11. Смена понятий.
По Варшавской они дошли до Бассейной и очень этому удивились, дышалось легко, они совершенно не устали, и им было хорошо, как давно не было. И это несмотря на то, что по погоде собирался дождь и предстояли холода, возможно с мокрым снегом.
- Пойдём до Московского и там на маршрутку? - спросила Лиска, укутывая шею шарфом. - Можно будет зайти в чебуречную на углу, взять домой чебуреков, хочу.
- Вам стоит только выразить желание, госпожа, - вспомнил Алан Булгакова.
Под ручку они шли вдоль бесконечного забора, огораживающего стройку новой библиотеки, и удивлялись грандиозности здания.
- А помнишь старую библиотеку?
- У Аничкова моста?
- Там филиал. Темнота ты, Чеслов. Само здание на Садовой. Что там теперь будет?
- Какой-нибудь банк. Или офис очередного газпромчегототама.
- Может быть, отель откроют.
- Ты обратила внимание, Лиска, что самое популярное выражение у нас - "может быть"? Странно. Мы постоянно допускаем какие-то возможности, но совершенно не уверены в их реализации. Наверное, это в крови людей, или генетически заложено, не доверять будущему?
- Но это абсолютно справедливо, слишком много неизвестных нам факторов определяют развитие событий. Как мы можем быть уверены в том, чего не знаем? Только предположительно, с вопросительным знаком.
- Так и живём, под вопросом.
В чебуречной народа почти не было, на улице уже накрапывал дождик, мелкий и колючий. Лиска развязала шарф, уселась за столик у окна:
- Принеси по чебуреку и мне бульон, когда-то он был здесь очень вкусный.
К заказу Алан принёс ещё бутылку "Васисубани", как сказал усатый грузин за стойкой: - "Только что с Родины!"
Чебуреки были вкуснейшие, сочные, брызжущие горячим маслом, и зелень была свежая и ароматная. Бульоном Лиска осталась довольна. Домой они взяли пакет с шестью пирожками и пучком хрустящей травы.
Выйдя на улицу, они были поражены сменой антуража, низкое чёрное небо грозило неприятностями, порывами налетал ветер, неся вихри ледяных капель и собираясь перейти в ураган. Молча, они быстро дошли до подземного перехода и, укрываясь от ветра, устроились у остановки на другой стороне проспекта, где уже пряталось от дождя с пяток человек. Маршрутка на удивление не заставила себя ждать, и они погрузились в душное, сумрачное и сырое нутро с запотевшими стёклами окон. По сторонам проносились размытые жёлтые пятна фонарей и серые громады домов. На остановках, когда в открытой двери виднелись размытые силуэты фасадов, они угадывали, где едут. До своей добирались минут пятнадцать, народ ехал с работы, и приходилось долго стоять на перекрёстках. С облегчением они поняли, что пора выходить, сначала вышел Алан, придержал за локоть выходящую подругу.
- Сейчас горячую ванну и под одеяло, - пробормотал он.
- Дама, между прочим, вперёд! - услышала его Лиска. Они повернулись в сторону дома и замерли.
***
- Я уже говорила сегодня о своём сне? - голос Лиски поразил его, и Алан наклонил голову, чтобы рассмотреть её лицо, но и оно было до странности спокойным и отрешённым от происходящего, будто она смотрела один из своих любимых ужастиков и при этом думала о чём-то своём, далёком от видимого.
- Ночью? Да, я что-то помню...
- Значит, это был совсем не сон, а я действительно бродила по этому болоту. Значит, это одно из восприятий нашего города? А ты видишь то-же, что и я? Оно воспринимается нами одновременно? И где тогда реальность? Где наш чёртов мир, Алан?
Он не ответил, насторожено оглядываясь. Хорошо, дождя здесь не было, хотя над болотом плавали пласты сырого тумана.
- Как-же тебе было одиноко и, наверное, страшно?
- Конечно, со мной не было тебя. И пакета с вкусняшками. Хотя, знаешь, странно, но я как-то подсознательно понимала, что всё это не имеет ко мне отношения. Я просто зритель. Даже то, что бродило в тех зарослях по реке, оно меня не пугало, будто что-то обязательное, из набора декораций старого, известного наперёд ужастика. Но почему этого существа сейчас нет? Странно.
- А мне кажется, я догадываюсь, кто это мог быть. И где оно сейчас может быть...
- Поделись, - Лиска брезгливо смотрела под ноги. - И надо выбраться на уютную лужайку, чтобы посидеть у костра.
- Пойдём туда, только осторожно, смотри, куда ноги ставишь. Не хватало ещё промочить ноги и получить простуду. А насчёт... Везде, где мы соприкасались с действительностью восприятий, присутствовали мы сами. Или сами реальные, или местные образы нашего я. Думаю, ты видела себя. Ну, или меня, если существует ретроспекция времени. Меня будущего. Или прошлого. Кажется, незнакомцев, типа Герча-1 здесь быть не должно.
- А местные драконы здесь должны быть? Ведь по жанру они тоже являются необходимыми атрибутами.
- Пойдём уже, плевать на драконов. Мне всё это не нравится.
Через пол-часа проклятий в адрес всех миров в мире, они выбрались на песчаную косу с торчащими валунами, и Алан по окружающим кустам насобирал сухих веток для костерка. Потом они сидели, протянув все конечности к тёплому огоньку, и с тревогой ожидали вечера. Немного отогревшись Алану пришлось ещё собирать хвороста на ночь, чтобы поддержать огонёк, и сухой травы на подстилку. Конечно, всё это сухим не было, но что поделаешь?
- Знаешь, я не заметил абсолютно никаких следов чего-нибудь живого. В любом случае, в зоне досягаемости никаких признаков цивилизации. Кажется, за спокойную ночь можно быть уверенными. Если уверенность то, о чём стоит говорить в этом мире.
- Как думаешь, это надолго?
- Не знаю. Меня другое беспокоит. Что случилось с нашим пропавшим гостем? Куда он подевался? Хорошо, если в свой мир, тогда можно надеяться, что и нас ждёт то-же самое. А если он просто...
- Дематериализовался?
- Я не хочу тебя пугать.
- Ты меня не напугал. Конечно, всегда есть возможность буки под кроватью, но, логически думая, он всё-таки вернулся туда, откуда прибыл. Образы привязаны к своей реальности, как мы к своей квартирке. Из праха вышедши, в прах и уйдём, чтоб его черти побрали. Давай слопаем по чебуреку и попробуем поспать.
Уже в темноте они набросали в огонь побольше веток, Алан расстелил на ветках свою куртку, улегся и прижал к себе Лиску. Они укрылись её курткой, хорошо, прохлада от реки почти не чувствовалась. Засыпая, Алан увидел, как в просветах туч проглядывает огромный диск бледной луны.
Они проспали часа четыре и проснулись одновременно, дрожа от ночной сырости. Прижались друг к другу покрепче и некоторое время пытались согреться. Осторожно оглянулись и увидели только молочно-серую взвесь тумана, сквозь которую совершенно ничего не виделось. Потом туман стал вроде разжижаться, появились какие-то объёмы, очертания, и было странно видеть, как неопределённость сгущается, постепенно становясь ощутимой определённостью, подчиняясь восприятию.
- Кажется, мы лежим на паласе, на своём паласе, у себя дома, - вдруг отрывисто сказала Лиска и отбросила куртку. - Мы дома. Чего я и надеялась увидеть. Вставай, хватит на полу валяться, а я в ванную. Возвращение в Эдем!
Но Алан ещё некоторое время лежал, не отрываясь от видения трансформации окружающего в его восприятие действительности. Всё плыло, проявлялись грани и плоскости, они вдруг колыхались, теряя чёткость, и опять уплотнялись, обретая вещественность, материальность. А потом вдруг всё стало чётким и ясным, а Лиска в ванной уже наливала горячую воду и плескалась, что-то напевая.
Алан поднялся, всем телом ощущая грязь и сырость, впитавшиеся в одежду и кожу:
- Ненавижу, когда оно вот так.
И всё-таки он подошел к окну и, чего-то ещё опасаясь, настороженно выглянул за штору. Там был их город, и сыпал мелкий снежок.
12. Нестандартные хомячки.
- Надеюсь, ни ты, ни я не заявимся к нам в гости? - вопросила Лиска, явившись из ванной завернутой в махровую простыню. - Знаешь, а мне понравилось. Всё, кроме грязи и холода. Иди уже, отмой с себя грязные следы восприятия. Надеюсь, никакой заразы не подхватили?
- У меня впечатление, что мы были в стерильном мире. Ни комаров, ни жуков, ни прочей гадости.
- Конечно. Рассматривая вещь, человек обычно не думает, сколько вирусов она содержит. И уж, конечно, ощущая реальность, мы не ощущаем микробов, блох и клещей. Всё это проявляется потом, независимо от первоначального мнения, - Лиска сбросила простыню, поискала глазами халат,
- Человек не думает и о том, что он сам оборотень. Так-же не ощущает своего перехода в другую сущность, если, конечно, он не делает этого специально. Так-же зависим, только не от полной луны, а от восприятия его другими, такими-же оборотнями. И перерождение происходит спонтанно, не зависимо от желания, и никогда не знаешь, как тебя воспримут в следующую минуту.
- Помнишь песню Макаревича про город, где вместо окон зеркала? "Был город полон отражений, и все смотрели на меня"...
- Помню. Но образы, это не отражение, это искажение. Мне не нравится, когда меня искажают, я хочу быть и оставаться самим собой, и встречаться с собой истинным только в зеркале.
- Но это субъективное восприятие, оно от нас не зависит.
- Кажется, "MMGK" думает по другому. И не только думает, но и проводит исследования, экспериментирует. Хотелось-бы знать их сценарий? Негатив, или позитив? Какова их конечная цель? И главное, как это может сказаться на нас. В глобальном смысле. Пока они воздействуют на мировоззрение через СМИ, интернет, но в каком плане? Физика, или метафизика? Кстати, у тебя есть сегодня работа?
- Да, в голосовом сообщении напоминание о тестировании компьютерной сети института Пастера, надо будет съездить, работы на час.
- Поехать с тобой? У меня полный простой, тишина, как на кладбище.
- Хочешь, ехай. У них питомник забавный, правда, подопытных зверушек жалко, для учёных это рабочий материал... Вот дикость, проводить эксперименты на животных, средневековье, и это в век компьютерного моделирования! Конечно, жизнь трудно смоделировать виртуально, но ведь моделируют даже климат экзопланет, тоже обман зрения, ведь всё-равно не проверить. Мне там как-то предлагали двоих хомячков, такие прелестные. Нестандартные, говорят. Я отказалась, лишняя ответственность. И там недалеко Планетарий, можно будет зайти...
- Да, бедные животные. Люди на них проводят исследования, а другие на самих людях. И куда потом нестандартных? А Планетарий, это хорошо, лет пятнадцать не был.
- Я столько не живу, но тоже давненько. Там, кажется, проводилась реконструкция... А нестандартных они отдают в школы, в живые уголки. Поспим пару часов, время есть?
После ванной и горячего кофе с чебуреками предложение было принято.
***
Слушай, "Существовать - значит быть воспринятым" - идея новоевропейского эмпиризма." Это надо понимать так, что то, что не воспринято чувствами, не существует? Продолжение - то, что находится вне нашего восприятия, не существует? - первым делом спросила проснувшаяся и умытая Лиска, выйдя из ванной в ароматном ореоле запаха мыла.
- Есть поправка; "мыслится лишь то, что может быть описано в предложении, основанном на логической форме языка".
- Ты скучен, Алан, и Витгенштейн уже надоел. Язык у него панацея для ухода от ясных ответов. Конечно, я согласна, что любой заданный вопрос уже подразумевает, что есть и ответ на него. Но любая мысль может быть выражена столько раз, сколько существует языков, а их много. И если Витгенштейн заявлял, что его мир, это мир, язык которого он понимает, то это всего-лишь кокетство, ведь его мир может быть описан тысячами языков, которых он не только не знает и не понимает, но даже не подозревает об их существовании. И на каком языке мы не описали-бы образы, тысячи образов нашего мира, вряд-ли бы он понял, о чём идёт речь. Если он, конечно, опять не занимался своим обычным лингвистическим престидижитаторством.
- Ты разминаешь интеллект перед посещением института Пастера?
- Ты прав. Но обед придётся отложить до ужина, перекусим по дороге.
В метро было так-же сыро, как и на улице, только невыносимо душно, как в предбаннике. Многие пассажиры снимали мокрые куртки и несли их в руках. Ехать надо было напрямую, без пересадки, и Алан задремал, положив голову на плечо подруги, а Лиска, по своему обыкновению, рассматривала лица людей, пытаясь представить их жизнь и заботы, ей нравилось ставить такие мысленные эксперименты, и если кто-то на остановке хватался за телефон и начинал обсуждать с собеседником насущные дела, она была в восторге, если её предположения совпадали с услышанными репликами.
Внезапно ей в голову пришло, что фактически она строит образы людей, совершенно не знакомых, основанные только на её поверхностных догадках и впечатлениях, и это предположение почему-то страшно напугало её. Сколько за пол-часа поездки она создала этих фантомов, может быть, очень далёких от реальных людей?
***
Около часа Алан в белом халате сидел на подоконнике компьютерного кабинета, любовался через стекло на мерзкую погоду во дворе и думал, как ему нравится такая погода, когда на неё смотришь из тёплого помещения. Иногда он переводил взгляд на склонённую спину подруги, которая перед большим дисплеем быстро печатала двумя руками сразу на двух клавах. Ему не было скучно. Смотреть на институтский зверинец они не пошли, не хотелось видеть тоскливые глаза обезьянок за металлическими решётками.
Потом, откинувшись в самолётном кресле планетария и глядя на объёмную панораму звёздного неба, Лиска подумала, что этот образ вселенной, это тоже порождение наших впечатлений, наших страхов перед бесконечностью и непостижимостью этого творения. И скольких вселенных мы авторы? Есть-ли среди миллионов этих образов хоть один, приближённый к реальности?