Мишка Япончик, рожденный для нас талантом великого Исаака Бабеля, был кумиром моего детства. Дерзкий, изобретательный, несгибаемый, благородный… этот ряд, наверное, можно продолжить. Но зачем? Бабель потому и велик, что после него сказать уже нечего. И все-таки, на ваш суд, еще один маленький штришок в богатой истории одесского «Робин Гуда».
В разгар Гражданской войны одесские налетчики временно «подружились» с Красной армией, и отбили своими силами у Белых Вапнярку. Вечером того же дня в их честь была организована грандиозная гулянка. Местные решили наглядно продемонстрировать, что они не хуже разных там городских, и тоже «не лыком шиты», ну, как минимум, в смысле «принять на грудь». Тем более, что во главе стола, окруженный самыми преданными друзьями, восседал сам Король одесских джентльменов удачи – Михаил Винницкий. И, как и положено в крутых сельских питейных баталиях, питье и закусон доставляли к столу исключительно местные красавицы. В общем, вино напополам с самогоном, чистым, как младенческая слеза, лилось двумя широкими реками, вливаясь в глотки одесских налетчиков. И уже к середине застолья, количество красавиц в осоловевших глазах гостей удвоилось, и они немедленно решили приступить с этими красавицами к телесным процедурам. Рядом с Михаилом Винницким неслучайно оказалась наипервейшая красавица Вапнярки и окрестностей, волоокая и большегрудая Оксана. Она, сначала украдкой, а потом и в открытую, томно поглядывала на Мишу, вздымая свою высокую грудь к невысокому потолку, в такт каждому поднятому стакану. И Король понял этот тонкий намек на толстые обстоятельства. Он с шумом отодвинул стул, на котором сидел, взял томную, шестнадцатилетнюю красавицу за влажную руку, и повел «в номера». Для пущей торжественности момента, его лучший друг и верный адъютант Майорчик, с саблей наголо, пошел следом в почетном карауле. Но не все было так просто в забытой богом Вапнярке. Местный авторитет Гриша Косой, ревностно следивший за юной красавицей и залетным хахалем весь вечер, бросился им на перерез с криком: - хлопцы, что же это деется! Одесский жид хочет испортить нам девку!
- Стой падла, где стоишь! – Дорогу ему преградил Майорчик. Стой – зарублю! – Он дал отмашку серебрянной саблей буквально в сантиметре от носа Гришки Косого. - Сучара, перхоть подретузная, ты на кого руку хочешь поднять?!
Но кто же из пьяных способен считать сантиметры с миллиметрами перед своим носом? Никто. Не посчитал их и местный авторитет, уже в следующую секунду замертво рухнув, как подкошенный.
Миша не остановился, даже не обернулся на шум. Не королевское это дело обращать внимание на всякую шушеру. А он был настоящий Король.
Всю ночь провели страстные любовники вместе в жаркой, от любовного пота, спальне – пылкая и неопытная сельская красавица, и искушенный в любовных баталиях Король. Это была первая ночь с мужчиной для Оксаны, и последняя ночь с женщиной для Миши. Последняя потому, что спустя совсем немного времени, Король был расстрелян подлецом и уголовником – красным командиром Григорием Котовским. Ну что же, за 70 лет советской власти, когда после 17-года над страной паразитировал Хам, много великих людей было расстреляно, замучено, сожжено. Так погиб отец Мишки Япончика - ироничный и грустный Бабель, так погиб правдолюб Маяковский, и многие, многие другие, не пожелавшие уложиться в прокрустово ложе коммунистической серости. Но мы ведь сейчас не о смерти? И жизнь продолжилась. Как часто бывает в природе, конец образует начало, подобно нерестящейся рыбе, плывущей против течения, и, умирая, дающей новую жизнь. Так произошло и с Оксаной. Повинуясь закону любви – одному из самых сильных и непреложных законов природы, она, спустя девять месяцев, родила девочку – высокую, за 180 сантиметров, большегрудую и волоокую Олю. И круг замкнулся – Король продолжил жить в Королеве.
Исаак Бабель не написал об этом. Может, потому что не знал, может, потому что не успел. Но все тайное рано или поздно становится явным. И через сто лет пра- пра- внучка Короля Галя, стала Принцессой Брайтона…
Ну, а кто не верит этой моей истории, поезжайте на родину Гали в Украину, где в ее сельской хате висит на стене в горнице скромный портрет, работы неизвестного автора, с которого ироничными, оливковыми глазами смотрит куда-то вдаль Король… Единственный портрет, единственного Короля…