25
Всё-таки великое это изобретение человечества – интернет. Нет, даже так – Интернет. По крайней мере, главред учит нас писать именно с большой. С заглавной, как он любит повторять. У него особенная любовь ко всяким точным терминам, у нашего главреда. Так-то он неплохой мужик, но бывает страшно занудным.
Так вот, по поводу Интернета. Не помню, когда именно мне пришла в голову светлая мысль отловить Аркадия Высокова с помощью соцсетей. Наверное, ещё во время интервью с Войновым. Потому что люди, подобные Войнову, в Интернет обычно не лезут, им хватает и внесетевого пиара. А вот молодые да ранние любят продвигать себя он-лайн. Да и потом, как же без так называемого “общения”? Нынче те, кому меньше тридцати, иначе и не живут. Даже я грешным делом создала себе пару аккаунтов. Хотя со всеми, с кем хочу, общаюсь вживую. Но для дела бывает полезно покопаться в виртуале. Люди иногда выкладывают в сеть даже ту информацию, которой никогда бы не поделились при непосредственном контакте. Порой диву даёшься, до чего доходит их беспечность.
С Аркадием дело обстояло не так гладко. Нашёлся он только в одной соцсети, и доступ к странице был ограничен. Но где моя не пропадала? Стоило немного пошевелить страницы его друзей, и все необходимые сведения нашлись. Люди с большой охотой делятся информацией, если прикинуться наивной дурочкой. Каждый любит чувствовать себя более умным и знающим. Таким образом я узнала, где он живёт, с кем встречается, чем интересуется, как проводит свободное время. Вышла на его девушку и выяснила кое-что и о ней. Тоже может при случае пригодиться.
Оставалось определиться лишь с местом действия. Как выяснилось, последние несколько дней Аркадий пребывал в том, что принято называть депрессией. Ну как принято, просто словечко уж очень примелькалось. Нынче у каждого второго депрессия или какой-нибудь синдром. Модно стало играть в психологов и самопсихологов. Кого из баб не разговоришь, так обязательно затянут про свои нервы. А по сути всё от безделья и глупости. Когда тебе нечем заняться, поневоле нервы сдадут. Но ладно ещё бабы – так и мужики туда же. Что особенно противно наблюдать. Стонут, бедненькие, про свою расшатанную психику, стрессы и стервозных женщин. Но как что действительно серьёзное случается, именно к этим стервам и бегут за помощью в первую очередь. Так поступил и наш юный архитектор. Слёг с депрессией и заставил свою девушку плясать вокруг него несколько дней. А потом гордо написал в своём статусе, что он возродился к новой жизни. Ну или что-то в таком роде, я подобную ерунду точно не запоминаю. Потому что одни только слова. Возродился он, как же! Ещё целый день после этого просидел дома, никуда не выходя. Если, конечно, Миша что-нибудь не пропустил. Но Мише я доверяю, он не раз мне помогал в таких делах. У него чисто спортивный интерес к подобным штукам: последить за кем-нибудь, раскопать интересные подробности. Хотя, может, тут и я что-нибудь значу. Потому что, конечно, он меня хочет, по-другому не бывает. И надеется, наверное, что, помогая мне, продвигается к цели. Ну, может быть, может быть. Никогда нельзя знать заранее.
Так вот, Миша срочно позвонил мне и сказал, что “объект” вышел из дому. Он любит так выражаться, на жаргоне следаков. Я сразу сориентировалась и поручила ему сообщать мне обо всех перемещениях Аркадия, пока сама не подхвачу эстафету. На сборы ушло минут пять, не больше. Понятия не имею, как это некоторые бабы собираются часами. Наверное, им просто некуда спешить.
Впрочем, маршрут нашего “объекта” оказался несложным: он сел на пятый трамвай и поехал в сторону Заводского района. В первый момент это меня озадачило. Действительно, что ему делать на Заводе? Никто из его родственников или друзей там не живёт. Поэтому я наказала Мише не отставать от архитектора ни на шаг. Миша – настоящий умничка, всё сделал как надо. Пожалуй, можно даже согласиться на свидание как-нибудь. В общем, когда я к нему присоединилась, он проследил за Аркадием до угла Пролетарской и Лесной. Наш молодец сидел там в какой-то дурной кафешке и пил кофе. Вид у него, насколько я могла рассмотреть, был решительный. Казалось, он что-то надумал и собирался исполнить. Это в мужиках всегда очень заметно, такой петушиный задор. Вот только кончается всё обычно ощипанными крыльями, что, впрочем, частности.
На этом этапе я решила отказаться от Мишиной помощи. Да и в самом деле, дальше он бы мне мешался. Не следует посвящать его в свои планы. В моём деле никогда не знаешь, кто поставит палки в колёса. Какие бы отношения между вами ни были, кстати. Миша ретировался на удивление спокойно – оказывается, у него имелись свои планы. Что ж, тем лучше получилось для дела. Теперь я могла спокойно понаблюдать за действиями архитектора. Первоначальное моё намерение перехватить его сразу, при малейшей возможности, теперь уже не казалось столь привлекательным. Действительно, гораздо интереснее было бы узнать, что он собирается делать. Войнов отзывался о нём весьма пренебрежительно, но для Войнова это неудивительно. Мне думалось, что на самом деле Аркадий не такой уж простачок. А значит, у него непременно есть какой-нибудь план. И не исключено, что я наблюдала за начальным этапом его реализации.
Хотя с мыслями он собирался уж очень долго. Провёл в этой захудалой кафешке минут сорок, не меньше. Затем расплатился, вышел, весь такой модный, в пиджачке и жилетке, остановился прямо посреди тротуара. Я стояла шагах в пятнадцати, и хорошо видела его лицо. Он был нахмурен и явно чем-то недоволен. Кажется, даже бормотал что-то себе под нос. Потом повернулся и зашагал по Пролетарской вверх. И вот тут-то меня осенило. Ну конечно, он идёт в сторону Рабочей улицы! А ведь именно там проживает сейчас Владимир Приёмов! По крайней мере, таковы были последние сведения, которые я о нём получила. У меня была мысль встретиться и с этим известным персонажем, но я от неё отказалась. Потому что Приёмов – это уже история. Занимательная, может быть, но всё-таки история. В журналистике же важно то, что происходит прямо сейчас. Конечно, безногий архитектор мог бы выступить в роли эксперта… но мне не улыбалось возиться с инвалидом. Они обычно чувствительны донельзя, так что и не знаешь, с какой стороны подступить. А потом всё-таки моральные установки… в общем, нет, не стоило терять время. Да и потом, он, кажется, совсем отошёл от дел.
Однако не оставалось сомнений, что Аркадий шёл именно туда. Он уже завернул за угол Рабочей улицы, и передо мной встала дилемма. Можно было, конечно, перехватить его прямо здесь и сейчас. Догнать, остановить, придумать какую-нибудь легенду. Ну или просто в лоб задать ему нужные вопросы. В конце концов, мне нередко доводилось действовать напролом. Людей нужно заставать врасплох, пока они не подготовили систему защиты. Но, с другой стороны, поведение архитектора меня заинтересовало. Раз он шёл к Приёмову, тут что-то было нечисто. Иначе зачем ему понадобилось это ископаемое? Возможно, дело зашло гораздо дальше банальных разногласий между конструкторами. Возможно, у Аркадия есть какие-то основания подозревать Войнова… Вопрос, в чём он может его подозревать? Если я остановлю Аркадия сейчас, он наверняка запрётся. Начнёт отнекиваться и всё такое. А вот если перехватить его после визита к Войнову… Да, это будет гораздо интереснее.
Но вот незадача – я не могла вспомнить точный адрес инвалида. В конце концов, где доказательства, что Аркадий идёт именно туда? Косвенные улики – они такие косвенные. Если бы они встретились в людном месте… Однако на это рассчитывать нечего. Если разговор и правда серьёзный, наш молодец так рисковать не будет. Поэтому мне оставалось лишь проследить за ним до конца, а там уж будь что будет.
Я завернула за угол и тут же была вынуждена отскочить назад. Архитектор, оказывается, не прошёл по Рабочей улице и десяти метров. Я чуть было не врезалась в него со всего маху. К счастью, он меня не заметил. Немного собравшись с мыслями, я выглянула из-за угла. Аркадий стоял неподвижно, как истукан, и смотрел вперёд, на детскую площадку, которая была… ну, метрах в пятидесяти от того места, наверное. Мне всегда трудно точно определить расстояние. В общем, это была самая обычная площадка, с горкой, качелями и прочими детскими примочками. То есть, кажется, не на что особенно было глазеть. Но потом я всё поняла. Там была скамейка, и на этой скамейке сидела девушка. Опять же, видно было не очень, но вроде молодая и красивая. По крайней мере того типа, что нравится мужчинам, почти всем. Эффектная, как говорится. Рыжие волосы, свободное платье. Другие подробности мне было не рассмотреть, слишком далеко. К тому же меня очень удивила реакция Аркадия. Он буквально врос в землю, или как там принято говорить? Просто не мог пошевелиться, такое создалось впечатление. И не было никакого сомнения, что тут дело именно в этой девице.
С чего бы вдруг, подумалось мне. Может, это какая-нибудь его бывшая, и он неприятно удивлён? Нет, не похоже, на бывших так не реагируют. Они могут вызвать неприятные воспоминания, но уж точно не подобный столбняк. Что тогда? Гадать можно сколько угодно. Вот только архитектор, похоже, и сам не понимал, как ему поступить. Он уже успел немного прийти в себя, и начал очень смешно переминаться с ноги на ногу. Как мужики иногда делают, когда хотят в туалет. Ну или почему-нибудь ещё. Всю его решительность как ветром сдуло. Тем временем сидевшая на скамейке девушка его заметила. Это было видно по тому, как она развернулась в нашу сторону. Более того, кажется, она заметила и меня. Не знаю почему, но мысль об этом мне не понравилась. Я её не знала, впервые видела. И она, конечно, не могла меня знать. И всё-таки… она смотрела на нас обоих. Спросят, как я это поняла, с пятидесяти-то метров. Не знаю, ни черта не знаю! Я это просто ощутила, кожей ощутила. И ощущение было не из приятных. Как… как не знаю что, трудно подобрать сравнение. Хотя на курсах писательского мастерства нас этому учили. Только я оттуда мало что вынесла. Потому что писать статьи – это совсем другое. Но на курсах им не понять.
Так вот, она смотрела на нас, а мы были словно сушки, нанизанные на нитку (всё-таки что-то от курсов сохранилось). Я имею в виду – нанизанные её взглядом. Наверное, дурацкий образ, ну да ладно. По крайне мере, чувствовала я себя примерно так. Что же до Аркадия, то он был похож скорее на рыбу, вытащенную из воды. Вся его решительность испарилась. Он сделал несколько шагов вперёд, потом отступил на шаг, потом снова вперёд – и опять назад. Такими вот заплывами и подвигался к площадке. А она сидела и просто смотрела на него, смотрела, как он приближался. Было бы прикольно заснять это на камеру. Со стороны выглядело очень странно.
Я же решила, что досмотрю представление до конца. Почему бы и нет, хотелось бы знать? Ну, пусть эта девица меня откуда-нибудь знает. Я всё-таки журналист, а с журналистами это бывает. Не станет ведь она мне мешать – с чего вдруг? А если и станет, мне не привыкать. Посмотрим ещё, кто кому помешает. Зато можно будет узнать много неожиданного – это я чувствовала. На такие вещи у меня интуиция работает как надо. Пусть не всё можно опубликовать, но хотя бы своё собственное любопытство я удовлетворю! А в таком случае следовало действовать напрямик. Подобравшись и приняв независимый вид, я уверенно зашагала в сторону детской площадки вслед за Аркадием.