался на улицу. – Паха где, где Паха!? – плутоватый солдат вынырнул из темноты и одетый в полную бронезащиту держался в безопасном отдалении. – Иди сюда.. – ротный поманил его пальцем. – Где гусь? – Солдат сделал полшага не сводя внимательного взгляда. – Там, на сковородке.. 
– Одноногий что ли? Что то ты Паха заливаешь.. инвалидом он не был..
– Ужарился он товарищ капитан, поэтому такой маленький стал.
– Ужарился значит.. с одним крылом и одним боком!  Я те дам, ужарился! – взревел ротный и прыгнул вперед. Боец и не думал уворачиваться. Нога тупо врезалась в бронепластину. – Ты.. ты.. ты.. – Трофимов скакал на одной ноге. Ярость проходила вместе с болью. Капитан сел на подножку транспортера,  закурил поглаживая стопу. Нехорошо получается.. Он на солдате зло срывает. Сжульничал тот, понятно, но тогда потом и по другому надо наказать. – Марш отсюда! – Солдат мгновенно испарился. Из машины высунулся Дергунов – Плюнь, пошли есть командир!
– Не хочу.. – Ротный палил третью папиросу и старался не обращать внимания на смачный хруст костей. Нужно чем-то заняться, иначе досада все спалит. Может, блиндаж, себе откопать? Жить в транспортере давно надоело. Не вытянуться, не разогнуться, вечная вонь соляры и железа. Сколько можно в стальной коробе мыкаться, и чего тянуть? – Пожрали? – встретил вопросом вылезших подчиненных. – Мне пятерых солдат. И Паха, где этот умник шляется? Он мне нужен. – Бывший лучший солдат робко подошел. – Ты у нас пол гуся сожрал.. бери лопату, отрабатывать будешь.
Земля летела и летела с прихваченных на кошаре лопат, китель дымился от пота, бойцы шатались от усталости. Высокий темп держался на сверхкрепком горячем чае и личном примере. Глубокая ночь. А мимо тянулись и тянулись бойцы груженные отодранными досками, рубероидом, линолеумом, брезентом.. всем, чем можно накрыть землянку и построить нары. Визжала пила, тяпал топор. Паха старался и пошатнувшийся авторитет укреплял как мог. Прохвост..  – Ну как?  – К котловану подбежал Хвощев и глянув изумился. Ротный устало разогнулся – Помочь не хочешь, лейтенант? – Вопрос был обращен к пустому месту. – Я дежурю.. – издалека донесся удаляющийся голос.
Работа подходила к концу. Кровля прикрытая небольшим слоем земли пружинила но Трофимов махнул рукой – Пойдет.. тепло держать будет, а до артобстрела надеюсь не дойдет. Все равно бревен нет. –  Земляной  топчан прикрыли  охапками душистого сена. Прихваченная несколькими гвоздиками плащ-палатка шурша закрыла вход. Установленная печь вспыхнула и загудела распространяя сухое тепло. Блиндаж пах свежей землей. Все скопом сидели вокруг печки и вяло переговариваясь. Запах жаркого солнца, травостоя, исходившего от попавшего в тепло сена кружил головы..  Тихо в блиндаже, глухо и уютно, и спалось не в пример лучше чем в тесном транспортере.
Взводные рассаживались оглядывая чернеющие землей стены, топчан с неуставными  яркими подушками. Капитан раскидал дежурства, довел суточный пароль, совещание подходило к концу. – Вопросы? – В полумраке коптящих ламп загадочно блестели глаза. Лейтенанты сидели плотной кучкой окружив пышущую жаром печку, от мокрых курток валил пар. Хвощев осторожно поинтересовался – Товарищ капитан, вопрос? – Трофимов улыбнулся – он знал какой будет вопрос. – Хвощев, ты хочешь остаться здесь пока не выкопаешь блиндаж? – Лейтенант молча кивнул.
– Баранов? – командира первого взвода можно было и не спрашивать.
– Синяков? – командир третьего угрюмо буркнул – Я со своими, мы там кое что сделали.
Зимняя погода на юге, хуже не придумаешь. Мороз меняется слякотью, выпавший ночью снег «ест» промозглый противный дождь, переходящий с морозом в ледяную крупу. Оружие леденеет и если его не укрыть, превращается в сосульку из которой стрелять опасно. Бойцы жили в окопах, и самые умные гоношили крыши из валявшегося ржавого барахла и лохмотьев полиэтиленовой пленки. Это не выход. От скудных костерков валил густой дым и из берлог слышался надрывный кашель. Не просушиться, ни оружие почистить.. концлагерь какой-то! Бардак тянулся третьи сутки. – Товарищи офицеры, когда вы наконец откопаете землянки? – Взводные молчали. Синяков уже что-то выкопал по слухам, и его вопрос вроде бы как не касался. Андрей сидел с независимым видом. Трофимов смотрел на двух других взводных. – Вы обязаны  заботиться о подчиненных.
– А вы, товарищ капитан? 
– Я забочусь, Хвощев.
– Как?
– Сегодня переночуете здесь, а завтра что б вашего духа здесь не было. В окопы, ночевать! Посмотрим, как вам там понравится.
– Завтра, товарищ капитан..
– Достали вы меня своими «завтраками»! – Трофимов устало вздохнул.


Глава 16. Военно-полевая.

1
 
– И это, твой ..гм, блиндаж, Синяков? – Взводный настороженно нахмурился. – А что?
– Да так.. – слегка углубленную яму накрывало несколько ржавых кровельных листов, когда-то выброшенных хозяином за их полной непригодностью. Печная труба выходила в какую-то щель, и все это, прикрывал декоративный слой землицы. Насыпать больше было нельзя, все сооружение могло рухнуть. Трофимов встал на карачки – Ну, полезли что ли? – в лицо ударила страшная вонь. Ротный задавлено ахнул и прикрыл рот перчаткой. – Здесь можно сесть.. – услужливо подсказал чей-то голос из темноты и капитан сел. Колебались блики от топившейся печки. Скудное пространство освещала банка с горящей солярой. Посередине берлоги торчала палка на которой держалась вся крыша нелепого сооружения. Перед печкой сидел сержант и курил в открытую дверцу. Еще несколько человек лежало вдоль стен на хрустящих ржавых листах. Черные портянки свисали как флаги капитуляции. В углу кто-то громко пустил злого духа. – ****ь,  как вы тут живете!?
– Нормально.
– Нормально товарищ капитан..  – раздалось несколько возгласов. – Это, разве нормально?! Лейтенант, это разве нормально!? – Трофимов задыхался от удушающей вони. –  Вы у меня землянку видели?
– Так вам же помогали..
– А вас, целый взвод лядь! Хуже чем в свинарнике! Не могу больше.. за мной, лейтенант! – отдышавшись и выгнав из легких остатки зловония, ротный поглядел в неприязненное лицо лейтенанта. – Андрей, ты когда-нибудь землянки в детстве копал!?
– Мы шалаши на деревьях строили.
– А, значит с дерева спустился. А это что за чмо!? –  у входа в берлогу сидя спал часовой. Не сдержавшись, ротный дал оплеуху. От удара из солдатского носа вылетели сопли. Скривившись, офицер  схватил снег и яростно оттирал руку. – Ты кого на охрану поставил, если он заснул прямо при командире!? – Лейтенант насупившись, молчал. – Ты кого ****ь поставил, спрашиваю?! 
– Товарищ капитан, вы же сами знаете что это за солдат. – Солдат был откровенный дебил с последней группой здоровья, и как его сумели загнать в вооруженные силы военкоматовские, было загадкой. – Знаю что дурак! – Трофимов взглянул в бессмысленные, налитые слезами глаза и выругавшись дал пинка – Еще только раз засни!
– За что.. за что.. – олигофрен схватил автомат и передернул затвор – Я лучше застрелюсь чем так жить! – И с воем побежал в ночь. Злость прошла, ротный почувствовал раскаянье что избил слабоумного. Он же не виноват, что тыловым крысам на все наплевать, кроме отчета. – Ладно лейтенант, успокой его и отбери оружие. – Взводный враждебно молчал. – Надо собрать всех ротных дураков и отправить в часть, а то точно что-нибудь выкинут. – Трофимов «не замечал» враждебности лейтенанта и делился планами на будущее. Происки Серова.. начальник штаба в открытую поощрял действия лейтенантика, и что он там ему шептал на ушко когда вызывал к себе, одному черту известно.   – А банку с солярой выброси.. – Лейтенант промолчал. – Выброси! – требовательно повторил ротный.
– Товарищ капитан, все лампы вы забрали себе.
– Так точно. У вас, они бы не сохранились. Приходи, выдам прямо сейчас. 
– И солдата вы избили ни за что..
– Тут ты тоже прав, Андрей. В следующий раз, в морду дам тебе. За организацию и контроль охранения отвечаешь ты,  а не этот дебил..
– Я буду жаловаться Серову! – взвизгнул лейтенант. Ротный брезгливо посмотрел и тяжело повернулся – Да ради Бога, лейтенант.  Серов вместо медали тебе орден выпишет.
«Блиндажи» других взводов почти не отличались от конструкции Синякова, и не пускаясь в нудные объяснения, ротный раскидал сооружения пообещав отколотить подчиненных вместе с командирами. Другого способа заставить этих людей  работать, просто не было.   

2

На улице затопали торопливые шаги, сбежали вниз по порожкам, откинулся загремевший брезентовый полог. – Вас командир части вызывает! – Румяный с мороза солдат тяжело дышал. Сонный, после ночного дежурства, Трофимов накинул бушлат и прихватив автомат выполз из землянки недовольно щурясь на яркий свет. – Чего там случилось?
– Не знаю – солдат держался рядом – Комбат за вами послал. – Трофимов остановился, прислушался. Грохот папочкиного голоса раздавался на стыке рот. Значит, туда.  Колокольчиков снимал стружку с Серова возле окопов четвертой. Трофимов с удовольствием наблюдал как сжимаются в кулаки спрятанные назад руки. Отматерив начальника штаба, Папик скользнул  гневным взглядом по нему – День, а почему  вас найти не могут?
– После ночного дежурства, отдыхал. – Колокольчиков, яростно побуровив взглядом промолчал. – Разбирайтесь здесь, сколько времени находитесь а позиции не оборудованы! И нечего оправдываться! – напоследок рявкнул на Серова подтягивая перчатки. Трофимов довольно ухмыльнулся. – Ты где шляешься!? – заорал Серов развернувшись к нему.  Ротный скривился – Прекрати орать.
– Что-то ты больно разговорчивый!
– Заткни уши если не нравиться. В чем дело?
– Командующий прилетает, давай, проследи что б ничего не случилось. –  Трофимов пожал плечами, как это? Но начштаба уже исчез. В небе  гудели вертолеты. Гул усилился, показалось еще несколько низколетящих машин, и сделав круг пара вертолетов села где посуше. Пара ударных вертушек так и баржировала в воздухе. Из приземлившихся машин вывалилась огромная толпа и расползаясь, быстро  пошла в сторону карьера. – Белов, стой! Стой сука!! – Стрелок, автоматчик второго взвода с неожиданной прытью выпрыгнул из окопа и хромая на обе ноги побежал в сторону прилетевших офицеров. Сержант Васильев догнал рядового, в прыжке подсек. Солдат с воем покатился по склону. Сержант оседлал солдата, дал пощечину. – Ты куда это собрался, а? – От окопов подбежало еще несколько человек, запыхавшись встали,  подняли под руки и потащили обратно. – Ты куда собрался, чмо? – Рядовой не отвечал дико поводя глазами. – Отвечай!!
– Там земляки.. земляки там.. хотел потолковать, узнать как погода, как Москва..  – в отросшей за месяц щетине запутались нитки слюны, покрытая грязной коростой кожа лица и рук лопнула выпирая розовым живым мясом. – Чего!? – сержант, и державшие его за руки солдаты захохотали. Белов жалко улыбался скривив обметанные болячками губы. Сержант оглянулся притушив смех. – Тащи его в окоп! Ну ты придумал, чмо, толково придумал.. из-за тебя все втык получат, а ты, герой! – солдата впихнули в окоп. Приставив часовых что б не повторил дикую выходку, сержант пошел за взводным.
Тем временем, в белых одеждах, командующего встречал повар. В полку было несколько женщин привезенных для хозяйственных нужд, но их берегли и не рискнули показать командующему. Дюжий «сверчок» держал на белом вафельном полотенце привезенный спецрейсом из Моздока, каравай. – Откушайте, товарищ генерал, солдатской хлеб соли! Не побрезгуйте.. – Генерал с аппетитом сжевал хлеб соли и одобрительно кивнул громадным «аэродромом» – Солдат кормили просто отлично! Свита, сверкая лаковыми козырьками на огромных фуражках  забиралась на самую высокую точку холма. Начиналось шоу. Под бдительным окуляром видеокамеры Дергунов раздавал бойцам пришедшую почту, солдаты радостно хватали конверты. Оператор крутился как челнок снимая боевые будни группировки. Трофимов туда не совался. Окопы, серые лица солдат, раскинувшееся внизу село.. Раздача писем закончилась. Теперь, все внимание переключилось на командующего. Сопровождающие чины беззастенчиво толкались широкими бедрами и грудями стараясь вырваться вперед. Напротив позиций десантников стоял старый-престарый танк.. Чем только, и кто по нему только не стрелял.. Вертолеты урча заходили в боевой разворот. Неужели они тоже будут лупить по танку? Неслышно подошел комдив – Смотри, сейчас по танку вмажут!
– Ну? – ротный повернулся и недоверчиво посмотрел на подошедшего артиллериста – Чего это ради?
– Тут больше не по чему стрелять. Смотри-смотри.. – морды вниз, машины окутались клубами стартового дыма.. Грохот! Черные стрелы НУРСов рванулись к танку, вспышки разрывов! Все горит и пылает.  – Сейчас доложат что танк уничтожен.. – прокомментировал  комдив и подбавил звук радиостанции.  .. – танк уничтожен.. – прохрипел динамик. Офицеры засмеялись. Танк горел вяло, потом задымил но огня почему-то не было. Все это напоминало элементарную дымовую шашку. Так и есть.. из танка выпрыгнули и метнулись к ближайшим постройкам две фигуры. Похоже, их появление не осталось незамеченным и вертолеты снова заходили на село. Не тут-то было.. Откуда-то раздался громкий треск, как будто порвался огромный кусок крепкого полотна. Эх ма.. зенитки! Чеченцы из села дали. Резко шарахнувшись в стороны вертолеты быстро снижали высоту и уходили в стороны. Неужели подбили? Нет, машины выйдя из под обстрела вновь набрали высоту баржируя в стороне.  И тут на самом верху, где стояли  высокие гости, оглушительно рвануло! Трофимов развернулся внимательно ощупывая биноклем место взрыва. Неужели чеченцы заметили высоких гостей и прислали свои поздравления? Не похоже, никто не упал, не заорал… Все смотрели на стоящую в окопе БМП. Машина дымилась.
Когда двигатель постоянно работает на холостых, в выхлопных трубах оседает масло и несгоревшее топливо. При достижении критической  массы все это разом вспыхивает. Последствия могут быть самые печальные, повезло что трубы усиленные. Что б такие вещи не случались технику нужно прогонять ходом. В принципе, ничего страшного не произошло, но у всех остался неприятный осадок. Нехорошо, не к добру это случилось в присутствии столь высокого должностного лица. К тому же в свите командующего был новый командир группировки, генерал Иванов что прибыл для замены старого командующего. Расставаться со старым было жалко, новый был неизвестной величиной. Командующий представил нового командира и раздав подарки и поощрения, убыл.


3

Вечером, Серов раздавал пухлые денежные конверты и значки. Закончив смаковать награды комбат стер улыбку с лица и привычно насупился припомнив утренние обиды. Трофимов скучал, с нетерпением ожидая когда его отпустят. Как все надоело..
– Трофимов, что б завтра твой старшина был у меня. – Ротный прервал зевок. Лениво поинтересовался –  Это еще зачем?
– Хватит зевать! Хозвзводом командовать некому, понятно? – исполнявший обязанности командира хозвзвода, могучий прапорщик болел давно, и если до «Града» он еще как-то держался, то после обстрела, его окончательно скрутил радикулит. Прапорщика с перекореженным от мук лицом водили под руки поварята, и злые языки утверждали что все свои денежные премии что посыпались на него как из худого мешка, он добровольно жертвовал Серову. И вот теперь, после визита командующего и награждения, его срочно отправляли лечится. Трофимов зло фыркнул –  У Боярченко не меньше людей.. 
– Ты … ты .. будешь мне .. указывать!? Меня не интересует твое мнение, капитан! Выговор тебе еще один и пошел вон отсюда!!! – Серов, бледный от злости вытянул руку что бы Трофимов не ошибся куда ему идти. Кровь бросилась в лицо. В наступившей тишине все смотрели как щелкнул предохранитель оружия.  – Во! Видел? – поставив оружие обратно на предохранитель капитан стукнул по сгибу левой руки. – Видел, да? Ты сам … и других по себе меряешь.  В задницу себе забей свой  выговор.  С тобой как со скотом разговаривают, ты терпи. А со мной, не смей! 
– Это ты здесь такой храбрый,  а в другом месте, сможешь повторить? – Серов оправился от первоначального испуга и лицо покрылось розовым цветом запоздалого гнева. –  Скажу если надо будет, не постесняюсь.
В командирском закутке было чисто. Внимательно прочитав кляузу Колокольчиков положил бумагу на стол и хмуро посмотрел –  Ну чего вам не служится? Не хотите служить, пишите рапорт, товарищ капитан!  – Трофимов бесцельно перебирал край бушлата, с оружием появляться у командира строго настрого запрещалось, за этим очень тщательно следили. Зло огрызнулся –  Дайте бумагу, напишу прямо сейчас. Достали уже! – Колокольчиков помолчал и буркнул –  Идите, пусть зайдет начальник штаба. – Трофимов вышел на улицу. Свистнул, подзывая начальника – Там короче, это.. иди. Тебя ждут – ткнул пальцем в командирский вагончик. Серов, беспрерывно куривший, ссутулился и ничего не ответил. Трофимов тоже достал сигареты. Чиркнул спичкой напрягая слух. Ничего не слыхать.. комбат вышел хмурый и на него не глядел. – Иди в роту.

4

– Пятая рота, я правильно попал? – В землянке было темно, наступил глубокий вечер и ротный бомонд валялся на топчане, со смаком обсуждая последние полковые новости. – Да.. – Трофимов приподнялся и сел. Незнакомая фигура на входе возилась пролезая через полог. На незнакомце была каска, полностью укомплектованный бронежилет, офицерская плащ накидка, в руках блестел мокрый от дождя автомат с пристегнутым магазином. Наверное, заряженный.. солидно товарищ экипировался, как на войну.  – Проходите, присаживайтесь. – Истопник, рядовой Хасанов вскочил с патронного  ящика, стер рукой несуществующую пыль. – Спасибо – незнакомец с кряхтеньем сел и откинул капюшон. Трофимов внутренне ахнул – А ба.. майор Сухов!  Старший офицер занимал должность начальника отдела по работе с личным составом, и в том что он самолично пожаловал в подразделение, на первый взгляд  ничего предосудительного не было. Это было даже похвально, когда начальник отдела опускается до личной проверки обыкновенной линейной роты.. – Чайку? – Дергунов, кого визит, как ротного воспитателя, касался в первую очередь, чертом слетел с лежанки перехватив у солдата кипящий чайник. – Свежий? – поинтересовался майор потирая с холода руки. Рядовой Хасанов стряхнув с майорского плаща воду развесил на гвоздях поближе к печке. – Вот только-только заварили! – лебезил Дергунов собственноручно споласкивая кружку. – Ну, давай.. – не устоял перед гостеприимным напором, проверяющий. Развесив уши истопник опустился на патронный ящик, но поймав выразительную улыбку ротного торопливо засобирался на выход. В транспортер. – Как жизнь? – неторопливо поинтересовался Сухов дуя на огненный чай. – Живем помаленьку – уклончиво ответил ротный бросив окурок в печь и распахнул полог выгоняя табачный дым. Проверяющий не курил. – Неплохо, неплохо.. – разглядывал заваленный свежим сеном земляной топчан накрытый плащ-палатками, аккуратные стопы ротного боекомплекта, керосиновую лампу, дрова в выкопанной в стене нише. – У нас плохо не бывает! – авторитетно заявил Дергунов вытаскивая банки – С каким желаете? Вишневое, яблочное, смородинное?
– Это варенье, что ли? – майор удивился. Трофимов внутренне чертыхнулся замполитовскому гостеприимству. Не варенье жалко.. – Так точно! – с достоинством идиота подтвердил замполит. – Ой дурак, ой дурак.. – внутренне причитал ротный. Весь полк знал, майор Сухоруков работал только на Папика и был его глазами и ушами. За что Трофимов уважал майора, тот не маскировался под рубаху парня, не стеснялся своего положения и честно заявлял – Об этом, будет доложено. 
– Откуда? – ехидно кивнул на банки майор – Подарок воинам освободителям?
– Ну как вы могли подумать? – замполит удивленно откинулся честно округлив глаза – Это с Зеленодольска, семьи прислали!
– С Зеленодольска?
– С Зеленодольска!
– Семьи?
– Семьи, товарищ майор!
– Нет. Убери. Если есть, я лучше с сахаром.
– И сахар есть! – наглый замполит даже не стушевался. Выставив котелок сахарного песку отошел в тень. – Хороший у тебя заместитель, Трофимов? – проверяющий накладывал песок в густой чай.
– Не жалуюсь, товарищ майор.
– Значит, сработались?
– А чего нам делить? Я командую телами, он души пасет. – Майор засмеялся – Не плохо сказано.. 
– Товарищ майор.. вам, говорят, орден Мужества дали? – Доктор, до этого валявшийся как бревно, завозился переворачиваясь на живот. Пододвинулся сверкнув в полумраке любопытством.  – А-а, и сюда дошло.. – майор с досадой пошевелил пальцами – Дай полотенце или чего-нибудь, а то кружка огненная. – Это кто?
– Это наш док, товарищ майор. В бою с ротой был, сейчас тоже помогает, дежурит по ночам. В курсе всех дел – с нажимом заметил ротный. – Ну, это хорошо если в курсе. А с орденом как получилось.. – майор виновато закряхтел. – Война началась, в часть родителей человек сто приехало. А телеграмм сколько было! С одним вопросом – где наш сын? А что я им скажу? И что характерно, отцов мало, в основном матери были. В штабе крик стоит, все рвутся к командиру! Я за командира их принимал. Плач, слезы! Валерьянки, наверное пузырьков двадцать извел. В конце сам целый пузырек выпил. Вам это трудно понять.. – майор задумался глядя на живой огонь в печке. – Ну почему, я представляю. Женщине вообще трудно что-либо доказать. А когда касается детей.. – ротный хмыкнул, вспомнив былое. – Может и понимаешь.. – майор подставил кружку под струю. – Заходит ко мне в кабинет одна, раздевается до гола и ложится на стол. Ноги раздвигает – трахай, только верни из Чечни сына! – я чуть из кабинета не убежал. Кричу, прекратите, туда-сюда.. с ней истерика. Я воды стакан, поднимаю её со стола, как мол вам не стыдно.. она в вой! В кабинет на шум вбегают, а она голая и в меня вцепилась.. я оттуда, Колокольчиков не отпускает. Все кто был в штабе, попрятались, что там тогда творилось! Я  ведь не просил этот орден, дали – майор перевернул кружку вверх дном. – Спасибо, угостили настоящим чаем. А у вас как дела? – Сухов сидел слушая безобидный треп, посмеивался над полковыми порядками и взглянув на часы, спохватился. Высохшая палатка громко шуршала, майор приладил автомат под руку. –  Пойди проводи меня, а то еще заблужусь.
На улице моросило. В непроглядной  тьме, зарево пожарища  над городом было как никогда ярким и устрашающим. Кровавые всполохи на черных холмах кривлялись и прыгали. Грозный гул мясорубки. Жуткая бойня набрала бешенные обороты и захлебывалась от крови.  В карьере, где расположился штаб, этого адского пламени не было видно, а днем все были заняты своим и им было не до этого. Майор засмотрелся. Капитан дипломатично покашлял. – Ну что тебе сказать? – Трофимов  вытащил сигареты и чиркнув зажигалкой прикурил. – Все нормально. Скорее всего просто зависть, так что не обращай внимания, делай  свое дело. Я доложу то, что видел. – Майор побрел в сторону штаба а капитан тупо жевал бумажный мундштук. Легко говорить, не обращай внимания! А  в батальоне прибирают каждый промах, и собранный по пустякам компромат рано или поздно даст результат. Надоест командиру во всем разбираться, махнет рукой – жрите, только отвяжитесь!  Может такая  ситуация возникнуть?  Да как сказать, жизнь.. 
На позиции в ночи наплывал белый густой туман. Попавшее под него, истачивалось и  пропадало. Мохнатый клуб добрался до небольшого табунка коней что сиротливо жались в лощинке положив на спину друг другу головы. Тихо пофыркивая, лошади постепенно утопали.  Коней было жалко, скотина бессловесная, из-за людской глупости страдает. Недавно одна кобылица так и не разродилась жеребенком. Дело было ночью, темно. Лошади чуя беду ржали тревожно, переступали с места на место окружив роженицу. Но кто мог догадаться, что творится во  тьме озаренной всполохами  боев? Был бы день, кобылице  помогли. И только утром солдаты увидели павшую кобылицу с торчащими из чрева копытцами так и не родившегося жеребенка.  Делать было уже нечего.  Труп кобылицы подцепили тросом и отволокли в ров. Зябко передернувшись от сырости и неприятных воспоминаний Трофимов нырнул обратно, в теплую духоту землянки. Кони так куда-то и ушли от разоренного войною  дома.



Глава 17. Одни

1

Десантники уходили на Грозный, уходил и приданный полку бээмпэшный батальон. Полк оставался на высоте, прикрывая перекресток дорог. Не стихавшая по ночам перестрелка десантников и чеченов, стихла. Отгороженный от села широкой минной полосой, полк жил своей жизнью в ожидании перемен.
Стояла глубокая ночь, погруженный в свои думы ротный брел вдоль окопов. Огромный, в несколько метров факел горящего газопровода освещал местность неровным, прыгающим светом. Вскинув автомат, капитан оглядел холмы через ночной прицел. Спокойно.. только вдалеке, где раньше стояли десантники виднелся крест поставленный на месте гибели солдата. Никто не знает как все случилось, были ли у десантников места для оправки или нет, а притаившийся бандит солдата на этом прихватил, когда тот от окопа подальше отошел, что б не пахло. Там утром его и нашли. Со спущенными штанами, окровавленного, с отрезанным членом во рту и красными ямами вместо глаз. Трофимов передернулся от отвращения. Как бы он не ненавидел кого, резать плоть издеваясь над трупом..  разве это, люди? И его бойцы хороши. У Баранова же во взводе, боец не в отрытый, под охраной часового толчек побежал, а на нейтралку, перед окопами, на минное поле засранец залез! А тут снежный заряд, на которые так богата южная зима. И оправившийся солдат, вместо своего окопа, совсем в другую сторону вышел. Это по минному-то полю! Но и это было еще не все. Испуганный товарищ врезал несколько очередей в ползущую вверх по склону фигуру. Как он не попал? – Трофимов передохнул вспоминая пережитый ужас. Окопы, ходы сообщений, землянки, туалеты.. – все это приходилось копать вручную, пробивая замерший слой земли. Ладно он, на разгромленной кошаре догадался лопаты и ломы прибрать. Чего бы без них делали.. хотя, часть имеет специальную инженерную роту, оснащенную могучими механизмами. Даааа..  экскаватор,  кран, специальная машина траншеекопатель – выставленная на плац во время учебно-показных  занятий техника уверенно вгрызалась в землю являя чудеса прогресса! В суровой же действительности, вся эта чудо техника как-то незаметно вымерла. В живых остался один - единственный экземпляр былого могущества – экскаватор. И тот уже  был сломан. Теперь бойцу предстояло чинить машину в нелегких военно-полевых условиях, и таким образом приобрести практику до которой его в училище или на каких-нибудь курсах по повышению квалификации, не допускали ни под каким видом. В гражданских учебных заведениях машин мало, а таких оболтусов как он, каждый год, пруд пруди. В вооруженных же силах техники было значительно больше. Армейская техника  имела срок службы в восемь-десять лет и усиленную матчасть. Но и она, выдерживала не более двух-трех призывников, превращаясь в лом, или конструктор – А ну-ка собери. Вот таким образом готовились специалисты для народного хозяйства. Вроде бы прошло столько лет,  сменился строй.. но ничего не изменилось внутри.   
Скользя по мокрой глине, Трофимов пудовыми от налипшей грязи сапогами съехал к землянке. Часовой дернулся поднимаясь с нагретого места. – Не сиди, заснешь. – Трофимов с кряхтением опустился на корточки стараясь не испачкать недавно отстиранные брюки. Попасть в нору второго взвода можно только согнувшись в три погибели. Причем, прободав входной полог, следовало тут же выкинуть вперед ногу что бы не упасть в глубокий и узкий проход.  На вопрос, почему нельзя все сделать по человечески, Паша трагически понижал голос и говорил, что это для тепла.. Трофимов же подозревал, что взводный просто не мог достучаться до подчиненных, старше его всего на два-три года. Не очень то они его и слушали.
Едкий чад и зловещее змеиное шипение сырых дров. Печку второго взвода забыл в части старшина раздолбай, но  находчивый лейтенант вырезал в глинистой стене землянки камин, с заслонкой из кровельного железа. Дежурный истопник чихал и кашлял подправляя головешки. Земляная печь чадила но грела, от лежащих вповалку тел поднимался пар. Бронежилеты, оружие, спальные мешки, бушлаты с ватными штанами.. в тумане испарений огонек «летучей мыши» светил едва-едва. Осторожно ставя ногу  капитан пробирался к огню. Бушлаты грязные, не поймешь, солдат или земляной бугор..  – Где дежурный сержант? Аба, Женечка.. – солдат истопник расплылся в чумазой улыбке. – Как жизнь?
– Ничего.
– Не обижают?
– Неа.
– Добавку дают?
– Дают.
– Ну и славно, молодец Женечка. Если что, говори. Любому вздрючку дам, кто тебя обидит! – Трофимов пробирался обратно. Дежурный сержант где-то загулял. Уже скрываясь и подозревая неладное, Трофимов осторожно пробирался вдоль окопов и вдруг удивленно остановился – Что за флаги, Белов? Не хрена себе.. а почему разутый? – солдат дернулся затравленно оглянувшись –  Портянки перематываю, товарищ капитан! – Но Трофимов уже ухватил за шиворот и выволок бойца из окопа. Схватил за ногу. Стопа холодная как лёд. Удар сапогом в грудь  – Недоносок! Ноги морозишь, членовредительством занимаешься!? Объяснительную, и под трибунал   сука пойдешь! – Солдат, торопливо сгребая портянки испуганно засипел – Простите товарищ капитан! Товарищ капитан, не повториться больше никогда! Товарищ капитан я не .. 
– Да? – капитан вглядывался в побелевшее от испуга лицо – Точно, не повториться?
– Товарищ капитан, да что бы я еще раз.. – Солдат вонял от страха и Трофимов брезгливо оттер руку –  Ну смотри, урод.. – Рядовой что-то испуганно и благодарно бурчал но ротный не слушал. Солдату почти ничего не будет. Почти. Потому что все равно отправят в госпиталь. Пусть не такой, как для тех кто получил раны и увечья в бою, для таких беловых есть другие госпиталя, где таких как он не лечат. Выживет – выживет, а нет, так и черт с ними. И то, если ротный доложит о членовредительстве. Трофимов промолчал когда Белов все-таки отморозил ноги и его пришлось отправлять в полк с остальными батальонными дебилами в пункт постоянной дислокации. После лечения и отпуска, солдат дезертировал.   

2

– Оружие, к осмотру! – стоящий в ряд взвод загремел оружием предъявляя разряженные стволы. – Грязь.. грязь.. – отмечал капитан осматривая разъятые затворы. Патроны в магазинах грязны и  тронуты ржавчиной. Надо чистить. – О, а это что еще за фигня!? – стрелок-пулеметчик первого взвода испуганно отвел глаза. В новеньком ручном пулемете торчал здоровенный.. гвоздь. Стодвадцатка аккуратно загнута и примотана изолентой. – А ну дай сюда! – Трофимов с любопытством взвел и отпустил раму, щелкнул спуском нажав курок. – Работает.. сволочь, ты где ось от ударно-спускового потерял? – солдат молчал. Трофимов перехватил  оружие за ствол. – Товарищ капитан, это было давно! 
– Как давно?
– Это.. это..
– Это когда мы по своей колонне палили – уверенно подсказал сержант Венцель. – Да? – ротный опустил пулемет. – Почему сразу не доложил, сержант? – Венцель виновато молчал. – Почему?
– Боялись, товарищ капитан. Да к тому же гвоздь подошел.
– Ну ладно.. – согласился капитан вскидывая разобранный пулемет. – Боялись, ладно. Вопрос в другом, почему пулемет разобрался в руках? – Сержант и рядовой молчали опустив глаза. Трофимов поглядел на свет ствол. Удивленно присвистнул. Пулеметчик явно скромничал. Оружие было не просто грязное, ствол был наглухо забит песком. При выстреле ствол пробило, но отдача была такова, что ствольная коробка полностью разобралась. Ночь, кругом стрельба, паника, а этот черт по дну окопа ползает, запчасти от пулемета собирает.. – Трофимов хмыкнул представив картину. – Цирк уехал, а клоуны остались. Удивительно, что в стволе после такого страшного выстрела, нет раздутия. При травме оружия, в стволе проглядывается темное пятно или кольцо. Пулеметный же  ствол блестел ровным серебром. Вот это качество! Ротный покачал увесистым оружием прикидывая с кого начать – с пулеметчика или командира?  – Значит так, клоуны.. – ротный передумал. – Дело прошлое, но если я еще хоть раз у тебя во взводе найду грязный автомат.. ! 
– Понял, понял товарищ капитан! 
– Полчаса на чистку оружия, и едем за водой.
– За водой?
– Чеченцы отключили на кошаре воду, а брать где раньше брали – не получается. Далеко. К тому же у нас, после того как ушли десантники и батальон на БМП, не хватает бронетехники для сопровождения. Поедем ближе искать. Где лейтенант? – Трофимов взглянул на часы и не дождавшись, сунулся в блиндаж. – Ты еще долго будешь копаться!?  – Лейтенант, сжавшись, сидел у печки. Нехотя вылез на свет, и побледнел, как девица перед дефлорацией.  Губы затряслись, зрачки беспорядочно плавали –  Не поеду я...
–  Это как это, ты не поедешь? – ротный устало сел. – Ты чего труса празднуешь? Не в бой идешь, а к колодцу поедешь, я с тобой буду..
–  Не поеду .. 
– Прекрати бзеть!!  – Солдатский разговор стих. Все молчали. –  Не поеду – упрямо заявил Баранов. – Венцель..  – Трофимов поднялся разом вычеркнул из памяти взводного. – Давай дочищай оружие и садитесь в транспортер. Где он?  – Транспортер второго взвода стоял в паре сотен метров на пологом, буром от прошлогодней травы склоне, и трогаться даже не собирался. Хвощев крутился возле машины и что-то горячо втолковывал торчащей из машинного отделения, промасленной заднице мехвода. – Баранов, давай собирай своё барахло, грузись на транспортер. К комбату поедешь, на кой черт ты мне здесь нужен.. – Лейтенант уже освоился  с новым положением и неторопливо кивнув, скрылся в блиндаже. Ротный пошел к стоящей машине. – Почему  не готовы?  – Взводный сник и неопределенно мотнул в сторону транспортера – Сломалась.. 
– Как, сломалась?  Почему обнаружилось только сейчас? – от таких простых вопросов взводный кривился еще сильнее и шлепнул по торчащей заднице. –  Вылазь Рыжик, объясняй! – Механик не торопился. – Ты глухой что ли? – рявкнул капитан и механик нехотя спрыгнул на землю.  Ротный все понял когда поймал воровато затаенный взгляд, и проверяя догадку запрыгнул на броню взглянув на двигатель. Ахнул – машина изувечена, капитально! Открученные трубки форсунок, свинченный наддув.. Что бы все это поставить на место, требовался не один час. – Сука, придушу!! – спрыгнув, ротный кинулся к солдату. Механик побежал. Трофимов остановился. – Стой! Стой я сказал!! – Рыжик неуверенно остановился. – Иди сюда. – Ротный поманил пальцем. Солдат заворожено глядя на палец сделал шаг, спокойствие командира его не обманывало, другой.. Ротный без размаха ткнул в лицо. Пнул скорчившуюся на земле тщедушную фигурку раз, другой – Если с Тышкиным что-то случится, и к моему приезду машина не будет восстановлена.. ты понял? – Солдат утирал льющуюся из разбитого носа кровь и быстро-быстро кивал не поднимаясь с земли.  – Бегом за Тышкиным, пусть подгоняет транспортер к первому взводу. Гнида..   – пнул еще раз саботажника  ротный. Хвощев молчал. – Ты куда смотрел?
– А я разве понимаю? Он сказал машина барахлит, отрегулировать надо, я ему говорю что б не опоздал к выезду, а он.. – Лейтенант виновато замолчал. 
Серов тоже недовольно молчал. – Почему ты, едешь?
– А кто поедет? Один вон, забздел.. Забирай его куда хочешь, мне в роте трус не нужен.
– А куда я его дену? Что я, нянька? Забирай и сам воспитывай. У меня истопников, среди рядовых хватает.
– А может его в часть отправить? – Серов подумал и решительно мотнул головой. – Не разрешат. Пусть у тебя трется. 
– А на кой..
– Все, я сказал! – Трофимов недовольно фыркнул но спорить не стал. Серов не хотел выносить сор из избы, и в этом был свой резон. – Да пускай остается.. а куда ехать-то? 
– А почему едешь ты?
– А..
– Я нисколько не сомневаюсь в твоей личной храбрости, но не дело когда командир во все дырки сам суется. Боярченко тоже вон все сам, да сам! Назначай другого. – Трофимов тяжело задумался и по простонародной привычке запустил под шлемофон пятерню. – Другого, другого.. где их взять, других-то? Ни Синяков ни Хвощев не годились, пацаны. Растеряются случись что. На сержантов надежды было больше.  Тут нужен расчетливый и опытный офицер. Где же его взять? Разве что..  – рука под шлемофоном двигалась все медленнее и медленнее – Разве что замполита послать, хватить ему сало на боках наращивать?
– Вот Дергунова и пошли – одобрительно кивнул Серов.
Ох, как медленно тянется время.. Трофимов третий час мозолил биноклем окрестности. Надо же, он и не подозревал как привязался к этим грязным, небритым и нахальным пацанам и если днем думалось о хорошем, то к вечеру настроение упало на полшестого.. – Связь, ну как там наши? – Полковой связист, которому он до смерти надоел, монотонно повторял – Все нормально, нормально, едут товарищ капитан.. – и торопливо отключался зная что он начнет надоедать выспрашивая далеко ли и как долго..  Бросив наушники Трофимов хватался за бинокль разглядывая давно надоевшие холмы, пустынную дорогу. – Не едут, товарищ капитан? – лениво интересовался закутанный в тулуп пулеметчик, дежурное огневое средство роты. По дневному времени в окопах сидели одни наблюдатели. – Спи!
– Ну, как скажете.. – удовлетворенно бормотал пулеметчик переворачиваясь на другой бок. Положив локти на бруствер Трофимов навел резкость окуляров.  Из села ехала легковушка,  притормозив на перекрестке повернула на дорогу ведущую в горы. А туда, было нельзя.. – Краснов!
– А? Что?
– Дрыхнешь, сволочь!?
– Так сами сказали, отдыхать.. – обиженно бормотал пулеметчик выбираясь из просторного тулупа. Скинув с оружия тяжелый от влаги брезент, щелкнул рычажком предохранителя. – Куда бить? – Глядя на напряженное, в ожидании команды лицо, Трофимов замешкался. А в самом деле, куда? Командир части приказал – расстреливать все, что едет в сторону гор! Командир батальона кричит – не смей стрелять вообще, пусть все катятся к чертовой матери! Так сделаешь – влетит, и так сделаешь – тоже не поздоровится.. куда, бедному ротному податься? А машина медленно ехала по запретной дороге. На дороге нет даже запретного знака, вот он и едет! – Краснов, камень перед подъемом видишь? Пару очередей в асфальт перед машиной. – Пулемет загрохотал. Сверкающая трасса ударила в середину шоссе, веером полетел рикошет. Машина снизила скорость но продолжала упрямо ехать вперед. Трассера побежали навстречу. Ближе, ближе… Легковушка остановилась, но разворачиваться не собиралась. – Долбить, товарищ капитан? – Трофимов молчал. Брать грех на душу не хотелось. Третья очередь выбила искры из асфальта в нескольких метрах от автомобиля. Ну наконец-то! Машина развернулась и резво покатила обратно. – Молодец Краснов! – Трофимов одобрительно похлопал стрелка по спине. – Сигаретой не угостите? – Солдат деловито закрыл пулемет чехлом, спрятал лишние патроны обратно в коробку всем видом показывая что «спасибо» в этом случае, было маловато. Трофимов нащупал пачку и скрупулезно вытащил сигарету. Все, лучше не показывать – Че  у тебя, своих что ль нет?
– Есть, но у вас лучше товарищ капитан. Вы же не «Шахтерские» «Приму» курите!
– Все то ты знаешь.. 
– Едут, едут товарищ капитан! – Трофимов и сам увидел мчащийся на бешенной скорости  транспортер и автоцистерну.  В первый взвод сбежалась вся рота. Прежде чем уйти в тыл, водовоз урчал возле землянки щедро заправляя фляги и бачки странно пахнувшей, горячей водой. Солдаты спрыгивали с машины, размазывая грязь весело горланили рассказывая о поездке.  – Венцель! – ротный поманив, отвел сержанта в сторону. – Лейтенант будет находится у вас. – Сержант недовольно нахмурился. – Товарищ капитан, да нафига он нужен.. Ему в морду могут дать! 
– Взводом командуешь ты, он об этом знает. Лейтенанта не трогать, приглядывай за этим. Мне просто некуда его деть, понимаешь, сержант? – Сержант молча кивнул. 
– Ступай! 
Замполит раздевался не спеша, и скинув сбрую снаряжения с облегченным стоном упал на матрацы. – Ну, рассказывай что там как было?  – В землянке тепло. Солдат истопник разлил по кружкам  свежую заварку. Раздетый по пояс, худой как смерть замполит поднялся, взяв черными от грязи руками чай, прикурил сигарету. – Хасан, водички подогрей умыться. – Солдат гремел  ковшиком наливая воду из бачка. – Съездили и съездили. Воды нет нигде. В село сунулись, там горячие источники. Ну и набрали.
– Местные как? 
– Да как сказать.. – Дергунов бросил в печь окурок достав новую сигарету. – На водовозке насос не работал, чечена на тракторе попросили, так он закачал.
– Стой, а как тогда машину, с неработающим насосом, за водой отправили? 
– Да хер их знает! Ты слушай дальше, потом к нам народ потянулся.
– Ну и как?
– Как всегда. Молодежь ершится, постарше – те поспокойнее. Хотя.. учитель там один, старикашка, достал всех! Оккупантами обзывался, разную херню орал. С ним один предприниматель сцепился. Вы, говорит, совсем мозги потеряли. Дудаев, независимость.. – а что он вам дал? Пенсий нет, больниц нет, школы позакрывали. Жратву я вам из России вожу. Вы даже оружие, что бы воевать с русскими, за свои деньги покупаете. Короче учитель в драку с ним полез, свист, хохот! Ну мы их растащили, а потом этот гондон старый, подходит к нам и хлеба с тушенкой спрашивает!
– Дали?
– Его Паха к Дудаеву послал. Он обиделся короче..
Большая палатка заполнялась народом. Наряд по бане набросал настил из досок, по углам наложил сена. Стопы чистого белья, душевые стойки на длинных подставках. – Давай, давай! Быстрее! – нетерпеливые крики раздавались все сильнее. Десять минут на мытьё. Сверкая белыми задницами, люди нетерпеливо орали подбегая к пластиковым окошкам. АРС взвыл мотором и горячие струи хлестнули в радостно заоравшую толпу. Баня! Вода в источнике была минеральная и горячая. Из под настила стекала густая грязь и не было на свете блаженней, чем вот эти упругие и горячие струи смывавшие страх, пот, окопную вонь.. Журчанье воды стихло, а в окна нетерпеливо уже заглядывали и подбадривали отстающих. Мыться хотят все. Недовольный ропот пробежал по толпе. Ротный быстро оделся, ероша мокрые волосы подошел – Что за сходка, быстро одеваться!
– Товарищ капитан! – рядовой Загальский протолкался к командиру – Смотрите, товарищ капитан, во что нас одеть хотят! – Солдаты открыто роптали. Бельевые швы шевелились от полупрозрачных, сероватых тварей. – Бля.. – ротный брезгливо отпрянул. – Банщик, откуда бельё? – Прапорщик недоуменно хекнул, сбил шапку на затылок – Из Моздока, чистое привезли..
– Ни фига себе, чистое. Рота, надевать старое бельё!
– Быстрее, быстрее, освобождаем баню! – зычный голос дежурного подгонял отставших. Ворча, солдаты не спеша выходили. На улице было не холодно, от влажных волос шел парок. Непривычно розовые лица, длинные волосы. Трофимов с усмешкой оглядел своих бойцов. Заросли как ежики, юношеский пушок облепил подбородки. Пацанята мужали.
– Ну и банька, доложу я вам.. – не успев открыть полог землянки зарычал ротный. И осекся. Замполит психовал. Дергунов орал и бил немощным кулачком в крепкий снарядный ящик и все никак не мог успокоится. – Док, что с ним? – Трофимов озадаченно снял с шеи полотенце, сел на топчан. Заместителя трясло. – За водой снова ездил, приехал такой – док копался в своей объемной сумке и выщелкнув пару таблеток протянул старлею –  Может напился там чего? На Саня, запей.
– Да пошли вы все..
– Ты чего разорался?
– Ты бы не орал? Нас там чуть не положили всех! Из Грозного узнали что мы здесь воду берем, вчера вечером приехала БМП и грузовик боевиков! Местные залупились, выгнали их! Они же знают что потом село разбомбят! Нет, ты прикинь командир, Грозный окружен! – замполит по бабьи всплеснул руками – Да где ж он окружен, если они ездят где хотят!.. – дальше пошел такой гнусный мат, что в землянке стоял хохот.  Дергунов успокоился. – А к тому мужику, что вчера помогал нам воду закачать, ночью пришли. Еще мол раз поможешь русским, башку отрежут!
 
4

– Нет ты прикинь, а? Ну вы курите.. – Трофимов восхищенно  крутил в руках сигарету с фильтром, которых казалось не курил целый год, и захаписто забрав пачку выудил еще две сигареты воткнув их за уши. Боярченко, Трофимов сидел у него в гостях, кивнул заместителю и Гога вытащил бутылку водки. Трофимов не шевелился, боясь спугнуть чудесное видение. Замполит молча  налил половину граненного и стукнул шоколадной конфетой. Закуска. Так же молча Трофимов опрокинул стакан с блаженством ощущая опьянение, затянулся сигаретой и спрятал конфету в карман. –  После первой не закусываю. Хватит, я пошутил. – Водка была забористой и запьянеть с непривычки было проще простого. Легкий хмель и сильное опьянение – вещи ощутимо разные. Лейтенант Карпов достал магнитолу, небрежно включил. – Ни фига себе! – Соседи взялись удивить его своей роскошью, и чего там говорить, Трофимов завидовал. – А радио как включается? – вопросов типа, откуда все это, задавать не стоило. С дороги.  С небольшого участка шоссе, заставленного бетонными блоками.  Машина сбрасывает скорость и медленно, змейкой объезжает препятствия. Контрольный блокпост. Военные колонны проходят беспрепятственно, редкие чеченские машины тщательно досматриваются. Досмотром машин занималась четвертая рота и приданные артиллеристы. Трофимов не шевелил запретную тему, и перевел разговор о войне. Российская, а по существу еще Советская Армия трещала по швам. По дороге шли солдаты, беженцы, офицеры.. Спецмашина, тюрьма на колесах, или еще проще – автозак, пустым не бывал никогда. Сегодня там сидел капитан артиллерист и восемь солдат с мотострелковой части. Офицер шел пешком, солдаты сматывались на бронетранспортере. И те и другие были из разбитых частей. Таких задержанных отправляли в фильтрационный пункт, туда же сдавали их оружие и документы. На этой войне странным было все. Положено как? Линия фронта,  как двухслойный гребешок охватывает кольцом очаги вооруженного сопротивления сепаратистов. Впереди, утяжеленный мощной броней и крупной артиллерией, армейский кулак ломающий организованное сопротивление, за ним щетина блокпостов и маневренных групп внутренних войск. Фильтрация граждан, уничтожение мелких бандгрупп, комендантский час. Так, должно быть, но в этой странной войне все перепуталось.. Окружной генерал Хламов, бросил на станицу полк МВД. Чего он хотел доказать десантникам, укомплектованным бронетехникой и артиллерией по полным штатам и сверх того? Что в оперативных частях служат бравые ребята? Что ж, станицу соседи взяли, но боже мой, чего им это стоило.. из двух десятков бронемашин уцелело три, расчеты противотанковой и зенитной батареи выбиты снайперским огнем. Потери, потери, потери.. подготовленную к обороне станицу, брали лобовым ударом. Такова была воля Хлама.
 От таких рассказов становилось тошно и Трофимов сник, но Карпов уже привык, и начал рассказывать как поймали женщину с оружием. Вернее ловили не её, а двух мужчин. Их за пару дней до того попытались остановить, но они успели развернутся и удрать на «Ниве». Стрелять не стали, пожалели новенькую машину. На них снова натолкнулись когда в автобусе проверяли документы. Машина шла в соседнее село. Выходить мужчины категорически отказались, и вытащив заграничные паспорта стали говорить про неприкосновенность иностранных граждан. Вот тут-то Карпов и не сдержался.. Автобус заморожено молчал, и за задержанных как всегда,  вступилась беременная женщина. Подбивая других к сопротивлению, она налетела вцепиться в глаза и защищаясь, Карпов нечаянно толкнул её в живот. «Беременная» ахнула, но лейтенант почувствовал что что-то не так, и выкинув из автобуса иностранцев, велел прихватить и «беременную».  Беременность оказалась липовой. Напиханные тряпки прикрывали засунутый в трусы АКМ. Иностранцы оказались чеченцами приехавшие помогать единоверцам, ну заодно и подзаработать.. Лейтенант рассказывал дальше, но Трофимов знал что лейтенант не удержался, и в Москве у задержанных обнаружили несколько сломанных рёбер и сотрясение мозгов. Задержанные наёмники сделали официальную жалобу на незаконные действия русских военных, и для привлечения виновных к ответственности, сюда приезжал прокурор высокого ранга. Прокурор оказался нормальным мужиком, ничего предосудительного в действиях лейтенанта  при задержании иностранных наёмников не нашел, походил, поспрашивал, и отбыл докладывать о проделанной работе. Карпов отделался легким испугом. Трофимов тоже не понимал – На кой черт, ты их живыми сдал? Грохнул бы и все, никаких проблем, они же с оружием были! – но лейтенант был молодым, веселым и жизнерадостным парнем. – Да не привычно как-то.. – Карапов помялся – Понимаешь, убить, это все. Другое дело рожу намылить, что б помнили сволочи! Не хочу в крови лишний раз пачкаться. – Карпов остановился, сбил с сигареты пепел, поднял взгляд – Знаешь, сколько им платят?
– Сколько?
– Угадай?
– Откуда я знаю?
– От шестисот, до тысячи долларов за сутки боя! – Трофимов присвистнул, у них выходило двести – двести пятьдесят долларов. В месяц! Боевики воевали с комфортом. Через две недели их отводили в резерв, и две недели они восстанавливали силы в домах отдыха и курортах соседних республик. Разница во всем была настолько огромная, что все разговоры про патриотизм, чувство долга и ответственности перед кем-то, меркли и казались таким бредом и фиглярством, что оставалось только плюнуть в рожи тех кто кричит об этом с высоких трибун. Больше ничего не хотелось, ни денег, ни умных ответов на глупые вопросы. Хотелось просто и буднично сказать – Эй вы там, у стенки? Быстро разобрались в ряд! – И лечь за пулемет.


Глава 18. Новый Год

1

Штаб батальона, призванный по долгу службы контролировать жизнь рот, полностью оторвался от земли и обмениваясь взаимными любезностями, жил своим, замкнутым мирком. Старшина Широков руководил огромным запасом продуктов как мог, а так как был своим в доску парнем, то в свою очередь перепоручил склад, своре поваров. С утра поварята закусывали тушенкой, потом поспевал шашлык из бегавших кругом овец, а к обеду варился вкусный суп с наваристым  компотом. На ужин же повара ограничивались сладким душистым чаем с бутербродами  и сливочным маслом. То что они варили в полевых кухнях для всех, годилось разве что для узников концлагерей. Но ротные бойцы на такое исполнение обязанностей не роптали, а взяв авоську, по вечеру, шли на этот самый склад и брали все, что каждый считал нужным. У каждого нормального солдата, кроме индивидуального вещмешка обязательно была сетка или сумка с запасом любимых консервов, кои он обязательно брал с собой заступая на дежурство. Склад стремительно таял, и проживающего в блаженном неведении Серова, как впрочем и исполняющего обязанности зампотылу Матросова, в самом скором времени ждало очень пренеприятнейшее  открытие. Но старшине везло. Среди личного состава батальона не нашлось ни одного стукача пожелавшего раскрыть майорам глаза на происходящее, к тому же наступал Новый Год, и валом повалила гуманитарная помощь.
С подъехавшего КАМАЗа слез сияющий Черкасов. Спрыгнув с подножки выбрался из грязи. – Где замполит, давай его сюда, пусть вылазит.. – Стоявший возле землянки Трофимов в накинутом бушлате оцепенело пыхнул дымком сигареты.  День был серый и будний, под стать ему и настроение. Сумрачное и тоскливое. Чего Черкасов суетится.. Скривившись от громкого голоса капитан лениво повел глазами на стоящего рядом Тышкина – позови.. Водитель нырнул в узкий земляной лаз. Раздался смачный хруст зевка,  и только потом, из-за шуршавшего полога показалась взлохмаченная голова помощника. Встав рядом с командиром  Дергунов недовольно посмотрел на Черкасова – Ты Миша чего суетишся?
 – Давай вот, принимай вот, привез, у меня все строго, все по списку…
– Стой, стой, не части – проснулся Трофимов – Что ты привез?
– Гуманитарную помощь, новогодние подарки бойцам.. – присутствовавшие  ожили и зашевелились. Подарки, это было так интересно и необычно.. КАМАЗ взревел и провернув огромные, от налипшей грязи колеса, тронулся прочь. Взяв одну из коробок замполит нырнул вниз. Картонка лопнула сразу. Тушенка, сгущенка, конфеты.. ого! Пара пачек дешевеньких, с бумажным фильтром сигареток. Прикуренные папиросы полетели в печку, и после нескольких затяжек свежего табака начался дальнейший детальный осмотр. Рыбные консервы, пара баночек лимонада.. Шмотка! В полумраке смотрели как щуплый замполит развернул и прикинул на себя здоровенный спортивный костюм. Размер, в районе восьмидесятого. – А в другом ящике что? – доктор вытащил мохеровый шарфик, бросил в общую кучу. У ротного оказалась футболка. – Хасан, у тебя что? – солдат вытащил черную лыжную шапочку и вязанные перчатки. Трофимов завистливо покосился – у всех ротных такие есть.  Надо в других ящиках поглядеть.
– Командир, как-то нехорошо.. – замполит страдальчески морщился, но ротного заело – Да плевал я на нехорошо! – Шапочка и перчатка обнаружились в последнем ящике и ротный довольно заурчал натянув на заросшую голову модную вещь. – Ну как?
– Во, товарищ капитан! – истопник Хасанов высунувшись из землянки поднял большой палец и одобрительно улыбался. – Тышкин? – ротный требовательно обернулся к транспортеру и водитель с наводчиком громко заахали восхищаясь бравым видом командира. Врали конечно, но успокоенный что теперь он не хуже других, ротный облегченно улыбался. Тем временем, несколько солдат возились с ящиками и один из них спросил – Товарищ капитан, а почему ящики вскрытые? – Было видно как зудел его этот вопрос, и как все вскинулись остальные ожидая ответа. – Краснов, Краснов.. знаешь что любопытной Варваре, голову вместе с носом оторвали? – но солдат требовательно молчал, рядом остановилось еще несколько человек. Ротный подбоченился – Я, шмотки взял. – Пулеметчик покивал головой и открыл было рот, но ротный сердито взревел – За мои испорченные нервы, недоноски! За то что когда я дежурил, вы дрыхли без задних ног! Может, кто забыл это?!? Если еще кто-то разинет пасть, я заставлю его сожрать мою новую шапочку! Еще, вопросы!? – Пулеметчик сморгнул и шмыгнул носом – Какие вопросы, товарищ капитан? Это я так..
Присланные со взводов солдаты под руководством замполита  торопливо и молча разбирали ящики. Подошли взводные, спустились в блиндаж. Выбрав футболку и какие-то синие рейтузы, Трофимов перебросил сверток исполнявшему обязанности взводного, Венцелю – Это лично тебе.  Теперь тебе, Гоша.. – в лейтенантском свертке было почти тоже самое. Получил долю и Синяков. – Еще какие будут ко мне вопросы? – Трофимов сидел как истукан ожидая недовольства, но взводные были как раз довольны, и оживленно щебетали в свою очередь перекладывая понравившиеся вещи из одного свертка в другой. Для поощрения наилучших у них было несколько комплектов вещей. Трофимов уже жалел что польстился на шапочку и затеял все это. Отдал бы свою футболку и дело с концом.. но теперь-то, разворачиваться поздно.  – Товарищ капитан.. – Хвощев неуверенно покосился на Венцеля – Может, еще по одной баночке лимонада  забрать? А потом..
– Ты что совсем, того? – ротный с удовольствием перебил глупого и жадного лейтенанта. Сержант внимательно слушал. Слава о честности и мудрости ротного будет восстановлена. – Это же еда, Гоша, как ты не понимаешь?! Шмотка, Трофимов поднял вещь и пренебрежительно плюнув бросил обратно, на топчан, изгрязнится и порвется. А жратва, это серьезно.. – Трофимов поднял палец и в полумраке, значительно посмотрел. – Больше никогда не предлагай мне таких авантюрных планов!  Лейтенант, ты проходимец и жулик. Ты знаешь это?
– В первый раз слышу! – в ужасе округлил  глаза взводный.
– Ну так знай это.

2

Новый Год, не обычный и заурядный праздник. За месяц до него начиналась беготня, а в магазинах закипали длинные взволнованные очереди. Нитки с ватой и серебряным дождем висели в торговых залах, устраивались негласные соревнования на чьей витрине будет интересней и лучше рисунок. Завмаги не скупясь доставали из подсобок для нанятого маэстро дефицитную полусухую и другие деликатесы которые было почти не возможно  достать. Праздничная атмосфера веселья и гулянья постепенно нарастала и разражалась яркими подарочными мандаринами, шоколадом у богато наряженных огромных ёлок в каком-нибудь ДК или Ледовом дворце.. Подвыпившие мужчины,  женщины с расплывшейся помадой в автобусах, смех, ворчанье. Трофимов привык к чужим праздникам. Как бы не звучали праздничные фанфары, всегда приходилось возвращаться в полупустую съемную комнату, своего угла у них никогда не было. Отца тоже не было, мать в три смены работала на заводе. Привычка тяжело жить здорово помогала в училище, когда все были поставлены в одинаковые условия. Трофимов  молча глядел как назначенный в прислугу буфетчице напарник, генеральский или полковничий сынок, озираясь жрал с буфетных столов объедки. Прошлая жизнь и сейчас помогала. Ни тогда, ни сейчас ничего не имевший как монах, офицер, не боялся нищеты. Цыганская жизнь по долгу службы не позволяла что-то иметь, все было как придется. Хозяйством, жильем и каким-то основанием начинают обзаводится после сорока лет или выхода на пенсию. Военное сословье, кроме чести, во все века ни шиша не имело.
В тусклом свете керосиновой лампы ротный оглядывал нехитрый стол на ящике из под осветительных ракет. – Ты чего там делаешь?! – доктор что-то капал в единственную, заказанную на последние деньги бутылку водки. Док невозмутимо встряхнул – Для крепости, командир.
– А мы не отравимся? – спросил вечно сомневающийся Дергунов, и Док покровительственно улыбнулся – Ты наверное шутишь? Командир, все таки праздник, скатерку бы белую, а?
– Док, это ты шутник.
– Почему это он шутник? – Дергунов поднялся с лежака и на четвереньках подполз к нише с офицерскими вещмешками. – У меня тут портянки..
– ….. !!!!
 – Дураки, сами такие. – Дергунов не обиделся и вытащил чистый отрезок бязи. – Я его даже напополам не порвал, а вы.. как вы такое могли подумать о своем славном боевом товарище? – Док с подвывом зевнул и повалился на спину положив руки под голову. Уставился в полумрак – А у нас наверное такой стол собрали.. грибов, каких только нет! Знаешь сколько у нас в Сыктывкаре грибов? Уйма! Не то что в вашей степи..
– А у нас виноград растет! – парировал замполит – И баб море. Вы там, наверное медведиц лапаете..
– Эх.. – доктор мечтательно вздохнул не отвечая на глупый выпад – Там наверное уже пьяные все, и моих медсестер щупают..
– Да дались они вам! – рассердился ротный, с разных сторон придирчиво оглядывая праздничный стол. – Невтрепеж, сходи на улицу и передерни затвор.
– Командир, ну что ты какой бесчувственный! Ну как на празднике без женского пола? 
– Как, как..  в штабе вон на все командование одна, а ты раскудахтался. 
– В штабе.. – вздохнул замполит принимая мечтательную позу – В штаб с администрации города прислали несколько ящиков водки и шампанского.  Вот бы на роту бутылочку выделили? – Все вздохнули и замолчали. Народу в штабе было не меряно, и подразделениям на подобную расточительность рассчитывать не приходилось. Зашуршал полог, Трофимов посмотрел на часы – двадцать три. Пришли взводные, коим велено было явится к этому времени. – Здравствуйте! – В землянке, склонив голову из-за высокого роста, стоял.. Серов. Трофимов, а вместе с ним и остальные растерянно поднялись. Ротный скривился в полумраке –  сейчас начнется.  За начальником показался Черкасов. – Как дела? – вдруг как-то по неуставному, просто спросил Серов.
– Нормально – также просто ответил Трофимов не зная куда деть руки.
 – А что же присесть, не пригласишь?
– Присаживайтесь. – Обитатели землянки напряженно засуетились выдвигая ящики. Серов плотно сел. – Давай посуду. – В руках начальства блеснула бутылка. Трофимов вскинув брови озабоченно посмотрел в лицо командиру – стрельбы вроде не было, не похож он на контуженного. Может, упал? Поведение начальника штаба не укладывалось ни в какие рамки. Злейший враг, и вдруг.. Ротный в замешательстве подал кружки. Серов лил не скупясь, всем поровну. Запечатав поллитру засунул во внутренний карман и подняв кружку стукнулся с каждым по очереди. – С праздником, и что б все живы остались! Ну, ладно командир.. – Серов крепко пожал руку – С Новым Годом тебя, а мы пошли. – Прошуршал полог и все стихло. Замполит круглыми глазами смотрел на ротного, ротный на замполита и вместе на доктора. Дергунов вопросительно покрутил пальцем у виска. Трофимов недоуменно пожал плечами – Да вроде нормальный.
Затопали шаги, ввалился хор взводных. – А чего это комбат приходил? – Трофимов промолчал. Лейтенанты рассаживались за тесным столом, гремели оружием, ротный разлил единственную бутылку и поздравив лейтенантов отправил во взвода. Хрипел транзистор передавая новогодние новости, где-то гремела веселая песня. В землянке было уютно и скучно. Док пил крепкий конвойный чай, задумчиво смотрел в огонь и гонял во рту карамельку. – Может закуришь? – Замполит тоже маялся не зная чем заняться, и зная как хочется курить после крепкого чая и кофе, крутил сигареткой соблазняя доктора. Несмотря на добродушный, полный и рыхлый вид, Док оказался крепким мужиком и на провокации не поддавался. Зевота раздирала челюсти, чуть заметный хмель и возбуждение прошло и что бы хоть как-то встряхнуться и раньше времени не заснуть, ротный поднялся. – Пошли комиссар, людей проверим и поздравим. – Ночной теплый мрак плеснул в лицо сыростью и моросящим дождем. Дергунов грохнул кулаком в загудевшую броню стоявшего рядом транспортера. – С праздником! – в фиолетовом полумраке освещения, лица наводчика и водителя  похожи на вампиров.  Солдаты улыбались синими губами – Спасиба.
– Чего тут торчать, ступайте в блиндаж, чайку попьете, отдохнете по человечески? – но солдаты мялись. Идти вниз им не хотелось, они привыкли к своему железному другу и рядовой Хасанов, истопивший печь и вымывший посуду, давно принес кипящий чайник, уворовав из неприкосновенных запасов кускового сахару. Теперь, истопник травил байки про ротного и его заместителей. – Спасибо товарищ капитан, мы лучше тут.
– Как знаете – Трофимов захлопнул люк.  Солдатское спасибо, как бы сентиментально это не звучало, намного дороже наград и благодарностей. Спасибо, означало надежный фундамент и поддержку его приказам и просьбам. В низине, у дороги, белесыми клубами собирался туман. Путь шел к гребню, к окопам. Под ногами противно вжикала вода. Травянистый склон пружинил. Ноги отяжелели и стали обрастать комьями глины, значит подошли к окопам. Ночь стояла адски черная, и лицо в чернеющем окопе угадывалось как еще более черное, а не светлое пятно. Не глазами, каким-то другим чувством офицеры почувствовали – солдат встал и смотрит в их сторону.  – Шесть! – замполит опередил окрик. В окопе сидело два человека, сев на дно окопа второй смолил сигарету из подарочного ящика. Ясно по новому запаху.  – Здорово парни! Как настроение? – Офицеры рассмеялись вместе с ними.

3

Телефон трещал не желая успокаиваться. Спавший рядом Хасанов снял трубку полевого аппарата. – Алло.. Вас, товарищ капитан.
– Кто это? – пластмасса холодила ушную раковину, и где-то далеко, в глубине, голосом Боярченко захрипела – Ты чем занимаешься? – Трофимов зевнул – Да вот, спать собираемся.
– Давай к нам, приходите! – Трофимов положил трубку и поймав взгляды, нехотя обронил – В гости зовут. Пойдем? – Замполит с готовностью уже натягивал ботинки. У соседей было тихо. От большого костра летели искры, парило влажное обмундирование. Кто-то щурился на огонь, другие поворачивались сырой частью и блаженно урчали чувствуя как тепло поджаривает бок. Несколько бойцов следили за деревянными шампурами с мясом. – Пришел? – Боярченко отвернул раскрасневшееся от огня лицо. – Гога.. – замполит молча подал пластиковые стаканчики с водкой. Солдат вытащил шампур и протянул Трофимову. На всех. Мясо было горячим,  шкворчало обжигая рот. Ротный передал шашлык дальше.  – Транзистор принес?
– Естественно. Так вроде Новый год уже прошел?  – У костра засмеялись – Часы точно ставить нужно, включай скорее! – Куранты отбивали последние удары и наступила мертвая тишина – С  Новым годом товарищи! – торжественный голос диктора взорвал тишину. В небо взвились десятки сигнальных и осветительных ракет. Полк палил из всех видов штатного вооружения. Исключение составляли минометы и безоткатные орудия. Чертом пробежавший боец роздал ракеты и Боярченко поднял руку – Залпом, пли! – Костер окутало стартовым дымом, в переливающемся в сиянии трассеров небе, разом вспыхнуло еще десяток звезд.. стоял ураганный рев сотен стволов и в этом реве едва заметно пробивался далекий и беспомощный крик – прекратить.. прекратить.. – от штаба батальона, спотыкаясь бежала одинокая фигурка батальонного комиссара и жалко размахивала руками. Грянул хохот, а когда подбежавший комиссар задыхаясь стал что-то требовать, ему сунули стакан водки а затем ракетницу Батальонный лихо опрокинул стакан, для порядка выругался и взяв ракетницу присоединился к общему стаду. Серов прекрасно знал кого посылать. И он, и Матросов лишились бы авторитета несмотря на все грозные приказы  из полкового  штаба требовавшего «прекратить эти безобразия..» В штабном карьере группировки тоже горланили «Ура!», спецназ и разведчики  били из пулеметов и сигнальных мин..
Офицеры пятой пробирались к себе. Четвертая полегла, по топчанам их растаскивали солдаты. Сосунки..  Неуемная земля то и дело вставала на дыбы и била в лицо то одного то другого офицера. Товарища поднимали и волокли дальше. Как ни странно, на ногах всех лучше держался замполит, Док совсем размяк а ротный был где-то в золотой середине. – Сашша.. – язык с трудом ворочался, в тепле все размякли и Трофимов с трудом фокусировал взгляд –  Тты оттвветсв.. – ротный запутался и замолчал. – Дежуришь. Ты. – Дергунов кивнул что понял, и взяв автомат упал на стопу патронных ящиков. Громко захрапел.  Трофимову не спалось и захотелось чаю. Сердито сопя он допивал чайник  с тревогой ощущая как стремительно трезвеет. Хмель спадал как заморозка после полбутылки пива. Стрельба давно стихла и в ясной тишине, над группировкой полка звучала одинокая, пьяная песня. Накинув сухой бушлат Трофимов вышел на воздух. Пели двое. Пьяные шли по далекому гребню позиций первого бата и от всей души орали какую-то грустную песню на манер плясовой. Великая тишина висела над землей и одинокие пьяные голоса не нарушая её, скорее подчеркивали одиночество и пустоту.. Трофимов осторожно закурил. Пьянчуги выдыхались жалобно хрипя, и как бы в помощь им, от дороги взлетела зеленая ракета и звонко ударила пулеметная очередь. В ответ дудукнул тяжелый, и разом затявкали автоматные очереди. Грохот от дороги ширился, нарастал, и скоро перестрелка грохотала как кузнечный цех. Трофимов очумело замер – Неужели второй Новый Год? – Расцвели несколько огненных кустов разрыва. А это уже противопехотный гранатомет..  Ого! Ротный нырнул в духоту – Подъем! Подъем в вашу подкладку! – Подчиненные вяло шевелились, но вскоре их вялость прошла и движения стали осмысленней и четче.  – Командир, что случилось? – Ротный криво улыбнулся – Чичи с праздником поздравили! Разбежались по взводам, едем на бэтре. – Люди торопливо суетились набивая карманы гранатами и бинтами. Встали у входа. Трофимов еще раз оглядел команду – Приготовились? За бэтр, бегом! – Бежали пригнувшись, кругом летала смерть. Пули безобидно посвистывали и блямкали стукаясь в броню. Эти безопасны, свою не услышишь.. Трофимов что есть силы метнулся к краю бронемашины стремясь как можно скорее спрятаться. – Чоп! – с противным хрустом пуля ударилась в чеплажку с замоченными шашлыками у самых ног. Посудина опрокинулась. – Мясо пропало.. – мимолетно пожалел капитан. На другой стороне столпились. – Скорей Саня, что ты дрочишся! – поторапливал Трофимов выглядывая время от времени вниз на дорогу. Туман, ничего не видно. Доктора била крупная дрожь, лязгали зубы, и совсем не кстати, Дока потянуло с души. – Только зря пил.. – в голосе замполита было столько печали, что ротный фыркнул. Звякнув, люк отъехал вниз. – Ты как, Док? – Док стоял прислонившись к транспортеру и тяжело дышал. – Нормально, полегчало.. – Запихнув куб радиостанции, ротный залез внутрь. Люди сдавлено ругались и пыхтели. – Что делать будем? – в голосе замполита слышалась растерянность, ротный пожал плечами  –  Черт  его знает.. поехали по окопам, а там видно будет. – Вздрогнув, машина завелась, тронулась в густом как сметана тумане. Встала. – Не видно ничего! – прокричал водитель. Замполит просунулся к уху – Мы не будем дожидаться, так перебежим. – Ротный схватил за влажный рукав – Подожди, сейчас доедем..
– Да ну! – Три фигуры растаяли в поднявшимся тумане. Командир перелез к водителю – Давай братан, давай! Левее чуть возьми! – Тышкин послушно взял влево. Машина с треском ухнула. Все замерли.  Приехали ...ммать!  Интересно, куда?  Трофимов утер горячий лоб –  Сидите в машине, ждите пока кого-нибудь не пришлю. Что там по связи?
– Не поймешь ничего! – Взвалив рацию на плечо Трофимов выпал из машины, и оглядевшись пополз к ближайшему окопу. В какую-то землянку въехали.. Вроде артиллеристы тут должны быть. Туман как молоко, особенно в низине. Ротный встал, свиста пуль почти не было, и полез наверх. Теперь пули свистели кругом.  – Стой кто идет! – заорало сразу несколько голосов. –  ..в рот, мать….  я ..! – кратко пояснил Трофимов свалившись в свой КНП. Бойцы помогли подняться. Из тумана выдвинулся Хвощев. – Товарищ капитан, что случилось?
– Не знаю. Гранаты на всякий случай готовь. – Ротный слушал. Работали зенитки, пушки. Гремели "Шилки". Нет у чеченцев столько «Шилок», точно со своими бьемся! Скинув тесную "сферу" нацепил наушники – "Сосна", я "Линза ", На наших похоже?
– Похоже, сиди у себя, не стрелять, ждите команды. – Голос Серова был спокойным и ленивым, не в пример первому обстрелу.
– Понял.
Стрельба, как разгулявшийся  шторм, постепенно стихала.  Уже несколько раз пробегал полковой прапор с огромной простыней на шесте громко горланя что это свои, ему отвечали матом с той стороны. Перестрелка спорадически вспыхивала то там, то тут. Мутный рассвет поливал нудный дождь. С рассветом колонна тронулась дальше.  Пушки, транспортеры, еще какие-то жуткого вида бронированные махины в стволах и ракетах, тянулись мимо длинной нескончаемой лентой. Шел Владикавказский армейский корпус.
Около оттащенных с дороги нескольких бронемашин суетились армейские офицеры. Матросов стоял возле транспортера с разбитым мотором и уговаривал армейского оставить неисправную машину здесь. Армеец понятливо ухмылялся – Ну и что, что мотор? Ты гляди как броню прогнуло!  – майор хлопнул по вогнутой броне с щепками патронного ящика – Ящик сдетонировал, остальную очередь отбило! А то бы.. из чего, из зенитки били? Не, ласточка счастливая, ни за что не оставлю! Отремонтируем, и снова в строй.
– Ну и зря!  – Матросов разочарованно отошел. Трофимов подошел к другому транспортеру. Металл, а десантный отсек выгорел так, что внутри ни оставалось ничего живого. Некоторые железные части оплавились и было ясно что машина больше ни на что не годилась. – Вот эту забирай! – широким жестом предложил армеец и все засмеялись. – Ни разу горелой машины не видел? – К Трофимову подошел старлей. – В первый.
– Давно служишь?
– С восемьдесят пятого.
– Людей лопатками шинковал? – Старший лейтенант был худощав, высок, в разношенных серых валенках с галошами и физически был явно слабее. Трофимов так не думал. В прозрачных синих глазах отражался льдистый холодок безжалостности, готовность выполнить любой приказ.
– Да было..  – нехотя соврал Трофимов и армеец понимающе рассмеялся. – Ничего, еще попробуешь. Это наши её так спалили. Как подбили, бойцы соляры внутрь плеснули и подожгли что б чичам не достался. 
– У вас сколько раненых? – В вэвэшном полку серьезно раненый один. Пуля прилетела с тыла,  ударила в незащищенный бок.  Не будь бронежилета ушла бы дальше, а так, отразившись от одной пластины пошла по гулять телу перемалывая как мясорубка внутренние органы. Вертолеты не летали, солдату предстояло умирать в наркотическом бреду салона «табетки». До Моздока больше сотни верст. Не жилец.
Армеец невесело усмехнулся. – У нас шестеро, двое убитых, остальные так.. средне, и легко. Мы в поле стояли, а вы в окопах. Наши уже «Ураган» и пушки развернули, смешали бы вас с землей.
– А вы что, не знали что здесь вэвэшный блокпост?
– Откуда? – В этом кратком ответе было все. И отсутствие боевого взаимодействия, и вражда генералов, и личная спесь, хамство, некомпетентность. Приказы высших офицеров по всем статьям подпадали под действие уголовного законодательства. Стоящий у перекрестка блок не знал об идущей армейской колонне, а на картах армейцев не был отмечен пост МВД, усиленный  оперативным полком. Но кто и когда, кроме мелкой сошки, отвечал за подобные огрехи? 


Глава 19. Домой.

1

В штабной машине висела зловещая тишина. – Новый командир группировки желает провести спецоперацию – Комбат шелестел картой и катал желваки. – По замыслу генерала Иванова, десять транспортеров идут колонной.  Доходят до района Старых Промыслов..  – карандаш очертил кружек на карте – Разворачиваются, и уходят по той же дороге обратно. 
– На хрена? – в один голос спросили ротные. Серов с силой бросил карандаш – Откуда я знаю?! Сказал, демонстрация силы. Надо же чем-то отличится.. –  Генералу Иванову не просто нужна война, необходима кровь, желательны потери. По возникшим целям ударят вертолеты, а там будет вызвана артиллерийская поддержка и высших штабах одобрительно заговорят – Не сидит сложа руки, как некоторые.. некоторые, это бывший командир группировки, создавший многократное превосходство и внезапность при захвате перекрестка. Старый командующий группировки отбрыкивался от вышестоящих инициатив, а все необходимые рейды сдабривал бронетехникой с вертолетной поддержкой и тщательной разведкой. Кому-то подобная осторожность сильно не нравилась.
– Да нет, смысл в чем? – пристал Боярченко не желая понимать стратегических задач и гениальных замыслов командования. – Вот так, без смысла и прокатимся туда-сюда! – заорал Серов и в кунге повисла зловещая тишина. По данным полковой разведки, в селах  скопилось до трехсот боевиков. В ближайшем селе имелся танк, БМП и зенитки. Вдобавок, дорога пересекала глубокий и узкий оросительный канал, перехваченный мостиком. Рвани мостик и все, кранты. Берега у канала бетонные и крутые. На транспортере его не переедешь. Бросать машины? Пешком далеко не уйдешь, прищучат еще быстрее. А помощи не будет, потому что взять её не откуда, и резервов у генерала, тоже не было. В полку всего двенадцать бронемашин, десантники ушли, батальон на БМП, тоже. На КАМАЗах, что ли помощь приедет? Дальше середины села, машины с поспешно собранным подкреплением из тыловых служб не пройдут, их просто подорвут. От непонятного замысла несло гибелью и кровью. Все эти рапорты что Грозный окружен – туфта для обывателей. В городе творилась мешанина, шли очаговые бои. И не исключено, что к завязавшим бой боевикам подойдет подкрепление, которого у них в отличие от генерала Иванова, было.
– Новый командующий с нами пойдет? – Комбат опять витиевато выругался – Командующий, с минометной батареей и в сопровождении роты спецназа,  пойдет по гребню ската, и будет наблюдать за нами сверху. А в случае надобности.. – Серов повысил голос переговаривая поднявшийся ропот – Будет минометным огнем поддерживать наше движение! – Все это, напоминало игру в оловянные солдатики. Генерал с самого начала вызывал неприязнь самоуверенностью и ухватками «нового» русского, рулившему группировкой как доставшимся по наследству автомобилем, за разбитые запчасти которого заплатит страховая контра, но никак не он, из собственного кармана. Но ведь люди, не игрушки!  Мат в генеральский адрес звучал хлестко и беспомощно. Но что они могли сделать, камуфлированные оловянные солдатики?   
Трофимов ждал когда взводные рассядуться по местам и затушил сигарету.  – Все пришли? Завтра спецоперация. Подготовить списки с оружием и адресами. Все, свободны. – Вдаваться в зловещие детали не имело смысла и Трофимов сердито поглядел на Хвощева. Родившийся ребенок мог стать сиротой значительно раньше отпущенного ему времени, и сердце дрогнуло. – И вот еще что.. замполит, едешь вместо Хвощева. Все. – Подчиненные разошлись в задумчивости, ясно понимая что за немногословностью командира стоит какой-то подвох. 
Небо было чугунным, свинцовая тяжесть физически давила и думавший что навсегда избавился от страха, Трофимов с удивлением чувствовал как тревожный холодок мгновенно превратился в ледяную руку сжавшую сердце. Три машины стояли у штаба батальона, приглушенно фыркали моторами. В люках виднелись нахохленные фигуры. Люди ничего не знали, но чуяли притаившуюся опасность. Резкий, пронзительный ветер забирался в каждую щель, похоронно выл в люках. Надо делать спокойное лицо и ждать начала свистопляски, там страх отступит.  Трусить будет некогда когда придется спасать собственные шкурки. Из кунга вылез повеселевший Серов – Отставить на сегодня! Погода нелетная, вертолетной поддержки не будет. – Лица оживились, Трофимов тоже немного повеселел. До завтра. Но завтра будет тоже самое, но это будет уже завтра.. Будь Колокольчиков на месте, он бы дисциплинированно выполнил приказ и кто знает что случилось бы, но Колпаков, начальник штаба полка, этот интеллигент в очках, отказался вести людей, как он некорректно выразился – на бойню. Щуплый подполковник в глаза назвал командующего авантюристом, и в штабе разразился безобразный скандал.  Сцена была некрасивой, генерал орал, грозил стереть в прах подполковника.  И стер. Но это было чудо, чудо что среди старших офицеров нашелся человек пожалевший людей, а не свою карьеру. Отсев подобных слюнтяев обычно происходит еще на батальонном уровне. Кто-то явно проглядел, допустив к подобной должности порядочного человека.


2


– Капитан Трофимов, вам завтра передать боеприпасы, будьте готовы к отъезду.
– Куда?! – хотя все давно знали что одну из рот должны направить на отдых, распоряжение прозвучало неожиданно. – Домой поедете – Серов поднял глаза с недовольством разглядывая капитана. – Надеюсь, больше не увидимся?
– Надеюсь.
– Тогда, как говориться, скатертью дорожка.  От батальона с вами поедет майор Черкасов..
– Миш, а ты куда уезжаешь? – встрял, недобро посверкивая глазами Боярченко – Остался бы с нами повоевать, ты еще медаль «За отвагу» не заработал!? – кунг затрясся от хохота. – Ты.. ты сам урод! Рот закрой! – взвизгнул комиссар и рванув дверь выскочил на улицу.
Взводные нетерпеливо ерзали и ротный понял – уже слышали. – Кто хочет остаться повоевать?
– Повоевать!? – в землянке наступила нехорошая тишина. – Как повоевать, мы же домой ехать должны?
– А, вы думали что все знаете? Нет Синяков, мы  уезжаем, но нужны добровольцы. Я передаю просьбу командования. Кто хочет остаться?
– Товарищ капитан, вы издеваетесь?
– Хвощев, я не издеваюсь и русским языком повторяю вопрос – кто из солдат, сержантов или офицеров хочет остаться, к утру подать мне списки. – Кто-то иронично хмыкнул, но ирония оказалась напрасной. По утру, Венцель стоял в землянке и неуверенно улыбаясь подал измусоленный, грязный список. Ротный как раз пил утренний чай и курил первую сигарету. Покосившись, показал пальцем  – Это, что?
– Список, товарищ капитан.
– Список, гм.. Саша, иди посмотри на придурков! – Замполит взял листок, вчитался в полтора десятка фамилий. – Сержант, всех сюда по очереди. И ты здесь?
– Так точно.. – сержант поднял вверх круглое лицо не желая встречаться взглядом с ротным. Трофимов выхватил листок и в первой строке нашел сержанта. – Ручку дай. – Густо вымарав фамилию, ротный передал список заместителю. – Если ты будешь брыкаться, спорить и ныть, я тебе лично забью кляп в рот и свяжу руки. И заброшу в машину. Сержант, молчи – Трофимов не кричал, не спорил пережидая бурный словесный поток. – Леша, иди и не спорь. Готовь взвод к смене.
– Есть.. – сержант обескуражено развернулся. Рядовой Паха смотрел тупо, и если бы ротный не знал его, он бы не поверил что перед ним самый хитрый, и изворотливый солдат в батальоне.  – Ну, чего уставился как баран? Отвечай! Поедешь домой или нет?
– Не поеду..
– Почему?
– Мне нравится здесь.. – Дергунов удивленно вскинул брови а ротный взял бойца за грудки – Я те покажу – нравиться! А если матушка твоя в часть припрется!? А она обязательно приедет! Поедешь, поедешь домой бестолочь!? – Трофимов тряс бойца и устав, дал пинка. – Последний раз спрашиваю..
– Нет!
– Пошел на хрен отсюда!
– Есть!   
– Получишь… – орал ротный в след, – ..орден святого ебукнтия с закруткой на спине! Кто там следующий, ко мне!
– Разрешите..
– Ох мать честная, смотри кто к нам пожаловал, Саша!? Женечка, ты какого рожна тут делаешь? Тебе же вера оружия в руки брать вообще не позволяла, а ты что творишь? – Робко улыбаясь, в землянке стоял грязный, все такой же румяный солдатик. – Ну, Жень, поведай почему ты хочешь остаться? – ласково спросил замполит и солдатик застенчиво улыбнулся – Ну, привыкать потом, чего уж там.. – Трофимов схватил  солдата за шиворот и свирепо вытаращив глаза, зарычал – Убью на месте, придурок! Сейчас лопату побольше и марш новый толчок для взвода копать! Замполит, вычеркивай его из списка! Только вякни, ублюдок..
Список заметно сократился. Офицеры смотрели на оставшиеся фамилии. Трофимов брякнулся навзничь – Что делать будем? У меня уже нога болит наставлять их на путь истинный!  – Замполит невозмутимо курил пуская дым колечками – Ну их нафиг, командир. Ну если хотят, что поделаешь? Док, а ты что скажешь? – Док лежал грустно подперев голову кулаком и до этого не проронил ни слова. Уныло пожал плечами – Может быть ты и прав, но ты бы их видел раньше, под огнем. Ведь ссались как обезьяны! Командир прав, просто не зацепило никого, вот они и поверили что им ничего никогда не будет. Я так думаю. А ехать или нет, это им решать. – Трофимов помолчал. Сел. – А в самом деле.. чего это я раскудахтался? Ты то сам, как, едешь с нами или нет? Сорок пять суток командировки закончились!
– Не отпускают меня, командир. Так что без меня гуляйте. – Еще не отпускали водителей, наводчиков бронемашин и конечно же, старшину. Ну как штаб мог обходиться без этого деятеля? С тех пор как отвяли от Трофимова, все шишки и тычки щедро посыпались на него, отчего старшина приобрел вид гордый, независимый и злой. Сейчас старшина расстроено смолил у печки, сплевывал в мусор, припивал сверхкрепкий, собственной заварки чай и расстроено бурчал в редкую и клочковатую рыжую бородку – Ну и хрен с ними, ну и не поеду.. я все равно не хотел ехать.. Командир, ты там зайди к моим, скажи что все хорошо!? – жалобно попросил Юрка.  – Скажу Юр, скажу – участливо поддакивал Трофимов. – А в штабе еще не знают про склад? – Старшина боязливо поежился – Нет еще. Оно может и к лучшему, что не еду, а то бы передавать все пришлось.
– Ничего старшина. – Док слез с топчана, по братски обнял щуплого «сверчка» – Вместе всегда веселее. А много не хватает-то?
– Уу.. – в изнеможении  закрыл глаза старшина и ротный сочувственно выругался. В этом случае было непонятно, кого больше жаль.               

3

Новенькие бэтээры в грязи и маскировочных разводах один за другим мягко переваливались на ухабах.  Генерал не обманул. Шестая рота пришла на новеньких машинах, полк получил свой десяток бэтээров. Из верхних люков выглядывали испуганные глаза в пол лица. После базы, где остались уютные заправленные кровати, столовая и туалет – все здесь казалось диким. Непролазная грязища, свинцовое серое небо, дымящиеся трубы землянок торчащие из земли, разбитые и сожженные остовы машин, грязные, всклоченные люди в  шапочках и замызганной насмерть форме в которой не отличить солдата от офицера. И гул, тяжкий смертельный гул со стороны Грозного в черной шапке пожарища. Что там говорить, солдаты выглядели удрученно. С тревожным беспокойством строились возле вставших машин. С черным, заляпанным грязью лицом  Каретников подравнял бойцов. – Смирно! – разнеслась подзабытая команда. Шестая замерла напряженно вытянув шеи. Каретников лихо крутанулся на грязи и нелепо печатая шаг подошел к замкомандира части. Начальник штаба от командования отстранен и ожидал отправки в часть. Подполковник Лапин снисходительно выслушал, и после официального доклада пожал руку. Потянулись другие офицеры с обычными в таких случаях расспросами. – Домой, домой, домой, еду к маме дорогой... – билась как заевшая пластинка где-то услышанная песенка, хотя и дома-то как такового  не было. Так, пара комнат в общаге. – Отойдем. – Попыхивая сигареткой Каретников кивнул головой. Насторожившись, Трофимов отошел. – У твоего взводного умерла теща.
– Угу. – Трофимов уже слышал про это, и открывать взводному глаза не собирался. Чем позже он об этом узнает, чем лучше. В таких случаях всегда найдется доброхот – А ты че? – спросит сочувственно сморщив рожу – Разве не знаешь что у тебя теща умерла?  – И будет жадно смотреть как изменится лицо, и что он станет делать. Новость довольно неприятная и кто его знает, как поведет себя лейтенант? – На ночь куда пойдешь? – Ротный шесть неопределенно пожал плечами – Хрен его знает.
– Приходи  ко мне ночевать, у меня места много и тепло, вспрыснем. 

Глава 20. Дорога к дому

1

– По местам! – пролетела долгожданная команда и возбужденно гомоня солдаты забирались в кузов грузовика. Ах, с какой завистью смотрели на это солдаты других подразделений! – Вы там за нас парни  оттянитесь! Вот, письмо брось в городе, в части не надо! – подбегали, совали тугие пачки писем в кузов. – Хвощев! – Трофимов обеспокоено крутил головой выглядывая порученного под присмотр Черкасову, лейтенанта. Все произошло именно так, как он и предполагал. Ротный оказался рядом и мгновенно взял подержать автомат. Гранаты были изъяты еще вечером. Вместо привычного оружия у лейтенанта в руках оказалась кружка, и послушно проглотив  водку, взводный полез в кабину.   
По шоссе ползли седые клочья тумана, дорога  тонула в белом молоке. Перевал.  Фары  едва пробивали туман  на несколько метров и колонна едва тащилась. На вершине, туман резко, как обрезанный исчез, и в ветровое стекло брызнуло яркое солнце! Рубеж. Позади пряталась война, впереди же светила яркая, мирная жизнь! Это следовало незамедлительно отметить и как только небольшая колонна встала, хлопнув дверцей Трофимов спрыгнул. Через дорогу лежал небольшой базарчик. Надсадно ревели моторы. Встречная колонна выбрасывала чад выхлопных труб и грязь. Улучив момент ротный увернулся от колес и шмыгнул к прилавку с тощей  чеченкой в ободранной одежде. – Почем товар, мамаш? – быстро оглядел остальных торговок. Если товар одинаковый, берется у той, кто приветливее улыбнется и больше понравится. За наваленными на столах бутылками, шоколадками, жвачкой и сигаретами, продавщиц хватало. Но они были такими ужасными и страшными, что желание  улыбаться и разговаривать быстро упало. Если это был хитрый ход что бы не украли красивую женщину, то он удался. Трофимов уже пожалел что вообще вылез из кабины. А тут тронулась колонна и КАМАЗ отчаянно засигналил.  – Иду, иду.. – пыхтел капитан вываливая на сидение кабины ворох разноцветных бутылок. Колонна далеко не ушла, дожидалась их. Старший колонны посматривал на часы и шевелил губами. Погрозив кулаком,  Заварин залез в головную машину. – Будет мне теперь.. – с досадой буркнул солдат водитель и Трофимов виновато промолчал свертывая голову пивной бутылке. Но они ехали домой! Домой! Праздник по случаю вывода войск, продолжался. Спихнув сидящего на коленях Синякова, Дергунов деловито расставлял пластиковые стаканчики. Трофимов протянул бутылку – Руль, пиво будешь? 
– Так он же это.. за рулем.. он нас везет..
 – Будет! – провозгласил за него ротный не обращая внимания на  лейтенантский хор. – Кружку! Хрен ли ты мне стаканчик суешь? – обозлился на замполита. Не снижая скорости боец выдул пиво и взял приготовленную,  заботливо прикуренную сигарету. – Ну как? – Солдатские глаза заблестели. От выпитого раскраснелись все, в пронизанной солнцем теплой кабине плавал дым, все орали перебивая друг друга и захлебываясь смехом. А навстречу шли и шли войска. Машин из Чечни было мало. Озабоченно снующие вдоль колонн прапорщики и офицеры останавливались что бы поглазеть на небритые грязные рожи, дикие глаза и торчавшее оружие.   Синяков, ткнув большим пальцем назад вытаскивал штык-нож и сладострастно закрыв глаза, с подленькой улыбочкой, проводил лезвием по горлу.. у встречных бледнели и вытягивались лица, а какой-то дородный подполковник охнул и схватился за сердце.
С горы показался раскинувшийся вдоль Кумы городок. Путь был закончен, машины заходили в зев ворот. Дежурный солдатик провожал взглядом машины. Хмель сошел. Солдаты спрыгивали с машин, разминая затекшие после долгой дороги и сырости ноги, строились в разболтанную колонну. – С грязными рожами, в середину строя! – командовал Трофимов наблюдавший за построением. Спецназовцы, ехавшие с комфортом в трофейном автобусе, с презреньем оглядывали грязных пехотинцев и строились в стороне. Синяков качался и ротный кивнул его замкомвзводу. Понятливый сержант увел взводного за кирпичную будку. Остальные были более-менее.. – Сиррнна-а!!! – Колокольчиков шел стремительно, не давая никому опомнится встал перед мгновенно выровнявшимся строем – Здравствуйте товарищи солдаты! Вольно! – Командир здоровался с офицерами за руку, пристально вглядываясь в глаза. – Где у тебя еще один взводный?
 – Плохо стало товарищ полковник, отошел на минуту. – Колокольчиков усмехнулся – Пересчитать,  сдать оружие, и по домам. Командуйте.. – Вертевшегося перед ним Черкасова Колокольчиков упорно не замечал, и обращался главным образом к ротному. – В общем ты это.. командуй.. – Черкасов вильнул за командиром и пропал. Ротный облегченно вздохнул и вышел перед строем.  Он, как и солдаты оглядывался вокруг. Все кругом кажется далеким и маленьким, как детская игрушка. Как после долгой отлучки когда возвращаешься назад, огромный дом, на самом деле оказывается маленькой избушкой.. а бурные страсти и обиды кажутся такими  мелкими и наивными.. Очень грустное чувство. Как будто что-то теряешь в обмен на понимание. Дом.. Солдатским домом была кирпичная двухэтажная казарма на первом этаже, и выкрикнув команду, ротный стронул подразделение. Военный городок пустовал. Редкие зеваки выползли из казарм и с боязнью в глазах смотрели как рота вразброд, шла через широкий асфальтированный плац. Военный городок был некогда лечебно трудовым учреждением для хронических алкоголиков. С наступлением рыночных времен ЛТП за отсутствием финансирования прикрыли. Промзону, завод силикатного кирпича приватизировали, а алкоголиков выкинули на улицу или сдали родственникам, оставшихся один на один с больными и неполноценными людьми. Бывшие надзиратели стали старшинами, а начальники складов переписали заявление о приеме в оперативный полк МВД. В сущности, ничего не поменялось. Каменный забор с колючей проволокой и дежурным освещением пришелся как нельзя кстати. В начале формирования полк состоял из отбросов, собранных со всех милицейских батальонов России. Кто отдаст хороших? На те Боже, возьми что нам не гоже.. Пользуясь милицейской формой и ранее приобретенным служебным опытом, дембеля грамотно прессовали местный рынок и казармы содрогались от разудалых ночных пьянок. Вот где пригодились в полной мере навыки рукопашного боя в первые дни командования «учебной» ротой.  – Товарищ капитан.. – осторожный шепот достиг капитанского слуха и Трофимов поднял глаза. К ним приближался одетый в повседневную советскую форму, подполковник. Даже в пасмурную погоду от хромовых голенищ сапог отражались зайчики, ушитые в меру бриджи сидели ладно, продернутая под тугим погоном портупея, отбитая тулья фуражки, до синевы выскобленные щеки..  Навстречу замызганной роте, упругим строевым шагом шагал сошедший с плаката строевой подготовки, идеал.  – Рота-а.. – рыкнул ротный и подразделение мгновенно подобралось дружно ударив подошвами. Навьюченная бронежилетами, снаряжением, оружием и боеприпасами рота не могла долго выдержать такого темпа и ротный рявкнул – Стой! – Нужно докладывать о прибытии. Приняв рапорт, комбат старательно и красиво, как на зачете по строевой, звучно шлепая подошвами  подошел  к колонне – Здравствуйте товарищи солдаты! – Голос был звонкий и чистый. – Здрав... жел... тов...   ... полковник! – вразброд и не столь ясно и громко как хотелось бы, враздрай прогудела отвыкшая от цивилизации рота.  Глаза комбата недовольно потемнели. Гневно взглянув на ротного, подполковник Сапожников раздраженно опустил руку – Вольно! – Людей разоружить, помыть, организовать  чистку оружия и отдых, и не забудьте назначить ответственного офицера.
– Есть. – Капитан уныло дернул щекой. Он, грешным делом рассчитывал что комбат назначит Черкасова или сам присмотрит, от безделья..
– Что вы дергаетесь?
– Ничего товарищ подполковник, все понятно товарищ подполковник, разрешите выполнять?
– Выполняйте!
Повернувшись к строю Трофимов отдал распоряжение и солдатский ручеёк потек в  дом, то бишь в казарму.

2

– Все собрались? За хлипкой дээспэшной дверью гудели возбужденные солдатские голоса, в канцелярии же пахло сутягой и скандалом. Никто не хотел оставаться ответственным офицером на ночь. В углу, на кровати ответственного храпел уже пьяный Дергунов. Замполит, все просчитав упредил события и теперь с него взятки гладки. Хвощев, который менее всего походил на убитого горем родственника, исчез как только сдал личный автомат и даже не поинтересовался взводом. – Синяков? Остаешься ты.
– Товарищ капитан! Меня знакомая ждет, сколько можно о бабе мечтать!
– Ничего страшного, сюда приведи.
– У меня ожег, вот! Смотрите, ожег надо перевязать, обработать! – лейтенант вытащил ногу из резинового сапога и показал грязную конечность больше похожую на копыто с белым пятном. Старая кожа слезла, а новая запачкаться еще не успела. – Ты бы хоть ссал на ноги если мыть лень – недовольно покрутил носом командир. Вонь, в самом деле была оглушительная, да еще в маленькой канцелярии, где форточка была надежно заколочена на зиму. Лейтенант сверкнул было глазами, но вспомнив что сейчас решается,  промолчал. От запаха заворочался спавший замполит. – Баранов!? – Лейтенант с готовностью встал. Трофимов старался не обращать на него внимания и делал вид что не замечает лейтенанта вообще, но злость давно прошла а на данный момент лейтенант был нужен как никогда. – Ты вот что.. давай сегодня переночуешь здесь, а завтра  я по утру подойду, и  на трое суток домой поедешь, договорились? – Баранов согласно закивал – Я сегодня на автобус все равно не попадаю, а завтра как вы придете..
– Ну, вот и ладно! – Трофимов просиял.
На улице стемнело. В стоялых лужах воды отражались фонари, и казалось что кругом праздник. Никто не стрелял, не надо было спешить и проверять, а немного погодя ждала не душная землянка с товарищами по несчастью, а горячий душ и женское тело со всеми нужными для этого приспособлениями.
Привокзальная улочка казалась оживленной. Только сейчас, вырвавшись из части он понял – все! Конец войне, прощай служба! Хотелось прыгать и плясать прямо на улице. Встречный народ восторгов не разделял, люди обходили стороной и ускоряли шаг кидая назад испуганные взгляды. Трофимов остановился и посмотрев на себя, усмехнулся. Ладно, цветов с шампанским не надо, перетопчемся. С грохотом подкатил разболтанный городской автобус лязгом распахнув двери. Последний. Транспорт в городке ходил до восьми вечера. Мотор натужно заурчал и общественная колесница затряслась по ухабам. Устроившись на одиночном сидении капитан старался сдерживаться и не так откровенно глазеть на женщин. Но легкая осенняя одежда так облегала контуры тел, а взгляд безошибочно отыскивал резинки трусиков, выпуклости грудей, ягодиц, овал бедер с таившимся мягким лоном.. – воображение услужливо дорисовывало остальное. У сидевшей напротив средних лет женщины разъехался плащ обнажив подтянутый подол и слегка раздвинутые круглые коленки.  Колени переходили в полные, обтянутые телесным капроном отлично смотрящиеся бедра, уходящие в темноту, и там где они соединялись.. Женщина, до того непринужденно сидевшая вдруг безошибочно взглянула и мгновенно подобралась. Ноги сдвинулись вместе и плащ закрыл чудное зрелище. Хуже того, она вскочила и встала на передней площадке на выход. Мда.. Внимание переключилось на стоявшую рядом строгую и неприступную даму в пышной шапке. Что бы не спугнуть, Трофимов глядел на отражение в темном стекле. Фигурка у неё была в общем-то ничего, верхняя одежда чуть не доставала до голенищ облегающих полусапожек, и мгновенно оценив длину и видимый объем икр, воображение мгновенно нарисовало пару длинных, полноватых и стройных ног усиленных каблучком. Бесцеремонно сняв одежду, воображение очертило бедра, пожалуй тяжеловатые, с небольшим мягким  животиком и пушистым лобком.. Неприступная дама кинула точный взгляд, отчего-то вспыхнула, смутилась и отошла  к другому входу. На останове обе сошли, а Трофимов стал приглядываться к старушке. Пожалуй тоже, ничего бабулька.. Бабка бодро постукивая клюкой добралась до сидения и ни на что не обращала внимания, села.  Немного посидев бабка вдруг обернулась, и подозрительно глянув на бомжеватого военного, залезла рукой в карман.  Что-то проворчав, старуха пересела подальше. Наконец рыдван подъехал к нужной остановке, и облегченно вздохнув, Трофимов припустив по лужам бегом.

3

Бойцы были незнакомые. Розовые и чистые, стригли лохмы волос превращаясь в знакомых солдат и сержантов, чистили воняющие кислой гарью стволы. В прохладном помещении стоял легкий гомон. – Бойцы, вы чьи!?
– Вашиииии товарищ капитан! – заорало несколько голосов. – Товарищ капитан.. – у дверей канцелярии стояла могучая женщина и нетерпеливо переминалась дожидаясь разговора. Трофимов притих. Чья-то мать, начинается..  – Товарищ капитан, за время вашего отсутствия в роте происш.. – зачастил вынырнувший откуда-то дежурный сержант. Ротный отмахнулся – Сколько родителей приехало?
– Пока только трое. К Краснову, Пахе и .. – дежурный назвал незнакомую фамилию, и ротный решил что тут какая-то  ошибка. – Давай сначала с Пахиной поговорю. Приветливо  кивнув родительнице, ротный шмыгнул в канцелярию. Пахина была уже там. Небольшого роста сухощавая женщина уже все знала и обвиняющие смотрела не трогаясь с места. – Ну что вам сказать.. – Трофимов зачем-то открыл ящик письменного стола и стал выкладывать какие-то пыльные папки. – Вы его нарочно оставили.. – голос матери прозвучал горько и обвиняющее. – Я? Нарочно? – ротный побагровел – Ему моча в голову стукнула, что я поделаю? Он сам ехать отказался! – Пахова плакала, Трофимов сидел дурак дураком. Подойдя к двери поманил дежурного. В канцелярию вошли павловские  дружки. – Объясняйте ситуацию.. – Трофимов вышел из кабинета с дрожащей в пальцах сигаретой. – Товарищ капитан..
– Сейчас-сейчас! – ротный увернулся от разговора и скрылся в умывальнике. Сигарета успокаивающе дымила. Пахова успокоилась. Набухшими глазами смотрела одну точку – Ну как он мог, как мог..
– Я делал все что мог! – Но женщина  глядела непримиримо. По её убеждению Трофимов сделал все что бы  оставить её сына там, и солдат он тоже подговорил специально.. Мать с трудом встала – Пойдемте ребята, отдам что привезла. Не повезу же я обратно.. – Она подчеркнуто не глядела на ротного и вела себя так, как будто его не было вообще. Достав свежий платочек ротный промокнул выступивший пот и приоткрыл дверь – Заходите.
– Это вам – женщина внесла объемистый пакет и поставила рядом со столом. – Спасибо, не надо.
– Ну что вы.. – Краснова пододвинула пакет обратно и ротный упрямо сдвинул его назад. Мать поскучнела. Краснов был местный, и отпустить его домой на сутки не составляло труда. Но мать хотела на три и сразу, не отмечаясь каждый день в части. До поселка была добрая сотня верст. Желание было естественным, но по всем дурацким правилам это было не положено, не положено, не положено!!! – Извините, не могу! – Трофимов набычился и глядел в пол – На трое суток, только с разрешения командира..
– Ну что вы в самом деле? Что уж вы так-то? Сынок с войны приехал, дом рядом и нельзя! А что дальше будет, неизвестно, отпустите? Неужели у вас сердца нет.. – женщина заплакала и встала. – Сутки, больше не могу! – крикнул Трофимов и схватился за сигареты. Беда, с этими родителями.. – Краснов, зайди! – Солдат стоял за дверью и все слышал. – Ты вот что..  давай мать не расстраивай, сам понимаешь, не могу я тебя отпустить..  Да вот еще.. –  вытащил забытый пакет с продуктами – Возьми, ребятам отдашь.  – Лучший пулеметчик глядел набухшими от слез глазами. – Если хотите, выкиньте! – отрезал солдат и выскочил в коридор. Да что за черт!? Трофимов сидел как оплеванный, и решал как выйти из затруднительного положения. Штаб батальона с красивой табличкой «2 БОН» был рядом с дежуркой, и поболтав с дежурным по части Трофимов быстро выяснил все что нужно. – Разрешите? – Комбат был аккуратно подстрижен. Нитка прибора разделяла волосы, черты лица бледны и выразительны. – Что вам? – комбат был подчеркнуто вежлив и сух. Быстро и неприязненно взглянул  темными глазами. – Мать солдата приехала.. Просит отпустить домой.. – Трофимов чувствовал себя скованно и с трудом подбирал слова. Комбат хоть и сдерживался, силился быть непредвзятым, глухое раздражение так и кипело в глазах. – Они все просят. И если у всех идти на поводу.. нажрется водки свинья, начнет ужасы сочинять, родителей пугать! Могут не возвратиться, товарищ капитан. Так что пусть сидят в казарме, в крайнем случае, повторяю товарищ капитан – в крайнем случае, разрешаю отпустить на сутки. На сутки!
– Но, товарищ подполковник, лучший пулеметчик..   
– Идите. – Комбат потерял интерес к разговору и склонился над важным документом забыв про подчиненного.  – Есть. – Трофимов задом открыл дверь и облегченно вздохнув вывалился на улицу. Не правильно все это. Ну и пусть пьет, девчонке что-нибудь с три короба наврет, она ж после этого податлива станет. Герой! А вдруг потом погибнет? У молодых сердца доверчивей и пока еще не успели покрыться коростой цинизма. Если солдат захочет, он и из части сбежит. Так ведь с войны не сбежали, а как там трудно было? А теперь и дома нельзя расслабиться? 
В солдатских глазах светилась обида и вселенская скорбь. – Ты мне тут сырость не разводи! – Трофимов грохнул кулаком в затрещавший стол. Солдат подтянулся, с уважением посмотрел на кулак. – Едешь на три дня. – Ротный достал приобретенные у штабного писаря из строевого, чистые увольнительные с печатями. – Выписываю три штуки. Смотри не перепутай если будут проверять.
– Товарищ капитан, а можно Венцель со мной поедет? 
– Венцель? – Сержант был с другого взвода, но как-то они сдружились и чего не разрешить, если все одно нарушил? – Позови его сюда. – Дверь мгновенно распахнулась. – Вызывали, товарищ капитан? 
– Быстро ты.. – командир внес вторую фамилию в записки. – Смотрите не напейтесь и куда не попадите, будет мне на орехи от комбата. Мать-то хоть знает?
– Знает! 
Это было должностное преступление. Капитан вздохнул и поглядел на объемистый пакет. Интересно, что там? Трехлитровая банка домашнего виноградного вина. Неплохо.. Шмат сала с чесноком. Отлично! Пирожки, конфеты, домашняя колбаса. Ну это ващеее…Отложив явно самодельный колбасный круг в отдельный пакет, ротный   сложил всю остальную снедь в стол. Это, для ответственного офицера. В солдатской столовой не очень-то разъешься.  Чистка оружия заканчивалась и щелкая затворами, солдаты в майках и шлепанцах по одному заходили в заставленную оружием комнату. Оружейные пирамиды открыты и симметрия однообразно заправленных автоматов и снаряжения выглядела успокаивающее. Пулеметы, гранатометы, стояли растопырившись на сошках у стены, масляно блестели черными туловищами. Глазки стволов выглядели завораживающее. Ровные ряды гранат от базуки, зелень автоматных патронов и золото пулеметных лент были не меньшим богатством чем золото и зелень долларов в банках, а может и покруче. – Чем это так пахнет, Васильев? – В резкий запах оружейного масла, железа и жженого пороха вплетался перебивая запах копченой колбасы, пряности прессованного мяса..  Замковзвод  неопределенно усмехнулся – Матка, Капишникова кормит.
– Капишников, это кто?  А-а.. – ротный вспомнил незнакомую фамилию приехавшей родительницы. – Это разве наш солдат?
– Ну да, он  в госпитале лежал, двое у нас таких.  – Запах был вкусным и вел в спальное помещение. Рядовой Капишников был рыхлым, полным солдатом с мучнистым белым лицом. Двух ярусная кровать стояла у окна, и сидевшая напротив сына женщина закончила резать вскрытую ветчину. На прикроватной тумбочке стояла вскрытая банка сгущенки, еще какие-то деликатесы, хлеб, сок. Запах был умопомрачительный. Солдаты сглатывали голодную слюну и делали вид что ничего не замечают. Пошарив в сумке и в тумбочке, женщина встала. – Ребята, дайте пожалуйста ложку? – Ближайший солдат достал из тумбочки алюминиевую ложку, подал. – Спасибо! – вежливо поблагодарила мама направляясь обратно к чаду. – Пожалуйста.. – давший ложку солдат подхватив полотенце выскользнул в умывальник.  – Кушай мой мальчик.. – Мама любовно зачерпнула ложку, вложила в раскрытый рот. – Это вы приехали к сыну? – Женщина резво обернулась – Да! Я сейчас подойду.   
– Мне надо уходить и я бы хотел закончить разговор сейчас. – Женщина вошла следом и тщательно затворила за собой дверь. Полная, лощеная, какая-то затаившаяся.  – Это вам. – Пакет с консервными банками перекочевал на стол. – Мерси – Трофимов взял пакетик и вернул обратно. – Не нуждаемся.
– Я бы хотела попросить увольнение..
– Простите, увольнение только для тех, кто был в командировке. 
– Но я разговаривала с таким представительным подполковником, и он сказал..
– Вот  к нему и идите. Простите, а чем болен ваш сын? У нас скоро опять командировка, а в моей роте не хватает бойцов? – Женщина вскинулась и холодно посмотрела. Взяв пакетик,  чопорно выпрямилась – Это не ваше дело, и его скоро не будет в вашей роте. – Мама явно не хотела переплачивать больше чем положено. – А жрать идите в столовую, нечего солдат дразнить! – заорал капитан.
– Не ваше дело! – взвизгнула мама и такая ненависть проступила в лице, что Трофимов замер на полуслове, но взяв себя в руки твердо закончил – Моё. Вон отсюда с банками! – Трофимов не отходил от них, пока они считали банки. Консервы с трудом поместились в застегнутую на все молнии сумку,  сумку заперли на маленький висячий замок, и задвинули глубоко под кровать. С каменным выражением лица, какое наверное встречается только у горгульи, мама и сын вышли из казармы.

4

– Товарищи офицеры! – С грохотом отодвинув стулья, взводные вскочили с мест. Сапожников заглянул в открытую дверь – Товарищ капитан, пойдемте. Покажите, как поддерживается внутренний порядок. А впрочем.. – Комбат зашел в канцелярию и не спеша открыл все столы, выдвижки. Носком сапога, брезгливо сморщившись открыл тумбочку. – Доставайте, все что там есть. – Трофимов глянул с неприязнью. Как в зоне, с заключенными, обращается. Кивнул замполиту. Дергунов нагнулся и вытащил остатки пирожков, полупустую трехлитровую банку. Трофимов удивленно посмотрел, надо же, недопитая.. – Что, это такое? – патетически ткнув пальцем в банку, вопросил комбат. И поскольку вопрос был общий, все пожали плечами и поглядели друг на друга. – Что это? – вопрос опять повис в воздухе, и открыв банку, Дергунов обмакнул палец, лизнув, вынес заключение – Вино, товарищ подполковник.   
– Откуда? – допытывался комбат спрятав руки за спину и качаясь на каблуках. Лицо было замкнутым и дышало льдом.
– Родители привезли.. – ляпнул не к месту честный Синяков, и гневно сверкнув взглядом подполковник задергал лицом – Вы что? Лавочку здесь открыли доходную? С родителей продукты вымогаете! Как вам не стыдно, где ваша офицерская честь? – Все молчали опустив головы а Трофимов, единственный кто не устыдился, растерянно захлопал глазами. Откуда комбат все это взял? .. – О вашем поведении будет доложено командиру, я вынужден принять к вам самые строгие меры.  Все, больше никаких увольнений. Запрещаю! Только я  буду отпускать!  Вино немедленно вылить!!
Шли третьи сутки, Краснов с Венцелем вернулись из тайного увольнения и тяжкий груз ожидания и разоблачения спал сам собой.
– Я крестился, товарищ капитан. – Трофимов был в дурном настроении и нехотя курил решая как сообщить комбату что он остается. – Да? Хорошо.. Только всем говорить не надо.
– Вы же не все?
– Ну да в общем-то, но чем об этом знает меньше, тем лучше. Как отдохнул? Леш, ты иди, отдыхай.. некогда мне братан.. – А рота отдыхала. В холодном, обложенном синим кафелем умывальнике журчала вода и слышался смех. Щетки драили обмундирование, от слитой из системы теплой воды пар вырывался в коридор. Ротный вышел из канцелярии, побрел в комнату психологической разгрузки личного состава. Ровные ряды двух ярусных кроватей выровнены по нитке, одеяла на синих полушерстяных одеялах заправлены так, что со стороны все полосы смотрятся в одну линию. Однообразие веселит командирский дух, и красиво к тому же. Однообразие вообще приучает действовать коллективом. Пусть с этим поспорит какой-нибудь профессор кислых щей, откосивший под дурака от  армии. – Дежурный, это что? – Одна из кроватей нижнего яруса не только была не заправлена, на ней ещё кто-то и спал, закутавшись с головой в одеяло. Камуфляж сложен кое как, а уж перегаром прёт.. Сержант Борисов чуть не убивший ротного сигнальной ракетой, вытягивается рядом – Это сержант Васильев, товарищ капитан!
– Да? А чего он спит в это время? – Сержант не моргнул глазом – Он больной, товарищ капитан!!
–  Чем же он, ээ.. болен?  – Сержант наконец-то замялся и отвел глаза соображая что сказать – Он всю ночь не спал товарищ капитан, у него зуб страшно болел!
– А сейчас значит, прошел?
– Ага, прошел..   
– Ну-ну.. – Трофимов побрел дальше. Сержант явно был в ночной самоволке и оторвавшись с одной из многочисленных, вечной солдатской невестой, чутка перебрал.  Бывает.. Васильев это заслужил по праву. В комнате психологической разгрузки несколько табуретов и сляпанный из кирпича декоративный камин. Внутри на подставке вырезанный из фанеры и покрашенный красной краской, огонь. В широкие окна сочится мутный, серый день. В казарме прохладно. С десяток солдат, кто в форменном камуфляже, кто в драном трико, покачивая шлепанцами одетыми на босу ногу смотрели телевизор. 
– ..плэй бой, рядом со мной!.. – задирает короткую юбочку демонстрируя обтянутую белыми кружевными трусиками подбритую промежность, певичка. – О, класс! – оживились бойцы. Закачали в такт тапочками, зашлепали ладошками по тощим коленкам. – Вам бы только порнуху смотреть. Капитан лениво ткнул кнопку и из динамика раздался галдеж. Галдели депутаты обсуждая наболевший вопрос о прибавке зарплаты в связи с инфляцией. Себе. – Товаарищ капитан! – недовольно затянули бойцы. – Вот это настоящая порнография, давайте лучше клип посмотрим? – Трофимов ткнул в другую кнопку, и показалось мурло с густыми бровями домиком …
– Товарищ капитан! – авторитетно шаркая шлепанцами, встав с табурета подошел замкомвзвод Синякова – Пусть люди посмотрят, нас в увольнение не так часто отпускают!
– А, смотрите! – капитан отошел к окну, оперся на подоконник. Уперся лбом в холодное стекло. На улице, за окном опять косо летел мокрый снег. Падая тяжелыми хлопьями на черный асфальт, снег исчезал. Господи, какая тоска..  Загремела заставка новостей. – Э, мужики! Новости! – поднявшись с табурета крикнул в дверь спального помещения солдат. Несется топот, шарканье. Солдаты столпились, замерли в дверях. .. – Здравствуйте! В эфире энтэвэ, новости, в студии… В казарме наступила тишина. Мелькали кадры хроники. Репортаж.  .. – бандиты убивают мирных жителей.. – Федеральные солдаты и разрушенные дома.  .. – Горе, страдают невинные жители.. – завывала за кадром ведущая теледива, и снова в такт словам показывают закутанные лица чеченских женщин. Изможденные аксакалы. Странная какая-то подборка кадров и текста. Похоже, в республике живут только чеченцы, и они-то испытывают настоящие трудности.   Федеральные органы власти обязаны заботиться о мирном населении. В семьях остались женщины и дети, кому они нужны? – Все правильно. Мужья и сыновья воюют против России стреляя пацанам в спины, взрывая машины сопровождающие вот эти самые колонны с помощью. В кадре ни одного русского лица. Впрочем вот, журналистка, русская. Блестя масленой лощеной физиономией и очками, тараторит в микрофон. Камера медленно обводит разрушенные дома. В кадре пыжится Дудаев. Бывший советский генерал грозит беспощадно вырезать всех русских до седьмого колена.. Солдаты разочарованно расходятся – опять чернуха..  Историю не раз переписывали, перепишут и в это раз, когда забудутся слезы обездоленных, а безжалостное Время заметет память убитых и замученных в рабской неволе,  людей.
Вопрос только в том, кто этим будет заниматься, люди пошли какие то квелые.. Невольно вспомнился случай свидетелем которого он стал в октябре девяносто третьего. Танки расстреливали Верховный Совет. Телевизор, в магазине куда зашел он что-то купить, передавал прямой репортаж. Экран  цветной, большой. Хорошо видно как приседает при выстреле танк, вспухает черное облако разрыва на белоснежном фоне здания. По тому, как неуклюже елозил гусеницами по асфальту танк и резко дергал стволом наводчик выбирая цель,  понял –  в танке сидят офицеры. Народу столпилось много. Молчали. Передачу вела CNN, и сухощавая старушка горько сказала в гробовой тишине – Все, теперь американцы нам на шею сядут.
– Ну и что! – вскинулась толстая продавщица отдела, что сидела в кресле и что-то жадно, давясь и сыпля крошками, жрала, – Зато хоть поедим! У американцев знаете кака еда хороша, они вон как едят! –Старушка поджала губы, и ничего не сказала. Капитан тоже с неприязнью посмотрел на толстуху – Протоплазма... Вздохнул прогоняя воспоминание, надо что-то делать. А что? Только и можно увидеть оживление на лице когда речь о деньгах заходит. Что творится? Гнилью со всех сторон несет, разложением..

Глава 21. Крысы

1

В штабном коридоре, у кассы было непривычно пусто и тихо хотя был полноценный рабочий день. Трофимов неуверенно посмотрел на расписание работы. Вроде бы, должна наверное, кажется, работать? После робкого постукивания зарешеченное окошечко с треском распахнулось и показалось необычайной белизны   лицо. Махровые от туши глаза недовольно блеснули  – Чего тебе?
– А.. деньги, можно получить? – Трофимов заробел. Вместо ответа в амбразуру  окошечка шелестя легла ведомость. Найдя свою фамилию повеселевший капитан черкнул закорючку, присмотрелся – А почему так мало? – Кассирша молча отсчитала деньги и пихнув щелкнула задвижкой. .. – А дальше что? – раздался возбужденный рассказом голос. Дамы слушали историю  и с наслаждением обсасывали  пикантные подробности. Послышалась реплика и зазвенел женский смех. Трофимов обескуражено сгреб причитающееся. Назревал гнев. Ты смотри, кукла! Прямо как объедки со стола швырнула, даже слова сказать не удосужилась.. Рассовав деньги по карманам капитан бодливо торкнулся в дверь финчасти. Монолитная дверь оказалась закрытой, но после вежливого стука сухо щелкнул запор. – Здрассте.. – В просторной комнате сидело несколько женщин, не глядя на него копались в бумагах. Оживленный разговор смолк, повисла недобрая тишина. Службой заправляла полная майорша доставшая в  наследство со времен лечебно-трудового.  Денежная дама кинула проницательный взгляд на гневного, готового вот-вот взорваться посетителя – У тебя в командировочном печать не проставлена. Снова в командировку поедешь и поставишь, потом выплатим. – И после небольшой паузы укоризненно, по матерински добавила – Проверять нужно документы. – Начфинша взяла верный тон. Трофимов мгновенно остыл и растерянно почесал затылок – А ведь верно.. ну до чего ушлая майорша! Начфинша никогда ни с кем не ругалась и редко вступала в перепалки давая просителю свободно излить желчь. Потом, на пальцах, поясняла факты не позволяющие обналичить посетителя, и добавляла твердое «нет». Редкостное качество. Если бы на её месте сидела кассирша.. Трофимов еще раз посмотрел на крупное лицо. Кассирша была вся такая большая и холеная. До развала Союза, баба жила в Киргизии и учуяв запах паленого быстро распродала все что нельзя перевезти. Остальное, вместилось в пару железнодорожных вагонов. Отгрохав скромный двухэтажный домишко, бабенка сориентировалась в обстановке и дав кому что положено, устроилась на редкую в небольшом городке, должность. Звание старшего лейтенанта она тоже получила в рекордно короткий срок. Все скользило как по маслу. Офицерское звание тылового спеца ничем не отличается от такого же звания строевого офицера, и давало точно такие же скудные льготы и жалованье, а может даже и побольше. Финансисты вместе с командиром получали премию за сэкономленные деньги. Официально разведясь с родимым мужем, кассирша вышла «замуж» за молоденького, холостого начвеща. Детишки от брака остались с ней, домишко же она великодушно уступила бывшему супругу. В этом случае, ей, в достраивающимся полковом доме светила не двухкомнатная квартира, а трех. К тому же, она была «беженкой». За мезальянс с «мужем» она расплачивалась новенькой «шестеркой». Трудно сказать что вызывало большее раздражение, умение «жить» за чужой счет или слегка прикрытое презрение к голопузой служивой швали, ютящейся в общагах и на квартирах? 
Трофимов закрыл дверь на щелкнувший замок и прислушался к вспыхнувшему с новой силой разговору. Да черт с ними, с этими деньгами.. ехать обратно он не собирался. В приехавших из азиатских республиках черта пресмыкания перед  начальником, и  чванство перед равными или зависимыми от них людьми почему-то чувствуется очень сильно.

2

– Завтра запланируйте машину, едем на стрельбище. – По опустевшему военному городку плыли серые сумерки. В штабе батальона копилась серость смешаная с табачным дымом. Ротный в единственном числе сидел на вечернем совещании и слушал задачу на следующие сутки.  – Надо пристрелять и проверить оружие. – Комбату не сиделось и он шагал по кабинету из угла в угол. Помолчал. – Возможно, отдых сократится. Так что давайте, людей готовьте.
Порыкивая мотором машина подняла водяную пелену и выкатилась за ворота. В кабине КАМАЗа было тепло, сырость не проникала через журчащую печку. Уютно трещали клапана. На почетном месте у двери устроился Сапожников, ротный торчал на самом безопасном при подрыве месте, между водителем и ним. Дождь заливал окно, «дворники» беспрерывно бегали. .. – вы побывали на войне, и теперь убедились какую высокую миссию приходится выполнять нам! Вам нужно приложить все силы, что бы достойно нести высокое звание офицера.. – Сапожников удобно привалившись разглагольствовал про долг. Ротный старался не слушать командира, глазел в залитое водой лобовое стекло. Старался сдерживаться и не показывать вида, как эта болтовня злит его. Но комбату было мало слушателя, для полного комфорта не хватало собеседника и он старался втянуть ротного в разговор. .. – мы солдаты своей Родины, и нам нельзя бросать её на произвол судьбы в такой трудный момент! Вот вы, как вы считаете?
– Ага.. – Трофимов вяло поддакнул и искоса глядел на блестевшие в нервном экстазе темные глаза. Неужели, он говорит всерьез и верит в это? Какое-то время им пришлось послужить вместе на учебном пункте. Проклятьем, и одновременно благословением комбата было чересчур развитое честолюбие. Именно оно крутило тугую пружину службы и заставляло выкладываться подполковника полностью, до изнеможения. И если Сапожников  уходил домой раньше позднего вечера, это был из ряда вон выходящий случай! Если комбат был в казарме, никто не смел уйти раньше его. Это было одно из негласных, тягчайших преступлений, граничащих с изменой Родине за небольшую мзду. Непримиримый к малейшим недостаткам  подчиненных, Сапожников держал их на строгом учете и терпел только по одной причине. При случае, с них всегда можно сдуть пыль и строго взыскать с нерадивого. А нерадивых по его мнению, было пруд пруди. Капитан был в корне не согласен с подобным подходом и считал, коль служба налажена, и подчиненные шуршат как пчелки, процессу мешать не следует. Прямое вмешательство и постоянное руководство отбивает инициативу. Старший начальник призван определять генеральную линию движения и намечать рубежи достижения задач под его мудрым, и не навязчивым руководством. Не более. Младшие же, соратники, обязаны думать что это именно они, нашли подкинутую и слегка замаскированную идею. Командир еще должен немного посомневаться в ней. Только в этом случае они будут рвать и метать дабы доказать свою правоту и посрамить нерешительного начальника. На этой почве и возникли первые трещины разногласия. У комбата за плечами была должность курсового, а затем ротного  офицера в высшем военном заведении, и московская академия. Живых солдат Сапожников увидел совсем недавно, в сорокалетнем возрасте, после того как стал подполковником. То есть не то чтобы он их совсем раньше не видел, видел, но он ими не командовал,  а тут в своё распоряжение получил целый батальон! А что такое курсант и солдат? Это небо и земля. Подтянутый, грамотно заточенный преподавателями, в отличной физической форме профессиональный боец-доброволец и призывник, еще вчера гонявший  по подворотням собак и портивший на детской площадке, девок. Теперь, отловили его самого, и натянув пятнистую шкуру засунули в общий строй. Никакого понятия о дисциплине, оружии, тактике действий одиночного и группового боя штатным снаряжением и подручными средствами. Пассивный ноль, маменькин сынок не поднимавший ничего тяжелее члена и ложки. Биологическая масса, склонная к удовлетворению примитивных, безусловных и условных рефлексов. Теперь, из всего этого, до которого никому не было дела восемнадцать лет, извольте изготовить за полтора года отличника боевой и гуманитарной подготовки. Трофимов до сих пор помнил охватившее его отчаянье в юные лейтенантские годы перед строем скуластых солдат с ничего не выражающими прищуренными глазами.  Но одно дело столкнуться с трудностями в молодости, когда пластичен физически и духовно, и совсем другое, в зрелые годы. Когда все устоялось, появились четкие понятия, выработанные законы, которые никогда не подводили. И тут, вляпаться в такое болото.. ошибки подполковника были сродни ошибкам неопытного лейтенанта, комбат это понимал и злился. Но кроме простых ошибок и уверенности в своей святости, в характере подполковника было что-то еще, глубинное и опасное.  Капитан приуныл.
.. – да! Пусть нам сейчас трудно, но нельзя поддаваться слабости! Ведь мы принимали присягу и обязаны защищать Родину до последней капли крови ... – Капитан прикрыл глаза. Держаться, надо держаться.. – Ну скажите, скажите что вы думаете по этому поводу!?
– Что я думаю по этому поводу? Товарищ подполковник, а какую  Родину прикажете защищать? Которая нас в последнее дерьмо превратила? Кто мы для этой Родины? Дешевое, пушечное мясо.. Вы посмотрите кругом, хоть в тот же телевизор, всем же глубоко насрать на нас и всю эту войну!  А сколько нам платят? Вы знаете сколько боевик получает? – Комбат не знал и растерянно помотал головой. Трофимов зло рассмеялся. – У них, у боевиков в смысле, пересменка, они по неделе-другой воюют и на отдых уезжают. Знаете куда? – Комбат опять не знал. – А мы? Из нас до упора, по полной программе все соки выжимают! В общем, не дорого мы с вами оцениваемся, товарищ подполковник. Но вы, Трофимов уважительно склонил голову, чуть-чуть подороже. Так что бросьте-ка вы про долги говорить! У нас сейчас рынок, и должны быть чисто рыночные отношения. А задолжали по ходу, нам.  И, неужели? – Трофимов поиграл бровями – Вы сами верите в то, что говорите? Или.. по должности, свои чувства проявляете? – Это была ошибка. Таких вопросов Сапожникову задавать не стоило, с ним вообще так говорить не стоило, особенно в присутствии солдата. Комбат побледнел. Покраснел. Опомнившись, подполковник засопел и насупился. – А ты что, капитан, из-за денег служишь?
– Сейчас? Ну в общем-то, да.
– Вот и иди к боевикам! Вот не думал что ты такой продажный!
– О-о.. А вам деньги совсем не нужны? Вы же задарма служите.. А деньги на сегодня, отличный показатель отношения..
В чем-то, подполковник был несомненно прав. Но времена изменились, и теперь они служили не многомерной и безликой Родине, а конкретным людям. Небольшой кучке, завладевшей львиной долей имущества страны и землей. Живущие же на ней, стали живым придатком механизмов для извлечения прибыли. А они, военные, разделенные для врагов внешних и внутренних, стали их щитом и дубиной.  Двухголовый российский стервятник восстал, как птица Феникс, расправляя стальные перья из броневой стали. Он еще слаб, по сравнению с другими монстрами, но деятелен, живуч и голоден, за ним будущее. Западные монстры заметно одряхлели. Торгаши, чиновники, магнаты – вот кто теперь олицетворяет эту самую Родину, для них создаются законы и вершится политика. Кровь и дым! Пройдут десятилетия прежде чем дикий капитализм обретет благородные черты цивилизованности. Но даже в этом, мрачном  свете, деньги не самое главное, как думают многие. Есть нечто большее, прячущееся в метафизической изнанке мира, в принадлежности к нации, стране. Это нечто заставляет рвать жилы людей, имевших, казалось бы все! И если они не будут заботиться об этой земле и живущих на ней, их сметет волна ненависти, зависти и злобы. Революция, переворот, гражданская война или заказное убийство с целью смены недалекого собственника.. – все, что поможет сменить нерадивого хозяина.
Понимал ли это подполковник? Надо думать, да. Просто не находил нужных слов, а может просто боялся их произнести.  Атмосфера в кабине накалялась, становилось жарко. Офицеры сверлили друг друга глазами, расстояние меж противниками увеличилось. .. – а какое отношение к нам в нашей же части? Мне мои же командировочные никак не выплатят, говорят печати нет! На кой хрен там тогда куча тыловых крыс ошивается, они ведь тоже "участие принимают!" 
– Вот какое у тебя нутро оказывается! – Сапожников тяжело дышал. Лицо покрылось пятнами. – Ты ради денег служишь?! Я молчать не буду, я приму к тебе все меры!
– А случись чего со мной, или с вами? Кому мы нужны будем? А наши семьи? – привыкший к беспощадным спорам, обладавший более громким и властным голосом Трофимов быстро забил комбата в угол и опомнился слишком поздно. Подполковник сидел бледный, униженный, не зная как ответить, глазами буравчиками сверлил смутьяна. – Постыдился бы при солдате такое говорить,  ты же людей разлагаешь! – придушенным от клокотавшей ярости  голосом прохрипел он. Трофимов замолчал. Подполковник в этом был прав. Водитель безуспешно пытался скрыть выпирающую усмешку. До самого стрельбища висело тяжелое молчание. Хлопнув дверцей комбат выпрыгнул из кабины и отошел в сторону глядя мстительно сузившимися глазами. Несмотря на сорокалетний возраст, комбат выглядел как смертельно обиженный мальчишка. Ротный последними словами клял свою несдержанность. Задним умом все крепки. – Чего расселись? К машине! – Брезент зашевелился и откинулся. Первым спрыгнул замполит. Встревожено глянул на ротного, комбата. – Вы чего, поругались в машине? Комбат какой-то не такой. –Дергунов тяжело вздохнул – Поругались. Будет теперь нам..
Обычно шумная и злоязычная женская зона была пуста, все попрятались от непогоды. Ветер гонял тяжелые прошлогодние листья и низко висящие, напитанные влагой серые тучи. Откуда-то вылез заспанный и хмурый солдат из стрельбищной команды, выдал несколько шершавых листов мишеней и горсть ржавых кнопок. Трофимов  сурово поджал губы – Мало.
 – Больше нет, товарищ капитан. Ничего нет, ни имитации ни мишеней. Денег на фанеру даже нет, я ведь вам из старых запасов отдал по старой памяти. Прапорщик узнает, мне по шее настучит.  Сейчас если приезжают стрелять, с собой мишени привозят.
 – Они их что, рисуют что ли? – Боец ухмыльнулся – Так точно, ватман покупают и раскрашивают зеленой краской. Потом циркулем, круги рисуют. Можно в магазине оберточной бумаги выпросить. Мишени вешать пойдете, сами увидите. – Тяжело вздохнув Трофимов отделил лист мишени и свернув засунул в полевую сумку. Приберечь надо, вдруг в командировке придется оружие пристрелять? Рота сбилась в кучу у пункта боепитания. Солдаты лениво переговаривались, курили. Ротный раздал листы мишеней, отсыпал кнопок. – Мало, товарищ капитан.. – заныл Синяков, виноватый Баранов покорно молчал. Вспомнив что в командировку не поедет, ротный вытащил припрятанную мишень – Последнее отбираете, живоглоты. Где комбат?
– Ушел куда-то. – Трофимов вздохнул. Комбат обиделся всерьез. При нормальном раскладе Сапожников на стрельбище везде командовал сам, руководил подготовкой мишеней, расставлял людей, подавал команды. В общем, руководил.
Пристрелка оружия, занятие полезное но крайне нудное. И дело вовсе не в трудности определения средней точки попадания и точности градусов поворота мушковерта. Приходится бегать. Четыре выстрела, и бегом сто метров до издырявленных, до полной трухи щитов. Идти пешком – тратиться слишком много времени. Подкрутка прицела, и сто метров обратно. Повторная стрельба, и снова марш-марш к мишеням. Рыхлая бумага намокла от влажного дерева, разорвана пулями, и разыскать свежие дырки среди множества старых, отмеченных мелком и карандашом, все труднее. Вообще-то это работа сержанта, командира отделения, но их подготовка оставляла желать лучшего. Если уж начистоту, то плохо их учили в сержантских учебках. Халтура, вот что это такое.   И без офицера, сержанту никогда не справиться с этой нехитрой, в общем-то, наукой. Иногда прицел был правильный но боец упорно садил пули в сторону и приходилось портить прицел смещая мушку в сторону, под его индивидуальные ошибки, исправить которые не было ни времени ни патронов. Призывник шел полный нуль. Раньше, первоначальные понятия строевой выучки и стрельбы вкладывались в головы в школе, военруком, на занятиях по НВП. Теперь же, школьные мелкашки  вместе с тоталитарным милитаристским предметом канули в Лету.  О благословенные отставники, вечная вам Память!
Сбегав раз пять туда – обратно, ротный взопрел, устал, и недовольно уселся на врытый для стрельбы учебный пенек. – Ну вас к черту! Замполит? – Дергунов выдавал боеприпасы и выглядел свеженьким и довольным.  – Кончай филонить, сдай патроны сержанту и подмени меня. – Солдаты втянулись в стрельбу и пристрелка перестала быть скучным и нудным занятиям. Слышалась ругань и смех. Плоские шуточки ротного балагура не оставляли равнодушным ни кого. На верандах бараков показались заключенные, но женщины вели себя как-то странно. Не было обычных подковырок и насмешек. Женщины курили и смотрели на мальчишек молча и печально.  – Товарищ капитан, подойдите ко мне! – Сапожников стоял в стороне от суеты на жухлой желтой траве. Щегольски начищенные сапоги блестели даже в сером свете дня. Щелкали одиночные выстрелы. Пули рикошетировали, с чмоканьем шлепались в напитанные влагой серые холмы. – Вызывали?
– Очень долго копаешься.
– Товарищ подполковник, это же пристрелка? Стрельбище не занято, времени полно..
– Быстрее капитан, что ты телишься, поставь метких солдат, пусть они быстро пристреляют оружие!
– Товарищ подполковник, они пристреливают под себя.
– До тебя   что, не доходит что я сказал? –  Подполковник разом растерял всю интеллигентность и зло ощерился. – Тридцать минут тебе на все! – Трофимов насупился. Ругаться не хотелось, но комбат сам не понимал на что замахивается. Может случится так, что у бойца не будет время на повторный выстрел. – Товарищ подполковник, я не буду свертывать пристрелку. Командуйте сами.
– Что ты себе позволяешь!? – зло фыркнул Сапожников и развернувшись исчез. До посадки в машину, подполковника не видели.

Глава 22. Ошибка

1

Солдатский слух подтвердился. Из штаба дивизии пришел раздраженный приказ – всех в окопы!  Срочным порядком объявили – послезавтра, что б вашего духа здесь не было! Пять дней, всего пять дней привычной жизни подарила судьба злодейка, и вот какой-то ретивый начальник вновь загоняет досрочно перевыполнять приказ. Бойцы, да что там бойцы, все приуныли. Стало очевидно, идею об смене подразделений для отдыха, зарезали на корню. Капитан внутренне поежился, предстояло очень тяжелое объяснение. Как ни тяни, время неумолимо кончается. После скандальных стрельб комбат раздраженно ходил по казарме и тыкал по углам пальцем, старательно собирая пыль  – У вас везде бардак, внутреннего порядка нет. Дисциплины, никакой нет. Чем вы занимаетесь?
– Онанизмом.. – чуть не вырвалось у Трофимова. – Вы слушаете меня или нет? – взвизгнул комбат.
– Слушаю. К вашему приезду из командировки, порядок гарантирован.  – Комбат замер,  остро глянул – Пойдемте в канцелярию. – Сев за обшарпанный стол вытащил из пачки сигарету, помял. – Я понял так, что вы отказываетесь ехать в командировку?
 – Вы поняли совершенно правильно. – Трофимов стоял перед столом заложив руки за спину и  расставив ноги. Взгляд дисциплинированно уперся поверх головы начальства, в никуда. Комбат задумчиво закурил и нервно играл пальцами. – Вы трус! – наконец вызывающе  заявил  он и откинулся на спинку стула. – Нечего было тогда переходить в мой батальон, я  уже подобрал кандидатуру, а вы мне все испортили. Теперь ставите всех в неловкое положение.
– Что вы говорите? Вся шестая рота отказалась ехать в командировку при вводе войск. Что-то их трусами никто не обозвал?
– Ну, вашу роту они сменили, в командировку все-таки поехали ?
– Большая разница, ехать когда уже все определилось,  чем черт знает куда.
– Хорошо –  комбат поднялся –  Будете объясняться с командиром полка. 
– Как скажете. 
Телефон взревел неожиданно. Капитан курил, и с напряжением изучал дребезжащий аппарат.  Внутри слегка заледенело. Надо было кончать с этим делом. – Да?
– Вас вызывает командир части – прошелестело в трубке.
Зима. Холодно и сыро. Промозглая слякоть сочится в двери, липким холодком забирается под одежду, ближе к горячему телу. Казармы мрачны и бесприютны. В темных окнах ни огонька. Военный городок как вымер. С мокрых ступенек штаба листья сметены и убраны. Рослый солдат дневальный, закончив труд стоял у урны докуривая сигарету. Взбежав по мокрым ступенькам Трофимов тоже остановился. Вытащив сигарету, поежившись закурил. Ничего, подождут. Что они будут спрашивать? А что отвечать? Как назло, в голову ничего не лезло.. взгляд остановился на дневальном. Ба, да это Чесноков! – узнал капитан своего подчиненного. Солдат заболел  давно, еще до начала командировки.  – Чесноков! – Солдат лениво повернул голову не узнавая командира. – Не узнаешь? Это я, твой новый командир. – Солдат занервничал предчувствуя неприятность, облизнул губы. – Узнал.
 – Вот и я тебя узнал. Ты чего здесь трёшься? Рота в командировку собирается, а ты? – Солдат замертво побледнел – Не могу я.
–  Он, не может! Это еще почему?
–  Освобождение у меня, болен, до конца не вылечился... – В принципе, Трофимову было абсолютно наплевать поедет солдат в командировку или нет. Нужно было как-то отвлечься от предстоящего, неприятного разговора. – Да ты посмотри на себя в зеркало! – радостно заорал он –  Об твою морду можно поросёнка убить, а ну давай собирайся! Завтра рота уезжает, солдат мало, так что смена тебе сейчас будет. – Предчувствуя неприятности солдат побелел давно, а услышав последние слова затрясся как осиновый лист. – Не поеду, что хотите делайте! Не поеду! – Туловище пьяно моталось, зрачки в глазах плавали, выражение лица  затравленное. – Ты что! –  Капитан ловко перехватил готового шлепнуться на бетонное крыльцо солдата и несколько раз врезал по щекам.  – Успокойся! – потряс за плечи перепуганный его реакцией капитан –  Не хочешь не надо. Одним засранцем меньше, тоже ничего страшного. Ну, успокоился? – Капитан прислонил солдата к стене. – Успокойся, постой, подыши.  Что-то с тобой  не то. Мама в детстве головой вниз не роняла? – Солдат отрицательно качнул головой.  – Ладно, некогда мне тут с тобой валандаться. – Сплюнув, капитан постоял собираясь с духом, привычно пробежав пальцами по пуговицам камуфляжа открыл тяжелую, набухшую от влаги входную дверь. Пройдя пустынными холодными коридорами поднялся к командирскому кабинету. Постучал в гулкую дверь. В кабинете командира части было холодно и сумрачно. За длинным приставным столом сидело несколько человек. Возникла тяжелая пауза. Командир писал не поднимая головы. Остальные тоже молчали обратив светлые пятна лиц. Сам он разговор начинать не собирался. Вызвали, так пусть задают вопросы. Наконец командир закончил писать, поднял тяжелый взгляд  – Объяснитесь, товарищ капитан.
– Не хочу ехать в командировку.
– Так, прекрасно. А кто хочет? Вы хотите? – обратился он к майору Сухову. Тот отрицательно покачал головой. – А вы? – обратился к другому. Естественно, не хотел и тот.  Никто не хотел ехать по собственной воле. Положив руки на полировку стола, полковник перенес внимание на него – В чем причина, товарищ капитан? – Капитан раздумывал, сказать об отношениях царящих в батальоне, или нет? Скрывать  не стоило, но он ещё не был настолько уверен в себе, что бы выложить все прямо. Запал прошел, за несколько дней отдыха напряжение спало. Казалось, а что тут такого? Притерпеться можно,  промолчать, в сторону уйти...  Да честно говоря, бросать пацанов было жалко, привык к ним, стыдно оставаться. Им болтал одно, а как дошло до дела – слинял.. Нехорошо получается.
– Деньги с солдат за увольнение берете, с родителей вымогаете продукты – обвинил командир. Капитан посмотрел на Сапожникова, иронично хмыкнул. Комбат внимательно разглядывая ручку и на издевательский взгляд никак не отреагировал. – Кто так расписал, товарищ полковник?  Пусть  в лицо скажет? – Полковник тоже кинул взгляд на комбата. Тот  промолчал. Возникла тяжелая пауза. –  Я так понимаю, что служить вы не хотите? – перевел стрелки темы командир.
– Да! – с облегчением, утвердительно мотнул головой  капитан.
– Значит, я снимаю вас с очереди на получение жилья – спокойно вбил «гвоздь» Колокольчиков.  Да-а Папик знал куда бить. Пятиэтажный дом в глуши, на отшибе городка был частично заселен и почти достроен, внутри велись заключительные отделочные работы. Жильё! Эта вечная проблема служивого российского люда. До этой долбаной перестройки все было определено и запланировано: после двадцати пяти лет службы –  пенсия и не пыльная работа для отставника, квартира. Это было железное правило гарантированное государством. Теперь все иначе. Должны, но не обязаны. Выбирайся, товарищ сам как можешь, если уцелеешь конечно. А не повезет, так что ж.. мертвому ничего не надо, а к убогим и инвалидам на Руси всегда относились по божески. Накидают кусков. С голоду не пропадешь. Но командирский «гвоздь» прошел мимо. Квартирка в степном, южном городке не манила. Горящий Кавказ и сплошная безработица. Тут еще не то будет..  Трофимов тяготился разговором и с нетерпением ожидал когда его выгонят из кабинета. Увольнение? Ну и черт со всем, пусть даже по самой позорной статье. Вот кого было жаль, так это роту.  Синяков с Барановым, уж они то  накомандуют.. Папик понял что промахнулся и зашел с другого разворота. Взгляд у него тяжеловат, пожалуй. – Так в чем истинная причина отказа, товарищ капитан? – добивался Колокольчиков внятного ответа. Трофимов подумал что этим вопросом ему давался последний шанс  отработать задний ход или выложить все как есть. Капитан думал. Ехать на войну с комбатом было чистейшим самоубийством, но солдат было жаль. Жаль солдат. Молодые лейтенанты и пьяница замполит  выполнят не задумываясь любой, самый идиотский приказ подполковника. А то, что комбат на них способен, показало сегодняшнее стрельбище. И этому человеку, не щадящему ничего ради своего самолюбия, доверили целый батальон! Значит выше еще хуже, раз такой человек их устраивает. Куда катиться этот мир? И почему он обязан замедлять его падение? Чем быстрее рухнет этот насквозь прогнивший порядок и мировоззрение, тем лучше. Лучше? Лучше. Но солдат было жаль..
Назвать причину не составляло труда – Потому что мне деньги за командировку не выдают! – обвиняющее кинул капитан и денежная майорша скривилась как от лимона. – У него печати на командировочном нет! – скандальным голосом  отозвалась финансистка. Командир не обратил на реплику внимания и невозмутимо заверил  – Деньги вы получите после совещания, ещё причины?  – Причин вроде как больше не было. – Нет, товарищ полковник – Обреченно выдохнул Трофимов.
– Если нет, идите готовите роту. Вы разговор не забыли? – неожиданно спросил Папик.
– Никак нет. Разрешите идти? – Выйдя из кабинета Трофимов снова задумался – Значит, командир понимает настоящую причину его взбрыкиваний, и эти вопросом  дает понять, что особого внимания жалобам на него  придавать не будет. Так что ли? Если бы ..
Майорша встретила ледяным взглядом. Впрочем, на её манипуляциях личное настроение никак не отразилось. Взяв печать, ловко клочком бумажки залепила часть цифры, примерившись шлепнула. Печать вышла, что надо! Номер части  слегка смазан, но догадаться легко. Тут же отсчитала командировочные. Проблема  исчерпана.

2

–  Подъем в пять утра. Людей накормить в шесть. В семь часов готовность к выезду. Всем, на работу прибыть в четыре утра. Кто не может добраться к назначенному времени, ночевать здесь!  – Комбат поджав узкие губы, не глядя, кусками рубил задачу. Офицеры недовольно хмурились, но возразить никто не осмелился. Подождав пока все выйдут в коридор, тактично задержавшись у двери ротный обернулся – Товарищ подполковник, выезд все равно будет не раньше девяти, десяти утра. Пусть люди выспятся? Разрешите офицерам дома по нормальному простится?
– Товарищ капитан! Когда я сочту необходимым, я вас спрошу! А пока идите вон, и выполняйте распоряжение, пока я всех на казарме не оставил!! – У комбата шли красные пятна по лицу, голос срывался, дрожали руки. Натуральная истерика. – Есть! – не стал обострять капитан и прикрыл за собой дверь. Валерьянку пить надо.
– Ну, что будем делать? – Развалившись на жалобно заскрипевшем стуле, Трофимов сложил руки на груди и смотрел на бравых офицеров.
– Козел! Ему дай волю, он нас по увольнительным домой отпускать будет! А то!.. Запросто.. дисбат чертов! В других-то батальонах командиры как люди, а у нас.. – В насквозь провонявшей табаком канцелярии звучали задиристые и сердитые голоса. Почувствовав себя в безопасности бунтовщики дали волю чувствам и возбужденно галдели выплескивая эмоции в пространство. Если верить поверью что лицо или уши проклинаемого человека горят огнем, то сейчас выходило что комбат не то что должен, обязан был, сгореть дотла. – Все высказались? – Трофимов открыл дверку тумбочки. – Эхе-хе-хе.. Синяков, черт бы тебя подрал со своей честностью. Вот сейчас бы банка-то с вином, как пригодилась!
– А чё я, как что, так сразу Синяков.. 
– У-у балбес! Лучше молчи! 
– Командир, подал голос Дергунов, она в нижнем отделении стоит.
– Да ты что?! Синяков, скорее стаканы мой! Сейчас будем консенсус искать..  – Вино было красное как кровь, кисловатое и терпкое. Капитан смотрел рубиновую жидкость на свет, взболтнул стакан, втянул запах и сделал глоток. – Как же ты комбата Саша обдурил?
– А чего, унес в туалет и оставил. Бойцы другую банку принесли, плеснул что б воняло и принес. – Офицеры засмеялись. На миг, в горчинке мелькнула сладость. Такое вино хорошо пить в жару, разбавляя ледяной водой из холодильника. Промозглой зимой его надо подогреть, да корицы с гвоздикой, да сахарку.. – Теперь к делу, господа офицеры. Вынужден вам заметить, что так говорить за спиной начальника, ну не очень это..  – Все молчали. Трофимов вздохнул. – Не согласны. Ладно, это личное дело каждого. Второе, товарищи. Второй взвод снова бесхозный и нам следует решить – слить его с первым и третьим, или поручить командование замполиту? – Дергунов непроницаемо молчал. – Значит, Саша, ты вызываешься возглавить взвод Хвощева?  Хорошо! – подвел итог Трофимов не дав ответить замполиту – Уговорил. Ты, командуешь вторым взводом. Третье. Товарищ Баранов, вам в командировке не место. Пиши рапортину лейтенант и отчаливай в другое место.  – Баранов побледнел и прикусил губу – Командир, больше никогда не повториться! Клянусь! – приложил руку к сердцу взводный и встал. Дергунов пошевелился – Командир, может правда, оставим?
– А если опять забздит? – с сомненьем поглядел ротный на пустое место, не замечая прыгающих губ и умоляющего взгляда.
– Товарищ капитан, я ему помогу, пусть остается в роте?
 – Ты тоже ручаешься за него, Синяков?
– Ручаюсь! – Ротный наконец заметил взводного – Ты слышал? – Баранов энергично затряс головой. – Только благодаря им, ты снова едешь с нами и тебе выпал случай смыть с себя пятно позора. – Трофимов усмехнулся почувствовав пафос слов. «Пятно позора..» Да многие способны на гораздо большее чем этот ошалевший от страха и государственной истерии, лейтенант. Жрать дерьмо, притворяться дебилами, резать пальцы и ломать конечности, лишь бы не попасть в Чечню! А этот, вчерашний пацан чувствует стыд и раскаянье. Не потерянный, далеко не потерянный человек для войск. 
– Теперь, самый последний и болезненный вопрос, что будем делать с приказом комбата?  – Подчиненные опять завздыхали, но хула не осквернила торжество момента. В чисто медицинских целях, только себе ротный налил полстакана жидкого рубина. – Как вы понимаете, приказ комбата я не могу отменить. Бежать к Папику с жалобой, тоже не стоит сор из избы выносить.. Ну? Какие я должен услышать предложения с вашей стороны?  Что вы молчите? Хорошо. – Трофимов тяжело вздохнул и вытащил сигарету. Дергунов услужливо чиркнул зажигалкой. Кивком поблагодарив за любезность, Трофимов поднял палец вверх. – Завтра все дружно приходим к шести утра, и говорим что проспали. Сапожников конечно покричит, может и взыскание кому наложит.. Скорее всего, это буду я. Так что особо вибрировать не стоит господа офицеры. Как вам это? – Все задумчиво молчали оценивая выгоду и вскинув глаза одобрительно кивали – Годиться.. годиться. 
– Решено! – Хлопок ладони утвердил принятое решение. 

3

Утренний ледок приятно похрустывал, легкий мороз щипал щеки и уши. Ровно в шесть ноль-ноль Трофимов переступил порог КПП и издалека заметил переминающийся строй солдат. Венцель первый заметил ротного. – Рота, смирно!
– Вольно!
– Вольно. Здравия желаю, товарищ капитан!
– Давно стоите?
– Давно, с полчаса уже. Комбат в казарме, товарищ капитан. Рвет и мечет, все вас спрашивал. – Сержанты окружили ротного, в голосах слышалось сочувствие. Сапожников пришел полчетвертого и обнаружив спящего Баранова пришел в неописуемую ярость. Надо ли говорить, что исполняя роль старшины, всеми утренними мероприятиями подполковник командовал сам? – Гнал как на пожаре. Орет как на скотов, что мы не люди что ли? .. – Рота окружила командира и слушая недовольные солдатские голоса Трофимов морщился как от зубной боли. Несмотря на весь свой лоск и столичную начитанность, в глубине души Сапожников оставался типичным наполеончиком и к подчиненным относился как к быдлу. – Спасибо товарищи, ждать меня здесь и сохранять полное спокойствие.  – Помещение роты пустое и гулкое. Раскрытые форточки высвистали человеческое тепло, снова пахло не жилым и заброшенностью. Дневальный, бледный как смерть вытянулся еще сильнее и вскинув руку к шапке силился подать команду. От волнения перехватило горло и солдат сипел. – Вольно, выйди на улицу. – Подождав пока не закроется входная дверь, Трофимов распахнул дверь канцелярии.  .. – ублюдки! Твари!! Как вы смели не выполнить моё распоряжение! Я вас всех под трибунал отдам!.. – безобразно орал комбат. Офицеры с бледными лицами стояли в ряд вытянувшись в струнку. Сапожников хищно развернулся как ястреб на цыпленка – А-а, явился, когда все уже сделано! Опоздал на два часа! Отменил мой приказ! Как ты смеешь отменять мои приказы, ты ...!
– Кто вам сказал, что я отменил ваше распоряжение? – Холодно удивился капитан глядя в зрачок подполковника. – Синяков, почему ты опоздал? – комбат стремительно развернулся в сторону лейтенанта – Ну! Отвечай! Повтори что ты мне сказал! –  Лейтенант опустил голову. Молчал. Ротный не мигая смотрел на него. – Повтори!!! –  завизжал Сапожников потрясая сжатыми кулаками.
– Командир роты... приказал нам.. приходить к шести утра... потому что он.. он отменил .. ваше распоряжение... – глухо, как их бочки промычал лейтенант опустив глаза. – Ну, что ты скажешь на это теперь? – комбат подошел вплотную, с перекошенным от  злобы лицом  взял его за грудки – Да я ... тебя ... твою мать... – Матерился подполковник неумело и старательно, выкрикивая заученные слова без той сноровки и эмоциональной подпитки, как например при объяснении в любви. Голая злоба и больше ничего. Фу.. Отступив на шаг Трофимов почтительно, не нажимая на болевые точки, сорвал захват. – Ручонки уберите пожалуйста, товарищ подполковник. И фильтруйте базар. – Придерживая подполковника за вздрагивающие руки,  цедил Трофимов глядя в глаза – Не отменял я приказ, запугали вы лейтенанта  товарищ подполковник, вот он и ляпнул со страха.
– Что! Что ты сказал? – подполковник дергался не решаясь окончательно распустить нервы и дать волю гневу, и вырвавшись отскочил, во все глаза глядел на мятежного ротного. Трофимов набычился и быстро  соображал, что надо бы конечно, что бы все видели что подполковник оскорбил его сначала морально а потом еще и стукнул.. Потом, комбатом можно будет двери открыть. В данном случае командир был физически слабее и Трофимову было неудобно применять насилие к заведомо более слабому противнику. Будь комбат здоровее, равный по силе или сильнее.. Так и есть. Прослуживший в высших заведениях, привыкший к силе звания, незримому барьеру должности и погонам, Сапожников никак не предполагал получить отпор в столь знакомой среде.  Выражение «был удивлен» не звучит ввиду бедности и небольшой окраски. «Поражен», «как громом ударило» – вот пожалуй полно отражает состояние старшего офицера шарахнувшегося в сторону как будто он встретил Чуму или Холеру. Рванув двери подполковник вылетел в коридор и  на бегу выкрикнул – Что б в девять часов рота стояла на плацу!
Трофимов крякнул, понимая что только что он нажил смертельного и кровного врага на всю оставшуюся жизнь. Но что оставалось делать – Молчать? Терпеть? Быть бессловесным холопом? Ведь именно так Сапожников понимал порядочность и воинскую дисциплину.
– Вольно, господа офицеры. – Поставив стул Трофимов сел и как будто ничего не произошло буднично скомандовал. – Проверить оружие. Людей завести в казарму, нечего их морозить. – Офицеры не поднимая глаз, пунцовые, торопясь вышли из канцелярии. Казарма ожила. Солдаты ходили по коридору, с грохотом волокли ящики и тюки, кричали сержанты. Трофимов курил в одиночестве и разрывался меж двух желаний. – Поднять телефонную трубку и послать всех к черту. Или, сделать вид что ничего не произошло? Ведь слово-то, сказано..
Нехорошее предчувствие кольнуло сердце. Это была Ошибка..


Глава 23. Обратный путь

1

Дорога однотонно бежала под мерный, убаюкивающий гул двигателя. Трофимов ехал с запотехом части, комбат ехал в следующей, выбрав в попутчики замполита. Не повезло Дергунову, быть ему трезвым всю дорогу, безропотно слушать поучения и почтительно соглашаться в нужных местах. Если Дергунов справиться, быть ему лучшим другом Сапожникова, и.. Как бы не подсидел его мин херц, положив глаз на должность ротного. Замполиты народ гнилой. Ну и пусть, не жалко. Трофимов  не наглел демонстрируя поллитру и делая скучающий вид, утолял возникающую то и дело жажду небольшими, вполне пристойными глотками без простонародного кряканья и вытаращенных глаз. Дышал строго в сторону водителя. Зампотех сладко дремал ни на что не обращая внимания.  – Вода? – Спросонья спросил Заварзин и взяв обтянутую чехлом фляжку флегматично хлебнул. Капитан не успел подменить емкость и заранее скривился придумывая оправдания насчет начинающийся ангины или больного зуба, который не успел вылечить.. – Тьфу черт! – открыв дверь Заварзин сплюнул на улицу и с отвращением бросил жалобно булькнувшую фляжку  – Убери капитан, по доброму говорю.
Моздок. Небольшой осетинский районный городок набит войсками под самую завязку. Гражданские машины редкость. – Девушка, а девушка!? Вашей маме зять не нужен? – Идущая по тротуару молодая особа отмахивается, чумазые солдаты из проезжающего бронетранспортера сопровождения хохочут над бородатой шуткой товарища. Кругом лагеря, пункты приема и отстоя техники огороженные колючей проволокой, перепаханные гусеницами, колесами, застывшие глыбы запорошенной снегом земли. Хлипкие деревянные воротца с мерно ходящими часовыми, горящие чадным пламенем резиновые покрышки с толпой чумазых и грязных солдат вокруг. Техника тоже вся грязная и битая, в пробоинах и отметинах рикошетов. Тут, никому ничего не жалко. Вездесущий запах соляры и баночной каши с тушенкой. И родители. Очень много родителей смешано с солдатской толпой, они даже не воспринимаются как гражданские. Матери, отцы, стоят у костров выспрашивая солдат, дежурят у ворот рядом с дежурными отмечая номера прибывших машин из воинских частей. Выкрикивая фамилии сыновей к прибывшим кидается густая толпа. Они отлично разбираются в номерах, эмблемах войск и частей. Армейская техника свежая, сразу видно что снята с консервации. Тщательно выкрашенные  обода с не успевшей облупится краской, однотонный зеленый цвет, спецзначки корпусов и дивизий. Войска свежие, переброшенные из глубины страны. Внезапно подполковник засмеялся показывая на раскрашенный камуфляжными пятнами транспортер. – Ты посмотри, а! – Машина медленно ехала навстречу и выглядела как обыкновенный бэтээр. На бортах номер и эмблема – пантера. Москвичи. Почти весь корпус машины облеплен квадратными пластинами взрывчатки, в люках виднелись головы солдаты в специфических шлемах «Колокол». Спецназ. Трофимов обернулся к Заварзину – Ну и что?
– А ничего! Взрывчатку пластиковую на броню налепили! Наверное танк ободрали?! Умники.. !
– Ну так хорошо, не подобьют? – Подполковник перестал смеяться и стал серьезным. – Чего же тут хорошего? У танка броня сантиметров двадцать, ему эта взрывчатка, тьфу! А если в этих клоунов граната попадет, да еще взрывчатка сработает, они там, сразу все и кончат.
– Но гранату-то, отшибет? – Заварзин усмехнулся – Отшибет. Но мощная контузия всем обеспечена. Можно даже слух начисто потерять, а уж про сотрясение мозгов и говорить нечего. Лучше люки настежь открыть, так шансов уцелеть больше и безопаснее.
Полковая колонная нашлась почти на самом краю авиабазы. Машины стояли за желтыми кирпичными зданиями и пока старшее начальство решало ехать или ночевать, на Трофимова набрел скучный как прокисшая сметана, Дергунов. – Ты уже, да? – Замполит завистливо втянул воздух и торопливо предложил – Я тут знаю где буфет есть..
– Да подожди ты со своим буфетом! 
– Я бы с Заварзиным ехал, тоже так говорил.. Знаешь, как меня комбат достал? – Замполит напрашивался на сочувствие. Потоптавшись, офицеры свернули к домику гарнизонного кафе с мельтешащими вокруг людьми.  Кабаком воняло с самого порога. Серые грязные стены, высокий потолок затянутый пеленой табачного дыма. Люди в форме стояли вдоль стен, у отдельных столиков заваленных грудами объедков и мусора. Пол загажен объедками и слизью, воняло спиртом и блевотиной. С оружием и без, военные без знаков различия пили водку и не чинясь брали закуску руками. Зал негромко гудел. В дальнем углу, упершись руками в стену протяжно и мучительно блевал солдат в затасканной форме. На него никто не обращал внимания. Постоянный клиент из санитарной команды. Солдаты загружали искореженные трупы в кузова прицепов и по мере наполнения, перегружали страшный груз в поданные вагоны рефрижераторы. У стойки  мельтешили две разбитные бабенки ловко принимавшие деньги и швырявшие заказы. Рука попала на что-то липкое. Трофимов брезгливо отдернул руку  от грязного прилавка.  – Девушка а девушка, сколько стоит сто грамм и закуска? Ого.. – Цены можно разглядеть из космоса.  База военная, закрытая,  и конкурентов воентрогу здесь практически нет. А людей все прибывало. Солдаты, офицеры, родители.. Добраться до города можно только на дежуривших у КПП частниках,  проезд влетает в копеечку.
Как прикажете воспринимать сограждан участвующих во всем этом? Как шакалов и стервятников, рвущих живые куски, или обыкновенных людей случайно оказавшихся по другую сторону беды? Да, конечно –  безработица, не платят нищенские зарплаты, задержки пенсий и прочее. Но многие, начиная с высших чинов и кончая замурзанной буфетчицей в липком от грязи переднике благодарят Бога за эти грязные деньги.

2

Колонна тронулась через пару часов. Стемнело. Шли при полном свете фар, дорога была знакомая.   – Нет, ты посмотри как едет, как едет.. – переживал Заварзин ерзая на сидении и не сводивший глаз с головного бронетранспортера сопровождения. Шел небольшой снежок, дорога покрыта белым покрывалом. И на этом чистом, девственном покрывале вилял транспортер шарахаясь от одного края дороги к другому. – Идиот.. узнаю фамилию и что б завтра его там не было! Говно возить будет! Нет, ты посмотри куда его черт понес! – В откинутый люк с завидным постоянством, через равные промежутки времени вылетали пустые бутылки. Дорога пошла вверх. Горагорское. Темноту ночи прорезал яркий луч прожектора. Колонна не тормозя проходила мимо группы вооруженных чеченцев стоящих у поднятого шлагбаума. Трофимов впился в окно – Это ещё что за фокусы?
– Это? Это из оппозиции – словоохотливо пояснил зампотех – Считается, что они нам помогают и не пускают в село бандитов. Самооборона.
– Ага... помощнички...  они же считают сколько войск проехало, да на базарчике новости узнают!
– Ну это ты так считаешь, а наверху по другому думают. – Разговор в кабине замолк, каждый думал о своём. Вдалеке мутно блеснули огни усыпавшие гору. Огни надвигались. Лучи фар выхватили железобетонные блоки, остовы сожженной техники на дороге. Машина свернула с асфальта взвыв на пониженных оборотах. Пошла раздолбанная колея.  – Ну, кажется приехали.. – Зампотех спрыгнул в чавкнувшую грязь, следом спустился капитан. Ночь рассеивалась. Глаза привыкли и в полутьме показались знакомые очертания палаток, крутые стены карьера.. ****ь, как и не уезжал! Капитан сплюнул и длинно выругался. Сгрузив людей, машины ушли на стоянку. Рота топталась в темноте ожидая команды. – Трофимов! Трофимов!! – Капитан пошел на знакомый голос. – Приехал? – рядом с комбатом стоял Серов и недоверчиво глядел на подходящего ротного. – Зря ты меня не послушался. – Капитан пропустил реплику и не вдаваясь в пикировку спросил – Куда нас? 
– В баню.
– Куда!?
– В баню, говорю. – Ротный покосился на стоящего рядом комбата и промолчал. – Окопы заняты, землянки заняты. Вас никто не ждал, думали дней через десять приедете. Так что собирай своих людей и иди в баню. – В голосе Серова проскользнула усмешка – Это единственная не занятая палатка сегодня. Пойдемте, товарищ подполковник. – Серов повернулся взяв комбата под локоток.
 В палатке пахло сыростью, грязным бельем и сероводородом, а попросту, тухлыми яйцами. Солдат любой цивилизованной страны возмутился бы подобным условиям, а скорее бы всего, их командирам даже  голову бы не пришло срывать с места и бросать черт знает куда лишь бы угодить начальству! Трофимов злился недолго. Свежее пушистое сено из стога пружинило не хуже матраца, а запах развешенных портянок быстро перебил другие сторонние запахи. Несмотря на строжайший запрет кто-то курил  в дальнем углу, у входа рядом с назначенным дневальным зажглась керосиновая лампа, кто-то зазвенел котелком, оказывается несколько человек уже сбегали за кипятком к полевой кухне и уговорили повара пожертвовать несколько банок тушенки, поскольку командир части, коему готовился этот ужин, все равно эту парашу жрать не будет..  Подразделение жило своей, самонастраивающийся жизнью и помешать этому никто не мог.
– Синяков! – Лейтенант отделился от компактной кучки взвода и подошел на свет. Трофимов втянул воздух – Уже надрался?
– Так ведь, с прибытием, товарищ капитан..  – с трудом забубнил лейтенант отпуская дыхание и виновато глядя вниз. – Баранов!? – Баранов был трезвый.  – Баранов, дежуришь первый. Синяков, спать. Дежуришь второй. Я в последней смене. Ты все понял, лейтенант? – С канцелярщиной было покончено, Трофимов поднялся – Ну что замполит, в гости в бывшую свою землянку, сходим?
– А стоит ли? – Дергунов был настроен критически. Трофимов жизнерадостно собирался. – Пошли-пошли! Новости узнаем, своими поделимся.. – Дорога была знакомая. Около блиндажа стоял родной бэтээр и возвышался какой-то скворечник, воняло помойкой. Трофимов зашуршал знакомым пологом пробиваясь в сухое тепло. – Здорово мужики! – Каретников, валяясь на топчане читал книгу, его старшина возился с какой-то железкой. Взводный старлей допивал чай и собирался уходить. – Здорово.. – Каретников с неохотой отложил книгу и потянувшись, сел. – Ты же говорил, что не приедешь?! – Ротный  шесть как-то неприятно поразился и вопрос прозвучал как упрек, не сдержавшему честное-пречестное  слово. – Говорил.. – Трофимов не дожидаясь приглашения сел на какой-то ящик и виновато пожал плечами. – Так получилось. А может, мне адреналина не хватает? – Многоопытный старшина шестой роты хмыкнул продолжая возится. Каретников тоже не поддержал шутливый тон. – Зря ты обратно приехал – многозначительно заметил он и закурил. – Ну что, хозяева, горяченьким может угостите? – вклинился в принявший неприятный оборот разговор Дергунов, и протянул руки к едва теплой печке. – А то продрогли, чего-то.. – Старшина вопросительно посмотрел на командира. – Кроме чая, ничего нет. – Каретников невозмутимо курил. – Чаю, хочешь?
– А сахарок к нему хоть есть?
– Представляешь, и сахара нет. – Собравшийся уходить взводный, с удивлением посмотрел на своего командира. – Ну, я пойду?
– Иди. 
 – А ты, стало быть, обустроился? – прервал тягостное молчание Трофимов. Агрессия командира шестой роты была непонятна.
– Устроился. Твои взводные землянки пришлось переделывать. Говно какое-то накопали.. Я экскаватор пригнал, два раза копнул – в рост можно ходить.
– Поздравляю. 
– Да тут тоже не лучше было..
 – Чем же тебя, этот блиндаж не устроил? 
– Потолок низкий, башка устает все время пригибаться. Теперь, это самый лучший блиндаж в полку. И туалет твой тоже переделали. Ты там что, воевать собрался? Шиферных листов привезли и нормальную будку сделали. И помойка у тебя далеко.. – Каретников с видимым удовольствием перечислял все, к чему он приложил руки, и глуховатый, в нос голос сочился самодовольством. Настроение испортилось и заметивший это Каретников наконец улыбнулся.  – Пошли, командир? – Замполит привстал собираясь уходить. – Да. – Трофимов подхватил автомат. – Спасибо Саша, за гостеприимство.
– Скатертью дорожка.
–  И ты, не кашляй. Пованивает тут у тебя, слишком близко помойку развел.
– Как-нибудь раз.. – Трофимов скрылся в дверях и не дослушал ядовито вежливый ответ сослуживца. Тьма ослепила и офицеры остановились дожидаясь пока не привыкнут глаза. – Я же тебе говорил..
– Ты сейчас куда?
– Если не возражаешь, к Боярченко схожу. Пошли вместе, командир? – Трофимов не сомневался что Боярченко не будет выпячивать неприязнь, поставит на стол все что положено в таких случаях. Но..  – Нет уж. Я к бойцам. А ты автомат не потеряй когда налакаешься. Давай с собой захвачу? – Дергунов обиделся. – Когда это я оружие терял? И вообще, кругом боевая обстановка..
– Иди! – Трофимов раздраженно повернулся нащупывая дорогу ногами. – Смирно! – дневальный у входа вытянулся при виде командира. Трофимов прошел внутрь. – Дежурный, скажи этому дураку что после двадцати двух команда «смирно» в спальном помещении не подается.
– Не подается? – Венцель недоуменно смотрел стараясь не улыбнуться. – Не подается, сержант. И ты это прекрасно знаешь. Предупреждаешь, что бы водку успели спрятать?  – Сержант хмыкнул – Вино, товарищ капитан.
– Привезли таки.. Все что выпили, на этом остановиться. Скажи спасибо что подразделение не на дежурстве, а то бы..
– Я понял товарищ капитан, больше не будет. – Трофимов подошел к кучке солдат в дальнем углу. – А-а, Ефремов, Паха.. ну, что новенького?
– Вот, «За отличие в службе» дали – в руке солдата рубиново блеснул новый знак выполненный под серебро, в форме Георгиевского креста. – И мне дали. – Сержант Ефремов спрятал знак в карман. – Всем кто остался, дали.. – многозначительно добавил он. – Товарищ капитан, вы нас к себе когда заберете? – Голос Ефремова был мягок и учтив. За вежливостью вопроса скрывалось беспокойство и нежелание возвращаться под руку опальному командиру.  Стоило только перейти в другую роту, как благодарности и поощрения посыпались как из рога изобилия. – Скоро, не расстраивайтесь. А ты, Трофимов посмотрел на Паху, будь добр написать матери правду. Тебя здесь никто не неволил остаться. – Солдат промолчал.
– Вы чем тут занимаетесь?
– Штаб охраняем.. склад.. живем в отдельной землянке. А недавно, слышали? Землянка загорелась и несколько автоматов сгорело. – Ротный слышал про ЧП случившееся в роте Боярченко и стараясь скрыть интерес безучастно спросил – Ну и что?
– Ничего, все на неисправную керосиновую лампу списали. – Трофимов отошел в другой угол что бы не мешать разговорам и зарылся в сухое сено. Сон все не шел.


Глава 24. В бане

1

– Это кто у нас здеся? – капитан проснулся от хриплого голоса и бесцеремонных шагов. – Встал, быстро! Убирайтесь отседова на хрен, про вас мне никто ничего не говорил! – Низенький «сверчок» не бритый несколько дней по местной моде, держал автомат как дубину и стоял в центре палатки. Новенькая разгрузка была ему великовата, и пришитые на уровне живота карманы с магазинами болтались ниже пояса прикрывая мужское достоинство. – Ты кто такой? –  «Сверчок» возмущенно подпрыгнул и развернулся в воздухе – Я? Я начальник бани..  Ой, товарищ капитан.. я не знал что вы здесь!
– Поэтому можно грубо разговаривать? – Трофимов был зол. Хотелось встать, наорать, взять за шиворот и вытряхнуть вон воняющего застарелым перегаром наглого сверхсрочника.  – Ставлю вас в известность товарищ старшина, что распоряжением командира части нам отведено это место до тех пор, пока нам не назначат участок в боевом охранении. Все понятно?
– Так точно.. но, товарищ капитан.. ведь сегодня баня..  – Трофимов выпутал из волос сухое сено, отбросил прочь. – Баню я не имею права отменять, поэтому мы сейчас освободим помещение. А потом опять займем на ночь. Вопросы? 
– Нет. Никак нет, товарищ капитан!
Про роту забыли. Выдернутые в спешке, как будто от этого решалась чья-то судьба, подразделение неприкаянно болталось в группировке. Шел третий день, когда Трофимова вызвали в штаб.
– Ваше новое место.. – комбат остановился и глубоко затянувшись, со вкусом выпустил клуб дыма – Напротив дороги у нефтяной вышки. Возьми лейтенанта Копешкина, он тебе покажет.
– Понял, найду. – За прошедшие сутки баня так осточертела, что он был рад что хоть что-то окончательно определилось. В кунге ремонтной машины было тепло, выбритый до синевы  комбат сидел в летнем камуфляже подшитым ослепительно белым воротничком. Раскинутая на верстаке карта, небрежно брошенный карандаш с пачкой сигарет. Циркуль, курвиметр. На печке у входа бурно кипело свежее мясо, а в глубине кузова, Серов о чем-то в полголоса толковал с Матросовым. – Разрешите идти, товарищ подполковник? – Сапожников потерял интерес к ротному и стряхнув с сигареты пепел равнодушно отвернулся – Идите.
Январь. Кавказское солнышко заметно пригревало. Трофимов расстегнул ватный бушлат. Жарко.. земля влажно парила. В ноздри попал аппетитный запах жареного мяса и рассудив что новое расположение от него не убежит, Трофимов пошел по следу. В заросшей диким бурьяном силосной яме стояла полевая кухня. Земляные стены изрыты норами, норками и землянками батальонного хозвзвода. Тут же дымил костерок. Несколько обросших до дикарского состояния солдат стояли вокруг подернутых пеплом углей и сглатывая слюни переворачивали прутики с мясом. Батальонные поварята. – А ну, вашу мать…! – Несколько человек испуганно вздрогнули со страхом взглянув на офицера.  – Ты чего разорался, командир? – самый заросший солдат не пошевелился и продолжал невозмутимо ворошить угли. Это непосредственное «ты», да еще простонародное «разорался» смутили, и Трофимов ухмыльнулся – Чё старшина, хрен за мясо не считаешь? Иль забыл, как носки начальника пахнут?  – Старшина ответно осклабился показав что юмор оценен и приглашающее кивнул на бачок из нержавейки. – Заряжай и жарь. – Трофимов ласково выругался. Широков бывало тормозил, и не всегда понимал ротного, но был прям и говорил все как есть на духу. За что ротный и уважал своего, прямо сказать, непутевого старшинку. – Баран-то хоть свеженький? – Ротный присел перед бачком вглядываясь в багровые куски. Несло уксусом и луком перебивавшим тяжкий мясной дух.  – Кто тебе сказал что это баран? Поваренок один достал, вот его и приговорили на шашлык. – Поварята рассмеялись.  – Комбат с начальником штаба знаешь как жрали да нахваливали? Ладно, ладно.. шучу – снизошел наконец старшина заметив как замедлились движения командира. От Широкова можно было ожидать чего угодно. – Баран свежак, только вчера на мине подорвался, так что не бойся командир.
Старшина не соврал, шашлык на ольховых веточках был изумительным и вытирая жирные руки Трофимов поинтересовался – Тебя скоро отсюда вытурят?
– Командир, забери меня отсюда! Достали! Все не так, все не эдак!  – дурашливо завопил Широков нисколько не пугаясь что его услышат из близкой машины с батальонным начальством. – Не получится старшина, терпи.
– Вот так все время.. 
– Где найти Копешкина, он мне должен новое расположение показать? На старом месте его нет.
– Вон в соседней яме, где машины с боеприпасами стоят, там он теперь устроился.
– Не спалит машины?
– Ну так спалит, все равно ничего не будет, Боярченко, это же не ты, командир. – Старшина угрюмо замолчал переворачивая мясо.
– Как это произошло?
– Нажрался как свинья, стрельбу в землянке устроил. Солдаты врассыпную, в лампу попал она и вспыхнула. Как не задел никого.. 
– Расследование Серов проводил, а как кто заикнется что лейтенант стрелял, тому рот затыкал – подбавили подробностей повара. – Ага, а как стало выходить что стрельбу многие слышали, кому рот не заткнешь, он написал что от пожара патроны стали рваться сами и пули летели в разные стороны..


 2

Мелкие окопчики бежали по крутой окаемке холма, внизу лежало шоссе. За дорогой начиналось заросшее густым бурьяном непаханое поле, едва заметный арык, и через пару километров начиналась следующая гряда холмов через десяток верст переходивших в горы. В ясную погоду льдистые вершины были похожи на острые белоснежные клыки. Кольцо боевого охранения уплотняли. Переброшенные на другое место, солдаты первого батальона разбирали землянку вытаскивая врытые в землю нары, обрушивали крышу. Трофимов пришел слишком поздно что бы помешать этому. Хаосом руководил исполняющий обязанности ротного молодой старлей, из замполитов.
– Соловьев, будь человеком, не ломай помещение!? Бери доски, бревна. Скажи сколько плащ-палаток в землю врыто, я тебе столько же отдам? – Военный педагог-воспитатель, или психолог-корректор, черт знает, как теперь называли выпускников бывшего Ленинградского политического училища, имел офицерское звание и прослужил целых два года. Наверное поэтому он считал себя равным прошедшему крым-рым и медные трубы, капитану тянувшего лямку ротного, пятый год. – Нет.
– Почему, дурья твоя голова? Бревна, доски – с нуля, я тебе дверей десять штук дам? И гвоздей полведра, ну? Соглашайся!? – Старший лейтенант Соловьев прищурился – Тут твой комбат вчера был..
– Ну-ну?
– Я ему тоже самое говорил, знаешь как он на меня разорался? – в голосе юноши звучала почти детская обида. Трофимов пожевал фильтр сигареты. Напаскудил таки подполковник..  – Ну мы то свои люди, договоримся? – Соловьем зло нахмурился – Нет.
– Ну, как знаешь.
Чем хороша система призыва через каждые полгода, так это тем что в каждом подразделении несколько категорий солдат. Как остроумно подметил Резун в «Золотом эшелоне», отслужившие полтора года дембеля нигде не растеряются, выучены, вымуштрованы но крайне тяжелы в управлении. «Черпак», это солдат возвратившей Родине год долга, и неплохо соображавший, что к чему. В этом возрасте начинают прорезываться зубки, и если командир подразделения слабоват, солдат может показать спрятанный до поры до времени, норов. Полгода службы – это не солдат, а закуклившийся гражданский парень. За это время он как губка впитывает окружающее, формируется под воздействием старослужащих, приобретает привычки и навыки.  «Дух» исполнителен, послушен, безропотен и боязлив. Абсолютный ноль. В дивизии оперативного назначения подход к этому делу был удобным. Весь батальон состоял из одного призыва. Другой, из более младшего или старшего. Это конечно не избавляло от драк и других неуставных взаимоотношений, но такого  глумления в однородной среде не происходило. Батальон Трофимова был старшим, а Соловьев к своему несчастью, служил в младшем. – Васильев, Венцель, Паха.. – капитан кивнул стоявшим рядом и не торопясь закурил, наблюдая как сержанты и еще несколько авторитетных солдат подошли, смешались с толпой младшего призыва. Соловьем к тому времени окончательно сбрендил, и разорив землянку думал как выдрать  оставшиеся перекрытия из стальных труб. На кой черт они ему нужны, он сам не знал, но на всякий случай был готов прихватить и их. Первый батальон хапал что можно, понимая что следующего захода не будет. Было видно как вокруг сержантов сгустились люди, минуту, не больше, простояли вместе и снова закружилась карусель. – Товарищ старший лейтенант.. – к Соловьеву подошли его младшие командиры. – Может, перекрытия оставим?
– Я сказал все забрать!  – Старший лейтенант ничего не хотел слушать и горел желанием сделать назло  комбату соседнего батальона.
– Товарищ старший лейтенант, они нам не нужны.
– Я решаю, что нужно а что нет!
– Товарищ старший лейтенант, люди устали а нам еще землянку на новом месте собирать.. – сержанты клевали со всех сторон и упрямый замполит все чаще замолкал слушая резоны не связываться с громоздилами трубами.. – Да черт с ними, сворачиваемся! – наконец сдался он и пожаловался стоявшему рядом Трофимову – Вчера об одном договаривались, сегодня по другому говорят! – Погрузка заканчивалась. Подмораживало, начиналась настоящая работа. Гремели доски, брезент, чехарда крутилась в обратном порядке. 
Второй, закрепленный за ротой опорный пункт  располагался метрах в четырехстах в стороне, на взлобке соседнего холма. Соловьеву не повезло. На этом месте у него был молодой лейтенант. Синяков, вкупе с замполитом, враз выставили летеху позволив взять только самое необходимое. Трофимов глядел в бинокль как из труб блиндажей уже сочился густой дым. Третий взвод обживался на новом месте.  Подъехал грузовик первого батальона, из кабины выскочил разъяренный Соловьев. С кузова слазили его солдаты.  Из блиндажа вышли Синяков с Дергуновым. Молодой командир роты махал руками, две фигурки засунув руки в карманы  равнодушно слушали.  Вот Соловьев решительно шагнул вперед и махнул рукой своим солдатам. Тут из солдатского блиндажа вышли другие бойцы. Солдаты первого батальона неуверенно затоптались. Потом Синяков что-то сказал махнув рукой и его бойцы лениво двинулись вперед. Соловьев ругался а потом сел в кабину. Его солдаты давно были в кузове.  Ротный опустил бинокль и рассмеялся. Он долго ломал голову кого назначить туда старшим и после долгих колебаний остановился на Синякове. Назначив лейтенанта, помолчал – Дергунов,  на усиление пойдешь.
– Как скажешь, командир. – Замполит равнодушно зевнул скрывая радость. – Да, скажу! – Ротный въедливо повысил голос. – Синяков, я тебе говорил что ты конченный  алкаш? – Лейтенант недовольно фыркнул. – Говорил или нет? – не отступал Трофимов.
– Ну, говорили.. – нехотя процедил лейтенант. 
– Так вот, Дергунов тоже алкоголик..
– Ты полегче, полегче командир!
– Что, полегче?! Два алкоголика черт бы вас побрал! Так вот, слушай боевую задачу. Назначаетесь на отдельный опорный пункт. Пить по очереди, а если нажретесь сразу оба.. – Трофимов покачал кулаком – Смотрите у меня!  – Взводный и замполит помрачнели.
Стемнело. Из долинки наплывал жиденький туман, сумерки сгустились и соседний опорный пункт совсем пропал из виду.
Думая о своем, капитан прикрыв глаза слушал монотонный голос начальника штаба. Серов проводил последнее совещание и уезжал к месту постоянной дислокации. Как кандидату в Академию, ему полагалась подготовка к экзаменам. Москва, учеба, и на три года прощай стреляющий Кавказ.  Сапожников не вмешивался, слушал, молча смотрел переводя темные глаза.

3

Все прошло гладко, лепо, и настроенный благодушно капитан замедлил шаги около полуразбитого дома хозяина хутора. Раньше за всем этим присматривал оставленный хозяином русский раб, да что от него толку? Для роты – для хозяйства брали днем, по шкурным делам приходили ночью. Солдатня перетряхивала скудные стариковские пожитки, допытывались, где хозяйские вещи поценнее. Мрази в последнее время развелось удивительно много. Сначала сторож молчал и испуганно шарахался. Потом стал огрызаться, а когда ночные посетители по пьянке подбили глаз, раб побежал жаловаться на беспредел. Виновных нашли и примерно наказали, но так как дедку надо было что-то есть, то сторож сам стал спускать оставшееся. Приехавший хозяин глянул, и разругался с дедом. Бывший раб послал бывшего хозяина по матери, и прихватив справку из штаба части о своём бывшем рабстве у чеченов,  укатил с попутной колонной к родным местам. Дом одно время стоял нежилой, но как-то  появились рослые, здоровенные менты. Они разобрали барахло в доме, заколотили выбитые окна, отремонтировали дверь и заловили на трассе какой-то красный «Жигуль». Днем на нем ездили на дорогу, ночью же это транспортное средство служило постовой будкой для часового. Вот. Как бы теперь с ними познакомится, контакт поближе навести? Трофимов морщился напрягая извилины. Может, спросить сколько время? Да на кой черт в таком месте, ночью, время? Может, закурить спросить? Да ну.. позорно. Что, скажут, совсем нищий, что ли? А может огоньку стрельнуть?  Омоновский часовой увидел приближающуюся фигуру и не спеша выбрался из машины. Его тоже  мучило любопытство. Трофимов замедляя шаги сунул в губы сигарету, демонстративно захлопал по карманам. Омоновец тоже зашебуршился и опередил капитана на сотые доли секунд. – Спички есть? –  Ротный обрадовано остановился и вытащил спрятанный коробок. Ох, как вопрос задан своевременно..  Милиционер прикурил, встряхнул отдавая коробок.
– Откуда? – небрежно спросил капитан пряча спички.
– Мы,  псковские, а вы? – Трофимов горделиво подбоченился в темноте –  Мы тут уж давненько, как заняли так и стоим. А вы что, первый раз?
– Ага...
– Не страшно?
– Есть что-то такое... Давай в машину, посидим, покурим? – В остывшем салоне противно пахло куревом. Новый знакомый  вытащил фляжку, тряхнул. – Давай по маленькой, за знакомство?
– Ты что? Да ну, у меня еще дел по горло.. – Трофимов энергично отказывался, но  мысль в общем была не так уж и плоха. – Да ладно, соточку-то, вон как на улице противно.. – неторопливо, в полной уверенности  конечного результата, уговаривал новый знакомый. – А, ладно, давай!
– Давно бы так.. держи. – От крыльца протянулась тусклая полоска света. Появившаяся фигура спотыкаясь и чертыхаясь, в темноте, медленно брела по жидкой грязи. Остановилась возле машины и побарабанила по стеклу. – Вылазь, давай иди пока хавчик не остыл. – Шурик, так звали нового знакомого, опустил стекло, в окно просунулась бородатая физиономия  – О, да ты тут не один?
– Вот сосед подошел, знакомимся.
– Ну-у! – Щелкнул замок дверцы, и сменщик не спеша залез на заднее сидение. Чиркнул огоньком прикуривая сигарету. Само собой, налился не просыхающий стаканчик. Ротный обеспокоено зашевелился – Ну ладно парни, я пойду, пора мне...
– Да ты что, куда? Пошли к нам зайдем, с другими познакомишься. – Трофимов задумался, вообще-то надо. Взаимодействие установить, числовой пароль на сутки, где наши посты показать… туда, сюда. Да, нужно зайти. В голове шумело, коньяк оказался крепким. Тусклый свет керосиновых ламп освещал убогое жилище с закопченными стенами. В углу, у глухой стены  стояли крепкие двухэтажные нары. По другим углам громоздились бачки, термосы, какие-то тюки..  Все имущество было новенькое, с иголочки. Не то что у него, затерханое и рваное. Сели за стол. Разговор набирал обороты. Стали вскрывать банки с тушенкой. К новому человеку вылазили остальные. Вышибленная умелой рукой хлопнула пробка ещё одной бутылки. Взаимодействие устанавливалось по полной программе. Пароль, посты… Перешли на местность. Чувствуя, что его слушают с неподдельным интересом Трофимов разошелся – .. а вот домишко этот, знаете кто его разворотил? – Ну откуда им это было это знать? Пропев оду храбрости замполиту четвертой роты Трофимов не забыл упомянуть  себя .. –  а они как начали жарить из пулемета... естественно, один пулеметчик превратился в двух, от которых житья никому не было..  К своим трофеям ротный приврал и бронетранспортер, хотя боевики бросили его  целым, и не один его пулеметчик по нему стрелял. Но в данный момент это было совершенно не важно. Омоновцы слушали раскрыв рты. Трофимов выдохся. Потом пошли разговоры за жизнь. В них капитан оказался полным невежей  – А муниципалы, это кто? – Застолье грохнуло смехом – Совсем ты парень от жизни отстал. Это, городская милиция. Она почти вся на корню скупленная, у нас ними постоянные дрязги…  вот будет.. если из ОМОНа уволят!
– А что в этом страшного? – Омоновцы опять загоготали – Да ты представляешь, скольким мы насолили? И куда ты после увольнения денешься?  ..Фаркопа, прости его Господи, из полыньи вытащили, а уж на что здоровый мужик был..  – Лица кружились как в калейдоскопе, голоса смешивались то отдалялись то приближались. – Я, я пойду.. – язык с трудом ворочался. Пытаясь встать Трофимов поднялся на ноги но неумолимая гравитация качнула в одну сторону, другую.. Сзади лавки были навалены тюки и приземление произошло мягко. За столом замолчали. К лицу поднесли лампу. – Готов! – прозвучал чей-то удовлетворенный голос. – Мужики, пошли ротного домой провожать! 
Холодно, холодно.. – тело пронизывал страшный холод и капитан сжимался в комок. Неизвестно что хуже – холод, или давление мочевого пузыря? Все было плохо. Трофимов очнулся. Печка гудела посередине блиндажа, а сквозь дырявую крышу светились яркие, лучистые звезды. Солдаты спали, очертив телами правильный круг вокруг буржуйки. Топить печь с такой крышей было мало толку. – Б..баранов.. – лейтенант  сидел рядом с открытой дверцей и подбрасывал нарубленные щепки в топку. – Я, товарищ капитан. 
– Я, как.. – к телесным неудобствам прибавился терзающий стыд за то что появился в таком виде, за что не раз ругал и наказывал подчиненных. Зубы, лязгая выбивали барабанную дробь. – .. ничего не отчудил? – Взводный усмехнулся. – Нет, все нормально. Приказали мне дежурить до трех, а потом спать легли.
Мутило. О-о.. как болела голова.. и жуткая жажда.. Где-то в сумке должен остаться лимонад. Трофимов по собачьи рылся в барахле. Жгучая холодная жидкость притушила бушевавший внутри пожар. Капитан прислушался к ощущениям и ринулся на улицу. 


Глава 25. Проверки на постах


1


Дежурство заканчивалось. Тихая лунная ночь сияла. В призрачном свете по земле бегали тени от облаков.  Над Грозным уже не было того зловещего зарева пожарищ, утих выматывающий душу гул побоища. Подмораживало. В блиндаже же было тепло и уютно. Солдаты завалили крышу землей, сколотили нары и выгородили из плащ-палаток офицерский уголок. Капитан отошел после злополучного  «знакомства»  и о прошедшем старался не вспоминать. Выражение –  «пьяницы проклятые» и «алкаши», было временно изъято из обращения. – Звони Васильев, звони. – Старший дежурной смены послушно накрутил ручку полевого телефона. – Ну как?
– Не отвечают, товарищ капитан. 
– Мда.. – Синяков не докладывал с вечера. Не подходил к телефону и замполит. Вывод напрашивался сам собой. Скверный вывод.  Может, проснуться? Зевнув, Трофимов потянулся и накинув бушлат прихватил оружие. – Пойду посты проверю. Сиди – придержал привставшего сержанта. Что бы не вспугнуть спящее  боевое охранение, Трофимов шел осторожно. Не крался но и не шумел, все честно. Срезав путь, ротный вышел к окопам не привычной дорогой.  Ноги мягко перекатывались с пятки на носок. Так и есть..  В цепи стрелков, в окопчике, растопырилась зенитка. Расчет мирно сопел и не чуял как офицер осторожно пощупал белеющие в темноте бронежилеты. В инструкции по применению черным по белому написано что защита носится под одеждой. Рота носит, и не жалуется. Очень удобно. Весь полк одевает бронежилеты наоборот, и на него же,  как на дурака смотрят. Инерция.. А эти зенитчики схитрили. Вытащив основной элемент из толстой стали, оставили дополнительный из тонкой, что б не ругали.  Что там пуля, приклад или подкованный сапог передает в тело почти весь удар. Ротный на мгновенье задумался.. Старший расчета слетел с кресла, закряхтев медленно встал. Второй номер испуганно пискнул и вскочил не дожидаясь удара. – Проснулся? Проснулся урод!? А если бы на моём месте боевик оказался, а? Зарезали бы тебя, и всех нас вырезали к чертовой матери!!! У-у.. – ротный еще раз замахнулся суковатой дубиной. Солдат даже не шелохнулся. Трофимов отбросил палку. Противная жалость затопила грудь, как будто юродивого обидел. Сжавшаяся фигура выражала покорность. Режь, убивай такого – все вынесет безропотно и смиренно. Как будто, так и надо! Овцы, ходячее мясо!! Тушенка!! Рабская покорность бесила, вызывая ненависть к скотскому равнодушию своей жизни. И только один, один раз зарычал обезоруженный и избитый ночью сержант с третьего взвода – Завалю ****ь, в первом же бою, в спину! Дождешься по морде лупить! – Ротный удивленно вскинул брови. Ночь пуржила завывая по волчьи, в трех шагах видно только тень. Муть. Мрак. Молоде-ец.. Но оставлять угрозу за спиной было нельзя.  – А чего ждать, сержант? – ротный вскинул отобранный автомат, щелкнул предохранителем и  дал короткую очередь – рабочий. Бросил оружие обратно в руки – Давай сейчас? Вали не бойся, в тюрьму не посадят, на войне. Свидетелей нет. Чего ждешь, стреляй?! – Слова вылетали облачками пара. Трофимов встал расставив ноги перед окопом. Свой автомат висел на плече стволом вниз. Цапнув оружие сержант Титов насторожено водил стволом. Цикал черной кровью из разбитых губ на мутный снег. Чернело лицо в провале каски. Капитан ждал. Прошло несколько минут. – Что, ссышь сынок? А если в такую пургу порежут нас, а ты уцелеешь, какими глазенками смотреть потом будешь? – Шагнув, Трофимов нагнулся  и взяв за ствол потянул оружие на себя. Выстрелит или отпустит автомат? Выстрелит или отпустит.. Титов отпустил. Разрядив оружие капитан подал автомат обратно и повернувшись, ушел. Сержант больше не спал. Крепкий паренек.  А эти... 
По линии боевого охранения прошла волна. Из окопа в окоп полетели комья земли и шипящие окрики. Линия окопов небольшая, все прекрасно слышно. Всё. Никто не заснет, гарантированно. Трофимов вернулся в блиндаж. – Баранов, Баранов..  – Лейтенант потянулся и сел. – Пора?
– Пора. – Взводный неторопливо одевался а ротный присев у печки курил и думал.   Синяков и замполит перепились. Спят. Спят и солдаты. Это точно, как Волга впадает в Каспийское море. Проверить бы? Но идти туда ночью, было жутковато. Кто знает, может с перепугу какой солдатик не спит и не тратя слов ударит очередью на шорох? Когда не хочешь – обязательно попадешь. Этот закон подлости действует железно. А может и чеченцы из ближайших сел, в промежутках шарят. Смотрят, вынюхивают. Попадешь к ним в лапы и чеку у гранаты рвануть не успеешь.. – по спине прокатила леденящая волна ужаса. Нет, один он не пойдет, что он, дурак что ли? – Притормози – придержал разряжавшего оружие Загальского. – Пойдешь со мной в третий взвод. – Солдат неохотно забросил пулемет за спину. – Не волнуйся! – расценил его вздох по своему капитан – Боишься, так ещё кого прихватим?
– Да нет...
– Если насчет отдыха беспокоишься, так утром в охранение не поставлю, выспишься. Пошли цирк смотреть.

2

Все поглотила густая черная тень от облака, закрывшего луну. Под ногами  грохотала высохшая трава, визжал сыпучий снег белеющих языков наста. В испуге, отчетливо колотилось сердце. Предохранитель оружия снят, патрон в стволе, небольшое нажатие пальца и.. пройдя несколько десятков метров солдат и офицер остановились  полностью потеряв ориентацию. Не слышно ни звука, как будто все провалилось в тартарары. Яркий свет вышедшей луны озарил равнину. Солдат и офицер облегченно вздохнули, шли правильно. Вот и позиция третьего взвода. В окопах было пусто. Все спят. Спят, сволочи! Все страхи оказались напрасными.  Все боевое охранение в круговой обороне заключалось в трех спящих солдатах! Впрочем нет, Загальский случайно обнаружил не спящего часового. Услыхав какой-то шепот подошел ближе. Оказалось, солдатик его окликает чтобы тот стоял на месте! Ротный наливался яростью. Подойдя к бронетранспортеру, с лязгом распахнул люк. Схватив за шиворот первое попавшееся тело,  выкинул на мерзлую землю. Вышвырнул другое. Услышав чей-то недовольный возглас,  пнул ногой. В темноте  мекнуло. Разбудив солдат Трофимов молча отошел на несколько шагов и вскинул  автомат. Ствол брызгал огнем, трассера стригли воздух над головами. Очередь прогрохотала во весь магазин. Результат был сокрушительным! Для командира конечно.. для солдат что ли? Непрошибаемые бойцы попадали носами в землю, а из солдатского блиндажа высунулась и тут же спряталась голова. И все! Никакого эффекта! Все покорно, как бараны на бойне, ждали своей участи. В окопах, как суслики, встали фигуры разбуженных часовых.  В офицерской землянке не шевельнулся даже полог. – Замкомвзвода ко мне! Расшибу.. – прохрипел Трофимов. –  Всем за исключением охранения собраться у землянки! – Не дождавшись сбора ротный рванулся  в офицерскую землянку. Темень, воняет перегаром. Под ногами, перекатываясь звенят пустые бутылки.  – Суки.. – Посветив спичкой Трофимов нашел лампу. Зажег. Под нарами замполита трещал полевой телефон. Капитан поднял трубку – К вам ротный на проверку пошел! – выпалила трубка голосом батальонного телефониста. – Ага. Спасибо – вежливо поблагодарил хриплым голосом капитан. Помолчав спросил – Вы стрельбу слышали?
– Какую стрельбу? – удивилась трубка.  Трофимов отключил аппарат, с брезгливостью посмотрел на спящих офицеров. Замполит валялся на спине, раскинув руки и раскрыв рот, громко храпел. Лицо  в каплях пота  неприятно блестело. Выражение лица  идиотское,  мятое.  Не сдержавшись, капитан  с маху залепил могучую пощечину. Тело мотнулась в сторону. Заместитель зашевелился просыпаясь. Синяков лежал лицом вниз. Одна рука под собой, голова повернута набок. Из раскрытого рта, поблескивая, свисала клейкая слюна.. На полу бугрилась лужа блевотины. Мерзавец..  Сбросив лейтенанта с топчана, капитан от души заехал ботинком в мягкий бок. Внутри лейтенанта что-то пискнуло и заурчало. Хрипя, мыча, доблестные офицеры приходили в себя. Капитан ждал, положив руки на лежащий на коленях автомат. Наверное, он выглядел точно так же после попойки с омоновцами.. Жаркая волна стыда ударила в лицо. Но там хоть Баранов дежурил, и в окопах никто не спал.. И все равно было неприятно. Капитан отвел глаза.  – Нну! – с нажимом произнес глядя в затуманенные глаза – Что? А я предупреждал! – Синяков поднялся на колени, держась за топчан встал. Недовольно забормотал скривив испачканное в блевотине лицо – Зачем бить-то? Приходят тут... я ведь тоже могу... в следующий раз часовой стрелять будет...
– Ах, ты! – Трофимов вскочил и как следует встряхнул тощее тельце. Промычал сквозь зубы – Понимаешь в чем дело? Спали! Все твои часовые, спали!! – Брезгливо оттолкнув, вытер об него замаранную в блевотине руку. – Ну а ты? – повернулся к заместителю. Дергунов сидел сгорбившись,  воротил  пошедшее  красными пятнами  лицо. Говорить было не о чем, да и не зачем? Трофимов стал. – В общем так, господа офицеры. Если ещё раз, я так свободно пройду, и застану ваше охранение спящим, не обижайтесь.. Можете даже сопротивляться. – От ненависти на безалаберных сводило скулы. Свежий воздух ополоснул горящее лицо. От солдатской землянки неслись возбужденные голоса, слышались звуки ударов. Наведение порядка шло полным ходом. Ротный поглядел в ту сторону. Драконить сержантов не стоило. Не они в этом бардаке виноваты. Работа была сделана и нужно уходить не вмешиваясь в воспитательный процесс. Но почему никто не слышал выстрелов? С одной стороны в трехстах метрах – другой батальон,  с другой стороны его рота, штаб батальона. И никто, никто не запустил осветительной ракеты что бы поинтересоваться, а что это там? Если выстрелов не слышали, то трассера-то было видно!  Трофимов сплюнул и поправил автомат – Дурдом!

3

О произошедшем командиру батальона никто не докладывал, и прикуривая одну сигарету от другой Трофимов нетерпеливо крутился на месте. Зачем комбат вызвал? Может, узнал чего? Или опять Синяков чего от простоты душевной ляпнул? Глупость, она ведь хуже воровства. Все оказалось проще и приятнее. Ротного вызвали для приема-передачи новых бронетранспортеров. Как же так? – недоумевал ротный подписывая акты. Все новые машины распределили между Каретниковым и Боярченко, ему же Матросов пообещал отдать все старые машины, и то, еще посмотреть надо.. Врал, собака. Поставив последнюю закорючку Трофимов улыбнулся хмурому зампотеху – Выше голову, матрос!
– А ты не скалься, смотри что б ничего не случилось с ними. А то я на тебя быстро насчитаю –  заныл Матросов пряча акты в папку. Когда непрерывно куривший и улыбавшийся Сапожников отвернулся, Трофимов показал зампотеху фигу – Во! – и не дожидаясь, пока возмущенный зампотех придет в себя, быстро запрыгнул на машину – Поехали! – Два  новеньких, пятнистых бэтээра легко тронули с места. После пожара на КАМАЗе, на транспортеры стали ставить МАЗовские двигатели. Белорусский дизель мощнее татарского и в турбонаддуве не было необходимости, что делало машину более простой и надежной в обращении. Единственный минус – не оборотистый двигатель. Но случаи, когда от транспортера нужна была скорость в сотню верст – на памяти ротного было не так уж много. Тринадцать тонн на скорости в сто км в час, зрелище не только впечатляющее, но и крайне опасное. При такой скорости  махину очень трудно остановить или повернуть. Российские автодороги от подобных стандартов очень далеки и в ближайшем будущем, улучшений не намечалось. Пятнистые машины с ровным гулом легко шли в гору. – Куда дальше, товарищ капитан? – Водители были новые, переданные вместе с машинами. Одного предстояло вернуть, а водителя изыскать из своих, поредевших рядов. Это означало что за руль сядет полный дилетант, со всеми вытекающими проблемами. Водитель переднего, солдатик хрупкого сложения с большими голубыми глазами и мягкими, кудреватыми светло русыми волосами. Ангел. Так и хотелось погладив по голове, участливо спросить – как ты сюда попал, сынок? –  Дуй вон по той дороге. Тебя как звать?
– Рядовой Горошин.
– Горошек, значит. Ты как сюда попал, Горошек? – Водитель довернул руль и машина помчалась по обозванной дорогой, колее. – Призвали, товарищ капитан.
– Что же ты Горошек, отмазаться не мог?
– Откуда деньги, товарищ капитан? Родители простые люди. Мне и так повезло вначале, на УАЗике катался, начальство возил.
– Что же начальник за тебя не заступился?
– Не могу знать, товарищ капитан. 
– Ладно Горошек, будешь теперь моим личным водителем. А там, глядишь, и выберемся из этой каши.  – Колея шла мимо опорного пункта Синякова и дежурная служба быстро засекла приближающиеся машины. Конец января, а здесь уже весна. Спрыгнув на пожухлую траву Трофимов расстегнул куртку и подставил жаркому солнцу лицо. – Товарищ капитан, без происшествий.. – вяло козырнул подошедший Синяков. Дергунов маячил издали, не приближаясь. Щека у замполита опухла. Трофимов отвел глаза. – Выбирай машину, взводный.
– Чего выбирать, вот – по хозяйски положил руку лейтенант на раскрашенный борт машины под номером 350. 
– Эта уже занята, выбирай другую. – Лейтенант поднял злые глаза – Можно было сразу сказать, а не издеваться, товарищ капитан!
– Ну-ну – примиряющее поднял руки Трофимов. – Заходи внутрь и принимай по акту. Машины одинаковы. Тебе остается только найти водителя, этого через неделю забирают. Учи, пока есть время.
– А наводчик?
– Наводчиков тоже нет.
– Опять, я ищи?
– А ты думал я, искать тебе буду? Впрочем, надо будет в других взводах поспрашивать. – С наводчиками, водителями и другими узкими специалистами была огромная проблема. Проблемы были везде. Недобор наводчиков и водителей механиков в учебные части, призыв был маленький. Именно поэтому, на эти специальности был послан минимум. И теперь, в условиях боевых действий наступала расплата.
– Строй людей. – Трофимов ходил перед строем переминавшихся солдат. – Товарищи, кто хочет быть наводчиком или водителем транспортера? – Строй угрюмо молчал. О потерях бронетехники в Грозном были наслышаны все. И что гранатометов у чеченцев до черта, все знали тоже. – Не слышу фамилии? – Строй молчал. Никто не прятал глаз, тут никого против воли не назначишь и солдаты это знали. – Бляха-муха, в Моздок будете ездить..
– На разведку! – подсказал кто-то сзади строя, солдаты заухмылялись. – На разведку – невозмутимо согласился капитан. – В разведку нас в любом случае могут назначить, так на машине лучше, чем пешком сквозь заросли продираться. И пулемет лучше чем автомат. Ну, желающие?
– Да ну, его из пулемета пробить можно! – опять выкрикнули из строя. Ротный приметил крикуна. – А если я кое-что расскажу?
– Что?
– Дергунов, иди сюда. Расскажи этим Фомкам. – Замполит встал здоровой стороной к строю. – В карьере лежит корпус от подорвавшегося на мине транспортера. Нас было несколько человек, стреляли из СВД, бронебойно-зажигательными. Строй внимательно слушал. – Стреляли с двадцати пяти метров, со всех сторон. Удалось пробить только со стороны баков в  корме, там броня под сорок пять градусов, и то, в том месте где дополнительный защитный лист сорван.
– Из винтовки?
– Из винтовки.. – Взвод загудел обсуждая новость. – Разрешите? – выступил вперед один солдат имевший водительские права. – Водителем, согласен.
– А я наводчиком – вызвался сержант Титов, угрожавший когда-то пристрелить ротного в спину. Назначать сержанта, командира отделения, наводчиком пулеметов было жалко. Но желающих больше не было. – Больше никто не хочет? – в последней надежде обвел взглядом строй капитан. Все молчали. – Согласен. Синяков, раскидай его отделение по взводу.
– Там от отделения-то ничего не осталось.. 
Внутри машины было тепло. Печка работала исправно. Запах свежей, сероватой краски исходил от выкрашенного внутри корпуса. Трофимов щелкнул шторкой переключения прибора ночного видении. – Все Синяков, теперь ты меня в любую погоду разглядишь..  – шутку почему-то  не поддержали. Спрятав подписанный акт Трофимов подошел на край ската. – Ко мне, офицеры. – Внизу, в трехстах метрах,  дорога опушенная жиденькой цепочкой деревьев. Снег почти сошел, ровная степь покрыта  пожухлой травой. – Между нашими опорными пунктами большие промежутки. Надо чем-нибудь прикрыть. 
– С полка должны дать.. – полуутвердительно спросил Синяков.
– Должны. Догонят и еще дадут.  Думаем господа офицеры, думаем, как подручными средствами перекрыть промежутки? – Дергунов со стоном сел на бруствер окопа, набрав в ладонь воды из фляжки промокнул голову – Не темни командир, говори что придумал.
– Осветительные ракеты на колышки и растяжки, поставить.
– А гранаты? – встрепенулся Синяков.
– Гранаты нельзя.
– Почему?
– Потому.  Ты видел, что б когда-нибудь, кто-нибудь по дорогам ходил?
– Неа..
– Во-во. Наши же солдаты, по ночам друг к другу в гости шастают. Не чеченцев, своих подорвем.
– А где я столько проволоки на растяжки возьму? – сварливо спросил Синяков.
– В лейтенантской молодости, один большой начальник дал мне очень ценный совет – Трофимов ухмыльнулся. – Богатые помойки искать надо, лейтенант! Вокруг нефтяной вышки посмотри. От сгоревших покрышек много обожженной проволоки остается.
Внутренние войска занимались охраной не только заводов и городов, в противниках у конвойных частей числились живые люди сосредоточенные в местах лишения свободы. Есть целые альбомы посвященные способам побега из-за колючей проволоки при помощи самых разных приспособлений. Водолазные костюмы из подручных предметов, вертолеты, дельтапланы, парашюты, оружие, ролики для высоковольтных проводов.. Рассудок – вот самое мощное оружие, а человек им владеющий, самое опасное существо на свете. Но люди из охраны тоже умеют думать, и потому примитивный приборчик, созданный из телефонного наушника, пары транзисторов и батарейки, стоит на вооружении внутренних войск давно, и применяется ввиду своей простоты, довольно успешно. Вначале, корпус вместе с начинкой был самодельный. Затем разработку узаконили, и  усовершенствованный «Алмаз»  стал поступать во все части внутренних войск. В полковых складах – хранилищах лежит много разной техники и спецприборов, старых, и не очень. Их выдают, если о них знаешь и потребуешь. А если не знаешь, их никогда и не предлагают.  Такой приборчик и выцыганил капитан у знакомого прапорщика, за литр веселящей воды. Прибор и в самом деле примитивный. Натянул тоненькую проволочку по кустикам, и сиди жди. Проволочка тоненькая, как паутинка, белым днем порвешь и не заметишь. Две версты в право, две в лево. Лампочка замигает, динамик зазуммерит если заснул часовой в засаде. Отсчитай сколько времени нужно сигнал  осознать, приготовить оружие, сколько шагов ночью от порванной проволочки пройти за это время, и наведи туда пулемет.  Вот и все. Проволочка первый, пулемет второй рубеж стоп-сигнализации. Про банки-склянки в неудобных местах можно и не поминать, это как  само собой разумеющееся. А что бы окончательно закрепить успех, надо застращать личный состав и пустить по полку слух о неприступности своей обороны. 

4

День заканчивался удачно. После ужина люди готовились к ночи, звякало оружие. Закончился  инструктаж офицеров. – Вопросы? – вопросов конечно не было, и невозмутимо достав, ротный со стуком поставил бутылку. –  Посошок на дорожку? – Дергунов вопросительно поднял брови, Синяков тоже вытаращил глаза – То морды бьют, то потом наливают.. 
–  А что мне, тебя в облеванную моську целовать нужно было за то что все на свете проспал? Я предупреждал мозгов не терять. Предупреждал или нет?
– Предупреждали.. – буркнул лейтенант.
–  Чем же ты не доволен?
– Смирно! Строится на крыше, пришел командующий на проверку! – ворвался проказливый голос старшины. Широков приперся. – Ты как сюда живой попал? – Трофимов ахнул и подняв керосиновую лампу обошел вокруг растерявшегося старшины. – А что, нельзя в родную роту в гости прийти? – возмущенно завопил  старшина.
– Нет, я про то, что кругом растяжек понаставил. Как ты не подорвался?
– Что-о? –  Широков замер с открытым ртом –  Ты что командир, родного старшину прикончить хочешь?
– Да не суетись, ты по дороге шел?
– Ну..
– Ну тогда все нормально, но смотри, только по дороге! Шаг влево, вправо.. – Трофимов  угрожающе покачал пальцем – Тебя предупредили. Твою требуху собирать не буду.
–  Нет, ты что командир, я только по дороге! Ты же знаешь, какой дисциплинированный у тебя старшина.. – тараторил «сверчок» сняв автомат. Без суеты, быстро занял место за столом. Выкрутил из карманов банки тушеной курятины – Старшина пустой не ходит! – Напряжение спало, послышался смех. – Я чувствую, что-то по лицу ударило, думал потолок обвалился – Синяков возбужденно жестикулировал  в такт словам – Потом смотрю, кто-то стоит! Ну думаю, приплыл, чечены...   
Смешно!



Глава 26. Проверки на дорогах

1

На взлобке холма, чуть ниже верхушки, пулеметное гнездо. Золото патрон вправлено в  узкое тело оружия. Дежурный пулеметчик увлеченно уставился в книгу и кажется забыл про все на свете.  – Краснов!? Почему ворон ловишь? Почему за дорогой не следишь!! – Пулеметчик испугано выронив книжку схватился за приклад и тут же расслабился  –  А, это вы... машин нет, скучно.
– Это пока их нет, убрать книгу. – Вскинув бинокль ротный обозрел местность. Пусто. Нет никого. Лежащее внизу шоссе просматривалось насквозь. Контрольный пункт как на ладони. Трофимов критическим взглядом посмотрел на строительные бетонные блоки расставленные по дороге. Сколько лет в стране бардак, а продумать разборное заграждение никто не догадался. Железобетон, самый дешевый и удобный материал. По крайней мере, был дешевым. – Смотри у меня.. – ротный придавил взглядом  расслабившегося пулеметчика, на всякий случай механически пнул проверяя защиту – Смотри-ка, в бронике. Догадливый. – Спуск к дороге был крут, порос желтой прошлогодней травой. Трофимов съезжал как на лыжах, хватаясь руками за пучки высохшей травы. Контрольно-пропускной пункт, по простому – блокпост, а еще проще – блок, прикрывали две группы омоновцев. У обочины спецмашина и помятый строительный вагончик, предназначенный для обогрева дежуривших на дороге омоновцев. Для оборудования вагончика еще нужны печка и материалы с приложенными к ним руками. Но ни у войск, ни у ОМОНа подобного желания не было, поэтому милиционеры управлялись как получится. Сверху, за всем этим надзирал вкопанный транспортер, вернее его самая убедительная часть, крупнокалиберный башенный пулемет с поблескивающим прицелом. 
– Что, скучно на верху? – Борода, старший подгруппы  приветственно кивнул подбородком выползающему из грязи ротному. – Не то слово.. – Трофимов поглядел за укрытие, пару поставленных друг на друга железобетонных блока. Три сотрудника, нахохлившись от порывистого ветра с изморосью спрятали руки в рукава. Мутные капли воды стекали с бетона на асфальт смешиваясь с жидкой грязью. – Ну и ветруган! – поёжился Трофимов. Милиционеры промолчали устало вглядываясь в мутный горизонт. Пустое шоссе. Серо и холодно. Порывистый ветер сыпанул дождем в лицо, Трофимов поднял воротник пропахшей землей куртки.  На холоде человек тупеет и соображает с трудом. Поэтому, некоторые элементарные вещи надо подсказывать. Лица омоновцев были сизые, замерзшие. Несмотря на кожаные перчатки, пальцы окоченели и оружие удерживалось с трудом. – Погреться бы что ли, мужики? – еще раз намекнул Трофимов потирая руки.  Мужики заулыбались.  – Теперь понятно почему «крыша» на дорогу приперлась – простужено пробасил Борода и включив зашипевшую рацию спросил  – «Первый», у тебя «горючка», есть? К нам тут старый гость пришел. – Завидовать нехорошо. Трофимов знал это еще с детского садика, когда тетя воспитательница пила сладкий компот из большой кружки, где могло вместиться пять Толиных фаянсовых кружечек, но отделаться от дурной привычки так и не смог. Ротный черными глазами смотрел на омоновскую связь.  Радиостанции маленькие, компактные и дальнобойные. Как у боевиков. Ни в какое сравнение с тяжелыми и устаревшими Р-105 или 111. «Кирпич» мобильной радиосвязи весил не меньше двенадцати кило. Это кроме пудового бронежилета, автомата с полным боекомплектом, каской и прочими прибамбасами типа подствольного, воды, еды.. Надо родиться лосем, с ветвистыми рогами для амуниции, что бы со всем этим носиться по горам и долам мгновенно оценивая обстановку и отдавая короткие, энергичные, и доступные пониманию команды.  Творческим гением еще советской науки, для внутренних войск был разработан новейший вид компактной связи под кодовым названием Р-392. Но таких радиостанций было слишком мало, и дальность связи была небольшой. Самым неудобным в этой рации были аккумуляторы, взрывавшиеся при сильной разрядке как ручные гранаты. Впрочем, у импортных радиостанций такая же болезнь. Псковский ОМОН, как и оперативный полк, был нищим как церковные мыши глодавшие восковые свечки. Отличная радиосвязь – спонсорский подарок местной администрации.  … – Есть, пусть к нам подходит – наконец передал «первый». 
– Слушай, чего его гонять? – возмутился Борода выразительно подмигнув ротному – Он там мало кого знает, давай уж сюда?
– Да-да, мне отсюда и своих бойцов лучше видать – громко подтвердил Трофимов устраиваясь на  мягком, выдранном из разбитой машины кресле.
– Во! Слышал?
– Нну хорошо..  присылай гонца – недовольно прохрипела рация. Щелкнув зажигалкой Трофимов прикурил первую  сигарету за день. Дежурный сержант и офицер наготове, вся сидящая в окопах смена во все глаза следит за командиром. Можно расслабиться, пусть бойцы отдохнут от него тоже. Первая легковушка со стороны Грозного подъезжала медленно. Сидевший в салоне человек глядел настороженно, в готовности развернувшись на пятаке и дать полный газ. Разведчик. Омоновцы скрывая любопытство небрежно переговаривались, и как будто тоже не обращали на «жигуль» внимания. Через лобовое стекло было хорошо видно какие мысли пробегали в голове чеченца. Решившись, водитель посуровел лицом, вышел опасливо косясь, открыл багажник и протянул документы. Молча. Так же молча один  из омоновцев втиснулся боком в ветхий автомобильчик, пошарил под сидениями, заглянул в бардачок, пощупал пружины и спинки. Борода пыхал сигаретой  и тоже молчал. Странный какой-то был досмотр, или смотрины? Третий сотрудник раскрыл документы. Ого! Даже со своего места, Трофимов видел как вспыхнула пятидесятитысячная, радужная бумажка.  Рослый боец ошарашено поднял глаза. Ссутулившаяся фигура чеченца выражала беспокойство и нервозность – У меня больше нет.. – виновато развел  руками. – Да ты что! Головой что ли стукнулся? – оторопело зарычал проверяющий протягивая назад деньги.  – Мы .. денег не берем .. ! – Чеченец взял деньги обратно и недоверчиво глядя сунул руку в карман ожидая что вот-вот омоновец передумает. Капитан тоже недоверчиво ухмыльнулся – Из-за меня что ли ломается? Нет, не похоже. – И Борода, и другие ребята были искренне возмущены, окружив обалдевшего чеченца наперебой, с покрасневшими лицами доказывали как тот был не прав..   Правильные ребята. Не испорченные. Пока еще. По возрасту, по выправке это были бойцы еще советского набора. Именно они, в тот пред переворотный период, своей бескомпромиссностью, силой и отличной выучкой создали всесокрушающий образ ОМОНа перед которым трепетали бандиты. Что там скрывать, Трофимов постоянно пасся у них и невольно  примечал вкрапления из сотрудников рыночного времени. Более молодые, вкрадчивые, внимательные к чужим речам и скрытные, они заметно набирали силу и вносили новое звучание в некогда грозное, омоновское Имя. Старые кадры еще сопротивлялись, но предугадать  исход возни не составляло труда. Кого-то выбьют чеченцы, потому что гибнут всегда только самые лучшие. Кого-то выжмут, а кто-то уйдет сам, не выдержав новых порядков. Все перейдет на сугубо коммерческие рельсы, и взамен профессионализма будет примитивная жестокость и грубость в средствах – непременное условие падения нравов. 
Омоновский авангард привел место в относительный порядок, и теперь здесь был почти весь отряд. Странная же началась жизнь.. Старый собутыльник вскользь предупредил капитана, что б не болтал лишнего при приближенных к командиру людях. 
– Проезжай – вернув документы омоновцы отступили освобождая дорогу. Водитель приплясывал от нетерпения. Взвизгнув покрышками, машина быстро развернулась и покатила обратно, в село.  Удивительно быстро перед контролем выстроилась целая колонна машин. Трофимов курил, щурился на вышедшее солнце и вполуха, безучастно слушал обрывки разговоров долетающие до него из очереди.  … – как так, проехать и не заплатить? Они в России совсем глупые, оттого так бедно и живут…   
.. – Омон, омон! Мы думали они будут больше брать, а они совсем ничего не берут!.. – Почти все считали необходимым проявить лояльность и  продемонстрировать дружелюбное отношение к здоровенным парням, одетым в подзабытую форму милиции что в прежние времена ассоциировалась с порядком и благополучием. Расплата шла наиболее приемлемым способом – бутылкой. Спиртное – ахиллесова пята  русских. Поток машин нарастал. Отпустив очередную машину старлей Ахматов перекинул автомат на другое плечо и заметив сидевшего, скучающего капитана махнул рукой  – Слушай, помоги а? Совсем запарились!
 Белая «волжана» подкатила на площадку. – Всем выйти из машины – скомандовал в открытую дверцу капитан. Рядом с водителем чеченцем сидела русская тетка. На заднем сидении сидела молодая женщина и двое непоседливых малышей. Молодая женщина и тетка были похожи, наверное мать и дочь. Капитан открыл заднюю дверь. – Будете осматривать? – лукаво улыбнулась женщина выставив обтянутые ажурным капроном, надо признать очень красивые, коленки. Собранный складками, надо думать что бы не помять, подол длинного платья лежал на бедрах. Убедившись что вояка оценил увиденное, кокетливо улыбнувшись молодуха закрыла прелести. Временно прекратив возню, пацанята уставились блестящими глазенками. Какой уж тут досмотр.. – Не надо! – Капитан расстроено захлопнул дверцу и повернулся к подбежавшему с другой стороны водителю.  Обычная семья, нет ни страха ни угодливости, так не сыграешь. Если что везут запрещенное, то исключительно для внутреннего пользования. Пожилой, небольшого роста и лысоватый чеченец протягивал пухлую пачку документов. Паспорта, права, какие-то справки что дом сгорел..  – Багажник.. – буркнул капитан завидуя что у такого плюгавого мужичка, такая роскошная женщина. По паспорту, жена. На переднем сидении, стало быть, теща. Тоже неплохо сохранилась тетка, неплохо Магомет  устроился..  в малине! Все, пора документы отдавать. Муж уже что-то почувствовал и нервничает, пальцы задергались. Что ж, волнение вполне понятное.  – Счастливого пути! – пачка документов перекочевала обратно к хозяину. Торопливо сгорбившись счастливый отец семейства совал всю пачку документов в маловатый для этого нагрудной карман, садился за руль и одновременно торопливо дергал ключ зажигания свободной рукой. Отвянув от капитана, готовая тигрицей защищать любимого зятя, теща быстро обежав плюхнулась на сидение с другой стороны.
 – Подожди – Трофимов придержал открытый багажник следующей машины и как можно небрежнее кивнул на пламенеющий бок трех литрового баллона с солеными помидорами. – Махнем? – выкрутил из кармана банку осточертевшей до блевоты,  тушенки. Горбоносый, заросший густой бородкой нохча в кожаной куртке и норковой шляпе взял банку, с сомнением покрутил – Свинина? – Соврать бы, нет мол, говядина, а капитан замялся. Обманывать – не есть хорошо! – Свинина. – Правоверный с видимым сожалением отпустил вымазанную в солидоле полукилограммовую банку.  – Нет, нельзя. Аллах не позволяет. – Трофимов видел как чеченцу хочется совершить выгодный обмен но он не знает как оправдать свой поступок.
– Да ладно, нельзя.. продашь кому можно, или сам съешь, ночью. Аллах ведь ночью не видит!? – Воровато оглянувшись чеченец сунул тушенку вглубь багажника – Давай. 
Первая волна ажиотажа спала и во второй половине дня машин стало меньше.  – Ну.. будем, мужики! – отсалютовав открытым горлышком Ахматов запрокинул голову.  Аппетитно пламенели помидоры, тащить банку в роту Трофимов постеснялся, омоновцы считали его за своего и ни в чем не отказывали. Тут же стояла надоевшая тушенка, свежий домашний хлеб из пшеничной муки. Чернушечки бы, ржаного.. Южный край был вроде российским, но черного хлеба ни казаки ни горцы не признавали. Кто-то расплатился с русаками большой головкой чеснока. А вот это, уже чисто русский продукт. Финкой Борода пластал тоненькие кусочки сала сразу исчезавшие в многочисленных руках. – Давай – обойдя круг, бутылка ткнулась в руки Трофимову. – Да вы что? Я без стакана не буду! – Грохнул смех. – Да где я тебе кружку-то найду? – Ахматов вытер выступившие слезы и поставил бутылку на блок  – Ну давай, глоточек, по походному? Слабо!?
– Слабо-слабо.. – загомонили с набитыми ртами милиционеры. Ротный затравлено огляделся. Пай мальчиком Толя Трофимов никогда не был, и не раз в подпольно вырытой землянке заменявший несуществующий клуб, баловался выкраденной самогонкой, магазинным красненьким или поставленной тут же в землянке, бражкой. И после всего этого, такое оскорбление..  Взяв бутылку капитан с достоинством выпрямился, покосился. Вытирать горлышко бутылки тоже считалось знаком не уважения. – За нас.. – Если бы водка была теплой, вырвало бы после первых же глотков. Ообжигающе холодная жидкость катилась через пищевод на дно темной пропасти желудка где бесследно пропадали и не такие вещи.. – Силен! Молодец! Вот это по нашему.. – капитан осоловело крутил головой и вместо благодатного опьянения, душу мучила одна не затихающая мысль – как бы не травануться..  Приказы об отравлении военнослужащих доводили ежедневно, и если подсчитать эти потери после окончания активной фазы «восстановления конституционного порядка», они впечатляли. «Благодарные» чеченцы ничего не жалели для своих «освободителей» и частенько, от купленной водки, гибло все отделение. Кто-то терял зрение, обжигал пищеварительный тракт оставаясь на всю жизнь калекой, кого-то удавалось спасти в оказавшемся рядом госпитале. Кто-то синел, кто-то чернел после приема внутрь «боевых» ста грамм. Трофимов не понимал подобной беспечности и никогда не брал и не покупал водку у местных, русских или чеченцев. Вред от воздержания более минимален. Но в этот раз, общий напор спаянных меж собой людей был слишком сильный. Голова стала деревянной. Вытащив непослушными руками пачку Трофимов придирчиво копался выбирая целую сигарету. Мысль об отравлении не давала покоя.  – Нет братан, водку мы не у всех берем. Иногда, даже проверяем – Борода все той же финкой подцепил кусочек сала – Как? Оставайся, посмотришь.
Шелестя липкой пленкой грязи подъехала красная "жига". Заглушив машину вышел хозяин. Пока шел общий осмотр машины, неуверенно ежась, интеллигентного вида мужчина достал из кармана куртки поллитру. В подобной ситуации мужчина оказался в первый раз, и еще не успел к этому привыкнуть.  Бывалые, проделывают это с дружелюбной улыбочкой и подмигиванием, и заворачивают «подарок» в пакет или газету.  От таких трудно отвязаться. «Доброжелатели» суют свою подачку и искренне тревожатся если сотрудник начинает отказываться. На неподкупного смотрят с тревогой и подозрительностью. От таких держаться подальше, и стараются попасть к человеку посговорчивее. Полученная бутылка не позволяет дотошно проверять документы  и требовать полного досмотра машины. И не важно что ты взял, полулитру или миллион. Главное, ведь взял же?
Борода говорил правду, водку омоновцы брали не у всех. На этого чудика цыкнули бы, и проверив, отпустили. – Смотри.. – кивнул Борода и взял бутылку. Взболтнув поллитру и посмотрев на алкогольного «змея» милиционер вышиб пробку. Умело вышиб.  – Ты что это нам подсунул, а?
– Что такое? – заволновался чеченец.
– Нет, ты смотри чем нас отравить хочешь, муть одна! – К Бороде подошли еще несколько человек и глянув на бутылку осуждающе уставились на вспотевшего чеченца. – Клянусь мамой, водка хорошая, я у знакомого человека брал, не должен он меня подвести! Попробуйте, я здесь постою.. – мужчина снял кепку и нервно тискал в руках. Сейчас он, как никогда больше походил на попавшегося злоумышленника. Ротный не вмешивался в представление, понимая, что все это ради него, и чеченца не обидят. – Нет, давай-ка сделаем по другому – Борода протянул ему бутылку – Употреби!
– Не могу я! – взмолился чеченец – Ураза у нас, только с заходом солнца  можно кушать и пить!
– Пей! – Борода глядел решительно и непримиримо. Чеченец с тоской посмотрел на окружившие его суровые, заросшие бородами лица. – А стакан?
– Ну ты чего захотел, со стаканом! Война, пей так. Понравится.
– Ты давай пей, пока дают – миролюбиво посоветовал еще кто-то, и обречено вздохнув, чеченец запрокинул голову. Равномерно заходил кадык. Отпив чуть не треть, мужчина протянул бутылку обратно. Скривился, захрипел шаря глазами. На закуску протянули корочку хлеба с пластинкой сала. Перекосившись еще больше, чеченец сердито затряс головой. Засмеявшись, сало убрали. – Тебя как звать? – Трофимов присел рядом с осоловело жующим хлебную корочку чеченцем. – Шамиль. 
– Ты не обижайся Шамиль, проезжай куда тебе надо.
– Спа.. спа.. – Чеченец поднялся на ноги и зашатался. – Спа-си-бо.. Я сегодня, пожалуй, никуда не по.. не по-еду! –  «Жигули» развернулось и пьяно виляя поехало обратно в село. 

2

Все больше людей тянулось из города пешком. На тележках нехитрый скарб. Все, что удалось спасти от имущества. Кто-то шел с узелком, кто-то с пустыми руками. До них никому не было дела. Никто не кричал о защите прав. Никто не поднимал шума, не слал депутатских запросов о поисках пропавших на дорогах людей. Как это страшно, когда из домов и  машин выходили такие же, с виду люди, и как скот выбирали работников, наложниц, разлучая детей с матерями, братьев с сестрами, мужа с женой.. все это было. Было! Страница средневековья на стыке двадцатого и двадцать первых веков, выбор рабов среди согнутых спин и опущенных глаз.
Длинная вереница фигур на дороге вырастала одновременно с рассветом и безропотно исчезала с наступлением сумерек, когда закрывался контроль. На лицах отчаяние и безысходность. Черные, усталые, затравленные глаза. – Дайте.. поесть.. пожалуйста.. – Глаза лихорадочно блестят, глаза с надеждой всматриваются в лица. Просьбы частые и Трофимов старался в это время на дороге не мелькать – что, он им даст? Бойцам тоже жрать что-то надо. Дали раз, дали два, все излишки кончились. Когда постоянно видишь одно и тоже, к этому привыкаешь. И отдавшие все могли омоновцы разводили руками и кивали дальше – Проходи. – Истощенные как из концлагерей, люди шли и шли шатаясь из ниоткуда в никуда. Ни документов, ни денег, ни жилья.. Долгий сто километровый марш до Моздока и дальше в глубь России, где никто не знал что делать с ними. Никому не нужные граждане своей родины – смертельно опасный горючий материал. Они и детей воспитают в ненависти к чеченцам и  к этой власти, отдавшей их на растерзание чужакам. Из них получаться отличные, беспощадные и неумолимые бойцы. Внуки, правнуки получат страшный генный заряд ненависти. Сегодня, вытекает из вчерашних поступков.  А  завтра, зависит от сегодняшних дел.
– Поесть, дайте пожалуйста.. – обычная просьба исходила от девушки одетой в рваное тряпье. Красивое лицо не могла испортить даже грязь. Такой трудно отказать. Омоновцы забегали и захлопотали суетливо перетряхивая все заначки. Извлекли банку тушенки, ломоть белого хлеба.  Стараясь  сдерживаться и не хватать жадно еду, девушка укрылась от завистливых взглядов за блоками.  По мере насыщения  пропадал блеск глаз, лицо  приобретало спокойное и сонное выражение. Аккуратно поставив пустую банку, попросила – Можно еще маленечко посижу? Тяжело после еды.
– Конечно посиди. А ты откуда? Как звать? –  обязательные в таких случаях вопросы сыпались один за другим.  Девушка отвечала скупо, сдержано. Жила в Грозном. Родители обязательно интеллигенты,  папа чеченец, мама украинка. Или наоборот.  .. – родители  погибли, расстреляли...  нет, конечно не солдаты.  Какие-то люди, в гражданской одежде. Да, говорили по всякому и по чеченски...  квартиру ограбили, все имущество погрузили на машину – .. Еще неизвестные злоумышленники обязательно насиловали красавиц. Трофимов не подходил близко и под чары не попадал. Девушка едва спаслась и про такие вещи как документы, даже не думала.. Вздумай сейчас Трофимов подойти и усомниться в словах красавицы, братаны точно его на три буквы пошлют! А что лицо у девушки спало и похудело, так у боевиков тоже с едой перебои были. Жрали, что достать могли. А когда не могли, то и не жрали. Неплохо бы её обыскать и плечико с ручками проверить.. но ситуация была не та и ротный не рискнул идти против сложившегося мнения. И кто будет обыскивать её, требовать показать голое плечо? Особенно, после такого рассказа?  И самое главное, он здесь, никто. Старший войскового наряда, прикрывающего группу досмотра на дороге.  Вот и дуй наверх, к своим солдатам. Там и командуй.
Бои в городе почти прекратились. Открытое вооруженное сопротивление было подавлено, а самые активные истреблены. Истреблены плохо обученными солдатами и бесправными офицерами преданной, оболганной армии.  Шли чистки. Уцелевшие удирали из города как могли. Брали заложников, слишком шустрых калечили ранениями, и прячась за спинами уходили из ловушек. Рассыпались мелкими группами. Уходили по одиночке. Самым здравым казалось идти по бездорожью, обходя посты русских войск. Так может подумать только очень неопытный человек. Этот путь самый трудный и опасный. Надо хорошо знать местность, уметь ориентироваться и маскироваться. Знать минно-подрывное дело. Вокруг города раскинулись русские и чеченские  минные поля. Карт постановок ни у кого нет. Чеченские отряды разбиты а войсковые части сменились. В штабах, бардак. Бесценного опыта воевавших в Афганистане нет, ветераны вышиблены дабы не мутили воду своим недовольством. Те, кто не нюхал пороху, еще только учатся воевать. Каша.. Армейские патрули и солдаты на блоках стреляют по всем, кого заметят вне дорог. Стреляют вертолеты. При малейшем подозрении, стреляют колонны. Стреляют местные жители, которым до фени кто ты, и за кого воевал. Можешь назваться мирным жителем или боевиком. Это ничего не меняет. Проверить конечно можно, спросив несколько известных фамилий и фактов, которых боевик просто не мог не знать, но кого это интересует? Стреляют остатки разгромленных отрядов. Все против всех.  Самым безопасным и благоразумным способом есть и будет смешаться с толпой оборванцев. Никто никого не знает. Документов почти ни у кого нет. Систем фильтрации, нет. Ничего нет. Способ надежный. Надо ничем не выделяться от остальных и быть голодным и грязным. Прибалтийцев и украинцев выдавал неистребимый акцент, поэтому названный муж или жена предпочитали молчать под различными предлогами. Таких выдает взгляд ненависти и страха.
– А сейчас куда? – разговор мужиков с красивой девушкой продолжался.
– К родственникам.  – Девушка от сочувствия разрыдалась. – Ну-ну, не плачь. Сейчас мы тебе все по высшему разряду организуем. – Ахматов кивнул Бороде – Давай пузырь тащи. – Девушка успокоилась. – И машину организуй. 
– Нохча! – обратился старшой подгруппы к хозяину попутной легковушки – Ты как раз туда едешь, захвати?
– А платить кто будет? – соплеменник на сочувствие не подавался и нехорошо посмотрел на девушку. Теперь все, включая слышавших разговор чеченцев, смотрели на не в меру жадного, с осуждением. – Ну ты и гондо-он! – вслух удивился Борода и посмотрев вокруг, собрал одобрительные взгляды, – Я сейчас тебе так заплачу, что не унесёшь! Что б я тебя больше на дороге не видел!   Ты понял?! – Борода поправил автомат и алчный водила засуетился вылетев из легковушки. – Вах!  Да ты что?! Я пошутил, да?! – заботливо посадив девушку чеченец оббежал машину и сел за руль – Я разве против, что мне жалко, да!? Все думают что деньги всего важнее..
– Здорово, ты ему растолковал! – подлизался Трофимов к суровому омоновцу. – Они только так и понимают – ухмыльнулся Борода и достав трехсот граммовую, аккурат по форме кармана, фляжку, открутил пробку. – Будешь? – Пьянеть сверх выпитого, в планы ротного не входило. – Хватит.
– Ну как хочешь. – Борода не обиделся и спрятал душегреечку обратно. – У меня глаз, алмаз. Вон, видишь набитую «восьмеру»? – Вишневая «восьмерка» шмыгала через блок по нескольку раз на дню и успела примелькаться. – Ну?
– Зарабатывает, сука.
– А тебе жалко что ли? Пусть. Извозом разве много заработаешь? – Борода закряхтел от его непонятливости. – Не жалко конечно, только он знаешь как нас говнит?
– С чего бы?
– Цену набивает. – И видя недоверие на лице собутыльника Борода махнул рукой что бы придержали машину. – Пошли спросим. – Владелец машины, в очках, имел полное добродушное лицо и как все проходимцы, был интеллигентного вида и вызывал уважение. Обычно, подъезжая к контролю он глушил машину и что-то сказав пассажирам брал сверток и отводил одного из омоновцев в сторону. Там он спрашивал мелочи, важно кивал головой и время от времени кидал значительные взгляды на своих пассажиров. Как только проверка заканчивалась он протягивал пакетик с завернутой в газету бутылкой и вежливо попрощавшись спешил назад. Выруливая меж блоков, дядя опять что-то лопотал значительно вскидывая кустистые брови и кидал взгляды уже отнюдь не дружелюбные.  Дядя заметно волновался и нервничал. – Где его бутылка? – Проверявший машину омоновец равнодушно кивнул на неё. – Твоя? – Борода вытащил поллитру, критически осмотрел пробку. – Дешевле нигде не нашел что ли?
– Как можно, самую лучшую выбирал..
– Да ладно, не свисти. С пассажиров сколько берешь?
– Как так, берешь? Это мои родственники, у нас очень большая родня! – Омоновцы засмеялись. Дядя заволновался сильнее. – Я не понимаю о чем вы говорите.. – Толстяк качал объемистым брюхом и растерянно озирался – Мамой клянусь,  родственники мои! У меня родня очень большая, вот и вывожу всех по очереди!
– Постой здесь. – Борода распахнул дверцу машины и отрицательно качнул головой увидел снова протянутые документы. – Сколько за проезд платили? Миллион!? С человека!? – Борода засмеялся и толкнул капитана в бок – А ты говорил..! – Пассажир, худой чеченец явно горожанин заволновался – Он нам говорит что русские на контролях очень дорого берут и ему приходится платить. По сто тысяч, поэтому он так много просит..
– Бутылку он за вас дает, за всех чохом, и то подозрительного вида! – развеселился Борода глядя на одураченных соплеменников.  – Ну, счастливого пути! – Борода захлопнул дверцу и кивнул толстяку что б проезжал. Извозчик, предчувствуя тяжелые объяснения, садился в машину с кислым видом.   



Глава 27. «Наши» матери


Темнело по зимнему рано. Снежный ветер косо хлестал в лица. Машин почти не было. Омоновцы сидели тесным кружком, трепались, и терпеливо ждали оставшееся до закрытия время. Всласть наговорившись ротный поднялся, пора было уходить в уютную и теплую землянку. – Гляньте, мужики, автобусы.. – Машин было несколько. На передней мотался транспарант из простыней и огромными буквами выведено – «Солдаты! Не стреляйте в своих матерей!» Вот те на.. Странная колонна шла медленно и не доезжая до поста остановилась. – Бабы! Глянь сколько их.. Ох, ё моё.. – милиционеры столпились около ограждения и в замешательстве перебрасывались словами.  Толпа женщин возмущенно галдя валила в сторону контроля.  … – сколько можно останавливать... кругом посты... сидят тут, окопались.... – Раздался разбойничий свист. Трофимов поднял голову. Солдаты вылезли из окопов и стоя во весь рост приветливо махали руками. Солдаты не собирались стрелять в матерей и как могли, выражались по этому поводу. – Иди, говори с ними! – Старший лейтенант Ахматов пихал прикомандированного к отряду СОБРовца, крепкого майора. Майора звали Ваней. Иван всячески задавался подчеркивая что он тут самый особый, а значит, ему все должны подчиняться. Омоновцы помалкивали не желая связываться, молчал и Трофимов щадя его самолюбие. Но  как-то раз, не выдержав нахальных поползновений, ротный объяснил Ивану всю горькую правду, тем более что сам Сапожников на каждом совещании долдонил что омоновцы подчиняются ему, как организатору и руководителю обороны, и требовал обращаться с ними как с прикомандированными солдатами. Иван рассвирепел,  пошел  объясняться к  комбату. О чем там они разговаривали, никто не знал, но Ваня вылетел злой и красный. С тех пор меж ними пробежала черная кошка, начались подначки и мелкие пакости, до которых СОБРовец Иван был большой выдумщик. В каких войсках он дослужился до майора, Ваня не распространялся, но от этого человека за версту несло убийцей и насильником. Впрочем, он и не скрывал что ему нравится лить кровь. Это был настоящий, сто процентный мясник. Но он был «свой», и омоновцы только морщились когда Иван разговаривал с чеченцами на дороге.  – Ахматов, ты же старший на дороге?
– Вань, а кто кричал что ты здесь самый главный? Вот и давай, разруливай. – Женщины подошли вплотную, сначала робко, а потом все смелее и смелей окружали  милиционеров. Крики оглушали. – Не Ахматов, я с бабами разговаривать не умею..
– Смотрите какие сытые да здоровые!?  ..  а там воевать некому! .. отожрали морды.. мальчишки воюют..  – Лица женщин разгорались праведным гневом. – А кто говорить с ними будет, я что ли? – Ахматов растерянно озирался. Готовясь пройти сквозь разъяренную толпу Трофимов прижал автомат к груди.  – Пожалуй, я пойду.. 
– Ты куда это собрался, а? –  Омоновец и собровец одновременно взглянули на капитана. – Слушай, а может ты с ними поговоришь? – Капитан сильнее вцепился в оружие – Я что, контуженный с ними лаяться? – Ваня прихватил ротного за рукав – Вообще-то, твой комбат говорил что ты здесь самый главный..
– Он пошутил.
– Какие шутки, мне он тоже самое говорил.. – подхватил Ахматов и дружески пихнул в плече – Давай, поговори с ними.. если что, мы тебя поддержим! – Ротный колебался не долго. – Два литра, мужики. 
.. – они даже разговаривать с нами не хотят! Освобождайте дорогу! .. – Стихия разбушевалась и грозилась вот-вот выплеснуться и снести все.
– Два литра,  да ты что?
– Ну, как знаете.
– Литр.
– Полтора. Товарищи, на данный момент торг не уместен.
– Годиться. Иди толкуй с ними. – Две дружеские руки подпихнули в спину и ротный попал в ад. – Ти-ше! Бабоньки, ти-ше! – Несколько рук вцепились в бушлат, кто-то кричал в лицо, сбоку, сзади.. в ушах звенело. Трофимов не вырывался зная как возбуждает сопротивление, а закрыв глаза орал во всю глотку – Тише товарищи, тише! Кто у вас старший? Давайте по одному станем говорить, а то совсем ничего не понятно!
.. – что вы нас на каждом посту останавливаете, мы уже несколько дней едем, никак в Грозный попасть не можем! За мальчиками нашими, сколько можно им воевать, и за кого?  ..  – Удалось взобраться на бетонный блок, и поднявшись над толпой Трофимов продолжал надсаживаться призывая к порядку. Центр внимания. Он был в центре, и выплескивая злые эмоции  солдатские матери постепенно успокаивались. .. –… у вас нет никакого пропуска, наступает вечер, куда вы едете, не известно!! Возвращайтесь назад, утром все решим! – орал капитан стараясь определить вожаков. Заводилы были рядом. Ингушка и русская. Моложавая баба и покрытая морщинами, очкастая старуха с тяжелым взглядом ведьмы. Эти две держали руку на пульсе и накручивали страсти как ослабевшую пружину. – Что вы на него смотрите!?  Это же офицер! – вопила ингушка. – Это очередная отговорка, не слушайте его!! – орала старуха тыкая в него кривым от подагры пальцем. Капитан взмок и старался не слышать что вопят  эти две  ведьмы. От тяжести эмоций шатало, горело лицо, уши. – Черт бы вас всех побрал! Что вы будоражите людей!? Вам сказано, вечер! – Трофимов обернулся кругом тыкая пальцем. – Вечер! Сними очки если совсем ослепла! А ты чего орешь?! Да, я офицер, а вон мои солдаты! – Сквозь притихающую толпу протолкался Ахматов. – Из Моздока передали, ни под каким видом не пропускать. – Трофимов уже раскаивался что поддался порыву. Сколько нервов потратил..  Гвалт стихал. – Понимаете, по ночам никто не ездит, опасно! Сначала стреляют а потом разбираются! Бандитам все равно кого убивать! Вас расстреляют, а на нас свалят! Как вы тогда поможете своим сыновьям!? – Ротный уже не орал а успокоительно хрипел в жадно слушавшую толпу матерей.
– А может правда, завтра поедем? Он прав.. – часть матерей склонялась в его поддержку. – Он нас обманывает! – взвизгнула русская старуха.
– Заткнись! Тебя наверное чеченцы подослали! – заорал капитан и провокаторша замолчала. – Сейчас ночь наступает, где вы ночью в городе устроитесь? Ну? Давайте завтра с утра? Вас никто задерживать не будет!
– Это правда, что утром нас пропустят? – спросили из толпы и Трофимов мученически сложил руки на груди – Гадом буду..  – Утро вечера мудренее, и после такого сабантуя солдатских матерей пропустят обязательно. Так что Трофимов не лукавил, и не обманывал доверившихся ему женщин. – Пропустят, пропустят обязательно! – В толпе наступил разброд и перелом. Сумерки сгущались. Женщины потянулись назад, к автобусам.  – Товарищ командир.. – сквозь толпу протолкался мужчина в армейской «песчанке» – Понимаете какое дело, нам нужно провести съемку и не могли бы вы..
– Разрешить?  – подсказал капитан оробевшему телевизионщику.
– Да-да!
– Вы знаете, я конечно не против.. – мямлил капитан лихорадочно придумывая юридическую или бюрократическую отговорку, дабы отфутболить просителей по всем правилам российской волокиты. – А разрешение у вас, есть?
– Конечно! – мужчина не спеша расстегнул бушлат и вытащил громадный лист испещренный пометками «не возр..» и различными печатями среди которой наверняка можно было найти и дудаевскую. Противник попался стоящий. Трофимов с тоской поглядел на  испещренную бумагу. Ни черта не понятно.. Окинув лист пристальным взглядом ротный важно кивнул возвращая документ. – Ну так как?  – Телевизионщик лукаво улыбался понимая что покрыл самый козырь. – Вы с Российского телевидения? – обреченно переспросил Трофимов не зная что придумать еще.  – Да, с Российского. Программа «Вести». Ну, мы снимаем?
– Я конечно не против, но.. вот придет командир части, я за ним уже послал.. понимаете, да? – Кивнув, телевизионщик посмотрел на часы – Скоро стемнеет, так что желательно побыстрее. А вон там, не он стоит?
– Где? – Ротный и сам увидел стоявшего в отдалении Папика и  поблескивающего стеклами очков, полкового комиссара. Старший командный состав войскового резерва не очень-то спешил к месту происшествия  и терпеливо переминался на дороге дожидаясь когда их заметят. Заметив что их заметили, Колокольчиков помахал рукой. – Минутку.. – Трофимов зарысил к командиру. – Что там? – Перейдя на шаг запыхавшийся ротный кинул опасливый взгляд назад. – Вроде наутро удалось женщин уговорить, но там еще телевизионщики..
– Чтоо, какие телевизионщики? – командир задумался. Чистое лицо. Выбрит до синевы. Белизна подшитого подворотничка и землистая кожа с черными кругами под глазами. Разговаривая с командиром ротный старался незаметно дышать в сторону. Мера предосторожности. Еще, Трофимов старался застегнуть верхнюю пуговицу бушлата что бы скрыть предательски голубевшее теплое дезабелье. Злополучная пуговица оторвалась и ротный придерживал расходящийся ворот делая вид что ужасно чешется горло. За  внешний вид, Папик карал немилосердно. Это было конечно правильно, но.. – Программа "Вести" документы я проверял, в порядке – тараторил Трофимов отвлекая внимания от оторванной пуговицы. Командир думал. Вскинул мутные глаза. – Ты, вот что.. – Трофимов радостно шевельнул ноздрями. С таким перегаром, Папику и нечего было думать уличить его в пьянке. Что-то бормотал полковой замполит. Трофимов пригляделся, комиссар едва держался на ногах и был попросту остекленевший. Понятно.. – Что вы сказали товарищ полковник? – Держа замполита за руку, Папик беспардонно улепетывал бросив подчиненного на произвол судьбы. Вот, так всегда.. Козырнув вслед уходящим командирам Трофимов вернулся к поджидавшей шайке телерепортеров. – Ну? Ну что?
– Снимайте.. – обреченно отмахнулся капитан надеясь что в быстро надвигающейся темноте телевизионщики не развернуться.  Но у них, оказывается, все уже было готово. Вспыхнули лампы подсветки, оператор вскинул массивную камеру ловя ракус. Знакомый по теленовостям худощавый ведущий пробовал микрофон бегая профессиональным взглядом по лицам. – Интервью дать не хотите?  – Мысль была неплоха. Трофимов огорченно пощупал отлетевшую пуговицу и торчавшее из распаха голубое белье. С небритой рожей, да еще в таком виде? Что он предлагает, опозориться? – Как нибудь в другой раз. 
– А они? – Телеведущий кивнул на сгрудившихся за укрытием омоновцев. – Парни, кто интервью хочет дать?  – Из-за блоков раздался смех – Не желательно. Мало ли что..
– Жаль. Готов? – Камера засветилась рубиновым огоньком. – Вот очередной блок-пост перегородил дорогу солдатским матерям... – тележурналист стоял перед телекамерой с микрофоном и бегло тараторил привычный текст про горести и тревоги. Оператор вел объективом по контролю, окопам опорного пункта, снимал стоящих наверху в рост солдат. Прошелся по разбитым, сожженным остовам техники. Ротный занервничал. Пусть снимает дорогу, разбитые машины, поля. Зачем показывать окопы и вкопанную технику? Не так давно, точно такой же ретивый чеченский оператор снимал позиции боевиков, так полковой разведчик не мог нарадоваться на подобное.. Оставалось лишь уточнить данные и нанести на карту расположение противника.  – Оператор, не снимай позиции.
– Хорошо. Оператор вел съемку. – Ты чего, глухой? Сейчас камеру расколочу! – Ротный угрожающе вскинул оружие и лишь после лязга затвора оператор отвел объектив. Бить камеру никто не собирался, но остановить иначе наглых телевизионщиков, не удавалось. Репортаж закончился. Телевизионщики быстро собирали аппаратуру. Оставшиеся женщины тянулись к автобусам. – Я сразу поняла, что ты из наших.
– Из наших? – Трофимов вскинул брови и усмехнулся как будто что-то понял. Две неугомонные родительницы остановились рядом и как-то чересчур внимательно, глядели.  – У каждого своя работа.. – неопределенно протянул капитан и непроизвольно оглянулся. Та, что помоложе,  оживилась – А ты думаешь нам легко? Они ведь как овцы, норовят разбрестись, попробуй  всех проконтролируй! С ума сойдешь..  – Трофимов начинал смутно понимать, с кем ему пришлось схлестнуться. Любой поток надо возглавить, а движение – оседлать. Только тогда действие человеческой стихии можно направить в нужную сторону и .. – У вас сыновей там правда нет? – Ошалевший от произошедшего капитан лопухнулся и две «родительницы» разом насторожились.  – А ты..
– Пойдем! – дернула за руку вторая, морщинистым лицом и холодными глазами похожая на генерала Власова, и полоснув холодными линзами очков утащила растерявшуюся подругу прочь.  Трофимов присвистнул глядя в след, сбив шапочку на затылок – Вот это нифига себе, нарвался..
Стемнело. Ветер усилился, полетели снежные хлопья выдувая остатки хмеля и возбуждения. Матери погрузились, автобусы не спеша разворачивались обратно.  Контроль закрывался.
Утром коротенькая колонна прошла через контроль на скорости. В возглавлявшей движение «Ниве», прямо, как истукан, сидела «мамаша» похожая на Власова.


Глава 28. Скандал

Комбат опаздывал. Матросов копался в бумагах и изредка поддакивал вмешиваясь в разговор ротных. Трофимов молчал. Разговаривать с Боярченко, уж тем более с Каретниковым было не о чем и Трофимов отчаянно скучал. А в прочем, одна нерешенная проблема оставалась.. – Каретников, когда мне бачки отдашь? – Ротный шесть повернул хищное, как у хоря лицо. – Я же у тебя их принял?  – На радостях что уезжают, Трофимов по распоряжению Матросова отдал бачки для пищи, и много другой, вместительной и нештатной посуды. Но вот рота приехала обратно, и командир шестой, должен отдать взятое взаймы. Тем более, что в полковых учетах имущество так и висело на пятой. Получать со склада новые, вешая на себя лишнее имущество, Трофимов не стал.  Перчику добавляло еще то, что Каретников часто ездил с сопровождением в Моздок, а оттуда до города, сотня километров по гладкому, первоклассному шоссе. Это что же выходит? Ездить домой, в самоволку, можно, а взять имущество с хутора, до которого всего-то два десятка километров, нельзя? Каретников отвернулся – Давай к комбату подойдем, пусть он решит? – Трофимов знал что решит комбат.  Спор прервало появление комбата с замполитом. Отряхивая изморось, офицеры прошли в глубь машины.  Сапожников снял мокрую куртку, плавными движениями зачесал назад волосы. Продул расческу глядя на свет, тщательно расстегнув клапан, положил инструмент гигиены в нагрудный карман. Строго оглядел ротных – Все собрались?  Тогда начнем.
Новостей было мало. Бои почти закончились, и похоже, война шла к концу. Полк оставался в резерве, все шло заведенным порядком, и на следующий день в Моздок собиралась очередная колонна. Комбат слегка запнулся назначая старшего в сопровождение. – Разрешите  мне? – встрял Трофимов подняв руку. – Нет. – Сапожников глядел мимо. – Поедет Боярченко. Вы, товарищ капитан, не справитесь.
– Вот как. Не доверяете, значит?
– Не доверяю – сухо подтвердил комбат.
– А чего тогда в командировку заставляли ехать? – Комбат начал краснеть и молчал, подыскивая нужные слова. – Товарищ подполковник.. – Каретников преданно и вовремя глядел в глаза – Вот скажите, кто из нас прав? ..
– Бачки, какие бачки? – Комбат в недоумении вскинул брови, а вспомнив, обрадовано вскинулся.  Глаза вспыхнули темным пламенем – Товарищ капитан.. что, я,  вам говорил?! Ставил задачу получить термоса? – Сапожников еще сдерживался и ругань звучала почти нормально, мат через два-три слова. – Ну.. – неохотно признал Трофимов. Комбат взорвался как старинная бомба, с шумом и треском – Не нукай, а отвечай как положено! Вы в очередной раз хрен забили на моё распоряжение! – Каретников не скрывал злорадства. – Ах, Саша-Саша, что же ты делаешь.. – Трофимов повернулся и укоризненно покачал головой – Разве можно так откровенно, задницу лизать?
В штабной машине разразился дикий скандал. Не орал только Боярченко, да Трофимов, не скрывая презрительной усмешки глядел на вздутые, перекошенные злостью лица. Слюна попала на лицо и ротный брезгливо скривившись достал грязный носовой платок. Тщательно вытер лицо. Шум стихал.  Сапожников замолчал, грозно глядя тяжелым взглядом. – Ну хорошо, мы еще с вами поговорим, товарищ капитан.. У заместителей есть что сказать? – Черкасов продвинулся от входа и прокашлялся предано глянув на комбата. – Командиру пятой нужно предупреждать, если гранаты на растяжки поставил, а то я чуть не влетел! – Трофимов поморщился, история была нелепой.  Начать с того, что батальонный комиссар решил проверить службу охранения, по утру. А кто из врагов утром полезет, когда смена ушла спать и выспавшиеся бойцы просто вынуждены глазеть вокруг, от скуки? Мало того, Черкасов прихватил с собой Баранова. Сигнальную проволоку от охранного прибора снять не успели, и два солдата аккуратно сматывали её с колышков. Медная проволочка была настолько тонкой, что оставалась незаметной белым днем. А соединять разрыв, дело муторное. Покрытая лаком, проволока перегорала от спички и зачищать контакт приходилось под линзами очков, взятых взаймы у полуслепого бойца. Вот Баранов и пожалел солдат – Осторожно товарищ майор, тут сигнальная проволока.
– А-а, ну и что! – беззаботно отмахнулся проверяющий. Под охраной лейтенанта, ему  было глубоко наплевать на какую-то там проволоку. Баранову не понравился тон проверяющего – Нет, вы поосторожней, тут  еще где-то гранаты на растяжках стоят.. –  ляпнул лейтенант и тут же налетел на резко остановившегося майора. Черкасов круто развернулся – Ты почему меня не предупредил, дурак?! А ну, марш вперёд! – вся вежливость и благодушие мгновенно исчезли. Чего греха таить, с младшими по званию батальонный комиссар не очень-то церемонился. Баранов улыбнулся сводя все к шутке – Я пошутил, товарищ майор. – Но майор таким шуткам не верил, и шел след в след до самого блиндажа.  Ему-то  он ничего не сказал, поулыбался и ушел. А сейчас вот, вытряхнул..
– Какие еще, гранаты? – распахнул глаза комбат.
– У него гранаты на растяжках вокруг опорного пункта стоят – словоохотливо пояснил замполит. – А я не знал!
– Нет у меня там никаких гранат,  это я сказал чтобы бойцы не шарились дальше окопов – оправдывался Трофимов наперед зная что ему никто не поверит. – У меня только ракеты осветительные стоят. Сигнальных мин, вы же не даёте? – Комбат странно посмотрел – Все гранаты снять, если есть. – Ротный перевёл дух, но как оказалось, слишком рано. – У меня тоже, есть что добавить... – солидно прокашлялся Матросов. – Пусть Трофимов наведет порядок в своей роте!! Я вчера вечером ходил с проверкой третьего взвода, так меня чуть не пристрелили...! – Все заинтересованно слушали. – И между прочим, я даже окрика не слышал! Его наверное совсем не было! Боевое охранение начало сразу стрелять! – Матросов набирал обороты вспоминая унижения и страх. – И требования у них какие-то странные. Понятно, числовой пропуск там, а лицо зачем заставили осветить? Знание, фамилию, имя отчество назвать, только квакать не заставили... – со злостью перечислял обиды, зампотех – И все офицеры у него, пьяные! – Трофимов молчал стараясь не рассмеяться. Что сейчас будет.. Если разобраться, дело-то тоже было, так, ерунда.. После ночного мордобоя, уязвленные замполит и взводный организовали службу и объявили награду за поимку ротного при попытке проверки. Поэтому, увидя силуэт боевое охранение радостно оживилось. За резкость в движениях ротный бойцов никогда не ругал, более того, мог даже похвалить. Трассирующая очередь прошла впритирку над головой и фигура распласталась в грязи без звука. У часового перехватило дух от собственной смелости. – Пять! – назвал  числовой пропуск.
– Три! – дико заорал неизвестный. Часовой прислушался, вроде как не ротный.. Хотя, от страха голос мог поменяться. – Встать, руки поднять вверх, подойти ко мне! – Неизвестный быстро поднялся и рысцой, хлюпая по грязи, резво подбежал к часовому.
– Стой, куда прешь урод?! Осветить лицо, назвать фамилию! – Узнав зампотеха батальона, солдат слегка струхнул. На шум, жирно чавкая по грязи сапогами лениво подошел дежурный сержант – Чего тут у тебя? Зампотех на проверку пришел? Сейчас  взводному доложу.  – Притихшего Матросова с почестями, поддерживая под трясущийся локоток, вели в офицерский блиндаж. Проверяющий был бледен, тело сотрясала крупная дрожь, обмундирование перепачкано жирной грязью. – Стрелять-то зачем? Осветить лицо... это же я! я! – потеряно лопотал Матросов. Для поднятия духа потерпевшему  налили антидепрессанта. Хлопнув кружку водки как воды, зампотех постепенно отошел от испуга, лицо покраснело. На этом, собственно, вся проверка и закончилась. Прежде чем идти обратно, Матросов лично накрутил ручку полевого телефона – Алло! Телефонист! Ты там предупреди охранение что я сейчас обратно пойду! Не ладно, а прямо сейчас иди!
Отличившийся боец был премирован банкой сгущенки и выходным днем перед развернутым строем взвода.
Сапожников ругал вяло, чувствовалось что просто исполнял долг. Зря все-таки Матросов про это дело проболтался. Засмеют ведь теперь.. Уже сейчас начали ухмыляться, а что будет когда об этом  станет известно всем?



Глава 29. Беда.

День был обычен, сер тих и скучен. Если такой день выпадает дома, он считается потерянным и вспоминать о таких днях просто не хочется. Совсем иначе скука воспринимается в окопах, и уж тем более в разгоревшейся перестрелке переходящий в затяжной бой, которых слава Богу, пока еще не было. Большая часть людей хлебнув военной романтики с грязью и кровью, предпочитает смерть от скуки. Трофимов это знал уже точнее некуда, потому и валялся на топчане за занавеской, курил, смотрел на вделанное в потолок землянки окно, и слушал хрипловатый, томный голос певицы. Аллегрова старела, и наверное уходящая молодость придавала страсть словам песни. Негромко звякнул полевой телефон. Дежуривший Васильев поднял трубку. – Алло? Товарищ капитан, это вас.
– Не комбат? – Трофимов не шевелился, не желая нарушать душевный и физический комфорт. – Нет, кто-то другой. – Кряхтя, Трофимов поднялся с топчана – Слушаю?
– Командир, это проверяющий со штаба полка. Слушай, у тебя там все нормально?
– Все.
–  Ну ладно тогда, не хочу по грязи тащиться. Скажешь что был ночью, ладно? 
– Ладно. – Ротный положил трубку уставившись в теплый полумрак землянки. Солдаты копошились готовясь к смене. Четыре часа в промозглой, сырой траншее. И хотя надета сухая и теплая одежда, а в сапоги вставлены войлочные стельки, холодная земля быстро высосет тепло. Через час неподвижности руки-ноги станут зяблыми. Еще через час тело станет вялым и ты начнешь подпрыгивать и дергаться разгоняя кровь. Организм будет избавляться от лишней воды.  Последний час пройдет пыткой и ты будешь постоянно смотреть на часы считая минуты. Все желания и сладкие воспоминания забудутся, и лишние минуты службы воспринимаются как огромная несправедливость заспавшейся смены..    – Товарищ капитан, кто это был? – Трофимов  с размаху упал спиной на топчан. – Васильев, будешь много знать..
– А я знаю кто это!
– Ну, кто?
– Проверяющий.
– Точно! – Солдаты засмеялись.  Валяться все-таки надоело. Ротный решительно поднялся – Умные слишком. Давай на улицу, проверю как к службе подготовились. Если найду сигареты, порву. – Бойцы снова закопошились освобождаясь от лишнего. Ротный еще раз с удовольствием, смачно зевнул. Нет, все-таки лучше умереть от скуки.
– Строиться не улице – лениво подал команду Васильев и солдаты, бряцая надетым железом не спеша потянулись на выход. – Проверять будете?
– А чего вас.. – выстрел прогремел неожиданно. Сухо и отчетливо. И крик. Крик был нечеловеческий и жуткий. От такого крика  волосы  встают дыбом и пробирает леденящий озноб. – Откуда стреляли?
– С четвертой.. от туда.. где-то там.. – Смена сбилась в кучу, из блиндажа выбегали полуодетые. Поднимался переполох. Трофимов поднялся на бугор, люди бежали к блиндажу четвертой. Там, что-то произошло.
Случилось самое обыкновенно и страшное, что могло произойти. Случайный выстрел на чистке оружия. В обычной жизни, в Вооруженных Силах, все происходит коллективно. Еда, сон, оправка  естественных надобностей, просмотр телепередач. Даже пьянки и самоволки редко совершаются в одиночку. Чистка оружия, не исключение. Полученное из комнаты хранения оружие запрещено разбирать самостоятельно. Пока не скомандует надзирающий офицер или назначенный сержант – Оружие к осмотру! – лязг стали, и командир проходит вдоль строя разъятых затворов. Пустые магазины глядят вверх, патронники в стволах чернеют пустотой. – Осмотрено! – Грохот отпущенных затворов и щелканье курков. И только после этого, солдат имеет право разбирать вверенный ему ствол, смазывая детали оружейным, с резким запахом щелочи, маслом. Запах сгоревшего пороха, стали и смазки.. Аромат войны, насилия.. или защиты и справедливого возмездия. Кому как угодно. В данном случае никакой проверки и осмотра не было, как не было ни в одном подразделении полка, справедливости ради. Заряженное оружие постоянно с солдатами, и поддержание его в чистоте зависит только от личной ответственности военнослужащего. Штатный снайпер роты был ответственным солдатом, но он забыл разрядить оружие после ночной смены, когда ему  что-то показалось, и он дослал в ствол патрон. Стандартная ситуация. Солдат привык к оружию и оказался не приучен передергивать затвор  просто так, на всякий случай. Это не его вина, это прямая обязанность командиров обучавших его обращаться с оружием в течении года.  Солдат просто спустил курок, и лежащая на коленях винтовка дернулась от выстрела. Совокупность  стандартных ошибок  дала стандартный результат, с запаянным в цинковый гроб мертвым телом. Пуля, делающая дырку в пятимиллиметровом листе бронежилета на расстоянии с километр, ударила в солдата пилившего рядом дрова для печки. Это от его предсмертного крика содрогнулись души. Солдат лежал как в материнской утробе, свернувшись калачиком. Так он входил в жизнь полную надежд, так уходил, из-за чьей-то грубой и непоправимой ошибки. Грязный снег пропитывался темной, дымящейся кровью. Первым опомнился ротный санинструктор. Но все было напрасно, солдат  умер не приходя в сознание через полчаса.   Будь рядом госпиталь, за его жизнь  можно было побороться. Но в полевых условиях это оказалось смертным приговором. Прилетевший прокурор ходил мрачный и хмурый как черный ворон. Было от чего хмуриться. Пострадавших-то, два. Тот в кого попали, и тот, кто стрелял. Снайпер пытался повеситься но его выдернули из петли. Парня не вернуть, и убитого списали на чеченского снайпера. Прокурор улетел и следом пришлось отправлять стрелка, это был уже не боец. Боярченко был в сопровождении, а потому спросу-то с него особенного, и не было. Строгий выговор за слабый контроль. Трофимов задумчиво крутил дымившуюся сигарету и задавался вопросом – А если бы это случилось  у него в роте? 



Глава 30. Вовка из СОБРа

1

Деньги были небольшие, сто пятьдесят тысяч, и с ними надо было что-то делать. Что с ними делать, никто не знал. Снег на улице летел густо и плотно. Глинистую землю развезло и на ботинках мгновенно налипали громадные комья грязи. Идти вниз к омоновцам нечего было и думать. В походном вагончике у соседских артиллеристов собрались страждущие, и лениво трепались не зная к кому набиться в гости. Глядели друг на друга, ждали, когда кто-нибудь подаст свеженькую мысль. – Пивка б сейчас! – мечтательно протянул Вовка-собровец.  Дружный вздох подтвердил однообразное течение мыслей. – А где достать? – уныло озвучил общую мысль командир противотанковой батареи.
 – Сгонять можно, в поселок! – сообщил Вовка, и на него посмотрели как на идиота. Вовка из СОБРа был частым гостем в полку, и на блоке.  В отличие от собровца Вани, похожего на классического эсэсовца-карателя, его уважали, и даже любили за жизнерадостность. Небольшого роста, толстенький, постоянно румяный и улыбающийся Вовка. Его так и звали – Вовка Колобок. От контроля к контролю Вовка катался на чеченских попутках. Его за это неоднократно ругали, брали подписки  и обещали применить высшую меру наказания – выгнать домой, если подобное ещё хоть раз повторится! Как ни странно, Вовка этого страшно боялся и ездил теперь только тайком. – А что? – неожиданно поддержал Вовку свихнувшийся от скуки Трофимов, – Пивка страсть как охота, поехали Володь, слетаем? – Теперь, как на идиота смотрели на него. Вовка просиял как будто встретил единокровного брата – Поехали! 
Несколько пустых вещевых мешков. В положенную на середину шапочку полетели смятые купюры. Никто не считал кто сколько дает. Трофимов считал общую сумму. Два «лимона», должно бы вроде хватить? Ватную подкладку с бушлата снять, бронежилет с полной защитой демонстративно наверх. «Сфера» надета на руку, за ремешок. К автомату пулеметный магазин с увеличенным боекомплектом. Еще четыре, в карманчиках разгрузки. Щелкнул подствольный гранатомет с загнанной в жерло гранатой. Еще десяток в разгрузку. Четыре гранаты Ф-1, столько же наступательных РГД. За пазуху штык-нож.  В брюки еще один, с выкидывающимся лезвием, острый как бритва. Мало. Чего бы еще взять для посещения населенного пункта? Ротный крутился по блиндажу. – Товарищ капитан, вы куда так собираетесь? – сержант Васильев был озабочен сборами ротного и не скрывал опасения. Если уж командир так вооружается.. – Не твое дело, сержант. Если комбат или еще какая крыса спросит, я здесь или только что вышел. Понял?
Вовка стоял у вагончика засунув руки в карманы форменного «Снега». Тяжело переваливаясь ротный подошел к товарищу по безумству. – Готов?
– Ну.
Трофимов подозрительно оглядел круглую фигуру – А где твоё оружие?
– Во! – Вовка вытащил ПМ и запасную обойму. Трофимов вытаращил глаза – Это что, всё?!
– Ну. – Легкомыслие приятеля стало раздражать, ротный вытащил гранату. – Держи, это Ф-1. Хоть подорвешься, если  прищучат..  Если вернемся, отдашь обратно, я за них отвечаю. Пошли вниз.
– Ва! Кто пришел! – обрадовался Борода собутыльнику. – Я уж и стакашек  для тебя припас.. а то ты у нас непривычный! Стеклянный между прочим, цени!
– Не, я по делу! – солидно отстранился капитан и нервно облизнул губы. – Нужно в поселок слетать за пивком. Машину тормозните. 
– В поселок? – с сомнением спросил Борода. – За пивком? Ну, гляди.. – Просьбу уважили тормознув белый «Жигуль». Трое мужчин. Годиться. – Вылазь. – Борода зажал в лапище документы и вежливо качнул стволом автомата. – Зачем? – Пассажиры не очень торопились, и медлили покидать уютный салон автомобиля. – Посидите, подождете..
– Чего? – Двое пожилых мужчин вылезли неуверенно оглядываясь. Теперь, они были заложники. Правда, они этого пока еще не знали. – Слышь, мужик.. – начал толково объяснять ситуацию ротный – Давай, короче, свози нас в поселок на базар, закупить надо кое-что. – Чеченец за рулем посмотрел на них расширенными глазами – Вы что, серьезно?
– Вполне! – О чем-то переговорив со своими, он согласно кивнул головой. – Давайте попробуем.
– Мы тебя бензинчиком заправим – посулил капитан. Чеченец усмехнулся – Не надо, только бы все нормально было..
– А что не так? – самонадеянно удивился Трофимов втискиваясь на переднее сидение. Вовка сел назад.  Трофимов тяжело ворочался устраиваясь с железом.  После бронетранспортера и тяжелых армейских грузовиков, «Жигули» казался хрупким и беззащитным как яичная скорлупа. Дорога стремительно летела стелясь под колеса. Легковой автомобиль шел стремительно и легко, без воя и гула дизелей тяжелой, мощной техники. Машинка казалась вообще игрушечной. Водитель кивнул на пролетающие мимо дома Керла-Юрта – Отсюда много добровольцев на войну с вами было, по вам стреляли. Не хотят мира. Козлы!
– Да-да. – Трофимов глядел на редкие разрушения. – Это они ответного получили, когда перекресток брали. – Показалось Горагорское. В салоне шла оживленная беседа. Разговор незаметно перетекал к наболевшему. – Ты думаешь нам этот бардак не надоел? Все с оружием, никаких законов! 
– А что вы сами не могли  порядок навести? – Водитель которого звали Махмуд, трагически бросил руль вскинув руки – Как тут наведешь? У всех родственники, попробуй задень кого-нибудь, такое начнется! Вам проще. – Трофимов сдержался от возгласа. Машина хорошо держала дорогу. – Скажешь тоже, проще! Сколько пацанят положили..
– А ты думаешь, кто с вами воевал?  Трофимов раскрыл рот  ..
– Городские  были, но меньше – перебил Махмуд не дожидаясь ответа – В основном, нохчи с гор. Они же в основном и грабили. – Ротный согласно кивнул головой, об этом он наслышался на контроле. – Они  дикие совсем! – увлеченно рассуждал Махмуд – Нас, в смысле  городских,  с равнин, не любят.  Горбоносые все! Турки они, самые натуральные!
– А чем вы друг от друга отличаетесь? – вставил вопрос Трофимов.
– А ты посмотри! – водитель показал на свой нос – Прямой? – Нос и в самом деле был прямой, аккуратный и нормального размера. Нормальным у Махмуда было все, и не кривя душой его можно было назвать кавказским эталоном мужской красоты. Отглаженный темный костюм, элегантная шляпа, до синевы выбрит, приятный запах одеколона. Обаятельный мужик, на таких бабы как кошки бросаются. – Прямой! – Трофимов с трудом скрыл улыбку. – Вах! Что я говорю! – Махмуд опять вскинул руки – Прямой нос, светлые волосы, мы и есть настоящие чеченцы! А не эти турки, горбоносые! – убежденно проговорил он. – Как Дудаев к власти пришел, он  своих с гор  понатаскал в Грозный. Они тут свою власть установили. 
Показался  чеченский контроль при въезде в поселок. Водитель посмотрел на пассажиров, усмехнулся, но скорости не сбавил. Чеченский патруль  смотрел на приближающуюся машину. Разом вскинулись и заговорили размахивая руками. Выйдя на проезжую часть, один из них дал отмашку остановиться. Машина замедляла ход прижимаясь к обочине. Руки сжали автомат. Побелели. Что делать? Мысли лихорадочно прыгали перебирая варианты действий. – Развернуться и дать газу? Прибавить скорость и прорваться вперед? Остановиться? Пожалуй, да.. Во всех остальных случаях их просто расстреляют как на учебном полигоне. Слишком близко подъехали. Азарт при виде убегающего врага неизбежен.. Или пропустят в поселок и там встретят как надо, без следов. Там, у них полно своих. На посту стоял армейский полевой телефон со змеящимся черным кабелем. Наши снабдили их всем необходимым, для службы.. Вот черт, как он забыл про этот .. пост!!!   Машина встала на обочине. Махмуд казался тоже спокойным, но природный темноватый цвет кожи заметно побелел. Что ж, мужчина умел держать себя в руках.  Как же так, а? Трофимов никак не предполагал что чеченцы остановят автомобиль. И как назло, ни одной нашей колонны. Как назло! Надо было к ней приткнуться! Впрочем, это бы ничего не решило. Колонна не остановится, и их к себе не впустила бы, если бы они не договорились об этом заранее, на блоке. Мало ли чеченцев  одетых в военную форму? Тем более, на легковушке. Пусть меж собой сами разбираются..  Вот теперь, стало очень понятно, что не все чеченцы одинаковые. Из-за подобного настроя настоящие враги истребляют союзников и запугивают сочувствующих! Ах, как мы сильны задним умом..
Вооруженные люди окружили машину. Опустив стекло Махмуд о чем-то оживленно разговаривал со старшим. Заросший черной щетиной чеченец подошел к дверце с другой стороны и мотнул автоматом. Просьба выйти.
– Вовка, ни под каким соусом не выходи – Трофимов обернулся. Собровец прижал руки к животу и смотрел в окно. Вовка кивнул. Ой как все внутри тряслось от страха!  Казалось, страх сочиться из глаз и ушей. Осталось только набздеть прямо в машине..  Страх исчез как только капитан вышел на улицу. Сколько чеченцев было на посту, четверо? Пять? Один разговаривал с водителем, рядом с ним, кажись, стоял еще один. Трое напротив капитана и один поодаль. Многовато.. В глазах стоявших напротив вооруженных людей, не было злости. Нет, у одного глаза сочились ненавистью, остальные смотрели с любопытством, как смотрит сытая кошка на мечущуюся в поисках спасения мышь. Попался, надо же, попался! Страх уступал место досаде и поднимающейся злости на собственную глупость. Надо же как по глупому попался! – Отойдите пожалуйста от машины. – Двое небритых, сорокалетних мужика с красными от ветра лицами и глазами. Парень лет двадцати с автоматом на плече, небрежно прогуливаясь заходил сзади. За кого они его принимают? За дурака? Так ты и есть дурак! Трофимов изогнул резиновые губы в самой дружелюбной, какую только мог изобразить, улыбке – Мне здесь лучше. – Оружие снято с предохранителей. Правая рука на пистолетной рукоятке автомата, левая на спуске гранатомета. Ноги расставлены что бы мгновенно сесть. Чеченские автоматы нацелены в ему грудь. Стрельба в упор. Три автомата против одного. Еще один, сзади. Ему стрелять не с руки. Пуля может пробить насквозь и попасть в своих. Если только прикладом, через капот.. Шансов уцелеть в столкновении – ноль. Холодное, гудящее спокойствие. Может это последний миг пребывания в земной юдоли?  Есть возможность узнать, есть ли жизнь после смерти.. Говорят, перед смертью перед глазами за долю секунды прокручивается вся жизнь и человек переживает все заново.  Перед внутренним взором ничего не мелькало. Значит, не исключена возможность что они выпутаются из этой гнусной передряги..
– Вы откуда? – нарушил тягостное молчание самый пожилой. Молодой чеченец так и торчал за спиной, делая вид что считает пролетающих мимо ворон. Трофимов молил Бога что бы прошла хоть какая-нибудь военная колона.. – Я? Я офицер. Мой полк стоит в нескольких километрах отсюда, около Долинского. Знаете где? – Чеченцы разом кивнули. – А почему из машины другой не вылазит?
– Достаточно того, что вылез я. – Вопросов на эту тему больше не возникало. – Зачем вы приехали сюда? – старший въедливо вел допрос.
– На  базарчик, купить пивка, того-сего. Консервы надоели, сами понимаете – Трофимов как можно шире улыбнулся резиновыми губами. Чеченцы удивленно  заговорили на своем языке. Недоверчиво глядя покрутили головами. Чеченец со злыми глазами сплюнул и отошел в сторону. Старший о чем-то продолжал разговаривать с Махмудом прислушиваясь к разговору. – А у вас деньги есть? – недоверчиво спросил пожилой. Теперь удивился Трофимов  – Естественно! А как иначе? – Чеченцы настороженно смотрели, переговариваясь между собой. И самое странное – не хамили.  Вежливые люди. Так они  и стояли упершись  автоматными стволами друг в друга. Разговор старшего поста с водителем закончился. – Вот сейчас! – палец напрягся выбирая свободный ход курка, осталось чуть дожать и … Ну! Ну!!! Также напряглись чеченцы сверля его глазами. Старший коротко скомандовал своим и напряжение разом спало. Он почувствовал по тому, как оживились неподвижные лица и стволы сместились в сторону. Капитан с облегчением  вздохнул и убрал  палец со спуска гранатомета, ослабил давление на курок автомата. Но напряжение не проходило.  Может, они внимание таким образом отвлекают?  – Если на базар хотите, то лучше вот по этой дороге – отходя махнул пожилой чеченец рукой в сторону дороги идущей в село. – Там – показал  стволом в сторону объездной по которой двигались все – Плохой базар, дорогой.
– Спасибо! – Повернувшись вполоборота  Трофимов шарил ручку дверцы.  Чеченцы тоже жадно шарили глазами по его амуниции, разгрузочному жилету, мелкокалиберному автомату с пластиковым откидывающимся прикладом, с креплением для ночного прицела. Особенно завистливые взгляды вызывал подствольный гранатомет. Молодой чеченец не выдержал первый – Слушай, продай хоть ракету? – Ротный улыбнулся – Бери так. – Вытащил из разгрузки две ракетницы. Парень быстро  цапнул и засунул в карман. Их больше не задерживали. Машина тронулась. Трофимов и Вовка виновато молчали. Водитель тоже молчал не проронив ни слова до самого базарчика. О чем тут можно спрашивать?  Влажный лоб чеченца говорил обо всем. Погода резко переменилась. Заиграв в лужах, выглянуло яркое солнышко. Утих тревожащий душу ветер. Вид двух русаков на базаре вызвал столбняк.   Махмуд открыл багажник – Я так понимаю, в салоне все не уместится? – Торговля резко оживилась. Окруженные детишками, русские бродили по кольцу прилавков скупая все пиво. У одного из прилавков Трофимов задержался. Бабенка подняла цену. – Ты  что, тетка, рехнулась от жадности? – Трофимов сердито  поставил бутылку на место – У всех одна цена, у тебя другая! Ты посмотри пиво-то у тебя какое? Щекастая, румяная  тетка  воинственно подбоченилась – И какое у меня пиво?
– Старое! Муть на дне, и сроки все вышли!
– Не нравится,  не покупай! – гонористо фыркнула тетка.
– И не куплю! – Трофимов отошел от несговорчивой торговки.  – У меня... у меня купите ребята! – неслось со всех сторон без малейшего акцента. Торговки наперебой зазывали богатеньких покупателей – А вот семечки, какие вкусные семечки, берите ребята! – Кроме жадной торговки так и не сбавившей цену, пива больше ни у кого не было. Вояки переглянулись. – Семечек хочется.. – виновато вздохнул Вовка. – Век не ел! – с готовностью поддакнул Трофимов. В газетный кулек поместилось треть ведра. Бананы, апельсины.. рот наполнялся тягучей слюной.  – Дядь, а дядь, а ты русский? – недоверчиво спрашивали малолетки таскавшиеся за ним по пятам по всему базару. Пацанва норовила потрогать оружие пальчиком.
– Ага ребята, русский..  – Трофимов расплатился за несколько блоков «ЛМ». До ввода войск товар в Чечню поставлялся из Турции, и был дешевле высококачественных подделок. Турецкий «ЛМ» душист, крепок  и заборист. – Дядь, а давай из этой штуки бабахнем? – мальчишки с восторгом указывали на гранатомёт. – Не ребята, лучше не надо. Жвачку будешь?
– Буду!
– Лови!
– А мне?
– Лови..  – На собровца, пацанва не очень-то обращала внимания, камуфляж и все. Вид у Вовки был вообще какой-то не военный, слишком добродушный. Деньги быстро кончились.  – Приезжайте ещё! – кричали торговки. Забросив последний мешок, собровец захлопнул багажник. – Как деньги будут..

2

– Остановят, нет? – Трофимов щелкнул вскрывалкой «Белого медведя» и густая пена пузырясь ринулась наружу. – Салют! – Ответно подняв руку в приветствии, ротный поспешно присосался к банке. На заднем сидении, как вампир, чмокал Колобок. Чеченский пост скрылся за поворотом. Теперь сюда можно безбоязненно ездить, и пока есть деньги – они здесь самые желанные и дорогие гости. Ничего необычного, в принципе все так и должно  было бы быть.
– Пивка? – Махмуд опять оторвал руки от руля – Нет, спасибо! – Раскрыв бардачок ротный закатил две банки, подумав, добавил еще одну. – Как знаешь, а я с твоего разрешения закурю. – В машине не курили, воздух был свеж но ротного до того разобрало, что Трофимов не выдержал и открыв форточку приник выпуская дым наружу. Пиво без сигарет, не пиво. Кайф.. Трофимов пьяно улыбался  не думая что из-за своей слабости здорово упал в глазах Махмуда.  Он эти незаметные радости имеет каждый день, и что бы это понять, для начала их нужно лишиться. Чмоканье на заднем сидении прекратилось, пухлая рука легла на плечо чеченца – Останови. – Здание бензозаправки советских времен стояло пустое, с выбитыми стеклами. От бензоколонок остались бетонные остовы, а бензином торговали только с рук. Торговцы сидели всюду, как грачи. На фанерках, ящиках, топтались в здоровенных армейских валенках.   Перед каждым переливались банки, бутыли и канистры с самодельным, желтым бензином. Бензин в этих местах гнали как самогон, и моторы от такого зелья чихали и дергались как параличные. Для нормального передвижения, продукт смешивался с заводским в пропорции не меньше чем пятьдесят на пятьдесят. Среди всей этой пузатой мелочи возвышалась  цистерна – полуприцеп с белой надписью «Молоко». Торговец – олигарх, сидел как и положено олигарху в теплом, мягком кресле. – Выбирай. – Собровец достал деньги и кивнул Махмуду – У кого будем брать?
– В банках, видно чем торгуют. – Собровец выбросил вторую пивную банку и протянул деньги. Осчастливленный торговец быстро спрятал деньги и под завистливыми взглядами соседей достал огромную воронку – Вам в бак или канистру? 
– Махмуд, нам в бак или канистру? – Трофимов, тоже прикончивший вторую банку приплясывал от нетерпения и озираясь, приглядывал укромный уголок.
– Приехал? – Борода выплюнул окурок и пошарил в кармане доставая новую сигарету. – Ну ты даешь.. А мы уж заждались вас. Мужики вон нервничают. – Попутчики Махмуда обрадовано суетились забираясь в машину, роль заложников, хотя тебя и угощают сигаретами, малоприятна.
– Куда мы на хрен денемся..  – Трофимов небрежно развязал мешок – Пивка?
– Вот это да..  ну, спасибо!
– Пустяки. – Трофимов поглядел и свистнул наверх, в окопы – Два человека сюда, быстро! 
Разговоры и восхищенный крик быстро затихли, слышалось хлопанье крышек и бульканье пива. Вагончик притих и только после этого начались обязательные в таких случаях расспросы. Дверь непрерывно хлопала, как черное воронье на запах падали,  со всех уголков слетались халявщики.  Ротный уклонялся от вопросов, чувствуя что это в общем-то никому не интересно, обычная дань вежливости. Во взглядах светилось сожаление что не решились ехать и жалость по потраченным деньгам, ведь никто не считал кто сколько дал и сколько выпил. Вовка трещал как пулемет рассказывая как он прижал к животу гранату и ходил по базару, Трофимов не слушал.  Сколько их не было, час-два? Да, где-то так. Но сколько он дал.. за этот час, он прожил целую жизнь и обычный, на первый взгляд эпизод, заставил взглянуть на все иначе.  В вагончике было дымно и прихватив сигареты ротный незаметно вышел. Никто не обратил внимания – баба с возу..
– Товарищ капитан, это правда что вы в чеченский поселок на базар ездили? – Васильев молчал ожидая ответа. На землю давно опускалась ночь а ротный все никак не мог успокоиться. Как он мог так глупо попасться? Где были его мозги? Дрова трещали разбрасывая алые искры. Рота спала. Ротный медленно повернулся к сержантам. Что им сказать..  – Не надо глядеть начальству в зад. Это не цветной телевизор. – Ответ был грубым и сержанты обиженно  промолчали. А как им объяснить что это была глупость, и вывернутся удалось лишь по счастливой случайности?! Наверное, близкие вымолили дурака..  Других причин везения просто не было. Вот так, умирают от скуки.
 Кто-то яростно рванул полог и чертыхнулся. В землянку влетел Венцель – Товарищ капитан!  Утихомирьте Баранова, а то что-то случится! – Лицо покрылось пятнами, сержант тяжело дышал. Накинув бушлат ротный выскочил на улицу. Крики неслись от окопов. Скользя по глине Трофимов рванулся на шум.  Ефрейтор Фот стоял в окопе рядом с пулемётом, и зажимая разбитые губы вызывающе  смотрел снизу вверх, в лицо лейтенанту. Баранов, картинно  расставив ноги и сжав кулаки угрожающе раскачивался на краю окопа. Пьяно цедил – Ты что сволочь, офицера не уважаешь, свистишь много...
– Я не свищу, а говорю... – с ненавистью прищурил глаза пулеметчик. Ещё бы немного и произошло бы непоправимое, ни один не собирался отступать. Капитан был в ярости. Лейтенант трусил в опасные моменты и бросал взвод.  Какое тут к черту уважение? Ефрейтор  довернул голову. Обернулся и лейтенант. Увидев подбегающего командира лейтенант  отшатнулся. С тупой, пьяной физиономии  слетела спесь и заносчивость. Капитан остановился и еле удержался от удара. – В чем дело, лейтенант? – Баранов молчал. – Вон отсюда! – Лейтенант вжал голову в плечи, и повернувшись потрусил в блиндаж. Ротный опять еле сдержался от пинка. Можно ударить Баранова, но бить офицера, нельзя. По крайней мере на глазах у подчиненных. После этого лейтенанта будут бить и подчиненные, и кто знает чем это обернется в самый неподходящий момент?  Трофимов с досадой выругался и нервно закурил.  Беда. Трезвый   хоть и трус,  но вполне приличный человек. Как выпьет же,  становится  драчливым ослом. Водки ему что ли перед боем наливать?  Может хоть так преодолеет барьер трусости? –  Извини  брат. Кури. – Трофимов протянул пачку. –  А, ничего. – Ефрейтор зажимал разбитые губы. – Он еще вон на зенитчиков наехал.
– А вам что сделал? – ротный обернулся к испуганно стоявшим солдатам зенитного расчета. Хлипкие солдатики жались друг к другу беспомощно глядя на офицера. На душе стало паршиво. Стыд!  Ротный и сам бывало прикладывался, причем не шуточно. Но  не со злости. Это можно отнести к нечистой и грязной работе, после которой противно и стыдно. Втолковывать и воспитывать иначе, просто не было времени. Да и не понимали они слов. Он уже в этом не раз убеждался. Не все конечно.. но многие. А этот недоносок, прикрываясь своим положением хлестал подчиненных наслаждаясь их беспомощностью.  Чтобы хоть как-то сгладить вину за своего лейтенанта Трофимов и им протянул пачку дорогих сигарет – Если ещё  подойдет к вам, немедленно сообщайте мне, понятно? –  Солдатики закивали головами на тонких шейках.
Ночью в блиндаж ввалился командир зенитное батареи. Недобро прищурившись на тусклый огонек керосиновой лампы, плотно сбитый старлей выдохнул густым перегаром – Ты своего дурачка предупреди, ещё раз не за дело тронет моих солдат, я ему зубы пересчитаю...  – Трофимов искоса посмотрел  – а ведь, точно пересчитает, и будет прав.
– Я уже разобрался, больше не сунется. – Шестопалов осклабился – Сказали, а то я бы моську ему прямо сейчас набил.  – Баранов лежал на нарах тихо, как мышь.


Глава 31. Волчата

1

Яркое солнышко пригревало и располагало к размышлениям. Ротный сидел на бетонных блоках, лениво курил и приглядывался к прохожим. Движение по утру редкое и делать было нечего. Выбрасывая густую копоть подкатил новенький   грузовик. Перед «змейкой» МАЗ остановился и водитель, спрыгнув, торопливо совал собранные документы в руки сотрудника. Худощавый омоновец взял паспорта. – Машину, заглуши. Почему остальные не вышли? – Нервно оглянувшись, мужчина махнул рукой. Из  кабины вылезли две грузные пожилые чеченки. Встали рядом. Напряжение, Трофимов чувствовал их нетерпеливое напряжение. Что-то тут не так… Замотанный проверками омоновец казалось не обращал на это никакого внимания и деловито листал старые советские паспорта.  Капитан небрежно поправил лежащий  на коленях автомат, щелкнул предохранителем. Водитель поспешно сунул в карман проверенные документы и поспешно полез в кабину. Туда же, торопясь стали забираться женщины. Вздрогнув, самосвал завелся. – Куда гонишь! – ухватившийся за край кузова боец заматерился и спрыгнув с дернувшегося колеса сдернул автомат. Не так прост оказался омоновец.  – А чего там смотреть? – водитель высунулся из кабины  и нетерпеливо газовал. Еще несколько человек вскинув оружие подошли к машине – Ты что, плохо понял? Заглуши машину, слезь. – Хорошо видно как водитель лихорадочно соображал – пойти на таран, рвануть назад, или сдаться? Нехотя, чеченец заглушил грузовик и вылез из кабины. – То-то. – Худенький сотрудник забросил за спину оружие и залез на колесо. – Ого! – Проверяющий спрыгнул с колеса и отряхнул ладони – А что за черти там у тебя, в кузове?
– Чего? – водитель смотрел как попавший в капкан зверь, в надежде что охотник не заметит и пройдет мимо. Милиционеры подтянулись к машине ближе. – Ничего! Кого везёшь спрашиваю?
–  А-а! В кузове-то? Это вон – он нехотя кивнул на женщин, испуганно прижавших к груди руки – Попросили подвезти.
– Почему сразу не сказал,  зачем прячутся?
– Их же много. Подозревать их в чем ни будь будете?! – У водителя горячечно блестели глаза и чувствовалось что мужчина сдерживается с большим трудом. Вот-вот натворит глупостей. Женщины натурально заскулили – Это дети наши, в гостях были…  как война началась возвратится не успели, за ними ездили... – Омоновец постучал прикладом по загудевшему кузову – Вылазь, кому говорю! – В кузове не торопились выполнять команду, возились. Поднялись. Подростки? Один, два, три... десять, одиннадцать, вот так ничего себе, сколько детей.. Трофимов поднялся с камня и кивнул на обочину – Сюда. Строится в одну шеренгу. – Подростки встали на обочине. Темные, худые лица. Оборванная, в следах грязи  одежда. Взгляды темные, затаенные, исподлобья. – Паспорта?  – Ротный глядел замусоленные книжки и передавал сотруднику. Грозненской прописки не было ни у кого. Все из одного села,  Урус-Мартан. Что они делали в городе? Ясное дело, воевали.
– Показать правое плечо! – Так и есть, синяки от отдачи. Одежду можно не проверять. Хорошо видно как засалены отвисшие от тяжести боеприпасов карманы. Оружия не было, побросали как только поняли что хана. Один подросток баюкал перевязанную руку. Сломанное предплечье перемотано грязной тряпкой. – Воевали? – громко спросил капитан. Пятнадцатилетние пацаны угрюмо молчали. Зато взвыли матери. Женщины плюхнулись на колени и кинулись обнимать ноги. – Вы чего? Встаньте.. – Капитан опешил и отскочил засмеявшись над неожиданной реакцией.  Он не замышлял ничего недоброго! Подростки заворчали и мгновенно сбились в плотную кучу. Раненого втолкнули внутрь. – Что ты его просишь, встань с колен.. – внятно проворчал один. Два десятка темных, блестящих глаз уставилось на него. Несколько человек смело шагнули вперед. Ненависть отражалась в темных, расширенных зрачках. Если бы они могли, они бы его мгновенно убили без всяких расусоливаний и соплей, как убивали ошалевших от страха и неожиданности, плохо понимавших что они здесь делают, российских солдат. Дети? Разве это, дети? Это теперь волчата, нахлебавшиеся солдатской кровушки. Отношение к задержанным круто изменилось и не обращая внимания на бабий вой, ротный вскинул автомат – А ну назад, зверьё.. Натворили видать дел, раз матери так бояться.. – Подростки нехотя сдали назад. Ничего они не боялись. Затаились в надежде выкрутиться из капкана, зато уж потом, они дадут жару! Они теперь всю оставшуюся жизнь будут убивать. Сначала во имя чего-нибудь, а потом, просто так. Потому что привыкнут и больше ничего не захотят делать. Почему их не шлепнули в Грозном? И дети, родившиеся от них, будут или умственно неполноценные и врожденные убийцы. Научно доказанный факт, кстати. Матери опять взвыли, бросились загораживать телами сыновей. Матерей было жалко, пусть её дитё будет отпетым висельником, она все равно будут любить его. И ничего-то ей не докажешь. Любовь матери темна и слепа. Страшная любовь. Но чеченцы отдавали русским матерям пленных. Ротный скривился – Которые тут ваши? Забирайте. – Кинувшись в толпу, женщины припали к своим кровиночкам, потащили за собой. Прихватили со сломанной рукой. Сыновья воспротивились, гортанно крича оттолкнули женщин. Опять сбились в кучу с ненавистью глядя на русских. Твердые, почерневшие от грязи худые лица, сжатые кулаки. Воины, жестокие и беспощадные, не чета нашим добродушным дурачкам. Кого угодно прибьют. Походя, между прочим изнасилуют понравившуюся женщину, замучают пленного, у трупа отхватят голову или член.. не из-за денег. Нет. Их так воспитывали с детства. И пока задастые дуры в яслях и садиках  и телевизорах, показывая на игрушечное оружие твердят – бяка, чеченскому малышу под подушку ложат нож. Не все конечно, но как видно, хватает.. Эх, сюда бы сейчас хоть одного доморощенного либерала,  втолкнуть  к этим волкам и отвернуться – ищи падла консенсус, или общечеловеческие ценности им растолкуй! Трофимов молча, прищуренными глазами вглядывался в лица подростков – кончать бы их надо.. да как? Шум. Омоновцы несмотря на свой крутой и угрожающий вид ничего не понимали, и добродушно удивлялись глядя на оскаленные лица. – Чего это они? Ну зверьё, ну чистые волки! Ты чего хочешь с ними делать?
– Ничего – Трофимов сплюнул, отошел в сторону давая обзор пулеметчику. – Давай в камеру – кивнул дулом на спецмашину. Женщины выли и не отходили. – А ты чего встал? – Трофимов развернулся в сторону МАЗа. Водитель стоял на обочине и смотрел недобрым взглядом. – Я тоже никуда не уеду.
– Кто там у тебя, брат? Сват?
– Тебе какое дело?
 – Э, мужики, кто там поближе к нему? Дайте ему прикладом меж лопаток! – вмешался Борода. Негромко бормоча на чеченском ругательства водитель торопливо залез в кабину. Машина тронулась.


2

Поздний вечер опустился на землю. Завершая контрольный обход, ротный спрыгнул в неглубокий окоп бронемашины и хлопнул в скошенный борт – Эй, чумазые, живы? – Негромкий разговор внутри смолк, боковой люк гостеприимно отъехал вниз. – Заходите, товарищ капитан. – Вечно закопченный Тышкин выглянул в люк и отодвинулся освобождая проход. – Мы как раз чай пьем.
– Чай? Чай это хорошо! – одобрительно забормотал ротный счищая с ботинок липучую грязь забираясь в железное, пропахшее солярой нутро бронемашины. – Сами заваривали или с кухни?
– С кухни.
 – Ну правильно, не все коту масленица. – Трофимов засмеялся. Старшину разоблачили, и комбат с Матросовым схватились за головы. Широкову грозили страшными карами вплоть до трибунала, но сделать что-либо, кроме лишения жалования в размере месячного оклада, ничего не могли. Вернее могли, но в таком случае, в числе основных виноватых, окажутся лично они. Два сожранных грузовика висели на комбате и тыловике. А так как Сапожников подмахнул документы не глядя, то вся ответственность автоматически перевалилась на него.  Два грузовика! Это надо же, столько сожрать за месяц-полтора!?  Трофимов успокоил старшину, и Юрка повеселел. Теперь батальон сидел на голодном пайке экономя продукты, но пятой роты это по прежнему не касалось. Старшина по прежнему занимался своим черным делом, так как не смотря на недовольство и сердечные припадки, батальонные не хотели лишаться чернорабочего и мальчика для битья. Получив очередной нагоняй, старшина грустил ровно две минуты. И вечером, загрузив мешок и карманы банками, спешил в роту где в лицах  и жестах рассказывал про батальонных.
– МАЗ уехал? – Трофимов крутил рукояти наводки пулемета. Прицел шарил по пустой дороге, полям, холмам напротив, остановился на темном пятне стоявшей под косогором спецмашине. Рядом с фургоном что-то шевельнулось. – Храпов, там что шевелится? – Наводчик отставил кружку – Где?
– У спецмашины? – Трофимов навел прицел на фургон и застопорил пулеметы.
– Матери, остались там, не уехали. Их этот мужик звал, они остались.  Жалко, товарищ капитан.
– Хм, жалко.. Они сколько наших солдат убили, никого не жалели?
– Может, они не убивали?
– Ты их рожи, вблизи видел?
– Нет..
– Вот то-то и оно. Тебе когда шестнадцать было, небось тоже мечтал о приключениях, или на войну попасть?
– Было что-то такое..
– Во, их мечта осуществилась! Для подростка есть только два цвета – черное и белое. В этом возрасте смерти не бояться, самый отчаянный возраст. И зверство. До этого, сколько им головы морочили, что русские оккупировали их землю. Хотя, это не их земля.
– А чья? – Интерес солдат казался не поддельным. – Русская. Они до этого в горах обитали, это после депортации, когда они из Казахстана вернулись, они обратно в горы не полезли. Хрущ им эти земли подарил. Ладно ребята, что-то я с вами заговорился. Храпов, если по нашим окопам раздастся хоть один выстрел, машину с задержанными расстрелять. Их захотят освободить. Думается мне так.. 
– Есть. – Голос наводчика дрогнул.
– Эх, Храпов-Храпов. Ты думаешь мне это приятно говорить или делать? Вот не дай Бог, попал бы ты им в руки, они бы с тобой не церемонились. Эти сучата будут шлепать не только наших, чеченцев тоже. Среди них, тоже нормальные есть –  Наводчик ответить не успел, в броню забарабанили. Трофимов вылез наверх. – Венцель, тебе чего? – Сержант стоял в белым котелком. Запах распаренной гречки коснулся обоняния. – Куда это ты с кашей собрался? 
– Разрешите женщинам поесть отнести?
– Сержант, а ты не думал что их сыновья убивали таких как мы? Их же на зачистке, в Грозном взяли? Автобус перевернулся вот они и разбежались. Это преступники, сержант! – Венцель упрямо помолчал. – Ну и что? Я же не им несу а матерям.
– Один не ходи – нехотя буркнул Трофимов.

3

Командир отряда, подполковник чуть ниже среднего роста стоял около спецмашины и нервно курил. – Отпустить приказано – непонятно зачем пояснял окружавшей его свите и раздраженно морщился. Подростки, поддерживая друг друга затравленно озирались и спрыгивали вниз на землю с высокого «автозака».  «МАЗ» стоял рядом. Торжествующе поблескивая темными глазами, водитель с усмешкой поглядывал на капитана, омоновцев и подсадив последнего подростка в кузов презрительно сплюнул под ноги.  Трофимов сжал кулаки. Бандитский пособник оказался умнее чем казался, и вместо вооруженного налета обрывал телефоны названивал в Знаменскую, временную ставку официального чеченского правительства. Кой черт ему помогал, на какие пружины нажимал, неизвестно. Но из Знаменской нажали на штаб объединенной группировки в Моздоке, и ввиду несовершеннолетия задержанных, Моздок приказал отпустить детей.  Гуманность была проявлена. Несовершеннолетние убийцы получили полную свободу и амнистию. Сколько еще будет уничтожено нормальных людей, пока пуля кровника или российского солдата не оборвет их кровавый путь?  Матери тоже оглянулись, прежде чем сесть в кабину. Одна благодарно улыбнулась, лицо второй выражало неприязнь, неприязнь переходящую в ненависть. Почему, ведь её сын жив и скоро переступит порог родного крова? Оставалось только предполагать сколько она натерпелась страха, зная сколько навалял трупов её сыночек, прекрасно понимая, что снисхождения ему не будет.  Она теперь всю жизнь будет ждать возмездия, и заочно ненавидеть мстителей.  МАЗ тронулся. – Эх.. – Борода огорченно выругался – Отпустили волчат!
– А мы чего, нам приказали.. – оправдывался высокий, рыхловатый капитан с изжеванными капитанскими погонами. Подполковник закурил очередную сигарету и озабоченно глядя под ноги зашагал в свой штаб. Он уже забыл про случившееся и был озабочен навалившимися делами. – А ты кто? – Трофимов недоверчиво покосился на незнакомого капитана сличая описание с прыщеватым, с бегающими глазами  оригиналом. – Та я ж Харащенко, зампотылу отрада! А ты командыр здесь? 
– Вроде того – Капитан пожал мягкую липкую руку с трудом подавив позыв выдернуть ладонь и как можно тщательнее обтереть. – Ну так давай за знакомство.. – Гаращенко вытащил завернутый в газету шмат желтого как болезнь Боткина сала, бутылку из-за пазухи. Откуда-то выудил хлеб. Трофимов мялся не зная как отказаться. Пить с этим гавриком не хотелось. И дело было вовсе не в рассказах о том, что тыловик был редкостной мразью, ведь люди в конце-концов могут ошибаться, не рассмотреть положительных черточек.  Но сало оказалось каким-то склизким и жестким, чересчур сильно воняло чесноком. Хлеб тоже был слишком черствым, не лез в горло, а водка слишком противная. Полная неприязнь. Такого чувства Трофимов не ощущал даже к комбату, и опрокинув стопку наскоро сжевал кусочек, что бы лоснящийся от сала и самодовольства пройдоха в милицейских погонах, как можно быстрее отвалил. – Спасибо братан, больше не хочу! Сало у тебя просто отличное! Я ж с похмела, да еще скоро к комбату на доклад идти.. – Трофимов врал искренне, вдохновенно, сам веря в то что говорил. – Ну як хошь, ну як знаешь.. це ж настояще украинско сало.. – рыхлый тыловик нисколько не огорчился отказом и сноровисто собирал разложенную на бортике транспортера снедь исчезавшую в бездонных карманах. 
– Командир.. – Борода подошел с биноклем – Смотри что к нам едет? – по дороге мчались три транспортера. Солдаты сидели на броне подняв стволы в верх, и машины казались ежиками. – Может того..
– Наши это – Трофимов опустил бинокль и успокаивающее махнул завозившимся на пригорке зентичикам. – Свои, не стрелять! – Красная фигура пантеры красовалась на скулах и башнях машин, а русские рожи можно было различить даже под слоем грязи. Хрупкий полковник с классической бородой - а ля Николай II, в грязной «сфере» и обмундировании осторожно спустился вниз. – Начальник штаба полка.. смена.. – Московская дивизия, бывший знаменитый ОМСДОН в одночасье переименованный в ОДОН,  была основательно потрепанна в боях и засадах, и частично выводилась на отдых, в полевой лагерь оборудованный на открытой равнине. Северокавказский полк снимался и уходил на Грозный. Спокойное житьё заканчивалось.
– Может выпить, с дорожки? – Гаращенко как-то незаметно и быстро развалил своё добро на бетонном блоке. Полковник не стал отказываться, видно было как он замерз. – С прибытием! – Капитан стоял с бутылкой наготове и пока полковник подозрительно нюхая сало примеривался к закуске, бормотал – Вот это настоящий военный! Настоящие солдаты, сразу видно! Не то что эти чмыри.. – Гаращенко столкнулся взглядом с капитаном и угодливо улыбнувшись, как будто не он только что сейчас говорил гадости, кивнул приглашая выпить. 


Глава 32. Город Грозный

1

Развалины начались сразу. Минуту назад полковая колонна шла на приличной скорости по широкому и гладкому шоссе, и вдруг сразу же, в глаза врезались следы войны.  Кучи мусора, упавшие железобетонные столбы с клубками троллейбусных проводов, поваленные деревья с мертвой кроной раздавленных веток, выжженные ямы асфальта.. вокруг жженого пятна разбросан металлический хлам и пустые обгорелые гильзы, чушки неразорвавшихся снарядов. Это горела подбитая техника. Технику жгли, жгли жестоко и почем зря. Микрорайон кирпичных пятиэтажек прижался к трассе. «Здесь живут люди!» – написано белой, половой и красной краской на фасаде обращенных к дороге домов. Фасады домов исклеваны пулями и осколками. Кое где нет стен, как в кукольном домике, где стоит снять крышу или стену и видно мебель, шторы. Осколки подъездных дверей, пробитые и разорванные газовые трубы. Верхние этажи обгорели.  Осколки полусгоревших рам мотаются на железных планках. Потолки в квартирах закопчены. Взрывы откололи куски стен, местами обрушили кровлю. Сюда били российские танки, а в окнах стояли люди и размахивая белыми простынями кричали, кричали, кричали.. А солдаты стреляли. А они кричали. Во время Великой Отечественной гитлеровцы использовали этот метод в отчаянных ситуациях, но это было редко. Уж слишком он был подл, даже для них. В Грозном же, для боевиков, это было железное правило, и для обстрела войск выбирались дома и квартиры только русских.   Хозяев не выгоняли вон, а привязывали к окнам и дверям защищать своё имущество. Из-за их спин, голов, ног и рук высовывались стволы и били в упор, на выбор, подпуская как можно ближе введенных в заблуждение солдат.
С другой стороны, к дороге, в плотную, примыкал высокий железобетонный забор. Толстый. Такой только снарядом и прошибешь. Позиция для вражеских гранатометчиков идеальная. Кучи горелого железа перед ним, демонстрировали это очень наглядно. Битой техники было так много что её не успели убрать, и подбитые БМП, танки, так и стояли обращенные  пушками к домам, с дырками в затылках. Промахнуться с нескольких метров было конечно можно, но для этого надо было очень сильно постараться, а потому шансов выжить, у людей сидящих внутри бронетехники – было ноль целых, хрен десятых.  Под колесами машин звенели груды гильз, хрустело битое стекло, мусор.. Дорога вилась узкой колеёй и колонна сбавила ход. Разрушений стало больше а уничтоженной техники меньше. Все, от безмозглого генерала до задрипанного рядового овладевали воинской наукой в рекордно короткие сроки. Раньше пехота лупила не выходя из машин, через узкие бойницы в бортовой броне через которую можно увидеть противника только на лошади, и потому гибла от ворвавшейся в брызгах стали, кумулятивной струи. Шапкозакидательство кончилось. Вспомнили Великую Отечественную, вспомнили Афган. Пехота спешилась с машин и как дедушки в сороковых, двинулись цепочной вдоль горящих руин. Правые лупят по левой стороне, левые по правым окнам. Все как в Боевом Уставе. А потом, когда высшее руководство перестало из штабов руководить действиями младших командиров, стало получаться еще лучше. Выстроиться колонна, порычит моторами, пройдет несколько десятков метров и встанет. Гранатометчики к окнам колонну крошить, а колонна из всех видов оружия. После этого, сопротивление резко слабло и ворвавшейся с тыла штурмовой группе оставалось только добить нежелающих сдаваться и собрать оружие.  А так как боевики дрались отчаянно и сдаваться никак не желали, то и пленных практически не было. Или ночью, спецназовцы, разведчики и просто добровольцы головорезы из пехотных частей,  в обороняющийся дом просочатся. Мин под огнем, да еще на асфальте, не выставишь. Боевики тоже люди,  потому они, как и наши родименькие солдаты страшно уставали и спали на посту. Нож, ствол с глушителем, или элементарный приклад с незаменимой пехотной лопатной, которую по ошибке называют саперной. Пехотная. В штатном снаряжении пехотинца есть маленькая лопатка,  очень удобная, многофункциональная и незаменимая вещь. Комната за комнатой, этаж за этажом – через несколько часов дом захвачен. Защитники вырезаны. Утром к боевикам спешит подкрепление, а по нему ураганный огонь. Так что миф об огромных потерях российских войск, и минимальных со стороны боевиков – страшная сказка, не более. Среди чеченцев было очень много обычных людей впервые взявших в руки оружие, и так же как  солдаты, они только учились воевать.
Площадь Революции в Грозном имеет второе, неофициальное название из-за трех бетонных фигур. Ингуш, русский и чечен устремлены вперед в едином революционном порыве. С недавних пор их стало модно называть дураками, поэтому и площадь стала называться площадью трех дураков. Трофимов усмехнулся. Кем-кем, а дураками наши предки не были. Это нынешнее племя прогадило и пропило пролитую за них кровь. Наступило время платить кровью детей и внуков. Колонна свернула на какою-то раскатанную извилистую дорогу. Наверное, здесь раньше был частный сектор. Через него прокатились бои. Дома частично выгорели, частично снесены артиллерийским огнем, а полуразрушенные траншеи и остатки жилищ, гусеницами и колесами раскатаны до вполне приемлемых для проезда ям и бугров.  Трофимов вцепился в люк и уперся ногой. Как черт из табакерки, высочила шалая БМП и подставила для удара борт. – Тормози Грош! – Новенький водитель навалился всем своим хлипким телом на педаль тормоза уводя машину от столкновения. На задних машинах грохотала ругань и визг тормозов. Колонна расползалась по сторонам избегая столкновения. – Идиоты! Дебилы.. – Трофимов покраснел от досады. БМП взревела выбросив клуб черного дыма, с лязгом крутанула гусеницей высекая искры. Сидящие на броне бойцы в защитной песчанке никак не отреагировали на мат жалкой пехтуры и гордо смотрели вперед. На длинной ребристой антенне мотался желтый флаг с летучей мышью на фоне земного шара. ГРУшный спецназ. Машина дернулась и съехала на какую-то дорожку освободив проход. – Что наш дебильный спецназ, что «грушники», видать из одного бревна сделаны.. – сердито заключил Трофимов массируя сердце. – Поехали, чего встал!? – Шовинизм спецназовцев мог обойтись очень дорого. Острый нос БТР остановился в нескольких десятках сантиметров от сидящих на броне людей.
 Весна. Снег еще лежал редкими пятнами,  воздух был прозрачен и свеж, и вместе с одиночными выстрелами звонко била капель. Изуродованные останки деревьев тянули к небу уцелевшие ветки с набухшими почками. Боязливо, замолкая, пробовали голоса первые птицы. Весна! Оживление на лицах военных, радостные лица у женщин и старух стоявших тут и там на коленях в грязной каше и низко, до земли, кланявшихся проходящим военным колоннам. Войск и техники было так много, что оставалось непонятным – почему так долго сопротивлялся Грозный?  Полковая колонна выбралась на какую-то дорогу, и мимо намалеванного на заборе утверждения, что ВДВ лучшие в мире войска, втянулась в ворота какого «автотранса». – Командиры рот к комбату! – Придерживая оружие и хлопавшую по тощему заду лопатку рысцой пробежал посыльный.
– Все? – Сапожников осмотрел запыленных ротных с разводами грязи на рожах, повернулся в сторону приземистых кирпичных бараков. – За мной, будем размещаться.

2

Красный уголок, как любой красный уголок на бывшем советском предприятии был просторным и светлым помещением. Может он и был когда-то загроможден кинотеатровскими креслами, партами и письменными столами с самодельной трибункой и барельефом первого основателя советского государства, так вот, ничего этого не осталось. Предприимчивые аборигены давным-давно растащили всё что получше,  выворотили массивные деревянные рамы и косяки. И все равно, несмотря на разгром, помещение, благодаря лакированным панелям из облагороженного ДСП, выглядело довольно симпатично. Бывший красный уголок пользовался спросом. Кучки подсохшего добра и окурки густо усеяли старомодный паркет. – Боярченко, твоё помещение. – Трофимову досталось несколько захламленных железом мастерских, Каретникову, темноватая раздевалка. Ротный вышел из промасленных и замусоренных мастерских. – Ко мне, взводные. Синяков, твоя кузница. – Взводный осмотрел бархатные от сажи стены и недовольно скривился – Задвигаете, товарищ капитан?
– Зато тебе вытаскивать почти ничего не надо. Смотри, местные почти всё что можно растащили. Синяков, ты же алкаш, и взвод у тебя такой же! Я хоть ваши пьяные рожи буду меньше видеть. Ну скажи что..
– А я что, я согласен! – торопливо перебил взводный. Бывшая аккумуляторная отдавала кафельной прохладой, вонь кислоты казалась неистребимой. – А здесь будет.. – размышлял вслух ротный. – Командир, здесь жить невозможно – перебил Дергунов. – Воняет и кислота кругом. Помещение слишком большое – перечислял замполит и окончательно убедил, добавив – Сюда срать удобно ходить. – И когда все засмеялись, убежденно добавил  – А куда же еще?
– Дело! – одобрил ротный. Толпа перешла в более уютные мастерские. Верстаки, груды железа, металлические стеллажи. Барахла было много. Для понимающего человека это было не просто барахло, а дар божий, драгоценности, валяющиеся прямо на земле. Богатство! Синяков взял прокладку от какого-то двигателя  – От чего это? – вещь, как и большинство валявшихся в смазке железяк совершено новая, вытащенные мародерами из складов и брошенные здесь по причине полной технической невежественности. – Может зампотеху сказать, что бы посмотрел? – Тут в мастерскую вихрем ворвался какой-то подполковник, и выхватив довольно увесистую прокладку, с чмоканьем врезал лейтенанту в лоб. – Не цапай идиот, если не понимаешь! – Все онемели. Ротный, как и положено командиру опомнился первым. – Товарищ подполковник, за что вы ударили лейтенанта?
– Ну!? Лейтенанта? – незнакомый подполковник стушевался – Вот бля, ни за что бы не подумал что лейтенант. Извини. Уж больно молодо выглядишь.. – Синяков прощать не собирался а обиженно надул губы и вытер испачканный лоб. – Что за жизнь ..  Ротный бьет, комбат ругает, еще какие-то подполковники в лоб стучат.. – Бравый подполковник испарился.  Все молчали с трудом сдерживая смех. Трофимов солидно прокашлялся и строго посмотрел на ухмылявшегося замполита. – Ну ладно, эта.. значит, комната первого взвода.

3

Занятая база стояла на  краю города. Поле заросшее дикими зарослями кустов, почти безлюдная местность, если не считать улочки из десятка домов.  В домах было пусто. Пустые комнаты, сараи, кладовки. Жители оказались дальновидными и все вывезли заранее. Что не смогли вывезти, бросили или уничтожили. Впрочем, в некоторых домах имущество осталось. И ни одной живой души.. просто жуть. Пустые дома с немыми окнами навевали страх, и взяв автомат на изготовку Трофимов бродил по огородам переходя из одного дома в другой. Похоже, он не первый посетитель. Натоптанные тропинки вели через один пролом в заборе к другому, заворачивали к домам, обрывались возле  дверей сараев и крышек погребов. В распахнутые люки можно разглядеть наполненные чем-то банки, паутину. Из подземелья тянуло затхлостью и сырой землей. Лезть в эту  могилу не хотелось.  Во дворе одного домишки стоял сожженный мотоцикл, а на колченого кухонном столе лежал дембельский альбом. Как интересно.. Трофимов листал толстые листы разглядывая хозяина. Конвойная рота. Зона. Кавказцы парами, группами и в одиночку позировали с оружием и без. Форма советских времен. А вот, и он сам.. лицо очень выразительное.
Пора возвращаться. Капитан поправил оружие и услышав голоса встал в тень. Во двор ввалилась ватага солдат. Ротный шевельнулся выходя на свет – Стоять.. 
– Шухер! – солдатская толпа бросилась обратно, брызгами исчезая в сараюшках и высокой, стоялой, рост человека прошлогодней траве. – Васильев стой, я тебя видел! – сержант остановился захваченный врасплох и нехотя повернулся как будто только что увидал командира – Товарищ капитан!?
– Ну, я. Чего ты от меня побежал? Ты, кстати, чем тут занимаешься? 
– Я вас ищу!
– Меня?
– Ну да – спорить, уличая сержанта не хотелось и Трофимов легко согласился. – Ну хорошо. Пошли.
– Куда?
– Как куда, ты же меня искал?
– Ну да.
– Ну так нашел. Пошли?
– А.. может еще походим, товарищ капитан?  Вместе? – Трофимов удовлетворил любопытство и задерживаться в этом печальном месте не собирался – Пошли-пошли, нечего тут глядеть. – Но сержант  углядел в соседнем окне диван. – Товарищ капитан, может одеяло с подушками захватим?
– Одеяло? – Трофимов представил, как он с сержантом, груженый барахлом попадается на глаза комбату, или хуже того, командиру части..  – Ну тебя на хрен сержант, пошли! Я потом тебя с несколькими бойцами отпущу, награбишь сколько угодно! – Васильев тяжело вздохнул. Дома закончились обрываясь на берегу темной и стремительной Сунжи. – Мед, товарищ капитан.
– Где? – Трофимов и сам увидел расставленные по поляне ульи, ковырявшихся солдат. Разведчики. Ну, эти не побегут при виде офицера.
– Есть медок? – Один из разведчиков поднял голову с напяленной на физиономию сеткой от пчел. – Есть, только кусаются сволочи. Поосторожней, товарищ капитан. – Трофимов повернулся к сержанту – Слышал Васильев? Поосторожнее! Давай тут ищи, а я ведерко раздобуду. – Рядом с ульями стоял хозяйственный сарай обнесенный крепким забором и снесенными воротами.  Заглянув в сарай ротный присвистнул от восторга – чего там только не было! Краска, рубероид, гвозди с инструментом. На кой черт все это ему здесь, Трофимов представлял слабо, но разобраться с этим можно было чуть попозже.  – Сержант.. – Трофимов повернулся и подавился словами. Руки сами собой, послушно и быстро нащупали предохранитель, навели оружие на громадную черно-серую собаку. – Волкодав.. – палец был готов вдавить тугой спуск. Но пес, вместо того что бы страшно и молча броситься, вел себя странно. Собака лежала на брюхе и уткнув нос в лапы внимательно смотрела на испугавшегося человека. Взгляд был умный и осмысленный, почти человеческий. Пес отвел глаза в сторону, взглянул и снова отвел глаза. Да ведь он боится! Трофимов нервно рассмеялся опуская автомат. Собака боялась вооруженного человека и умирать не хотела. На середине двора, в подсыхающей луже валялся собачий труп. Мертвый пес был крупнее живого и скорее всего, был самцом. Когда вошли незнакомые люди, верный страж бросился на них защищая хозяйское добро, и схлопотал очередь в упор. Он так и умер с оскаленной пастью и прижатыми к громадной голове острыми ушами. Мощные лапы толщиной с мужскую руку откинуты в стороны. Роились мухи безбоязненно ползая по громадным острым клыкам, остекленевшим глазам с навеки запечатленной яростью. Какие красивые и мощные собаки.. собак было жалко. Людей нет, а псов жаль. Чем думал хозяин когда оставлял их на верную гибель? Красивые и сильные. Самочка выжила и теперь никогда не бросится на защиту хозяина, особенно на вооруженного человека. Трофимов пошарил в карманах, пес напряженно глядел. – Извини, нет ничего для тебя пожрать.. – показалось, собака облегченно вздохнула и положила голову на лапы. Чистое ведро нашлось в глубине сарая. Сержант очищал от вялых пчел соты и ломая куски укладывал в новенькое оцинкованное ведро. –  Не бери все из одного улья.
– Почему?
– До тепла далеко, им чего-то жрать тоже надо. Поэтому хозяин весь мед из ульев не забрал.
Темнота опускалась быстро. Сапожников елозил по карте карандашом, о чем-то советовался с  Матросовым. – Сегодня-завтра нам дали на обустройство, послезавтра, всем ротным после завтрака быть у начальника штаба полка.
– Подарки раздавать будет? – съязвил Боярченко. Комбат не обратил внимания на тон.  – Поедете на учебный осмотр с другим полком. Если все понятно, по подразделениям.
В городе было тихо. Странно тихо. Стрельба поднималась постепенно и было понятно что это не боевая стрельба, стреляли от скуки. Стреляли очередями, стреляли одиночными. Трофимов прислушался. Недалекий стрелок, одиночными выстрелами довольно складно изображал калинку-малинку. Да и городок не спал. Из окон слышался смех, разговоры. Все были возбуждены и спать никому не хотелось. Войне конец, это было понятно и не вызывало сомнений.

Глава 33. Дымящиеся развалины

1

Утро было сумрачным. Начштаба, подполковник Колпаков, которого пока еще не уволили, так же мрачно и хмуро смотрел на  офицеров. – Если все, тогда по местам. – Подстелив приготовленный поролон, капитан поднял воротник и устроился за башней бронемашины. Ехать внутри с солдатами было теплее и безопасней, но тогда ничего не увидишь.  Машина осторожно пробиралась по пустынным, воняющим свежей гарью улицам. Офицеры вполголоса переговаривались разглядывая руины. Путь был не долог, попетляв по развалинам транспортер  завернул в полуразрушенный гараж. Бетонные балки боксов занавешены грязно-зеленой маскировочной сеткой. В проломы бетонных заборов ощетинившихся ржавой арматурой уткнулись бронетранспортеры с хвостатой пантерой. Ба-а, опять ОДОН, везет что-то на них.. Здесь завтрак только начинался. Солдаты бегали с котелками и пристроившись кучками на развалинах, торопливо ели. Колпаков подошел к местному начальству  – Что так поздно?
– Да повара.. – местный начальник вяло выругался. В отличие от рембазы, практически не пострадавшей от боёв, гараж был капитально разбомблен и разбит артобстрелом. Крыш почти нет, везде щебень, под ногами звенели осколки. Стук ложек заканчивался. Чаще зазвучали нетерпеливые команды, солдатские кучки соединялись, равнялись, на глазах превращались в единый строй. Откуда-то со стороны показалась толпа более рослых угрюмых людей – Омон – догадался Трофимов, какие-то они дикие. Заросшие и грязные бойцы здорово отличались от псковичей, корректных и сдержанных. Эти были более грубы и резки в движениях, словах. Наконец прозвучала короткая заключительная команда и рассыпавшийся строй разбежался по машинам. Транспортеры выли на пониженных занимая свои места в колонне. Отработанный дым стекал как вода вызывая удушливый кашель Побросав недокуренные сигареты, с утра табак шел плохо, полковые офицеры тоже подтянулись к своей коробочке. Последним залез Колпаков. Тронулись. Бронемашины с десантом шустро выворачивали на дорогу и резко наддавали ход. Граница своей, безопасной зоны заканчивалась под резкий звук предохранителей и лязг затворов.  Увешанные гроздьями людей машины уходили в неизвестный, враждебный мир. За считанные секунды колонна набрала бешенную скорость. Полковая  машина шла последней. Подсохшая дорога щедро пылила. Пыль скрипела на зубах, першила в горле. Миновав площадь, машины свернули на центральный проспект, с одинаковым именем во всех пост советских городах.  Проспект Ленина. Вот тут уж головами закрутили все, даже те кто презрительно щурился и изображал бывалого, которого трудно чем-либо удивить. Проспект застроен домами старой постройки. В отличие от стандартных микрорайонов, дома разноцветные. Зеленые, розовые, желтые. На нежной побелке, яркими, черными космами дым впечатан навек,  отчетливо, как знак беды. Пожарища выели внутренность домов, пустые остовы зданий мертвыми глазницами чернели на людей. Внутри груды мусора, скрученное железо перекрытий. Кое где обрушены стены. Как ребра из грудной клетки, торчат изогнутые  балки перекрытий, сломанные бревна. Человеческие пожитки на фоне пепелищ выглядят жалко и убого. Холодильники, столы, тумбочки.. – все разбросано и покрыто прахом и пеплом. А ведь ради этого лакированного барахла, люди гробили себя, близких, не жалели здоровья пускаясь во все тяжкие.. Зачем? Зачем оно все было надо, если это не помогло когда пришла беда от которой не спрячешься в холодильник и не заслонишься стиральной машинкой новейшей модели?  Фасады домов исклеваны выбоинами. Около стен, въехав на тротуар  приткнулись, да так и сгорели машины. В искореженных салонах торчали ржавые, обгорелые пружины. Под колесами промелькнуло и пропало что-то огромное, красное.  И только потом дошло, что это, раскатанный в лепешку сотнями колес, труп. Несмотря на ветер, густо воняло гарью и дымом. Это еще тепло не установилось, вот когда земля прогреется окончательно, запах разложения затопит все улицы. Похоронные команды собрали только то что сверху лежало. А еще были подвалы с умершими от голода, колодцы.
Ближе к центру становилось светлее и просторнее. Этажи уменьшались прямо на глазах. Это был не архитектурный изыск, камень выбит ураганным огнем. Апофеоз, центр, дьявольский глаз! Бывший Дом Министров, нареченный Президентским Дворцом вдрызг исхлестан всеми видами оружия. Пробоины, плиты свисающие на арматуре.. Здесь чеченцы на оконных рамах распяли первых, пленных русских солдат. Не российских, а именно русских выбирали для образцово-показательной казни.  Теперь,  здесь росписи победивших. Но как много вокруг убитой техники.. этот чертов дом как в ожерелье, ожерелье смерти. На площади изрытой воронками и неразорвавшимися снарядами, когда-то танцевали воинственный танец чеченцы. Бородатые аксакалы потрясая кинжалами прыгали друг за другом в древнем, языческом обряде заряжаясь злобой и жаждой крови.  От асфальта не осталось ничего. Крошево и железо. Железом нашпигованы обрубки деревьев вдоль набережной реки. Все, все срублено пулями и осколками! Торчат растопыренные толстые отростки, как пальцы изуродованной руки тянущейся к небу в немой мольбе. Небольшой детский парк тоже изуродован до неузнаваемости. Детские карусельки искорежены и повалены. Разноцветные кабинки в дырках и шрамах. Расстрелянное детство.. вонь взрывчатки и дыма. Навстречу летящей машине приближался двухэтажный, красно кирпичный дом стоящий на самой набережной. Еще издалека поразил яркий, необычайный цвет, как будто дом только отстроили из свежеизготовленного кирпича.  И только подъехав ближе стало понятно, что несколько рядов кирпича выбито огнем. Дом дореволюционной постройки, стены минимум полметра. Так вот, не осталось ни одного темного пятнышка старой поверхности. Ни одного! Снизив скорость транспортеры перебирались по единственной полосе полуразрушенного моста на другую сторону реки.  На строительном блоке, недалеко от дороги сидел солдат, и покачивая сапогом смотрел на проезжающие машины. Автомат на шее, бронежилета нет, бушлат расстегнут и только по лихо надетому набекрень черному берету и кусочку черной тельняшки, можно догадаться что сей воин из славного братства морской пехоты. О них в Грозном ходили легенды. Матросы бились лихо. Боевиков в плен не брали, к чему обременять органы лишней работой?  Что б морпех сам сдался в плен, тоже не слыхал никто. В грохочущих ущельях улиц, окруженный отряд матросов расстреляв все патроны, в тельняшках, поднялся  в штыковую. Боялись их боевики, трусили.
Аккуратно съехав с моста юркие машины снова набрали ход. На той стороне смертельно раненая высотка. Бомбовый удар сокрушил полдома. Завалы плит и перекрытий громоздились у подножья. Было видно как в вышине люди копались во вскрытых квартирах. И опять техника, много битой техники.. Целая, на первый взгляд, МТЛБ  с распахнутыми люками приткнулась к обочине дороги. Бок гусеничного тягача  пробит частыми рваными дырками.  Из крупнокалиберного расстреляли.  Почти на самом перекресте три БМП-2 вставшие треугольником и развернувшие пушки в разные стороны. Да так и сгорели, все вместе. Корпуса сожженных машин подернулись ржавым саваном. А от танка осталась только развороченная рама. Опрокинутая башня валялась далеко в стороне. Ох, как погано.. До чего все  было страшно.. Страшно и … красиво. Взорванные махины зданий, огромные пробоины в стенах. Пятна огромных черных пожарищ и звенящая тишина разбитых улиц, придавали  городу  безумный колорит. Грандиозный размах безумства поражал, будил темные стороны естества.  Можно конечно, все это заснять на видеокамеру, и сидя перед телевизором возбужденно рассказывать скучающим друзьям-подружкам.. Только что, в том экранчике увидишь? Разве бездушная электроника  может передать мощь и грандиозный размах  безумства? Свежий запах пожарища, горя? Вонь гниющих под завалами тел, потревоженной штукатурки и резкий запах взрывчатки? Изуродованные дома, и зверино-животный страх, в глазах уцелевших людей?  Да никогда..  ничего этого не объяснить скучающим друзьям. У них совсем другие мысли. Мирные, домашние, как свежие пирожки с капустой. Нет брат, тот кто это увидит, нормальным не станет больше никогда. Нормальным в их понимании. Потому что ты, человек совсем другого измерения. Война в один миг прочистила мозги, да так, что в сгоревшем пепле барахла лучистым светом засверкали совсем другие ценности. И обратного хода не было. 

2

Бронетранспортер выскочил на площадь, «Минутка». Звали  её так за открытый подземный павильончик-переход в котором вдоль стен стояли кабинки телефонов-автоматов и забегаловки кафе, в которое забежав на минутку можно было что-то быстро перехватить на скорую руку. Все это осталось в прошлом. Кругом искореженный снарядами бетон, закопченные фасады, зияющие обгорелой чернотой провалы окон, усыпанный ковром осколков, асфальт дороги. В порталах подземных переходов расположились десантники. Сооруженные из газовых плит,  холодильников и прочего барахла бугрились баррикады. Тут же стояли заваленные металлической утварью боевые машины десанта и черными зрачками пушек внимательно рассматривали проезжающую технику.  Лишних на позициях не было, лишь кое-где виднелось несколько дежурных бойцов. Солдаты в грязном, порванном  обмундировании сидели в укрытиях и пестрых, вынесенных из квартир креслах. Курили, настороженно посматривали на проезжавших. Оружие на коленях. Движение в ранний час было небольшое и встречные машины редки. На стене девятиэтажки бросилось в глаза цветное панно – «Мир народам Кавказа», с порхающими голубями. А на стене здания силовой подстанции  висел другой плакат – «Победа или смерть»! И чеченский волк. Что ж.. – Трофимов одобрительно кивнул головой, вот так и надо вопрос ставить – Война до последнего боевика! Разбудит волк,  медведя.
Колонна вывернув на площадь свернула в частный сектор. Поворот, еще поворот, улицы стали теснее. Все меньше следов войны, разрушений. Втянувшись в длинную узкую улицу колонна встала. – Наверное приехали – высказался  Колпаков. Ему никто не ответил. После бешенной гонки протирали запорошенные глаза, чихали, кашляли, матерились прочищая отверстия. С впереди стоящих машин солдаты посыпались на землю и растекаясь по улице тоже чистили лица. Старшие потянулись к голове колонны. Зазвучали команды, сбившись в группы солдаты с омоновцами распределились по улицам. Одновременно двинулись вперед. – Нам куда? – спросил кто-то из офицеров подошедшего Колпакова.  Начальник штаба иронично блеснул очками и аристократическим жестом вынул сигарету. Командир разведроты тут же щелкнул зажигалкой. – Куда, куда! Сношать верблюда, пока лежит, а то убежит! За ними, опыт перенимать! За чем же мы еще приехали? Не расходиться, пошли вот по этой улице.  Фигуры в «Снеге» сноровисто проверяли дома, этим занимались только омоновцы. Позади их, держа оружие на изготовку  шли солдаты. Эти в дома не заходили, держали под прицелом местность прикрывая группу обыска. Глядя на дома не скажешь, что где-то рядом шли кровопролитные, жестокие бои. Усыпанная багряной листвой земля, безлюдье. Тишь да гладь! Но кое-где окна заколоченные. Из некоторых окошек выглядывали. Около ворот стояли бабы в черных ватниках, щелкали семечки и с любопытством смотрели на внезапно появившихся солдат, нарушивших тишину. – Нет никого.. – услужливо подсказали женщины. Из любопытства, офицеры тоже  заглянули в несколько осмотренных домов. Дом как дом, пустой. Хозяева вывезли всю мебель, остались голые стены. На полу валялись пустые стеклянные и жестяные банки. В углу разбитый магнитофон, грязный спальный мешок на «молниях» из камуфлированной плащевки. Такие Трофимов видел журналах с рекламой нового вооружения и снаряжения. Разбросанные автоматные патроны. Логово чьё-то было.  В следующем брошенном доме тоже пусто. В распахнутом погребе виднелись пыльные бока банок. Трофимов сглотнул слюну – не плохо было бы сейчас компотику-то.. Хозяйственная струнка стонала и трепетала от вожделения, но посмотрев на соседей Трофимов постеснялся мародерничать.  Да хрен с ним, с компотом с этим..
– Все, пошли назад, нагляделись! – скомандовал начальник. Допустим, это было не так и по лицам было видно что офицеры не прочь ознакомится с процессом поближе. Но все послушно потянулись из дома на улицу. Собравшись огляделись, вроде бы никто не отстал. Поплутав в перепутье закоулков, бронемашина вывернула на основную трассу, с воем набирала скорость. Транспорта на улицах заметно прибавилось но гражданских машин не видно. Перед поворотом на базу транспортер встал. – Куда? – спросил  шефа командир разведроты удивительно походивший на Дудаева. – Я же говорил.. – начальник штаба свирепо выругался.   Разведчик хитро прищурился – Все передвижения машины должны фиксироваться на карте, а при изменении маршрута необходимо докладывать в штаб, вы разве не знаете?
– Впервые слышу. Ну, считай ты мне уже доложил, давай поворачивай!
– Как скажете, давай поворачивай – разрешил похожий на Дудаева, разведчик, водителю.
Небольшой базарчик шумел  в тупике красных пятиэтажек.  – Пять минут! – определил начальник штаба торопливо спрыгивающим офицерам. В густой толчее народа, только русские лица. Старики, женщины. Продает кто что может, но можно и поменяться, у кого в чем нужда.  Продавцов явно больше чем покупателей. Мест за прилавками не хватало и многие торговали с рук стоя или переходя с места на место. На влившихся военных сразу обратили внимание. Они, основные покупатели, с деньгами. Молодые женщины жадно ловили взгляды и напряженно улыбались. Кто просительно, кто заискивающе. Поймав несколько таких откровенных взглядов, капитан  покраснел и стал торопливо выбираться из толпы. Бабы не виноваты что жрать хочется,  к тому же на них, как правило, дети и старики. Во всех войнах женщины  расплачиваются  первыми.  Противно.. попроси кто у него деньжат просто так, отдал бы не задумываясь. Но никто не просил, а совать деньги самому.. ну это глупо, что ли? Выбравшись из толпы капитан физически ощутил как спала липкая, противная пелена. И как такое может кому-то нравится? А ведь нравиться.. и тем кто торгует и тем кто продает. Поразмышляв еще немного на моральную тему капитан выбрал самую жалкую старуху и хотя водка была абсолютно не нужна, приценился. Старуха, жалобно зашмыгала носом и распустив морщины назвала такую цену.. Трофимов купил не торгуясь, но легче от этого так и не стало. 



Глава 34. Зачистка

1

– С нами работает Кемеровский ОМОН. Как надо действовать, вы сегодня посмотрели.. – Сапожников старательно объяснял задачу на завтра. Спец операция. Обыск жилого квартала, или, как сейчас стало модно говорить – зачистка местности. Лампочка от аккумулятора ярко освещала внимательные лица, скатанный матрац с чистым бельём лежавший на дальней стороне верстака. .. – От каждой роты выделяются две досмотровые группы с бронетранспортером. Группа делится на две подгруппы, каждая передвигается  по одной стороне улицы прикрывая группу омоновцев из четырех-пяти человек. В дом заходят только они! – Комбат грозно посмотрел на своих подчиненных – Я буду проверять как вы их прикрываете, не вздумайте соваться в дома, или хуже того, заниматься мародерством! Кто меня не понял? – Ротные задумчиво опустили глаза сосредоточенно рассматривая карту. – Что тут непонятного? Все понятно, товарищ подполковник. Выдержав паузу и посмотрев в честнейшие глаза, подполковник продолжал менее воинственно – Бронетранспортер прикрытия идет по середине улицы. Старший, поддерживает связь со мной по радиостанции, их получить перед выездом. Если необходимо подорвать двери, или еще что-либо, сначала обязательно доложить мне. При обнаружении боевиков огонь открывать без предупреждения, не забывайте при этом потом докладывать. Готовность к выезду в шесть ноль-ноль. Вопросы? И списки к утру не забудьте. Все свободны.
Бронетранспортеры медленно выезжали и пристраивались друг к другу. В откинутых люках темно зеленели фигуры солдат. Последний транспортер догнал колонну и машины прибавили скорость. Пыль перестала влезать в открытый люк, выехали на асфальт. Колонна пошла бойчее. Солдаты таращились на пролетающие мимо дома. Орали друг другу стремясь перекричать вой мотора и ветра. Зрелище, что и говорить, было впечатляющее. Вдоль дорог тянулись сгорбленные  фигуры людей тащивших скудное барахло. С машин полетели коробки с сухим пайком. С утра хмурый день постепенно расходился, в прорехах туч мелькало солнце. Сразу за мостом колонна прижавшись к обочине, встала. Сверившись по карте Трофимов затормозил у поворота на назначенную для обыска улицу. Толпой подошла группа омоновцев – Кто старший будет?
– Я? А вы что, на эту улицу назначены?
– Давай знакомится если все понял, Олег. – Омоновский командир протянул руку в пятипалой, обрезанной перчатке. Распогодилось. Группы зачистки  шли по краю улицы. Нет ни одного целого дома. От деревянных домов выгоревшие котлованы, растрескавшийся кирпичный фундамент. Стены в выбоинах от пуль, в проломах от снарядов. Спутанные провода, перекореженные трубы. Валялись столбы линии электропередач, крошево от битого стекла, мусора, раскрошенного асфальта.. тут же выкинутые из помещений вещи, раздавленные, разбитые, некоторые целые. Тишина, слышен только топот ног да негромкие голоса, фырчанье двигающегося чуть сзади транспортера. Безлюдье. Вонь свежего пожара, взорвавшегося тротила, пороховая гарь… Гильзы, целые кучи, ковры из гильз.. Осторожно передвигаясь, бойцы рассыпавшись в цепь внимательно следили за окнами. Небольшое кирпичное двухэтажное здание. Настежь распахнутые, в дырках от пуль двери с выломанным замком. Осмотрев через проемы окон с выломанными рамами первый этаж, омоновцы прошли внутрь, осмотрели лестницу, прежде чем ступить на неё. Внутри помещения, в тени, на уровне колен мелькнула медью провода притаившаяся за косяком двери граната. Подарок для кого-то. Собственно на этом было и все. Из асфальта торчали неразорвавшиеся хвосты мин, у одноэтажного, деревянного помещения  детского садика, в палисаднике за неуместно цветными штакетинами,  валялся толстый как поросенок, неразорвавшийся 152 миллиметровый снаряд со смятой головкой. Стены домов сплошь в щербинах пуль. Пятна обвалившейся штукатурки. Асфальт весь выбит ямами разрывов, усыпан осколками и камнями. У железных, покрашенных в коричневую половую краску изрешеченных как дуршлаг ворот во двор, увитая маскировочной сеткой, аккуратно пробитая пулей армейская каска.
Капитан пропустил вперед группу и отстал заглянув во двор дома. Глухие стены как колодец, расступались образуя уютный когда-то дворик с выломанными дверями подъездов, разбитыми скамейками, опрокинутыми качелями и заваленным выкинутым из распахнутых окон, барахлом. Воняло гарью, погромом и глухой тоской разоренного жилья. Тут же виднелись расстрелянные ящики с одноразовыми шприцами,  упаковки с бинтами. Патронов явно не пожалели. Пнул зашуршавший ящик. Дальше виднелся проем двери в подвал, явно не жилого дома. Осторожно прошел в глубь. Еще раз осмотрел высокие, желтые  стены двора, и осторожно держа снятый с предохранителя автомат, спустился в подвал. Какого черта? Он и сам толком не знал. Вот хочется, и все тут! Внутри шевелился страх неизвестности, но разрушения манили поглядеть на бесстыдно вывернутые внутренности дома, перевернутый уклад, нарушенный порядок,. На неприглядную изнанку беззакония.  Аптека, похоже. Понятно, почему не было жертв. Здание пустое было. Сверху попал снаряд или небольшая бомба. Второй, деревянный этаж разбит в щепки, потолок и пол провалился в подвал.  Там склад с лекарствами и прочим барахлом, упаковки больничных одеял, халатов. Тапочки, бутыли с йодом, упаковки каких-то лекарств. Трофимов втянул воздух ноздрями. Не, трупной вонью не пахло. Только йодом и разломанным деревом, пылью.. В полумраке виднелись старинные, потемневшие от времени шкафы. Через потемневшие стекла виднелись кипы бумаг. Капитан осторожно протиснулся между бревнами рухнувшего перекрытия, ничего интересного. Тюки, старая мебель, коробки. Ступал тихо, крадучись, стараясь не шуметь. Почему-то не хотелось нарушать царивший здесь прямо таки могильный покой. Прислушался. Автомат наготове. Тишина. Повел стволом держа палец на спуске. Мертвая, зловещая тишина разоренного дома.. даже мыши не шебаршатся. Глухо, как в могиле. И где то далеко слышался рев машин, голоса. Шум живых.. Неожиданно стало тошно – скорей, скорей, подальше отсюда, из могилы! Стараясь не задевать за торчащие тут и там, острые как ножи, оскаленные, расщепленные доски и бревна, он выбрался из развалин и недоуменно оглянулся – бррр..  какого черта его туда понесло?! Щурясь на ярком солнышке побрел по улице озираясь вокруг. Группа отошла недалеко, бойцы  расслабились. Самое жуткое, первое впечатление прошло и кое-кто уже стащил с головы шлем, оружие торчало вкривь и вкось, а расчирикались-то! Трофимов понимал, что здесь все обыскано вдоль и поперек, и активных боевиков здесь нет. Но.. порядок есть порядок. И после хлесткой затрещины первому попавшемуся же под руку, шлемы опустились обратно на стриженные головы. Солдаты разом примолкли и сосредоточенно оглядывали местность переглядываясь и улыбаясь. Через улицу, опираясь на палку, переходил дед. Капитан лениво окликнул порядка для – Эй, дедуля, ты куда? Стой! Запрещено, рвануть может!
– Да что ты, сынок?! – Бородатый дед подошел поближе, и оказалось, что это просто пожилой мужчина. Одетый в коричневое, грязное драповое пальто, ободранную шапку ушанку, и катил перед собой тележку с несколькими цветными узелками. – И надолго?
– Не знаю дед, сейчас пройдем и дальше пойдете.
– Какой я тебе дед, мужчина грустно улыбнулся, сколько я горя нагляделся, вот и стал как старик. – Провел грязной пятерней по немытому, заросшему лицу. С болезненной жалостью посмотрел на юные лица солдат, тихо продолжал обращаясь главным образом к капитану – Сколько их тут убитых лежало, страх! Молодые совсем, чеченцы все хвалились, смотрите сколько мы их набили! Как на скотобойне.. Потом правда забегали как поджимать стали, языки прикусили, злые стали, на глаза опасно было попадаться. Сигареткой не угостите? – обратился робко к капитану. Достав пачку "примы", капитан угостил. Омоновцы  на правой стороне улицы уже вышли из дома, стояли, ждали пока не вышла группа из дома напротив. Все, дальше небольшие дома и исковерканная девятиэтажка. Отдав на прощанье  сигареты капитан пошел к милиционерам – Ну что, переключаемся на  девятиэтажку? – Старший досмотровой группы оценивающее посмотрел вдоль улицы. Девятиэтажка тянулась вдоль всей оставшейся улицы. С другой стороны,  тянулись полудеревянные двухэтажные помещения каких-то контор, и в конце виднелась синагога. – Пожалуй.. –  Ротный крутнулся – Венцель! Организовать охрану девятиэтажки. Сейчас обе группы переходят под твое начало, выставить посты. Если что  долби, а потом спрашивай, понял?
–  Так точно!
–  Что ты как попугай заладил – так точно да так точно.. Мне не «так точно» нужно, ты понял?
–  Тт..   Ппонял..
– А если понял, так чего расселся!? Давай быстро организуй! Я с омоновцами пойду, посмотрю что там. – Солдаты завистливо покосились. Воровато оглянувшись, не видят ли подчиненные, капитан стащил  с головы тяжелую «сферу» и шмыгнул в подъезд. Мало ли, что там комбат болтал.. интересно же?  Разбившись на группы омоновцы цепочкой, осторожно вошли. Солидный такой был домик.. на лестничной площадке только две квартиры, колодец лифта с ажурнаой решеткой ограждения в центре лестничной площадки, и  кладовая для барахла, там где по идее могла быть еще квартира. Большая кладовка-то, квадратов десять-двенадцать. Заглянули. Ого! Салаты, варенья-маринады, барахло всякое, мешок с мукой.. хозяева были запасливые. Но, бросили почему-то. Смысл в такой запасливости?  Дом был элитный по всем меркам. Все было просторным, и лестницы и площадки и квартиры. Поднимаясь по замусоренной  штукатуркой, кусками кирпича и бетона  лестнице, осторожно заглядывали в квартиры. Квартиры были богатые. Многокомнатные, улучшенной планировки, с лоджиями. И обстановочка.. покопавшись из чистого любопытства разуметься, в выдвижке из резной, ореховой стенки, капитан нашел красное удостоверение пенсионера республиканского значения, там же лежало удостоверение ветерана партии. Однако.. Тут же брошюрки  как похудеть, про диеты.
Квартира за квартирой, все выше и выше поднималась досмотровая группа. Трофимов быстро привык к виду погрома и стало безразлично. Тут раз десять все обшарили. Догнал старшего. – Вы сколько раз в зачистке участвовали? 
– Да раз пять, уже..
–  И как, нормально, без сюрпризов обходилось?
–  Норма-ально, раз нарвались правда, одного у нас ранило…
–  Как влетели?
– Дверь вышибали, запор крепкий попался, один с разбегу плечом ударил. Ну и влетел вместе с дверью. А кто-то из гранаты чеку выдернул, в стакан и на дверь сверху поставил. Как дверь вышибли, стакан упал и разбился.
–  Ну и  чё?
– Растерялись все, но парень опомнился, успел в другую комнату кувыркнуться. Все равно, осколком зацепило..
– Сильно?
– Да так..
В квартире нашлись красивые карандаши, тетради, стирательные резинки, линейки и прочие принадлежности необходимые для первоклашки. Готовились видать,  в первый раз в первый класс..  Какой теперь первый класс, может не живой уже пацаненок, или над трупом убитой мамки плачет. Зовет по имени. За руку тянет. Послушно дергается материнское тело отзываясь на толчки обезумевшего от страха дитя.. Маленькие не понимают что такое смерть. Не отпускает, обнимает родной труп пачкаясь в крови.. А может и не кричит уже, онемел. Смотрит остолбенело в ставшее мертвым, такое  родное лицо.. Кому он теперь нужен, сосунок? С голоду сдохнет, или пристрелят, нечаянно. Жуткая картина. Капитан вздохнул прогоняя мрачные мысли. Отбившись от группы Трофимов тихо переходил из комнаты в комнату, и через пролом в стене попал в соседний подъезд. Медленно обошел разгромленную мебель,  вещи перепутанные в клубок. Ничего не брал не искал и не трогал. Зачем? Просто смотрел и слушал свои ощущения ловя мимолетные мысли, не свои, это точно. Хрустя битым стеклом под ребристыми подошвами забрел в небольшую светлую комнатку. Детская.. письменный весь царапинах и  наклейках от жвачек явно помнил не одного хозяина, валялся на боку с выдернутыми, как выбитыми зубами, ящиками, как кости белели сломанные ножки. Односпальная  детская кровать с грубо вспоротым пружинным матрасом, как животом, косо стояла поперек комнаты как брошенный труп. В углу, небрежно грудой свалены учебники, тетради с выдранными страницами. Осколки полок.. На светлых обоях улыбающиеся фотографии счастливых детских лиц, вырезанные из журнала музыканты. Грустно. Брошенные домашние вещи, хоть и захватные чужими холодными руками,  пока еще веяли прежним теплом.  Людей нет, а они остались помня тепло рук бравших любимую кассету, привычную ручку раздавленную чужим ботинком. Стены темнели злобой чужака копавшегося в вещах. А может, он вымещал досаду прямо на хозяевах, что покорно стояли рядом, уже избитые и ограбленные? Каково это, со страхом наблюдать как бандит ломает и калечит привычные вещи..?  Нет, нет ни пятен крови ни того тяжкого, удушающего запаха насилия и боли. Недалеко бабахнул разрыв, захрипела радиостанция возвращая в реальность.  Трофимов очнулся и оглядел печальное место – надо к своим двигать.
Группа столпились около закрытой стальной двери. Вся расстрелянная, в дырах и пробоинах, тем не менее  она держалась в стальном косяке накрепко вмурованном в стену. Подергали все по очереди. Что же с ней делать, взрывать?  – Давай я её из подствольника  разнесу?  – Капитан небрежно похлопал по оружию. – А ты хоть раз стрелял из него? – недоверчиво спросил старший Олег, который уже отдохнул от него. –  Ну знаешь.. – Омоновец секунду подумал что-то прикидывая –  Хорошо. Только подожди пока мы вниз не спустимся, а потом стреляй. – Группа загрохотала ботинками вниз по лестнице. Сунув гранату в широкое зевло гранатомета, капитан снял предохранитель  и отошел в глубь другой квартиры. Спрятавшись за стену прицелился в край двери. Руки задрожали. Одно дело в  чистом поле, хрен знает куда лупить, другое дело здесь. Когда кругом свои и стены.. да и по двери из подствольника стрелять, это было надо додуматься. Но откуда он тогда, мог знать про это? Прижав цевьё к стене и зажав свой страх, плавно потянул спуск. Щелчок ударника совпал с мощным толчком в плечо. Трофимов чуть на задницу не сел. Граната грохнулась в дверь, и вместо того, что бы послушно взорваться снеся преграду, отрикошетила. Вот откуда он мог знать, что она на боевой взвод встает через десяток метров? Вместо этого, эта падла улетела в сторону лестничной площадки и нырнула вниз.. вот так нихуя себе! Трофимов натурально похолодел. Кинувшись к лестнице на ватных ногах, заорал перевалившись через перила – Граната!  Граната.. млядь к вам улетела!
– Чеегооо..? – раздалось издалека снизу. И тут, ****уло. Звонко так.. с присвистом. Трофимов заметался из стороны в сторону, схватился за голову и сел ..  Песец.. По лестнице же бодро затопали шаги –  Это что так грохнуло, ты чего тут творишь? – Убедившись что все целы и никто не пострадал, Трофимов облегченно перекрестился и привалился к стене. – Бля,  граната отрикошетила Олег. Сука, не взорвалась сразу..
– Вот оно что! А то мы пересрали все когда над нами этажом выше, рвануло..
–  «Пятый», что там у тебя за взрывы? – захрипела радиостанция голосом Сапожникова.
– Дверь подрывали – угодливо сообщил Трофимов.
–  Докладывать надо!
–  Понял. – Попинав несговорчивую дверь пошли дальше, повторять эксперимент больше  никто не решился. – Смотрите, что я нашел! – На призывной возглас подошли посмотреть. Квартира привычно раскурочена, и вещи валялись по полу. Собрались около раскрытого кожаного чемодана набитого парфюмерией, ажурными чулками, эротичными женскими трусиками. Вот такие, для масок-то, самое то.. – мелькнула мысль. Тут же лежали новые женские кожаные ботфорты, опушенные сверху мехом. – Ого! Торгаш наверное здесь жил, или гинеколог.. – стволом автомата милиционер подцепил сапог, поднял. Дорогая вещь. Капитан, нагнувшись поднял флакон красивых духов в стеклянном флакончике с притертой стеклянной пробкой – Нина Ричи.  Сорвав золотистую проволочку, открыл. Зачем? Да кто его теперь знает.. По квартире мгновенно распространился аромат дорогих духов. По очереди понюхала вся группа досмотра. Лица стали задумчивыми, искоса косились друг на друга, молча стояли.  – Что встали? Работаем! – Подал команду Олег. – Точно мужики, брать нельзя! – поддержал капитан. В доказательство своих чистейших намерений опрокинул флакончик вверх дном. Все равно ведь открытый.. жидкость маслянисто вытекала. Аромат стал просто невыносим. Группа цепочкой вышла из квартиры. Соблазн был очень велик. Несмотря на то, что здесь уже очень хорошо поработали, хороших вещей оставалось довольно много. Да нет, лучше не связываться.
Оставалось осмотреть один подъезд. Ходить по квартирам надоело и капитан стал спускаться вниз. Остановился. Мощным разрывом несколько пролетов лестницы сорваны и валялись глубоко внизу. Придется другой путь искать. Через проломы в стенах Трофимов вышел в другой подъезд и спустившись еще на несколько этажей услышал чьи-то голоса. Автомат удобно лег в ладонь.  Несколько бойцов шустро шарили по квартирам. Трофимов прислушался. Та-ак, Паха, Загальский.. хозяйничала вся шайка. И командный состав тоже там, как же это без сержантов-то? Никак нельзя без них. Бросили пост, ушли!  – Хенде хох! – заорал ротный врываясь в квартиру. Солдаты растерянно побросали вещи и испуганно шарахнулись в стороны. – Вы чем тут занимаетесь! Вы где должны находиться!? – орал капитан. Бойцы были неуязвимы и быстро перестали пугаться. Ротный остановился и глухо прорычал с безумными лицом – А ну пошли вон все отсюда! – Солдаты дробно сыпанули впереди него. Виновато потупившись сержант слушал как командир загибая пальцы перечислял его недостатки. – Виноват, товарищ капитан.. Виноват.. – послушно бубнил  Венцель. Вволю накричавшись, капитан успокоился. – Товарищ капитан? – Сержант с невинным видом подошел вновь. – Ну хоть книжки-то, разрешите взять?
– Лёша, вы там искали что угодно, но только не книжки. Или я не прав?  – Сержант не смутился – Посмотреть хотели, интересно же..
– Ну, книжки ладно. Только вместе со мной, а то я знаю каких вы там «книжек» наберете.
Книг в доме в самом деле, очень много, разных. Трофимов выхватил из рук солдата глянцевую обложку, рванув листы бросил на пол. – Почему.. ? – от возмущения боец чуть не лишился дара речи.
– Это не книга.
– А что?
– «Эммануэль», воин. Пособие для юных онанистов. – Боец заткнулся приметив взглядом куда улетела книга. Квартира явно бывшего ответ работника. Дорогая мебель из натурального красного дерева. Мягчайшая кровать, такого траходрома никто никогда в жизни не видел, и все по очереди попрыгали на нем. Позолоченные рамы картин с вырезанными холстами. Когда-то здесь, был идеальный порядок и вышколенная прислуга. – Товарищ капитан, а можно  консервов взять? – забросил пробную удочку расторопный Паха. – Почему нельзя? Сейчас возьмем.
– А вы вон как на нас набросились! Мы чуть из окон не попрыгали..
– Загальский, вы по моему не книгами с жратвой интересовались когда я вас застукал.. Только зря, тут уже все до вас выгребли, товарищи с более богатым опытом в таких делах были. 
Бронетранспортер медленно тронулся за вышедшей из последнего подъезда группой досмотра. Откуда-то из переулка вывернулся армейский транспортер и лихо подкатил к бойцам. На антенне, мотался вымпел победителя  социалистического соревнования.
– Стой! Стой! – Из люка вылез и встал во весь рот бородатый мужик лет сорока, в оборванном и грязном обмундировании без каких-либо знаков различия. Прищуривая глаз дымил сигаретой с удивлением рассматривал невесть как оказавшихся здесь солдат.
– Чего вам?
– Нельзя туда, досмотр местности идет. – Бородач засмеялся – Какого хера вы здесь проверяете, мы тут уже два раза все прочесали!  Вы что, недавно в Грозном?
– Ага..
– То-то, я смотрю! Не мужики, тут ничего существенного больше нет. Мы когда брали этот квартал все сразу осмотрели, а потом еще раз прошлись, так что искать тут нечего. Ладно, я поехал, а вам вот на всякий случай на память от меня. – Бородач вытащил и подал капитану, угадав в нем старшего, пару одноразовых гранатометов «Оса». Капитан растерянно принял подарок. Бронетранспортер зарычал и рванул с места. Оставшиеся так же растерянно переглянулись друг с другом.  Обыскивать в принципе и правда уже нечего. Пройдясь вниз по улице обошли заколоченную синагогу. Все запоры и двери были на месте. Проемы окон заботливо прикрыты сколоченными из досок толстыми щитами. По словам местных жителей, всегда дежурившая охрана  куда-то вдруг исчезла. Может быть там кто и прятался, но врываться в культовое здание желания ни у кого не было. Вони потом будет..
– Поворачиваем обратно? – Олег положив оружие на сгиб руки курил и внимательно оглядывал улицу. – Сигнала дождемся. Пошли, вон тот закуток посмотрим. – Заколоченная дверь одноэтажной кирпичной хибарки на несколько квартир, вылетела после первого же удара. Дверь по ходу уже выносили, уж больно район оживленный. Обычное убогое жилище, разве только книг на полках очень много. Железная кровать, комод, шкаф, еще по мелочи.. на полу домотканые серые половики. Нищета.. пищи для души, набрали еще раньше, поэтому равнодушно пройдясь глазами по помещению и полкам книг, все вышли обратно. Делать тут было явно нечего. И тут.. – Товарищи солдаты.. – Все удивленно оглянулись пытаясь понять откуда исходит дрожащий, испуганный женский голосок. Опа!  Невдалеке мялась, испуганно глядя на них моложавая женщина. Явно русские черты лица. Голова по старушечьи закутана  серый в платок, бледное как смерть лицо и старенькое пальтишко заботливо отчищенное от грязи. Нитяные чулки и стоптанные туфли. Робким, дрожащим  голосом женщина умоляюще просила – Не трогайте пожалуйста меня и мою квартиру..
– Да мы и не собирались.
–  Вы уже зашли, двери вышибли.. Там у меня книги, я их очень долго собирала, не трогайте их пожалуйста.. 
–  Мы вас не тронем. – Капитан шагнул в её сторону, говорить на таком большом расстоянии было непривычно и он напрягался слушая её. Просительное выражение лица, вдруг сменилось ужасом и женщина испуганно отбежала. Капитан тоже испугавшись её реакции, встал – Да вы что, мы вас не тронем! Венцель.. – перевел взгляд на не менее пораженного сержанта и бойцов – Дверь, приладь на место как можешь.
Женщина остановилась и недоверчиво глядя продолжала умолять – Не трогайте пожалуйста книги, это единственное ценное что у меня осталось от прошлой жизни.. Не трогайте.. – Оставив в покое попытку приблизится к ней, так и разговаривали издалека. Постепенно женщина успокоилась и сама подошла ближе. Чуть-чуть, что бы успеть убежать.
– Чеченцы опять придут.. – тихо сообщила она – Обещали на двадцать третье  февраля ночь длинных ножей устроить! – И натурально задрожала, как осиновый лист. Солдаты, милиционеры, недобро заулыбались. – Как бы им Варфоломеевскую ночь не устроили.. – пробормотал капитан.
–  Правда, не придут? – с надеждой переспросила женщина.
– Правда, правда.. – наперебой заверили её. – Может вам продуктов каких дать, мы там муки мешок видели? – предложил ей капитан. Она явно недоедала, а сухой паек давно закончился, все что было раздали раньше. Женщина вздрогнула как от удара и замотала головой – Нет, нет, что вы! – В глазах плескался такой ужас, что капитан сам поёжился. Что с ней сделали.. Сломали. – Они потом узнают что чужое взяли, и за это убьют!
– Кто узнает-то? Бойцы вытащат и положат вон в сарай.. А ты возьмешь, тележку найдешь и возьмешь?
– Нет, нет, нет..
– Смотри, как хочешь.  Айда – кивнул бойцам. Тягостное впечатление не предполагало длительное общение. Женщине, похоже досталось от всех. 
Во дворе небольшого дома, на газоне горбилась могилка с крестом. Табличка с фамилией. Холмик был обложен белой щебенкой и украшен искусственными цветами. Родственники или знакомые прибрали, иначе бы так закопали бы.  Тут же, во дворе около сараюшек сидела небольшая  кучка русских жителей. Осматривать тут было явно нечего, от одного из домов  осталась одна коробка, внутри бугрился холм с торчащими бревнами. Два других рядом были полуразрушены.  – Как жизнь? – завязал разговор Олег, Трофимов был еще под впечатлением и беспрерывно курил.
– Какая у нас жизнь? – горько усмехнулся пожилой мужик в потрепанном пиджаке.
–  Вы что, здесь что-то ищете? – поинтересовалась средних лет бойкая женщина.
–  Осматриваем дома, ищем боеприпасы, оружие..
– Ну-у, тут уже искали-искали, до вас еще, ничего здесь не найдете! Разве может вот это.. – она  пнула ногой пустой контейнер от шариковых авиабомб.
– Бомбили? 
– Еще как! Как начали бомбы ночью сыпать, страх! Вон соседний дом обрушенный, человек двадцать там мертвых лежит. Весь дом засыпало. Откапывать некому было, не знай как они там.. дай Бог что б сразу погибли, а может мучился кто.  Мы потом попытались откопать, куда там!  Мертвые все. Сразу к чеченцам обратились, они чуть не убили нас – к своим, говорят, обращайтесь, ваши же бомбят.. – Трофимов вильнул глазами промолчав о бомбежках города. Самое настоящее преступление.. –  А вообще,  чеченцы как?
–  По разному. Многие разъехались по деревням, к родственникам. Кому ехать некуда было, здесь оставались. Потом, когда бои здесь начались, боевики из дома что вы обыскивали, всех повыгоняли, сами там устроились. Сразу грабить начали, машины подгоняли, загружали, к себе в села увозили.
– Жители что, не возмущались, там же не одни русские жили?
– А они не церемонились, всем на сборы дали полчаса, потом стрелять начали. Еще обыскивали всех, продукты, ценности, брать запрещали.
–  Что, и чеченцев обыскивали?
–  А этим чуркам все равно было кто, они с гор понаехали.  Ходили, шарили везде. Кто поглядит косо, не так, сразу убивали.  Молодые мужики, бабы попрятались все.
–  Ну мужики понятно, а бабам чего прятаться?
–  Как же, как же, найдут помоложе и насилуют толпой, а то свяжут и в машину забросят. Сколько девчонок поувозили в горы, кто спрятаться не успел.. Им же рабы нужны. По подвалам и погребам охотились, как на зверей. Девки мыться перестали, грязью мазались, что б в рабство не попасть. Его дочку – женщина кивнула на сгорбленного седого мужчину, безучастно сидевшего на бревне – Как с обыском придут, в ковер закатывали и сидели на ней, как не задохнулась бедная. Потом как наши стали нажимать, не до того стало. Все ругались, обещали опять прийти. Ой, не дай Бог уйдете отсюда! Не бросайте нас  мальчики! – взмолились женщины. Солдаты, омоновцы, все внимательно слушали. – Нет, нет, что вы! Никуда не уйдем! – хором стали заверять жителей. Капитан прислушался к радиостанции, зазвучали доклады закончивших осмотр, пора было закругляться и им.

2

На центральную улицу, из примыкающих улиц с надсадным воем, переваливаясь из стороны в сторону показывались остренькие мордочки бронетранспортеров, занимали свои места в колонне. Омоновцы спрыгнув с брони тянулись к своим машинам. Доложив о прибытии, капитан с бойцами сидел на броне глазея по сторонам. Приятно припекало. Движение на улице заметно прибавилось. Густой толпой возвращались в город беженцы. С узлами и котомками, сумками и тележками, они тянулись рассасывались по улочкам.  Всеобщее внимание привлекла молодая пара. Русский паренек с очень красивой девушкой неся небольшие сумки, шли вдоль колонны в растянувшейся толпе. Лицо девушки обрамляли светлые, густые, постриженные  в каре волосы. Джинсовый сидел на ладной  девичьей фигуре.  А ножки..  какие у неё были божественные ножки! Там, где проходила эта красивая пара наступала тишина. Раскрыв рты, зеваки провожали их жадными глазами. Как эстафета, тишина передавалась от одной машины к другой, и лишь иногда, кое-кто не сдержав восхищения, присвистывал. Сотни мужских глаз оценивающее ощупывали девушку, возбужденно затягиваясь табачным дымом, сглатывая слюну мысленно раздевали её. От такого внимания, потупив прикрытые длинными ресницами глаза, красавица шла вся пунцовая. Спутник, вел её под руку, время от времени кидая короткие недовольные взгляды на жадно глазевших вояк. – Вот это да! – возбужденно загалдели бойцы как только красивая пара прошла мимо – Как только она здесь уцелела?! Мотать им нужно из Чечни. Не, не убережет пацан её,  факт! – Трофимов лениво отвернулся и в ожидании команды рассматривал улицу. А что тут скажешь..
Православная церковь, разбитая вдребезги. Солдатская вроде.. так её называли люди уже собиравшиеся вокруг. На небольшой колоколенке, в проемах полукруглых окошек висели оббитые пулями останки колоколов. Движимый непонятным любопытством капитан пробрался сквозь завалы, шурша мусором прошел внутрь. Кучи кирпича. Кое где выглядывали щепки икон, разной церковной утвари. На правой половине стены изображение Иисуса Христа.  Какие большие, пронзительные глаза. Глаза – зеркало души. Левая сторона груди изображения прикрыта раскрытой книгой. Там, где должно быть сердце, кляксой темнела выбоина от пули. Капитан подошел ближе, рассмотрел. Выстрел в сердце. Вот подонки.. сняв шапочку постоял перед Ним, неумело перекрестился и осторожно попятившись вышел из разбитого храма. Поправив сползший с плеча автомат лениво побрел к вырулившему транспортеру третьего взвода.
Колонна ревела моторами, шла последняя перекличка. Батальон  возвращался на базу.


3

Улов оружия и боеприпасов в десять раз осмотренном районе, был не богат. – Всех лучше к выполнению задачи отнесся капитан Трофимов – комбат мог быть не непредвзятым. Сданные два одноразовых гранатомета произвели впечатление на всех, и их тут же отдали в спецназ. Прогнулся подполковник.. о том, что бы оставить их у себя не было и речи. Матросов регулярно шмонал машины и все что находил и нравилось, тащил к штаб. С его слов, это называлось должностным контролем. А уж обнаружь он неучтенные «Осы»..  – Но вторая группа его роты, ядовито продолжал Сапожников, думала о чем угодно, только не о выполнении боевой задачи! В дома совались вперед омоновцев, я  Синякову несколько раз замечания делал, он вам доложил?
– Так точно! – не сморгнув глазом подтвердил Трофимов, –  Я его накажу, товарищ подполковник! – Комбат  нехорошо улыбнулся – Как же вы его накажете? Водки что ли, не дадите сегодня? – Ротный молчал. В самом деле, это был пожалуй единственный выход что бы наказать лейтенанта. Похоже, Сапожников не собирается привечать взводного, в отличие от начштаба. Брезговал. – В общем разберетесь и завтра доложите. И еще, он повысил голос, это касается всех, прекратите заниматься мародерством! Сегодня нашли склад с продуктами, я велел все раздать населению, а ваш лейтенант, Трофимов,  потащил продукты в машину! Если я кого замечу, отдам под трибунал, доведите это всем. В городе вводится военная полиция. Им дано право останавливать любые машины, при неподчинении, применять оружие. Так что имейте в виду. 
Новость взволновала всех, военная полиция это была не шутка. После операции, в какую машину не ткнись, такого накопаешь, лет на пять хватит.. – Кроме того, продолжал Сапожников, завтра у нас будет работать группа офицеров, которая будет контролировать проведение зачистки. Если кого-нибудь заметят в мародерстве.. пеняйте на себя! – Помолчав, комбат перестроился. – Завтра начинаем зачистку нового района. То чем мы занимались сегодня, было учением. И еще, Кемеровский омон уходит, завтра будут другие люди. Итак, распределяем..


Глава 35. Опять зачистка, на этот раз настоящая

1

Провожаемые завистливыми взглядами салаг с первого, бронетранспортеры второго с приданными группами омона на броне, вытягивались в походную колонну. Колонна то неслась по улицам, то замирала  пропуская чужие машины и наконец втянулась в пригород. День был нудный и с утра пасмурный. В лицо сыпала мелкая морось полутумана-полудождя. Машины вздымая водяную пыль на увеличенных интервалах мчали по пустынной улице. Никого. Да это же совсем другой мир! Целый асфальт, стекла в окнах. Лишь кое-где одинокий корпус то ли брошенной, то ли подбитой техники, да срезанное шальным снарядом дерево. Редкие щербины пуль на стенах. Посреди шоссе что-то темнело. Передний бронетранспортер взял левее. Труп. Уставив незрячие зрачки в небо, лицом вверх лежал пожилой мужчина сорока лет, славянин. Старенькая, аккуратная одежда, шея заботливо укутана теплым шарфом, кепка валялась рядом с головой. Лицо чисто выбрито и безмятежно спокойно. Похоже, он даже не понял что его убили.
Показался назначенный район, бронетранспортеры тормозили напротив своих улиц. Разворачивались, уставив стволы в унылую пустоту. Омоновцы соскочив с машин разбирались по группам. Солдаты выбираясь следом тоже щелкали предохранителями, оглядывались по сторонам. В транспортере остался наводчик и водитель. Трофимов не спешил месить грязь с утра, неохота. И хотя он отлично понимал что представляет заманчивую мишень для возможного снайпера, тащится пешком все равно было лень. Капитан сидел в заднем люке, курил, и надев шлемофон слушал болтовню соседних экипажей. – Люки, люки не закрывай.. – покрикивал на солдат. – Понадобится смотаться, так забудешь как открывать..  –  Привлеченные шумом моторов и голосами, из соседних домов выглядывали и выходили люди в накинутой на плечи одежде. Увидев вооруженных людей и машину, что-то оживленно обсуждали меж собой. Пожилая армянка с худощавым парнем отделилась от толпы и подошла – Эй, командир! Помоги, а? – Баба наглым, прилипчивым взглядом дворовой дворняги смотрела прямо в глаза. Капитан внимательно рассматривал листву под ногами, серый забор огородов. От бабы перло тупой самоуверенностью. – Чем могу помочь? – как можно суше и официальней отреагировал на запрос мирного населения. – Слушай, электричества совсем нет, дома керосинки жгем, а керосина нет! Что делать не знаем! Совсем беда пришла! Отлей керосинчика пожалуйста, а? Помоги людям?
–  Извините, ничем не могу помочь, машина работает на соляре.
–  Ну и что, мы соляр будем доливать, налей бутылочку, а? – Видя что шугать их никто не собирается, более того разговаривают мирно, торопливо подошло еще несколько женщин. Еще одна армянка, молодая и круглолицая смачно сплевывая шелуху от семечек, по базарному запричитала – Вай командир, помоги чем можешь людям! Нам одной баночки на всех хватит! Ну что тебе, жалко что ли? Смотри у тебя машина какая большая!?
– Шланга нет.. – буркнул скрывая раздражение капитан. Но не на тех он нарвался. – Сейчас, сейчас! У нас все есть!  – скрывая радостное возбуждение затараторила круглолицая, и пронзительно закричала в сторону распахнутых ворот – Вахтанг, неси скорее шланг! – Длинный, худой Вахтанг нырнул в дверь, тут же выбежал держа в одной руке шланг, в другой трехлитровую банку. Торопливо заковылял по опавшей листве. – Давай Грошик, налей им – сдался капитан. Худенький водитель поставив мерно рокочущий  транспортер на ручной тормоз вылез из машины. Глаза большие, голубые. Улыбчивый.  Боец больше походил на херувимчика, чем на сурового воина. Тугая струя ярко желтого соляра ударила в дно, забрызгала стенки  банки. Женщины жадными глазами следили за наполняющийся посудой. – А еще, баночку не нальете? – тихо и спокойно обратилась русская женщина. Посмотрев на потемневшее, скорбное  лицо, капитан кивнул головой – хрен молодуха с кем поделится. Еще та волчица. – Как у вас тут? – спросил у молодухи лишь бы не было тягостного молчания. Жадно следя за чужой банкой, та пренебрежительно передернула плечами – Что мы, русские что ли.. – Спохватившись, тут же всплеснула руками – И к нам приходили, обшаривали все! Все отняли, все! Мы-то им ничего не сказали, даже помогли вот одним! А можно еще баночку?
– Время нет! – отрезал капитан. Старший от омона предупреждающе поднял руку вверх – Все, пошли! – Группы зачистки двинулись вдоль улицы. Омоновцы работали быстро и четко. В качестве наблюдателей, густой толпой двинулись армяне. Шумно галдя шли следом, заглядывали в каждый вскрытый дом, старательно глядели по комнатам, в руки проверяющих.  Старшому, конвой быстро надоел – Вам что, дома не сидится?
– А что, нельзя? – Бабы совсем обнаглели. 
– Нельзя!
– Почему?
– Если стрельба случится, вам первым достанется. – Только этим пожалуй, их и можно было осадить. Оробев, бабы отвязались. День постепенно расходился. Дома пошли шикарные, каменные, и брошенные.. все до одного. Презрев запреты, капитан не утерпел и вылез из бронемашины. Не то что было б надо было что-то, просто было интересно посмотреть, как живут? Почему-то сразу было понятно где живут русские, а где не русские. И только один раз он ошибся. В скромненькой хибаре, со слов редких соседей,  жила одинокая ингушка с маленькой дочкой. Чистые, кипяченые кружевные шторы с цветами на подоконниках. Аккуратно заправленные кровати и накрытая женскими безделушками старенькая мебель. От помещения веяло уютом и чистотой. Помещение просто окинули взглядом и ушли, аккуратно прикрыв за собой двери.
Двухэтажный дом муллы из итальянского, лакированного кирпича, задней калиткой соединен с домом другого богатея, занимавшегося извозом и жившего на параллельной улице. Кованные ворота в несколько метров высотой, мастерские, техника. Служитель культа пастве не уступал,  и шикарной кухне, санузлу, с широкой лестницей на второй этаж, мог позавидовать любой миллионер. Что-то такое потом появиться в России, но это будет лет через двадцать.  Мулла жил с размахом обставив скромного соседа на несколько ходов вперед.  Кое что из мебели вывезено. В библиотеке уже копалось несколько человек из спецгруппы. Собровец, с резким лицом внимательно перебирал переписку муллы, просматривал корешки книг, листал и бросал в кучу на полу. Тут же, за каким-то чертом возились несколько разведчиков. За каким? Да за таким же, что и он.. капитан тоже пролистал несколько книг. Глянцевая бумага пестрела вязью арабского письма. Тома были тяжелые и мудрые. Покопавшись, капитан выудил Коран с зеленой обложкой, к вящей радости на русском языке. Да простит Аллах  любопытство неверного! Спрятав книгу за пазуху ротный торопливо  пошел прочь. Делать здесь больше нечего. Выйдя на соседнюю улицу Трофимов увидел Синякова. Лейтенант с сержантами стоял около глянцевого многоэтажного особняка и о чем-то разговаривал с женщинами. – Проверял? – кивнул на особняк, капитан. Стоящая у высокой металлической калитки хозяйка со служанкой, или родственницей, одетые в традиционно черный цвет, ненавидяще глянула тут же прикрыв глаза ресницами. – Нет, клянутся что ни оружия ни боевиков там нет. – Капитан усмехнулся. Анекдот.. но ни омоновцы ни собровцы не пошли на принцип. Вняли. Стоит ли ему, в таком случае проявлять принципиальность?
– Водички попить не вынесете? – Хозяйка еле заметно кивнула и вторая женщина испарилась. Бутылку миниралки вскрыли при нем. Капитан вытер рот. – А ты, больше не пей.. – Лейтенант отвел глаза. Трофимов вернулся назад. На своей улице, из заросшего густой сиренью палисадника глядела подслеповатыми оконцами глиняная мазанка.  Совсем другой мир.. русская семья и два десятка детей самого разного возраста. Сгрудившись в дверях, братва настороженно рассматривала блестящими глазенками вошедших во двор вооруженных, незнакомых людей. Капитан ждал взрослых положив руки на оружие.  Вышли хозяин с хозяйкой, седой мужчина в линялой застиранной рубахе, и заношенной но чистой одежде хозяйка, женщина средних лет с усталыми глазами. Насторожено смотрели друг на друга. – Это что же, все ваши? – нарушил  молчание капитан – Ну вы настрогали детишек..
–  Да что вы – усмехнулась хозяйка, – Это что без родителей остались. Жалко детей. А детские дома при Дудаеве разогнали. Когда бои начались, еще взяли. А вы кто будете?
–  Местность прочесываем, внутренние войска.
–  А-а! – лица хозяев посветлели – Дети, не бойтесь, это свои! – Дети осторожно выходили из хибары, пальчиками трогали оружие, вопросительно глядя в лица солдат. Несколько детишек были явно чеченскими. – А эти? – Хозяева насторожилось – Дети же? Найдутся потом кто-нибудь из родственников, отдадим.
– Да мне-то что.. – Вспомнив, капитан кликнул – Паха, тащи леденец! – В полк, из Пятигорска прислали несколько пакетов леденцов на палочках. Как пояснили сопровождающие, в детском садике детишки отказались от сладкого. Получив их, в роте долго ломали головы. Представив бугая Паху в балахоне камуфляжа, надвинутой на глаза каске, мощном тяжелом бронежилете с пулеметом в руках, и торчащей изо рта палочкой леденца – покатились со смеху. Но подарок есть подарок, тем более от малышей. – Кто хочет пососать? – задал коварный вопрос Дергунов хрустя целлофаном упаковки перед строем солдат.  Обветренные лица заулыбались, желающих не нашлось.
–  Отдай хозяйке – распорядился капитан. Увидев леденцы пацанята оживились, столпились вокруг. Не остались в стороне даже старшие подростки. – Отдай все, Паха. А мулла что же, не помогает ничем? Вроде пастырь, душ человеческих? – Все молчали старательно отводя глаза. – Понятно,  вы же русские.. Может, вам от слуги Аллаха толику отделить, у него муки полно в подвалах? – спросил капитан и от дружного хора испуганных голосов стало неприятно – Что вы! Как можно! Нас потом всех вырежут за то что чужое взяли! Не надо пожалуйста, не надо! ..

2

Передали команду «стой». Выравнивание. Подтягивались отставшие группы на параллельных улицах. Омоновцы грохнули прикладами в крайний дом. Вышел чеченец старик. Старательно и радушно распахнув ворота, отошел в сторону – Входите пожалуйста! – Капитан настороженно зыркнул по сторонам, что-то не вязалось. – Игорь, давай твои не все пусть заходят.. – бормотнул старшому. Тот согласно кивнул озираясь, что-то тоже было не по нутру. Солдаты развернулись заняв круговую оборону. Капитан сначала уселся на скамейку, но что-то не понравилось, встал. Угрозой не пахло, но напряжение чувствовалось очень сильно. Омоновцы  присев на помост летней кухни устало вытянули ноги. Паха,  держа под прицелом двор, с пулеметом наизготовку замер у ворот. Двор был широк. Навес над летней кухней, легкая мебель. Входные двери в просторный дом  распахнуты. – А тебе что, место не хватило? Зайди в дом, возьми стул пожалуйста. – Старик ровным взглядом смотрел на капитана.
– Да вы что,  у меня сапоги грязные.
– Э-э! Заходи, не бойся!  – Ну коли приглашают.. а то, как бы потом старик не растрезвонил, что его обидели. Толкнув стволом автомата легкую дверь обтянутую противокомариной сеткой капитан  быстро осмотрел  помещение. Порядок был идеальный,  ничего нигде не колыхнется, не шевельнется. Красивые шторы, устланные коврами полы и стены. Мягкая мебель, аппаратура. Трофимов неуверенно замер не решаясь наступать ни чистый ковер. Стул он все-таки взял.  Полузакрыв глаза старик смотрел на него. – Ну что, нашел? – Вопрос был двусмысленнен. Капитан усмехнулся – Нашел! – Поставив стул так что бы виден был двор, уселся уперев автомат. – Как  дела? – прищурился Игорь. Старик пожевал губами, поморщился – Болит.
–  Чего болит?
–  Плечо болит, один мародер, мерзавец, хотел дом ограбить, я не дал. Так прикладом двинул, чуть рука не отвалилась. У-у, сволочь! – покряхтывая, старик тер больное плечо. Темная рубашка в клетку обвисала на худом теле. Насчет мародера капитан сомневался. Старик уловил его мысли, усмехнулся, лукаво посмотрел – Нет, я с вами не воевал. Сторожить остался, я старый уже. Убьют так убьют, а воровать не дам! – Обвел здоровой рукой дом, двор –  Разворуют все, что  сыну останется? Зачем ему жизнь с нуля начинать? Спасибо, парни ваши помогают, проверяют. – Капитан вскинул брови –  Какие парни?
–  Морские пехотинцы тут недалеко стоят, ходят иногда по улице, смотрят, не появились ли бандиты. Сашку сержанта, знаете?
– Впервые слышим.
–  Э! – старик осуждающе поцокал языком. Трофимов не понял, старик издевался или в самом деле выражал восхищение отважным парнем?
– А вот объясни мне, а то старый совсем, глупый стал.. – старик сделал паузу –  Как так получается, вы вон какие сильные, здоровые, оружие, обмундирование у вас новое, не видал такое никогда, приемы наверное специальные знаете? – все заинтересованно слушали – А победить этих бандитов, грязных шакалов, никак не можете, а? Почему?
Вот так выдал старик! Капитан испытывающее посмотрел.  Старик смотрел слегка подавшись вперед, в руках спокойно дымилась сигарета. Но где-то там, в глубине многоопытных глаз сверкнула и пропала насмешка. Остальным вопрос тоже не понравился, омоновцы зашевелились посмотрели на чеченца –  Не бойся дед, победим, можешь не сомневаться!
– Конечно-конечно, а я разве говорю что нет! – с готовностью поддакивал дед. – Я же говорю, старый стал, слабый…
–  Вот поэтому ты и здесь.. – равнодушно подумал капитан. За воротами послышалась короткая очередь. Вскочив, все врассыпную бросились из ворот. Капитан с ходу запрыгнул в распахнутый зев транспортера. –  Наводчик, где стреляют?  Сержант Змеев торопливо отставил банку с компотом и уткнулся в оптический прицел – Не знаю товарищ капитан..
–  Знать надо, хватит жрать! На базе налопаешься! 
–  «Пятидесятый», что за стрельба? – заверещала радиостанция.
– Не знаю, сейчас выясним – схватив бинокль капитан метнулся из транспортера, и встав на колено за небольшой поленницей дров, навел резкость окуляров. Впереди, метрах в двухстах, из ворот вывернулись две фигуры в камуфляже. Один человек толкал тележку. Капитан присвистнул – Ни хера себе! Видишь? – окликнул командира омоновской группы пристроившегося с биноклем рядом.
– Ага, никак парни из морской пехоты, знать Сашка бандитов ищет..
– Похоже на то
– Что будем делать?
– Хрен его знает! Приближаться опасно, эти отморозки сначала стреляют, потом интересуются, куда попали. «Центральный», я «Пятидесятый», прием.
–  Слушаю «Пятидесятый»!
–  Это морпехи.
–  «Пятидесятый», догоните их, потребуйте что бы они прекратили стрельбу! – Старшие переглянулись – нашли дураков! Но так отвечать начальству не полагалось – Вас понял «Центральный», сейчас разберемся.
–  Ты что, догонять их что ли решил?  – не понял его Игорь.
– Разбежался. Пусть дальше идут, нам спокойнее, вдруг там заминировано? Они ведь тоже проводят осмотр местности.. – Грохнул еще один приглушенный взрыв.
–  «Пятидесятый», я «Центральный», прием!
–  На приеме «Пятидесятый».
–  Что там у вас творится?
–  Разбираемся «Центральный», разбираемся, это морпехи что-то подорвали. – Фигуры в зеленом,  с тележкой, не спеша катили по улице и завернули за угол. – Ну все, теперь можно идти. – Двигаясь по следам омоновцы осматривали вскрытые дома. Пара дробовиков, ствол с затвором от мелкашки.. – мелочь. – Смотри-смотри! – омоновцы столпились у дома с запертой дверью, на окнах висели мощные решетки. Обыскивающие засмеялись –  Обгадились? – Морпехи в самом деле обгадились, но в зале, и на столе. – «Маладцы чичены, апаратура  у вас атличная, делайте ещё, спасиба!» – листок бумаги с корявым почерком послания прикрывал говно. Больше ничего не было тронуто. Грабеж? Да, так оно и было.. на данный момент, чеченцы получают сдачу той же монетой, что расплачивались раньше с другими. Но увиденное не понравилось. Капитан сам был не безгрешен, но его интересы не шли дальше жратвы и инструмента. Ну магнитофон другой, в роту. Книги. Не брезговал и гантелями с гирями. Но это было общественным, в полку, кроме самой инженерной службы ни черта нет. Тут просто никуда не денешься. И все равно,  было неприятно. 
В домах стали встречаться местные. Пожилой полный мужчина, перекурив, рассказывал как в октябре девяносто четвертого танки входили в город. – Стрельбы не было никакой, танки вошли, встали колонной на проспекте. Танкисты моторы заглушили, наверх повылазили. Там базарчик был, в ларьках сигарет купили, пива. Сидят. А у президентского дворца что началось! Эта мразь забегала-забегала! Особенно эти суетились, высокие такие, белобрысые, бабы у них еще в белых колготках шастали?
– Прибалтусы что ли?
– Ага, вот-вот, они! Потом грохот раздался, в один танк, под башню как дадут! Опытный стрелок был, в боекомплект попал, у танка прямо башня отлетела! Остальные моторы завели и давай  в разные стороны стрелять, а города не знают, короче посдавались они в плен.
– А пехота из оппозиции, их что, разве не было? – Мужчина пренебрежительно махнул рукой  – Да они сразу грабить начали, по домам рассосались, а потом, когда по танкам стали бить, поразбежались, попрятались все. Вот в январе танки заходили, это да! Я сам видел, тут у них впереди штаб есть, орудие на перекрестке стояло. Как танк ворвался, они к нему бросились. Танк даже не остановился, на ходу башню повернул, как даст! От пушки только колеса полетели! Весь расчет накрыл, даже раненых не было.  – Мужчина не обманул, впереди показался одноэтажный деревянный дом, штаб. Одна из стен комнаты сплошь уставлена радиостанциями на стальных стеллажах. Капитан присвистнул – Ого, радистам нашим повезло! Загальский, докладывай комбату о находке, пусть связюки забирают. – Пол усыпали рассыпанные бумаги. Наобум подняв пачку листов капитан перелистывал страницы – рапорта. – ..Прошу меня уволить из вооруженных сил Ичкерии.. ..по состоянию здоровья.. ..по нежеланию служить.. – Какие интересные бумаги! Даты свежие, написанные накануне ввода войск. Офицеры увольнялись со страшной силой. Краснели секретные уставы конвойных частей, Боевые Уставы.. На полу что-то блеснуло. Печать. Штамповка из тонкой меди была не качественная, но тем не менее на одной стороне реально виднелся чеченский волк под луной, а на другой стороне полумесяц с расплывчатой звездой. Воровато оглянувшись капитан сунул печать в карман. Брошенные гвардейские береты пошитые из нежного зеленого  бархата торопливо похватали солдаты. Трофимов взбеленился – Выбросить, немедленно выбросить я сказал! – Он говорил уже в пустоту, рядом никого не было.  Во дворе дома, в сараюшках, кровати. Валялись окровавленные бинты, лужи запекшейся крови. Раненые боевики перевязывались. И тут, уже армейцы побывали! Капитан пнул противотанковую мину с выкрученным взрывателем – Игорь, нужна?

3

Чеченцы со страхом глядели на обвешанных оружием солдат, омоновцев. Открывший двери мужчина, выглядел как земля – Я не воевал, я мирный человек.. – Не отвечая, омоновцы тщательно осмотрели дом. Чисто. Видя что его никто не собирается ни расстреливать ни пытать, хозяин приободрился. Поманил рукой и нагнувшись к уху, торопливо  выпалил – Вон в том доме боевики были, и склад с оружием у них там был, мамой клянусь, сам видел! Вы только не говорите что я сказал!
– Хорошо. – Капитан отстранился и брезгливо посмотрел на мужичонку. Какие все-таки все одинаковые, даже тошнит. И говорит чисто. Чего в нем больше, чеченского или русского? Как быстро стираются национальные грани. В указанном доме, хозяин трясясь от страха открыл на распашку все двери – Нет ничего! Увезли все, меня не спрашивали когда все складывали, я что могу сказать? Афганцы были, звери! Им все равно было кого резать, что русского что чеченца! Вы, говорят, тут все собаки! С русскими снюхались! – Со лба тек пот. Мужчина постоянно вытирал его рукавом рубашки и затравлено глядел. Возле дверей, зажав руками рот стояла полумертвая жена. Из-за неё выглядывало две детские головенки. 
А вот это, была  находка! – Омоновцы озадачено сняли каски и уселись на полуживой деревянной скамеечке. Капитан заглянул внутрь. – Ух ты! Сарай  до потолка забит бутылками с коньяком и водкой. – Не пробовали? – Не дожидаясь ответа капитан сковырнул пробку с коньячной бутылки и понюхал, вроде коньяк.. Омновец устало отмахнулся – Ну его к черту, давай своим докладывай, что с ним делать?
– Сейчас, сначала узнаем что это такое..  – соблюдая все меры предосторожности, Трофимов окунул палец и лизнул – Спиртом вроде отдает.. коньяк? – Оглянувшись, капитан коротко выдохнул – помоги хосподи.. Глоток жидкости опалил огнем рот, зашатались зубы.  Ох …, растворитель пластмассы!!!  Трофимов схватился за горло, захрипел. Омоновцы вскочили.  С выпученными глазами, капитан стремглав выбежал на улицу – Воды, воды!!!  – Венцель торопливо рвал с ремня фляжку. – Не надо.. – Трофимов осторожно, обожженным языком потрогал зубы – кажется целы. Оказывается, эта гадость вполне съедобна и кроме того.. Насморк мгновенно прошел, это раз. Начинавшаяся ангина, тоже, это два. Во рту посвежело, три. Приятно зашумело в голове – четыре.  Уничтожить такое добро согласно приказа рука просто не поднималась.  Да к тому же это было опасно. Бросишь гранату, а оно заполыхает, голимый же спирт! В сопровождении нескольких солдат охраны, показалась незнакомая фигура. Капитан испуганно подтянулся – проверяющий, из дивизии. Майор же,  ошеломленно уставился на бутылки – Вот это да! – Палец в кожаной перчатке озадачено почесал лоб, и повелительно уперся в увиденное – Что б ящик привез!
Никогда еще Трофимов, так старательно не выполнял полученный приказ..
Спиртным запаслись все, а расстрелять остальное просто не поднималась рука. Выйдя на улицу капитан позвал ковылявшую мимо бабку – Бабуль, коньяк с водкой нужен? – Едва шкандыбавшая старуха мгновенно остановилась, и выпростав морщинистое ухо из под платка думая что ослышалась, переспросила – Чего, милок? 
– Водка, бабка нужна, на халяву? 
– Да можно бы пару бутылочек, на хлеб поменять.. 
– Ну иди вон, а то мы оставшуюся все равно расстреляем. Бери. – Охая, старушка зашла во двор. С клюкой под мышкой и ящиком в руках показалась в воротах. – Бабуль, донесешь ли? 
– Донесу милый, донесу! – Старуха резво побежала. Выглядывающие из открытых ворот соседи, увидев такое дело тут же оживились –  Командир, а мне можно немножечко взять?
– Бери, какие проблемы! – После шмыгнувшей в раскрытую калитку бабенки с сумкой, соседи подкатили уже с тележкой. Дело пошло на лад, со всех сторон потянулись ходоки. Вот оно, подлинное братство народов.. в толпе, среди возбужденных лиц часто мелькали и смуглые лица чеченцев. Сейчас, почему-то никто не спрашивал друг у друга какой он национальности. Трофимов не сомневался, что в случае вопросов, все дружно, в один голос свалят все на военных. Через десять минут в углу сиротливо лежало несколько битых бутылок, и несколько полуналитых. Выдернув чеку, Трофимов бросил гранату. Профилактики для.  От взрыва слетела выбитая с петель деревянная дверь. Стеклянные осколки разбросало по всему сараю. Приказ комбата был выполнен.
 Бронемашина завывая мотором еле тащилась по узкой, грязной улице. На дороге, демонстративно выброшенные в грязь валялись патроны, взрывчатка. Непонятно откуда, стал наплывать густой туман с окраин, опять закрапала морось. Все, конец улицы. Ни одной живой души больше не встретили, исчезли даже собаки.
Бронетранспортеры в гроздьях десанта выезжали к месту сбора пристраиваясь друг другу. Со связанными руками и завязанными глазами на броне сидели задержанные. Заняв своё место капитан спрыгнул, подошел разминая ноги к Боярченко и Каретникову. Оживленный разговор тут же прервался.  Непонятные у них отношения. Вроде все свои, в одном батальоне служат, одно дело делают, а что-то не так. Разрыв углубился после рассказа Каретникова. Бравый вояка метелил какого-то журналиста за то что тот посмел ему что-то возразить и ослушаться. Сломал руку, ребра, бросил на земле. И все это гнусавым голоском, солидно, с расстановкой..  а ведь мог бы и пристрелить! В самом деле, какой добрейший души человечек! Согласно посмеиваясь, Боярченко в свою очередь рассказал свою историю. Увы, ему нечего было им рассказать. Более того, слушать было до омерзения противно и хотелось дать сослуживцам в рожи. Плюнув, он молча отошел в сторону.

Глава 36. Усталость


1

Устал.. отпросившись у комбата, капитан  просто лежал и курил бездумно глядя в серый потолок. Неизвестная болезнь настигла внезапно, ничего не помогало. Температуры нет, давления нет, все в норме, а болит.. Что болит, непонятно, но болело очень сильно. Апатия, бессилие и просто нежелание жить навалилось все сразу и не давало продохнуть. От одной только мысли о спиртном, просто тошнило. Табак тоже шел плохо. Не манил даже горячий, свежезаваренный чай с шоколадом, за который так досталось Синякову от комбата. Толстый трофейный ковер мягко пружинил, сигаретный дым вытягивало в форточку. Оцепенение спасало от всех мыслей и приятно убаюкивало. Час, другой.. чай остыл.  Остыла без яркого горячего пламени, буржуйка. За дверью, нерешительно перетаптываясь кряхтел дневальный. Что-то было надо, а войти солдат не решался. Три пополудни. Трофимов просто замер как в анабиозе и кажется, даже не дышал. Вдалеке завыли моторы транспортеров, послышались возбужденные голоса, лязг металла. Батальон вернулся с операции. Капитан очнулся, надо было снова жить, да и отпустило как-то. Дверь комнаты распахнулась и недовольно бурча первым вошел Синяков волоча автомат. – Ты чего, Андрей?
– Ему опять от комбата досталось! – радостно сообщил старшина втаскивая полный сидор. Последним вошел Дергунов отдавая распоряжения сержантам. Поставив вещмешок на пол, старшина доставал разноцветные бутылки различных форм и хвастливо покрутив, ставил в тумбочку. – Это, кагор. С утра на опохмел. Это, виски. Сегодня вечером зафигачим. А это, «Рояль», печку разжигать командир, самое то!
– Пьяница проклятый, алкоголик..
– Да ладно, командир. Мы то хоть спиртное да хавчик, а соседи..
– Ты на соседей не смотри.
– Все равно обидно, целый ящик фотоаппаратов нашли, хоть бы один дали!? А тосола сколько канистр, видел сколько у них стоят? Куда думаешь денут, продадут ведь все! Уедут на сопровождение и отвезут домой. Взводные жалуются, что ротный все себе хапает. А ты на нас кричишь, из-за такой мелочи.. Комбат на нас и так гонит, у других он ничего не видит!
– Ладно старшина, не бери в голову..
– Бери в рот! – удачно поддакнул Синяков. 
К вечеру из части привезли пополнение. В офицерскую комнату вошел рослый, стриженный под ноль парень. Трофимов удивленно поднялся с дивана – Ба! Кто приехал, Чесноков! Ты чего это брат, надумал?
– Сколько можно там сидеть? – Солдат смущено улыбался – Вместе с Овчинниковым приехали. Как только он из отпуска приехал так и поехали..
– Вернулся значит. Слышь, замполит, ты проиграл! Он приехал из отпуска.
– Вон стоит, наливай и пей..
– Пей, пей.. старшина, жрать когда будем? – Отупение и оцепенение прошло окончательно. – А чего, как чуть что, так сразу старшина!? Я между прочим, на службе был!
– От своих обязанностей тебя никто не освобождал. Солдаты сами наедятся, а для офицерского состава давай хавчик готовь, а то снова комбату отдам. – Возмущенно ворча, Широков достал несколько пачек макарон и новенькую тефлоновую посуду. – Паха! Паха черт бы тебя подрал! Давай макароны отвари и поджарь.. – Капитан приподнялся на локте – Паха! Если опять ужариться..  знаешь что я с тобой сделаю? 
– Так точно..
– Старшина?
– Я слушаю тебя, командир!
– Хочешь, комбату с Матросовым  насолить?
– А то!
– Тушенки ящик с машины сменяй. Вон поварятам задари чего-нибудь из трофеев.. одних магнитофонов штук десять валяется. Матросов замучается списывать.. все равно ведь воруют, сволочи..
Дела текли заведенным порядком. После еды отдых и чистка оружия. Капитан никому не доверяя ходил по постам. Назначенный сектор обороны проходил по крытому шифером навесу. Растопырив сошки, пулемет смотрел на забитый ящиками смешный двор овощной базы.  Попрыгал на затрещавшей кровле. – Гранату бросят или сам прыгнешь неловко,  внизу окажется. Говно крыша. Досок настели и лесенку сколоти.
– Зачем колотить товарищ капитан, я в первом батальоне сопру.. 
– А они у тебя, когда отвернешься, да Пах?
– Пусть только попробуют, салабоны..
– Я сказал сколотить, и точка! Вечером проверю. Где брать доски и инструмент, заешь?
– Знаю.. 
Новый суточный наряд помыл лица и смахнул с сапог пыль. Уставные шапки, кокарды, все было как положено. У сержантов появились знаки различия, только офицерам, несмотря на давление комбата, Трофимов запретил цеплять звезды. Он бы и сержантов обезличил, но комбат уперся на всем уставном. На каждом совещании Сапожников красноречиво смотрел на его плечи и капитан делал глупый вид. Комбат сдерживался, Трофимов тоже старался быть поменьше ростом. Но долго, так продолжаться не могло. А замполит, все больше и больше вживался в роль командира. Проверив суточный наряд, отправил на развод. Капитан не вмешивался, пусть.. лишь бы пил поменьше. Выстрел на разводе прозвучал хлестко и неожиданно.
– Командира пятой роты сюда!! – Колокольчиков был взбешен. Все произошло до обыденного просто и нелепо. Бойцы привыкли к оружию, и то, что оно почти всегда было заряжено, было нормой. Стоящий на разводе сзади Венцеля солдат отстегнул магазин и сняв с предохранителя нажал на спуск. Автомат со сложенным прикладом висел стволом вниз и…  фонтанчиком взметнулся песок,  испугано присел сержант. Еще бы чуть-чуть и в ногу..  – Почему оружие заряжено, капитан? – Колокольчиков сверлил его глазами и жестко рубил слова. Трофимов молчал. Оружие заряжено у всех. Сваливать всю вину на замполита, ведь это он проверял наряд и отправлял его на развод,  было просто неприлично. – Проглядели, товарищ полковник..
– Проглядели? А чем вы глядели? – Капитан молчал. Молчал и Сапожников скорбно поджав тонкие губы.   Еще пару таких залетов.. Трофимов не отрываясь смотрел в волчьи глаза командира, и Колокольчиков его точно сдаст. Все как на грех происходит.. Колокольчиков отвел глаза – Где этот мудак? – Помертвевший солдат стоял ни жив, ни мертв. – Запереть его до утра в железной клетке! Пусть посидит, подумает! – Виновника била истерика, глухие рыдания доносились от будки где раньше хранились кислородные баллоны.  Его утешали кто как мог, но солдат не мог успокоится.  Наступал вечер. Капитан остановился рядом – Леш, коньяку ему полстакана принеси, а то точно крыша съедет. И ночь холодная. Может его убрать оттуда? – Но солдат ни за что ни хотел лишаться наказания, и вцепился в стальные прутья обеими руками. Капитан дернул двери. Открытые. – Утром сам придешь. Если будет обстрел, не выпендривайся и ныряй вниз.
– Как так получилось, сержант? – Засунув руки в карманы капитан нервно крутил головой – Почему патрон в патроннике оказался? Я же вам русским языком объяснял! Объяснял?
– Объясняли, больше не повториться.. – сержант виновато ковырял носком землю.  Капитан постучал по  чужой голове – Когда повториться, тогда поздно будет.  Иди, проверяй!   

2

По ночам стали постреливать, и постреливать довольно ощутимо. Откуда, непонятно.. Солдаты на огонь не отвечали, ждали команды. А командовать было некому. В части творился форменный бардак. Недостатка в спиртном, теперь, после столь успешных рейдов, не ощущалось. В полумраке, капитан  стоял перед  клонившимся лейтенантом – Синяков, почему нажрался? – Лейтенант плакал и развозил  по грязным щекам слезы – Меня ударили, меня ударили.. командир.. «Сверчек» ударил, прикинь, да? Меня, офицера! Пойдемте в спецназ, пойдемте с ними разберемся! – Осторожно отворилась входная дверь. Испуганно сгорбившись, пошатываясь, прошмыгнул Баранов. Тоже ужаленный. – Дежурный! – В коридоре смолк негромкий разговор, забухали торопливые шаги. – Вызывали? – Дежурный сержант в бронежилете, с оружием наизготовку стоял в двери. – Где замполит?
– Не знаю, за ним тут из первого батальона приходили…
–  Понятно. А старшина?
– В парке, велел вам передать что он там ночевать будет, технику сторожить.
– Сторожить, значит остался? Ну бля! Я вам сделаю.. я сделаю! Куда? – схватил за шкирку Синякова и забросил обратно на постель. Еще только перестрелки не хватало.  И тут, за стеной, в расположении соседей бухнул выстрел! Трофимов рванулся с толпой солдат. Помещение  Боярченко просторное и большое. Двухэтажные нары сколоченные на скорую руку из найденных во дворах досок и лакированных панелей закрывали поролоновые подушки и матрасы. Офицерский закуток выгорожен несколько отдельно.  Посередине залы, покачиваясь, стоял лейтенант Копешкин и держал дымящийся автомат..  рядом никого, а в дальнем углу, со свечей, стоял перепуганный взводный раз, лейтенант Карпов. Все остальное тонуло во мраке. Солдаты попрятались зная дурной норов лейтенанта. Утихомирить его мог только старший командир, но ни его ни Гоги  не было, оба уехали. В сопровождение ездили только соседи.  Трофимов одним прыжком подскочил к летехе. – Что случилось? – Копешкин бросил автомат тут же подхваченный появившимся из темноты сержантом. Воняло порохом. – Ты стрелял? 
–  А что, это кого-то … корячит?
– У-у падла! – Трофимов поднес кулак к носу отшатнувшегося лейтенанта. Несмотря на звание, это был простой казарменный хулиган и понимал он только одно. Капитан воздержался от крутых мер. Это не его офицер. Обязательно начнутся разборки, а Боярченко ни смотря ни на что чем-то нравился. Бесшабашностью своей, что ли?.
– Душу выну, сопляк.. еще раз пасть откроешь.. понял? Понял или нет? – Лейтенант промолчал. Впрочем, его ответ ни сколько не интересовал.  Трофимов осмотрелся – Все целы? – Карпов облегченно переводил дух и чуть не крестился.  – Может его связать или пристегнуть наручниками? – размышлял Трофимов. Что-то бормотнув Копешкин проворно забрался на нары и стих.
А в своей комнате воняло перегаром. В самом углу топчана, дисциплинированно, под одеялом,  лежал сумевший самостоятельно раздеться  Баранов. – А где Синяков? – Синяков уполз на разборки. Капитан сел на свой индивидуальный диван, с досадой хлопнул по колену –  Поганцы.. завтра всю водку сожгу! – В дверь требовательно постучали. Солдат был не знаком и держался крайне борзо. Чей-то приближенный. – Ваш замполит просит канистру с водкой.
– Что!? Пошел.. ! – Солдат исчез. На улице порядком стемнело, поднималась стрельба. Надо идти проверять посты. Трофимов натянул толстый  свитер и перемотал сухие портянки. – Дежурный? Всех своих пускать, никого не выпускать! Разрешаю применять силу. – Взобравшись в пулеметное гнездо Трофимов осторожно покуривал в рукав, и лежа на пружинистом матрасе вполголоса болтал с пулеметчиком. На окружавших город склонах полыхали кровавым пламенем нефтяные вышки. В городе тоже что-то горело, зарево выхватывало из темноты черные параллеппипеды зданий. Уже загорался рассвет когда Трофимов зашел в комнату. Стоял дух питейного заведения. Синяков  с Дергуновым спали в обнимку не расставаясь даже во сне. – Э! Подъем! – Трофимов пнул в торчащие подошвы. Выглянув за дверь коротко распорядился – Доставить старшину в любом виде! И горячего чаю приготовь. Синяков, ты чего не встаешь? Через минуту, я на тебя ведра с водой не пожалею! – Лейтенант тяжело заворочался. Охая и причитая, подчиненные медленно принимали полувертикальное положение. С широким, опухшим как колесо лицом показался старшина с дико всклоченными кудрями и точащими из них соломинками. – Ты на каком сеновале ночевал, петух?
– Кто петух-то.. – старшина вяло огрызнулся в болезненной истоме  закрывая глаза. – Командир, полечится бы?
– Полечится? Конечно надо! – Старательно сложив фиги, ротный сплюнул на каждую и  вытянул руки перед собой – Во! – Воспитательный процесс начался. Капитан пошарил взглядом. Та-ак, канистры с водкой не было. Значит всю, уговорили.. Замполитова работа, это он из строя весь командный состав первого батальона вывел. Шутка ли, двенадцать литров водки выжрать! То-то с утра Колокольчиков там лаялся. И проверяющие из дивизии, тоже всю ночь гудели. Из стоящей рядом с пулеметным гнездом  кэшээмки, бойцы из обслуги то и дело вытаскивали тела и укладывали в ряд на расстеленный брезент. Лишь бы не узнали, откуда они столько коньяка надыбали..  Найдя канистру с коньяком, приподнял над головой – Все видели? Больше не увидите! – Густой, коричневый и пахучий коньяк булькая растекался по земле и впитывался весь без остатка. Сок лозы возвращался в землю. Капитан злорадно смотрел на опечаленные лица стоящих в скорбном молчании солдат, сержантов, офицеров.. Поступок был бесчеловечным, ему и самому  было жаль напиток помогающий от всех хворей, но люди не могли контролировать себя. Достав несколько бутылок «Рояля» капитан скрутил крышки, и собрав как можно больше соплей, при свидетелях, наплевал густой, тягучей слюны. Взболтнул глядя на свет. Пойдет!  Утолив жажду мщения, ротный  достал вчерашний кагор и несколько бутылок вина. Лечиться, все таки было надо.

3

Выскобленный до синевы, подшитый чистейшим воротничком Сапожников особо не распространяясь, выразился предельно ясно – Убрать все наворованное барахло, ожидается комиссия по проверке. Местные жители написали жалобу на мародерство.
– А почему вы смотрите на меня, товарищ подполковник?
– Потому что особенно, это касается вас. Почему у вас ковер на диване,  а диван откуда?
– На помойке нашел. Мне что, на полу в спальнике спать? – Сапожников ехидно улыбнулся – Так точно товарищ капитан, спите на полу на одном спальном мешке. У меня в машине ворованного нет, посмотрите! – Трофимов иронично хмыкнул – конечно, у комбата матрасик, одеялко, пуховая подушка, чистые хрустящие простыни. Холодно станет, он обогрев в кунге включит. Будь у него то же самое, он бы тоже по уставу жил.
–  Товарищ подполковник, чем объяснить ваши придирки? Я вам что, поперек горла встал? Чем не угодил? – Комбат побледнел – Вы считаете что к вам придираюсь? Хорошо, пройдем. Каретников, ведите нас к себе. – Шестая рота устроилась  в раздевалке. На лежащих в ряд деревянных шкафах раскатаны спальники, в головах, вещевые мешки.  Что-что, а втирать очки Каретников умел. – Видите, какой порядок!
– Ну и что?
– А у вас..
– Товарищ подполковник, может вы меня проведете  в четвертую? Пойдемте, сходим для разнообразия? – комбат замолчал разглядывая его с неприкрытой ненавистью. Рядом с ним молча стоял Боярченко. Подполковник  развернулся на выход и глядя прямо перед собой отчеканил – Убрать все наворованное! Больше, я ничего вам говорить не буду!
Комбат лукавил. Сам он, ничего не брал, это было верно. Но по вечерам в роту приходил Черкасов и начинал с любопытством копаться в привезенном барахле. Ни-ни, никакой наглости! Трофимов сам предлагал ему не стеснятся. Майор любил интересоваться, а какой вкус у вишневого компота? А мягкие ли груши? И хрустят ли соленые огурцы? Комбат любил детективы, и только для него Трофимов брал эту, в общем-то низкопробную, литературу. В роте отдавалось предпочтение фантастике и классикам. А от малогабаритной печатной машинки Черкасов пришел в такой восторг, что  сердце дрогнуло и машинку пришлось отдать,  что б не огорчать любимое начальство. В другие роты Черкасов не совался, его там сильно не привечали, Ротный четыре и шесть, благотворительностью не занимались. Люди они были серьезные, и замполита откровенно презирали. Капитан в который раз поминал добрым словом Серова, тот хоть какое-то время добро помнил, а этому, как в прорву.. Нашел чем попрекать – барахлом! Ночи холодные, полежи на земле за пулеметом, а потом на голые доски, отдыхать, здоровья надолго не хватит.
 – Идут.. идут.. – Но вместо ожидаемой, грозной толпы проверяющих, с комбатом пришли два простых мужика в затрапезных, солдатских камуфляжах. Если б его не предупредили, он бы еще подумал, пускать ли их в роту? – Ну, командир, показывай как устроился. – Первый взвод, второй.. Мужики откровенно удивлялись – А что это солдаты на голых нарах спят? Барахла, что ли мало кругом? – Мужик повыше ростом повернулся к комбату и вскользь заметил – Не заботишься о своих подчиненных, подполковник.. – И капитан  усмехнулся взглянув на пошедшее пятнами лицо командира. 

4

– Вы, мародер!!
– Ну и что? – Трофимов флегматично пожал плечами, в ответ на обвинение. Он устал от постоянного выяснения отношений – Как вы мне надоели..
– Вы мне тоже!  – комбат достал чистый листок бумаги и решительно пристукнув, положил рядом ручку – Пиши рапорт на увольнение, я добьюсь что бы тебя отсюда отправили. И что бы я вас вообще не видел!
– Здрассте..  а куда я денусь?
– Куда хотите, туда и девайтесь! Я буду разговаривать только с замполитом, а тебя.. а вас, товарищ капитан, я отстраняю от должности!
– А приказ на эту тему есть, товарищ подполковник? 
– Будет!!
– Когда, вместе с приказом об оправке, что ли?   
– Во-он! Во-о-он отсюда.. !!!! – дурным голосом визжал подполковник мелко топая ногами. На шее, лбу, вспухла дурная синяя жила.
Трофимов швырнул полевую сумку и задрав ноги на спинку завалился на жалобно скрипнувший диван. – Саня! Ты теперь командир роты. – Замполит растеряно поднял стакан – А ты тогда, кто? – Сидевший в гостях начальник штаба первого батальона вздернул бровь – Круто, у вас с назначениями..
– А я хрен знаю? Скорее всего, я теперь американский наблюдатель. – Комбат «раз» гоготнул и налил полстакана коньяка – Теперь, тебе тоже можно расслабься! – Трофимов приподнялся и отобрал стакан у заместителя. – Все Саша, теперь ты воплощение сухого закона в роте. А я злостный нарушитель на которого не стоит обращать внимания. –  Сморщившись от выпивки,   выудил маринованный помидор, подцепил штыком кусок тушенки побольше. – Командуй, Саша.. считай что меня тут нет. – К произошедшему Дергунов отнесся спокойно. Втайне, Трофимов надеялся что Дергунов поддержит его, и проявив солидарность откажется выполнять дикое распоряжение не поддержанное официальным приказом. На Сапожникова это произвело бы отрезвляющее действие. Должен же Дергунов понимать, что пока официального приказа не будет, за все по прежнему отвечает Трофимов, какие бы зигзаги комбат не выводил? Может, комбат надеялся что случится ЧП? Тогда он откажется от своих слов а за все придется отвечать им, обоим, на пару.  Трофимов внимательно посмотрел на невозмутимое лицо Дергунова. Нда.. кажется Маслов был все-таки прав. Неужели он в самом деле надеется таким образом стать ротным?  Ну что ж.. флаг в руки.
Сидя перед входом на сколоченной лавочке, капитан грелся на солнце и лениво курил. Подошел бочком Титов, так и пристроившийся наводчиком – Товарищ капитан, магнитофон в бронетранспортере можно подключить? 
– Чего ж нельзя то? Можно. 
– А он у на нас не работает.
– Почему?
– Не знаю, мы подключили, а из него дым пошел.
– Сержант,  куда вы его  подключали? 
– В розетку бронетранспортера. – Трофимов покрутил у виска  – Ну ты даешь, у него бортовая сеть двадцать семь вольт! Надо было отдельную проводку с одного аккумулятора вести. – Сержант обескуражено вертел в руках  черный корпус  – И куда теперь его? 
 – Откуда я знаю? Подари кому-нибудь, связистам например. Они знаешь, как рады будут? И вообще, сержант, чего ты ко мне пристал? Иди ты к замполиту!
У Дергунова ничего не получалось, вернее что-то шло но через такую пень-колоду, что Сапожников едва сдерживался. После очередной перепалки с сержантами, заместитель не выдержал – Командир, ну скажи ты им!
– Что, я им скажу?
– Ну, что я не виноват, это распоряжение комбата..
– А чего ты сунулся?
 – Как я могу отказаться? – Капитан промолчал. Если бы Сапожников поставил Синякова, было бы еще хуже, но Синякова он не поставит, это точно. На него ставил Серов. Сапожников ставил на Дергунова. У обоих протеже одинаковая черта – оба алкоголики, но легко управляемы. – Скажу.. – буркнул Трофимов. Пусть командует, если нравится. Может, комбат к тому времени и правда добьется его отправки? С последней операции старшина приволок  «гапчик» и пока его не отобрали, в роте на весь гараж орала музыка. Тяжелый рок переливался басами, в грохот ударников вступало соло. В дикой какофонии еле слышно пробивался пронзительный вокал. Хард пользовался огромной популярностью, от слащавой попсы всех просто тошнило и хотелось выдрать кассету  с «сахарными губками» и топтать, бить ногами эту слащавую ****ь..  Наверное, такая музыка нужна на войне. 


Глава 37. Новое место

1

Полк уходил на новое место. Трехэтажное здание ДОСААФ с выбитыми окнами, массивными макетами двигателей и автомобилей ждало их загаженными полами и мусором на подоконниках. До них, тут стояли «белые колготки». Полк еле втиснулся в его тесный дворик заставив  рядами машин. По гулким,  стылым помещениям затопали многочисленные шаги. Солдаты выбрасывали мусор в окна, с грохотом убирали лишнюю мебель. Откуда-то привезли двух ярусные кровати, матрацы, одеяла с подушками. Оружие было приказано составить в отдельные комнаты и выставить охрану. С оружием оставался только суточный наряд. Капитан слушал как Дергунов передавал ценные указания взводным сержантам и не выдержал – Саш, а если нападение? – Дергунов не смутился – Все бегут получать оружие..
– На нижний этаж, по узкой лестнице? Ладно если днем, а ночью, темноте и суматохе? Ты блин, даешь..
– Да причем тут я!? Командир, что ты пристал ко мне! Это, распоряжение комбата!
– Ну ведь это фигня, на постном масле! Ты же это понимаешь?
– Понимаю, но что я могу сделать? Боярченко тоже возмущался, бесполезно..  – Трофимов аж подскочил –  Вот! А ты даже слова не сказал в его поддержку! Глядишь, он бы и задумался. Это только у нас Сапожников.. так чудит!
– Ну не все ж как ты, принципиальные..
– Зато такие как ты.. – Трофимов резко оборвал бессмысленную перепалку.  Распоряжение комбата отменил Папик.
Прошли сутки. Трофимов маялся, изнывал от безделья не зная куда себя деть. Покаяться перед комбатом или  наябедничать на его самоуправство? Выносить сор или замять? Злость прошла, и подождав пока все улягутся Трофимов  толкнул дверь. Кабинет Сапожникова освещала пара поставленных на пол керосиновых ламп полыхавших на сквозняке. На улице часто постреливали. Комбат сидел за очищенным от грязи письменным столом, бушлат накинут на плечи, зябко. – Зачем пришли? – комбат смотрел насторожено, не предлагая сесть. Трофимов сам присел на стул и покаянно ударил в грудь – Извините, товарищ подполковник..  – Подполковник просиял и воскликнул – Вот, вот! Вы поняли наконец что так как вы себя вели, вести нельзя! .. подполковник выговорился и откинулся на спинку. – Завтра будет важная информация.
 – .. обстановка на сегодняшний день остается сложной. Опомнившись после разгрома, сепаратисты группами возвращаются в город. Армейские части из города выведены. Вся тяжесть борьбы возложена на местную администрацию и создаваемые вновь органы милиции из лояльно настроенных чеченцев.. – комбат замолк, и выдержав паузу, четко вбивая слова как гвозди, продолжал доводить дальнейшую обстановку –  В помощь им, приданы внутренние войска. Решением командующего, решено для прикрытия наиболее важных объектов, и на особо опасных направления развернуть войска.  Наш район.. 

2

Батальонная колонна свернула с основной трассы и запылила по второстепенной улочке.  Встали. Спрыгнув, Трофимов подбежал к сидевшему в люке головной машины комбату. – Твоя позиция, располагайся. Вечером прибыть на совещание. – Ротный снял шлемофон и подождав пока пройдут остальные машины махнул рукой головному транспортеру роты – Сворачивай на обочину!
Узенькая дорога вдоль завода.  Это не его место, здесь будет подразделение с другой части. Дальше, в плотную к дороге небольшой квартал двух, трехэтажных домов и сплошной частный сектор. На  другой стороне дороги, широкая пересохшая канава. За ней какой-то гараж, и стратегический объект – временно не работающий хлебозавод. И рядом с ним, штаб ГУОША.  Сложноватый, однако райончик.. Не понятно главное, от кого оборонятся?  Прояснится рано или поздно.. привстав, Трофимов крутанул над головой шлем – Все ко мне! Подождал пока подойдут и кивком показал, что бы взводные залезли на броню. Кивнул – Синяков, твои сто метров и фланг шестой. Баранов, вторая половина твоя, соседи слева.. да хрен их знает, этих соседей..  Может, появяться. Дергунов, в резерве. Окопы рыть на насыпи, солдат через одного развернуть назад. Комендантский час начинается с двадцати ноль-ноль, всех задерживать, при неподчинении огонь. Связь  по «Транспортам». Если все ясно, вперед.
Радиостанции были старого образца, трофейные, но это все лучше чем орать. Жилую застройку и частные дома разделял небольшой проулок выбегавший на параллельную улицу. Перекресток, с которого идеально просматривались все четыре улицы.  Дергунов обернулся – Смотри, командир, здесь с тыла пост надо ставить. – Трофимов кивнул соглашаясь – Хорошее место. Сегодня обустроится, а завтра патрулями пройдись по домам, поговори.. Чего лыбишся? Знаю я, чего ты будешь искать..  Пошли старшина, посмотрим где наш КП будет.
Желтые трехэтажки нависали над позицией роты. С плоской крышей одна, и местность с неё как на ладони. Просматривался и внутренний двор. Трофимов присел на бортик опоясывавший крышу. – Старшина, готовь место. Не знаю правда, разрешит комбат или нет?
– Я всегда готов, командир, вот только презервативы кончились!
– Старшина, не пыли не в тему, подбери гранатометчика, снайпера и пулеметчика. И Загальского сюда, совсем писарь от рук отбился. Я что ли, эту чертову бухгалтерию вести буду?  Проверь жильцов в подъездах, узнай где пустые квартиры, двери заколотить.. Понял?
– Так точно! Матрасов сколько брать? 
– Старшина!
– Йя!
– Иди к черту!
– Значит, на свое усмотрение.  – По дороге прокатилась какая-то древняя колымага. Проводив тарантас взглядом капитан  нажал на кнопку вызова – «Линзы», выставить посты на флангах, досматривать все проезжающие машины. Подозрительных задерживать.
– А наши? – поинтересовался Синяков 
– Что наши?
– Наших тоже осматривать?
– Зачем военные машины смотреть? Пропускать беспрепятственно.
Февраль, а день по летнему теплый. Расстегнув бушлат капитан снял шапочку и смотрел как копают окопы. Взводные транспортеры уткнувшись в насыпь  сторожили порядком надоевший солдатский труд. – .. я кому говорю! – Трофимов повернул голову. В первом взводе разгорелась перепалка. Баранов спорил с заместителем. Придется идти туда. – В чем дело? Подойдите оба ко мне!
– Я его спрашиваю где солдат, а он мне – не знаю! – обиженно  и разгорячено затараторил  лейтенант доказывая свою правоту. Венцель угрюмо отмалчивался и отворачивал лицо. – Какой солдат, о чем это вы?
– Солдата нет, лопатка торчит, а его нет!   
– Где ваш подчиненный, сержант? 
– По нужде отпросился..
– Даже если так, что такого у вас обидного спросили? – Сержант молчал. – Засранца найти, наказать и доложить! А может ты его сам отпустил? – Сержант молчал  покраснев еще гуще. – Так-так,  вот оно значит что.. тогда и для себя наказание придумай.  Вечером доложишь. Все понятно?
– Все.
– Выполняй, сержант. Пошли в сторонку, командир. – Офицеры шли по безлюдной улице. – Ты хоть понимаешь, почему  к тебе такое отношение?
– Да.
– Во, а ты прешь как бульдозер. Ты пока на меня побольше ссылайся. Мол, ротный приказал.. велел, туда-сюда.. А ты мол, только передаешь – Баранов молчал прикрыв глаза длинными пушистыми ресницами. Капитан тяжело вздохнул – пацан, всего-то на несколько лет моложе солдат. – И с сержантами своими почаще советуйся. Хотя бы для вида спроси, что они думают, они ведь лучше тебя своих людей знают. – Лейтенант молчал упрямо нагнув лобастую голову. Трофимов остановился – Иди командир, и постарайся без эмоций, даже когда ты прав.

3

День перетек в вечер. Батальонный штаб расположился во дворе микрорайона. У панелек стояло несколько бэтээров и командно штабная машина. Трофимов спрыгнул с бэтээра – Комбат где? – старшина с разведроты кивнул на подъезд – В квартире, твой командир.
– Разведка, а вы чего здесь делаете?
– Вашего комбата бережем.
– Ну-ну, крепче стереги. – Пройдя  просторную прихожую Трофимов наткнулся на уминавшего что-то на кухне, зампотеха. Майор поперхнулся от неожиданности и с трудом проглотив кусок недовольно поинтересовался – Ты чего здесь делаешь?
– Комбата ищу.
– Иди на улицу, совещание будет в КШМ. – Трофимов все таки углядел Сапожникова в маленькой комнатке, с одиноко стоящей солдатской кроватью заправленной синим одеялом согласно всех наставлений Вооруженных Сил Российской Федерации. Комбат торопливо переодевался. Увиденное обнадеживало. Комбат в квартиру забрался, значит и ему можно попросить разрешения оккупировать берлогу в облюбованном доме.
– Товарищ подполковник, вот на схеме местности что я нарисовал, показаны трехэтажки, разрешите там пост поставить? – комбат благосклонно посмотрел – Хорошо.
– А квартиру занять? – наглел капитан. Сапожников задумался, поморщился – Ну хорошо, занимайте.  Нового пока ничего нет и если вопросов нет..


Глава 39. Ночной Грозный

Пройдя мимо пахучих, распускающихся акаций Трофимов подошел к подъезду и дернул ручку. Заперто. Стукнул в гулкую дверь. – Там кто? – с крыши, на фоне светлого неба нарисовалась голова.
–  Конь в пальто.
– А, товарищ капитан, сейчас открою. – Загрохотали сапоги, в щелях дверей замелькали блики света. Поднимаясь по лестнице Трофимов недовольно смотрел на открытые провалы распахнутых дверей – Там что, не живет никто?
– Нет.
– Я же приказал  заколотить, мародеры!?
– Завтра, товарищ капитан.. – Лестница вела на крышу, в полуразрушенную шальным снарядом чердачную будку. Ушлый пулеметчик уже приспособил разбросанные кирпичи соорудив из них укрытие. – Осторожно командир, тут пролом в крыше. – Из темноты показался старшина – Я чуть не провалился. – Капитан огляделся. Старшинка устроился классно. В углу, на куче барахла устроился снайпер Макаров, худенький востроносый солдат. На противоположной стороне на сошках стоял гранатомет без гранатометчика. Старшина откуда-то приволок кресло качалку, а Загальский в полуразрушенной будке уже звенел посудой. – Чай будете, товарищ капитан?
– Отставить глупые вопросы. Посущественней, ничего нет?
– Есть.
– Где достал? – капитан осторожно принял  из рук писаря чашку гигантских размеров. – Ты точно знаешь, что это не ночной горшок?
– Не знаю, товарищ капитан, старшина откуда-то принес. – Трофимов крякнул – Старшина, ты где такой посудой разжился?
– Понравилось?
– С такой кружечкой только милостыню просить..
– Там нет никого, квартира брошенная и газ идет, может штаб-квартиру там забабахаем?
– Посмотрим. – Трофимов прикончил банку разогретой каши и отставил приторный от сладкого чай, откинулся на припасенный старшиной матрац. Совсем стемнело. Дул резкий, порывистый ветер. Нарастала густая, беспорядочная стрельба со всех сторон. Раньше такого не было. С крыши хорошо видно как кое где из домов и чердаков  вырываются стремительные огоньки  трассеров. А в самих домах, насколько видит взгляд, ни огонька. Темный, мрачный, стреляющий город.  Капитан воткнул в рот сигарету, затряс спичками намереваясь закурить. – Не курите, товарищ капитан – подал голос Макаров.
– Что такое?
– Снайпер где-то справа, в девятиэтажках сидит.
– Ты что, видел что ли?
– Оттуда несколько выстрелов было в нашу сторону, парни внизу в окопах закурили.
– Засек?
– Далеко, и окон полно. – Спрятав сигарету Трофимов взял ночной прицел пристегнутый к автомату, лег положив цевье на мягкую подстилку. Щелкнув тумблером повернув ручку настройки. В темном круге замелькали блестки, проступив, позеленело яркое пятно. Разогреваясь, в приборе возникли очертания домов. До домов далековато однако, метров семьсот.. А прибор рассчитан на четыреста метров уверенного наблюдения и поражения. К прицелам, капитан относился трепетно и нежную электронику не доверял никому. Приборы новенькие, в комплектах насадок были все виды стрелкового оружия.  «Ночник» можно посадить на гранатомет, пулемет, винтовку.. С прибором, можно было стрелять даже днем. Пристрелянный, четырех кратный прицел не уступал снайперскому  ПСО-1 и позволял попасть в свечку. Вся проблема была в питании. Одна ночь, одна батарея. Тем более, на три аппарата. А прибор для подзарядки был только у Боярченко, и все время был занят. Что бы хоть как-то выйти из проблемы Трофимов разбирал блоки питания от «Транспортов» меняя круглые «таблетки» аккумуляторов. С зарядкой этих блоков, проблем у связистов не было и они меняли их по первому требованию. Приборы работали как часики, Все было видно как днем, только в зеленом свете. В белых панелях домов отчетливо виднелись  квадратики окон. Стекла бликовали  отражая пожары. В некоторых  же, виднелись яркие точки света. Ничего себе.. Откуда? Капитан отвел голову от прицела, посмотрел в темноту. Разноцветная радуга, видать резкость слишком большая. Закрыв поплывший глаз, посмотрел левым – ни-че-го. Темнотища. Опять припал к прицелу. А в окнах был свет! Ага, понятно.. Электричества нет, жильцы жгли коптилки. Так как свет очень тусклый, обычный глаз на таком расстоянии не замечал его. Инфракрасный же прицел намного чувствительней, он эти огоньки видит и показывает. Толку правда от этого..  Снайпер был опытен и стрелял через оптику не включая подсветку, в ином случае ночной прицел мигом бы обнаружил характерную точку, даже на таком расстоянии. Хотя как.. опытный? Не очень. Скорее всего он даже не подозревал о наличии подсветки сетки прицела. Об этом говорило и то, что вражеский стрелок не реагировал на работающий прибор. Люминесцентным экранчиком, оборудован каждый снайперский прицел.  Просто опусти его, и ночник вот он.. подводи метку и стреляй под яркую точку.
Поведя прицелом по фасадам многоэтажек, капитан разочарованно вздохнул. Да тут этих окон, туча.. сотни, тысячи! В какой квартире микрорайона, в глубине комнаты затаился стрелок? Еще раз тяжело вздохнув, капитан отключил прибор. – Давай Макарушка, смотри. Если что долби, да не забудь потом с этого места смотаться.
 Трофимов курил лежа на спине и разглядывал небо в ярких огоньках трассеров. Иногда, на крышу шлепались упавшие с высоты пули. Навалилась дремота, он перевернулся на бок  – Старшина, разбудить к трем.
– Не беспокойся командир, все будет отлично! – Поерзав, капитан накрылся ватным одеялом. Заморосили редкие капли дождя.  В полудреме слушал, как шаркая подошвами по гудрону, бодро покрикивая ходил старшина. Скрипнув, захрустела полозьями кресло-качалка. Шумно схлебывая старшина пил чай. Что-то пробормотав в адрес Макарова, чиркнул спичкой. Старшина не успел даже затянутся и выбросить спичку. Из темноты, глухо чмокнув ударилась в будку пуля. Опрокинувшись набок Широков метнулся в сторону отползая на карачках, отряхиваясь от горячего чая – Козел..! Откуда стреляли, Макар?
– Не понял товарищ старшина, не успел увидеть.
– Куда ты смотришь, баран! Твоего старшину чуть не убили, а ты прохлопал? Дай сюда винтовку! И чаем весь облился.. – доносился сдавленный смех дежурной смены. – Чего ржете дураки? – Но курить в наглую,  больше никто не решался. 
– Командир, вставай, вставай.. – старшина мягко тряс за плече.  Сладко потянувшись под теплым одеялом Трофимов скинул сапоги и почесал зудевшие ноги.  Надо было снять когда спать ложился. Старшина быстро затих. Одно из немногих достоинств  Юрки, он не храпел во сне.  Стрельба совсем стихла. Стыла черная и глухая тишина. Ночь как чернила, не видать ни звезд ни края крыши. Пулеметчик тихо сопел носом. – Красно-ов.. – Тишина. – Краснов! – Солдат проснулся и тихо засвистел какой-то веселый мотивчик. – Звали, товарищ капитан? – Капитан не ответил разглядывая лежащие внизу окопы через ночной прицел. Люди шевелились. Забрезжил мутный рассвет. На тыловом перекрестке показались два развернутых в стороны транспортера. У темных заборов переминались тени дежуривших солдат. Сидеть в окопах, было значительно хуже. Замполит тоже не спал, сидел съежившись у дымившегося под раскидистым тополем костерка. Холодно. Мозжила утренняя сырость. Спустившись с крыши, капитан подошел к посту и присев рядом, протянул к тусклым языкам пламени озябшие руки – Кажется с этой улицы ночью стреляли. – Замполит смахнул слезы от дыма – Мне тоже так показалось. – Поднявшись ротный подошел к углу и долго смотрел в глубину утренних сумерек. – Бери пятерых бойцов, пойдем проверим.
Разбившись на тройки, группы осторожно крались вдоль домов. Стволы беззвучно перемещались по темным льдинам окон, сторожа любое движение. Тихо, не гавкают даже собаки.. Подозрительный дом был совсем рядом. Трофимов поднял руку вверх. – Стой. Движением кисти показал замполиту шедшему по другой стороне улицы –  Пройдем через другой дом. Дергунов кивнул. Осторожно потрогали калитку, заперто. Взявшись за приклад и ствол автомата бойцы встали на колено. Трофимов ткнул в солдат и крутанул рукой показав на запертую дверь – Ефремов, Паха, через забор, открыть калитку. Рассыпавшись полукругом группа  настороженно замерла. Лениво клубясь ползли клубы предрассветного  тумана. В сером рассвете все дома казались одинаково серы, не было ни одного цветного пятна. Глухо стукнул подошвами приземлившись на той стороне Ефремов, зашуршал об доски забора второй. Наступила тишина. Осмотревшись, солдаты зашептались. Негромко звякнув откинулся запор. Бесшумно растворилась калитка. Во дворе полумрак стал еще гуще. Только бы собаки не было, ни к чему сейчас шум.. По одному, озираясь шмыгнули во двор. Последний солдат пятясь прикрывал тыл. Мимо сарая, скорее в огород.. Ветхая изгородь торчала длинными разнокалиберными палками. Все так же, молча, капитан поднял два растопыренных пальца. Остальные опустившись на колено в засохшем, хрустящем  бурьяне   настороженно ловили звуки. Первая пара с замполитом полезла через изгородь. Гнилые палки не выдержали. С шумом и треском солдаты рухнули на другую сторону. Шепотом, испуганно заматерились. Нервные смешки. Пара, перебежав открытое пространство залегла у другой стороны огорода. В образовавшуюся брешь проскользнули остальные. Влажный чернозем лип к сапогам. Ноги разом отяжелели. Другую изгородь перемахнули тенями. А вот и подозрительный дом. Широкие окна занавешены белыми занавесками. Не колыхнется ни одна. По два человека на стены с окнами. Потряс гранатой – приготовить. Бойцы зашевелились, распластавшись у стен, приготовили оружие. Едва слышно щелкнули предохранители. Слава Богу патроны дослали заранее.. догадались.  – Пошли, Васильев. Стучи. – Подняв оружие, ротный направил его в дверь и отошел на пару шагов. Приклад Васильева грохнул в тяжелую, дощатую дверь. Сержант спрятался за косяк. Тишина. Еле заметно шевельнулась занавеска, как будто кто-то открыл внутреннюю дверь. Все напряглись, выстрелы вот-вот ударят через дверь! Послышались осторожные шаги. – Кто там? – раздался негромкий мужской голос.
– Открывай, поговорим.
– Кто вы, о чем нам разговаривать?
– Ты сам откроешь, или как? – капитан нервно облизнул пересохшие губы. Звякнул запор, ключ провернулся. На крыльцо вышел невысокий щуплый мужчина. Одетый. Чеченец. По лицу не видно что спал. Настороженно смотрел на солдат. Вытянув голову посмотрел по сторонам, увидел еще двух вооруженных людей. – Что вы здесь делаете? По какому праву вы вошли сюда? – Трофимов криво улыбнулся – Права начинает качать.. – Это ты, что здесь делаешь? Где хозяин дома? Ты один здесь? Отвечай, быстро! – Чуточку помедлив, мужчина кивнул головой  – Это мой дом. Я его купил.
– Ах ты его купи-ил! В девяносто четвертом, небось, домишко пробрел, а? – капитан недобро прищурился  – Семейку, что раньше здесь жила, в огороде вместо удобрения закопал или на свалку вывез, что б не воняли? – Как в Чечне  «покупают» дома, он был наслышан.
– Нет. – Чеченец сдерживая страх старался смотреть прямо, волнение выдавали только мелко дрожащие пальцы на косяке. – В девяносто третьем. Я сотрудник милиции, если хотите, могу показать документы. В доме еще есть пистолет. Осматривать дом будете? – Прямота обезоружила. Капитан опустил автомат, истеричная злость прошла. Если бы тот вздумал продолжать разговор в прежнем духе, его бы просто прибили. А дом сожгли. По крайней мере к этому все шло, поскольку стреляли именно отсюда. А может, его подставить хотели? Но этот человек не врал. Ни одной фальшивой нотки, мужик говорил очень искренне. – Тащи документы. – Хозяин скрылся в доме. Быстро вернулся. Не соврал. Документы и впрямь были оформлены в девяносто третьем. На белой плотной бумаге временное удостоверение сотрудника новой милиции. Фото, разрешение на ношение оружия, номер пистолета. Капитан сверил номера на стволе. Сходится. Облегченно вздохнул. Вернул бумаги. – А кто это по ночам от вас стреляет?
– Не знаю.
– Смотри, если еще повториться, разбираться не будем. Из гранатомета твою избу разнесем. – Чеченец промолчал.  – Давай, двери открой, выпусти нас.
– А вы как, через забор перелезли? – вскользь, тщательно скрывая неприязнь, открывая двери осторожно поинтересовался чеченец. – Военная тайна! – усмехнулся замполит. Негромко свистнув позвал – Пошли! –  Мужчина ошарашено смотрел на выныривавших из-за угла солдат. Торопливо гремел ключами запирая двери. Напряжение разом спало. Солдаты пересмеивались. В разброд, брели по улице негромко переговариваясь. Разгоравшийся солнечный свет успокаивал, дома уже не казались такими мрачными и враждебными. – Что еще заметил, Сань? – Трофимов  в несколько затяжек прикончил сигарету, полез за следующей. Замполит флегматично переставляя ноги пожал плечами – Ничего вроде, только какой-то придурок с соседней улицы трассерами вверх шмалял. Тут где-то рядом морпехи стоят, они наверное. – Трофимов остановился  – Какие морпехи, ты что, откуда они здесь? Ты чего-то путаешь.
– А я говорю морпехи, знаешь какие они придурки?
– Ты чего-то путаешь – твердо повторил капитан. – Надо сначала все разузнать прежде чем так говорить.
 
Глава 40. Мародеры

Трофимов водил биноклем по  заборам, крышам домов. Какие к черту, морпехи? Нет тут никого, это боевики. Хоть что-то проясняется. Обнаружился враг. А как его достать? Для этого, нужно хотя бы кое что знать. А что бы знать, нужно прояснить сложившуюся вокруг обстановку, нужны данные. И где их взять, с полка? С них взятки гладки. В лучшем случае общую обстановку невнятно озвучат. У комбата? Он сам ни чего не знает. Хотя, у него целое отделение разведчиков.  Правда они не разведкой, а охраной его величества занимаются. Телохранители-с.. своим солдатам не доверяет что ли? Ну да ладно, черт с ним. Нужно свою разведку налаживать. Все элементарно просто. Походить нужно, оставшихся жителей о том, о сем поспрашивать. Глядишь, кто чего и шепнет на ушко. Посмотреть, что за местность, какие жители живут, сколько домов брошено, кого тут раньше больше жило, потолковать душевно и за жизнь.. Чего-чего, а вопросов за ночь накопилось предостаточно. Вот только кого послать? Замполита? Вся разведка тут же закончится с первой же, найденной бутылкой. Взводных? Нет уж, лучше сержанта послать. А какого?  Но, комбат?! Что случись, он его сожрет. Хоть и улыбается пока, людоед. Придется идти самому. 
Шли по огородам. По улицам ходить не хотелось. Большинство домов было брошено, некоторые стояли вообще заколоченные. Им в таких местах пока делать нечего. Держаться нужно подальше от них, нечисть там. На данный момент, нужны нормальные люди, местные жители. Понаблюдав, капитан выходил и завязывал разговор. Люди держались крайне настороженно. Русская речь и камуфляж значили мало, так же как удостоверение и знаки различия. Трофимов не торопил. Ничего,  привыкнут, узнают – разговорятся. Этот визит не последний. Мужики ничего не знали и убедительно жали плечами, женщины охотно беседовали на общие темы, но дальше этого  – Стоп! Превращались в незнаек, оно и понятно.. Но кое что все же удавалось выудить и сопоставить. Постепенно, крупица за крупицей скапливалась информация. Основное население с недавних пор, чеченское. Охранять дома осталось несколько стариков, армяне,  несколько русских семей и старухи, которым некуда ехать. Их, под угрозой расправы обязали сторожить дома. Светлое время боевики пережидают в брошенных домах. Или, где живут русские. На каждой улице, одна две группы. Состав самый разный, русаков кстати не так уж и мало. В домах, группы  располагаются почти напротив друг друга. Таким образом обеспечивается контроль за подступами и не остается мертвого пространства. Передвижение по ночам,  по определенным маршрутам, и что самое интересное, они  не пересекаются. На этом участке боевыми группами руководит женщина, кажется с Прибалтики. Слышался явный акцент. Назвали и несколько домов где могут скрываться бандиты. А вот тут нужна спецоперация, мог бы конечно справится и он, но.. Это уже компетенция комбата. А от таких вещей капитан старался держаться подальше.
Осторожно ступая и обходя хрустящие осколки, подошли к домишке откуда ночью заметили вспышки. Заглянули в щели. В большом окне виднелась семья, ели. Больше никого не видно. – Следи за мной. – Лихо перемахнув через затрещавшие доски забора Трофимов без стука зашел на кухню. – Хлеб да соль! – Хозяева, семья армян, все также не спеша ела почти никак не отреагировав на его появление. Видать не так редко гости заходят.. Неодобрительно, и вместе с тем с любопытством оглядели его с ног до головы. Капитан в свою очередь изучал сидевших за кухонным столом. Глава семьи был жилист и  худ, мама была толстушкой небольшого роста, почти как шарик с большими и темными глазами. Молоденькая дочка с оформлявшимися округлостями, симпатичная, в маму, и угрюмый, худой подросток сын. Хозяйка прожевала, положила ложку и скрывая беспокойство ласково улыбнулась –  Чего нужно дорогим гостям? – голос был мелодичный. – Кто вы такой? – отрывисто, и не так любезно поинтересовался глава семейства пряча глаза под кустистыми седыми бровями. – Я-то? – Трофимов оглядел комнату, бесцеремонно поднял занавеску прикрывающую нишу. – Внутренние войска мамаша, смотрим, проверяем. – Хозяин нехорошо насторожился  – И что же вы тут проверяете? – Трофимов улыбнулся – Кушайте, кушайте от вас вечером стреляли, домик осмотреть надо.
 – Давайте, давайте! – обрадовано, как будто ей сказали что приятное,  подхватила толстушка. Хозяин угрюмо подумал и нехотя кивнул. Поймав взгляд отца подросток положил ложку и встал из-за стола. Бочком, пряча глаза шмыгнул в дверь.  – Куда разбежался? – Капитан поймал его стволом и оттолкнул обратно. Уж больно нехорошие мысли витали в этой комнате.. оружия полно, набрали во время боёв.  Сейчас сыночка возьмет пистолет или что-то посущественней, и грохнет сзади подозрительного дядю. Труп спрячут, мозги и кровь замоют. Что рожа у него бандитская, капитан и так знал давно. Знаков различия нет, небрит и немыт.. А эти, потом, точно так же будут делать удивленные глаза если кто про него спросит – Никогда не видели! Подросток  угрожающе нахмурился и сделал повторную попытку прорваться. Капитан стервенея от наглости ткнул в ребра стволом больнее и  положил палец на спусковой крючок. – Сядь! – Хозяева отрывисто переговариваясь на своём языке. Мужчинка кинул красноречивый взгляд на нож на столе. Обстановка накалялась. Они думают, что одолеют его..  Да он их без стрельбы, одним прикладом переломает.. а может выстрел в верх и повелительный окрик? Потом, на поражение если не одумаются. Поганцы, думают что он один и действует на свой страх и риск. А боевики что к ним приходят, свои люди.. Еще немного и эти глупцы натворят таких дел, после чего у него будет только один выход, перестрелять их всех. Иначе, разборки на предмет законности и правомерности действий в условиях .. э, даже не войны, официально она уже закончилась. Прокурору  ведь не объяснишь что он прочитал в темных глазах потерпевших, ему подавай факты! И объяснения, почему он оказался здесь. Плевать он хотел на разведку! Где приказ или другое официальное, письменное разрешение? Вот уж комбат отоспится на нем.. – Все это промелькнуло в доли секунды и сделав шаг назад ротный свистнул. Рослый Загальский загородил проем двери. Армяне мгновенно превратившись в овечек.   – А теперь, хозяин, веди нас по двору. Иди вперед! – кивнул стволом Трофимов. Второй этаж оштукатуренного дома представлял собой чисто выметенную веранду с большим, откидывающимся окном в сторону ихнего расположения. Ни одной вещи. За дверью стояла банка из под окурков. Чистая, но воняла.. – Не живете здесь? – как можно равнодушнее спросил ротный спускаясь вниз. – А чего там делать? Стрельба по ночам, мы давно туда вообще не ходим.. – затараторила мама. Капитан промолчал. Не ходят, а почему все выметено и чисто? И специфический запашок пороховой гари. – Закурить не найдется? – как можно естественнее хлопнул себя по карману капитан и сокрушенно потряс головой. – Сигареты где-то посеял..
– Не курю – не дружелюбно отозвался папаня. Ну точно, боевички по ночам тут сидят и аккуратно курят в баночку. Культурные, сволочи. И опять загвоздка. Ну нашел ночную лежку, и что из того? Хозяева-то в чем виноваты? Потребовать от них что бы боевики тут больше не показывались? Тоже глупость. Им что, жить надоело? Они бы с удовольствием сдали боевиков, но не верят официальным властям. Есть тому резоны. Вот и крутятся как могут. Обстановка же в доме была какая-то нарочито скудноватая.  – Нет, нет никого! – тараторила хозяйка подпрыгивая как мячик. – А это? – показал Загальский на кирпичный дом стоящий в глубине двора. Мама замолчала. Хозяин был тоже, вроде как слепой – Где?
– А вот, дом!
– Ключа нет. – Капитан достал гранату и подбросив, поймал – Ничего, сейчас откроем! – Переговорив по своему хозяйка достала ключи, и резиново улыбаясь открыла двери.  – Вперед.. – показал стволом автомата Трофимов отцу с сыном. На женщин демонстративно не обращал внимания. За ними приглядывал Загальский. На хозяина это действовало успокаивающее.
– Где столько добра нажили, а? Хозяева дорогие? – Трофимов  удивленно сплюнул, присвистнул и покачал головой. Хозяева молчали тревожно ломая пальцы рук. Теперь понятно, чего они так боялись больше всего. В уголовном кодексе,  по этой статье давали немало, во все времена и во всех странах. – Купили, купили мы все это.. – торопливо  затараторила хозяйка. Вся большая комната была сплошь, до потолка, завалена барахлом. Шубы, холодильники, ковры, телевизоры, хрусталь… Капитан еще раз презрительно плюнул и опустил ствол. – Пошли, отсюда Загальский.
– Кому война, а кому мать родна.. – не сдержался и солдат. Хозяева оскорблено возмутились – Да мы все честным путем приобрели! За продукты!
Да-а, все таки турки, были не так уж и неправы.. 


Глава 41. В поисках решения

1

За следующим забором были уже свои. Доносился лязг люков и зычные голоса. Боевые товарищи бурно перепирались, решая кому дооборудовать окопы. – Давай, Загальский, двигай домой.
– А вы, товарищ капитан?
– Я еще здесь немножко покружусь, разнюхаю как что. – Проводив бойца ротный осмотрелся и приготовил гранаты. Теперь, нужно каждую тропиночку вокруг роты лично прощупать, все дома обнюхать на предмет волчатины с шакалятиной.  Вопросы, вопросы, вопросы..  Что за тропинки, свежие или старые?  Сколько человек эту тропинку топтало, естественна она или нет? Допустим, тропинка от калитки к погребу – это естественная, а от пролома в заборе к соседнему забору? Как дома стоят, двери заколоченные или нет? Взломанные? Домик бедненький, а взломан. Почему? А потому что он рядом с постом ихним, через забор. Может, это его солдатики внутренностью интересовались? Любой человек, бандит и убийца приучен к определенному социальному поведению и штампам. Окна, помойки. Откуда свежие обертки, банки из под консервов? И смятые пачки из под сигарет, острым табачком отдают. У него таких нет, значит.. для внимательного глаза нет тайн, каждый предмет о чем-то своем может рассказать. Битый шифер аккуратно с тропинки в сторону убран. Чья заботливая рука это сделала? Ночью, это трудно. Кто рядом живет? Ай видел дядя чего? А может слышал что, ночью?  Да ты говори, не стесняйся.. Но дядя упырем смотрит, запомним это лицо и дом. А вот недостроенный трехэтажный, чего уж там, дворец. Как с него отлично видно! Что бы сделать, что бы любопытствующих тут поменьше шлялось?  Деревянная лестница аж на самый верхний этаж ведет. Вот мы её пилкой сейчас.. А опилочки соберем. Все до одной. И разрез аккуратно пылью замажем. Можно конечно еще незаметней это сделать, да ни к чему это. Днем, дом хорошо просматривается. А ночью? А кто по ночам лазит? Вот надреза и не увидит гость ночной, желанный. Капитан посмотрел вниз, злорадно хихикнул – грохнешься, костей не соберешь! Все, пора назад. Перемахнув через забор приземлился рядом с очумевшим солдатом. Осклабившись, потрепал по плечу  – Чё салага, труханул? Смотреть надо по сторонам, а то среди бела дня утащат. – Возле бронетранспортера  терлись пара каких то русских парней. Капитан присел на лавочку положив на колени автомат.  Один чистокровный русак, другой с каким-то странным разрезом глаз, придававшим лицу хищное соколиное выражение. Никак, полукровка. – Сергей,  Виктор – протянули руки парни  – Живем здесь, познакомится пришли..
– Значит, здесь живете? Ну и как?
– Да никак, по разному было.
– По разному, это как?
– Работа, в принципе была. Утром придешь на биржу пораньше, тысяч двадцать в день заработать можно. Строек много было. Если больше.. – парень полез в карман за сигаретами, если больше, то ночью могут придти.
– Дай-ка закурить.. – Трофимов взял пачку в руки. Нет, у заколоченных домов другие пачки валялись. Вполне натурально закашлялся – Табак плохой, получше ничего нет?
– Нет. 
– Ночью это как, убивать, что ли?
– Если заупрямишься, но сначала честно предупредят, делится нужно, друг..
– Ни фига себе!
– Ага, даже женится не разрешали.
– Да ладно, а то тебе помешают дурака запихать.. 
– Запихать не помешают, но как жить без официальной регистрации? А дети пойдут?
– Не разрешали?
– Не разрешали.
– Нда.. Ладно ребята, потом заходите, не до вас пока. – Нехотя, парни поднялись с места. Капитан смотрел в след. Русских чеченцы используют частенько. Узнать где и сколько солдат, какое вооружение,  укрытия. Кто командир, что из себя представляет, слаб ли на вино и прочие слабости.. Как откажешь когда угрожающие глаза красноречиво глядят на родственников, на тебя самого, обещая издевательства и смерть? Похоже, за него взялись всерьез. Тоже время даром не теряют, но не на того напали.. Трофимов злобно оскалился. Давить их надо, их же методами.  Подождав пока парни отойдут на приличное расстояние, капитан оживленно заговорил хвастаясь успехом – Нет там никаких морпехов, абреки это стреляли. Даже место где этот козел сидит, нашел. В саду, будочка кирпичная, печка стоит, дрова заготовлены. Погреется, выйдет, постреляет и обратно – капитан радостно потер руки. – Хотел гранату в топку засунуть да золой присыпать. А, ладно, и так достанем. Вот только гильз нет, заморочка какая-то выходит. Палили-палили а гильз нет, у тебя насчет этого.. – ротный осекся. Дергунов послушно и тупо кивал головой. – Пьяный что ли? Пойди сюда! – Замполит послушно попытался но повело в сторону, и он чуть не упал.  Схватив заместителя за грудки, встряхнул так что лязгнули зубы. – Опять нализался? – Тот виновато молчал дыша перегаром. – Марш в транспортер, спать!
– Еесть, ккомандир.. – заплетаясь,  Дергунов кособоко добежал и залез внутрь машины.
– Ефремов!
– Я! – Сержант предано смотрел в глаза.
– Кто вино достал?
– Парни, с собой принесли.
– Сколько? Вместе пили или он один нализался?
– Трех литровую банку. Сначала вместе, потом они не допивали.
– О чем спрашивали?
– Да так, за жизнь разговаривали.
– Понятно.. Значит так, пока этот.. –  капитан запнулся, не проспится, ты старший! Ни с кем в разговоры не вступать, всех проходящих, досматривать. – Не дожидаясь ответа ротный пошел вдоль полуразрушенных домов. Надо было переварить и разложить информацию. Взобравшись на крышу капитан по привычке взял бинокль и рассматривая местность, думал про себя. Уловив смешок кинул мимолетный взгляд вниз, и замер – Вот это да! – перехватило дыхание. Две красивые девчонки сидели на лавочке. Покачивая ножками мило болтали с возникшим из ниоткуда Загальским. Ох, как он разливался.. капитан развесил уши слушая солдатский треп. Боец подъезжал грамотно! Девчонки не отводили от него глаз, и то и дело, заливисто смеялись. Потом, из ниоткуда материализовались Венцель с Ефремовым и бодрой походочкой двинулись к ним. Бойцы шли четко, как торпеды, никуда не отклоняясь от цели. Впервые в жизни, сердце кольнула жгучая зависть. Все правильно, молодые. О чем он, по их меркам старикашка, болтать с ними будет? Бинокль хищно обводил контуры тела. Вот только и оставалось что глазеть.. Ротный не сдержался и присвистнул от восхищения. Девушки подняли головы и захихикали, но захихикали совсем по другому. С досадой. Подняли головы и бойцы. Та, что помоложе, оттопырила средний палец – Фак ю! – Трофимов хмыкнул. Однако цветочки-то, с шипами.. – И чего ты мне показываешь? – девчонки не отвечали и глупо хихикали. Бойцы испарились так же незаметно как и появились. Удивленно поглядев по сторонам, девушки поднялись, взявшись за руки пошли во двор. Скрылись в подъезде. Ушли.
С аккуратных попок, бинокль развернулся  на крыши. Девчонки сбили с мысли и Трофимов напрягался вспоминая откуда еще били пульсирующие вспышки. Ага, кажется вот.. в окулярах виднелся недостроенный кирпичный дом. Ярко блестела оцинкованная крыша. В одном месте листы сняты, вернее крыша покрыта не до конца. А может с крыши вот этой баньки? – перевел взгляд на стоящую в саду баньку. Эти места проверенные. Ничего подозрительного. Натоптано, правда много.. и окурки валяются, темные пятна вроде как мочи.. Точно, вот отсюда они и стреляли! Дом не жилой, залезут под крышу, из глубины бабахнут несколько магазинов и вниз. Покурят, оправятся, и снова наверх. Он тогда еще соседей, двух тощих чеченцев спрашивал, не лазят ли здесь по ночам? Вспомнил, как блудливо завилял зрачками старший отрицательно качая головой. – А гильзы? – резонный вопрос. Гильз не было нигде. Вот, как раз они на это и рассчитывают. Помнится, разведчиков точно так же обстреляли, они в ответ шарахнули. Так потом какой-то штабист аж визжал подпрыгивая от возмущения – А гильзы, гильзы где? Приемники у них на оружии стоят, вот что. Нехитрое приспособление, а вот поди ж ты, как в заблуждение вводят. – Краснов! Тащи станок и пулемет. – Достав гвозди и топор, солдат прибил к крыше раздвинутые лапы станка. Капитан весело насвистывал фиксируя пулемет. Затянув рычажок вертикальной наводки, попробовал как держит фиксатор. Повел пулеметом в стороны, задумался, прихватить крышу баньки в сектор обстрела или не распылять плотность огня? Подцепив пластинки фиксаторов перевел, зафиксировав горизонтальный ход. Оружие едва двигалось в ограниченном пространстве. Все, даже целится не надо, снял с предохранителя, нажал на курок и води не спеша, пока ленты не хватит. Поднял крышку ствольной коробки, проверил патрон, захлопнул. В ленте ни одного трассера. Хорошо. Это в движении хорошо бить, или обозначая цель, корректировать огонь в темноте. Проверив, накинул тряпку и отошел от оружия. У боевиков тоже бинокли есть.

2

Взвода окопались и Трофимов шел по насыпи разглядывая окопы. Матрасы, одеяла.. В глубоком окопе уже красовалось и мягкое кресло. Кто-то додумался первым сделать навес, и несколько человек торопились повторить выдумку. Нишки для боеприпасов, сухпая.. – молодцы! Ротный с ходу поддал ногой. Выложенный из кирпичей, кастрюль и чайников бруствер окопа с грохотом разлетелся. – Товарищ капитан!!! – возмущенно взвизгнул снизу Женечка. Круглое ангельское личико покраснело от досады. Трофимов рассмеялся – Ну ты точно, скоро матом ругаться будешь! – Присел на корточки. – Женя, бруствер из дерева или земли должен быть, и не блестеть что твои кастрюли. По ним тебя вычислить в темноте легко, и попасть. А если попадет осколок или пуля, тебя может рикошетом достать. Понял, дубовая твоя голова?   
Третий взвод встретил безлюдьем и тишиной. – Что за черт, где люди? – Трофимов остановился около транспортера и стукнул в борт подобранным камнем. – Эй, есть кто живой?
– Есть.. – лязгнул люк и показался заспанный наводчик пулеметов.  – Есть, товарищ капитан. – Кивнул на стоящий позади машины дом – После ночи отдыхают.
– Ты чего, один на позиции?
– Нет, в машине еще водитель спит
– А охрана? – Солдат молчал. – А, чего с тебя взять..
Во дворе хибары было пусто. И тоже, ни  часового, ни сигнализации.. Рванув дверь капитан ввалился в протопленное помещение и остановился. На полу, во всех позах лежали спящие. Несколько человек курили и подняв головы на шум, молча посмотрели. Высмотрев взводного, Трофимов больно ткнул стволом. Лейтенант дернулся, приподнялся хмуро глядя на начальство – Полегче.
– Я те дам полегче, подъем, я сказал! –  Пнул ближнего бойца. Недовольно ворча солдаты поднимались с пола, брали оружие – Почему, товарищ капитан? Вы сами в квартире устроились..
– Устроился. А вам запрещаю. Вас дураков гранатами прямо здесь закидают! Подберутся, так что хрен из-за заборов заметишь. А я на крыше сам любого достану! А  у тебя даже охранения нет, понял? В окопы, там спать и срать. Быстро, быстро я сказал! Разрешаю забрать все барахло.
– Товарищ капитан, больше не повториться..
– Марш отсюда! Героем посмертно хочешь стать? Забрался в ловушку, и доволен..

Глава 42. Штаб-кваритра

1

Штаб-квартира  –  это однокомнатная квартирка разгороженная тоненькой перегородкой. Мебель старенькая и самая обычная. Вещи собраны в узлы и распиханы по ящикам. – Широков! – старшина нехотя оторвался от вытащенного из стенки узла. – Чего?
– Кончай шарить.
– А вдруг чего-нибудь найдем?
– Старшина, кроме звиздюлей ты там ничего не сыщешь.
– Точно?
– Факт.
– Как скажешь, командир.
– Старшина?
– Чего еще?
– Узел на место, запихни!
– Старшина то, старшина сё.. – недовольно ворчал Широков забивая ногой узел обратно. – Хоть жратву-то брать можно?
– Не просто можно..
– Вот, это я понимаю! Я тут лапшички приготовил с маринованными помидорчиками.. – На кухне с шипением горел газ, шкворчала сковорода набитая горячей лапшей и заправленной тушенкой. Второй номер пулеметного расчета сервировал стол где-то найденным столовым набором. Кухонька не большая и не маленькая, оборудованная старой, но еще надежной техникой с различными приспособлениями. Квартира была какая-то устоявшаяся и уютная. – Умываться будете? – Рядовой Макаров выглядывал из ванны с ковшиком воды. – Что, и вода есть?
– Нет, полковая машина приезжала мы и налили куда можно. – Фыркая и радостно гогоча капитан чувствовал как вода смывает пыль, усталость и сомнения. – Может побриться? – вспомнил симпатичных девчонок. Передумал. Не стоило все же привлекать внимание. Чем позже обнаружат командира, тем лучше. С досадой крякнув капитан растерся жестким полотенцем и бодрой походкой вышел к столу. – Ну!? – командный состав уже сидел за столом нетерпеливо дожидаясь разрешения приступить к трапезе.
– Народ к пьянству готов! – вытянувшись доложил старшина. – Никакого пьянства, по сто грамм, не больше! Старшина, кстати откуда коньяк? Я же его весь вылил кроме фляжки, кто разрешил брать? 
– Никто не брал вашу фляжку, – старшина обиженно нахмурился разливая по хрустальным рюмкам пахучую жидкость. – Это мы с АРСа слили.
– С какого еще АРСа? – Капитан сел во главе стола. – Подъехал тут днем, с соседнего полка разливщик на Зилке, давайте говорит бачки. Я ему говорю что не надо, а он – раз коньяк не нужен, то как хотите.. 
На улице темнело. Трофимов поднялся из-за стола и постучал ножом по рюмке – Спасибо за все, по местам господа офицеры. Пора дело делать, ночь будет жаркая. – Квартира опустела. Почти весь подъезд был пустой. Окна первого этажа заколочены крупными досками, на втором жила какая-то чеченка старавшаяся быть как можно незаметнее, и лишь на третьем этаже жили две русские семьи. На ночь все жильцы уходили в подвалы. Защелкнув мощную задвижку на входной двери, Загальский поднялся на верх. – Все закрыто, растяжки проверенны товарищ капитан.
– Хорошо. – Трофимов сидел в будке пытаясь определить на слух откуда ведется беспорядочная стрельба охватившая весь город.    Перед фронтом, двухэтажная контора предприятия. Территория огорожена бетонным забором. Совсем рядом. На этой территории помещение из гофрированного железа. Оттуда, кто-то лупил по появившемуся соседу слева. Соседи перестреливались с засевшими в корпусе института, и на огонь с его стороны пока не обращали внимания. Этого стрелка надо было срочно снимать. С крыши, не резон. – Полста первый?! –  «Транспорт» работал прилично, слышимость была хорошая – Уничтожить противника прямо перед собой!
– Понял. – Баранов отключился. Время тянулось страшно медленно. Лейтенант что-то тянул. Потеряв терпение Трофимов опять схватился за радиостанцию. – А вдруг свои? – в  голосе подчиненного звучала такая неуверенность и растерянность, что капитан заскрипел зубами. Проклятье!! Отрыжка первых дней войны, как переломить ситуацию? – Вить, не дури. Ты мне веришь?
– Да но..
– Никаких «но», Витя, огонь! Вся ответственность на мне. Когда я кого из вас подставлял?
– Понял. – Взводный отключился. Капитан включил ночной прибор и смотрел как зашевелился в окопе лейтенант, высунувшись что-то скомандовал солдату. Опять сел. Пулеметчик в соседнем окопе зашевелился, задрал ствол вверх. – Тра-та-та..  – Пулеметчик бил грамотно, короткими, поводя стволом самый минимум.  Магазин у ручного пулемета большой, капитан терпеливо ждал когда закончатся патроны. Солдат бил в небо. Сам, или скомандовал взводный? Не суть важно.. Трофимов отстегнул прицел и аккуратно положил на мягкую подстилку. Щелкнул, встав на фиксатор подствольный  гранатомет. – Загальский, пошли. Остальным вести за нами наблюдение. Я в первый взвод. Внимание, выход! – Наблюдавший за двором Макар доложил – Двор чист.. Справа чисто.. По фронту чисто.. – Наблюдатели замолчали. Спустившись вниз, осторожно встали у двери. Открыв запор Загальский толкнул ногой. Дверь медленно растворилась. Трофимов нырнул в проем первым, и рванул в сторону уходя от возможной очереди или броска гранаты. Солдат выбежал следом. Запор за спиной щелкнул и послышался удаляющийся топот.
Баранов сидел на ящике в своем окопе и прислонившись к коптилке читал книгу не обращая никакого внимания на гремевшую вокруг стрельбу. – Вить, ты совсем дюзнулся? Потуши немедленно!
– Зачем?
– Тебя сверху как на ладони видно, ты бы хоть полиэтилен брезентом закрыл! – Взводный дунул. Окоп погрузился в успокаивающую темноту. Трофимов перевел дух – Ты почему не стрелял?
–  Я дал команду.
– Ты хоть проверил куда твой солдат лупит? В небо! – Лейтенант промолчал. – Откуда стреляют, ты хоть знаешь? – Лейтенант опять молчал. Капитан тоже сидел молча. Беда с ним.. сам ведь взял. А как не взять, кто бы разрешил оставить его? Прикончив в одну затяжку сигарету капитан решительно поднялся. Боевиков давить надо, пока они из соседей кого не зацепили. Иначе это на его совести останется. Испытанная тактика. Затешутся как можно ближе к позициям, и ну поливать соседей. Расчет простой, если у тебя под носом стреляют, но не по тебе, значит это свой. А соседи не всегда врубаются в это дело. Или связи нет, или солдат не посчитает нужным докладывать об обстреле, лупанет в ответ.  Логика – если в тебя стреляют, нужно стрелять в ответ даже не представляя куда летят пули. А пули летят куда угодно! Тут на стрельбище-то, днем, с попаданиями большая проблема, что уж тут про ночь говорить? Очередь вместо боевика  в своего попадает. У этого бойца, логика точно такая же. Перестрелка завязывается, будь здоров! Раненые, убитые.. Никак нельзя такого допустить. Сдернув автомат капитан примерился. И тут, увидел еще одного! Совсем рядом, прямо, за отошедшей  бетонной плитой забора метрах в десяти стоял автоматчик и нисколько не стесняясь,  бил в сторону многострадальных москвичей! Пламя вырывалось длинными языками. Ну и наглость.. С пояса, ударил очередью во весь магазин сверху вниз. Пули с жутким визгом отрикошетили в провал. Легкий шум. Есть, тишина! Теперь, ствол чуть выше. Внутри гофрированного сарая кто-то забрался на балки перекрытия и короткими, тоже гадил на соседей. Этого пулями трудно достать, уж больно сарай длинный.. Определив угол прицеливания, вдавил тугой спуск гранатомета. Толчок, характерный хлопок. Граната вылетела из оружия. Секунды полета. Резкий удар об кровельное железо, несколько голубых искр. Хлопок разрыва внутри помещения. И этот заткнулся. В общем хаотичном рисунке грохота образовалась немая  яма. – Понял, что к чему, лейтенант? – Баранов кивнул головой. Ротного это согласие не обмануло. Стрелять все равно никто не будет, пока не будет рядом его. Рота была запугана, да так, что боевикам не стоило её опасаться вообще.  Капитан собрался уходить и крутил головой пытаясь понять, куда подевался Загальский? Солдат запыхался и тяжело дышал, свалился в окоп – Товарищ капитан, там на перекрестке, чечена поймали.
– Поймали и поймали, не знают что с ним делать?
– Да нет, не похож он на боевика, а его точно расстрелять хотят.
– Пошли, посмотрим. – Пули свистели со всех сторон, в переулке же было тихо, слышалась только голоса. И тут зазвучали выстрелы. За транспортерами, у палисадника огораживающего полуразбитый двухэтажный дом,  неслась пьяная ругань. Это были не сто грамм принятые за общим столом, а кое-что побольше. – Прибью поганцев..
– Что вы сказали товарищ капитан?
– Это я не тебе. – Прижавшись спиной к штакетинам забора, мужик стоял вытянувшись в струнку. Синяков со старшиной  угрожающе нацелив стволы, ругались. Замполита рядом не было, за происходящим наблюдали насколько солдат стоявших поодаль.  .. – Ты чё, мудак, права тут будешь качать? А что вы с русскими здесь творили, чё ты про права молчал? – Грохнуло еще несколько выстрелов, темная тень молча подпрыгивала на месте. Кто-то ударил его в живот. Сломавшись пополам мужчина присел на корточки, судорожно задышал.  Капитан, решивший сначала не вмешиваться, передумал. Это вполне вписывалось в чеченские понятия о мести. Они же мстят всем попало и за что попало? Но в происходящем что-то задело. Стало противно, как в доме где чеченцы вырезали русскую семью. Беспредел. Вот так, делают врагов. – Стоп, хватит! – Не ожидавшие такого молодцы сначала примолкли, потом обиженно заревели – Это что же выходит, они наших мочили как хотели, а нам их нельзя? – Чеченца била крупная дрожь, лязгали  зубы. – Нет братцы кролики, капитан зло усмехнулся, мы на них становимся похожи и ничем от них не отличаемся в таком случае! Чё вы на него окрысились? – с неприязнью, в темноте посмотрел на чеченца. – Ты чего, его с оружием поймал? – Синяков отрицательно покачал головой – Нет..
– А может, ты его в бою взял?
– Нет, он по улице шел. – Лейтенант недовольно сопел. – Тем более лейтенант, тем более. Ты давай  в бою свою кровожадность проявляй, а не с обезоруженным. И вообще, какого хера ты тут делаешь, а не на позиции своего взвода?
– Зря вы за них заступаетесь, товарищ капитан. Вы бы слышали что он тут сначала говорил, как вел себя. Это он сейчас, такой смирненький стал..
– Может быть лейтенант, а пока давай его документы, ну, давай? – Требовательно протянул руку. Недовольно ворча, парочка отошла в сторону. – Посвети, Загальский. – Темно-красная паспортина. Мурат..  шестьдесят третьего года рождения. Грозненская прописка. – Так, и что же ты тут шляешься? – похлопывал по руке паспортом.
– До..  домой иду..
– Чего так поздно-то? 
– Комендантский час еще не начался, думал успею..
– Ага, чуть-чуть не успел. – Небрежно охлопал тело, пояс, ноги – чистый, нет ничего. – Зря вы так, расстрелять его надо! – раздались опять за спиной  недовольные голоса.
– По местам! – не оборачиваясь, рявкнул капитан.  – Ну и куда тебя теперь, а? Домой? А кто тебя знает, может ты и вправду боевичек, высмотрел все здесь. Нет, придется тебя все таки задержать.
– Отпустите.. я не боевик… оружие в руках не держал .. – стекла круглых очков горячечно блестели вспыхнувшей надеждой. Одно треснуло напополам. – Ну нет, рисковать не будем. Загальский, отвести. Руки скрутить спереди, бросьте матрас на лестничной клетке и привязать к перилам. Дернется – пристрелить. Если все нормально, утром скажешь что бы отпустили. – Потеряв интерес к задержанному Трофимов отвернулся. – Где Дергунов? – Замполит лежал в транспортере повернувшись к выходу спиной. – Подъем!
– Ну чего, кому еще неймется?
– Мне. У тебя тут такое творится, а ты?
 – Я спал. 
– А-а, ну спал так спал. – Капитан закрыл люк.

2

Двадцать третье февраля. Город сверкал праздничными вспышками. Сотни трассеров тянулись вверх, пересекались переливаясь. Трескуче ударили зенитки. Кто-то пытался написать 23. Из первого взвода неслись бодрые крики, старшина.. – Сейчас бабахну! Давай гранатомет сюда! Где этот боевик долбаный!?  – После обработки возле роты, боевики замолчали. Но левее, из здания нефтяного института, перестрелка с соседями не прекращалась ни на одну ночь. Тем временем внизу, скопом зарядили гранатомет. Слышались советы как надо целится. – Крестиком.. куда? – Капитан не успел вмешаться как мелькнула вспышка, грохот выстрела ударил по ушам. Тарель гранатомета смотрела на него. Описав кривую дугу, граната благополучно обогнув здание перелетела, и с грохотом разорвалась в воздухе.  Самоликвидация. Боевик и соседний пулеметчик замолкли. – Как я ему впердолил! – радостно вопил старшина. – Еб вашу .. ! Полста первый! Если еще раз этому дураку дадите гранатомет, я спущусь и все кости переломаю! – орал полуглухой капитан в микрофон радиостанции забыв что его и так прекрасно слышно. – Все старшина, больше нельзя, ротный запретил. 
Ближе к полуночи, стрельба ослабела и тут исподтишка, короткими, заговорил под оцинкованной крышей автоматчик. По крыше зашлепали пули. Трофимов обрадовано заорал – Мочи его! – Пулеметчик плюхнулся  на подстилку, сдернул тряпку. Резко загрохотал пулемет. Машинка ровно жевала ленту выплевывая пустые гильзы со звоном рассыпавшиеся по крыше. Вспышки выстрелов метались всполохами на мгновенья выхватывая из темноты резко очерченные крыши домов, ветки деревьев, заборы... Пулеметное стаккато оборвалось. Тишина, наступила звенящая тишина... До конца ночи, во всем районе никто не подавал признаков жизни.


Глава 43. Силен, слабый пол..


1

Ротный патруль осматривал место ночного обстрела. Ничего не было, ни крови ни гильз. Только дырки от пуль. Трофимов обескуражено посвистел. – Жаль. Поехали обратно. – Машина взревела трогаясь с места. Узенькая улочка вывела транспортер на улицу пошире, улица вышла на перекресток. Вдруг, все разом притихли. Капитан, прищурившись глядел на мелькающие мимо дворы думая про себя,  поэтому не сразу понял в чем дело. В глаза бросились два ярких, праздничных пятна. Две давешних девчонки. Слабый пол был силен.. солдаты, как-то все и сразу подтянулись. Один, стащив с головы каску торопливо пригладил отросшие волосы, другой расправил плечи, третий..  – Ой! – девчонки смутились  –   Извините, мы не знали что вы старший!
– А если бы знали? – девчонки опять глупо захихикали – Но мы же не знали.. – Злится на них было просто невозможно. – Да ладно, чего пришли? – Девчонки молчали поглядывали на парней. Те, так же молча смотрели на них. Капитан тоже замолк не зная что сказать. Юные, красивые, с гладкой белой кожей, в яркой одежде, они не давали сосредоточиться. Мысли растеряно бродили и не желали складываться в тяжелые рубленные фразы команд. Капитан закусил губу. Солдаты глупо улыбались и зачарованно молчали. Они больше ни на что не обращали внимания. Слабость была как зараза. Трофимов с ужасом ощущал как рот помимо его воли растягивается в улыбку.  Просто трясло, как хотелось взять небольшую, почти еще детскую мягкую ладошку и предано глядя в глаза внимать каждому слову, и смеяться, смеяться, смеяться.. Дурман! Ветер донес слабый аромат духов, и это был конец. Второй взвод пялился на двух девчонок и молчал. С трудом оторвав глаза ротный погасил идиотскую улыбку и собрав волю в кулак, значительно кашлянул – Девчата.. э..!? – Мат застрял в горле. Они были какие-то чистые, без грязных пятен. – Давайте домой идите! – с трудом удержавшись от ответной улыбки стиснул до хруста зубов челюсти, но выдержал голубой чистый взгляд. – До свидания! – вежливо пропели колдуньи, и под ручку, покачивая бедрами скрылись за углом.
– Что встали .. ! А ну, .. по местам вашу мать.. !!!!

2

Дождь, дождь, дождь крапал из прохудившегося неба. Блестели мокрые крыши, камни на дороге, темнели мокрые доски заборов. Солдаты, нахохлившись стояли около вырытых по углам окопов. С висящего на ремнях оружия капала вода. Было противно и сыро. Свободная смена спала в бронемашинах под навивающий сон, шелест дождя. На улице был серо, уныло и скучно. Даже не верилось что несколько часов назад было яркое теплое солнце  затянутое к обеду плотными тучами. На середине улицы хлопнула калитка. Две женские фигуры побрели к ним.  Что-то зачастили дамочки сегодня..  Трофимов подобрался.  Вынюхивать, или клянчить?   Капитан усмехнулся собственной подозрительности, вражеские разведчики просто чудились во всем. В мимолетном взгляде проходящего мимо человека, в проезжающей машине, темном окне напротив.. Что делать, промахов тут не прощали. А женщина, идеальный разведчик. Она не принимается как угроза, потому что слабее физически, на неё смотрят как на объект полового вожделения. Женщины были молодые и симпатичные, не старше двадцати трех. Халатики на голое тело, Трофимов это сразу определил, через дырявые плащи. Одна с примесью азиатской крови, вторая  чистая русская, блондинка с золотистыми короткими волосами и красивыми голубыми глазами. Настоящая арийка.. – усмехнулся он. Подошли, несмело встали. – Ребята, дайте закурить? – хриплым голосом попросила та, что была посмуглее. У обеих женщин лица помяты, опухшие от перепоя. Сабантуйчик, видать был. Уж не с боевичками ли баловались милые дамы? Днями домик был обыскан. Мрачный костлявый старик, испуганная бабка прячущая взгляд, маленький пацаненок и вот, дочка. Белокожая жила в другом доме. Солдаты не реагировали, неподвижно глядя на молодых женщин. Те неуверенно жались чувствуя сдержанность, зыркали по сторонам и на бронемашины. Молча, капитан достал пачку, вытащил две сигареты. – Можно еще две? – обрадовалась темная. Вытащив еще пару капитан убрал пачку. Спрятав сигареты бабенка небрежно поинтересовалась – А где командир здешний? Зверюга! Как он вас, не достал еще ребята? – Бойцы воротили лица саркастически ухмыляясь. Капитан чуть заметно покачал головой. С грязной рожей, заросший клочковатой бородой, без знаков различия, он никак не походил на офицера старательно и всемерно поддерживая бомжеватый вид. Солдатские сапоги, рваное, зачуханое обмундирование. Многие солдаты выглядели гораздо опрятнее и чище его. Никак он не походил на командира, ну никак! Прапорщик, или  сверхсрочник. Трофимов лениво потянулся – А хрен его знает.. пьяный спит. – И с чувством добавил – Зараза.. – Шалава повеселела –  Это хорошо! А то я боялась на него нарваться. Ну чё мужик, договоримся? Ломка у нас, страшная, вчера повеселились а утром нет ничего, выручте а? Отработаем! – Вторая молча стояла как-то поодаль. 
– А чё  надо-то?
– Промедольчика пару ампул ширнуться, у вас есть, я знаю, дайте, а?
– Это у командира, он падла никому не дает, сам колется.
– Козел! Ну хоть выпить-то есть, а? – Трофимов прикинул, наливать или нет? Женщин надо уважать, глядишь и разболтают что по пьяни.. – Ну, это найдем. – Набулькав в кружку коньяку, отдал. Первой, жадно вцепилась жадно темненькая. Отпив залпом половину протянула товарке. Сморщившись схватившись за горло. Как воду, сильна! Вторая отпила чуть и деликатно закашлялась. Дамский угодник Ефремов тут же протянул приготовленные сухари. У женщин заблестели глаза. Осмелев, смуглянка не отставала – Ну, а может достанешь, а? Ой жизнь какая настала.. Представляешь, с парнями бухали, дела делали, а утром война, штурм, все под танками полегли..
– Ты чего, мне жаловаться что ли на нас пришла? – Прикусив язык и заметно протрезвев та мгновенно перевела разговор – Если хочешь, давай, пойдем к тебе, можно прямо в машине, с кем, с ней или со мной?  – Капитан оценивающее посмотрел на женщин – Какие они быстрые..  На войне, секс, как очень жирная еда, возможен в редких случаях. От любви слабеют ноги и легкая пустота с ощущением безвозвратной потери. От секса во всех отношения выигрывает только женщина, она принимающая сторона. Мужчина слабеет. Спортивный тренер минимум за две недели перед началом соревнований запрещает подобные контакты, а что бы подопечный не сорвался, на базу его, на тюремный режим! Получившая же сексуальный заряд женщина, в спорте достигает более высоких результатов. Это  статистика и  непредвзятый медицинский факт. Может быть, это одна из причин более длинной женской и более короткой мужской жизни?  Может быть.. Образовавшаяся эмоциональная связь обяжет к дальнейшим действиям поддержки или помощи.  Кроме всего прочего, запьяневшая женщина дико фальшивила. От её обезьяньих ужимок просто тошнило. – Шла б ты подруга..
– Пошли отсюда.. – подошла к ней и взяла её под руку товарка.
– Нет! Я хочу поговорить с командиром! Я скажу.. Я .. 
– Да вот он сидит, говори что хочешь. – Капитан долгим взглядом поглядел на смутившегося Ефремова о чем-то болтавшего со второй женщиной пока смуглянка вешала ему лапшу. – Я не говорил товарищ капитан..  – Подружка сопротивлялась и вырывалась из рук – Да ты что! Это? Кто, это.. – Ротный больше не прятал глаз и наткнувшись на взгляд смуглянка мгновенно замолчала и натужно хохотнула  – Ах, какой вы хитрый.. – Опершись на руку подруги с трудом поднялась. – А может все-таки договоримся? – Промедола хватало, и хватало в избытке. Пара ампул ничего не решали, но что скажут солдаты? Капитан медленно покачал головой. Тяжело вздохнув женщины заковыляли обратно. И все таки, их послали боевики!
–  Ефремов! – окликнул ротный зачарованно глядевшего вслед женщинам сержанта – Я тебе точно яйца без наркоза выдеру!

Глава 44. Ночные черти

1

В кунге, под матовым светом плафона тени практически не было и лицо начальника было видно очень хорошо. Трофимов сразу понял, что-то не так.. Совещание началось с разноса. – Почему ночью не выходили на связь? – От такого наглого обвинения  Трофимов растерялся – Не может быть..
– Почему «не может быть»? После трех ночи, вас невозможно вызвать!
– Я не сплю всю ночь, дежурные сержанты не спят.. я постоянно за ними с крыши наблюдаю. Из четырех бронетранспортеров хоть один наводчик, да услышит! Не может такого быть, скорее всего ваши связисты ночью спят.
– Мои связисты не спят, я их ночью лично проверяю!  – Значит и ты спишь.. – подумал Трофимов. Точно такая же мысль пришла в голову подполковника. Ротный понял это по трепету чувствительных ноздрей и вспыхнувшему  взгляду. А говорят, что мысли читать невозможно.. – Прошлой ночью – клокочущим голосом обвинял подполковник – Вы так и не сходили со своей крыши! А я, несколько раз приказывал вам связаться со мной по бортовой радиостанции!  – Комбат начинал лгать. А кого ему стесняться?  Сидевшие в машине офицеры «ничего не слышали». – Я уходил со своего КНП товарищ подполковник, мы говорили с вами по бортовой связи, зачем неправду говорить?
– Но ты сделал это только раз! А я тебя еще раз вызывал!
– Вызывали, но я не мог.
– Почему, вы не соизволили мое распоряжение выполнить?
– Это очень опасно, боевики  по кругу обложили. А мне оттуда очень хорошо все видать.. 
– Ну надо же! – комбат саркастически улыбнулся – Боевики их обложили! А что вы еще придумаете? – Трофимов молчал. Все происходящее надоело до омерзения и если бы не обещание данное Колокольчикову, он бы с удовольствием, при свидетелях, обложил бы подполковника матюгами, и послал бы.. А может бы даже  с наслаждением закатил прямой в мерзкое, самодовольное хайло.. И уехал бы, бросил все к черту..  – Так вот! Что б духа вашего там больше не было! Квартиру освободить, пост с крыши снять, всех в окопы.. это не боевики, вы сами друг в друга стреляете..
– Пост на крыше контролирует двор, не позволяет бандитам занять другие крыши. Вы что, хотите что бы у меня были убитые? – от такой постановки вопроса комбат поостыл. Пробежав глазами по ничего не выражающим лицам молчавших Боярченко и Каретникова. – Хорошо, пост на крыше разрешаю оставить, но ваше место, внизу.
– И кто им будет ставить задачу?
– Сами, сами пусть решают товарищ капитан.. – издевательски засюсюкал Сапожников. – И еще, комбат помолчал, опять пробежал глазами по лицам ротных, остановил взгляд на Трофимове – Выделишь два бронетранспортера с экипажами, и двух офицеров в распоряжение коменданта района.
– Това-арищ подполковник, как же так? У меня народу столько же, а по ночам мне всех больше прилетает!
– У вас больше офицеров.
– Так у меня и мест где офицер нужен, тоже больше, ни у кого так рота не растянута!
           – Хватит спорить! Выполняйте приказ! Отправить прямо сейчас.

2

Машины  ушли. Позиции опустели, стало безлюдно. Трофимов мрачно смотрел на брошенные окопы. В мгновенье ока рота превратилась в огрызок с двумя бронетранспортерами, и горсткой людей, чуть большей двух десятков. А участок-то, хрен ему комбат сократил..  Надо стягивать бойцов до кучи. Плевать на эту болтовню насчет фронта обороны. От кого оборонятся? Сидят тут, боевиков на себя притягивают. Ой лишеньки..
В штаб-квартире было накурено, несколько человек спали на диване и на полу, среди ящиков с патронами и гранатами. Тут же стояли коробки сухпая и несколько бидонов с водой. Прикрыв кухонную дверь капитан со злостью поставил кружку с чаем и выругался. Синяков и Широков сидя за столом тревожно глядели на него. – Ну что, командир, какое решение будет? – Старшина юлил и крутился как лещ на сковородке. Синяков сидел молча скрывая беспокойство, былая настороженность прошла, курил. Вот так, братьями становятся..  Капитан тоже убито вытащил сигарету. – Какое решение тебе нужно? Ты теперь командуешь вместо Баранова, Синяков своими руководит. Людей стянуть, рассадить  через окоп. Я за перекрестком пригляжу Здесь, без внимания, такой пост оставлять нельзя.  Чует моё сердце, солоно нам этой ночью придется. Духи не дураки, дадут нам прикурить. – Все молчали. Трофимов взял фляжку и задумчиво потряс. Пожалуй, не стоило..  – Все мужики, сегодня сухой закон, голова должна быть трезвой и ясной. Быть на связи. Если прижучат кого, не паниковать но и не молчать. По местам!
Капитан еще раз прошелся по насыпи. Пустые окопы страшно чернели темнотой. Обескровил комбат роту, по черному оголил. В других, это правда, по три офицера, но там бойцов было значительно больше, да с батальона, частенько помощников к ним посылает. У них и взвод гранатометов, у них артиллеристы приданные стоят. Ему, ничего не дали, последнее вот отобрали! Спасибо комбат за заботу, вот удружил.. Вместе с темной нарастала стрельба. Выстрелы гремели повсюду, спереди, сзади, из огородов.. Взошедшая луна заливала голубым светом когда-то знакомые улицы. Все стало чужим и призрачным как будто мир погрузился в бездну, и существа имевшие человеческий облик переродились в кровожадных монстров. Оборотни рыскали по окрестностям, проскальзывали в дыры и оглашали округу треском выстрелов. Они искали крови. Тупые морды тыкались в двери, с сопеньем и жадностью втягивали пахнувший русским духом, воздух. Шарили по окнам. Где запоры были некрепки, врывались в дома и рвали теплые шеи, обрызгивая кровью обитателей стены, пол.. визг, рёв, стоны и крики о помощи.. Помощи не было. Забаррикадировавшиеся в комендатурах солдаты и ОМОН отстреливали неосторожно приблизившихся выродков как в каком-нибудь триллере. Больше, они ничем помочь не могли. Горстки растянутых вдоль улиц солдат, и осажденные в военных городках воинские части, тоже  не играли особой роли. Их было слишком мало для масштабных  чисток. Поднявшаяся со дна гидра высунула мохнатые щупальца из целей, окон и подворотен. Мгновенно отдергивала щупальца под точными ударами выстрелов. Извиваясь и шипя, гадина покидала опасные места. Пробравшись к новому отверстию, её марионетки открывали беспорядочный огонь. Все, казавшееся в дневном свете мирным и естественным, ночью распускало яд и смерть. 
Трофимов щелкал кнопкой включения инфракрасного прожектора и крутил перископ оглядывая пустынные улицы. У него была тишина прерываемая редкими выстрелами. Как необычно.. Сержант Змеев сидел на связи и положив руки на рукоятки поворотных механизмов тоже глядел в оптический прицел. – Я «Линза пятьдесят», у меня без происшествий –  вполголоса доложил наводчик в штаб батальона.  – Понял тебя..  понял «Линза» – донесся голос штабного радиста. В раскрытые люки забегал легкий ветерок. На улице о чем-то вполголоса переговаривались солдаты. Трофимов с лязгом открыл люк и выбрался наверх, курить в машине не хотелось. Из-за домов взлетела осветительная ракета, по пологой дуге  полетела в сторону поста. Ударилась об провода над ними, запутавшись упала, шипя и фыркая догорала разбрасывая искры яркие искры. Оба, привет от боевичков.. Неприятно. Чувствуется, веселая будет ночка. Разговоры стихли. В разом сгустившийся темноте капитан спрыгнул с машины и перебежал улицу.
– Как дела?
– Нормально – поднял из окопа голову в громоздкой каске, рядовой Хасанов.
– Каску сними Хасан, в ней ничего не услышишь. Как что начнется, оденешь. Слушай. Где за забором шорох,  швыряй гранату. Ты в окопе, тебе ничего не будет. Не боишься гранату бросать?
– Нет вроде…
– Так вроде или нет?
– Нет…
– Хорошо. – Закончив инструктаж капитан перебежал обратно. Невдалеке стрекотнул автомат. Очередь трассеров пронеслась по улице. Вторая очередь вырвавшись с другой стороны, ударила в забор. Началось,  вашу мать!  – К бою! – яростно прошипел отдыхавшим в машине солдатам. Грохоча сапогами и оружием, бойцы разбежались по укрытиям. – Товарищ капитан, товарищ капитан! – заголосили из окопа. – Там только что улицу двое перебежали!
– Где?
– Вон там, в этажки забежали! – Капитан выругался. Только этого не хватало, теперь между ротой и им пара абреков, хрен куда пройдешь! – Почему не стрелял, оболтус? – Солдат молчал. Вокруг нарастала стрельба. Пули все чаще щелкали по броне машины. Падали срезанные ветки от пирамидального тополя. Автоматы били  с нескольких сторон. Уже невозможно пройти по улице, сплошной свист пуль. Осветительные ракеты взлетали одна за другой подсвечивая пост. Горячие железки падали чуть не на головы. Прижали плотно. Вот-вот раздастся рев гранатомета, и огненная стрела вопьется в стальную шкуру верного мамонта. Багровый огонь расшвыряет стальные листы превратив машину в металлический хлам. Фигурки нечисти с колючими вспышками выстрелов замелькают ближе. Еще немного и паника захлестнет немногочисленных защитников поста. Солдаты замечутся выскакивая из окопов, стараясь убежать от кошмара. И будут падать один за другим, кто молча, кто вскрикивая от попаданий, пробивающих с близкого расстояния бронежилет вместе с телом..  Мысли беспорядочно метались. Что делать? Отступать, отступать нужно.. Быстро сматываться и валить к основным силам, там может отобьемся, а то завалят сейчас всех.. Точно! – Загальский, давай потихоньку всех собирай, наверное сматываться придется. – Кивнув большой головой солдат пригнулся и переждав момент перебежал к окопу.  Затравлено озираясь  капитан залез внутрь машины  – Связь с комбатом есть?
– Есть. – Змей протянул шлемофон. Подтянув шнур что бы не вытягивать шею капитан подсел поближе.  – Слушаю тебя «Линза» пятьдесят!
– «Сосна», худо мне, прижали конкретно! Что делать? Что делать не знаю! – истерично заорал Трофимов. Боевики прослушивают?  Да плевать! Свои? Туда же! Боевиков немного, но подтягиваются  судя по плотности нарастающего огня. Сбегаются как гиены на падаль, а этой падалью, судя по всему, скоро ему с  ребятами придется стать! Неохота, ох как неохота в падаль превращаться.. Комбат молчал. – Что делать, товарищ подполковник?
– Огонь изо всех стволов! – подсказал кто-то. – Что? Кто? Кто это сказал? – подскочил на месте капитан чуть не ударившись головой в броню. В эфире образовалась тишина, все слушали его вопли. Казалось, даже перестали стрелять друг в друга до того это было интересно. А вокруг все гремело,  пули щелкали в стены. – Не слушай никого,  ровным голосом увещевал комбат, слушай что я тебе скажу.. – Трофимов превратился в сплошное внимание жадно ловя каждое бесценное слово.  – .. давай, соберись, посмотри откуда бьют и стреляй туда! Возьми командование в свои руки.. – На откровение это было не похоже и капитан сердито захрипел – Если бы я видел откуда они бьют, давно бы ответил! Вот и черт-то, что не поймешь ничего! Мелькают они то тут, то там! Вы лучше скажите, в помощь пришлете кого?
– Нет у меня сейчас никого, держись давай, ты..  – Капитан сорвав, зашвырнул шлем – Пошел ты.. ! Нет, ничего комбат не забыл, он специально обескровил и ослабил, что бы его убили здесь.. Из всего сказанного Сапожниковым следовало одно – помощи нет и не будет. А если кого-то из бойцов зацепят, комбату и это на руку. Его же он и обвинит. Сука.. Надо выкручиваться. Неожиданно для себя капитан рассвирепел и об обидном отступлении больше не думал.  Первое, бэтээр надо спасать. Подобьют ласточку, хана придет. Нет связи, нет ночного наблюдения, огневой поддержки, укрытия и просто средства для смазывания пяток. Когда загорится, весь проулок загородит, никто мимо не пройдет, всех перещелкают. Надо пулеметами крутануть над заборами, что бы гранатометчиков и этого осветителя, шугануть к чертовой матери.. – Змей, подними ствол! Давай ПК, не отпускай кнопку и башню крути. – Башенный пулемет мерно застучал заглушая и перебивая гремевшие беспорядочно очереди. Пламя ровным огоньком вырывалось из пламегасителя. Сделав полукруг пулемет замолк. – Хорошо! Теперь крупнокалиберный. Ствол ниже! Правее. Стоп. Длинной, огонь! – Трасса воткнулась в дом, прошибла стены, ушла дальше пробивая себе дорогу сквозь преграду, прямо в направлении стрелка сидевшего за домом. – Хорош, ого как пробрало товарищей бандитов! Заткнулись, сволочи.. – Теперь гранаты. Посмотрев на бледные в отсвете луны лица солдат, Трофимов никого не взял. Забросив автомат за спину, откинул крышку ящика. Оборонительные гранаты хороши, но тяжелые. Хватит парочки. Пять наступательных. Рассовав гранаты в отвисшие карманы бушлата ротный вылетел наружу. Страх исчез когда замаячило решение. Скорей, скорей.. работа стояла. Выбрав самого неугомонного, дернул кольцо предохранительной чеки. Разбежавшись несколько шагов хекнул на выдохе послав гранату в цель. Щелкнул рычаг отлетая в сторону. Замедлитель шипел как змея. Пошла, родная.. Не дожидаясь разрыва запустил вторую в тот же адрес, взяв чуть в сторону, третью. Веером, буде тот дурак побежит.. Загрохотали взрывы взметнув рыже-белые всплески разрывов. С шумом падали поднятые в воздух ошметки. Развернувшись в другую сторону Трофимов забросил эфки самому нахальному. Это оттуда пускали ракеты чуть ли не целясь в солдат. Пройдя в глубину улицы зарядил третью партию. Все! На перекресток опустилась благословенная тишина. Вряд ли кого он серьезно зацепил, но шороху нагнал, факт. Теперь нужно было проверить дворы.  – Загальский, за мной! Давай слева и чуть сзади. – Приготовив ручной пулемет солдат осторожно ступая крался вслед в темную как омут, глубину дворов. Трехэтажка отбрасывала страшную черную тень, топорщились стволами кусты. Малейший шорох грохотом отдавался в пустынном дворе. Фанерный павильончик. Послышался негромкий разговор. Грубые мужские голоса что-то неразборчиво говорили. Это из-за двери наверное.. Замерев, оба прислушивались обливаясь холодным потом. Страх, холодной липкой лентой полз по спине вместе с каплями пота… Нарастала дрожь. Руки что есть силы сжимали цевьё автомата. Подсоединен увеличенный, сорока пяти патронный магазин от ручного пулемета, но все равно кажется мало. Ствол шарил по двору отыскивая цель. Минута, две, бойцы замерли как памятники. Что-то сообразив, солдат нагнулся в сторону офицера и шевелил пальцами. – Не понимаю.. – Махнув рукой, солдат подкрался ближе – Там собака, щенята это ворчат – теплым шепотом прикоснулся к уху Загальский. – Ах ты ..! – Капитан облегченно вздохнул. – Точно, ну точно же! Как раньше не догадался, на что это похоже! – Осторожно обойдя павильончик приблизились к торцу дома. Двор не узнать. Где яркие краски залитые вечерним ярким весенним солнцем? Старики на скамейках, редкие дети играющие вместе? Двор, не так давно залитый смехом, веселыми возгласами, пуст. Зловеще торчат пеньки деревьев, смотрят темными глазницами провалы оконных проемов. Все облито зловещим голубовато-призрачным светом, колышутся тени. Нет, во дворе не совсем пусто. На другой стороне, двое неизвестных о чем-то неторопливо разговаривали. Капитан вскинул автомат – Попались,.. Тут все ясно, осталось только кивнуть Загальскому на второго и нажать на спусковой крючок. Промахнуться по сигаретным светлячкам просто невозможно. Капитан смутился. Это двое беспечно стояли около входной двери жилого дома. Может, это из квартир вышли покурить? Здравый смысл не подсказывал, кричал – это те, двое, что проскользнули во двор! Скорее, пока они ничего не подозревают! Капитан заколебался, а если, это все-таки не боевики? Вдруг, он нормальных людей убьет? Чем больше он тянул, тем сильнее сомнения раздирали здравый смысл.. Черт с ними, пусть живут. Если на них есть безвинная кровь, все равно сдохнут. Но надо сделать это так, что бы из этих штанов очень долго воняло.. Переведя прицел автомата чуть в сторону, Трофимов спустил курок.  Грохот очереди в полмагазина разорвал тишину двора. Гулко заходило эхо отражаясь от уцелевших окон, стен. Светлячки сигарет полетели в стороны, шаркнули подошвы. Все, теперь до утра, а осталось не так уж много, никто не появится. Перебежав на другое место капитан высунулся из-за укрытия. Ни огонька в окнах, ни движения. Все-таки это были.. это были чеченские пацаны. Сучата искали приключения. Надо было на поражение бить.. – Загальский, отходим. – Под защитой пулемётов бронетранспортера было как-то спокойнее.  Из машины высунулся Грошик – Товарищ капитан, там комбат вызывает, спрашивает как обстановка? 
– Да пошел он! Доложи ему, что все в порядке.
– Он вас спрашивает.
– Скажи, нет меня, ушел гулять… – Комбат отвязался. Капитан присел на подножку. Тишина. Господи, какая тишина! Но напряжение не пропало, внутренний жар еще полыхал. Одев ночной прицел капитан шарил по крышам, заборам. Взгляд безошибочно остановился на человеке лежащем на крыше. Лицо повернуто на них, смотрел в упор, метров со ста. Треугольничек прицела воткнулся в голову. Стрельба практически в упор. Но почему разлился холод в груди? Легко стрелять по силуэтам в темноте, еще проще на расстоянии, когда фигурка  так похожа на фанерную мишень. Но как тяжело в смотрящее лицо! Кажется, стреляешь в себя убивая часть души.. Мерзкое ощущение. Но здесь двузначных толкований нет, ночью, на крыше обычный человек лежать не будет, тут никаких сомнений. Преодолевая слабость  и подступившую к горлу тошноту, Трофимов плавно, на выдохе потянул курок. Выстрел. Щелкнув предохранителем, метнулся в сторону, прицелился из-за бронетранспортера и вытаращил глаза – Ерунда какая-то... Обман зрения. С того места, откуда первый раз стрелял, наложением двух крыш выходил гребень похожей на человека лежащего на другой крыше... Облегченно и расслабленно капитан выдохнул, поставил оружие на предохранитель и  подобрав одежку, закутался в пахнувший пылью полушубок. Азарт проходил. Расслаблено закурил сигарету наблюдая за солдатами. В полубессознательном молчании наступил бурый, блеклый рассвет. Повалил густой туман стеной наползавший из улиц, огородов..


Глава 45. Войнушка


1

Сутки, непохожие друг на друга летели скорострельной очередью. После знаковой ночи, день стал как подарок. Ночь, как награда. На вылазки шли не все. Комбат не разрешал брать солдат, под предлогом их неопытности. Получалась, какая-то идиотская ситуация – солдаты есть, а воевать было некому! Трофимов разлил коньяк и покопавшись, выбрал сухарик почернее и поподжаристей – Старшина, сегодня войну заказываем? – Широков щурил шалые глаза – Да командир, только на этот раз я беру гранатомет. В прошлый раз ты меня вместо чечена чуть не снес!
– А я замкомвзвода своего возьму! – безаляпяционно возвестил Синяков выбирая в банке огурец пожирнее. – А кто во взводе командовать будет? Ты его в прошлый раз брал, давай другого сержанта!
– Нет, замкомвзвода!
– Ну и черт с тобой! Бери кого хочешь..  – Обстановка непринужденная и чиниться было не перед кем. На город опускалась ночь и поднималась стрельба. Старшина поднялся первым – Пошли?
В сутолоке завязанного боя,  рядовой Макаров, как ему было и велено, лежа на крыше и ловил в ночной прицел мелькающие тут и там фигуры. Поймав резво несущегося человечка торопливо давил на курок. Мощная винтовка рявкала раз за разом. Старшина резко упал проехавшись пузом по гравию. – Попал! – радостно орал Макаров. Сообразив откуда летели пули, старшина ползком вылез из под обстрела и припустил к дому. Диалог не отличался особым разнообразием. – Макар!
– Я товарищ старшина!
– Я .. тебя .. сейчас с крыши сброшу, .. снайпер херов!  – Дозарядив винтовку Макаров внимательно глядел и на спуск нажимать больше не торопился. Увидев фигуру с автоматом,  пропустил мимо. Тем временем сделав несколько торопливых выстрелов, фигура шмыгнула за забор. Чечен! Куда стрелять? В кого стрелять? Ничего не понятно.. А потерявший где-то Загальского, капитан, дергал на бегу заклинивший затвор пулемета и со всех сил удирал к спасительному повороту. Метрах в тридцати, в темноте, встав на крышу сарая черная тень вела длинную, смертельную очередь настигавшую беглеца. Трассера почти настигли, когда Трофимов с хриплым матом упал за бетонный блок поджав ноги. Пули щелкнув, вдребезги разлетелись. Щебенка больно ударила по закрывшим голову рукам. Капитан зашипел от боли.  И тут треск автомата смолк. Трофимов мгновенно понял – патроны кончились! А-а сука.. Затвор пулемета выбросив деформированную гильзу встал на место. Злорадно ухмыляясь и подняв над головой пулемет, ротный ринулся к забору. Ухватив за сошку и рукоятку машинки нажал на спуск. Трассерами  как метлой поливал то место, где только что находился боевик.. Лента была длинная. В отличие от кинобоевиков, это очень не удобно. Перекос, и стоп машина! А патроны пулемет, жрал будь здоров! Не знаешь, то ли за лентой следить, то ли за мишенью. Позиции менялись часто, и от попавшей пыли и грязи перегревшийся пулемет часто смолкал. – Где Загальский! Загальски-ий!
– Я здесь товарищ капитан! – откуда-то подбежал запыхавшийся солдат.  Колени и локти болели от резких и внезапных падений. Трофимов прислушался к трескотне выстрелов. Синяков со старшиной слишком сильно оторвались. Надо оттаскивать. – Загальский, за мной! – Пригнувшись, оба потрусили вдоль забора по темной стороне. Азартная перестрелка шла второй  час, пора выходить из неё. Где эти олухи? Заманивают их! Куда они прут? Остановившись на углу следующего перекрестка, капитан  всмотрелся в мечущиеся всполохи выстрелов. – Старшина, Синяков, ко мне! – Те уже сами перебегали назад огрызаясь короткими очередями. Старшина приостановился, дернулся выстрелив из подствольника. В выбитом окне двухэтажки высунулось и затрепетало рваное пламя очереди. Взрыв! Стрельба захлебнулась, было слышно как звякнул отлетевший автомат. Солдаты восхищенно взвыли, а Трофимов завистливо заматерился – с первого выстрела снял боевика, старшинища! Накал боя мгновенно спал, перестрелка стихала.  Сидевшие как в кинотеатре бойцы, слазили с высоких мест бурно обсуждая увиденное. – Товарищ капитан, а меня в следующий раз возьмете? – Трофимов вгляделся в очередного добровольца и грубо оборвал. Отослав старшину и взводного, сел на подножку, расслаблено прислонился к броне.. Осмысленный задним числом страх наваливался и разворачивал яркие картины – а если бы.. В этих «если-бы» все происходило кроваво и страшно, боль сводила перебитые мышцы, харкала кровью.. Капитан картины гнал, но они все равно возникали навевая ужас от которого колотило как в ознобе и сводило судорогой – Да что б я еще раз.. как последний пацан.. Дрожь нарастала, невозможно взять кружку с горячим чаем из приготовленного термоса. Тряслись руки, ноги, голова, внутренности.. Лязг зубов становился просто неприличным. Это притом, что пелена страха прошла и разум в перестрелке был ясен и холоден. Нонсенс. А потом дрожь спадала и наступала слабость сменявшаяся особым очарованием, ради которого все в общем-то и затевалось. Адреналиновый выброс. Кому-то, такое состояние приносили наркотики, вино, женщины. Но это, было все не то. Не то!  Весь мир видится заново, чувствительность возрастает на несколько порядков и обыденные вещи кажутся чудеснейшими произведениями искусства, которые зажравшиеся люди перестали ценить – тепло огня и аромат сигареты.. А чай?! Какая горячая, вкусная жидкость! Руки, теплые и живые послушно выполняют твою волю. Тело ощущает прикосновения одежды, свет лампы ласкает глаза. Руки трогают себя, броню, автомат.. – Перепад между пережитой, холодной нежитью и живым теплом настолько разителен, что все мелочи и противоречия отлетают как шелуха, и важного больше ничего нет. Это бесполезно, нет таких слов в языке, что бы выразить радость жизни! Их нет. Но была и темная сторона этого явления. С каждым боем разум все сильнее отходил в сторону и вырастал, поднимал голову зверь, страшный всевидящий все слышащий зверь. С каждым разом все острее ощущение не только своей, но и чужой жизни, и жажда теплой, человеческой крови. Хотелось убивать. Незнакомое страшило, пугало, но грань манила..

2

Когда день незаметно превращается в сумерки, подкатил  Сапожников. Дожевывая на ходу капитан выбежал из штаб-квартиры и встретил командира как только его транспортер остановился. – Как обстановка? – Капитан торопливо сглотнув, неопределенно пожал плечами – Вроде нормально, товарищ подполковник..
– Так. – Подполковник с заговорщицким видом оглядел улицу. – Ты все ноешь что людей у тебя мало, так я омоновцев на помощь привез. Сейчас покатаюсь по улице, всех по домам разгоню и высажу их потихоньку в нежилой двор. Засаду нужно сделать.
 – Отлично! – обрадовался капитан. – Достали уже в конец, духи! – Комбат довольно улыбнулся – Сегодня что бы стрельбы с твоей стороны не было. А если у них какая заварушка случиться, поможешь. – Комбатовский бронетранспортер долго колесил по близлежащим улицам разгоняя народ. Люди не спорили, послушно разошлись. Несколько раз комбат заезжал в пустующие дворы, разворачивался и ехал дальше. На одной такой остановке в распахнутые люки соскользнули и растворилась в серых темнеющих постройках омоновцы, с десяток обвешанных оружием  крепких парней. Быстро темнело. Разгорались крупные южные звезды. Капитан нервничал. Засада хоть и не далеко от них, а как выручать случись что? Комбат не уехал, и свой транспортер пристроил следом за его машиной. Отсюда же, по бортовой станции руководил действиями батальона. Псу под хвост вся операция, можно было даже не сомневаться. Бронетранспортер незнакомый, незнакомый командир. А если еще частоту слушают, то поймут все сразу. Какого черта тут делать старшему начальнику, если он ничего не затевает, а? Ночь тянулась спокойно. Намотав ремень от автомата на руку капитан даже вздремнул. Всхрапнув, Трофимов испугано дернулся и проснулся. – Змей?
– Чего?
– Не чего, а я! Совсем распустились.. кто стрелял мать твою?
– Никто.
– Как это, никто, я же слышал!
– Это вы захрапели, товарищ капитан. 
– Точно?
– Так точно, товарищ капитан.
– А время сколько?
–  Десятый уже..  – Сердито пробормотав про нахальную молодежь,  Трофимов выбрался из машины и побрел к начальнику. Подполковник тоже не спал и внимательно вслушивался в ночь. – Тихо.
– Так точно товарищ подполковник. Разрешите я очередь для затравки дам?  А то не проснуться нохчи.. Сапожников подумал – Попробуй, может поможет.  – Трофимов оглянулся. Загальский стоял рядом. – Ну-ка, бабахнуть! – Автоматная очередь нарушила тишину, скомкала обманчивый покой. «Дух» откликнулся немедленно, затарахтел трассирующими очередями поверх крыш. Это чмо стреляло из огородов, держась от поста как можно дальше. Его невозможно снять из гранатомета, достать из пулемета, а про ручные гранаты и думать было нечего. Неплохо же он устроился.. Но не в этот раз. И тут, ударили разрывы. Омоновцы в засаде, закидали его гранатами. Стрельба стала истеричной, трассера летели во все стороны. Новая серия взрывов. Стрельба резко оборвалась и наступила тишина, до самого рассвета.  Уже под утро, около часового упал небольшой камушек. Проинструктированный солдат вздрогнул и спрятался за деревянный столб  угрожающе выставив автомат. – Кто? Пять!!
– Свои, свои.. – прошелестело в ответ. Одна за другой мощные фигуры беззвучно, в жуткой тишине перемахнули забор и перебежали через улицу. – Ушел, зараза.. – сокрушенно вздохнул старший жадно затягиваясь сигаретой, курить в засаде было самое последнее дело.  – Замедлитель у гранат большой, вот и успел. – Засада была первой и последней, омоновцев куда-то перебросили. 

3

Но в родном полку про подразделения все же не забывали, и Папик, выпихивая за ворота спецназ, между междометиями  упомянул второй батальон. Комбат помощи почему-то не обрадовался и переадресовал спецназ пятой роте, мотивируя это тем, что их мол, задолбали.. Где же эти помошнички раньше были, а?
Красный берет Трофимов заметил издалека, когда транспортер еще подъезжал. Спецназовец слазить не спешил и скептически оглядывал убогие развалины. – Где тут остановиться можно?
– А ты далеко собрался? – Трофимов стоял рядом и гадал, за каким чертом их сюда принесло? Он еще не знал о «помощи».
– Говорят вам помощь нужна?
– Ах, вот оно что.. да как сказать.. – запустил руку в густой, заросший волосом затылок капитан. Впрочем, капитан Назимов был неплохим человеком даже несмотря на то, что командовал спецназом. – Ты б слез оттуда, Ринат. С твоим-то беретом не мелькать бы..
– Не паникуй,  скажи где нам лучше остановится. Лезь сюда! Чего ты там пришипился, обоссался что ли?
– Шуточки у тебя.. Бинокль убери и руками не маши, тут наблюдателей знаешь сколько?
– Так откуда стреляют чаще всего?
– Из частного сектора. По огородам подходят и начинают пакостить. Постоянных позиций нет. Вон в двухэтажку забирайся, как раз все как на ладони будет. Помощь понадобится,  красную ракету дашь. По рации говорить не надо, слушают.
– Договорились. – Транспортер объехал выложенную из кирпича стену перегородившую улицу.  У дамбы засигналил КАМАЗ. Обед. Днем все отсыпались выставляя охрану, поэтому на обед никто не торопился. Ночной образ жизни. Трофимов, забравшись на крышу разулся с наслаждением шевеля грязными пальцами. Солнышко приятно припекало дряблую кожу. Красота..  В тепле разморило и тянуло в сон. Капитан осоловело огляделся прежде чем отдаться прекрасной дреме. – Краснов, Краснов! Опять спишь, зараза!? – Дежурный пулеметчик тоже разделся ловя ранний февральский загар и прикрыв голову газеткой, как на пляже, лежал навзничь подставив солнцу белое-пребелое пузо. Газетка колыхнулась. – Никак нет, товарищ капитан! Вечно вы ко мне придираетесь..
– Нравишься ты мне. 
– Я чо, баба что ли?
– Поговори еще.. Вечно у тебя на уме одни пакости. – Трофимов сел и стал обуваться. Жалко спать. Не успеешь глазом моргнуть как пролетает день, и наступает трескучая ночь. К перестрелками привыкли, и если стрельба не начиналась становилось тревожно. – Не дай Бог заснешь Краснов, шкуру спущу! – еще раз пригрозил капитан собираясь вниз, в квартиру, захотелось чего-нибудь перехватить.  Внизу был переполох. В подъезде жили две русские семьи и чеченка, которую видели очень редко. Женщина закрывшись черным, глухим платком шмыгала по лестнице таща за собой черненького кучерявого мальчонку с живыми глазенками. На неё никто не обращал внимания, но она не уставала боятся. Это нисколько не мешало пацану клянчить консервы и шляться где ему вздумается. В двухкомнатной уютной квартирке бывших педагогов собрался народ и что-то оживленно обсуждал. Военного обступили. – Вы чего? – первый вопрос ничего не понимающего человека. Трофимов в самом деле ничего не понимал и стоял дурак дураком среди воющих в голос женщин. .. – Ой что твориться! Около комендатуры чеченцев видели, на танке, с оружием!..
– Не может быть!
– Да как не может, когда я видела собственными глазами, и форма как у вас! Ой что твориться.. Это что же делается, а? Разбойники, опять их вооружают! Мало они нашей кровушки пролили! – Старуха тряслась от слез и рыданий. – Не может быть.. – растерянно повторял Трофимов понимая что как раз это, и имели в виду, когда говорили что борьба с бандитами возлагается на чеченскую милицию. – Ой миленькие, зря вы только кровушку лили.. Я же сама видела как один против вас раньше воевал.. А теперь ему же оружие дали..  – Вой и плач смолк, женщины стояли пригорюнившись, как при покойнике. Сидя на дряхлом диванчике времен Никиты Сергеича, старая учительница спрятала лицо на груди мужа. Муж, такой же тонкокостный интеллигент утешал её гладя по седым волосам собранным в старинный пучок. – Успокойся Клава, успокойся.. Молодой человек правду говорит, это какая-то ошибка.. – Жена вскинулась – Какая же это ошибка!? Они молчат, пока. А что потом будет!?  – Старики сидели обнявшись, хрупкие и беззащитные. Сын, молодой парень стоял у входа в другую комнату и хмурился. Капитан помнил, как он радовался когда рота разворачивалась на позиции, и азартно рассуждал что теперь пойдет в милицию. В милицию его не взяли, как не взяли и других русских мужиков с которыми Трофимов пил спирт в чьем-то гараже. Заросшие густой щетиной мужики в разговоры не вступали и отделывались общими словами. Капитан что-то говорил про русскую идею и братство, даже подарил несколько гранат и найденный пистолет с охотничьим ружьем и полным патронташем. Потом он захмелел и его увел старшина, нужно было что-то решать с баррикадой которую возводили посреди улицы что бы ночью, прямой наводкой не сожгли бронетранспортер. Мужики никому не верили и как видно были правы. Капитан в гробовой тишине вышел из квартиры спускаясь этажом ниже.

4

День пролетел. Трофимов болтал по телефону с Боярченко, комбат расстарался таки и пробросил полевую связь. Сумерки, воевать было слишком рано. Послышался смех. Не грубый мужской, а женский, как колокольчик. Что такое? Быстро закончив разговор капитан спустился вниз, осторожно пошел вдоль густых акаций. Смех разносился явственно и сильно. У дальнего дома виднелись светлые пятна платьев, солдатские тени, светлячки сигарет. Девчонки с окрестных улиц, как бабочки, слетелись на лавочки  и устроили посиделки. Дела-а.. Капитан замер не зная что делать. Вот-вот начнется стрельба, все забились по углам и квартирам, а им пофигу все.. Отойдя за густые кусты одна из парочек слилась, солдат что-то горячо втолковывал жадно шаря по телу руками, девчонка извивалась, сдавлено фыркала и что-то не менее жарко шептала ответ. Автомат съехал с плеча, вояка выругался и бросил его на землю. Лязг упавшего оружия возмутил ротного. Не пришло еще время так бросать его! Будешь так обращаться с оружием, точно последняя ночь в жизни наступит! – Что за ерунда!? Кто разрешал уходить с позиций?! – Шум разговоров сразу стих. Раздалось несколько тяжелых вздохов. – Можно мы еще маленечко посидим, товарищ .. – женский голос был такой умоляющий.  – Капитан.. капитан.. – зашептало подсказку сразу несколько человек. Трофимов молчал. Весна же, щепка на щепку лезет, соки гонит. А тут, молодежь.. Эх ма! Где мои семнадцать лет? Девчонки чуть не плакали, но ротный был не умолим. Ночь. Стрельба того и гляди начнется,  мразь полезет. О чем будет думать солдат? Не шорохи, не откуда стреляют, не о том как уцелеть, а будет вспоминать что рука на груди или теплой, упругой коленке чувствовала пробираясь к заветному месту. Жар, охвативший тело вспоминать. Наяву, черти,  грезить будут..  Можно такое допустить? Никак нельзя.  Трофимов грубо и зло выругался демонстрируя грубость и непробиваемую черствость тупого вояки закосневшего в уставных догмах. Несколько солдат были незнакомы. – Откуда? – Воин, показывая независимость не торопился встать.  Толкнув, ротный поднял непокорного и наорав, выгнал соседа. В ощутимой темноте взгляд наткнулся на одетого в гражданскую одежду юношу. – А ну встать! Задницу приподними! – Прощальные разговоры стихли. Все настороженно ждали. – Где живешь, паспорт?
– Кто, я?
– Нет, я! – Не показывая чувств, пацан достал паспорт. – Воха – прочитал капитан посветив светлячком сигареты. – Вот, к ребятам пришел познакомиться.. – не дожидаясь вопросов преувеличенно оживленно затараторил Воха. И замолчал почувствовав у головы металл. Парень был городской и языком владел чисто, с легким, характерным акцентом. – Давай чеши отсюда, Воха. Еще раз увижу, пристрелю.. – тихо, угрожающе процедил Трофимов. Все молчали. Взяв паспорт Воха засунул руки в карманы и обескуражено махнув на прощание рукой, направился через двор. Было очень неприятно. Противно. Но поступать иначе было просто нельзя. Разве мог русский парень, подойти к вооруженным чеченцам и непринужденно усевшись в середину болтать с ними щупая колени чеченок? Чушь.. Если только этот парень не предатель и не бандит. И то, сидел бы где-нибудь на отшибе и молчал, потому что те говорили бы по своему. А иначе, его в лучшем случае избили бы и выгнали. А этот, сидит.. выспрашивает, вынюхивает, шутит, вино наверное оболтусам принес, сигарет.. А завязав знакомство и выспросив кто где сидит, подойдет ночью – Не стреляй, Юр, это я.. – и страшный удар по дурной головушке. Или нож в доверчиво подставленную, белеющую шейку. Взяв оружие и отрезав у «друга» все что можно, волчонок растворится  в ночи подложив под теплый труп гранату с выдернутой чекой. Мужчина! А потом к другому «другу» на посиделках подойдет..  Может бойцы и ощущают неприязнь, но терпеливо молчат из вежливости. Эта вежливость служит дурную службу. Её принимают за глупость или трусость, что в общем-то так  и есть, и  отношение после этого соответствующее. .. – обмани неверного.. – говорит одна из сур Корана. – Вражонок.. – процедил Трофимов вслед удаляющемуся пацану. Можно с уверенностью считать что это он по ночам стреляет, а сюда пришел посмотреть, кто ему соли на хвост сыплет. И пусть будет доволен, что его не убили как поступил бы он, или его соплеменники. Злобы на чеченцев не было, несмотря на все их «художества». Рутинная, тяжелая и грязная работа которую он бросит ко всем чертам как только.. До этого «только»  было далеко. Темнота поглотила людей и снова стало тихо, как будто и не было кипения страстей, обещаний, ласк..

5

Свет лампы прыгал отбрасывая тени. В большой комнате, вокруг оружейного ящика с наставленной посудой многолюдно. – Сегодня будет спокойней.  В тылу сидят в засаде спецы, так что сегодня.. Но не расслабляться! – грозно постучал пальцем по деревянному подлокотнику дивана ротный. – Вопросы?  – Тишина. Или все понятно или просвистело не задержавшись в извилинах. Закинув ногу на ногу капитан покачивал ботинком. Курил пуская дым вверх. – Старшина, по сто грамм на ночь. Синякову не наливать. – Лейтенант угрюмо молчал. Он выпил днем и только что получил нагоняй. – Макаров, распорядился старшина, тащи закуску. – Оставив полуснаряженную пулеметную ленту в машинке, солдат потопал на кухню. Крепчайший коньяк ударил в голову растекаясь по телу теплом. – Эх командир! – укоряющее застонал старшина – Такой кайф обломал! Я уже договорился! Подождал бы еще минут десять, что я зря добывал, что ли? – Старшина с сожалением крутил в руках замусоленную упаковку презервативов.
– А ты что, не помнишь что тебе комбат говорил? – Синяков иронично смотрел на страдающего старшину.
– Про крем что ли?
– Ага. «Мама» называется. Наносишь на член и втираешь до полного удовлетворения..
Ротный не обращал внимания на привычный треп. – Виталий, сыграй чего-нибудь? – попросил солдата. Загальский поставил звякнувший ручной пулемет на пол, протер ветошью масляные руки.   Обернувшись, взял у стенки гитару, защипал струны подтягивая колки. Сквозь затянутые полиэтиленом окна, занавешенные вдобавок для маскировки одеялом, доносилась редкая стрельба. В квартире было тепло от горящих на кухне конфорок, пахло оружейным маслом, порохом, окопной землей, куревом,  горячей кашей и чем-то еще. Тихо, едва заметной струйкой коптила керосиновая лампа. Капитан задумчиво посмотрел. – Старшина, нацеди полстакана. Употреби Виталий для души. – Хмыкнув, солдат аккуратно взял стакан с темной жидкостью, резко выдохнув опрокинул, сморщился, занюхал рукавом. Подцепив мельхиоровой вилкой огурец, вкусно захрустел. Затянувшись пару раз сигаретой, отложил её в сторону, на табурет. Проведя по загудевшим струнам угнул голову к гитаре, задумался. Посидел прислушиваясь к чему то.

...Под небом голубым, есть город золотой
  С прозрачными воротами, и яркою звездой
                А в городе том сад, все травы да цветы
     Гуляют там животные, не виданной красы…

Ах, как затрепетала душа в такт негромкой, звенящей музыке. Отступила на миг проклятая война.. Все смолкли, затихли. Даже неугомонный старшина, подперев рукой  буйную головушку, о чем-то задумался и замолчал. Песня закончилась. Виталий перебирал звенящие серебром струны о чем-то думая. Сквозь полумрак отчетливо виднелся строгий профиль. Красивый парень, правильное лицо, широкие плечи. Девки чуть не спотыкаются когда мимо идут, все глазами его провожают. Дай Бог тебе счастья солдат, что б пуля тебя не тронула, домой жив здоров пришел…
Стрельба пошла гуще, злее. Лавочку пора было прикрывать, и жалко, не хватало духу вытолкнуть людей в стреляющую реальность. Капитан громко, как бы нечаянно, прокашлялся. Очнувшись от наваждения люди зашевелились, захлопотали собираясь на выход. Старшина поднял фонарь – Все взяли? Пошли! – Вереницей вышли из квартиры. До утра.
В черном бархате неба Луна, громадная и яркая низко висела над Землей освещая серебристым светом каждый камушек, дом. Лико земного спутника изборождено морщинами гор, кратерами метеоритных ударов. Серебристый глаз, видевший много тайных и кровавых дел, взирал со страшной высоты на людишек, копошившихся на земной груди и думающих что темнота все скроет. Деревья замерли в полном безветрии и немо тянули вверх голые корявые сучья. Говорить ни о чем не хотелось. Кивнув Загальскому капитан молча пошел в сторону перекрестка. Шуршал под подошвами гравий и песок. В сказочной ночи послышался мерный рокот бронетранспортера,  стальной дракоша спрятался за кирпичной баррикадой  и распустив люки как плавники, мелко подрагивал корпусом напитывая энергией аккумуляторы. – Как обстановка?
– Нормально, вас комбат спрашивал.
– Как это?
– Просто спрашивал, где вы находитесь. 
– Хорошо. Спецы где засаду устроили?  – Змей иронично хмыкнул – Сходите, посмотрите.. – Спецназовский транспортер прятался за домом, и  время от времени врубал двигатель. Окно второго этажа, где располагалась засада, бликовало голубым светом от газовой конфорки. Капитан залез на бронемашину. Водила  даже не поинтересовался кто забрался. Ого! Возле газовой плиты стоял одетый по полной боевой спецназовец и поварешкой, помешивал в громадном, парящем ведре. Чай наверное варят, что б не заснуть.. Тихо, что б не услыхали враги, слышалась  бодрая ритмичная музыка. Для полной программы не хватало только баб. Что же они не спросили? Нашли бы грозному спецназу, местных шлюх..  Радовало только одно, узрев такого противника, поганые бандиты заткнут сегодня хайло. Можно хоть выспаться спокойно. 
На вечернем совещании Трофимов раздраженно буркнул – Товарищ подполковник, спецназа больше не надо.
– Почему?
– Не надо, сами обойдемся.
– Как хочешь.. но помощи больше не проси. 

6

Легко сказать, сами обойдемся. А что делать? Ротный определился и теперь, нужны были исполнители.  Несмотря на запрет, ротный вызвал пару лучших солдат.  Надо же чему-то и солдат учить?  Ткнул пальцем в грудь – Ты, и ты. Вы теперь, пара.  – Боевая пара, рядовой Макаров со снайперской винтовкой и «ручник» Овчинников, недоуменно переглянулись  – Замужем, что ли?
– Не перебивать, когда старший говорит! Так вот, сейчас пойдете в этот дом, повернули головы назад. Увидели? А теперь обратно на меня, не показывать своими грязными пальцами! Сейчас пойдете в этот дом и залезете на чердак. На чердак, а не в квартиру! Вы поняли меня, ничего не перепутаете?
– Так точно, не перепутаем! 
– И аккуратно, без грохота и пыли подготовите позиции для ночной охоты. Срезать крепление шиферного листа и в глубине чердака установить упор для винтовки. Шифер не снимать! Овчинников, ты сделаешь еще несколько щелей что бы наблюдать за местностью и если что, подработать пулеметом. Большие дырки делать не обязательно. Позиция разовая и долбить можно прямо через шифер. Смотрите сюда.. – Трофимов обломал тоненькую веточку и начертил схему. – Все понятно? – Солдаты согласно покивали. Бойцы, одни из лучших.  – Тогда вперед. Загальский, возьми человека и просто походи по улице, посмотри кто высунется или станет интересоваться.
На чердаке слышался слабый шум. Хрустнуло. В крыше образовалось несколько темных провалов, вновь закрытых шифером. Все было сделано вроде бы правильно.. наступила темень.
– Попрыгали. Бойцы молча прыгнули несколько раз. Ничего не звенело и не тряслось. Сумрак сгущался. – Короче так, продолжал капитан постановку боевой задачи, мы поднимем небольшую стрельбу, духи ответят. Макаров, начинаешь снимать их из винтовки. Крыша частично заглушит выстрелы, на несколько выстрелов хватит пока не поймут откуда. Не больше трех выстрелов Макар. Иначе вас изрешетят вместе с шифером. Овчиников, если вас нащупают сразу, прикрываешь его.  Огонь открывать самостоятельно. Как только он слазит, смываешься и ты. Не бойтесь. К дому подойти никому не дадим. Сидеть тихо как мыши! Понятно? – Бойцы покивали и ушли. Забравшись на бэтээр капитан снял шапочку, и лежа  на теплом моторном отсеке шарил ночным прицелом. Прибор тихо трещал показывая идиллически пустынную улицу. Транспортер вздрогнул и завелся. Ой как громко, оглушающее! Ничего не слышно! За заборами можно и не увидеть, но звук в пустынной ночи разносится очень далеко. Трофимов чувствовал себя беспомощным малышом, подходи кто хочет, делай что хочешь.. Наконец подработав, транспортер напоследок взревел и провернув несколько раз металлические внутренности, замолк. О, какая повисла тишина.. Однако, это продолжалась недолго. На чердаке загремел спичечный коробок. Раздалось несколько невнятных, но хорошо слышимых возгласов. Трофимов поморщился. Ширкнув, зажглась спичка выхватив их темноты щели крыши. Потянуло табачным дымком. Капитан уронил голову стукнувшись лбом о броневой лист и обхватил её руками. Ведь предупреждал, спрашивал, выложили ли сигареты!?  – Так точно, товарищ капитан.. Ублюдки! Ну как еще говорить надо, если они даже собственной шкурой не дорожат!? Несколько раз стрекотнул и замолк боевичек. Далековато еще, может не заметит. А на чердаке бубнили голоса. Накурившись, солдаты открыли бойницы. Раздался звон железа и крепкое ругательство. Приклад несколько раз ударил по загудевшей кровле. Шиферный лист соскользнул и с грохотом пополз вниз. От удара о землю разлетелся на насколько кусков. Капитан схватился за сердце и зарычал в бессильной злобе на тупых подчиненных. Засаду надо было срочно снимать. Бандиты просто не могли не услышать подозрительный шум. – Задушу вы****ков! Загальский, за мной! – Замолчал еще один автоматчик. С разбегу ударив в филенку, капитан хотел выбить её и открыть запор. Не тут-то было, дверь оказалась крепкая. Отступив назад задрал голову – Эй, козлы? Быстро с крыши!
– Чего?
– Быстро с крыши!
– Ага, понятно, сейчас.. – Бойцы громко спорили, кто что берет. В подъезде дома раздался скрип открываемой двери и боязливый старушечий голос – Кто тама? Чего? Не слышу.. – А засада продолжала грохотать, звенеть и материться спускаясь вниз. Наконец створки двери распахнулись солдаты вышли наружу. В крышу ударила длинная очередь. Трофимов перевел дух – успел..

7

 Чужой взгляд ударил точно между лопаток. Приподнявшись вздыбился короткий ежик волос на затылке. Спину обдало холодом и свело как будто порция разящего железа уже пробила насквозь тело. Капитан уже поворачивал к подъезду, время было позднее, к утру, и надо было возвращаться на крышу. Он был на прицеле и враг вот-вот нажмет на спусковой крючок. Как его поймали! Как сосунка, подловили около самой берлоги где он ничего не ожидал.. понадеявшись на короткую дорогу никого не предупредил и не взял в сопровождение.. Какая оплошность!  Дальше все понеслось в бешеном темпе. Со звериным воем Трофимов прыгнул в сторону разворачивая на лету пулемет. Длинная очередь ударила по открытой веранде второго этажа, зацепила зазвеневшие окна. Приземлившись капитан отпрыгнул еще раз спрятавшись за мощные отопительные трубы и густые заросли акации. Сердце суматошно стучало, рвалось хриплое дыхание. Капитан зажал дыхалку вслушиваясь во вспугнутую тишину. Чужой, беспощадный и холодный взгляд не пропал но опасность миновала. Трофимов это ощущал. Вот оно значит как.. соревнование выходит, кто кого первым завалит? Обязательства, приз, переходящее знамя ударника.. все как положено. Правда приз на этот раз – твоя собственная, не продырявленная шкура. Что ж, тоже неплохая награда.  И условия тоже почти равные. У бандита – один автомат. У него, куча бестолковых солдат и оружия, которым почти никто не умеет пользоваться. А главное, боятся. У боевичка задача конкретная, и никаких ограничений. У него тоже с задачей все понятно, но вот начальства, которое понимает гораздо больше, где ему сидеть и что делать, хватает с избытком. Один комбат чего стоит.. Что касается  местности, тут да – заборов, лазеек и погребов с сараями хватит на целый полк. И пользоваться ими может кто угодно. Боевик – оборотень, капитан всегда на виду. Любой может подойти, поинтересоваться, поговорить на волнующую его  обиду, а то и жалобу на неправомерные действия накатать. Так что условия у них, почти равные..

8

Шел  второй час а капитан все мозолил глаза водя биноклем по дворам и огородам. Оторвавшись от окуляров крепко провел ладонью по лицу. Прикурил очередную сигарету. Задумчиво смотрел прикидывая возможные пути подхода, сравнивал время, когда и откуда начиналась стрельба. Не так уж их было много, как показалось в ту первую, более менее серьезную перестрелку. Здорово он тогда струсил, небо с овчинку показалось. А их было-то, всего с десяток человек.. вот что значит, опыта нет. Держаться они пока далеко, близко не подходят. Но осмелеют, вынюхают, узнают. И подойдут, что бы все было наверняка. Нельзя им покоя давать.  Гонять надо, охотиться как на волков, что б они каждого шороха в темноте боялись ожидая оттуда выстрела или гранаты. Нужное решение все никак не приходило, голова тупо болела и хотелось спать. Ничего не поделаешь, придется..
В прохладных сумерках ротный сидел в транспортере и что бы хоть как-то скрасить медленно тянувшееся время, чистил пулемет. Темнело. С посиделок во дворе домов, проходила стайка девчонок. – Кто здесь Толя будет? – непринужденно поинтересовалась одна из них у стоявших кучкой солдат. Здесь Толя  был только один.  Трофимов выпрыгнул из машины и выпятил грудь  – Ну я!
– Вам подарок. – В пакетике лежали две пачки сигарет и бутылка водки с интригующим названием «Атаман». Пошарив рукой, ротный уставился на сигареты – «Союз-Аполлон». Хм, на стыковку что ли намекает? А чего тогда ушла?  – Э, эй, девушка, а как вас зовут? – закричал Трофимов вслед удаляющейся фигуре. – Галя! – задорно прозвучало из темноты. Трофимов заторопился – Галя, Галочка, а может вместе её выпьем, а? – И замерев, ждал ответа жадно вытянув шею.  – В другой раз! – донеслось издалека. Разочарованно покрутив сигареты Трофимов бросил обе пачки наводчику. Водку засунул во внутренний карман. – Время, Загальский?
– Пол седьмого.
– Рано еще – заключил прислушиваясь к начавшейся стрельбе. Бойцы, отоспались и сидели кучкой у костерка в яме. Дым вился в кирпичном укреплении, нехотя сочился через узкие бойницы наружу. Капитан прислушался. Тема все та же, бойцы  судачили о дембеле. Осталось самое малое, дожить. Трофимов придирчиво осматривал ленты, вставлял трассера, вынимал из другой заменяя патроны. С недавних пор он перестал доверять личное оружие солдату. Терять жизнь из-за чьей-то лени было попросту страшно. А сегодняшней ночью дело предстояло нешуточное. Захлопнув крышку ствольной коробки бережно стер с вороненого металла лишнее масло и намотал на мушку тряпку, не дай Бог прицел собьешь.  Пулемет стоял растопырив сошки. Вещь! Оружие стало частью тела. Капитан, с короткой очереди навскидку валил банки с полсотни метров. Тени на улице сгустились и слились в темноту. Пора. – Старшина? – Постучал в грудь указательным пальцем – Смотри Юрка. Чуть подозрительное заметишь, две трассирующие  вверх. Слушай лучше, не хлопай ушами.
– Да ты что командир.. – затараторил Широков – В первый раз что ли..   – План был простой. Забравшись на плоскую крышу трехэтажки затаиться и огнем из двух пулеметов накрыть вражеского стрелка  в огородах. Слабым местом было, выдать себя прежде времени. Тогда их, на ровной как стол крыше могут накрыть из подствольников. Солдатам после злосчастной засады капитан не доверял и решил провернуть дело с Загальским. Пожарная лестница находилась в удобном месте. Стены других домов глухие и подглядеть что они туда забрались, в темноте, очень трудно. Но не невозможно. Оставалось надеяться только на удачу. Солдаты прикрытия, как привидения  разошлись по углам и затихли. Это на случай, пока они беспомощные карабкаются по лестнице. Забросив за спину обмотанный тряпками пулемет Загальский почти беззвучно забирался вверх. Капитан перевалился  следом.  Пропитанная гудроном крыша похрустывала и воняла. Вентиляционные трубы отбрасывали тень от взошедшей Луны. Ах, как некстати.. Трофимов осторожно передвинулся. Чуть слышно звякнули ленты. Местность лежала как на ладони. Тишина.. Звенящая до ужаса и осязаемая, тишина глядела темными бликами окон, провалами дверей в облитых лунным светом, строениях. Вдалеке шла вялая перестрелка. Прошло несколько часов заглохла и она. Как по заказу стянулись облака. Закрапал мелкий дождичек.  Обмундирование намокло и потяжелело.
Второй час, третий.. Как медленно тянется время. Шел пятый час неподвижности. Ватная куртка набухла от сырости. Хотелось курить и .. Трофимов начал злится. Ёжился от отвращения, но делать было нечего. Не надо было чай пить. Двигаться нельзя, к тому же все одно, мокрый.. Теплая струя в штанах растеклась смешиваясь с лужей дождевой воды. Нда.. а снайпера на настоящей охоте и в штаны делают. Но он же, не снайпер. Да где же эти проклятые бандиты? Что он, зря всю ночь на крыше проторчал? Выходило, что именно так. За всю ночь не прозвучало ни одного выстрела. Небо посерело и пора было убираться. Трофимов ткнул похрапывающего Загальского. – Подъем.
Из рассветной мути проступили очертания деревьев. Капитан жадно курил и ругался. Где же они прокололись? Подловить боевиков никак не удавалось. Нет, это не местные вахлаки.. – наблюдение, разведка, четкие организованные действия. Чувствовалась опытная рука. И против них, кучка вчерашних пацанов.  Трофимов еще раз, от души, выругался. Войскам тут делать абсолютно нечего, нужна была кропотливая агентурная и точечная работа спецгрупп действующих по нелегальной схеме. А они тут, как телята в качестве приманки.. Начиналось дневное дежурство.
– «Линзы» полста, доложить обстановку. Микрофон от влаги отсырел и ватно вибрировал. – Выставить охранение, остальным спать. – Поежился. После бессонной ночи всегда было зябко. – Загальский, пошли бай-бай. – В штаб-квартире, сырое обмундирование шлепнулось в угол. – Сполоснуть, развесить над газом, просушить. – Вторым достоинством квартиры после туалета и газа на кухне, была небольшая спаленка с хозяйской двухспальной кроватью, мягкими пуховыми подушками и ватным одеялом. Трофимов судорожно зарылся в сухое тепло мягкой постели и замер согреваясь.  Глаза незаметно сомкнулись.  Проснулся мгновенно. Рядом был кто-то чужой. Пальцы сжали лежащий под одеялом, направленный в дверь автомат. – Синяков! – разглядел сквозь ресницы. Притворяться дальше не было смысла. – Ты чего, случилось что? – Лейтенант сел на стоящее рядом с кроватью трюмо, утер нос и посмотрел в зеркало. – Так двенадцать уже. – Трофимов  потянулся под жарким одеялом. Хорошо.. Щелкнув, поставил оружие на  предохранитель. Вытащив из-под одеяла, поставил автомат рядом. Лейтенант молча смотрел. Ротный не спешил выбираться, взбив огромные подушки, сел. Из под них на пол упали гранаты. Подняв, Синяков положил их в стоящие рядом с зеркалом фужеры. Перевел взгляд на стоящий в голове, с заправленной лентой ротный пулемет.
– Вам бы еще гранатомет в окно, товарищ капитан? – Трофимов флегматично зевнул – Не хами лейтенант, фужеры освободи. Дверцу открой. – Синяков нагнувшись, пошарил. Бутылка, та давешняя, «Атаман».  Трофимов сладко зажмурился вспоминая молодую женщину.  – Давай Андрей, разливай, попробуем. Только ты первый, вдруг отравленное? – Лейтенант даже не улыбнулся. Капитан оставил бокал. – Что случилось?
–  За нами наблюдают.
– Откуда? 
– С хлебозавода.
– Когда заметили?
– Второй день уже, огоньки от сигарет. – Трофимов задумался. – Итак, наблюдатели. Место очень хорошее, третий этаж. Вариантов действий, несколько. Если их накрыть огнем, они из другого места будут наблюдать. А так, они не знают что их засекли. Тут нужна точная стрельба. Почти напротив омоновская база, «море». Туда периодически прибывают «омары», то есть омоновцы. Прикрытие не просто хорошее, отличное. Или с омоновцами связаться, окружить заводишко по темноте? А с рассветом, когда они оружие попрячут, под мирных будут косить,  расходится начнут, тут и повязать! Тихо, мирно, без крови. В любом случае нужно докладывать комбату и спрашивать разрешения..

9

.. – Ни в коем случае! Это важный народно хозяйственный объект, а кроме того, рядом омоновская база, скорее всего это они.
– Да нет же, я к ним Синякова посылал, они вот здесь стоят, в стороне. – Трофимов тыкал пальцем в нарисованную схему и жестикулировал. Комбат угрюмо напыжился – А я говорю, это омоновцы!
– Товарищ подполковник, это не они, точно говорю!
– Вы слишком много говорите..  – Подполковник завелся. Разлад начался с той проклятой ночной проверки и пролетевшей мимо бандитской автоматной очереди. Стоявшие рядом офицеры к этому привыкли и не поняли, почему подполковник рухнул как подкошенный, кинулись к нему. Ему бы сказать что-нибудь, обстановку разрядить, вот мол рубль нашел, а он не смог.. Лежит на мусорной куче, глазами снизу сверкает. Старшинка не выдержал, захохотал. Синяков трезвый был, рядом стоял, наступил ему на ногу, да поздно.. Трофимов приуныл. .. – а вашему рапорту на увольнение, я опять ход дал. И не вздумайте туда стрелять! – Комбат  сорвался в крик. Больше, в расположении роты комбат вечером не показывался. И днем тоже. Как-то раз, припухший со Синяков сна смотрел как комбатовская машина снижает скорость. Светло, безопасностью веет, вот комбат и приперся на проверку, сволочь.. – Петров, давай в огород, дай вверх пару очередей. – Замкомвзвод у Синякова был быстр и  заказ враз простучал скороговоркой. Рванувший с пробуксовочкой бронетранспортер, потонул в клубе пыли. Комбат пригнувшись, потемневшими глазами озирался по сторонам и что-то зло кричал водителю. Ни о какой проверке не могло быть и речи.


Глава 46.Солдатская кровь

1

Беда была где-то рядом, голодной кошкой скреблась в тоненькую преграду. Трижды плюнув через плечо капитан рванул новый индпакет и не спеша примотал толстые тампоны к подошвам. Может кино насмотрелся, может где-то слышал, какая разница.. но шаг становится мягкий и практически не слышный. Натянув сверху черный нитяной носок капитан несколько раз подпрыгнул. У больших кошек такие лапы, у медведей. Мяконькие, а когти внутрь до времени втянуты. Когтей у капитана не было, штык-нож висел на груди. А штаны что бы не мотались, прихвачены изолентой. Подготовка к ночному развлечению отработана до мелочей. Ватные тампоны из других пакетов легли на локти и колени. Лучше бы щитки конечно, да нет их найдешь-то?  Без них с колена или лежа стрелять, не очень-то. Щебенка. Вытащив из бронежилета железо капитан оставил мягкие кевларовые подкладки. Вещь! Удар со всей дури штыком, держат. Теперь он мягкий и темный. Несколько гранат обмотать тряпками и в карманы, что б не звякали. К автомату пулеметный магазин. Один. Ни к чему много патронов, не на перестрелку собрался. Выйдя на улицу Трофимов крутанул головой и убедившись что никого нет, сделал кувырок вперед. Не звякнуло, не скрипнуло. Хорошо.. Привычно леденел страх. Ничего, это скоро пройдет. Ночь ветреная и темная, самое то! Ночное солнышко было тоже ни к чему. Сказать, что смертельная опасность нравилась, ничего не сказать. Риск движения по лезвию сводил с ума. От смерти иной раз отделяли считанные сантиметры и от одной только мысли об этом днем, бросало в  дрожь и пресекалось дыхание. Трофимов клялся и убеждал сам себя что этого больше никогда не будет, и вообще, пошло оно все к черту! Будет ходить на проверки и сидеть в транспортере  читая книги с горячим чаем и сигаретами..  Но непонятное начиналось с вечерними сумерками, казалось вместе с ними просыпается совсем другой человек, а человек ли?  Тело тряслось, а душа рвалась в смертельный омут темноты. Тянуло туда как.. как магнитом! Это было наверное хуже чем наркотик и продолжаться долго не могло. Когда-нибудь удача изменит ему, и маленькая капля нарушат хрупкое равновесие. Что бы получить удовлетворение, приходилось каждый раз  заходить чуть дальше обычного. Казалось что он тихо плывет по ночной улице, бесшумно огибая заборы, ветки деревьев заглядывая в окна..  Здесь живут повседневные заботы и страх. Пресно и скучно как супружеские обязанности к исходу серебряной свадьбы. В других местах тянуло пронзительным холодом со специфическим запашком. Тут злоба, оружие и кровь.. у теней черные мысли.. Скорее туда,  на острый запах! Обрести плоть, вынырнув из темноты перехватить горло и вдыхать острый запах чужой крови.. Никого не оставлять!!! Капитан вздохнул отгоняя морок. Вообще-то, «душка»  желательно взять живьем. Если получиться конечно. Капитан нырнул в транспортер отгоняя назойливую мысль – Нехорошо это было, и не по человечески. В сущности, это и есть смертный грех.  Нельзя желать чужой крови. Глубоко внутри он понимал это, и с ужасом ощущал как начинает нравится война,  страх, опасность.. это было неправильно, так не должно было быть! Оставалось только утешать себя что в конце-концов это враги, и кому-то надо делать эту грязную работу? Но вот беда, это нельзя делать с удовольствием, это просто не должно нравится. Это же перерождение.. а что будет, когда закончится война? Но до этого еще надо дожить и остаться целым. И что бы выжить, за дело надо браться всерьез, делать все что можешь на предельных оборотах, с полной отдачей, иначе аминь и цинковая крышка! Но, нельзя.. Что нельзя, вкладывать душу? Слишком близко подходить?  Как странно звучит, вкладывать душу в .. Куда, в войну? И почему, это стало так нравится? Что, врагов надо жалеть и не убивать? Тогда они уничтожат не только тебя но и всех поверивших тебе, надеющихся на тебя.. Испоганят, надругаются и растерзают все, что кажется дорогим и неповторимым. Страшны не они, сами по себе, а та зараженная атмосфера что приходит вместе с ними. Всепроникающая, тяжелая, затхлая, полная смертной муки и страха.. которая вдруг, в какой-то момент,  начинает нравится. Сначала это страшно, боишься, но потом постепенно привыкаешь и ..  где он успел её хватнуть, когда?! А ведь поймал, подцепил заразу.. зачем иначе нужно таскаться по темным улицам? Хочется? Хочется.. И когда-нибудь, ты не вернешься.  Эта жажда крови, тебя погубит.  Замкнутый круг, дьявольский круговорот. Как отсюда вырваться, как!? ..  –  Скандал с самим собой разгорался и Трофимов закрыл глаза,  туша и пресекая любые мысли. Не пойти он просто не мог.
На другой стороне отсека кто-то спал из отдыхающей смены.  Присутствие других людей слегка сбивало, но настройка была необходима. Глаза закрыть и прислушаться к ощущениям. Руки на колени, медленный глубокий вдох, задержка. Мысли вон и медленный выдох. Обкатанное веками  учение было действенным оружием. Какая дополнительная мощь!!! Черная пустота съела страх  и мелкая золотая пыль переливалась цветами радуги каких просто не могло быть! Улыбаясь,  вывалился из чудесного состояния и зыркнул по сторонам. Бойцы уже привыкли чудачествам командира и внимания не обращали. Мягко качнулся вперед, сила играла, бурлила, агрессивно рвалась в бой. У окопа с торчащей головой приостановился, пихнул ногой – Что случится, две трассирующих вверх, и не стрелять, я ушел. Тихо пригнувшись, что-то бывшее капитаном кралось вдоль забора. Тихо.. нет, где-то бубнили голоса. Метров сто прошел.. Ага, голоса доносились из домика. Женские, мужские. Пьяные.. здесь у них притон. Баб, что на пост недавно приходили, трахают. Закидать гранатами не проблема, но как только полетит первая, его тут же превратят в решето.  Где-то здесь у них должна быть охрана.  Пока её не найдет, ничего делать нельзя. Запах табака был явственным и распространялся вместе с переменчивым ветром.   Курили где-то рядом. Острый дым щекотал ноздри. Ветер друг, брат родной.. Скрадывает шаги, свистит в чужих ушах. Ветер, нужно правильно слушать. Мелкими гусиными шажками подкрался ближе. Вот они родные, вот они миленькие! За штакетником, за углом дома стояло два человека и сосали цигарки. Голоса стали разборчивей, но общего смысла разговора уловить не удавалось. – Один чечен по ходу,  второй русский, гад! Сука, предатель.. А бандиты-то, ничем от его оболтусов не отличаются, такие же тупорылые.. Кто ж курит на посту?  Как их брать? Двое, к тому же местность не разведанная, а если банок, сволочи накидали? Да ну, куда.. им и в голову не придет, что кто-то к ним прилезет. Если только сдуру кто.. – Мозг, четко как компьютер,  отщелкивал готовые решения, яркие живые картинки, громкие слова. Голова вжималась в плечи, как бы не услышали! – Да-а, это не на заставе своих терроризировать, которых, как свои пять пальцев знаешь.. А вот это, что это за быки? Хрен их знает.. Бросить нож? Увы, этот навык безнадежно упущен. Вот ударить – пожалуйста! Сколько многослойной фанеры извел, старшина на заставе матерно ругался. Когда начальник не слышал, разумеется. Внутри сделалось горячо, глотки резать он не умел, и не пробовал. Пока еще.. Подготовка чисто теоретическая.  Но надо же когда-то начинать? Но от чего-то было страшно. Рукопашная, ножом! А рукоятка потом скользкая станет, брр-р.. А их там двое! Подождать надо, понаблюдать, вдруг какой дурак высунется? Дураков-то ведь, море.. – Повернувшись, прижался спиной к шершавому забору. Отколупнув застежку Трофимов потянул штык, оглушающее громко клинок ширкнул об стальную пластинку ножен. – Тра-та-та-та! – метрах в десяти,  напротив, из провала в заборе пульсировал огонь. Трофимов забыл как дышать. Рядом, совсем рядом с коленями чуть не задевая одежду шелестели пули. Поведи этот мудак чуть вправо и все, капут, с воем на раздробленные колени упал бы! Тут  бы и добили его, сердешного. Что-то заблокировало сигнал, не допустило к осмыслению. Это потом дрожь сотрясать со страшной силой будет, лязгать зубами и трясти как паралитика. А пока он остался и холоден как камень.
–  Ты чего, сдурел что ли?
– Показалось что-то – невозмутимо ответил лежащий автоматчик. Характерный акцент, чеченский. Сматываться надо, не прокатит ему сегодня. Жаль конечно что запороть не удалось никого.. Не бандит он, голову бы резать не стал, а вот уши прихватил бы.. Так, на память..  Жаль, эх как жаль! Греметь штыком страшно и рукоятку пришлось держать зубами. Пластик отдавал ружейным маслом, потом и землей. Фу, какая гадость! Мысли превратились в бабочки и порхали едва слышно.. Капитан перевел автомат на грудь и направил оружие на провал в заборе. Осторожно, с силой сжав челюсти отлепился от забора, подался назад. Слюна текла по ножу, капала на одежду. – Не стреляют, не заметили! Только бы уйти, только бы уйти.. Да что б еще раз.. Это точно, был последний раз! Боженька, Господи, помоги.. Ах черт, молитву какую-нибудь выучить надо.. – Шаг, еще шаг.. Не спешить, не поддаться нетерпению.. Делать все тщательно, медленно и осторожно.. Все, далеко. Штык изо рта и тягучий плевок. Живой! Живой .. вашу мать! Теперь с колена – длинная очередь в направлении залегшего, что чуть не поймал его на шорох. Получите, распишитесь! Метнулся прыжком в сторону. Загремела ответная очередь, пули вздыбили землю. – Я вас в рот  манал! – и очередь, для подкрепления сказанного.  Отбежав, капитан спрятался за столб, у него «Борз», не пробьет! Вдалеке прогремела пара ответных очередей, пули тупо стучали в дерево. Курок сухо щелкнул. Патроны закончились слишком быстро. Ну все, на сегодня хватит пожалуй. Пятясь задом Трофимов чуть не влетел в окоп. Изогнувшись в падении перекатился и встал. Обостренный нюх мгновенно уловил запах спиртного. – Кто это? – Пьяный мирно спал положив голову на колени. Офицер озверел.  Солдат, выдернутый вместе с пудовым бронежилетом грохнулся на землю. – Я не спал, не спал! – запричитал провинившийся. –  Ефремов, ах ты мерзавец! Мало того напился, ты еще на посту заснул, а на тебя товарищи надеются! – Капитан наступил на горло. Вопль превратился в хрип. Бил расчетливо, жестоко. Горячий, воняющий пороговой гарью набалдашник ствола с противным хрустом воткнулся в рот.  Капитан нагнулся глядя в ужасе вытаращенные провалы глазниц – Еще раз повторится, я тебя сам грохну. Ты понял? – Сержант хрипел пузырящейся на губах кровью – Больше не повторится.. больше не повториться товарищ капитан.. Я клянусь, я клянусь чем угодно.. – Сержант был залетчиком, усланный старшим замполит, прислал его из комендатуры. Омоновцы поймали ночью, в пьяном виде, за забором. Сержант намылился к милашке. Трофимов с ним побеседовал, пальцем погрозил, но сержант не принял всерьез нормальные слова. Теперь, он поверил что его  убьют. Капитан отошел к бронемашине.  – Почему не проверяли? – ротный обманчиво спокоен, даже вежлив. От свистящих слов Змей перепугался и начал заикаться  – Только что! Только что проверял товарищ капитан!! – Капитан поколебался сдерживая порыв забросил оружие за спину. – Смотри у меня.. – Сев на люк, закурил. Руки задрожали. Покатил,  отходняк..

2

Солнечным утром вид улицы совсем другой, и даже не верилось что ночью тут творятся такие дикие ужасы. Из крайнего, крытой черепицей домика, выползла древняя, седая бабка. – Ш-ш-ик! Ш-ш-шик! – медленно двигаясь, бабкина метла сметала в кучу расстрелянное золото пулеметных, зелень автоматных гильз. Остановившись, подслеповато посмотрела на Трофимова, разговаривающего с вышедшими утром мужчинами из окрестных домов. – И когда ты кончишь безобразить, а? Ты зачем ночью стреляешь? Вон крышу мне всю разворотили, кто ремонтировать будет? – Бабка подняла сухую как у скелета руку, и погрозила высохшим пальцем – У-у, я тебя! Начальству жаловаться пойду, это что ж такое, стреляют и стреляют.. – Бабка как две капли воды была похожа на смерть и капитан её страшно боялся не признаваясь самому себе. Трофимов смущенно отвернулся, и забормотал что бы не услышала костлявая старуха – Дура старая.. Я что ли стреляю? Боевики близко боятся подходить, из подствольников садят. Вот черепицу  всю разворотили. Да разве ей что докажешь?
– Ты отстань от него! Это не он начинает – вступается за него Заур, хозяин соседнего, крепкого дома. Что-то пробормотав старуха пошла в свой домик. Мужчины замолчали. Но Заур просто не мог долго молчать – Слушай, а кто тут ночью кричит? Про мать что-то, а?  – Трофимов окончательно потерял интерес к разговору и по бабьи всплеснул руками – Ой, извини, пора мне, а то совсем забыл с разговорами!
– Ты постой, постой! Скажи, что там делается..
– Некогда, некогда мужики, потом поговорим!– кричал на бегу Трофимов удирая от неприятных вопросов.

3

Кресло было удобное. Развалившись, капитан наблюдал как пули с глухим стуком впивались в нарисованный мелом кружок. Мишень стояла в нескольких метрах и попадания были видны четкие. Шла пристрелка оружия. За бетонным забором автопредприятия возникли головы. Увидев его, знакомые парни заулыбались и пролезли в щель между плитами. – Прекратить огонь! – Снайпера завозились на подстилках перезаряжая оружие.  – Ну, чего? – Паренек поздоровее, в котором чувствалось местная, с наглинкой, примесь, присел рядом на кучу песка. – Командир, вы шампанское будете? – Трофимов лениво задумался – пить, не пить? Второй, худощавый, чистый русак держал пузатую бутылку украшенной затейливой вязью. Пить не хотелось, но халява.. и капитан лениво спросил – В честь чего?
– Так праздник же сегодня, восьмое марта!
– Ах да.. Ладно, потом достреляем. – Снайпера уже настрелялись и собрались быстро. Программа  праздничных мероприятий составлена в каждом взводе и разнообразием не отличалась. Под рукой было все, и вино и женский пол, для поздравлений. Старшина, командовавший  вместо Баранова, споро разложил небогатую закуску, и в окопе, куда они все пришли,  стало весело. Несмотря на дружеское расположение, ребятам ни к чему было знать на каком этаже и в какой квартире они отдыхают. Гостей сменили другие гости. Сосед лейтенант не смотря на праздник, был мрачен и принес водку. На днях погиб его ротный и лейтенант теперь исполнял его обязанности. – За упокой.. – Водка плескалась в кружках и отдавала откровенной дрянью. Отказываться было нехорошо и подавив рвоту капитан опрокинул огненную жидкость задурев от коктейля. Дальше все покрылось туманом и Трофимов почти не соображал что делает отослав старшину на совещание и отправившись «в гости» сам. «Одоновцы» сидели в заводских корпусах и если бы не проводники, вряд ли бы он нашел к ним дорогу. Дурь накатывала волнами сворачивая как тряпку,  капитан искренне раскаивался в выпитом. И закуска, какая к черту это закуска, пара плиток шоколада и несколько вареных картофелин? – Где наш командир? – Звонкий голос старшины в цеховой, промасленной подсобке раздался неожиданно и Трофимов с облегчением вздохнул. Суматошный какой-то день, ненормальный. И неожиданная пьянка, так не вовремя, и возникшая слабость. Ночь подступала редкими, пока еще, выстрелами и надо было срочно идти к себе. – Пприехал? – Старшина промолчал. Представить реакцию комбата было нетрудно и ротный больше не задавал вопросов на эту тему. – Командир, пошли к себе? – Старшина присел за промазученный стол и понюхал стакан. Поморщился – Где вы такую дрянь достали?
– Ппошли.. – Трофимов встал, вернее попытался встать на ноги. Сейчас немного сна и несколько кружек горячего, крепкого чая и Сапожникову будет не к чему придраться.. – Может проводить? – Трофимов немного подумал и согласно кивнул головой – Ппошли.. – Несколько сот метров по темной улице, вдвоем со старшиной, не предвещали ничего хорошего. Прохладный воздух и прогулка немного отрезвили, и ночное приключение захотелось повторить. – Нна ох..хоту, ппойдем? – Солдаты молча смотрели как командир нелепо мотаясь собирался «открыть войну». Гости радостно согласились отправится вместе с ним на верную смерть. Неизвестно чем бы все это закончилось, если б не старшина, который, как ни удивительно был трезвым. – Командир, заканчивай херню пороть.. – Широков вежливо но решительно выпроваживал гостей оттирая капитана к бронетранспортеру. Скорее всего он завалился бы спать, если бы в поисках сигарет не наткнулся на круглое яблочко новой гранаты. Подарком омоновцев капитан не разбрасывался, берег, и лучшего момента продемонстрировать новое оружие просто не было. Отличие новой гранаты заключалось не только в круглом корпусе. Предохранительную чеку нельзя вставить назад, только кидать. Граната вставала на боевой взвод через несколько метров и взрывалась от малейшего прикосновения. Еще, взведенная граната могла долго лететь до дна ущелья, в отличие от стандартной РГД или Ф-1, взрывавшейся строго через четыре с половиной секунды, а также, её можно привязать и положить на землю. Обезвредить такую растяжку нельзя. Самоликвидация при малейшем касании. – Покажи.. покажи.. – руки гостей тянулись к новинке и разглядывали со всех сторон передавая друг другу с пьяной сосредоточенностью.  – Ну что, рванем? – Капитан крепко держал гранату и взявшись за кольцо на пластиковой головке твердо пообещал – Вот сейчас рванем, и пойдем на охоту.. –   Новинка задела за тоненькую, вишневую ветку и огненный шар разметал всех по сторонам. Везет пьяным и дуракам. Правило подтвердилось в очередной раз, ни один осколок не коснулся плоти. Трофимов сел и схватился за загудевшую голову. Лицо горело от мощного удара и слегка пощипывало от ожога близкого разрыва. Когда оранжевые круги в глазах немного сбавили накал, капитан оттолкнул руки бросившихся к нему солдат и с трудом встал на ноги. – Сам! – Изображение плыло. Плыли голоса, все слышалось через вату. Гости с оханьем поднимались недоверчиво ощупывая себя. Лейтенант был бледен и почти трезв. Капитан тоже потерял ершистость и хмель. Внезапный удар выбил все. Трофимов прислонился к бронемашине – Все, бал окончен, пойду спать мужики. – Гости против такого не возражали и окончательно убедившись что все цело, скрылись в темноте. Почти ничего не соображая, капитан добрался до заветной лавочки и не закрывая люка, провалился в темный колодец. Тошнило.. Черная пучина заглатывала все глубже пока он не замер на месте покачиваясь как листок на мелкой волне. Сон не сон.. Трофимов слышал как возились негромко разговаривая солдаты.. Откуда-то сверху, как из колодца донеслись голоса – Обстрел... убили, раненые... Возник плачущий голос Загальского – Вставайте, товарищ капитан, вставайте! Венцеля с Чесноковым убили! Обстрел с хлебозавода! – Трофимов не мог шевельнуться повиснув в пустоте, вяло удивлялся –Загальский бредит что ли? Как могут убить, если тихо все? – Солдат  плакал тряся командира за плечо – Вставайте, товарищ капитан... вставайте.. – Свой голос капитан слышал издалека, как будто со стороны – Не ври, ну что врешь? Иди проверь... Хватит свистеть... – Солдат послушно убежал. Падение продолжалось все глубже и глубже. Внизу показалось мутное пятно света, по мере снижения свет усиливался, расширялся. Снег. Снежная равнина. Это было что-то совсем не понятное, что еще не разу  не испытанное. Ветер, ветер... Он был ветром, лицом, головой, клубком.  Вздымал клубы снега, ворошил, стремительно перемещаясь во все стороны куда падал взгляд по равнине. Послышались чьи-то голоса. Медленно-медленно из снежной мути проявились фигуры, с трудом бредущие по снегу. Два человека медленно  ковыляли по мутно-белой равнине. Повыше, в танковом шлеме мотал черным проводом подключения. Перекинув руку через шею волок, помогал брести второму с трудом переставляющему ноги, хромающему. – Больно..  больно.. – стонал   хромой. – Ничего, потерпи, скоро придем, рядом уже... – успокаивающе хрипел перерубленным горлом другой. Черная кровь пузырилась на белой коже. – Мама, мама.. – плакал хромающий – Не хочу туда...  Больно, ой как больно...  – Сердито взвыв, ветер толкнул их, не пуская к черной границе ночи, что возникла непонятно откуда. Не нравилась. Черная, чернильная, она наступала на снег черной стеной колыхаясь и выгибаясь. Ни на что не обращая внимания солдаты  брели дальше. Высокий почти нес товарища. Ближе, черная граница подступала все ближе..   Яростно воя ветер метался среди них бросаясь снежной крупой, хватался за ноги, руки, тормозя изо всех сил. Мелькала обледенелая одежда схваченная ледяной корочкой. На складках камуфляжа отчетливо проглядывались огромные, ледяные грани снежинок. У того что пониже, изо рта еще шел редкий парок. У второго капала густая кровь замерзая черными сгустками на снегу...  Лица.. Лица? Лица! – Лица расплывались белыми пятнами, распадались по кусочкам ускользая от внимания. Что-то смутно вспомнилось, но что... Что?  – Успокоительно хрипя, под слабеющие стоны, солдаты приблизились к черной границе, вошли...    Пропали, сгинули в черной темноте растворившись без остатка. Бешено взвыв ветер кинулся за ними, торкнулся в ставшей непреодолимой черную преграду, рассыпался на кусочки, собрался, бросился опять яростно штурмуя ночь..  И вдруг, медленно и плавно стал подниматься вверх все быстрее и быстрее. Захватило дух  как на качелях когда взлетаешь вверх, под самые небеса. Белое пятно внизу уменьшалось, растворяясь в темноте, вот оно уже еле видно, осталось пятнышко, вот растворилось   совсем...  От мощного толчка тело подлетело вверх. Трофимов сел на сидении хватая воздух широко раскрытым ртом. В голове стоял звон и сплошной гул. Сердце бешено и надсадно билось как будто он только что пробежал километр и никак не мог отдышаться. – Все! – понял. А что понял, сам не понял что понял. Следом, из глубины поднималась ярость, слепящая, густая ярость бессилия. Уставясь в полумрак капитан сидел вслушиваясь в себя. В машине никого не было. Взяв шлемофон приложился. .. – арестовать и приставить вооруженный караул до моего приезда! Трофимов будет отдан под военный трибунал! С командиром части вопрос согласован .. – Заторопился, Сапожок.. Бросив шлемофон капитан дернул стопор. Люк отъехал вниз. Надо вылазить. Свежий воздух ополоснул горячий, потный лоб. Пот стекал по спине и впитывался в набухающий китель.  – ... там.. – Внешний звук привлек внимание и Трофимов переключился на него.
– Где?
– В бронетранспортере, товарищ подполковник.. – послышались сквозь звон, далекие голоса.
– ****ь! – Звон разом утих, и навалился снова как только звук голоса растаял в воздухе. Сапожников шел наклонившись вперед,  решительным широким шагом, солдат трусил сзади согнувшись как от ноши. – Где командир роты? – Голос комбата звенел, больно резанул по перепонкам. Трофимов поморщился и пошевелился – Вот сижу.
– Нну.. Докладывай, что у тебя в  роте случилось? Давай-давай! – комбат ликовал, торжествовал наслаждаясь его беспомощностью и своим величием грозного судьи не склонного к милости. Это был  подарок, кому-то страшное горе, а ему вот – подарок., позволяющий разделаться со всеми проблемами  одним ударом. Подполковник дрожал от возбуждения.   Ох, как он рад..   – Обстреляли... – робко вякнул Загальский за спиной подполковника. Сапожников резко развернулся и свирепо набросился – А ты, рот закрой! Вякаешь тут, никто тебя не спрашивает! – И обернувшись к понуро сидящему капитану презрительно процедил – Докладывай..  – Трофимов молчал. О чем ему, с ним говорить? Ход мыслей комбата понятен до последней запятой. На него спишут все. Что комбат запретил стрелять и вязал по рукам и ногам, разве докажешь? Слова к делу не пришьешь, да и где они, свидетели-то? Каретников с Боярченко? Эти парни воды в рот наберут. Да и разбираться особо никто не будет, и так все ясно. Как не крути, он здесь основной, чего уж там.. Виноват.
– Ну ты будешь докладывать или нет? – Трофимов поморщился. – Обстрел со стороны хлебозавода. Один убит и трое раненых. Вы и так все знаете. 
– Знаешь.. – издевательски протянул Сапожников и Трофимов не выдержал. Резко поднявшись капитан сунул руки в карманы и пошел прочь. Лучше уйти, а то точно комбат в морду схлопочет! А то, еще чего похуже выйдет.. Не понимает дурак, что с огнем играет. Оборвав себя на полуслове комбат растерянно замолк. – Стой! Назад! – как ему показалось, твердым голосом скомандовал он. Но на самом деле голос у комбата был слаб и неуверен. Капитан не обращая внимания уходил прочь. За спиной щелкнул предохранитель. Кипящая очередь трассирующих ударила возле самых ног. Хоть здесь комбат не соврал, стрелок  в самом деле отменный. Не сбавляя шага Трофимов презрительно скривился – Пошел на ***! – Комбат растерялся окончательно – Я приказываю, назад! – Но комбат не приказывал, а просил. Ротный чувствовал как автоматный ствол неуверенно шарил по спине и поднялся выше. Вторая очередь прошелестела  над головой. Не будь здесь свидетелей, солдат, подполковник бы точно бы в спину влепил. Капитан обрадовался, такой исход его вполне устраивал. Но комбат трус, трус он.. Может надо было в рожу, в самом деле дать?  Может порешительней бы действовал тогда, ублюдок? Капитан сбавил шаг ожидая прицельной очереди которая оборвет все. Опостылевшую жизнь, кипящую ярость и этот поганый мир полный нелюдей, которых человеком-то можно назвать с большой натяжкой, только из-за внешнего вида!!! Ну, что не стреляешь?
– Загальский, задержать его! Я приказываю! – Торжество сменилось испуганными, истерическими нотками в звенящем от напряжении в голосе. – Что ты тут лепечешь!? Я приказываю взять солдат и арестовать его.. – Что ответил солдат, капитан не расслышал. Подъезд был заперт. Подергав ручку капитан остервенело ударил ногой. – Чего стучишь! Ушли все, ребята сказали никого не пускать! – раздался испуганный женский голос из глубины гулкого коридора. Капитан выругался, постоял, плюнул. Вместе с порывом ветра, в лицо ударила газовая  вонь. Труба почему-то оказалась разорванной.. Газ волнами выливался  растекаясь по земле. Хоть одна искра и .. Может поджечь? А-а, пропади оно все пропадом.. Трофимов обнаружил на себе полушубок и удивился еще сильнее. Откуда, он же был в бушлате? Провалов в памяти вроде не было.. Значит в бронетранспортере беспамятство было. Бывает так, автопилот. Сунув руки глубже, наткнулся на гранаты. Что за черт, откуда? Впереди бугрился земляной вал.  Поднявшись, Трофимов подставил под тугие порывы злого ветра разгоряченное лицо, рвущиеся полы распахнутого полушубка. Мозг лихорадочно, как компьютер, просчитывал случившееся в бешенном темпе.  – Что делать, бежать? А куда, к чеченам что ли? Это своих, выходит, долбить надо будет, предательство отрабатывать.. Хотя, таких как Сапожников, щелкал бы с удовольствием.  Ну уж хер вы этого от меня дождетесь! А что будет? Посадят? Факт, посадят.. – В тюрьму не хотелось, он очень хорошо знал что это такое. Училище МВД позволяло ознакомится с бытом зека в полной мере. Да еще вэвэшник.. Оставалось одно, смерть. Пускать пулю в лоб самому, нельзя. Это непростительная слабость и он сразу её отмел. Только если плен, а так, нельзя! Нельзя, нельзя, нельзя.. – повторял в диком исступлении. А жаль.. Трус поганый! – зло сплюнул на комбата. Смерть, покой, ничего не надо, ничего не болит и совесть не мучает.. Судьба, в очередной раз разложив на жизненной наковальне хлестко ударила тяжелым случаем. Интересно, что получится? Очередной сломавшийся пьяница или закаленный клинок способный упруго отгибаться? Впереди маячил позор, издевательства. Но самым поганым было то, что всем, кто хоть в какой-то мере был  лоялен по отношению к нему и порядочен, комбат устроит «хорошую» жизнь. Будет уничтожать все подряд. Нужное не нужное, роли не играет. Главное, вытравить память о мятежном капитане. Он сам, после разберется что хорошо и что плохо. А он ничем никому не может помочь! Колокольчикова Трофимов отмел сразу же. Комбат не дурак, и раззвонит по всем инстанциям в выгодном для себя свете. Неужто перспективный полковник вступится за него и будет ссорится с комбатом? Вот уж вряд ли.. Ему нужны чистенькие и незапятнанные. Солдаты торопливо собирались копаясь в темноте.  – Куда намылились?
– Комбат приказал, уходим с позиций товарищ капитан.
– А-а, ну ладно… – Опять Сапожников чудит. Нельзя так просто уходить, с первыми же потерями. Рота должна отомстить за своих погибших. А так, подумают что обосрались.. Да собственно так оно и есть. Обосрался комбат. В темноте заунывно посвистывали пули. Какая досада! Засранцы несчастные.. – ругал на все корки погибших солдат – Разве можно так беспечно себя вести? Как еще нужно было объяснять чтобы поняли, осознали? Как? Подарочек матерям на восьмое марта.. Уроды! – скрежетал зубами в бессильной  злобе. Если бы было можно  он не задумываясь сдох бы за них, но перед этим с удовольствием набил бы им рожи, что б знали, что слушать нужно когда командир говорит! Только бесполезно все это.. человек не Бог. Только Бог дарует жизнь. У человека есть возможность только отнять её. Капитан понуро потащился назад смирившись с предстоящей участью. Кругом беготня, приглушенные голоса, топот. Фырчали транспортеры  прибывшие с комбатом. Две машины, скажи какой осторожный! Фар не включали. Трофимов залез в пустой отсек машины, сгорбился. Под ногами звякнуло. Автомат. Подняв, обтер грязь рукавом и прижал к груди – друг.. На соседней стороне отсека набились солдаты и тут же замолчали увидев его здесь. – Где Трофимов? – раздался крикливый голос Сапожникова. – Здесь, товарищ подполковник.
– Так, головой за него отвечаете, поехали! – Бронемашина зарычала, зазвенела шестернями передач, заскрежетала и дернулась. Поехали. Надсадно выл движок, мотало. Встали. Откинув люки, солдаты вывалились на улицу. Капитан тоже вылез, и закинув оружие на плечо стоял поодаль. Поднял лицо. Ах, как далеко, недоступные в вышине, стыли в холодном прозрачном воздухе ярко-лучистые звезды.. Надменно взирали на копошащееся внизу грязное человеческое месиво. Как он им завидовал, не знающим подлости, обмана и предательства. Только холод. Холод и вечность. Вечность и тишина.
– Пошли со мной! – вывернулся из темноты комбат. Подойдя к кунгу распахнул дверцу и проворно, как обезьяна, забрался внутрь. Взобравшись следом капитан сел напротив. Рядом с комбатом, привалившись спиной к стене, сидел Лапин. С замкомандира полка происходило что-то странное. Подполковник не мог удержать голову. Она падала то вниз, то откидывалась назад громко стукаясь затылком в стенку. Комбат возбужденно посверкивая глазами делился мыслями вслух, обращая на ротного внимания не больше чем на пустое место – Сейчас мы его арестуем,  наденем наручники, а потом под охрану и в подвал! До утра! Днем в прокуратуру его.. и под трибунал! – Капитан сжал зубы – ничего-то у тебя не выйдет, дятел ты долбанный.. Перехватив ненавидящий взгляд комбат заметно побледнел – Сдай оружие! – Крик был похож на визг испуганной собаки нечаянно свалившейся в клетку к медведю. – Подавись, сученок … ! – оружие со звоном полетело на пол. Сапожников не отвечая быстро подхватил, отсоединил магазин, передернул затвор выщелкивая патрон из патронника. Настороженно прыгал глазами по лицу. Почему-то, уверенности ему разряженное оружие не прибавило. Подавшись на выход приоткрыл двери. –  Ну, где наручники?  – нетерпеливо и громко закричал в темноту. Сел обратно. Трофимов затравлено перевел дух. В тюрьму он не собирался при любых обстоятельствах. Оставалось последнее и самое неприятное. Засунутыми в карманы руками ласково погладил гранаты, отжал мягкие проволочные усики, слегка вытащил их из запалов. Продел пальцы в кольца и сжал кулаки. Сейчас придут конвоиры, станут вытаскивать руки из карманов и … и все. Комбат из машины не выйдет. Солдатам  можно крикнуть а этого мудака надо обнять на прощанье. И замкомандира сдохнет вместе с нами, если не успеет выскочить. Его держать никто не будет. К сердцу подошла смертная тоска, глаза обречено ввалились, навалился холод. – Помогите парни, помогите.. – вдруг, ни с того ни с сего пролетели мысли. – Помогите ребята, не бросайте меня здесь… – просил как сумасшедший своих погибших солдат, хотя прекрасно понимал, ну чем они ему помогут? Убитые  они. В кунге повисла зловещая тишина. Суставы коченели. – Вот и все, отвоевался, пришел твой смертный час. Обидно как, а? Ничего. Скоро встретимся парни, расставание не долгим вышло у нас. Сейчас приду, да не один.. – Капитан ждал когда откроется дверь, и подадут звякающие наручники. Вдруг, голова замкомандира перестав мотаться  приняла твердое вертикальное положение. Открылись глаза, обвели все вокруг мутным, но осмысленным взглядом – Ннао   нн..у..ии...
– Чего? Комбат от неожиданности подпрыгнул – Чего вы сказали?
– Не надо наручники! – на удивление твердым и властным голосом сказал Лапин. Глаза вновь закрылись, голова пьяно мотнувшись вперед резко дернулась назад, стукнулась в стенку. Комбат онемел. Капитан тоже. Никто не верил своим ушам. Капитан перевел дух, неужели, неужели? Спасибо спасибо, не оставил по уши в дерьме, услышал-таки, услышал.. С трудом сглотнул застрявший в горле твердый комок. Комбат помрачнел и задумался. – Не надо – сказал в распахнутую дверь всунувшемуся солдату с наручниками. Повернул лицо – Сейчас в бронетранспортер со спецназом, быть в своей роте до утра. А там посмотрим. – Трофимов  почти не слышал.  Гранаты! Малейшее резкое движение и они слетят с предохранителей. Капитан с трудом встал на одеревеневшие ноги, зажав в охапку подол полушубка осторожно нащупал дорогу ногами, сполз с лесенки и посеменил в темноту подальше от всех. Избавившись от опасности облегченно вздохнул. Как все таки страшно..  – Спасибо.
– Где Трофимов? – Голос комбата слышался далеко, он очевидно не терял надежду что капитан сбежит и подтвердятся его самые вздорные обвинения. – Здесь где-то был. Товарищ капитан!? – неуверенно отозвались солдаты его роты. Капитан выступил из  вязкой темноты – Чего? – Шурша формой подошел спецназовец – Меня за вами послали, пойдемте со мной, товарищ капитан.
– Комбат что ли приставил меня сторожить? – Солдат помялся, тоже когда-то через его учебную роту прошел. Нехотя выдавил  – Так точно.
– Ну-ну, сторожи. На чем поедем?
– На нашем бэтре, пойдемте за мной. – Тяжело переставляя чугунные ноги Трофимов пошел в след. Нырнув в темный зев люка в борту транспортера, Трофимов уселся рядом с конвоиром на скользкое, промасленное сиденье десантного отсека.
– Сели? – донеслось с верху.
– Да.
– Трофимова отвезти в часть, посадить в казарме, выставить охрану.. – Комбат отдавал последние указания спецназовцу. С лязгом захлопнулись люки, темнота сомкнулась вокруг, сжала. Дернувшись машина тронулась, заскрежетало железо под ногами, сзади. За перегородкой, в силовом отделении дизель взвыл дурным  воем. Не хватало чего-то, капитан в растерянности перебирал пальцами подол полушубка. Ощущение было таким, что он голый. Не было автомата. Тяжесть под рукой настолько вошла в привычку что стала частью тела.  Как без него не привычно.. случись что,  вся надежда на солдата. Вероятность подрыва или засады на одиночный транспортер очень велика. Бронемашину мотало. Ехать сзади было непривычно, оглушал шум, но в то же время монотонный гул действовал успокаивающее. Мозаика произошедшего складывалась из обрывков и кусочков и картина получалось, не очень..

4

Уложив ротного спать старшина в полголоса матерясь пошел на основную позицию. Новость что ротный спит разнеслась мгновенно и бойцы приборзели. Прятать огоньки сигарет стало стремно и почти из каждого окопа раздавался нахальный голос – Старшина, а ротный где?
– Там! – неопределенно кивнул старшина в сторону и подошел к бойцу сидевшему наверху. – Ну-ка свалил в окоп! – Пинок сбросил курившего. Старшина искал замковзвода. Венцель сидел у  Синякова, где в честь праздничка собрались  наиболее уважаемые люди роты и обсуждали последние новости. Увидев старшину, Васильев прервал интересный рассказ и замолк предугадывая возмущение старшины. Гневный вопль прервал рев остановившегося рядом грузовика. Машина заглохла. В распахнутую дверь «Урала» вывалился артиллерист и пьяно заматерился. На знакомые децибелы, слегка заваливаясь, из бронемашины выполз Синяков. – Кто тут разорался? – Узнав, распахнул руки. Пока они, по заимствованному местному обычаю слюнявили друг друга,  подъехал еще бронетранспортер. Шестопалов уже забыл про неприязнь к Баранову и теперь на дороге обнималось трое.
– Ты как здесь оказался? – между поцелуями удивился Синяков. – Ты же в комендатуре, с замполитом должен быть? – Баранов оттер со щек слюни. – Лапина к комбату отвозил, дай загляну.. Ротный где?
– Спит, к соседям ходил, наотмечался.. – Баранов тоже едва держался на ногах и прислонился к машине восстанавливая равновесие. Шестопалов вспомнил зачем он вылез из кабины и по дружески стукнул Баранова  – Дерни тачку, заглохла.. – Броневик Синякова стоял в окопе и разбитные бойцы натаскали столько матрацев и подушек, что стронуть машину с места было проблематично. Уютное гнездышко пользовалось популярностью и ротные сержанты облюбовали его. Успех или неудача непременно отмечались там. Сейчас они смотрели на встречу собратьев по оружию и подавали дельные советы Тышкину и водителю «Урала». Смех, крики, рев моторов и яркие лучи фар. Потом, спровоцировавшим стрельбу ОМОНа, назовут Баранова, тот де дал куда-то очередь во весь магазин по случаю дня рождения любимой племянницы в сторону ГУОШа, но это было не так. Уж слишком заманчивой была подсвеченная лучами фар, цель. В темноте заводских этажей сверкнуло. Классический огневой налет. Засевшие в давно раскрытой засаде боевики били почти в упор по ошалевшим от неожиданности солдатам.
Что-то стремительное, просвистев рядом с сидящими на бэтре сержантами, с грохотом разворотило стоявший позади кирпичный забор. И опять вспышка и грохот. Реактивная кегля снесла деревянный столб перед домом с КНП, и порвала ту самую газовую трубу. Стрелок промахнулся на один этаж. С учетом ночи, ошибка не такая уж большая.. Торопливо захлопали подствольники. Четыре разрыва цепочкой встали на дороге. Мимо, мимо, мимо! Бойцы с удивлением смотрели на вспышки не решаясь открыть ответный огонь на подавление. Свист последнего, летящего в темноте цилиндрика подствольной гранаты, по траектории спускался к земле. Удар. Взрыв. Крик. Вой. Мат. Выстреливший наудачу стрелок, попал в самый центр теплой компании. Небольшой заряд гранаты, которым что бы убить надо попасть в лоб или под ноги, в замкнутом окопчике произвел страшный эффект. Дико воя Ефимов уползал на руках волоча за собой перебитые ноги. Васильев очумело мотал головой силясь разогнать вату в ушах. Контузия. Венцель протяжно стонал. Лежавший рядом Чесноков убит на месте попаданием в горло. Густая черная кровь густыми толчками вываливаясь из вспоротой сонной артерии, заливала мягкую  подкладку шлемофона. Он даже не понял что убит, смерть была легкая и мгновенная. Глаза непонимающе глядели в вечную ночь. Оборванная жизнь билась нитевидным пульсом в угасающем мозгу. Кружились последние воспоминания, обещания которые он не сумеет никогда выполнить..  Импульсы были все слабее, и сознание меркло. Смерть всегда выбирает лучших. Говно остается в этом мире, и без того забитым им под самую завязку. Кому оно нужно, говно?  Никому, и смерти тоже.
С первыми разрывами, машина командира батареи потушила фары и рванула с места обстрела. Оставшиеся растерялись ожидая команды от растерявшихся лейтенантов. Дикий крик ударил по нервам и растормошил.  Синяков первый подбежал к потонувшему в клубе разрыва транспортеру. Из окопов сбегались солдаты. – Огонь ****ь! Огонь!!!  – Лейтенант тряс кулаками забыв про личное оружие. Затрещали разрозненные выстрелы, многие еще сомневались – а вдруг опять, наши? – Огонь!! –  гулкими очередями ударил крупнокалиберный. Трассы крушили прошибая перегородки, стены, метались с жутким воем рикошета по помещению заполнив весь этаж красными всполохами. Солдаты суетливо подбегали и растерянно озирались. – .. убит, убиты.. Венцель, Чесноков.. Баранов стрелял.. Он начал первый стрелять.. Он. Он начал стрелять!! Ах ты тварь! – Солдатская толпа набросились на Баранова – Это ты виноват, ты, сволочь, стрелял! – Солдатские руки схватили лейтенанта, ударили в лицо.
 – Нет. Нет.. Нет! – лейтенант тряс головой, отказывался с ужасом озираясь по сторонам. Пятился назад. Дико вскрикнув вывернулся, взвыв дурным голосом рванул бегом в темноту улиц, бросил автомат. – В бронетранспортер Баранова  раненых загружайте! – Появившийся старшина грамотно распоряжался действиями. – Доложить комбату о случившимся!! – Погрузка закончилась. – Не умирай, Леха, не умирай.. – причитал Паха втыкая прямо в ватные штаны раненого второй шприц-тюбик промедола. – .. мама, больно, не хочу.. – плакал Лешка. – .. руку, дай руку..  – Паха сжал руку товарища  ладонями – Не умирай, Леха, не умирай.. – молил товарища вглядываясь в обеспамятевшее лицо. Рядом хлопотали над Ефремовым. Синяков отошел от шока и искал Баранова, нужно срочно отправлять машину. Баранов пропал. – Старшина, разбуди ротного, быстро! Я поехал с ранеными! – Машина  рванула с места набирая скорость. В мертвенном  свете плафона десантного отделения, рядовой Паха кусая губы смотрел на лицо умирающего друга. – Леша, Леш, куда попало? – суетливо испуганно, притрагивался к набухающим кровью штанам, и отдергивал руки в густой, алой крови товарища. Побоявшись потревожить  болью товарища, Паха не снял штаны. Ранка на внутренней стороне бедра была такая небольшая, что её можно было просто зажать пальцем что бы остановить кровь. Пробитая артерия тугими толчками выбрасывала жизнь сводя шансы спасения к нулю. Машина с воем ввертывалась в черное пространство улиц неся под броней умирающих солдат. Комендатура. Праздник был в полном разгаре. – Ранен? Доктор осоловело потыкался. – Тут что-то сложное.. давай в госпиталь, на Северный. – Все как сговорились отнять жизнь у умирающего солдата. – Я не знаю дороги! – Тышкина трясло от возбуждения, он с надеждой глядел на пьяные лица окружившие раненых. В госпиталь привезли теплый труп. Солдат по дороге истек кровью.
Занятия  по медподготовке. Перевязка, ранения, виды ран,  первая помощь.. – увы, все оказалось забытым в сумерках ночи под оглушающий треск стрельбы. 
– Кровь.. Ты хотел крови? Ты получил её. На!!! – казалось, бросили ему. Но такой крови капитан Трофимов никак не хотел, но..  слишком поздно что-либо менять. Все желания рано или поздно исполняются. И если что-то получается не так, то  это только твоя вина. Загальский метался пытаясь разбудить командира. Старшина с надеждой вглядывался в бегущий силуэт. – Разбудил!? Разбудил ротного?
– Старшина, он не встает!
– Иди, бегом обратно! Буди! Комбат выехал сюда!
Синяков приехал обратно и следом за ним подкатили три бронемашины. Комбат настороженно озираясь вылез, в сопровождении нескольких разведчиков подошел к стоявшей в лунном ярком свете, кучке людей.  – Где командир роты? Почему его здесь нет? Кто доложит что случилось? Почему Трофимов не арестован, как я приказывал? – Вопросы летели как из пулемета. Все молчали. Из темноты, с ревом, размазывая сопли и слезы вылетел Баранов. – Это что еще за такое? – оторопел Сапожников и тут же взвизгнул – Взять его! – Пара разведчиков из комбатовской охраны сноровисто заломили лейтенанту руки и потащили в бронетранспортер. – Что ты мямлишь, Синяков.. – комбат презрительно и зло глядел на лейтенанта. – Где ротный? – Стрельба стихла и голоса далеко разносились над землей. – Загальский, проводи..
– Пойдемте, товарищ подполковник  – позвал понуро солдат.

5

.. Тошно, ох тошно! – Бронемашина круто завернула  и встала мерно работая двигателем. Невнятный окрик, ответ. Тронувшись, бэтээр въехал и встал. – Приехали – подал голос конвоир. Пригнувшись, капитан  вылез из люка и встал. –  А, Ринат? – узнал по голосу командира группы. – Ну чего, пойду я?
– Иди. Что я, сторожить тебя нанимался? – помолчав ответил тот. Засунув руки в карманы Трофимов пошел в проход здания. Сидевший у входа с тусклой коптилкой, вооруженный «сверчек» отвернулся узнав знакомого офицера. Забившись в пустую промозглую каморку Трофимов неподвижно уставился в никуда. Леденящий холод стыл под сердцем  острой льдинкой. Колол раз за разом. Не видевший убитых, Трофимов не терял надежды – А может перепутали все к черту? – Оживившись, обрадовано  улыбнулся – точно! Перепутали все! – Потирал радостно руки и облегченно переводил дух – Вот он им задаст жару когда все выяснится! Нет. Ругать их не будет, так, погрозит для вида и все.. – Капитан успокоено расслабился.  – Да нет,  дружек. Убиты они.. – опять этот проклятый, холодный как ледяной кафель под босыми ногами, голос. Откуда он берется!? Трофимов испуганно вздрогнул и резко выпрямился. Теплый огонек надежды потух под ледяной струей. – Да нет.. живы же, живы..? – неуверенно уговаривал себя, но больше не верил. Ощущение, что он вот-вот сойдет с ума стало оглушающим. Быстро поднявшись Трофимов вышел в коридор к сидевшим у печки бойцам.  Солдаты потеснились на скамейке уступая место, смотрели с тревожным любопытством.  В руку ткнулась зажженная сигарета, и это незамысловатое сочувствие растопило, взорвало скопившийся лед. Глаза набухли горячим, и слезы потекли сползая по щекам. А потом, он ушел в темноту и снова навалися сон, не сон? ..какое-то фэнтэзи, что ли?
..Путь был дальний. Дорога петляла между застывшими зеркально-прозрачными деревьями. Трава тоже была хрусткой и ломкой от мороза. Глаза слепило от нестерпимого блеска. Холод пробирал до костей, но чем ниже спускалась дорога под землю, тем становилось темнее и теплее. Вместе с глухой темнотой наступила душная жара, и воздух неподвижно замер. Дорога исчезла и показались кусты с черными листьями,  сломанная калитка, редкий заборчик. Стоящие в ряд бревенчатые дома были пустые и брошенные. Ни звука ни движения не раздавалось в ломкой тишине. Караван встал. Лошади храпели чувствуя опасность и норовили сбиться в груду. Опоздали, караван пришел когда все закончилось и последний защитник пограничного поселка, пал. Кто-то большой и страшный прятался в густой купе голых веток и листьев. ОН ждал когда люди разойдутся поодиночке. Проводник издал предупреждающий возглас, но Путник не согласился и с шагом вперед откинул черный плащ с ярко-алой изнанкой светящейся в темноте, выдернул блеснувший холодным светом клинок. Выпад, и огромная туша рыча от боли и ярости бросилась прочь ломая все что попадалось на пути. Злобный вой стих вдали. Путник огляделся. Все было черным. Деревья, полуразрушенные жилища, дорога, чуть светлее было небо. – Я на разведку. – Ответа он не услышал, похоже его  и не требовалось. Широкая улица полого спускалась вниз и неожиданно обрывалась крутым, огромным обрывом в черное море. Но черным было не все. Узенькая полоска песка вдоль обрывавшихся в море острых скал, слегка отсвечивала грязно-светлым цветом и вдаль, к горизонту, небо неожиданно светлело переходя в фиолетовый цвет. Рваные лучи затемненного фиолетового солнца почти не достигали земли освещая замершую как стекло воду. Ближе к берегу застыла бурая жижа от полуразложившихся трупов. На песке плотно лежали груды скелетов с облизанными до желтизны костями и щерили черные дыры черепов. Как их много.. Ближе к открытой воде, из осклизлой мертвой плоти торчали очистившиеся кости. Дальше, в лагуне плавали свежие мертвецы. Шаг все ускорялся,  стал легким и скользящим. Путник продолжал движение по плотной дороге и неожиданно полетел. – Бултых! – В застывшей воде появилась зыбь, забарахтался голый человечек. Не человек а именно человечек, заурядный, скользкий и гаденький. Белеющий человечек огляделся и издав испуганный вопль кинулся к берегу помогая себе руками. Из воды показался средних размеров шипастый дракон и поворачивая слепую морду, азартно рыкнув, бросился на звук. Человечек захлебываясь криком изо всех сил спеша к берегу. Сверху было хорошо видно, попытка обречена на неуспех. Даже если человечек достигнет берега. Выхода не было. Мрачные черные скалы были неприступны. Первый импульс, убить дракона. И тут  кто-то спокойно, буднично и чуть устало посоветовал не делать заведомо не нужного поступка. Вместо убитого возникнет другой, так как он поставлен здесь не случайно. – Но если хочешь.. – Голос сделал паузу – Можешь ненадолго облегчить его участь. Но для тебя он не годится, не тот. – Голос усмехнулся и исчез.  Воздух упруго бил в лицо и развевал плащ. Подхваченный человечек визжал и бился холодным, скользким тельцем грозя вывернуться и бултыхнуться обратно в черную воду. Поднявшись над скалами Путник отпустил человечка на небольшой каменный пятачок и дав круг, исчез из этого мира.
– ..Трофимов вскинулся на скрипучей кровати. В ноздрях стояла густая вонь разложения. Сердце бешено стучало. Капитан озирался как тот человечек, не в силах понять, где сон а где явь? И кто кого нес? Ведь он так явственно все ощущал! Кожа лица помнила упругий ветер. Руки помнили спокойную прохладу рукоятки меча.  А от того человечка на ладонях осталась даже влага.. Ладони и в самом деле были мокрые от пота. Он весь был мокрый. С трудом подавив тоску Трофимов разочарованно потянулся к сигаретам. Как жаль, все было так реально! Там у него была Сила, а здесь он, как.. 


Глава 47. Судилище

1

Рота приехала днем. Этаж оживился от топота сапог и зычных голосов. Лежа в комнатке, на скрипучей   солдатской кровати, Трофимов слушал. Дверь распахнулась, ввалились офицеры роты. Неуверенно встали увидев его. Молча прошли к своим кроватям. Ротный тоже молчал.  О чем говорить? Тягостную тишину прерывали короткие реплики по существу. Последним показался Баранов,  беззвучной тенью скользнул в угол, к своей кровати. Не выдержав тягостного молчания капитан поднялся и засунув руки в карманы вышел в коридор. Разговоры стихали как только замечали его. Толкали друг друга и молча показывали глазами. Расступались глядя в след. Паленый. Все боялись подхватить неудачу. Из комнаты офицеров выглянул Каретников. Промелькнула и исчезла злорадная усмешка. Трофимов прошел мимо. – Заходи – Боярченко, не задавая лишних вопросов вытащил поллитру но Трофимов отрицательно покачал головой. – Как хочешь. – Олег спрятал бутылку и кивнул на работающий телевизор – Боевичек,  сиди если никуда не спешишь. – Фильм закончился но идти обратно не хотелось, хоть плачь! Опять эти рожи.. И здесь, торчать дольше было просто неприлично. У людей свои дела. Командир группы спец назначения высокий, здоровенный Ринат Назимов принимал всех. – Какие люди! Заходи, присаживайся. – Хлопнул здоровенной ладонью рядом с собой. Непонятно как, в руках очутилась кружка. – Не, Ринат, спасибо, но не буду.
– Ты чего не пьешь? – Незнакомый офицер в песчанке уставился с любопытством. Человек был незнакомый, в возрасте, со знанием выбранная одежда, характерное волевое лицо, глаза. Птичка сидела большая. Орел пил водку и играл в демократию. Обстановочку прощупывает.. – Не хочу. – Односложные ответы  охладили незнакомца. Тем более, общая беседа была гораздо интересной. У Рината случилось восстание. Взводные накатали на него рапорт обвиняя во всех грехах. Молодые волки хотели мяса. Сегодня у него опять произошел скандал. Спецназ должен был идти в ночную засаду в стоящей рядом школе, но..  Солдаты закатили истерику при поддержке взводных. Им, видите ли было страшно! Назимов выругался – Это все лейтенанты мутят! – Трофимов согласно кивал головой – Есть, есть такое.. – Назимов возбужденно продолжал – Интересная у них мораль, им все лучшее, уважение, почет.. А по засадам другие должны мотаться! – Разгоряченный ротный  махал как топором своей здоровенной ручищей. – А я им говорю, что вы такого сделали, за что вас другие уважать должны, давайте, покажите себя!?  – Трофимов развалившись, с удовольствием, в густом табачном дыму слушал крепкие словечки, грубые, громыхающие голоса офицеров. Вместе со всеми смеялся над попавшим в переделку старлеем из соседнего батальона, когда тот, примостившись по нужде у забора услышал как с другой стороны досок, крадется боевик.  ..  – а автомат у меня на предохранителе, я же помню как в училище учили! Меры безопасности! Штаны надевать времени нет, и раком, потихоньку-потихоньку.. И он услыхал, замер.. – Дружный хохот потряс стены и вывалился в полутемный коридор.

2

Суд проходил в заплеванном автомобильном боксе приспособленном  под столовую. Промозглая сырость пробирала и сидевшие на скамейках ежились кутаясь в бушлаты. Собрание было полковым, но в полном составе присутствовали только офицеры батальона. С десяток младших офицеров устроились поближе к выходу и безучастно глазели. Серьезность происходящему придавало несколько старших чинов с дивизии. От дыхания шел парок и комбат нетерпеливо потер руки – Пора! – Собрание было чистой формальностью призванной закрепить уже вынесенное в кулуарах решение. Трофимов внимательно слушал, суд офицерской чести, это звучало! Штаб батальона потрудился на славу, учтено и пронумеровано было все, даже количество опозданий в строй с момента перевода в этот батальон. Нарушений было много, но лишнего, ни одного. Гладкие формулировки, трескучие обвинения. Капитан заслушался. По всему выходило, что в ряды славных Вооруженных Сил затесался грязный предатель и саботажник, для которого расстрел, была пожалуй самой мягкой мерой. И если бы не зоркость дальновидного комбата.. – орден Сапожникову был бы точно обеспечен. Если не за проведение войсковой операции, в которой батальон бездарно топтался на месте уничтожая запасы спиртного, то за бдительность, это уж точно.  Орел! От формулировок тянуло затхлым запашком двадцатых, когда таких как он, в расход пускали за более невинные шалости. Просто, за непролетарское происхождение. Пристроившись сбоку за покрытым кумачом столом, Черкасов торопливо строчил чеканную речь Сапожникова, невнятно-вязкое повествование Матросова.. В общем, штаб выдохся. Черкасов каким-то образом от выступления отвертелся и терпеливо ждал следующего выступающего.  Надзирающий за правосудием  дивизионный подполковник перебирал объяснительные и кидал задумчивые взгляды. Горячая речь комбата почему-то не произвела на него впечатления. – Кто желает выступить? – Все молчали. Шестая рота сбилась в кучку прижавшись друг к другу плечами и сдерживая зевоту старалась вести себя прилично, не спать. Ни Дергунов  ни Синяков не подняли головы старательно избегая взглядов. Старшина не сдержался и подмигнул бывшему командиру наплевав на всю субординацию. Нахал! – Разрешите  мне? – Боярченко поднялся и вышел на середину. Комбат сидел с непроницаемым выражением лица. Ему, оправдательная речь понравилась не очень-то и он осуждающе покосился. Для кого, в конце концов он старался? Капитан тоже не мог понять смысла несмотря на благодарность, прямо таки распиравшую его. После произошедшего и легкой контузии, с ним было что-то не так, и появилась страшная слезливость. Вода из глаз текла помимо воли и сжатых зубов. Зачем Олег это сделал? Ни зла ни зависти Трофимов на коллегу не держал. Человек попал в струю, бывает. Ротного четвертой уважал весь батальон, рядовые и офицеры. Жадноватенький правда, но кто не без греха? Выбор комбата был более чем удачным. Должность начальника штаба батальона была как раз для него.  – Еще кто желает, выступить? – тон подполковника не предвещал ничего хорошего. На последнем слове сделано особое ударение. Все молчали, от разлившегося напряжения проснулись задние ряды. – Если выступающих нет, зачитываю постановление.. – Сидящий в президиуме дивизионный офицер недовольно поднял брови – Товарищ подполковник, не нарушайте закон! А перерыв? У вас что, постановление уже написано что ли? 
– Да.. Нет..  э.. – Комбат растерялся и в замешательстве перебирал бумаги. – Видите ли, я думал.. 
– Объявляйте перерыв!
– Перерыв.  – Загомонив, присутствовавшие зашевелились, достав сигареты задымили в столовой попирая все санитарные инструкции и нормы. Президиум тихо бубнил. Обостренный слух поймал поучающий голос .. – в противном случае он может обжаловать решение принятое с нарушением процедурных норм.. – Дивизионный подполковник съел на этом собаку и не хотел давать ни единого шанса нарушителю. Трофимов презрительно усмехнулся – больно нужно..  Формулировка постановления оригинальностью не страдала, и была когда-то ужасающе страшна – Увольнение по дискредитации офицерского звания и чести. – Раньше, но не сейчас, когда уголовника можно встретить на самых вершинах власти. Сейчас такая перчинка придавала дополнительный интерес. Тем более, объяснить можно было всяко, как и понять. Кандидаты на увольнение встали – Можно идти? – Сапожников «не слышал» и отыскав взглядом Дергунова повелительно скомандовал – Принять роту к исходу дня и доложить рапортом.
– Пошли – позвал Баранова, Трофимов. Их здесь уже «не было».

4

– Андрей! Я же просил не напиваться! – Дергунов отошел от кровати и укоряющее смотрел на пьяного лейтенанта. – Я же просил?! Кто теперь поедет на спецоперацию?  – Тусклый, ненастный рассвет сочился в серую комнату через уцелевшее стекло в деревянной филенке. – А мне наплевать! – Синяков,  потный, с мутными глазами лежал на кровати вызывающе глядя на нового командира. Лейтенант здорово походил на крысенка. Трофимов поднялся с лежанки и катнув желваками сделал шаг вперед. Опомнившись, сел обратно и закурив уставился в стену.  Кто он теперь?  Пустое место. Соблазн конечно был – пнуть в сетку и поймать хуком справа вылетевшее тело. Пьяное быдло! Но, зачем? Он отстранен и этим все сказано. Синяков не мальчик, пусть учится отвечать за поступки.  Он знал что делал, когда всю ночь пил водку в шестой. Пусть все идет своим путем. С надеждой смотревший Дергунов выругался и взяв оружие убежал во двор.
Плановая спецоперация включала проверку документов у водопоя. На город, их не так много. Водопровод не действовал и люди брали техническую воду поступавшую на предприятия самотеком из прудов. Бронетранспортер с солдатским экипажем и группой омоновцев подъехал к огромной очереди змеившейся вдоль мертвых заводских корпусов. Войсковое прикрытие рассредоточилось взяв на мушку опасные места. Омон подошел к толпе. – Приготовить документы для проверки! – Команда никого не удивила. Не раздалось ни одного возмущенного голоса о нарушении конституционных прав. Дудаев приучил население, что лишиться всего можно в любой момент. И иметь при себе документы было жизненно важно, так как бюрократию дудаевские гвардейцы сильно не уважали – задерживай, вези, установка личности там и прочее..  Проще пристрелить. Небольшая заминка, и взяв за руку милиционер вывел из очереди побледневшую русскую девушку. Девушка не девушка, но молодая женщина это точно. Женщина была одета в черные спецовочные штаны и куртку. Голова глухо замотана платком. Еще не понимая в чем дело, очередь осуждающее загудела. – Откуда, красавица?
– Из Челябинска.
– А здесь что делаешь?
– К брату, приехала..  – Женщина была миловидной и вызывала симпатию. – А за что сидела? – Вопросы следовали один за другим,  вразброс,  обдумывать ответы она просто не успевала. Паузы затягивались все сильнее и чаще. – Лыжница, говоришь.. – Старший омоновец нагнулся и приподнял черную штанину. Белые колготки резанули глаз. – Не биатлонистка, случаем?  – Снайперше жутко повезло что она не попала в руки к недобро смотревшим солдатам войскового прикрытия. Она еще твердила что тут какая-то ошибка и она ничего не знает.. Женщина это  Мать. Сестра. Любимая, дарящая жизнь и наслаждение. Или наемная убийца, работающая на ненавистных кавказцев? – такого, женщине не прощается. И приговор, попавшим живьем после жаркого боя, а легких в Чечне девяносто пятого просто не было, было суров и беспощаден. Под гусеницу, раздернуть техникой или загнать в детородный орган сигнальную ракету. В любом случае, смерть обещала быть мучительной и жестокой. Только так окупалась кровь выбитых снайперским огнем расчетов и застреленных солдат и офицеров.
– А чего, слабо твоим её замочить? – толи в шутку, толи в всерьез  предложил хитрый омоновский старлей сгорбившемуся в переднем люке Дергунову. Войсковой офицер не ответил и нагнувшись к водителю постучал по шлемофону. – Стой. – Транспортер загудел сбрасывая обороты и приткнувшись к исклеванному пулями дому, встал на обочине. – Васильев! – Дергунов повернулся и не обращая внимания на бабу буднично скомандовал.  – Отвести, и кончить эту падаль.
– Так точно, товарищ старший лейтенант.. – сержант встал и мотнул стволом – Пошла..  –  «Колготка» сжалась и смотрела затравленным взглядом отказываясь верить. Сержант выругался и вскинул автомат.  Картина была мерзкая. Слетев вниз от удара прикладом, снайперша вскочила и бросилась к омоновцам – Мальчики! Не надо, не надо мальчики! Я не стреляла, я только не давно здесь! Всё что хотите, мальчики! Я.. я.. Мальчики, не пожалеете, я все могу! Пощадите, у меня сын! – голос был животный и грубый. Васильев схватил за выбившуюся гриву волос – Раньше надо было думать, мразь..  – Свеженькие, еще не битые милиционеры были в шоке. – Ну и звери! – разлепил губы, опомнившись, старший. – Где прячутся остальные, быстро!!! Фамилии, какое оружие!! 
– Все, все скажу.. – бормотала «колготка» целуя грязные ботинки старшого. – Давай её обратно! Адрес, адрес давай..  – Омоновец брезгливо отдернул ноги. Диверсионную группу накрыли полностью и сразу. Без крови.

5

Колокольчикова в части не было и назначенный вместо него Лапин  утвердил решение Сапожникова. Забросив в машину барахло капитан задержался. – С ротой попрощаешься? – Баранов уже залез и слазить не хотел. Несмотря на общее положение Трофимов сторонился бывшего подчиненного. Разговаривали только о самом необходимом.  – А я пойду. – В подразделении было темно. Обстрелы учащались и окна замуровали кирпичами и мешками с песком, оставив для света небольшие щели. Двухярусные кровати застелены голыми матрацами. Черные, засаленные подушки и синие одеяла. Замусоренный крашеный пол и оббитая штукатурка с мертво висящими осколками плафонов. Голосов почти не слыхать. Увидев ротного, бойцы один за другим поднялись с кроватей, подошли к проходу образовав живой коридор. У стены, на табурете два стакана с водкой накрытых ржаными сухарями, Горели церковные свечки. Россыпь разнокалиберных сигарет. В тишине было слышно как потрескивая горели свечи. Положив свои сигареты капитан постоял чувствуя как набухают веки. Прроклятье.. Повернувшись кругом поднял голову и затуманенными глазами посмотрел на глядевших на него солдат. Ждал. Может кто попрекнет? Или выразит недовольство? Он примет все. Тишину прервал всхлип. Рядовой Краснов уткнулся в локоть. Тряслись плечи. – Лешка.. Он же крестился перед этим, нарочно задом наперед из дома вышли, что б обратно вернуться..  – Подойдя, капитан положил руку и сжал. Терпи. Наше дело солдатское, терпеть.. Говорить было не о чем, о чем можно было говорить? Краснов замолчал. Капитан вышел не оборачиваясь назад. У него было все впереди.


Глава 48. Возвращение.
1

Машина мчалась разбрызгивая грязную воду. Город был затянут мутной сеткой дождя барабанившего по брезентовому верху. Сыро и холодно. Грузовик, загруженный различным барахлом петлял по улицам и наконец вывернул к центральному перекрестку. Зашипел тормозами. Штрафники прислушались,  откинув задний полог выставились наружу. – Не положено.. – Ответив старшему машины, омоновец с погонами капитана подошел к борту, долгим взглядом посмотрел на заваленный барахлом кузов. – Ну что, в чем дело? – Старший машины, майор, вылез с кабины и встал рядом. – Нельзя по дороге ехать, стреляют. – Оловянные глаза милиционера обводили каждый ящик, узел. Майор взъярился и обвиняющее вытянул руку – Почему нельзя, вон же, едут!
– У них пропуск есть. – Голос у капитан был монотонный и усыпляющий. Ехать обратно были вилы, невозможно встречаться с тем, с чем уже попрощались. Баранов хмуро поинтересовался – А что, с пропуском не обстреливают? – Омоновец повернулся спиной. Трофимов тоже не выдержал – Слушай,  ты раньше не в ГАИ служил? Уж больно профессионально работаешь! – Спина, обтянутая бронежилетом презрительно молчала. Выругавшись, майор запрыгнул в кабину. Машина с ревом развернулась назад, и что они, объездной дороги не найдут? Шоссе было мокрым и склизким. Водяная пыль залетала под брезент, оседала на руках, лице, оружии. Возвращение было не радостным.
– Что я сказать могу? – Колокольчиков скучно покрутился в кресле и отвел глаза – Не знаю ничего, вот приедет комбат, разберемся. Идите пока, служите..

2

Дни тянулись как клочья тумана, похожие один на другой. К маю полк выходил и радостная суматоха подняла сонное царство вверх днем. Телефон надрывался, дежурный озверел отвечая на один и тот же вопрос звучавший разными голосами  жен и боевых подруг. Трофимов забился в кладовку и старался не выходить. Ему, радости в том было мало. Только затянувшаяся тонкой пленкой ранка грозила разорваться под напором оживших эмоций и знакомых лиц. Почти физическая боль.
Вот он, торжественный момент! В телевизоре хорошо видно как на горизонте поднялись клубы пыли и первые полковые машины по склону вкатывались в город. Местная телекомпания вела прямой репортаж. У КПП собралась огромная толпа. Боевые машины шли сквозь разноцветный коридор детей и жен. Мелькали яркие бутоны цветов и нежные женские лица. Запыленные солдаты блестели глазами, ловили пышные букеты и улыбаясь, приветственно  поднимали оружие. И если бы он тогда так грубо не лопухнулся, он бы тоже был среди них.. Молоденькая тележурналистка вцепилась в такого же молоденького бойца и настырно совала микрофон. – Скажи, а чего тебе запомнилось? Ну какое самое сильное впечатление? – Рослый солдат опоясанный пулеметными лентами на секунду задумался и почти сразу же выпалил – Война! – Девушка поморщилась услышав такой банальный ответ и несколько переиначила – Да, война несомненно врезается, но  что именно? – Парень глупо улыбнулся – Красиво!
– Красиво? – настырная девка смотрела непонимающе и старалась понять, может ей не повезло и попался контуженный? – Что там может быть красивого, ведь это же война? – Солдат снисходительно усмехнулся глядя в красивые, глупые глаза – Вот именно это, и красиво. Представляешь, разрушения, разгул смерти..
– Да? – журналистка вежливо улыбнулась и потеряв интерес, вежливо поздравив с возвращением,  тут же вцепилась в другого – А чего вам, особенно запомнилось? – Она, так ничего  и не поняла. 
Трофимов не вмешивался в дела. Дергунов командовал подразделением и держался сухо. Похоже, Саша окончательно вжился в роль ротного. Синяков тоже глядел в сторону, и только старшина старался хоть как-то разрядить обстановку вставляя прибаутки. В канцелярии наконец-то показался Хвощев. – Гоша, ты сегодня ответственный. – Хвощев не возражал. Командировка закончилась, а приказа о передачи должности не было. Официально, Трофимов так и оставался командиром.  Прыснув в кулак лейтенант доверительно наклонился – Товарищ капитан, там это..
– Что?
– Поп по части ходит!
– Да-а? – Трофимов не страдал любопытством, но поп? Меж тем, два пастыря человеческих душ, заросший густой бородой пожилой батюшка в сопровождении замполита части, освятив шестую роту шествовали в следующую казарму. Капитан вышел на бетонное крыльцо, с удивлением смотрел как покачивая кадилом, батюшка забирался по высоким ступеням. Подполковник смущенно посверкивая очками держался сзади. Вид это пары был настолько непривычен, что капитан не выдержал и заулыбался едва  сдерживая смех. Батюшка же, строго посмотрев поверх очков обмакнул кисть в подставленную служкой чашу со святой водой и затянув – Во имя Отца, Сына.. – крестообразно святил вход в подразделение .. – и Святаго Духа..  мокрая кисть смачно брызнула прямо в лицо.  Трофимов не выдержал и захохотал. Батюшка хулиганил! Громкий смех был неуместен и скомкав веселье Трофимов утер лицо и вошел следом. – Вы чего, весь полк будете святить? Подполковник растеряно пожал плечами – Наверное.

3

Неопределенность тяготила. Капитан даже обрадовался когда его вызвали в штаб. Отутюженная рубашка оливкового цвета. Брючные стрелки, об которые можно обрезаться и густой блеск надраенных полуботинок. Снятие с должности, это серьезно. Встречать командирское решение надо с честью,  даже если он «дискредитировал» её, и мог бы явится отпустив щетину с вонью перегара, в пожамканом как использованный презерватив, камуфляже. Не дождетесь! Густой запах одеколона и до синевы выскобленный подбородок. – По вашему приказанию.. – небрежно отдернул руку Трофимов. Развернув плечи встал посередине кабинета. Презрительно обводил глазами круг лиц. Подневольные люди, что с них взять? Сегодня сдали его, завтра сдадут любого из них  и они так же послушно будут молчать или поддакивать, если поступит команда. Колокольчиков оценивающее поглядывал, и  слегка наклонив голову слушал прильнувшего к командирскому уху Сапожникова. Всласть выговорившись, комбат отодвинулся и с достоинством раскрыв ежедневник, углубился в изучение написанного. Сама респектабельность.. Говорил в основном комбат. Прошло почти полтора месяца и Сапожников научился скрывать радость вставляя нотки сожаления и горечи от безвозвратной потери. Впечатление портил приподнятый тон. Присутствовавшие слушали вяло, начиналась жара и яркое солнце билось в стекло отражаясь от лакированных полов. Командир поднял глаза – У кого есть вопросы? – Вопросов ни у кого не было и немного помолчав Колокольчиков вяло рыкнул – Как вы смогли допустить употребление спиртного? Отвечайте, товарищ капитан! – На товарища капитана командирский рык возбуждающего действия не оказал. Закаменевшее лицо дрогнуло, Трофимов просто представил реакцию вздумай он выдать распиравшее его – Ночь была, рабочее время закончилось. – Ронять командирский престиж все же не стоило. – Да так, товарищ полковник..
– Что значит «так»? Это не ответ! – Трофимов молчал не желая вступать в бесполезные разговоры. Колокольчиков оглядел страдавших от начинавшейся духоты офицеров и веско произнес – Я предлагаю утвердить решение подполковника Сапожникова. – И пристукнув по столу кулаком  командир рыкнул еще раз – Уволить! По дискредитации! Свободен, капитан. 
– Есть! – Бросив руку к лихо надетой набекрень пилотке капитан четко развернулся и печатая шаг вышел из кабинета. Надежда умерла давно. Трофимов медленно спускался по широкой лестнице. Жара.. Из строевой части выглянул солдатик и подойдя к капитану кивнул на дверь – Товарищ капитан, вас просят зайти. – Начальник строевой части, худощавый пожилой капитан перевевшийся из Казахстана вместе с Матросовым внимательно посмотрел на него и вставил в каретку пишмашинки лист бумаги. – Боец, погуляй. Ты в самом деле хочешь уволится по этой говеной статье?
– Ну.
– Не дури. Баранов согласился ехать в другой батальон. Новый комбат претензий не имеет. Дело, сам понимаешь, замяли.
–  И что?
– Ничего – строевик защелкал клавишами. – Садись пиши рапорт или подойди завтра, поговорим. – Капитан усмехнулся. Сапожников так раздул случившееся, что это было пожалуй самым верным и лучшим выходом. – Нет. – Он был виноват, и точка. Вина, что его даже не ранило, изводили хуже пятерых комбатов вместе взятых.
– Ты понимаешь что этот разговор последний и завтра бумаги уйдут в дивизию?
– Плевать.
– Как знаешь..

Глава 49. Показуха

1

Бросок! Нож со свистом воткнулся в дерево и противно задребезжал. Полк, в линию взводных колонн стоял на плацу и внимательно слушал как командир надсадно материл за отвратительное прохождение. Ожидался приезд высокопоставленных лиц и часть отрабатывала прохождение торжественным маршем. Свеженарисованный гербовый орел на трибуне парил от струящегося марева. Термометр бил за тридцать, в тени. – И оркестр фальшивит! – командир повернул красное лицо в сторону распаренных  музыкантов сдавлено матерившихся при прикосновении к раскаленным  инструментам. – Еще раз!
– К торжественному ма-аршу-у.. !! – командиры подразделений печатая шаг вышли перед колоннами. Асфальт размяк и вместо отрывистого щелканья слышаться глухие шлепки.
– Па ротна-а..! – полк глухо дрогнул и отработал поворот на право.
– На одного линейного дистанцию.. – огромная масса людей подчиняясь команде отработанно подала тела вперед. Линейные печатая шаг выходили к трибуне. – Ша-агом, арш!!! – и загремели трубы, застонала жалобно медь, заухал барабан выговаривая  «Прощание славянки». Масса людей стояла отрабатывая движение на месте. Шлепали подошвы, в такт качались руки и тела. Трофимов прервал метание и встал оперевшись на дерево. Густая тень надежно скрывала его, он не опасался попасть на глаза разгневанному командиру. Люди, как никогда походили на заводных, оловянных человечков готовых двигаться куда угодно. Лица боевых товарищей были унылы и серы от унизительной муштры. И он, совсем недавно был частью этой пусть разболтанной, но по прежнему могучей, живой машины созданной в головах людей. Трофимов выругался. Да разве для этого им платят деньги и снабжают оружием, что бы они своим дурацко-молодцеватым видом ублажали взыскательный взгляд чиновника? Да нет же?! Они, наверное, должны жечь патроны на стрельбище, отрабатывать высадку из боевых машин и штурмовать заброшенные развалины? Стреляющая республика совсем рядом и подбросить по тревоге могут в любой момент. Прошли века, отшумели войны а введенный Павлом I, прусский дух до сих пор царит в России. .. – Равнение, почему не держат равнение!? Командир, выйди из строя и посмотри как ты ходишь!!.. – Колокольчиков бесновался на трибуне и наконец не выдержав, ушел. На трибуну влез начальник штаба. Философски вздохнув, Колпаков поправил тяжелую фуражку – Попробуем еще раз, товарищи. –  Трофимов сочувственно улыбнулся. – Кому это нравится? Никому. Просто командир обязан это делать. Командир, многое обязан. Он, отвечает за  выполнение приказа и просто обязан подавить инакомыслие. Это его работа. Репрессивные функции Колокольчиков усвоил неплохо, а вот как генератор положительного поля, был не очень. Все только на страхе. И боевая подготовка в полку, полное дерьмо. А ведь это не самый плохой полк, и командир далеко не самый распоследний. Чего же тогда в других частях твориться? Мда..  – Выдернув штык Трофимов отошел и вскинул вооруженную руку.  – Привет! – Из-за казармы вывернулся  батальонный зампотылу.  Васька недавно вернулся из госпиталя и получив за ранение досрочно старшого и новенький орден, ходил по части гоголем. За исключением эмоционального удовлетворения и возможности говорить – Я, как орденоносец.. –  конкретных льгот и преимуществ, государственные награды не давали. Льготников и так было больше чем достаточно. К великому сожалению, геройского Васька совершить ничего не успел, так как ранило его в самом начале, и отношение к нему было скептическое. Ордена давали всем офицерам, получившим ранение. – Чего делаешь?
– Ты или не видишь? – Штык с лязгом отскочил в сторону и зарылся в прошлогоднюю листву. Старший лейтенант помолчал следя остановившимся взглядом а затем неожиданно спросил – У тебя недостача большая?
– Тебе зачем? – Трофимов подозрительно посмотрел и подобрав нож, отошел. – Ведомости отдам, посмотришь. – Несмотря на суровый вид и мужественность, Быков был откровенным комбатовским прихвостнем. – Да нет, ты не думай плохо! Напиши что не хватает, я потихоньку помогу списать.. –  на лице зампотылу было написано такое горячее участие, что капитан заколебался – Да? Ну спасибо Вась.. С меня причитается.
– Да брось, сочтемся. – С имуществом, в самом деле были проблемы. Потеряно несколько штыков, бронежилетов и сумок. За неимением бумажных мешков в них набивали землю и использовали как брустверы там где копать было невозможно. Если он, еще как-то контролировал имущество пиная подчиненных, то после его безвременного отъезда на это как-то не обращали особого внимания. Но самым паршивым  была пропажа ночного прибора «Ворон». Ротную кладовку вскрыли, и неизвестные злоумышленники похитили несколько ценных предметов. Ситуация осложнялась еще тем, что в роте оставался лейтенант Хвощев и суточный наряд, на защиту которого горой встал комбат. Надо было еще доказать что этот прибор хранился в кладовой, а не был утерян в командировке, до того как Дергунов принял роту.. Ситуация была более чем хреновая. Лейтенант Хвощев скромно молчал. Молчал и Дергунов. К тому же выяснилось, что передача имущества Дергунову, юридической силы не имела. Сапожников гадил как мог и неприятностей было выше крыши, поэтому капитан обрадовался неожиданной поддержке.

2
 
В вещевой службе было душновато. Плотные шторы закрывали окно, слабый ветерок пробегал по тесной комнатушке. Знакомый прапорщик негромко осведомился – Почитать бумажку что твой комбат накатал, не хочешь? 
– Давай. –  К собственноручно написанному списку был приложен комбатовский рапорт. .. – прошу вычесть за промотание и утрату.. – Шея и лицо налились багровой кровью. Как можно равнодушнее Трофимов положил листок. – Высчитывать будете? – Прапорщик обиженно нахмурился – Ты резолюцию командира на нем, видел?
– Нет.
– Чего тогда спрашиваешь? Что мы, не люди что ли.. – Капитан встал – Чего-то я засиделся..
– Я тебе ничего не говорил. – Прапорщик уткнулся в толстую книгу.  Бурый от жары, Трофимов пнул дверь штаба батальона. Сапожников строчил очередной донос, и увидев его настороженно откинулся перевернув листок. Опершись о стол и нависнув над ним, Трофимов уставился в зрачки командира.  Дрогнули, расширились. – Списочек-то, мой где, а? Товарищ подполковник?
– На списание отдал. – Сапожников выдвинул ящик стола, и судорожно шарил рукой как будто искал пистолет.  – Да-а, вместе с рапортом? – Комбат не двигался и молча смотрел на него. – Ну ты и своло-олочь..  – Комбат ожидал кое чего похуже, и почти радостно выскочив из-за стола, отбежал от него. Воткнул в узкую щель губ сигарету. В столе он искал сигареты.  Щелкнув зажигалкой, забегал по кабинету держась поближе к сидевшему в углу старлею из медроты. Медик выписывал списки. – Вы лучше извинитесь передо мной. Я на вас в суд подам! Засужу!! Вы мне еще за моральный ущерб заплатите!!!
– Где же ты свидетелей найдешь, подпол?
– Вон, он подтвердит! – Капитан посмотрел на спину медика –  Он? Он, товарищ подполковник,  ничего не слышал.
– Товарищ старший лейтенант, вы слышали как Трофимов оскорбил меня? Вы подтвердите это? – Старший лейтенант не шевельнулся и так же сосредоточенно выписывал фамилии в свою тетрадь.  Презрительно хмыкнув Трофимов саданул дверью, и отряхнув посыпавшуюся штукатурку не спеша пошел на выход. Небольшой конфликт так и остался между ними, никто не стал его раздувать. Требовалось еще, кое что сделать. – Гоша, на пару слов. – Хвощев, заступивший начальником караула неохотно вышел из-за бронированных ворот караулки и послушно отошел в сторону. – Гоша, отдай прибор.
– Командир, я ..
– Хватит. Знаешь кто тебя сдал? Солдат, с которым ты забыл поделится наворованным и проданным. – Лейтенант оглушено молчал лихорадочно подыскивая слова. Но капитан не собирался давать ему время на раздумья – Сейчас он уволился, но оставил письменные показания. Если хочешь, запустим дело. Выбирай.. – Трофимов брал на пушку, все ограничилось устным сообщением обиженного жадностью начальника, солдата. Но к чему лейтенанту это было знать? Если не поможет и это, и лейтенант не вернет прибор, оставался еще очень убедительный аргумент. Кулаки, честно говоря не очень-то хотелось пускать в ход, но платить десять миллионов Трофимов не собирался.
– Хорошо, я верну.. –  Взводный  старался не глядеть в лицо. Значит еще что-то осталось в том месте, где по всем расчетам должна находится совесть. Трофимов дружески, словно ничего не произошло, хлопнул по плечу – Молодец, давно бы так!

Глава 50. Тревога

1

Тревога взревела в самый неподходящий момент. Установленная на крыше, сирена выла набирая обороты. Капитан поперхнулся и пролил горячий чай – Сучий потрох! – Боярченко, в чьей кладовке проходило мероприятие тоже ничего не понимал. – Дневальный!? Дежурного сюда!
– Товарищ капитан, в части объявлена тревога! В соседнем городе чеченцы!
– Что!? Ты что несешь!!!
– Не знаю, по телефону передали.. – Все молчали глядя друг на друга. – А может проверка? – неуверенно спросил лейтенант Карпов.
– Не похоже – Боярченко был сосредоточен. – Рота, в ружье.
– В рот переворот.. – Трофимов схватил кепи и загрохотал вниз по лестнице. В казарме уже сновали солдаты напяливая обмундирование и выстраиваясь в очередь перед оружейной комнатой. Полуденный отдых был испорчен. Военный городок походил на разворошенный муравейник. Из парка, с ревом и лязгом выкатывались БМП. С грузовиков прыгали солдаты. Экипажи грузили снаряды, с грохотом укладывали пулеметные ленты насыщая боекомплект. Заправщик, залив топливо торопился к следующей машине. Новость ширилась обрастая подробностями.  Через час, сорвавшись ушел спецназ и рота разведки. На старшину разведроты было страшно смотреть. Он сам, своими собственными руками посадил жену с малолетним сыном на автобус в этот город несколько часов назад! По времени, он как раз подъехал.. Пассажирский автобус и в самом деле остановили на окраине города. Несколько бородачей взошли в пассажирский салон и вежливо предупредили что автобус захвачен и следует в больницу. А несогласные, будут..  Жена старшины старалась держаться в темных углах и боялась только одного, как бы не встретились знакомые. Как бы не выдали.. но Бог миловал. Только один раз мать задремав упустила чадо, и пацан подковылял к боевику чистящему автомат. Мальчик говорить не умел, а то бы непременно похвастался что у него папка точно в такой же форме ходит.. Вовремя проснувшаяся женщина схватив сына, в ужасе отпрянула назад. Боевик её понял по своему и снисходительно усмехнулся. Шамиль проявил мудрость запретив трогать баб с детьми. Молоденьких одиночек пользовали внизу зашив для верности рты что б не будоражили заложников. Когда все закончилось, молодая женщина так и осталась на фотографии рядом с капитаном Гореловым растрепанная, испуганная, прижимавшая к себе сына..

2

Операция по захвату городка прошла гладко, все было предусмотрено заранее. И пусть гневно потрясали кулаками власти – это бандитизм, мирные люди..  Какая чушь! На войне одно правило – никаких правил. Правда, если верить официальным источникам, это вовсе не война, а небольшой, локальный конфликт, так как боевые действия на территории республики давно закончились. И надо признать, воспользовавшись ротозейством и расхлябанностью боевики достигли поставленной цели на сто один процент. Грузовики только привезли оружие, просочившиеся еще раньше, задолго до времени боевики, как законопослушные граждане  проживали в гостинице и пользовались гостеприимством местных чеченцев. Город был изучен досконально, вдоль и поперёк.  Местный предприниматель снял в больнице две подвальные комнаты и завез все, что было нужно. Вода, продукты.. Насчет перевязочного материала беспокоится не стоило, в больнице его хватало.  Так что подготовка была, будь здоров! Ни о каком везении тут не может быть и речи.  Ударная группа ворвалась в РОВД и с ходу закидала гранатами «секретный» пост под лестницей. Все, кто оказался в вестибюле и выскочил на шум в коридор, полегли. Оставшиеся в живых сотрудники не сплоховали. Из служебных кабинетов забухали глухие пээмовские выстрелы. Успевший нырнуть в оружейную дежурный, палил длиннющими очередями судорожно меняя магазины благо их хватало с избытком. Несколько боевиков остались лежать в лужах крови. Тогда было не до смеха. Цирк начался потом, когда подсчитывали потери и разбирались кто виноват. – Куда вы стреляли, товарищ майор? – Товарищ майор чувствуя подвох ерзал на жестком стуле и не понимая вины неуверенно отвечал – В дверь, коридор то есть.. Потом когда гранату кинули и дверь выбило, в проем двери..
–  А вы подумали.. – приехавший на разборки чиновник   сурово хмурил брови – Что вы могли ранить или убить гражданина пришедшего за помощью в райотдел? – Чудом выживший, глухой от рядом взорвавшийся гранаты, майор таращил глаза – А что мне оставалось делать, застрелится что ли, еб твою мать?
Нападение на милицию послужило сигналом. Кто-то вытащил свой, припрятанный ствол,  кто к грузовикам подался. Мешок с магазинами на плечо, автомат на шею. Предохранитель щелк, затвор щелк. Огонь! В городской мэрии, перекрещенные очередями стекла со звоном опали на черный асфальт. От пинков отлетали грохаясь о стены двери. Это был как кошмарный сон. .. – А-а, власть сидит, я уж без доклада, извините!! – И очередь, в побелевшее от страха лицо. Кто-то пытался позвонить, сообщить, кто-то выскочить из кабинета ставшего смертельной ловушкой. Телефонный узел был уничтожен одновременно с РОВД. О случившемся доложила случайно уцелевшая телефонистка, которой сначала никто не поверил. Что творили на улицах и в домах озверевшие от безнаказанной крови волки, лучше не говорить. Это будет навешивание ярлыков, очернение народа, и разжигание межнациональной розни.
Есть еще один очень интересный момент на котором пресса старалась останавливаться как можно меньше. В городке стоял вертолетный полк и крупный завод пластмасс имевший когда-то союзное значение. Почему бандиты не стали связываться с вертолетчиками, понятно. И городок и аэродром стояли в отдалении. Несколько залпов НУРСов прямо с земли смели бы их с открытой местности к чертовой матери. Но завод? Возможный подрыв нескольких цехов и хранилищ просто уничтожил бы город оставив в прямом смысле мертвую землю на километры. Охрана  была без оружия, и какой-либо серьезной силы не представляла. Почему они не захватили его? Неизвестно. Зато известно другое. Завод, как и многие другие объекты российской экономики,  принадлежит зарубежному хозяину. Вывод?

3

Бронемашины шли на пределе срезая повороты. И разведрота и спецназ нарвались на густую стрельбу из домов. Ответным ударили пулеметы. Пехота прыгала спешиваясь с машин и окружая дома. Войска подтягивались намертво затягивая петлю. Скоротечные перестрелки вспыхивали то тут то там. Не успевшего перезарядить автомат, местного подростка взяли живьем. Не углядели, тело выгнулось, захрипело, изо рта повалила пена. В зубах остались блестеть раздавленные осколки ампулы.
Двоих зажали под мостиком. Треск выстрелов замолк. Патроны, закончились..
– Сдавайтесь!
– Пошел ты.. !!!  – Отказываются. Молодцы. Им, резона сдаваться нет никакого, потому что плена для них не будет. Суд и приговор боевикам славянской национальности  есть и будет всегда на месте. И кара оборотням, хуже чем чеченцам, в несколько раз. Попавшие в ловушку это знали очень хорошо. Смертники обнялись слившись в последнем поцелуе. Взрыв разметал ошметки мяса.
Из зарослей камыша ударило несколько выстрелов. Стоящие в цепи бронемашины ударили пулеметами выкашивая камыш. В зелени выбитой травы валялись навзничь три исклеванных пулями трупа.
Единственный боеспособный батальон ушел через час. В городке осталась обслуга и второй, демобилизующийся. Третий только формировался и был в зачаточном состоянии, напоминая анархистский сброд. Если над ним не развевалось черное полотнище – Анархия мать порядка.., то это было чистым недоразумением.
Первый батальон, как любой первый батальон в стандартном армейском мотострелковом полку, на БМП. Второй и все остальное, на транспортерах. Министерство обороны, несмотря на сокращения, новейшей техникой делиться не спешило, и отдавало старьё хранившееся на консервации с советских времен. Оставшегося ресурса, технике хватало как раз дойти до линии фронта и сгореть в атаке. Новенькие бронетранспортеры и КАМАзы были счастливым несчастным случаем, когда полк ВВ получил что-то прямо с завода, а не очередные обноски «старшего брата». – Вот эти  машины дойдут. – Зампотех отобрал несколько машин, способных дойти своим ходом. Остальным, не рекомендовалось удаляться от части больше чем десяток километров.  Трейлером, полк обзавестись пока еще не сумел. Разношерстная колонна ушла через три часа. Местные жители с тревогой провожали  уходящие машины. Там были мужья, братья.. Для тревоги имелась еще одна веская причина. Вот когда вооруженная сила, которой раньше откровенно тяготились и пренебрегали, была оценена в  полной мере. Администрация, милиция, потерявшие важность предприниматели донимали Колокольчикова одним и тем же вопросом –  хватит ли оставшихся солдат для охраны имущества и их драгоценных жизней?  Солдат хватало едва. И дело было не только в том, что желающих отдавать мифический долг по защите священных мифических рубежей любимой мифической Родины становилось все меньше и меньше. Второй батальон был наполовину демобилизован. Оставшаяся  часть ждала денег. Дождались..

Глава 51. Заслон

1

В батальонном штабе было жарко несмотря на настежь распахнутые окна. Каретников, Трофимов и Боярченко сидели в ряд дожидаясь ценных указаний. Комбат что-то кумекал нервно дымя сигаретой. Рядом пристроились Черкасов и Васька. – Значит так.. – прервал комбат напряженную тишину –  Наша задача взять под охрану военный городок, Каретников, выделишь людей в караул и тревожную группу. Еще, мы усиливаем милицейские посты вокруг города. Боярченко и Трофимов.. – комбат поднял глаза в ожидании отказа. Капитан промолчал. Бить баклуши во время подобной каши было просто грешно. – По два поста на роту. Подобрать людей,  выход через час. У КПП будут дожидаться  машины ДПС, они вас отведут на место. Связь по радиостанции, старший на посту – офицер милиции. Никакой самодеятельности, выполнять только его указания! – Этого комбат мог бы не говорить. Не Чеченя, чай.
На перекрестке торчал одинокий «УАЗ» и нервно прохаживались несколько милиционеров. – Наконец-то.. – Старший поста, капитан, облегченно забросил висевший на груди автомат за спину и подошел знакомится. – Куда машину будешь ставить?  Смотри, вот место хорошее.. – Трофимов понимающе кивнул – Афган?
– Было дело..
– Пойдет. – Позиция в самом деле, лучше не придумаешь. Глубокий кювет скрывал машину почти полностью, над дорогой оставалась башня с торчащим пулеметом и пушкой. Натянуть маскировочную сетку и накидать веток.. БМП не видно пока не встанешь рядом. Лесополоса привлекала внимание почти сразу, значит, туда ставить никого нельзя. Пулеметчик залег в зарослях подсолнухов. Оттуда, тоже никто ждать не будет. Таким образом, перекресток взят под перекрестный огонь. Хм, каламбур блин.. Дорога как вымерла, только со стороны города неторопливо пылила «шаланда» и самосвал. Подъехавшие машины встали. С любопытством озираясь из кабин вылезли чумазые шоферюги. – Нас сюда прислали, говорят скажут где вставать..  – Оставив узкий проезд для одной машины, шофера еще посидели приглядываясь к солдатам, но голод припекал и наказав что б не пропали аккумуляторы, мужики припустили домой пообещав прийти с утра. При этом они так красноречиво поглядели на бойцов, что капитан не дожидаясь их ухода показал кулак – Только попробуйте!
– Вы о чем, товарищ капитан? – ханжеским голосом удивился Загальский. Ротный балагур Ильич честно выкатил глаза – Да как вы могли подумать, что б эту заразу, да в рот..
– Поэтому я вам закачаю её в другое место. – Милиционеры, а их было трое, держались в стороне и шуршали свертками раскладывая  бутерброды на обшарпанном  сидении. Старший, Андрей, кивнул головой – Пошли, накатим по соточке..
– По такой-то жаре.. – Трофимов отрицательно покачал головой. Последняя пьянка надолго врезалась в память. Но общее направление указанное милицией, было верным. – Ильич, доставай харчи. – Похожий на Ленина солдат проворно вскрыл банки с опостылевшей кашей и загремел буханками. Капитан ткнул штыком. Хлеб зазвенел. – Надо было полотенце намочить и обернуть на полчасика..
– У меня есть! – погремев запчастями в глубине чрева, наводчик вытащил вафельное полотенце. – Ну тебя на фиг! – Ильич скомкал пятнистый как камуфляж кусок ткани и бросил обратно – Ты чего им вытирал, копыта что ли? – Ротному, банку поставили отдельно предварительно вытерев о себя невесть как оказавшуюся здесь вилку. Приданный в помощь сверхрочник, старшина Горохов ел стоя. Капитан давно приглядывался к загадочному «сверчку». За все время он ни разу не присел, и его вертикальное положение вызывало недоумение.
– Ты чего торчишь, садись! – Трофимов еще раз кивнул на расстеленную плащ-палатку. Бесполезно. Старшина Горохов продолжал  стоять невозмутимо перетирая  зубами сухари. – Садись! 
– Командир, ты не злись, но я не сяду.  – Теплые мягкие сумерки незаметно сгустились, в кустах звонко застрекотали цикады. Горохов лежал на животе. – Ты чего, в самом деле не знаешь?
– Откуда?
Горохов недоверчиво помолчал. Помимо службы, старшина, как всякий уважающий себя мужчина состоял в местном казачьем отряде. Традиции возрождались, и в городке все чаще можно было  видеть казака на рысившем жеребце, или группы мужчин, одетых в полувоенное. До возрождения Кубанского казачьего войска было еще далеко, и местные мужчины ограничивались немногим. Старая шашка отчищенная от ржавчины и поросячьей крови, бешметы, газыри. Это пока еще было редкостью, в ходу была старая полевая форма советских времен с фуражкой защитного цвета и портупеей. А если из фуражки вытащить пружину, то вздернутая тулья и обвисшие поля придавали ей старинный, белогвардейский вид. Расквартированные вокруг Пятигорска полки ВВ укомплектованы местными казаками занимавшими промежуточное положение между рядовыми и командным составом. Все больше становилось офицеров из местных. Ходил даже слух об одной части сплошь укомплектованной казаками. Несколько чеченцев, еще в командировке, боязливо оглядываясь торопливо поведали что этот казачий батальон был разбит в пух и прах.. и там одни трусы, бегут даже от одного мужчины.. Трофимов тогда только посмеялся, отпустив болтунов на все четыре стороны. В местном отряде помимо словесных внушений практиковались телесные наказания и влетевшего с пьянкой старшину, сдали атаману. Полсотни плетей и осторожно натягивая портки, бравый военный  раздумывал, что он, пожалуй, зря тогда сболтнул командиру начет казачьего отряда.  – Знаешь что самое обидное? Самое противное, это когда надо встать и поблагодарить. Спасибо мол, за науку! В рожу хочется дать, а не целовать..

2

Ночь не приносила прохлады, душно. Наводчик сидел в трусах, машина едва остыла от жара. Броня была еще горячей. Бойцы собрались возле станкового пулемета, о чем-то оживленно разговаривали. Приглушенно смеялись. Надев майку, что б не белело тело, ротный по привычке закинул автомат. Надо проверить чем Загальский дышит, не зря ж он вокруг шоферюг терся.. Забрался в лопухи и не гугу! Подсолнухи шуршали расходясь по сторонам. Где-то здесь.. Раздалось рычание, да такое басовитое и грозное, что капитан замер на месте. Откуда здесь тигры? Хотя, Загальский что угодно достанет. Хитрый солдат прикормил дворняжку увязавшуюся за ними и привязал к бронежилету. Нажравшийся пес дрых рядом  и проснулся первым уловив осторожные шаги. Дернувшись раз, другой, вместо жалобного визга дворняга глухо зарычала и злобно залаяла, заскребла лапами сухую землю. Трофимов замахнулся – Пошла отсюда! – Собака залилась заливистым лаем. – Я не сплю, товарищ капитан. – Трофимов уязвлено выпрямился. Прятаться в подсолнухах дальше было глупо. – Вижу. Ты зачем собаку привязал?      
– Я?  Я не привязывал, она запуталась за что-то.
Первый час ночи, скоро рассвет. Радио не умолкало, захлебывалось передавая последние известия. – В отбитом у бандитов городе начались погромы. Подтягиваются спецподразделения, войска несут потери.. Убита журналистка, проводится расследование..
Все верно. В сторону Чечни уже прошел караван грузовиков с эскортом милиции. И потери в полку были. Первый батальон, чего уж там скрывать, хотя и был в командировке и окопы копал, практических боевых навыков не имел. Тем более, с новым вооружением, БМП. Специалистов не было, а несколько присланных из учебок наводчиков и водителей, погоды не делали. Назначенные солдаты прослушали курс лекций и небольшой показ. На большее, просто не хватило времени. Время щедро тратилось на подготовка к параду.
Роса так и не выпала по утру. Напрасно проходив по траве и наколов ногу, ротный плюнул на лечебное действие земли. Жара наплывала. Раскрыв рот, как рыба, капитан сидел в жиденькой тени маскировочной сетки и ни на что не обращал внимания. Дороги открыли, эпопея с заложниками подходила к  концу и все запрудили хлынувшие автобусы и машины. Чеченские, дагестанские номера.. люди смотрели насмешливо и ехидно,  пряча торжество. Может, к этому подтолкнули действия блокпостов усиленных казаками? Говорят, казаки обращались с ними по скотски. А может, ничем не связанные, они как раз действовали  правильно чувствуя издевку пассажиров, набитых деньгами и грузом? Трудно сказать. От проверки транспорта Трофимов отказался как только увидел в кабине фуры пачки денег. Издевательски улыбаясь дагестанец совал «магарыч».  – Не употребляю.. – отмахнулся капитан понимая что задержать наглеца все равно не удастся и придраться не к чему. Документы были в порядке. Сунув обратно «магарыч» капитан кивнул в сторону милиции – Дуй туда, там тебе все грехи отпустят. А я бы вас через одного, вешал..  – Теперь злость была на лице дагестанца, Трофимов облегченно улыбался. К полудню поток схлынул и шоссе снова опустело.

3

Оператор был не навязчив. Выйдя из приткнувшейся к обочине машины достал видеокамеру. – Я из местного телевидения, можно вас снять? 
– Чего ж нельзя? Жители города должны быть спокойны видя как их охраняют. Капитан достал бронежилет и каску. В отличие от ходивших в трусах солдат, он был штанах и майке. Заголятся больше не позволяла должность. Милиция же была зашугана безработицей и бронежилеты снимала только с наступлением сумерек. Оператор терпеливо ждал пока бойцы ругаясь и прыгая надевали штаны, куртки, каски с бронежилетами. Наконец все было готово. – Снимай! – разрешил Трофимов принимая скучающе-безразличную позу бывалого воина. Бойцы тоже, как можно естественнее развалились на жаре истекая потом и крепко сжав оружие сурово вглядывались в даль. Не идет ли враг? Но горизонт был чист и немного поводив объективом оператор убрал свою шарманку. – Спасибо. – Солдаты с облегчением освобождались от амуниции, и повесив на голое тело оружие снова повалились в тень. – Товарищ капитан! – Капитан обернулся и остолбенел. Отъехавший оператор вылез из машины и вовсю снимал пост. Журналист чертов! Выскочка! В другом месте надо правду искать! От того что бойцы в трусах боевая готовность не пострадает нисколько, а вот на обыкновенных людей голые тела подействуют угнетающее – мол что это за защитники.. ! Дур-рак! Капитан отвернулся не обращая внимания на недалекого журналиста, пообещав больше никогда не доверять этим работничкам..   


Глава 52. Соблазн

– Заводи! Машина разбросав засохшие ветки выползла из кювета и пощелкивая траками пошла в лесополосу. Подчиняясь команде заползла в густые заросли. Короткая команда скинула бойцов вниз. – Не стрелять! – скомандовал капитан спрятавшимся в густой траве бойцам. Заняв место наводчика проверил массу, двинул джойстиком управления. Пушка задрала хобот. – Осколочно-фугасный! – Солдат проворно загнал снаряд отсеченный лязгом затвора. Милиция уехала еще раньше. Автобусы с заложниками должны были вот-вот показаться и проехать мимо. Вдалеке поднялась пыль. Вот они.. входные двери открыты настежь, на ступенях, выставив стволы сидели бородачи. Окна занавешены черными шторами. Иногда они отдергивались и мелькали бледные пятна лиц добровольных заложников. Через прицел было отлично видно как притормозил передний автобус обнаружив брошенную стоянку. Вместо водителя сидел боевик. Короткая заминка и автобусы на медленной скорости пошли дальше. – Эх, вмазать бы! А потом из пулеметов.. Заложники? Да черт с ними, они знали на что шли. На сколько его хватит, начни он первый? Усиленный пехотой полковой артдивизион всего в километре. Развороченный головной горящий автобус закроет дорогу, они будут вынуждены покинуть машины надеясь на заложников. Кюветы там – фигня. У БМП тридцать выстрелов, хватит. Перестрелять их к чертям.. Все равно, потом, можно будет все на бандитов свалить, они же обещали их убить? Вот они и сделали свое черное дело.. А это, всего лишь случайный выстрел нечаянно попавший в передний автобус. Причина –  устаревшее оборудование и короткое замыкание непроверенного оборудования.. С ним, десять человек. Станковый пулемет, два ручных и одна снайперка. Гранатомет и БМП. По машине они не попадут. Ветки, деревья, собьют гранату с курса. Нельзя их выпускать, это не просто захват города, тут что-то большее. – Капитан задумчиво гладил большим пальцем резиновую выпуклость электроспуска.. Он паленый, все по фигу. Жалко было бойцов. Они почти демобилизованные, а в этом бою полягут многие.. Стоило ли закрывать амбразуру, когда все руководство обгадилось и оказалось ни на что не годным? ****и.. Сняв руки с электроспуска капитан провожал взглядом удалявшуюся колонну. Рефрижератор с трупами убитых прошел последним.  Трофимов напялил шлемофон и включил разболтанную радиостанцию. Вой, писк, треск. – Мне уходить? Уходить? – орал капитан не надеясь на радиоволны.  Горячие струйки пота стекали по лицу. Наконец сквозь вой и свист пробился ответ – Находится на прежнем месте до особого указания.. – Рука шлепнула по кнопке переключения. – Идем на прежнее место. По местам!

Глава 52. Особый случай

Колонна с заложниками крутилась по дорогам выбирая путь. Ночью самолеты сбрасывали «люстры» пытаясь найти пропавший объект. – Вас, товарищ капитан. – Трофимов взял наушник. Голос сквозь помехи улавливался  с трудом и капитан скорее догадывался чем понимал слова. – К вам усиление подъехало?
– Нет еще!
– Ждать особой команды.  – Особую команду передал крепыш из разведроты приехавший на новеньком бронетранспортере. Спрыгнув с машины «сверчек» кивнул отзывая в сторону. – Если покажется колонна,  расстрелять.
– Что? – капитан не поверил ушам, чего же они раньше-то молчали? –  А заложники? – Разведчик равнодушно пожал плечами. – Доложи что получил команду. 
– По поводу заложников... – Радио злобно захрипело  – Какие к черту заложники! Ты понял приказ!?   
– Понял.
– Выполняй. – Сложного, с технической точки  зрения ничего не было. Двадцать пять человек расположенных полукругом и пара пушек превратят любую колонну в решето. Боеприпасов, хоть залейся. Не сложным было предвидеть и дальнейшие действия. Скорее всего, их обвинят в непредумышленном убийстве мирных людей, капитану как самому главному впаяют срок, потом тихо без суеты возможно освободят, и дадут пинка. Гуляй и не гавкай. Это в лучшем случае. Капитан щелкнул пальцами – Бойцы, ко мне! – Что будет то и будет, наплевать.  Свет авиабомб приближался все ближе. Колонна повернула к ним. Напряжение нарастало. Радио взахлеб вело репортаж о развивающихся событиях. Со стороны города замелькали лучи многочисленных фар, кого еще нелегкая несет? Ротный недовольно прищурился – Загальский, возьми еще одного и разверни их отсюда. 
– А если не послушаются, товарищ капитан?
– Морду им набить, ты понял? Стреляй в воздух! Отправить любыми средствами и способами! – Передернув затворы солдаты нерешительно пошли навстречу. Машины сначала остановились а потом рванули вперед. Оттуда вылазили мужики в сапогах, гимнастерках. О, казачки! Тем временем, возле милицейского «УАЗика» кто-то орал и пытался открыть двери. – Кто здесь старший, почему не докладывают!? – Пьяный с автоматом, в обмундировании старого образца висел на ручке. Милиция открывать не спешила. Они знали этого человека в лицо. – А ты кто? – обозленный неповиновением Трофимов подошел вплотную и расставил ноги.
– Я? Я атаман! – гордо подбоченился  атаман и чуть не упал.
– А я капитан! – опередил Трофимов вопрос и бросил спичку. Лениво затянувшись люто набросился  – Я здесь старший!! Будешь шуметь и мешать – выкину к чертовой матери!! – И совсем другим тоном, задушевно спросил – Оружие у твоих, есть?
– Ннет.. – атаман малость подрастерялся от агрессивного напора и перешел на нормальный тон – Вот только у меня – показал невесть как оказавшийся у него автомат.
–  Зачем тогда сюда приехали? Капитан снисходительно усмехнулся – Трупы что ли оттаскивать? Так их ещё наложить надо. Ладно, оставайтесь здесь, людей своих отвести назад, не мешать, бойцов не спаивать. – Казаки не шумели и не спорили, отошли. Бойцы сами потянулись к ним. Пьяницы проклятые.. Время тянулось страшно медленно. Капитан уже понял что ничего не будет и сидел привалившись к остывшей броне неторопливо затягиваясь очередной сигаретой. Крепкий чай стоял рядом. Время от времени прихлебывал ароматную жидкость и откусывал мелкую долю дешевой конфеты. Несколько затяжек табака и процесс повторялся. Говорят, это подрывает здоровье.. но на нервы действует успокаивающее. А это, сейчас главное. Заметались лучи фар, показалась колонна. Даже на первый взгляд было видно что это не то. Радио без умолку трещало, колонна с висящим над ней вертолетом до них еще не дошла. И фар было маловато. Все остальные пришли в страшное возбуждение.  – Идут, идут..  – заголосили вразнобой со всех сторон. – Где капитан..  где?
– Спит! – откликнулся  Трофимов.
– Спит? Как спит? – Нестройные и пропитые голоса казаков были возмущены.
– Пускай спит! – немедленно взял в  твердые руки управление атаман – Давайте там, приготовится всем.. –  Вот за что этот мужчина понравился сразу, с первого взгляда. Машины приближались. Двести, сто метров. Ударила автоматная  очередь. Колонна встала. Захлопали автомобильные дверцы,  свежий воздух донес дрожащие голоса  – Не стреляйте! Мы свои!
– Какие свои, свои по ночам спят! А ну, упали на асфальт! – для большей убедительности сказанного поперек  дороги брызнули трассера. Это атаман, балуется. Бойцы слились с оружием но огня никто не открывал. Незадолго перед этим капитан убедительнейшим образом поднес к носу каждого бойца ободранный грязный кулак и ласково спросил – Видишь?
– Вижу.
– Если выстрелишь без команды, познакомишься поближе. Голову оторву!!! –  драма на дороге продолжалась. – Сюда, ползком, по одному.. – атаман выстрелил еще пару раз, но потом не признать своих стало трудно. Колонна везла стройматериалы на восстановление Чечни. – Продали бы тут, чего ездить.. – несмотря на опьянение атаман мыслил внятно и логично.
– А подпись.. 
– Давай подпишу! Не вы продадите, так чеченцы, какая разница?  – Напряжение спало и скопившиеся люди разъезжались. Первыми укатили разведчики. Допив с бойцами самогон, укатили казаки. Капитан сделал вид что не увидел. Наказывать, ругать, не мог и  не хотел. Утром пост сняли.


Глава 53. Сумасшедший

1

Служба закончилась. Трофимов сдал дела и к обеду, рабочий день закончился. Пользуясь что всё мужское население общаги пропадало на службе, одиноко, с наслаждением плескался под краном с тепловатой, пахнущей железом водой. Смыв оглушающую жару лениво развалился на диване уставясь в порядком надоевший телеэкран. Какой-то новый, худой и голодный телевеведущий азартно громил какие-то структуры. Скорготали шестеренки, звучала зловещая музыка..  В коридоре  привычно шаркая тапочками носились обитатели. Пахло супом и жареным луком. Где-то орал ребенок. Вдруг, тревожно зашумев закричали женщины. Трофимов лениво поднялся. Прошлепал голыми подошвами к занавешенной пестрой материей двери. Высунул голову – Что такое? Не даете человеку отдохнуть после тягот..
– Там… там… – соседка Светка с ребенком на руках, один из лидеров офицерских жен, возбужденно тыкала рукой в сторону выхода.
– Что там?
– Там мужик какой-то ходил, черный, заросший, страшный!
– Что надо, кто-нибудь догадался спросить? – Женщина испуганно завизжала  – Да! Он сказал что электрик, а сам все двери проверил, выходы запасные а на щиток даже не взглянул! Я знаю электрика, это не он!! Он быстро ушел! – Трофимов слегка встревожился. В жару напрягаться было лень. Но, офицерская общага! Запросто могут взорвать. Охрану убрали несколько дней назад, да  какая это была охрана? Несколько солдат со служебной собакой. Как-то вытащив их от срамных девок этажом ниже, капитан навтыкал моральных звездюлей, но толку от этого было мало. Правда Папик разрешил выдать пистолеты, но мужья-то днем на службе! Фактически, семьи были беззащитны.  Одеваться было недосуг и босиком Трофимов потрусил вниз.  На нижней площадке играли детишки. Поманил пацаненка – Мужик, небритый, в черной куртке, не проходил? – Пацан засунул палец в нос. Подумал несколько раз провернув палец. Вытащил, посмотрел – Не-ет.. он вниз пошел.. – Так, понятно, значит только офицерским этажом интересовался. Бетонные лесенки замелькали быстрее. Внизу никого не было. Мужик как в воду канул. Разве на всякий случай заглянуть в соседний подъезд? Там вход только на первый, на остальных этажах двери замкнуты простенькими замками. Цементный пол приятно холодил босые ступни. Пусто. Двери заперты, сыскать кого-либо после обеда из администрации, было практически невозможно. Фиеста. Уже собираясь уходить, капитан повернулся и краем глаза заметил как в глубине полумрака что-то шевельнулось. Опа! Какой-то мужчина отошел от дальней двери, и торопливо, деловой походкой пошел на выход. – Товарищ… – изображать неуверенность даже не понадобилось, Трофимов  встал в двери нечаянно загородив выход  – Вы  не …
– Нет. – Короткий, как лай ответ. Мужик пер как бульдозер и пришлось посторонился пропуская его мимо. Невысокий, небритый, черные пронзительные глаза.. Он, не он?! Похож.. Что делать? Задержать, а как? Вдруг у него ствол или клинок? А у него, только голое пузо.. – Вот и придавишь.. – мелькнула ехидная мысль. Начинать было страшно. Тем временем мужик быстрым, торопливым шагом вышел на улицу. Припустив следом Трофимов остановился на выходе. И когда тот сел на велосипед и руки у него были заняты,  рванулся и схватил за багажник. – А ну, постой братан! – мужчина стоял в неудобной позе повернув назад голову. – В чем дело? – взгляд незнакомца, казалось, прожигал насквозь. Мужчина раздраженно его разглядывал, в глазах металась злость и … страх. Бандит?  Бандит, сука!! – А ничего! Ты чего на пятом этаже делал? – встав перед ним Трофимов перехватился за руль. – Я не был там. – А вот это, уже ложь. Капитан почувствовал себя увереннее. – Ну как же не был? Был! – Отпустив руль, мужчина одной рукой потянулся в карман. Одновременно с поднявшимися на загривке волосами, кулак со свистом впечатался в грудь незнакомца. Аж ребра прогнулись. Всхлипнув, мужчина медленно осел, скрючился, упал.. Удар был в полсилы, калечить не стоило. Пока тот не опомнился, капитан грубо вздернул оказавшееся тщедушным тельце – На колени…! …руки за голову! – Наступив сзади на икру сноровисто обшарил карманы. За исключением изогнутой проволоки, небольшого желтоватого кружка и нескольких чистых бумажек – пусто. Ни одной зацепки, не было даже старой ассигнации. Такие номерные вещи идут вместо удостоверения. Чем выше номинал, тем старше командир. – Зачем тебе отмычка? – Изогнутая медная проволока – элементарная отмычка. В таких делах  капитан разбирался неплохо, самоучка правда, но глаз был наметан. – Где документы, документы где? Кто ты такой, что здесь делаешь? – Трофимов озирался, его переполнял дикий, животный страх. Незащищенное голое тело чувствовало опасность сильнее обычного. Этот здесь был не один! У него должно быть прикрытие. Где? Откуда лучше наблюдать? Где меньше народа? Вон там у кирпичных сараев! Или оттуда… Подняв задержанного капитан прикрылся его телом и пятился к подъезду. Как назло, никого нет, как в дешовых триллерах прямо.. Но тут из-за угла, по закаменевшей от страшной жары земле забухали шаги. Слинявший раньше положенного со службы замполит роты обеспечения пилил домой. Увидев, растеряно встал. – Сашка! Позови еще кого-нибудь из наших, и вызови милицию! По этажу гад, шарил.. Он может быть тут не один!
– Понял! – Лейтенант торопливо убежал. Через минуту казавшуюся вечностью, тоже в шортах на голое тело прибежал сосед прапорщик – Чего, этот,  да?
–  Ага. Вот он, красавец. – Задержанный глядел тяжелым злобным взглядом. Так смотрят попавшие в капкан хищники. Трофимов достал из его кармана кругляшек –  Что это такое, знаешь?
– Это? – Прапорщик покрутил желтое колесико – Взрывчатка, по ходу.. Плавленая. Как раз столько в гранате помещается. – Поднес предмет к лицу задержанного – Что это такое? – Незнакомец внезапно переменился. Трясущимися руками  взял предмет – Да это коржик, жмых.. его все детишки кушают.. – откусив кусочек энергично зажевал. – Попробуйте если хотите.. 
– Под дурака косить начинаешь? – капитан отобрал взрывчатку. – Я.. я нашел это, не знаю.. еду по дороге, смотрю валяется, подобрал. – Злость пропала совсем, и глаза стали тревожные, умоляющие. Весть разнеслась быстро, подтянулся народ. – Этот, да? Ну и гусь.. – Сосед сбегал домой, чисто случайно у него завалялось несколько сантиметров бикфордова шнура, и старый, списанный взрыватель. Отпилили ровно половину. Взрыв звонко грохнул и на стальной балке образовалась вмятина. Ого! Жмых.. У задержанного внезапно затряслись руки. Лицо, грудь, истекали потом. – Говори сука.. – капитан  поднес набрякший от жары кулак к лицу. Разведку, сученок проводил, сколько дверей, выходов.. Куда взрывчатку вложить можно. На эти места поди клочки бумажек клал, для другого, минера. Оружия нет, здесь оно лишнее.
Молодая следователь приятной полноты составляла протокол задержания и время от времени с плохо скрытым сочувствием поглядывала на задержанного. Разошедшийся было народ собрался вновь, и по возможности поддакивал, а больше с любопытством слушал как разворачивались события. Скованный наручниками мужик сидел на земле и уставившись в одну точку что-то бессвязанно бормотал. – Как вас зовут? – следователь наклонилась и в разрезе расстегнутой по случаю жары форменной рубашки показались тугие груди. Какие большие.. Трофимов блудливо отвел глаза. Хотя он и натянул трико, но уж больно аппетитна была следовательша.. Так  до конфуза недалеко. Женщина была уютная и мягкая, домашняя. – Как вас зовут? – женщина мягко дотронулась рукой и мужик перевел пустые, бессмысленные глаза. Мелко дрожал и сгорбился.  – .. Ширвани.. ага.. я Ширвани..  – Из уголка рта показалась тонкая струйка слюны.  Тоненько взвыв, закачался из стороны в сторону. Следовательша в звании капитана вздохнула и что-то записала в протокол. Её можно понять. С тех пор как начались беспорядки, перепуганные люди звонили, звонили, звонили.. То мерещился отряд боевиков, то кто-то видел подозрительный грузовик, а иногда просто, подозрительно вели себя соседи. За неделю был накрыт притон наркоманов, несколько краж со взломом и задержана куча подозрительного народу. Небольшой отдел едва успевал реагировать на звонки граждан.
– А вы уверены что это был он? – капитанша подняла построжавшие глаза. – Он, он! – высунулась из-за плеча Светка и злорадно сощурилась – Ишь, сиротой прикинулся! А по этажу, чисто волк шастал!
– Гражданка, я уже записала ваши показания! – Подкинув на руках грудничка, в семье связиста было пополнение, Светлана отошла – Как надо так вас не дождешься, а поймали, так выгораживают.. –  Трофимов усмехнулся – Он. Только сильно поглупел за несколько часов. Вы бы еще подольше не приезжали.
– Знаете сколько у нас дел?
– Нашел боевика.. – насмешливо хмыкнули в собравшейся толпе сослуживцев. И то верно. В окружении толпы мужиков одетых в камуфляж, мужичонка в черной спецухе выглядел жалко и не убедительно, как одинокий микроб под мощным увеличением. Их бы сюда, когда никого не было и этот идиот не успел напустить жалкий, овечий вид. Стремительные и целенаправленные действия, аура жестокости и насилия привычного к убийству существа. И глаза, какие они были угрожающие и беспощадные, как пистолетные стволы. Такое ни с чем не перепутать в полутемном пустом коридоре. И засунутая в карман рука, в которой могло очутиться что угодно. Следовательша продолжала писать. Сопровождавшие её, два вооруженных милиционера зевали и вяло смотрели. День был длинный и жаркий. – И что будет?
– Проверим, отпустим. – Трофимов не отрываясь смотрел на мужика и уловил как дрогнули зрачки безучастно смотревших глаз. – Это бандит.   
– Я же сказала, проверим..
– Смотря как проверять. Подумайте сами, кто-то ни с того ни с сего заглядывает в общежитие, не в какое-нибудь, а именно где живут семьи военнослужащих. И ходит именно по этому этажу.. С чего бы это? Замки дергает, двери проверяет, окна, запасной выход.. Другими этажами он не интересовался. – Капитанша тяжело вздохнула и написав на бумажке номер телефона протянула – Позвоните, я вас проинформирую.
– Служебный?
– Да. – Трофимов закрыл рот. Просить домашний, в окружении посторонних зрителей было неразумно.  Он повернулся к бандиту и ласково улыбнувшись протянул руку. Безучастность пропала и задержанный шарахнулся преувеличенно испуганно. – Актер хренов.. Повезло тебе. Попадись ты мне в другом месте, сказал бы все-все..  – Показалось или нет, но в ответном взгляде мелькнула насмешка.

2

.. – Нет-нет, все в порядке. Он живет в Буденновске, не работает, и психически не здоров. Лежал в психиатрической больнице. Часто где-то надолго пропадает, но ничего подозрительного не замечено. Соседи плохого не сказали ни чего.
– А чего он в нашем городе делал?
– Я же сказала, психически не здоров. – Голос у следователя был усталый, густой с приятной хрипотцой. Трофимов улыбался в трубку представив лицо, тонкую оправу очков придававших ей сдержанный, можно сказать умный, вид. В принципе, иного он не ожидал с самого начала, главным было то, что «несчастный случай» удалось предотвратить, а потом он отсюда уедет и делайте что хотите.. – Извините, а как вас зовут? А то мы все как-то официально, мне вас по званию приходится называть..   
– Оля. – Прежней усталости не было, голос стал каким-то неопределенным.. 
– Оля. Олечка.. Какое у вас очень хорошее имя.. – ворковал в трубку Трофимов зорко оглядываясь по сторонам. Дежурный по части делал вид что его не интересует разговор. Теперь следовало аккуратно закинуть удочку – Оленька, а если у меня что-нибудь появится неотложное а вас на работе не окажется? – Связь оборвалась. – Больно надо.. подумаешь, дура!
– Что, обломали? – Дежуривший по полку Боярченко ехидно улыбался. – Не умеешь ты с женщинами разговаривать, Оленька.. ну кто вот  с этого начинает? Надо было сказать, что у тебя жена умерла.
– Типун тебе на язык! –  Олег не смутился – А что такого? Ну сказал бы, что ушла, оставив тебе сына. На жалось надо давить, на жалость! Пригласил бы в кабак, вина бы заказал.. Эх ты, учить все надо!
– А если потом узнает?
– Так это потом! А если ей понравиться.. Да, тебя завтра в штаб дивизии вызывают на кадровый день. Поедешь вместе с Сапожниковым и Колпаковым. «УАЗ» будет к восьми, смотри не опаздывай.


Глава 54. Прощай, оружие..

1

– Ну, россказывай капитан. – Трофимов зашел самый последний, когда назначения на новые должности закончились и все порядком устав от духоты, торопились разделаться с оставшимися делами. Большая светлая зала закрыта тяжелыми шторами, но яркий солнечный свет все равно пробивал тяжелые полотнища. Комдив, плотный невысокий дядько с волевым лицом и лукавыми глазами говорил с ярко выраженным хохляцким акцентом. – Чего рассказывать? Прилетела гранат  и убила.  Я их что, отбивать что ли должен был?
– Ну дак ты ж пьяный был? Как ты мог напиться!? –  капитан исподлобья смотрел на ханжескую рожу. Еще один актер. Можно подумать, он не пьет..  Не дождавшись ответа полковник посмотрел по сторонам – Какие будут мненья, товарыщи? – Товарищи неопределенно молчали. Полковник не сказал что он думает сам. – Ладно, я думаю надо пойти навстречу, иди к кадровику и обратно вместе с ним!
Кадровик, худенький майор встретил его без энтузиазма и разложил небольшой веер должностей. В основном, вакансии взводных. Рассчитывать на равнозначную не стоило, штрафник. К тому же все места были со сто процентным отсутствием жилья и без каких-либо перспектив в дальнейшем. – Вот, давай сюда. – Вакансия взводного в милицейском батальоне Ставрополя, устраивала более чем. На какое-либо повышение больше рассчитывать не стоило и капитан выбрал синицу. Кадровик равнодушно пожал плечами – Там жилья нет.
– Знаю.
– Туда еще один майор просился..   
– Чего тогда ты мне её дал?
– Надо подумать..
– Извини, денег нет. – Майор сморщился как от лимона – Ну зачем так сразу.. ладно, иди, я доложу комдиву.
– Он сказал вместе с тобой. – Майор поморщился еще раз – Хорошо, подожди в коридоре. – Ждать пришлось долго. Майор с озабоченным видом сновал туда-сюда, и кивнул что мол сейчас, исчез совсем. – Ты едешь или нет? – подполковник Колпаков вызванный тоже для служебного перемещения, нетерпеливо поглядывал на часы – Пора ехать. Если хочешь, оставайся, своим ходом приедешь.
– Я с вами. – Для «своего хода» не было денег, их задерживали третий месяц, а водители местных автобусов наотрез отказывались везти бесплатно. Пыльный «УАЗ» выплюнул его у городского рынка и капитан расстегнув на несколько пуговиц рубашку, прогулочным шагом отправился домой. Резко остановился. На обычной раскладушке лежал набор начинающего бизнесмена, тряпки, дешевая китайская аудиотехника и обязательные женские прокладки, с которых начинают все. Внимание привлек мужчина, молодой брюхатый продавец одетый в новенький камуфляж. До войны «комок» был редкостью и достать его мог далеко не каждый, соответственно одевать его для уборки мусора или строительных работ было просто непрактично. Боевой камуфляж, одежда воинов сидела на торгаше мешковато, топорщилась обтягивая округлившийся,  как у беременной бабы животик.  И сам он, с розовой кожицей, пухленький, был похож на бабу. Капитан остановился напротив и мрачно уставился в глаза. – Ты где «комок» достал? Ты воевал, да? – Мужчина молчал отводя глаза. – Я тебя спрашиваю! – Легкий удар ботинком и раскладушка подпрыгнула. Стоявшие рядом продавцы пока еще молчали настороженно поглядывая на появившегося хулигана. – Урод.. – хотелось затеять потасовку, перевернуть все вверх дном,  хотелось выместить накипевшую, нагоревшую дикую злобу. – Я тебя добром предупреждаю, сними его. Завтра приду и проверю.. – Похожий на беременную бабу промолчал кивнув головой. Напрасно.. и умом, капитан вроде бы понимал это, что тыловики дорвались до сладенького и теперь, когда списать человека стало проще чем что-либо, они начнут торговать чем можно направо и налево. Сердце не хотело этого понимать. Для него это не просто раскрашенная материя, на нем была кровь погибших, большие дела. Это был символ Воина, а не рванины и швали напялившей на себя защитную шкуру.. Благодаря мужеству солдат, этот символ значительно поднялся в цене и  в ход вступили рыночные отношения.. Почем нынче Мужество, Доблесть и Честь? Надо срочно разместить заказ на пошив рабочей одежды.. Пока есть цена и спрос. Кто это? Дворник, сантехник или разнорабочий? Да нет же господа, это солдатик, пушечное мясцо.. Вам сколько, метр или два? Килограмм или три? Господа, оптовые партии дешевле! Торопитесь пока не перебили, дальше качество будет хуже! 
Куда мы катимся.. Хотелось вдрызг напиться что бы не видеть эту мерзость.


2

– ..Любо братцы любо, любо братцы жить,
 с нашим атаманом не приходится тужить..

Задрав ноги на спинку кровати капитан валялся в ротной кладовке и стряхивал пепел в поставленную каптерщиком солдатскую миску. В полутемную комнату вошел подполковник из штаба дивизии. Помахал рукой разгоняя дым. – Все лежишь, Трофимов? Увольняться не раздумал? – сев рядом на табуретку выжидающе глядел. Трофимов пустил несколько колец дыма и поднявшись сел на жалобно скрипнувшей кровати.  Щелкнул клавишей магнитофона. Подполковник все-таки, нехорошо перед старшим офицером валяться, ему-то он плохого ничего не делал. Похоже, кадровик-майор все-таки забыл доложить комдиву. Ну и черт с ними.  – Нет товарищ подполковник. Вообще-то я не сам увольняюсь, меня увольняют, злобно оскалился – По дискредитации!
– Ну-ну, значит не перебесился еще. – Подполковник поднялся и надел кепи – Подумай, надумаешь чего, скажешь. – Трофимов мрачно посмотрел в спину уходящего – Все что надо сказать уже было сказано. Пускай сами у себя порядок наведут. 
          Увольнение, очень кропотливое дело. Вооруженные Силы Советского Союза были очень серьезной организацией и уволится можно было только в случае смерти или достижении пенсионного возраста, а также инвалидности или дискредитации высокого звания советского офицера. Все, больше никаких лазеек! С наступлением демократизации,  в железобетонной стене вырезали еще несколько отверстий, как-то, по сокращению штатов, окончанию контракта, или, если военнослужащий оставался с несовершеннолетними детьми на руках. Это в основном касалось женского персонала, но пол конкретно указан не был и при желании можно было стакнутся с супругой и произвести необходимый процесс. Кадровики и командиры грызли от бессилия стол, но поделать ничего не могли. Вот постановление суда, вот личное дело с указанной в нем разведенной супругой и оставшимися на руках детьми. Будьте любезны – выходное пособие, льготы, не забудьте  про очередь на квартиру как особо нуждающегося папы-одиночки.. В отличие от армейцев, которых по сокращению штатов увольняли пачками,  в ВВ такой благодати не было никогда. Конвойные роты в глухой тайге или пустыне, волчьи заставы на БАМе или Транссибе. Не сладко и в закрытых военных городках полуразваленной оборонки, еле живой атомной станции. Ну дослужишь до пенсии, и чего? Кому нужен отличный послужной список с правом ношения военной формы? Отработанный материал. Впрочем, новые хозяева жизни охотно берут отставников в швейцары. Тут идет прогрессивка, и чем выше звание и больше наград, тем больше дают денег. Рабочая одежда – парадный мундир с орденами.
Из внутренних войск, по сокращению штатов увольнялись только избранные люди. Потом, в целях экономии средств, «дискредитацию» уберут заменив неопределенным «по несоблюдению контракта», и народ в дыру повалит валом. Выгоднейшее дело, между прочим. Государство экономит  огромные деньги на выходных пособиях,  пенсии, которая уменьшается в случае отрицательной статьи. Про жилье не стоит и говорить, слагаются абсолютно все обязательства. Все это здорово напоминало базарный  лохотрон, но масштаб, в отличие от мелких жуликов был поистине грандиозен! А еще кто-то говорит, что у власти идиоты..
Трофимову не везло, у него было два выхода и отсутствие времени. Дискредитация, и по болезни. Доктор охотно согласился помочь, отсутствие денег его не смутило. Это откладывалось на потом, после получения выходного пособия. Три месяца в стационаре тоже не проблема, не нравилось другое. В этом случае, нужно косить только на голову. В дальнейшем же, это означало массу серьезных последствий начиная от охотничьего билета и водительских прав, до запретов в серьезной работе.   Оставалась грязная дискредитация. Этот процесс похож на публичное ныряние в узкое очко отхожего места. Увольняемому нужно проплыть к выходу и  таким образом выбраться за стены учреждения. От дерьма и грязи отчищаться предстояло самому. Ведь не вдудишь каждому в ухо, что лишения и тяготы в военной службе не просто слова! Труд тяжелый, не для слабонервных. Несколько публичных судов офицерской чести, все виды взысканий от всех командиров, а потом, тебя в назидание другим будут поливать отборной грязью понимая в душе, что ты, в общем-то неплохой парень.. но что поделаешь, у каждого своя работа. 

3

Командировка в округ была последней соломинкой для тех кто хотел опомнится. После Буденовского рейда, мятежная республика заполыхала и потери федеральных войск резко возросли. Не хватало ротных, взводных, того звена кто непосредственно выполнял волю вышестоящих, командуя боевыми подразделениями.
Областной город встретил душной жарой и сиянием золотых куполов в зелени листвы. Несколько пересадок в жарких, потных троллейбусах и в зеленом тупичке показались белые здания. Мозговой центр регионального управления внутренних войск. Увольняемых штрафников собралось около десятка. Капитан присматривался к лицам старлеев, капитанов, в теплой компании оказался и майор. Преступников как он, было мало. В основном это были серьезные люди, большинство из которых не хотело тянуть унылую бесперспективную лямку, и почти у каждого было что-то на примете в будущей гражданской жизни. Штрафники стояли около входа и отметив командировочные ждали дальнейших указаний. До них не было никакого дела, и поняв что они предоставлены сами себе, офицеры недовольно загалдели. – Я что поделаю.. – дежурный по управлению равнодушно пожал плечами в своей конуре и выдал ценный совет – Идите в гостиницу «Звезда»,  там все останавливаются.
– У меня другое предложение. – К Трофимову обернулись. Капитан поднял дипломат с тапочками и мыльно-рыльными. – Пошли в казарму, куда-нибудь запоремся. – При управлении стояла придворная бригада и свободных помещений, при желании, можно было найти сколько угодно. Просто это было никому не надо. Шумная толпа миновала дневального и поднялась в казарму. – Вы куда.. – робкого дежурного попытавшегося преградить путь, просто смели в строну и облюбовав просторную комнату отдыха, толпа по хозяйски расположилась на стульях. – Дежурный! – вышколенный сержант вытянулся в дверях. Повесив на шею полотенце, надо было сполоснуться после пыльной жары, капитан властно  распорядился – Передай ответственному офицеру,  мы будем ночевать здесь. Дежурный по округу знает, командир тоже, так что десять кроватей сюда, быстро! – Ход был беспроигрышный. Дело было к вечеру и командиры давно ушли домой, всем же остальным было просто наплевать. Разберутся и выпрут за дверь только завтра. А до него, еще надо дожить. Свежий и бодрый после умывания Трофимов плюхнулся на принесенную кровать и двинул новую инициативу – Мужики! Такое дело, надо бы отметить..
В казарме прозвучал отбой а в оккупированной комнате разгоралась пьянка.  Прикрыв за собой двери появился многоопытный старлей и по хозяйски кинув пилотку, уселся за стол. – Ответственный появился! – Кто-то налил треть стакана и протянул офицеру. Тот взял и озабочено оглянулся. Майор курил едучий «Беломор»,  поощряющее хлопал по спине – Давай летеха, выпей с нами..
– Товарищи, у меня..
– Никаких разговоров пока не выпьешь! Ты что, не уважаешь нас, нас..!!? – обречено вздохнув лейтенант опрокинул стакан и решительно прикрыл рукой. – Больше не могу. Товарищи офицеры, давайте потише? Управление все-таки. Понимаете? – штрафники понимали, и разлив остатки водки наконец-то легли спать. 

4

Жалобы несправедливо обиженных принимал  какой-то генерал. Трофимов чинно ждал свой очереди поплакаться. В кабинете раздался рык и массивная дверь кабинета отлетела,  грохнулась в стену чуть не слетев с петель. Выскочивший здоровенный спецназовец был похож на квадратный, здоровенный шкаф, и надев  краповый берет  злобно ругался. – Я же служить хочу, мне просто временно уволится нужно, родителей определить!!! – голос был  слышен на расстоянии прямого выстрела. Захлопали двери и на шум показались самые любопытные. Образец лучшего солдата еще раз примерно выругался, и вышел на лестничную клетку. Опять наступила муторная тишина. Странная страна, Россия. Все у нас не как у людей. Если сравнить западное  понятие – лучший офицер, с нашим, то такая хренотень получается..  Что такое лучший офицер по западным меркам? Это, прежде всего отличный специалист своего профиля. В отличие от наших ВУ, где курсант не может только водить морские корабли и летать на самолетах, западные офицерские школы готовят узких специалистов. Раз ты пехотинец, то обязан знать матчасть штатного вооружения и ни граном больше. Отличный офицер в западном понимании – участник боевых действий или локальных конфликтов, дисциплинирован, отличный семьянин и учится в престижном колледже с прицелом на вышестоящую должность. А вот учился капитан Трофимов в своем училище МВД с конвойно-охранным уклоном, и не подозревал, что предстоит ему удивить высокую приемную комиссию вождением и стрельбой из танка ПТ-76, или долбануть по указанной цели из гаубицы Д-30. А по медподготовке до того подковали, что принять роды, курсанту – как два пальца обмочить.  И права водительские есть, и знания по электронике – выше среднего. Конечно, будь Трофимов побашковитей и не такой ленивый – то стал бы настоящим специалистом технических средств охраны, как указанно в выданном классном удостоверении третьей степени.
Что такое наш, лучший или перспективный офицер? Ну, прежде для этого, надо иметь папу с дедушкой в Генштабе или Управлении. Сойдет и имеющаяся в наличии жена, из генеральских или маршальских дочек. Если лучший российский офицер в боевые действия и вляпается, то на безопасном удалении  и в соответствующей должности. Скромен и вежлив с начальством. Исполнителен. Со всем соглашается. Пока тишь да гладь, вроде все в порядке. Парады, учения, маневры.. Сбоить начинает когда надо принимать конкретные решения и брать ответственность на себя. Так было во все времена, начиная с Михаила Тишайшего. В более поздние времена, германский дипломат описывая русские войска, озабоченно писал – солдаты сильны, отважны, и более оптимистично – но генералитет.. Увы, ничего не изменилось и сейчас. Скорее всего, так будет и дальше. Вероятный противник изучает наш командный состав и не понимает, как такие люди могут командовать? Они и не командуют, когда начинается каша… В двери вышел очередной штарафник и Трофимов поднялся одернув галстук на рубашке. Его очередь.
Генерал сидел расслабленный и скучно посмотрев вежливо предложил – Присаживайтесь пожалуйста. Рассказывайте. – Воняло равнодушием и рыбьим жиром.. Выйдя на улицу капитан присоединился к штрафникам уже прошедшим первый круг кабинетов и теперь лениво куривших на входе. По плацу пронеслась толпа старших офицеров. Это кандидаты на повышение. Согласно нового приказа, проводился прием зачетов на предмет физической пригодности к новой должности. Последним, ковыляя пробежал Сапожников. Комбат назначался вместо Колпакова, начальником штаба полка. Подполковника отфутболивали на равнозначную должность куда-то в Тмутаракань, аукнулось Колпакову споры с новым командующим.. 
– Ну, что тебе сказали?
– А что они нового могут сказать? – Трофимов щелкнул пальцами наблюдая как по траектории окурок падает точно в урну. – Разберемся, посмотрим.. а вообще, какого черта мы здесь делаем? Как я понимаю, здесь собрались люди твердо решившие довести дело до конца? Так поехали по домам, что, у кого-то лишние деньги есть? Нас всех вызвали сюда, командировочных не дали, с жильем не помогли, даже поесть по человечески негде! Цены кругом ломовые, что нам здесь делать? Ждать когда эти, кивнул головой наверх, галочки себе в ежедневниках поставят – работа проведена.. А дальше что? – Повисла тишина. Еще утром их предупредили что б выметались из комнаты отдыха и шли куда угодно. По глазам было видно, многие с ним согласны. Слова достигли цели. Поступок был наглым. На такое, вперекор многолетней привычки повиноваться,  надо решится. У многих еще теплилась надежда на мудрость старших командиров. А вдруг разберутся? Моложавый старлей Вовка, прослуживший командиром взвода восемь лет отошел в сторонку – Я не поеду, у меня кажется новая должность наклевывается. – Бывает. Есть такой способ, выпросить увольнением новую должность. Но это средство самое последнее и тут нужен твердый расчет. Иначе не успеешь опомнится, как  с тобой быстренько согласятся – Правильный выбор товарищ офицер, нам нужны такие люди на гражданке. Мы пока послужим, а вы давайте, крылья расправляйте, свое дело поднимайте. На пенсии будем, возьмете к себе? Не забудете кто вам на встречу вашему желанию пошел? – Так что предосудительного здесь ничего нет.
– Я тоже не могу ехать, комбат из Владика виновато пожал плечами, мне до пенсии год остался, надо дослуживать, округ мой последний шанс. А жаль что ты увольняешься, я бы тебя к себе в батальон взял, может передумаешь? – Трофимов отрицательно покачал головой. Остальные потянулись за вещами. И правда, какого черта здесь делать?

5

С высоты пятого этажа, отставной капитан внутренних войск смотрел как пятился армейский грузовик сдавая к крыльцу подъезда. В коридоре гремели сапоги и раздавались крики. Бойцы бывшей его роты, стаскивали барахло в стоящий в кузове машины контейнер. Тоскливо. Этаж пустой, почти все переехали в полученные квартиры в наконец-то достроенном доме. Осенний ветер хлестал тяжелыми каплями дождя в оконное стекло. Потемнело. Ветер пронзительно свистя гнул ветки абрикосов стряхивая отжившие листья. Все попрятались в тепло, уют домов и квартир, лишь ему предстоит сейчас выйти из-под защиты  теплых пропахших стен общаги, и идти, идти дальше.. Вперед. Куда? Зачем? Жалко покидать насиженное место. Теплый мир. Знакомых людей. И снова нырять в темную муть глубины. Неизвестность. Последний солдат скомкав, кинул в темную щель контейнера комок спутанных проводов. Трофимов вяло удивился – Негодяй, ты зачем провода выдрал? – Воин улыбался как ни в чем не бывало – Пригодится. – Бывший начальник махнул рукой – черт с ними…
Поезд ритмично покачиваясь грохотал на стыках рельс. Ночью думать хорошо. Никто не мешает и не суется со своими вопросами и проблемами. Уволенный офицер уперся лбом в холодное, забрызганное темными брызгами дождя вагонное стекло тамбура и уставился в никуда. За окном гулко загрохотало, прислушался – мост. Какая все-таки страна огромная, какая мощь...  Поезд постепенно сбавлял ход, мелькнуло несколько фонарей, скрип тормозов, еще несколько секунд инерция движения и все. Состав встал. Трофимов рванул ручку двери и высунулся навстречу хлынувшему прохладному  потоку воздуха. Разъезд. Черно. Спрыгнул на влажную мягко спружинившую землю. И холодно...

Конец второй части.