Сны Золотого Века. Глава девятнадцатая,

Михаил Калита
             В которой мы с Элен видим одинаковые сны.

                ***

             Проводив  Элен  до   дверей женского корпуса,  я  отправился  к  себе. Шел  девятый  час;    недавние  события   требовали   осмысления.  Как  меня  учил  в  свое  время  Лин  Чжо,  сильный  эмоциональный  всплеск  требовал  немедленного  очищения  ума  и  последующего  вхождения  в  транс:  лишь  так  возможно  было  избежать   прогрессивной  генерации  ошибок,  могущих  привести  к  трудноисправимым  последствиям..   
               Зайдя  к  себе,  я  переключил   навигатор на прием  и  выпустил  его    в  нишу  над  изголовьем. Теперь  ментапроцессор  моего  спутника   был настроен  на  воспроизведение   музыки.  Порывшись  в  памяти,  я  нашел,  пожалуй,  самую  подходящую  вещь  для  данного  случая:  довольно  древнюю,  но  с  недавних  пор  вошедшую  в  молодежную   среду  Себастополиса  самым  естественным  образом.  Случилось  это  с   легкой  руки  Збигнева  Войцеховского,  с  которым  мы  частенько  музицировали  вечерами   в  Жемчужном  Зале двенадцатого  сектора.  Это  был  вальс  для  фортепиано,  написанный,  кажется,  в  девятнадцатом  веке  одним  из  польских  композиторов… *

               
               В  конце  концов     попытки  переложить    вещь  на  современный  лад   увенчались  некоторым  успехом:  введя  синтезированную  басовую  партию  в  первую  часть,  мы  дополнили  вторую  звучанием  симфонического  оркестра.      Эйдогенератор   композиции  давал  устойчивые   тона  индиго  с  вертикальными  светло-фиолетовыми  вкраплениями,  мерцающими  на каждой  третьей  доле  ритма.  Несмотря  на  кажущийся  примитивизм,  древний  вальс  завораживал  настолько,  что  через  несколько  минут  воспроизведения вы  теряли  нить  сосредоточенного  размышления  и  погружались  в  восхитительное  безмолвие,   полное  ожидания  внутреннего  огня.  Так  бывало  каждый  раз,  когда  я  слушал  эту  вещь. 
               Конечный  экстаз  для  меня   обычно  выплескивался  в  восхитительные  наброски  ультрацветом.  Мне  никогда  не  надоедало  рисовать  подобные  вещи:  это  было  сродни  виртуальным  путешествиям  в  Дальнем  Космосе  с  той  только  разницей,  что  потрясающие  галактические  цвета  рождались  не  в   нейрогенных  мозгах,  а  в  моем  собственном  сознании…

                ***

                Проснулся  я  посреди  ночи.  Тело  понемногу  возвращалось из трансового небытия   и,  не  открывая  глаз,  я  спешил  зафиксировать  в  памяти  все  детали  сна:  Чжо  Лин  в  свое  время  потратил  немало  нервов,  обучая  меня  этому  искусству.
                Первой  мыслью  было  жгучее  сожаление:  подушка  под  головой  была  мокрой  от  слез.  Мне  снилось,  как  мы  с  Элен  упоенно  целовались  на  поляне среди   огромных,  в  человеческий  рост,  цветов.  Тонкий  аромат  ее  волос  смешивался  с  сильным  запахом  роз.  Мы  лежали  на  необыкновенно  упругой  и  шелковистой  траве … глаза  Элен  были  закрыты  и,  прикасаясь  к    губам,  я  осторожно  положил  руки  ей  на  талию.  Волшебно!  Нежная  кожа  спины  под    подрагивала  под   пальцами :  Элен   вздохнула  чуть  слышно  и  прижалась  ко  мне  всем  телом:  кожей  груди  я  ощущал  ее  затвердевшие  соски  сквозь  ткань  хитона:   спазм  внизу  живота  и  сладостное,  всепоглощающее  головокружение  почти лишили  меня  разума.  Руки  скользнули  вниз,  но  меня  вернула   в  сознание   мысль  Элен:               
                --  Ник,  милый,  я   так   люблю  тебя.  Не  надо,  я  не  готова  пока.  Нам  ведь  и  так  хорошо  вместе… 
                Опомнившись,  я  поцеловал  закрытые  глаза  и  прижал  ее  к  себе.  Волна  забытья  схлынула  и  тут,  к  немалому  своему  удивлению,  я  обнаружил,  что  мы  не  единственные  мыслящие  существа  на  этой  полянке,  поросшей  изумрудно-зеленой  травой.  В  голове  раздалось  странное    жужжание.  Оно    было  похоже   на   пчелиное  и  в  то  же  время    какой-то   трудноуловимой  частью  тембра  отличалось  от  него :  это  было  похоже  на  видение  и  слышание  одновременно  --  венчик  из  сложнопереплетенных  разноцветных   светящихся   нитей  вращался  у  меня  в  голове:  пятно   на  периферии  венчика,  выделяющееся  пониженной  интенсивностью  свечения,  понижало  тон  жужжания,  проходя  через  область,  близкую  к  правому  уху,  тогда,  как  на  противоположной  точке  звук  повышался  на  несколько  тонов.     Через  несколько  мгновений   жужжание  исчезло,  и  я  услышал  голоса,  явственно  звучащие  у  меня  в  мозгу.
                -- Посмотрите-ка,  они  тоже  излучают,  --  хрустальный  голосок,  похоже,  принадлежал  темно-красной  розе,  склонившейся  в  нашу  сторону  в  двух  шагах  от  нас.  Я  готов  был  поклясться,  что  взгляд  ее  полон    любопытства:  так  воспитанный  ребенок  смотрит  на  диковинную  игрушку,  до  которой  ему  не  разрешают  дотронуться. Я  затаил  дыхание  и  осторожно  уселся  на  колени.   
                -- Да,  излучают  и  сильно.  Интересный  запах,  -- голос  принадлежал  розе  справа,  окрашенной  немного  светлее  и    -- не   похоже  на  тех  зверей,  которые  приходили  пять  мелл  назад.   Те  были  пушистые  и  …  тут  она  произнесла  какое-то  слово,  значение  которого  я  не  мог  уловить. 
                Элен  смущенно  улыбнулась   мне  (  чопорная  йоркширская  леди! )  и  устроилась  рядом  ,  прислонившись  к   моему  правому  плечу.
                --  Да,  но  принюхивают  друг  друга,  как  те,  -- тут  Элен  покраснела  и  спрятала  лицо.               
                …  Голос  принадлежал  задумчивой  розе  с  едва  различимой  сеткой  кремовых  прожилок   на   темно-  красных  лепестках,  окаймленных  по  краям  дымчато –голубым.  Она  покачивала  головой,  как  бы  осуждая  наше  поведение.  Плечи  Элен  вздрагивали  от  едва  сдерживаемого  смеха.  Я   с  интересом  слушал,  что  же  такого  еще  про  нас  скажут  эти  любопытные  создания.  Жеманная  роза  с  зеленоватыми  искорками  на  краях  лепестков   протянула  нерешительно:               
                --  Послушайте,   а  если   они  тоже   умеют   СЛИВАТЬСЯ?
                Мы  с  Элен  переглянулись.  Этого  я  не  ожидал.  Элен  состроила  рожицу  и  схватила  меня  за  руку.               
                --  Постой, так  они  же  про  общение!   --  она  хлопнула  в  ладоши  и  закружилась  на  полянке,  как  одна  из  древних  фей:  бело-  красное  одеяние  делало  ее  похожей  на  один  из  этих  цветов,  только,  может  быть,  не  такой  чопорный.  Я  поймал  себя  на  том,  что  слышу  какую-то  странную,  очень  мягкую  музыку:  мужской  голос   пел  на  древнеанглийском  языке  что-то  про  солнце,   за  которым  стоило  бы  пробежаться  завтрашним  утром .. .  И  -- про  любовь.  Меня  разобрало  любопытство:  розы  вдруг  показались  мне  совсем не  такими  надменными,  как  вначале;  я  устроился  поудобнее  и  спросил:                -
                --  Как  называется  ваша  планета?
                Явное  недоумение. Цветы,  похоже,  не  ожидали    подобного  вопроса.               
                --  Планета?  Что  это?  Мы не знаем  планету.  Мы излучаем.  Мы  сливаемся.  Здесь  трава  и  мы,  больше  никого . Приходили   другие.               
                --  Какие  другие?               
                … Я  наклонился  вперед  и  прикоснулся  ладонями  к  траве.               
                – Другие?               
                Бутоны вопросительно  качнулись,  как  бы  переглядываясь.               
                … Дальше  я  не  мог  ничего  вспомнить  и  стал  собираться  на  тренировку.      
               
                ***

                Встретив  Элен  в  гравизале,  я  с  ходу  рассказал  ей  о  своем  сне. Она глянула  на  меня,   наморщив лоб.   Мы  сидели  в  холле  на  диванчике  возле  входа    и  наблюдали  за   немногочисленными  посетителями.   Наконец,  после  продолжительного  молчания  Элен  спросила:               
                --  А  как  мы  попали    туда,  не  помнишь?               
                ..  Я  отрицательно  покачал  головой.  Момента  прибытия  я  не  помнил  совершенно.      
                Тогда  она  начала  рассказывать.  По  ее  словам,  мы  опустились  на  Планету  Цветов  с  большой  высоты,    держась  за  руки,  плавно  пронизав  многокилометровую  толщу  красноватой  сверху  и  голубой  в  нижних  слоях  атмосферы.  Огромные,  в  человеческий  рост,  тюльпаны,  окружали  нас:  мы  явно  были  им  в  диковинку  и  они  поворачивали  свои  бутоны  вслед  за  нами,  когда  мы  проходили  мимо  них.  Пройдя  несколько  полей  с  разными  цветами,  мы  попали  в  царство  красных  роз. Элен  в  этом  месте  опять  покраснела;  осторожно  прикоснувшись  губами  к  волосам,  я  прошептал:               
                --  Подумать  только.. даже  не  верится,  что  все  это  правда.               
                … Она  вздохнула  тихонько  и  прижалась  ко  мне:            
                --  Я  не  помню,  о  чем  ты  с  ними  разговаривал. Но когда проснулась, в комнате стоял сильный аромат роз...


              Примечания:
               
                * Вероятно, Ник имеет в виду вальс "До-диез-минор" Фредерика Шопена