О бродягах и инквизиторах можно говорить бесконечно, ибо и те, и другие, таят за собой нам непостижимые тайны. Они даже чем-то похожи, бродяги и инквизиторы. Любят мешковатые платья, капюшоны, почти что полное отсутствие личных вещей, и любят молчать. Но когда говорит инквизитор, его слово закон, когда же говорит бездомный, слово его — шутка. По разному каждый из них мудр. Инквизитор знает имена каждого из великих вулканов и не задумываясь сможет рассказать крестьянину историю создания мира. Бродяга же помнит каждую улицу в городе и каждое дерево, ибо спал под ним. Из этого можно сделать один вывод: чёрный саван, серебрено-красная медаль и принадлежности для письма, это единственно что их друг от друга отличает.
В кабаке было как всегда шумно и играла музыка. Калкион сидел напротив меня за столом и энергично общался с какой-то молодой дамой. Оба, по всей видимости, были уже в высшей степени пьяны и не особо замечали что несут какую-то чушь. В углу сидели солидного вида представители опенийского аделя. Все смотрели на них с подозрением и лёгким испугом*, а некоторые даже с закоренелым пренебрежением. Моя Анеона ушла играть в ножи с с местной разбойной шайкой, и наверное выигрывала, так как ножи она метает превосходно. Калкион со своей новоиспечённой подругой неожиданно заржали и я невольно вздрогнул. Зная чувство юмора Калкиона, я бы не хотел услышать ту шутку, которая вызвала столь бурную реакцию. Я уже было хотел крикнуть ему, чтобы он заткнулся и перестал издавать звуки умирающей лошади, как вдруг все посетители кабака разом замолчали. Они, в их числе и Калкион, смотрели мне за спину, куда-то в сторону входа. Обернувшись, я увидел в дверях человека в чёрном саване и с непонятным значком на груди. Капюшон скрывал его лицо, а руки прятались в бесчисленных складках зловещего одеяния. Загадочный человек огляделся, и тихими но в то же время властным голосом приказал:
-Мне нужен сын рейтарха. Выдайте его мне.
Я очень порадовался что ребята про меня не сказали. Один из головорезов стоявших у двери даже встал на пути у вошедшего, многозначительно положив руку на меч.
-А собственно что вам тут надо, благородный?
Человек наклонил голову в капюшоне.
-Я не благороден, но праведен, это всё что вам нужно знать. И ещё, запомните, в складках этого савана хранится куда более грозное оружие чем меч или кинжал.
Головорез невольно убрал руку с меча и когда незнакомец двинулся вперёд, благоразумной отошёл с его пути. Обладатель чёрного савана проплыл на середину зала и оглядел присутствующих. Глаз его видно не было, и это пугало ещё больше. Возможно он был и не человеком вовсе, а например палланом**. Я переглянулся с Калкионом, и увидел в его глазах то же самое предположение.
-Мне нужен сын рейтарха, и я знаю что он здесь.
Я, прикинув пару возможных исходов где я протыкаю его мечом и насаживаю на копьё, встал и собрав всю свою врождённую вежливость которая осталась с дней моего прибывания дома, и выдал:
-Вот я, таинственный незнакомец! Подойди ко мне, и приклони своё калено!
Пара человек тихонько засмеялись, Калкион с трудом сдерживал себя от того чтобы заржать снова. Но незнакомец был невозмутим. Он пропустил моё предложение мимо ушей, оставшись холодным к смеху окружающих.
-Слуги святой инквизиции не обязаны приклонять колени перед рабами вечного зла. Подчиняясь моему приказу, вы должны проследовать за мной.
Ну, я немного опешил. Какого чёрта какой-то немощный в чёрной тряпке мне приказывает куда-либо идти?!
-Извините, а почему я должен вам подчинятся? Вы капастасианец***? Вы верховный рейтарх? Вы мой отец? Нет, значит проваливайте отсюда!
-Я инквизитор. И у меня есть власть над всеми рейтархами и их сыновьями. Приказываю вам. Выйти. Со мной.
Его голос источал властность и уверенность в себе. Я даже на секунду поверил этому шуту, уж больно уверенно он говорил. Но если он всё-таки говорил правду, то... А какая разница, он мне всё равно ничего не сделает. Придя к этому выводу, я шагнул к нему на встречу. Он явно приободрился.
-Следуйте за мной.
Инквизитор, медленным шагом (он почему-то всё делал очень медленно, чёрт знает почему) направился на выход. Я шёл за ним. Народ провожал меня недоумевающим взглядом, но когда я обернулся и им подмигнул они немного воспрянули духом. Мы вышли во двор, в грязь и слякоть. Он спустился на землю, видимо не боясь запачкать своё одеяние. Я, как в своё время учил меня отец, остался на крыльце, наблюдая за его движениями сверху вниз.
-Ну? Чего надо?
Я сплюнул на доски, чтобы предать себе уверенности. Он посмотрел на плевок, потом на меня.
-Ваша семья уличена в коррупции...
-Вы что, хотите сказать что коррупция у нас запрещена?
-Спешу вас огорчить, это именно так. В Великом Кодексе...
-В кодексе написано много чего. Например проституция запрещена. Ну и где ему следуют?
-На землях по которым прошла священная инквизиция.
-А она, простите, с каких пор где-то ходит?
-С самого завершения Кофоровой ереси мы ходим и искореняем зло на священной земле. Знай это. И вот, ваша семья у нас на пути. Вскорости я предложу твоему отцу пасть перед инквизицией, но он может искупить свои грехи и пожертвовать их в пользу нашей организации. Я даю вам день на раздумье.
И тут всё стало вставать на свои места. Он не хотел, да и не мог, отнять что-либо у моего отца, он просто брал подать, дань, взятки. Называйте как хотите. Возможно он даже никакой не инквизитор, и значок ничего не означает.
-А чем именно мы вам не угодили? Отец даже алтарь в центре города построил. В соседней деревне вообще ничего не строят и не ремонтируют.
-Там тоже работает наш брат.
-Аа, неужели? Криминальная организация, так?
-Нет. Верховный рейтарх дал нам полномочия.
-Ладно, мне плевать в сущности. Делайте что хотите. Хоть всей своей шайкой собирайтесь и пытайтесь наш дом поджечь. Вам же хуже будет.
Последняя тень сомнения улетучилась. Это не инквизитор, это бродячий попрошайка. Только этот не просит а угрожает. А может он и принадлежит к инквизиции, но она не имеет тех прав о которых он рассказывает. Под видом сделки хочет вытянуть у меня деньги, только и всего.
-Я исполнил свой долг, вы получили моё предложение. -сказал он, и развернувшись двинулся прочь по такой же грязной как и его душа улице.
Я мысленно пожал плечами, мол, идиоты везде есть, и поднялся по ступенькам крыльца. Когда я открыл дверь кабака, всё уставились на меня так, будто я на их глазах восстал из мёртвых. В зале повисло неловкое молчание. Висело бы оно так до перерождения, но один из ребят сидевших за столом таки решил его прервать.
-Ну, и кто это был?
-Бродячий попрошайка. Вымогал из меня деньги.
Всё вздохнули с облегчением, кто-то даже хохотнул. Я прошёл к барной дубовой барной стойке и заказал себе большую бутыль жёлтой отравы. Услужливый хозяин заведения убежал в погреб, а я удобно устроился на пне, заменявшем посетителям стул. Я, чёрт подери, обожал это место. Когда я в одиннадцать лет впервые сбежал из дома мне тут дали работу. После тяжёлого трудового дня, я всегда садился на этот пень и рассматривал голову оленя, висящую на стене. Что чучело, что стены, уже порядком постарели. На досках стали появляется трещины, а голова оленя покрылась толстым слоем пыли. Но это лишь возвращало воспоминания. Теперешнему владельцу смотреть на это, наверняка, было не так приятно. В реальность меня вернуло прикосновение тёплой руки к моему плечу. Я обернулся и увидел родное, беспокойное лицо.
-Мне рассказали. Точно всё хорошо?- глаза Анеоны выдавали неподдельное волнение.
-Да. Всё хорошо, милая.
Она ещё раз пристально посмотрела мне в глаза, будто ища там ложь или попытку утаить от неё что-то важное. Разумеется, она нашла там только искренность.
-Значит на завтра всё в силе?- спросила она.
-Да. Завтра мы пойдём в горы. Я договорился с одним человеком, он оставит мне карту местности под одним из камней.
Анеона робко кивнула.
-Да не беспокойся ты, всё в порядке. Этот бродяга и вправду выглядел страшно, но он всего-то просил денег. Не думай о нём, умоляю.
-А что если он правда тот за кого себя выдаёт?
Я тяжело вздохнул.
-Если он правда инквизитор, то он нас не тронет. Их кредо: искоренять вечное зло. Ты же не думаешь что влюбилась в демона?
-Конечно нет. А что если он так подумал?
-Он? Он так не подумал. Да, отец ворует. Но он и строит дома, приюты, алтари. Помнишь огромный алтарь на центральной площади? Это он его построил. Он даже противился Кофору, у новых властей к нему претензий нет и быть не может.
-А если всё-таки есть?
-Нет. Их нет.
С ней можно было разговаривать бесконечно. Мне конечно приятно когда люди не относятся ко мне как отец, хоть изредка проявляя интерес, но Анеона порой перебарщивала со своей заботой. Масло в огонь подлил тот факт, что хозяин заведения подал мне заказанную бутыль отравы, и желание разговаривать у меня пропала окончательно. В ответ на её очередное «Но если...» я дружески похлопал её по плечу, посоветовал не нагружать свою прекрасную голову подобными мыслями и пошёл к столику где Калкион в компании нескольких пьяниц играли в карты. Я не знал правил, но присоединился. Сказывалось влияние отравы. Где-то после пятого круга я вообще перестал отдавать себе отчёт в том что я делаю. Из произошедшего помню только стул, летящий через весь кабак в сторону двери погреб, что-то орущего Калкиона и взбешённые лица уличных гвардейцев, как всегда в полночь явившихся к нам с проверкой.
Проснулся я от привычной уже головной боли. Анеона сидела на стуле рядом с кроватью и сосредоточенно метала ножи белую точку, видимо наперчённую ей же ранее на стене. Я бы пустился в размышления о несоответствии её интересов с её натурой и поведением, но боль во лбу немного мешала мыслям о высоком. Наверное я вчера обо что-то ударился, и эта боль наложились на традиционное похмелье.
-О, я смотрю ты проснулся.
Анеона, кинув последний нож в стену, разглядывала полусонного меня. Я в ответ пробормотал что-то невнятное, и попытался сесть на кровати, но бедро внезапно взвыло и я решил лечь и не рыпаться. Хотя бы на время.
-Вы знатно выпили вчера...
Не подыскав остроумной шутки я выдал:
-А ты будто нет.
-Я? Нет. Наблюдать за тем как ты пьёшь гораздо интереснее.
Вот о чём я и говорил! С одной стороны тебе приятно что она о тебе заботится: вон, тряпку на лоб положила, а теперь она выдаёт такую вот страшную чушь. Вот и пей после этого, не думая что она за тобой наблюдает. Что это вообще за увлечение такое?
-Вас забрали уличные гвардейцы. Как всегда за то что вы пропили до полуночи.
-А как же...
-Калкион? Всем там, и ему в том числе, повезло что он не успел достать свой меч.
Я хохотнул. Она снова улыбнулась. Повисла тишина, во время которой я изучал резной потолок. С потолка я незаметно перешёл на стены, а потом и на картину на стене.
-Анеона!
-Что?
-Мы в особняке отца?
-Да, а что?
-Он знает?
-Да. Ему тебя принесли гвардейцы.
Похмелье как рукой сняло. Я резко сел на кровати, но тут же понял что похмелье на месте и бедро на пару с головой всё ещё болят. Теперь мне стало ясно, почему так сильно болит нога. Видимо папины орлы чуток перестарались.
-Сколько время?
-Уже почти полдень.
Я выдохнул. Обычно после попойки я дрыхну до трёх, и это в лучшем случае. Хорошо что за окном кто-то кричал. Видимо эта особо бесстрашная персона меня и разбудила. Хотя скорее всего головная боль. Или нога? А! Не важно. Главное что к вечеру я смогу выйти в долгожданный поход с Анеоной, а большего мне и не надо.
-Ладно. Я тогда полежу, и отдохну. А ты... Знаешь, открой окно чтобы свежий воздух проходил а сама тоже иди отдыхай.
-Значит мы всё-таки пойдём?- спросила она с нотками радости и надежды.
-Да, само собой.
-Ура!
Она подскочила на стуле, тихонько завизжала от радости и бросилась меня обнимать. Пока я от неё шуточно отбивался, я продолжал недоумевать почему она себя так странно ведёт. Вроде я ничего такого не сказал, не предложил ей статус рейтарха или бесконечную бочку отравы, а она на меня так набрасывался будто я её матери жизнь спас. Странный она человек... Хотя мы друг друга стоим.
-Ура ура ура! Ты лучший! Как же ты пойдёшь... так?
-Не беспокойся, всё пойдёт.
Анеона перестала меня душить, встала со стула чтобы открыть окно. Она уже хотела со мной попрощаться, как вдруг я расслышал крики доносившиеся из теперь отрытого окна. Я не сразу понял что кричал вчерашний незнакомец. Изредка он призывал кого-то к ответу, видимо моего отца. Я перевернулся на бок и вопросительно уставился на окно.
-А какого чёрта происходит на улице?
-Не знаю. Какой-то сумасшедший вызывает твоего отца. С самого утра голосит.
-Почему уличная гвардия его до сих пор не убрала?
-Он им показал какую-то бумажку, они не стали.
Я усмехнулся.
-Принеси мою одежду. Когда нога перестанет болеть, разберусь.
Анеона, кивнув, вышла за дверь. Я снова попробовал встать, но понял что не могу. Поэтому я просто начал лежать, и видимо задремал, не смотря на выкрики обладателя чёрного савана. Когда я проснулся, в окне уже было видно движущееся к горизонту солнце. Бедняга видимо до сих пор стоял под домом, ибо я до сих пор слушал его крики. На стуле рядом со мной лежало походное платье. Я сел на кровати, и ожидаемо не почувствовав боли встал с неё. Одевшись и приказав случайно встретившемуся мне на лестнице слуге позвать во двор Анеону, я торжественно распахнул парадные двери. Едва завидев меня, бродяга в саване перестал кричать и двинулся в мою сторону. Я, улыбнувшись ему, двинулся навстречу. Когда мы достигли расстоянию вытянутой руки, я со всей силы дал ему в морду. Он повалился на землю и начал корчится, носом пошла кровь. Я потёр кулак и крикнул:
-Гвардия!
Вокруг нас начала собираться небольшая толпа, люди недоуменно глядели на стонущего попрошайку и на меня, разметающего костяшки пальцев. Наконец в круг пробились гвардейцы. Один из них, с чёрной пометкой на форме, по протоколу спросил у меня что здесь происходит, на что получил весьма объективное:
-Эта тварь шантажировала меня, и угрожала. Требую его задержать.
Бродяга перестал корчится и просто лежал в грязи, стараясь при помощи савана остановить кровь сочащуюся из носа.
-Но извините. У него священная бумага. Мы не можем.
Я закатил глаза.
-Гениально. Ну и где это бумага?
Лежащий вытащил из складок чёрных одеяний свиток с какой-то печатью и полным пренебрежения жестом швырнул мне под ноги. Поднять свиток пришлось, но эту дерзость я запомнил. И вот, подняв эту бумажку я впервые увидел хоть что-то подтверждающие его личность. Тут было написано что он действительно брат священной инквизиции, и ещё какая-то чушь про его судьбу и судьбу ему перечивших. Даже печать была в углу. Однако это всё это не могло ему принадлежать. По одной просто причине: инквизиция искореняет зло, и точно не вымогая деньги у рейтархов и их сыновей. Продумав всё возможные варианты исхода, я ещё раз посмотрел на шантажиста.
-Думаешь эта бумага тебя защитит?
Он молча смотрел на меня злыми глазами. Кровь на верхней губе уже зареклась, но по губе уже стекала новая красная капля. Видимо рот тоже кровоточил. Я, тяжело вздохнув, перехватил злосчастный листок и разорвал его на две половины. Толпа ахнула.
-Не, не защитит. Скорее наоборот. Попытка выдать себя за государственное лицо у нас в стране карается смертью. Гвардеец, казните его.
Ребята из гвардии переглянулись.
-Ну же, он нарушил закон! Он угрожал сыну рейтарха, он угрожал безопасности рейтарха, он врал. Так чего вы..?
Я не успел договорить. Этот гад собрал у себя по рту слюну перемешанную с кровью и плюнул мне на сапог. Ну, я собственно только этого и ждал.
-А вот это уже оскорбление власти. Он в меня плюнул, вы все это видели! Гвардеец!
Один из солдат неловко пожав плечами, как бы извиняясь перед осуждённым, встал перед ним в ритуальную стойку и занёс меч.
-Моя кровь теперь на вас.- только и успел сказать приговорённый, перед тем как его голова упала в грязь перед моими ногами. Ну, одной проблемой меньше. Только жалко сапог, новый был, а теперь это пятно не отстираешь. Я пообещал гвардейцам двойной паёк, принял все комплименты и похвалы от зрителей и не затягивая пошёл в сторону озера. Именно под одним из камней рядом с ним должен был лежать оставленный пастухом план тропинок в горах.
Эта гадина меня обманула. Нет, не то чтобы я был удивлён, воров и жуликов у нас было предостаточно, но он бы не осмелился обокрасть сына рейтарха. Теперь это было вопросом чести, наказать этого самоуверенного обманщика. Мне понадобилось примерно пол часа чтобы выяснить где он живёт. Горожане не горели желанием покрывать афериста, и после пары угроз мне выдали местоположение его дома. Как оказалось этот пастух подстать своей профессии жил за городом. Идти туда одному было бы очень скучно, поэтом я нашёл Анеону, и мы вдвоём пустились на поиски Калкиона. Потратив порядочно времени, мы наконец догадались искать его в кабаке. Я толкнул тяжёлую дверь, и сразу увидел культурно потребляющего отраву.
-Эй, господин мессеец****, иди сюда!
Калкион неуверенно кивнул и свалился со стула.
-Ясно... -протянул я и закрыл дверь кабака.
Оглянувшись на Анеону, я пожал плечами. Видимо, придётся идти без Калкиона... Она всё сразу поняла, улыбнулась, и мы вдвоём двинулись в сторону домика этого обманщика. Если в городе деревянные дома хоть как-то защищали нас от солнца, то когда мы пролезли сквозь дыру в частоколе и вышли к кукурузным посевам оно начало досаждать. Сбросил халат и повязал его на пояс, Анеона последовала моему примеру. Раздвигая готовые к жатве колосья, мы шли и нам было хорошо. Ну, вернее я так думал. Анеона видимо опять морочила себе голову этим попрошайкой.
-А что если он всё-таки настоящий инквизитор? -спросила она накручивая волосы вокруг пальца.
-Значит он настоящий мёртвый мёртвый инквизитор, и ничего нам не сделает.
-Но инквизиция ведь большая. Их много, что если она начнут мстить?
-Как? У отца политический иммунитет, он во время искоренения Кофоровой ереси был на нужной стороне. Да и вообще, инквизиция состоит из горстки старикашек которые сидят в столице и решают что для государства хорошо а что плохо. У них нет ни гонцов, ни тем более армии.
-А если есть?
-У нас есть уличная гвардия и войска оппенийцев. Ну, я думаю что лорды из кабака с охраной приехали. Нападение любого ополчения мы выдержим.
-А если у них не ополчение?
-А если они приведут с собой мессейских солдат? А если у них есть кавалерия призраков? Брось, откуда? Тем более что это даже не инквизитор. Ничего не произойдёт, успокойся.
Как мне показалось, у неё получилось успокоиться. Вернее, у меня получилось её успокоить. Да, дипломатического таланта мне не занимать...
Мы молча шли ещё минут сорок, изредка перебрасываясь взаимными комплиментами. Солнце уже начало заходить, и мы решили поспешить. Наконец я завидел вдалеке маленькую хижину. Это была не совсем хижина, а каменный цилиндр накрытый соломой. Хорошо устроился, гад. Вот так богатых пообманываешь, и сможешь себе такое жильё позволить. Когда мы подошли, я увидел в метрах ста от дома пустое стойло. Видимо скот пасся. Я не стал церемонится выбил дверь цилиндра ногой. Внутри само собой было пусто, пастух ушёл со скотом. Зато на столе лежали кости, а значит нам с Анеоной было чем убить время.
Время мы убивали до самой ночи. А в шкафу (ну или в том что пастух считал шкафом) мы наши нож, и даже решили устроить соревнование по его метанию, в котором Анеона само собой победила. Настораживало лишь одно - отсутствие пастуха. Видимо у него было второе жилище, о котором я не знал, или он поскользнулся и случайно разбил себе голову о камень. Такому исходу я был бы доволен, работы меньше. Но тогда пришлось бы новую карту доставать, это да... Решив что пастуха мы не дождёмся, Анеона пошла спать. Я же лёг перед дверью, дабы встретить званного гостя как следует.
Наш дорогой враль явился утром. Мужчина под 30 с давно не стриженной бородой и в неплохой для пастуха робе. Едва он открыл дверь, я опрокинул его на пол и начал душить. После короткой борьбы, я всё-таки смог выпытать у него признание и возвращения платы за несуществующую карту. Сжалившись над этим беднягой и сломал ему руку. Он жив, работать сможет, и теперь он по сути мой должник. Так что вполне этично было потребовать с него клятву, что к завтрашнему дню карта будет готова, и мы Анеоной ушли, оставив его справляться с травмой. Мой романтический гений решил пойти обходным путём, мимо кукурузного поля. Совершенно случайно (ну вы понимаете о чём я) на этом пути нашёлся луг с прекрасными цветами, из которых я сплёл Анеоне венок. Шутя и веселясь мы добрались до холма, с которого открывался прекрасный вид наш городок. Ещё подходя к нему, я заподозрил что-то неладное. Над городом поднимался дым, но не такой как из труб, и даже не такой как при ритуалах. Мы поднялись на холм и оглядели равнину. Анеона испуганно взяла меня за руку. Города не было. На его месте красовалось обширное пепелище. Равнина стала воистину ровной, на ней возвышались лишь руины отцовского дома, который был построен из лучшего камня в Междугорье. Я бросился вниз с холма, навстречу пеплу и дыму. Чем ближе, тем яснее: город сожжён дотла. Перепрыгнув через груду камней, когда-то служившую колодцем, я выбежал на улицу. Она была почти полностью завалена трупами. Видно, не обошлось без боя. Оппенийцы, гвардейцы, простые горожане, и непонятное войны в кроваво-красных доспехах. Последних было заметно меньше, но и их броня была а разы внушительней. Я, пытаясь всё это осознать, направился в сторону центральной площади. По пути я споткнулся о тело с подозрительно знакомыми чертами лица. Видимо Калкион как всегда очутился не в нужное время и не в нужном месте... Но нет времени его оплакивать, я ищу другое тело. Дом отца ещё дымился. Уцелел он лишь только потому, что был больше каменным чем деревянным. Фасад сохранился почти полностью, но внутри он дом обвалился и представлял из себя только одну стену. Я внимательно осмотрел все трупы, пока не увидел тот который искал. В потускневшем золотом доспехе, весь обугленный (его тело очевидно сожгли), с окровавленным мечем нашей династии в руках, он лежал прислонившись к той самой уцелевшей стене. Где-то рядом я услышал робкий голос Анеоны, но мне было уже всё равно. Прямо над телом отца, нарисованный красной краской, красовался герб ордена священной инквизиции...
*Оппенийцы (народ, ранее колония Междугорья) недавно выиграли войну за независимость, и часть знати осталась на возвращённых Междугорью землях. Их боялись, так как помнили их методы ведения войны.
**Паллан — легендарный дух, якобы бродивший по Великому лесу после пожара 237 года от в. А. Изображается как безглазое существо, заманивающее людей в лес своей магией, а потом поджигающее их.
***Епископ-капастасианец — вторая должность в государстве после верховного рейтарха. Вследствие Великой Схизмы потерял большую часть полномочий, но остался одним из правящих чинов.
****Мессеец — житель Мессейской империи, которая славилась своим производством алкогольных напитков.