Часть 3
СТЕПЬ
22
Трудно определить время, но, кажется, я справился не очень поздно, вечер наступит относительно нескоро, и можно начинать мой поход.
Спускаюсь по склону. Он скалистый, не очень удобный для ходьбы, все время приходится выбирать, где идти. Через полчаса выбора и вовсе не остается — я постепенно спускаюсь в расщелину, которая становится все глубже и глубже, и вот ее край уже выше моей головы. Иду осторожно, под ногами достаточно широкие трещины и камни.
Вдруг сзади меня начинает стремительно нарастать какой-то грохот. Обернувшись, вижу, что откуда-то сверху на меня катится груда больших камней. Они заполняют собой всю расщелину. Похолодевшие руки и ноги дают сигнал к действию — тело само разворачивается и начинает стремительно бежать по единственному оставленному мне направлению — вниз. Мозг отключается, вместо мыслей остается вязкий ужас перед опасностью сзади. Я уже не очень хорошо понимаю, куда бегу и куда ставлю ноги — все происходит само.
Мое бегство продолжается очень долго — даже мое тренированное тело не выдерживает такого стремительного бега. Я начинаю задыхаться, в боку колет нестерпимо, и вот в какой-то момент я спотыкаюсь о камень и лечу кубарем, чудом не сломав себе шею, на редкую траву. Я еще не успел понять, где оказался, но уже понял, что расщелина слегка расширилась, и тут же, сгруппировавшись, откатываюсь в сторону — и вовремя — мимо меня с грохотом проносится валун. Я так и остаюсь сидеть на земле. Камни уносятся вдаль, приминая под себя траву. Все тело дрожит от пережитого напряжения, а я начинаю постепенно приходить в сознание. Очень хочется пить, но понимаю, что мне еще неизвестно сколько бродить по этой степи, и приказываю себе на время забыть о воде.
Во время гонки с камнями я не заметил, как постепенно появилась на моем пути трава. Теперь, когда их грохот затих где-то далеко и я немного отошел, оглядываюсь и вижу, что скалистый склон, по которому я спускался, тянется очень далеко в обе стороны, по крайней мере с того места, где я стою, я не могу разглядеть, где он заканчивается. Я думаю, хоть скалистая стена и достаточно крутая, я смогу залезть на нее где угодно, тем не менее стоит запомнить эту расщелину, вдруг она единственный относительно легкий путь наверх. Почти сразу от стены начинается высоченная трава. Здесь, внизу, я ничего не вижу за ней.
Решаю начать свой путь в своеобразном коридоре, который проложили для меня камни.
Какое-то время шагаю в полнейшей тишине, разве что изредка стрекочут кузнечики в траве.
При очередном шаге слышу тихий щелчок и тут же отдергиваю ногу. Мгновенно в сантиметре от меня с лязгом захлопываются челюсти огромного капкана, прихватив себе на память клок моих штанов. Теперь у меня отсутствует почти вся правая штанина, но это, конечно, пустяк по сравнению с тем, что моя нога осталась цела.
После капкана иду дальше с удвоенной осторожностью. В голове крутятся сцены из жизни в Академии — те мгновения, когда мы с Миртой были счастливы вдвоем. Каким же я был дураком — думал, что разлюбил ее. И Мирта хороша — со своей глупой гордостью не смогла сделать шаг навстречу, попросить прощения. Тогда она не отправилась бы на Голодные игры и осталась жива.
Мои мысли плавно перетекают на Цепа и Китнисс. Надо было все-таки сначала пойти искать Китнисс с женишком. Несмотря на то, что Мирту убил Цеп, сделал он это явно по указке Китнисс. Расчетливая замарашка.
Медленно ползущее по небу солнце печет неимоверно, и я решаюсь сделать первый глоток. На ходу достаю из рюкзака фляжку, и, не сбавляя темпа, откручиваю крышку... В следующую секунду я лечу вместе с крышкой, опрокинутой фляжкой и выпадающим из ножен и чудом не перерезавшим мне шею мечом в тщательно замаскированную яму. Грохнулся плашмя на твердую утоптанную землю. Зазевался, идиот. Вообразил себя на прогулке в парке! Встаю, отряхиваюсь, поправляю рюкзак, подбираю дрожащими руками уже почти совсем пустую фляжку и меч. Лицо нестерпимо болит, на губах вкус крови. Походу, я разодрал себе всю физиономию к чертям. Распрямляю плечи. Оглядываюсь. Яма не такая уж и глубокая, метра четыре. Расставляю руки. Я почти дотягиваюсь до стен. Но они плоские. Нет, не совсем. Если приглядеться, видны небольшие трещинки. Просовываю палец. Да, можно зацепиться. Прилаживаю все поудобнее, чтобы не мешало лезть. Цепляюсь пальцами за первую выемку, другой рукой нащупываю следующее углубление. Подтягиваюсь. Ищу ногой точку опоры. В одном месте на два сантиметра из стены торчит камушек. Вроде нормально. Еще раз подтягиваюсь. Ищу следующую точку опоры для руки, и тут камушек вываливается из стены и предательски падает вниз. Я грохаюсь следом, подвернув ногу. Матерюсь. Остервенев, снова бросаюсь на стенку. Поднимаюсь. Падаю. Еще раз. Подъем. Падение. От ушибов болит уже почти все тело. Начинаю истерично ржать. Ору:
— Плутон, ну пришли мне лестницу, что ли!
Снова начинаю хохотать. Потом успокаиваюсь, сажусь на пол, отдыхаю и придумываю, как выбраться отсюда. И, кажется, нахожу выход. Я вспоминаю, что у меня есть копье. По крайней мере, можно попробовать. Поворачиваю горизонтально, копье упирается в стенки ямы. Как я раньше не додумался об этом? Крепко упираю его в стенки как можно выше, подтягиваюсь, поднимаю себя на руках, встаю на копье ногами, и, чуть не потеряв равновесие и снова чуть не упав вниз, хватаюсь за края ямы, и вот я уже наверху и даже смог достать копье.
Сажусь на землю. Надо отдохнуть. Слышу знакомый звук — мне летит подарок. Поднимаю голову — к парашютику привязано что-то очень маленькое. Ловлю, разворачиваю плотную бумагу. Мягкий твердый прямоугольник, не очень большой. Пахнет рыбой. Повертев его в руках, вижу, что это стопка небольших питательных «тянучек» вроде тех, которые мы ели в парке Академии, только те были сладкие.
Говорю усмехнувшись:
— Ну что ж, запомним — три преодоленные ловушки — один подарок!..
Снова сев в траву, начинаю с удовольствием уплетать угощение.
Рыба соленая, выпиваю оставшуюся после моего падения во фляге воду и понимаю, что ситуация с водой у меня теперь слегка плачевная — рассчитанная на пять дней поисков вода уменьшилась на один день практически сразу.
Дальше дорога расходится сразу в четырех разных направлениях — здесь целая сеть узеньких каменистых тропинок. Я понятия не имею, в какую из них мог свернуть Цеп, так что все, что мне сейчас остается — это идти наугад.
Из давно сгустившихся туч начинают падать первые капли. Достаю дождевик, надеваю. Но через минут пять понимаю, что мне скоро это не поможет — распорядители решили устроить мне крутую ловушку, и из-за все усиливающегося дождя уровень воды стремительно поднимается — вода уже мне по щиколотки. Матерюсь. Продолжаю упорно идти вперед. Из-за дождя видимость очень плохая, и я не могу разглядеть, куда мне отправиться на ночлег.
Я очень устал. Но вода все поднимается и поднимается, и мне нужно искать место, где я смогу спрятаться от ее неослабевающего напора.
Через полчаса я уже пробираюсь в воде по пояс, а через час мне приходится плыть. Единственное, на что я надеюсь, это что рюкзак непромокаемый. Быстро темнеет. Играет гимн. Из последних сил плыву, уже плохо соображаю, куда, но вроде в том же направлении, что шел до этого. Мыслей никаких не осталось, осталась ужасная усталость и работающие конечности, раз за разом толкающие мое тело вперед. Плыву бесконечно долго, тем не менее надежда доплыть рано или поздно до какого-нибудь возвышения не ослабевает.
И наконец это случается. Я сначала чувствую руками землю, потом встаю на ноги, добредаю до места, где воды нет и отключаюсь, лежа по пояс в воде.
23
Просыпаюсь от какого-то звука. Плеск воды. И шипение, идущее явно не из одной пасти. Открываю глаза, как могу быстро сажусь. По воде ко мне плывут — словно ползут — длинные, большие темные змеи, раззявив пасти с острыми клыками.
Поднимаюсь и начинаю убегать. Твари вылезают на берег и стремительно ползут за мной. Хвала богам, со мной по прежнему мой арбалет, и даже есть стрелы. Срываю его со спины, заряжаю. Пока я это делаю, одна из змей оказывается возле моей ноги. Успеваю зарядить арбалет, пока она не проткнула мне ногу насквозь, и пускаю стрелу ей в глотку. Змея тут же сваливается на землю. Пятясь, заряжаю арбалет и стреляю еще раз. Еще одна змея мертва. Но их много. Продолжаю отступать, раз за разом выпуская в змей стрелы. Стрелы заканчиваются, и я перехожу на кинжалы, убивая тварей ими с таким же успехом, как и стрелами. Через пять минут драка окончена. И змеи, как и крысы до этого, проваливаются в землю, прихватив с собой все мои стрелы и кинжалы, кроме одного, оставшегося. Чертыхаюсь. Подумав немного, оставляю арбалет на земле — скорее всего, больше стрел мне не пришлют. А кинжал засовываю под носок и бреду дальше. То место, где я только что лежал, уже залито водой. Черт возьми! И дождь все идет и идет… Не знаю, кто как, а я сейчас — самое захватывающее развлечение для жителей Капитолия.
Местность, похоже, здесь все время идет вверх, и я поднимаюсь все выше и выше. Мокрая высокая трава прилипает к телу, к лицу с каждым шагом, а учитывая, что я и так уже промок насквозь, я начинаю ненавидеть эту траву и это место. Как будто я не ненавидел его до этого, напоминаю я себе.
При очередном шаге слышу тихий щелчок. Останавливаюсь, пока не понимая, что происходит, и как работает очередная ловушка. Но через секунду до меня доходит — мне в ногу впивается стальной шип, спасибо, хоть не насквозь, но я вскрикиваю от боли и неожиданности. Площадка — а это площадка, теперь я это вижу, хоть она и очень хорошо замаскирована — начинает опускаться подо мной, обнажая шипы все сильнее и сильнее. Ловушка так устроена, что прежде чем она заработала, я оказался в самом ее центре. И теперь мне, видимо, придется выбираться за ее пределы. И как можно быстрее! Скоро шипы проткнут меня насквозь. Бегу изо всех сил, и каким-то чудом успеваю убраться из радиуса дьявольского приспособления раньше, чем оно убивает меня.
Опускаюсь на землю, шипя и злясь на себя и ловушку. Аптечки у меня нет… Стоп! У меня осталось немного лекарства, которое мне прислал Плутон. Быстро нахожу его в рюкзаке и проглатываю несколько таблеток. Остаюсь так сидеть, надеясь, что через какое-то время рана заживет, и я смогу ходить нормально. Обувь жалко, конечно — теперь она не герметична и не сможет в полной мере защищать мои ноги.
Мои надежды оправдываются — рана начинает затягиваться. Пока нога заживает, разглядываю ловушку, которая меня чуть не погубила. И замечаю кое-что. Помимо свежей лужицы крови, натекшей с моей ноги, вижу еще одну — немного левее моей. И эта находка ох как радует меня! Ведь, скорее всего, это кровь Цепа, а значит, я иду в правильном направлении! От этого открытия на моем лице даже появляется улыбка. Не знаю, насколько я близко, но я уже ближе к Цепу.
Когда я могу безболезненно шевелить ступней, обуваюсь и продолжаю свой путь.
Ненавистная мокрая трава по прежнему лепится к телу при каждом шаге, и, несмотря на все мое упорство, это уже очень сильно меня раздражает. К тому же теперь у меня дырявый ботинок, в который неумолимо затекает вода, и через какое-то время вся моя левая ступня промокает насквозь. Думаю: «Когда я вернусь домой, моим самым любимым занятием станет сидеть дома возле камина и греться у огня». Уже без Мирты… Черт! Черт возьми!
Вроде иду в нужном направлении, насколько это вообще возможно без каких бы то ни было ориентиров. Интересно, сколько мне еще так ходить по степи? Через сколько времени мне удастся найти Цепа? И не прикончит ли его кто-нибудь до меня? И не заскучают ли распорядители, и не придут ли рано или поздно к мысли просто позрелищнее убить меня? Просто затопить всю степь, например, чтобы я утонул.
Уже наступает вечер. Дождь льет так сильно, что я просто не представляю, как можно заночевать в траве. Наконец различаю через водную завесу очертания высокого дерева. Бреду к нему. Дохожу минут через десять. Прислоняюсь к стволу и сразу же слышу щелчок. Бросаюсь прочь от дерева, и на то место, где я только что стоял, падает огромный металлический шар с шипами на цепи. Потом со скрежетом поднимается обратно. С некоторой опаской снова захожу под дерево, на этот раз ничего не происходит. Вскарабкиваюсь на нижнюю ветку. Кое-как забираюсь в спальный мешок, и после некоторых усилий мне удается уснуть.
24
Когда просыпаюсь, меня колотит от холода. Я уже на всю жизнь возненавидел дождь и сырость. Ем такую же холодную, как и все, что меня окружает, еду и отправляюсь в путь. Вроде я верно запомнил направление. Чертов Цеп! Забрался в самую даль степи, настолько, что третий день от него ни слуху, ни духу, только высохшая лужица крови! И то, не факт, что это его.
Не признаюсь себе в этом, но все время идущий дождь, мокрая трава и пасмурное небо уже прочно вогнали меня в состояние легкого отчаяния. Тем не менее я продолжаю идти вперед, надеясь, что преследую Цепа и скоро отомщу ему за смерть Мирты. Шагаю уже часа четыре, как вдруг осознаю, что дождь немного стих. С надеждой смотрю в небо. Может, он наконец-то совсем прекратится?..
Внезапно трава в радиусе метров пяти вокруг меня уходит под землю, а твердая земля у меня под ногами начинает сыпаться вниз, как песок, и вот я уже стою, по пояс затянутый в зыбучие пески. Нервы не выдерживают. Начинаю смеяться.
— Шикарный ход, мистер Сенека!
От каждого движения я проваливаюсь все глубже и глубже, пока не оказываюсь затянутым в песок уже выше пояса. Я смог дотянуться до копья и со всей силы втыкаю его в землю, точнее, в место, где песка почти нет. Тяну, копье снова оказывается у меня в руках. Втыкаю еще раз, пытаюсь подтянуться, копье обламывается под моим весом посередине. От напряжения на лбу выступают капельки пота. Хватаюсь за оставшийся в земле обломок копья и с облегчением понимаю, что мне удается подтягиваться, держась за него. Через десять секунд я уже лежу, тяжело дыша, на твердой земле.
Слегка отойдя от шока, перекусываю прямо здесь, на этом же месте, где мог бы погибнуть, и отправляюсь дальше. Через какое-то время мне навстречу поднимается небольшой лесок метров пятьсот в диаметре. Странно, я не помню, чтобы видел такое большое количество деревьев, когда смотрел на степь сверху. Решаю сделать привал под разлапистой елью. Перекусываю, выпиваю немного воды. Решаю заночевать здесь. Расстилаю спальный мешок и быстро засыпаю.
Я просыпаюсь вдруг, и мне сначала кажется, что без особых причин. Выглядываю из спальника и прислушиваюсь к своим ощущениям. Через пять минут до меня доходит, почему я проснулся. Я слышу запах дыма. А еще я вижу вдалеке, за деревьями, свет от огня. Цеп! Я вижу, в какой он стороне! Черт, я теперь знаю, где он!! Вскакиваю, начинаю заталкивать спальный мешок в рюкзак и останавливаюсь. Месть местью, но нельзя терять голову. Кто его знает, какие ловушки ждут меня в степи ночью?
Остываю. Расстилаю спальный мешок обратно. Сажусь и долго-долго смотрю на свет костра, запоминаю направление. Я найду тебя, Цеп. Я уже близко.
Через какое-то время я все же засыпаю. К этому времени небо уже начинает светать.
Поспал я пару часов, но чувствую себя невероятно бодрым.
Встаю, завтракаю, сворачиваю вещички, упаковываю рюкзак и направляюсь в ту сторону, где видел ночью костер Цепа.
Щелк! Я наступил на замаскированную в траве педальку точно посередине поляны в лесу. Никак бы я не смог ее заметить, тут уж распорядители постарались. Мгновенно вокруг меня вырастает пять идеально круглых пятиметровых стен горячего газа. Сразу же становится нечем дышать, начинаю ужасно кашлять. Быстро приняв решение, снимаю куртку, снимаю футболку и обматываю ее вокруг лица, куртку надеваю обратно.
Они однозначно решили меня грохнуть. Я долго не протяну в этом газе. Оглядываюсь. Сначала я ничего не могу рассмотреть в плавающем от жара воздухе. Потом вижу небольшой прорыв в стене газа у себя за спиной. Рвусь к нему. Аккуратно просачиваюсь между вертикальных ровных горячих языков. Естественно, во втором кольце газа здесь уже нет просвета. Но я уже понял принцип, и начинаю медленно и очень осторожно продвигаться по узкому смертоносному коридору. Ровно на противоположной стороне нахожу точно такой же узкий разрыв между языками газа. Боком прохожу.
Таким же образом преодолеваю еще три кольца газа, и, конечно же, как только я выхожу из лабиринта, газ уходит под землю.
Я немного дезориентирован. В какую сторону мне теперь идти? Оглядываюсь. Я видел пламя костра вон за тем холмом, я должен идти туда.
Через пол-минуты выхожу из леса, мысленно прощаясь с приятным запахом хвои. Оказавшись на открытом пространстве, я еще раз проверяю направление, куда мне идти. Несмотря на пелену дождя, замечаю, что на холме, за которым я видел вчера костер Цепа, растет высокое дерево. Поудобнее прилаживаю рюкзак к спине и спускаюсь в низину, лежащую на моем пути к холму.
Здесь местность снова становится скалистой. Иду очень долго, и за это время ничего не происходит, что меня даже слегка удивляет, учитывая, как активно распорядители подсовывали мне ловушки все это время.
Слышу знакомый и уже хорошо мной изученный тихий щелчок. Реагирую мгновенно — бросаю тело в быстрый бег. Если бы я этого не сделал, то был бы уже мертв — из-под пяток вырастают обоюдо-острые шипы высотой в мой рост, и с каждым шагом я вновь и вновь наступаю на небольшие педальки и активирую новый этап ловушки. И свернуть некуда — распорядители снова загнали меня в ложбинку, и что хуже всего, она плавно изгибается, а это значит, что меня намеренно сбивают с курса — я не могу сейчас направиться в сторону, где находится Цеп.
Где-то через полчаса непрерывного бега наконец выбегаю из ложбинки, и последний ряд шипов за моей спиной укладывается обратно в землю. Отдышавшись, вижу, что не ошибся — я теперь километрах в пятнадцати левее того места, где я видел вчера костер Цепа. На секунду в голове даже мелькает мысль, что кто-то из зрителей так сильно болеет за Цепа, что приплачивает распорядителям, чтобы те устраивали мне всевозможные пакости. Хотя даже не могу представить, каким богатым для этого нужно быть.
Немного отойдя от бега и пережитого стресса, иду в ту сторону, где должен быть Цеп. Никаким распорядителям меня не сбить — там высокое дерево, я его приметил уже давно и теперь это мой ориентир.
За время, проведенное в леске, я успел забыть отличие дождя, льющего на тебя на открытом пространстве, от дождя, пытающегося тебя достать через ветки. Отличие разительное. Уныние положения скрадывает то, что я знаю, в какой стороне Цеп, а значит, моя месть близка. Когда я наконец дохожу до дерева-ориентира, уже, по моим подсчетам, где-то за полдень. Возле него я устраиваю привал и перекусываю.
Отдохнув, направляюсь к следующему холму, который, как оказалось, находится за тем, что я только что преодолел. Тут по-прежнему растет высокая трава, но местность становится холмистой — одна возвышенность за другой. Поднявшись на очередной холм, застываю, удивленный. Пространство метров пятьсот — до следующего холма — заросло здесь полевыми цветами, они маленькие и бледно-розовые, и больше похожи на сорняки, но тем не менее очень красивы. Ростки этих цветов вплетаются в траву. Пожалуй, это одна из немногих вещей из красот природы, которые смогли достучаться до меня на Арене.
Дохожу до цветков, срываю один.
— Мирта, вот бы ты это увидела… — говорю в пустоту. — Это, конечно, не тот шикарный букет пионов, который я тебе подарил на день рождения… Но, я думаю, тебе бы понравилось.
Слезы опять подступают к глазам, но я усилием воли сдерживаю их. Вспоминаю тот солнечный и радостный день, и понимаю, что таких дней больше никогда не случится.
Место, заросшее красивыми полевыми цветами, давно осталось позади, а я все думаю и думаю о Мирте, о нашем с ней общем упрямстве… О любви, которую я так и не смог толком обуздать; о ее бешеном темпераменте, бросившем ее в драку, одним из участников которой являюсь я. Мирта, ну почему ты всегда была такой упрямой и такой дикой?..
Как бы то ни было, мне остается только продолжать искать Цепа и...
Черт возьми, я едва не активировал мину! При очередном шаге я задел ногой растяжку, но, к счастью, тут же остановил движение и смог не сорвать проволоку. Аккуратно убираю ногу и сажусь на корточки, разглядывая ловушку. Отец рассказывал мне о них. Такие мины Капитолий использовал во время войны, когда дистрикты подняли восстание.
Вдруг слышу рядом шорох, как-будто кто-то идет, задевая ногами траву. Притаившись, не спешу вставать и наблюдаю.
25
И вот, на четвертый день поисков, я вижу Цепа. Он идет, слегка прихрамывая, как хозяин этого места. Словно лев обходит свои владения, осматривая границы. На его одежде видна кровь (интересно, его или другого трибута?). Видно, он здесь хорошо освоился, раз ступает так уверенно. Меня он пока не заметил — высокая трава и подходящий цвет одежды играют свою роль. Внезапно я слышу тихий щелчок и у меня даже мелькает мысль, что его сейчас за меня убьет очередная ловушка. Но Цеп неожиданно взмывает вверх в невероятно высоком прыжке, и там, где он только что стоял, выбрасываются из-под земли заостренные стальные прутья в человеческий рост. Цеп приземляется в метре от ловушки и наконец замечает меня. Не дав ему времени сориентироваться, я вскакиваю на ноги и бросаюсь на него; хоть он и успевает сбросить с себя рюкзак и более-менее приготовиться к атаке, но мне все равно удается свалить его на землю. Он достает откуда-то кинжал и пытается пырнуть меня им, но я выворачиваю ему кисть и выбиваю из его руки оружие. Он хватает меня за горло и сваливает с себя. Теперь уже он оказывается на мне. У него нет возможности достать топор, прикрепленный к спине, и он начинает душить меня. Чертовски сильные руки. Ужасная давящая боль в горле перекрывает мне доступ к кислороду. Пытаюсь сопротивляться и наносить удары, но осознаю, что все без толку — руки ослабели, а глаза налились кровью и я почти ничего не вижу. "Неужели это мой конец?.." — проносится в голове.
Во время моих жалких попыток его сбросить моя рука случайно нащупывает на земле кинжал, который я выбил из руки Цепа. Пальцы почти не слушаются, но мне удается взять его и пырнуть Цепа под ребро. Удар получается так себе, но я смог его ранить — Цеп на секунду ослабляет хватку, а я сбрасываю его с себя. Секундная заминка — я лежу на земле и пытаюсь пропихнуть в горло кислород, а Цеп, морщась от боли, зажимает рукой бок, из которого течет кровь. Наконец глоток воздуха возвращает меня к жизни, в руках и ногах я снова ощущаю прилив сил. Стараюсь как можно быстрее подняться на ноги и беру меч. Пока Цеп достает топор, я уже лечу на него, целясь ему в грудь, и он успевает только выставить топор для защиты. С приливом сил и адреналина я наступаю на него, сыплю ударами, а он, несмотря на ранение, очень ловко их отбивает.
Еле слышный щелчок ускользает от моего внимания, зато Цеп его прекрасно слышит и, увернувшись от очередного моего удара, он ловко отскакивает, резко изменив свою траекторию в совершенно другую сторону. А я по инерции лечу прямо в открывшуюся яму, в которой начинают вращаться два больших металлических вала, из которых сплошь торчат обоюдоострые штыки. Продолжая свое вращение и ускоряясь, ловушка издает омерзительный скрежет. Падая, успеваю схватиться за ногу Цепа, увлекая его за собой. Он втыкает топор в землю и повисает на нем обеими руками. Вязкий страх гонит меня прочь от острого железа подо мной, и я взбираюсь по барахтающемуся Цепу наверх.
И вот я снова на твердой земле. Смотрю на Цепа, и вдруг мелькает мысль: «Сейчас я могу его убить» Меня захлестывает чувство превосходства, и я уже готов ударить его ногой в лицо, и он бы упал в шипы, навстречу смерти. Но за одну секунду гордый и справедливый я принимает другое решение — я протягиваю руку Цепу. Он ни о чем не спрашивает, а хватается за нее. Знаю, что он понимает — я хочу устроить честный поединок.
Когда я помогаю ему выбраться, какое-то время мы стоим, уперев руки в колени и тяжело дыша.
Подбираю валяющийся на земле меч и призываю на помощь все свое хладнокровие и выдержку. Я не могу ошибиться. Я должен победить.
Цеп тоже достает оружие.
Бросаюсь на Цепа, замахиваясь мечом. Он выставляет топор, оружие со скрежетом скрещивается. Он с силой отбивает мой меч, тем самым толкая меня назад. Бью его ногой в пах, потом, сохранив равновесие, добавляю сверху мечом. Цеп снова выставляет блок. Наступаю на него с серией ударов, Цеп отступает, но потом подныривает под мою руку и атакует сзади. Приседаю, уворачиваясь от удара, и снова посылаю меч в противника — он тоже уворачивается. Мы оба потеряли темп и теперь кружим на одном месте, прикидывая, как лучше напасть. Замахиваюсь мечом, Цеп принимает удар сверху, выставив топор над головой, и сразу же бьет меня локтем в висок так сильно, что я, покачнувшись, чуть не грохаюсь в яму, но успеваю схватиться за куртку Цепа, а ему, к счастью, с трудом, но удается удержать равновесие, а то через секунду мстить за Мирту было бы уже некому. Отпускаю куртку Цепа и бью его кулаком по лицу, и сразу же посылаю меч ему в горло. Удар идет точно к цели, но Цеп, отшатнувшись, снова уворачивается. Я наступаю на него, бью без устали, пытаясь пробить его броню, но Цеп каждый раз правильно выставляет блок. Наконец, когда я снова бью мечом, целясь ему в плечо, ему удается задеть топором мою ногу и, перехватив инициативу, теперь он наступает на меня, заставляя пятиться к ловушке. «Хочет столкнуть меня в яму» — понимаю я, и тут же приходит осознание победы. Я еще не выиграл, но это все равно что уже произошло. Выдохнув, послушно пячусь к ловушке, и когда до нее остается пара шагов, подныриваю под руку Цепа и, оказавшись у него за спиной, толкаю его в яму. Улыбаясь, смотрю, как перемалывает моего врага. Крик обрывается почти сразу.
Гремит пушка. Валы останавливаются, ловушка закрывается. Планолет не прилетает. Нда, им придется долго выколупывать останки Цепа из ловушки, чтобы послать домой.
Я победил. Победил Цепа. Поднявшийся ветер пытается поднять мои мокрые волосы, они бьют по лицу, а ветер овевает прохладой и пониманием наконец-то достигнутой цели. Наверняка мое лицо сейчас показывают крупным планом по всему Панему, но мне плевать на это. Я отомстил за Мирту. Остались двое.