На трассе и в дрифте твой смех в разогретом моторе,
И в жалящих брызгах, взрывающих штормом волну.
Ты в мясе сыром, в выступающей капельке крови,
Соленой волной пробегающей по языку.
Ты ветра удар, когда скорость уже 240,
На вкус забродивший и пьяный насквозь, как коньяк,
Срывающий крышу с петель наркотический морок,
Зовущий на бис, к острию самых смелых атак.
Ты в вое сирен, в череде восклицательных знаков,
В огне зажигалок и в мареве от сигарет,
В начале главы, что однажды напишет Булгаков,
Венчавший подбой прокуратора огненный цвет.
Ты так раскален, что, наверно, одним поцелуем
Клеймить мог плечо молодой госпожи де Ла Фер.
Воскресная церковь, хористы поют "Аллилуя",
И только твой шепот сочится сквозь музыку сфер.
Ты порохом пахнешь, твои поцелуи - ожоги,
Расстаться с тобой - освежеванной муки души.
Но что ж! Я, быть может, увижу тебя на дороге,
В пыли под колесами, в богом забытой глуши.