Роман Евгения Водолазкина «Брисбен» можно по праву назвать романом о музыке и полифонии во всех ее проявлениях. Думаю, потому, что действие его происходит в нескольких исторических планах, в Киеве 70-х годов, времени детства главного героя – гитариста виртуоза Глеба Яновского, в 80-90-е – в годы учебы в Ленинграде и начала карьеры в Киеве и впоследствии после переезда, в Германии, и, наконец, в 2010 гг., в Германии, когда Яновский, будучи в зените славы, почувствовал первые признаки болезни Паркинсона. Болезни, отнявшей у него окончательно и дар музыканта, и возможность нормально функционировать, и когда «идеальной музыкой» стало «молчание»… А еще – потому, что Глеба, ранее «смутно чувствовавшего, что жизнь состоит из повторов и параллельных высказываний», тема полифонии захватила целиком благодаря урокам преподавателя сольфеджио, Павла Петровича, а затем стала и темой его дипломной работы по литературоведению в университете. Многое для понимания проблемы ему дали труды М. Бахтина, а также общение с научным руководителем аспирантом Иваном Сергиенко, человеком потрясающей эрудиции, но, увы, уволенным за диссидентство и пьянство из университета. … Отсюда и мысль, впоследствии высказанная Глебом в беседе с писателем Нестором, который собирался написать книгу о Глебе Яновском:
«– А я вот испытываю страх перед границей слова. … Знаешь, там, где кончается слово, начинается музыка. Или, ну да, живопись. Или вообще молчание…»
Полифонична и очень многогранна сама личность Глеба Яновского, соединяющего в себе украинские корни, советское прошлое, ипостась «человека мира» (особенно после переезда в Германию в 90-е), личность которого раскрылась именно в эпоху «заката Империи», когда встал актуальным вопрос, который ему задал садовник Пильц в немецком богословском коллегиуме: «вы, русские, – еще римляне или уже итальянцы?» … Яновский пытливо стремиться найти ответы на вечные проблемы – как примириться с конечностью человеческой жизни и неминуемой смертью, как понять, где границы настоящего и прошлого, и что такое вечность, как жить в тяжелых условиях внутренней эмиграции, когда советским режимом отрицалось божественное и надмирное … Масштаб личности главного героя поражает – по сути , он филолог, музыкант и, главное, философ до мозга костей, во взглядах которого чувствуется нечто непреходящее, трансцендентное, усвоенное им в результате тяжелых жизненных уроков – начиная с развернувшейся на его глазах в детстве драмы гибели Арины на побережье Днепра и духовного прозрения благодаря деду Мефодию, внушившему ему , что «смерть – это дверь в вечность» и познакомившего его, тогда еще в советские атеистические времена, с учением Божьим. В романе очень много музыки, она по сути является полноценным главным героем, наряду с Глебом, его женой Катей, сыгравшим важную роль в его становлении как личности дедом и, пожалуй, девочкой Верой – смертельно больной талантливой пианисткой, дочкой виолончелистки Анны, которая некогда была первой любовью Глеба. Благодаря общению с Верой, Глеб понял, что надо стремиться помочь тем, кому еще хуже. Драматически переживающий потерю подвижности правой руки и понимающий, что дальше будет еще хуже, гитарист-виртуоз и остро нуждающаяся в пересадке печени юная девочка- лауреат международных конкурсов соединились в трагическом дуэте в мюнхенском концерте 2014 г. Там Яновский выступил теперь уже не с сопровождающим звуки гитары его коронным «гудением», а в роли певца, Вера же продемонстрировала блистательную технику и глубину исполнения, несмотря на ужасное самочувствие:
«Десять первых и самых знаменитых нот Токкаты взвиваются над оркестром, как тропический, вырастающий в течение ночи цветок. В ответ – семь нот, спетые мной и поднявшиеся на ту же высоту.»
Автор обращает внимание и на реакцию на исполнение этой великой музыки огромной аудиторией: «С последней нотой Токкаты наступают секунды тишины. Музыка была столь насыщенна, что с ее окончанием пространство не успевает заполниться другими звуками. В такие секунды на поверхность выходит домузыкальная, дозвуковая природа Земли. Этому безмолвию исполнитель знает цену: оно предшествует ураганным овациям»
Музыка буквально наполняет литературную ткань романа: автор проводит параллели между звукописью повседневной жизни и теми или иными произведениями (например, когда он описывает эпизод из детства Глеба: сцену, в которой пьяный сосед запустил пилу в жену Катю , и инструмент издал звук, напоминавший звуки из Истории любви Франсиса Лея (до ми –ми-до- до) с доминирующей малой секстой… А еще когда автор описывает, как Глеб и его брат Егор, впоследствии убитый на Майдане в 2014 г., сбивали палками каштаны на бульваре Шевченко: «За глуховатым пиццикато каштана всякий раз раздавался звонкий форшлаг палки.» Знаменитое «Адажио Альбинони», восстановленное Джазотто, это великое трагическое произведение – ассоциируется со страхом смерти , ее неминуемостью, но и вместе с тем, с переходом к вечности… О нем разговаривают Глеб и Вера, когда готовятся к своему последнему концерту. Водолазкин много пишет о классическом гитарном репертуаре, о том, как наученный Верой Михайловной исполнять не только правильно, но и с мельчайшей нюансировкой, Глеб дает старым произведениям новую жизнь – это гитарная классика, Таррега, Джулиани, Сора, и эстрадный репертуар…
Роман сильный, в некоторых эпизодах просто завораживающий, глубокий, насыщенный реалиями из самых различных пластов культуры, философии, богословия, музыки и литературы… В нем много событий, а еще больше размышлений – как высказанных, так и подразумеваемых… Это роман о жизни и смерти, музыке и слове, преходящем и вечном. Must read.