Глава 9. Самое важное
Когда силуэт авелори исчез в портале, Клэйрохс с облегчением присел на землю и, создав на ладони небольшую лечебную сферу, прижал руку к своему левому колену.
— Спасибо, что вмешался, — с грустью на лице тихо пробормотал Элмио. Он медленно опустился на колени, стараясь нащупать в траве неподвижное тельце своего защитника, который целых три раза ревностно бросался ему на помощь, так неосмотрительно рискуя собой.
— Черт возьми… — Клэйрохс от неожиданности дернулся и тут же небрежно скинул с себя что-то, — Убери от меня этого блохастого паразита! Совсем обнаглел, даже обойти не может!
В руки к удивленному Элмио прыгнул Белоух — без единой царапинки, если не считать его больную лапку, и приветливо лизнул спасшегося хозяина в нос.
— Ты жив?! — радостно воскликнул Элмио и прижался к пухлому лисенку щекой.
Клэйрохс обернулся и с недопониманием взглянул на счастливого юношу, после чего с отстраненным видом продолжил заниматься собственным коленом.
— Эх, зря ты не дал мне убить эту стерву, — послышался досадный голос Ксариэль. Отряхнувшись и приведя свои длинные волосы в порядок, увигелис вышла на крошечную полянку и, не обращая внимания на довольного Элмио с его верещащим мохнатым другом, села прямо на траву около капитана воинов совета. — Она ушла от нас с такой физиономией, будто это мы на нее напали, а не наоборот. Мне стоило поджарить ее как следует, чтоб другим неповадно было!
— Думаешь, ты смогла бы это сделать? — отозвался капитан, — Авелори сильные противники.
— А почему нет? — Ксариэль достала из-за пазухи маленькое зеркальце и, осветив себя магическим светом, принялась разглядывать, не осталось ли на лице царапин после короткой битвы. — Ты меньше чем за минуту смог одолеть двоих, отделавшись незначительной травмой.
— Да, но, вообще-то, это не они меня задели, — Клэйрохс закончил с лечением и проверил, нормально ли сгибается нога.
— Тем более, раз не они.
— Жаль тебя расстраивать, но с той женщиной ты бы не справилась, — прямо высказал свои соображения капитан. — Она была намного сильнее остальных. По авелори с первого взгляда не скажешь, кто из них на что способен, но ты можешь об этом догадаться, просто обратив внимание на ее положение командира группы.
Ксариэль сделала вид, что не слышала этого полезного совета и неутешительной оценки собственных способностей. Через пару минут они оба встали, и Клэйрохс, как обычно, посмотрел на небо, определяя по звездам который час.
— Кстати, почему ты мне не сказал, что парень — начинающий маг?
Элмио ненадолго оторвался от своего лисенка и перевел удивленный взгляд на возмущенную увигелис.
— Ты не спрашивала, — коротко ответил Клэйрохс.
— А с чего это вдруг мне должно прийти в голову такое спросить, про паренька из человеческого мира, где даже элементарный телекинез считается феноменом уже много веков? — язвительно переспросила Ксариэль.
— Не знаю, — Клэйрохс равнодушно пожал плечами. — Может потому, что это даже не твое дело?
— Вы можете рассказать мне, наконец, чего от меня хотели эти авелори? — Элмио попытался обратить на себя внимание, но не как на предмет обсуждения, — Зачем всем нужна моя память?
— Я-то откуда знаю? — Ксариэль раздраженно развела руками и демонстративно указала на капитана воинов совета пальцем. — Он и мне ничего не говорит. Так что вы сами разбирайтесь. А я лучше пойду и попытаюсь приманить этих безмозглых золотых волков.
Элмио проводил удаляющуюся в темную чащу девушку недоверчивым взглядом.
— Только время зря тратит, их теперь не найти, — обронил Клэйрохс, все еще всматриваясь в темное небо. — Беспокойная, однако, ночка у нас выдалась.
— Это уж точно. — Элмио хотел было возобновить свои расспросы, как вдруг заметил, что капитан снимает с руки золотое кольцо с темным камнем и аккуратно прячет его в карман. — Хороший перстень. Зачем снимаешь?
— Не люблю украшения.
— Тогда, зачем надевал? — с усмешкой спросил Элмио.
— Потому, что без него авелори могли бы доставить нам кучу проблем.
— А вдруг они еще придут?
— Не придут, за нами шли только трое.
— Откуда ты знаешь?
— Смотрящий так сказал. — Клэйрохс снова присел на землю и, в ожидании, уставился в ту строну, куда убежала Ксариэль. — Кстати, кончай возиться со своим лисом и пока есть время отдохни. Ты и так плохо спал, а мы, между прочим, отправимся в путь, скорее всего, уже пешком.
— Смотрящий значит… — пропустив мимо ушей последнюю фразу, Элмио машинально сел рядом и с задумчивым видом спросил: — Слушай, ты говорил, из всех духов только он способен читать мысли в вашем тонком измерении. Так что же тогда собирались со мной проделать авелори?
— Они хотели принудительным образом получить энергетический образ на основе имеющейся у тебя памяти.
— А разве так можно?
— Можно, но это очень сложный способ. Чтобы все получилось необходимо прощупать эмоциональную сторону интересующих воспоминаний и мысленно настроиться на них. Ради такого «сканирования» потребуется сохранять непробиваемое спокойствие и угробить столько высокой плазмы, сколько не у каждого среднего духа в принципе есть. Поэтому такими вещами у нас в империи никто не пользуется. Что же касается авелори — волей Великого Совета они наделены особыми силами. Это позволяет им использовать довольно сложную магию без серьезных затруднений.
— Кто они вообще? Это раса такая?
— Нет, это не раса. Авелори может стать любой пожелавший того дух. Нужно всего лишь поступить на службу к Великому Совету в мир людей. — Клэйрохс презрительно посмотрел на кусты, за которыми в глубоком обмороке лежали двое похожих на мертвецов мужчин. — Мерзкие они типы. О чем-либо договариваться с ними бессмысленно. Да и чувство ответственности друг перед другом у них отсутствует полностью. Пока эти двое в себя не придут их «коллеги» и пальцем не пошевелят, чтобы проверить, все ли у них в порядке. Впрочем, сейчас нам это даже на руку.
— А почему нельзя служить Великому Совету и не превращаться в такое вот «чучело»? — Элмио тоже бросил взгляд в сторону кустов, но в темноте за ними ничего не было видно.
— Авелори отвергают практически все эмоции, не желая подчиняться правилам жизни суетных миров, — начал объяснять капитан, — Такими они становятся, потому что в плотном измерении сразу лишаются почти всей жизненной энергии. Брать ее у людей они не имеют права, а Великий Совет дает ее только тем, кто находится в мире духов. Можно сказать, любой, кто становится авелори, добровольно отказывается от жизни и начинает просто существовать, неся службу Великому Совету, как безвольный страж, или проще сказать: как живой мертвец. Благодаря этому они обретают такой колоссальный магический потенциал и во всем сохраняют беспристрастность, — подытожил Клэйрохс и отвлеченно добавил: — Кстати, именно авелори в вашем плотном мире выполняют роль незримых наблюдателей и, если на человека совершено нападение — посылают воинам совета информацию, где и как это произошло. Собственно — в этом и заключается их основная работа.
— Зачем же тогда они пришли в мир духов за мной? — хмуро пробормотал Элмио.
— Видимо сочли, что закон был нарушен воинами совета, потому что ты не вернулся назад в свой мир. — Клэйрохс задумчиво потрогал подбородок.
— И причем тут моя память?
— Я и сам всего не знаю.
Элмио уставился на капитана с возмущением.
— Вообще-то, ты разговаривал с этой сумасшедшей, которая чуть не убила Белоуха, так будто прекрасно понимал, что ей нужно!
Клэйрохс повернулся в сторону юноши и пару секунд пристально смотрел ему в глаза.
— И дальше что?
Элмио обреченно вздохнул и, отведя взгляд, развел руками.
— Неужели так трудно просто объяснить, что вокруг меня происходит?
— С тебя достаточно того, что ты со своей памятью нужен принцу, — строго ответил капитан, — Кстати, именно по этой причине я и не собираюсь позволять всяким там авелори лезть к тебе в воспоминания и воздействовать на твои мысли.
— Слушай, я окончательно запутался! — Элмио отпустил Белоуха на землю, выпрямился в полный рост и, засунув руки в карманы, начал нервной походкой расхаживать взад-вперед. — Моя память или нечто в ней сокрытое зачем-то понадобились принцу. К нему меня должен доставить ты. Смотрящий подчиняется тоже принцу, ведь так? Какого черта тогда он лазил ко мне в мысли, если два моих уцелевших воспоминания, не без твоей помощи, принц и так уже видел? Неужели ему самому было что-то от меня нужно?
— Ты довольно громко кричал во сне. Тебе что-то снилось. Вероятно, Смотрящего заинтересовало это.
— Что же я такого кричал? — смущенно поинтересовался Элмио.
— Ты даже примерно не помнишь свой сон? — удивился Клэйрохс.
— Помню, но сам не могу понять, каким образом. Мне снились обрывки из моего детства… Как же я могу что-то вспоминать, если моя память уничтожена?
— Вполне возможно так на тебя повлияло Древо Живительных Истоков, — задумчиво предположил Клэйрохс, — Оно имеет удивительную способность залечивать душевные раны. Ведь это же память твоя уничтожена, но не прошлое, с которым ты в любом случае навсегда остаешься связан.
— Не знаю, что оно там залечивает, — Элмио отошел в сторону и уставился куда-то во тьму. В его голове звучал голос умирающей матери, а на душе ощущались пустота и горечь. — Мне от этих новых воспоминаний стало только хуже.
— Никто не знает, как именно Великое Древо пытается нам помочь, — Клэйрохс вздохнул. — Некоторые вещи, которые происходят с нами после визита к нему, сложно понять. Но все они направлены на благо, в этом я уверен.
Стоя к нему спиной, Элмио продолжал какое-то время молча вглядываться в ночь.
— Я бы не хотел вспоминать то, что должен был помнить всю жизнь вовсе не потому, что мне хочется сбежать от своего прошлого, — словно не своим голосом заговорил он, — А потому, что никто не смеет копаться в моей душе и плевать на то, что мне дорого, просто ради сбора какой-то информации!
— Тебе надо было возвращаться в свой мир.
— Да не такой ценой, Клэйрохс! — Элмио резко обернулся и от переполнявшей его решимости аж изменился в лице, на мгновение, будто став старше. — Если я могу разобраться в своем прошлом — я должен это сделать, но взамен я не собираюсь терять свое настоящее! За то, что тебе дорого, нужно бороться! Не знаю, что я ценил раньше больше всего на свете, но теперь я понимаю: дороже всего наша память. Ведь лишь она, по сути, имеет значение. Что толку в прожитой жизни, если ее даже нельзя вспомнить? Потеря памяти равносильна потере самого себя и всех своих близких в придачу. Вот почему я не захотел вернуться назад, в свой мир. Потому, что все пережитое мной здесь тоже перестанет существовать, как перестало существовать там! Лучше умереть, но до последнего сохранить воспоминания о своей жизни и о себе. По крайней мере, тогда в ней будет какой-то смысл.
Воцарилась тишина, прерываемая только шорохами Белоуха в траве. Лисенок, похоже, нашел какую-то мышь или большого жука и теперь отчаянно пытался вытащить находку своей мохнатой лапкой из маленькой норки в земле.
Клэйрохс молча сидел на траве, погруженный в тяжелые размышления. Его серые глаза уставились куда-то в пустоту, а темно-русые волосы, спадающие ниже плеч, вздрагивали от прохладного ветра.
Элмио тоже был задумчив и вдобавок мрачен. Его мысли отдалились от настоящего и ушли к тем размытым событиям, что произошли в его детстве. В какой-то момент он вспомнил про Богиню Снов, о которой как-то упоминал капитан, и ощущение тягостной безысходности понемногу начало отступать перед тонкой ниточкой неуверенной надежды.
— ‹‹‹Хоть бы появилась возможность, поговорить с ней›››, — думал Элмио, размышляя о загадочной Богине, — ‹‹‹Может быть, она объяснит мне хоть что-нибудь про эти сны›››…
— Эй! — раздался знакомый женский голос. — Я все-таки это сделала, хотя было и нелегко!
Клэйрохс и Элмио одновременно повернулись в сторону светящегося магического огонька. Ксариэль, вся перепачканная и взъерошенная, вела под уздцы двух золотых волков.
— А я смотрю, от тебя появился какой-то толк, — отойдя от тяжелых раздумий, Клэйрохс подошел к девушке и погладил одного из волков по его пушистой морде.
— Третьего, к сожалению, найти не удалось, — пожаловалась увигелис с легкой иронией, ведь все прекрасно понимали, что в ночном лесу найти даже одного золотого волка это большое достижение. — Что будем делать?
Клэйрохс оглядел обоих ездовых хищников и подозрительно сощурился.
— Я так понимаю именно твоего зверя здесь недостает?
— Ну и что? — Ксариэль возмущенно уставилась на него, — Не собираешься же ты заставить меня бежать за вами следом?
— Пожалуй все-таки нет, хотя картина вышла бы занятная, — улыбнулся капитан, не обращая внимания на ее раздражение, — Я думаю, мы ограничимся тем, что вам с Элмио придется ехать на одном волке.
— А почему бы вам не уступить место даме, и самим не сесть на одного волка? — недовольным тоном поинтересовалась Ксариэль.
— Потому, что мы оба весим больше, чем ты. Волку будет тяжело бежать.
— Волку в любом случае доставит много хлопот везти двух наездников, поэтому какая разница?
— Мы хоть до ближайшего города дотянем? — вмешался Элмио.
Взяв на руки Белоуха, он подошел к ездовым животным и внимательно осмотрел их шерсть, изрядно потускневшую и свалявшуюся за время беспорядочной беготни по ночному лесу. Оба волка устало озирались по сторонам. Казалось, они даже умудрились попасть в переделку с местными дикими хищниками, отчего оба выглядели довольно потрепанными и слегка побитыми.
— Думаю, не дотянем, — Клэйрохс взглянул на едва светлеющее небо. — Зато мы можем немного изменить маршрут, и еще до полудня сменить средство передвижения. Заодно своими глазами увидишь, кто такие диллуры.
— Значит мы возьмем пурпурных ящеров? Отлично! — Ксариэль от радости хлопнула Клэйрохса по плечу. — Не думала, что ты предложишь что-нибудь подобное. Обожаю этих шипастых здоровяков! Ради них можно и в огненные земли наведаться!
От ее внезапного восторга Элмио только насторожился. Название «пурпурные ящеры» ему не внушало доверия, а если на них еще и предстояло ездить верхом…
— Чего стоишь? — Ксариэль от нетерпения довольно сильно пихнула его в бок. — Садись на волка, я долго ждать буду?
Элмио потер ушибленное место и с сомнением пробормотал:
— Я думал, ты сядешь спереди.
— Ага, разбежался! Ты и так в седле еле держишься, а сидя сзади вообще будешь слетать на каждом повороте.
— Зато, по крайней мере, мне никто не будет дышать в затылок! — Огрызнулся Элмио, упрямо надувшись.
— Ну, все, хватит спорить, — прервал их Клэйрохс, уже сидя верхом. — Элмио поедет спереди. И давайте пошевеливайтесь.
Ксариэль с довольной ухмылкой стала наблюдать, как юноша принялся неуклюже карабкаться на спину золотого волка. Затем одним махом запрыгнула к нему в седло и, довольно плотно прижавшись к его спине, сунула ноги в стремена.