1
Мягко и аккуратно такси въехало в частный сектор, где впервые в жизни Глашин отдых должен был проходить в полном одиночестве – ни мама, ни тетки, ни бабушки, ни подружки так и не смогли вырваться в столь маленький курортный городок, что о его существовании не всякий знает. Зато тут безопасно, много солнца, море под боком и можно надолго забыть об институте и контрольных, об экзаменах и тоскливых рабочих буднях, а еще о «кавалере», который каждый день сессии перед лекциями орет на всю аудиторию:
- Стоит только мне милашке
Левым глазом подмигнуть,
И ко мне милашка Глашка
Камнем падает на грудь!
Вот чтоб ты охрип, хренов специалист по ретро! Нет, фильм просто замечательный, ребенком она не раз смотрела его с бабушкой, восхищаясь нежной красотой легендарной Марины Ладыниной и мужественной внешностью не менее легендарного Владимира Зельдина. Да и песни отличные, «кавалер» просто отчаянно портит копируемый образ, далеко ему до такого красавца-мужчины, как Николай Крючков… так что лучше бы фильм выучил, как давешняя бабушкина коллега, что читала его текст наизусть, когда ее просили о том товарки на работе.
По дороге из аэропорта девушка вспоминала фильмы и музыку, одновременно любуясь окрестностями, отчасти потому, что впервые видела холмы и горы, отчасти же потому, что немного помнила ботанику и пыталась опознать экзотические растения, да так в этом и не преуспела. Юг это все-таки что-то волшебное, особенно ожидающее на горизонте море.
И вот наконец машина остановилась, шофер спрятал деньги и пошел помогать ей выгружаться, хотя помощь сводилась к тому, что он поставил перед Глашей ее чемодан с колесиками, ведь у таксистов время все-таки ограничено. Пригладив растрепавшиеся еще в московском аэропорту волосы, причесать которые в дороге почти нереально, девушка вошла в гостевой дом и огляделась, с трудом привыкая к полумраку после яркого солнца.
- Здравствуйте, - сказала она в пространство.
За стойкой портье (сейчас говорят ресепшн) обнаружилась улыбающаяся молодая женщина, что мелодично спросила паспорт и записала Глашины данные (имя свое девушка терпеть не могла, могли бы получше придумать папочка с мамочкой, да прабабушка помешала, попросила в ее честь). Явившийся на зов дамы представительный мужчина уже не первой молодости легко втащил чемодан по лестнице на третий этаж, открыл дверь номера старомодным ключом вместо пластиковой карточки и, сгрузив ношу в прихожей, исчез из поля зрения, сказавши: «Отдыхайте».
Глаша огляделась и едва не присвистнула от восторга.
Номер надо было бы величать квартирой: пусть и под крышей, но он, оснащенный кондиционером, имел большую гостиную с диваном и двумя чудесными плетеными креслами, стоящими возле прозрачного столика, два окна выходили во двор, а в углу притулился старого типа, но преотличный телевизор. В спальной зоне стояла огромная, не особо высокая, но и не приземистая кровать; из окошка под кондиционером была видна лесенка на крышу и расположенная на холме автострада; белый встроенный шкаф поражал своими размерами и компактностью. Между этим великолепием находился санузел с душем и небольшим оконцем с приклеенной к стеклу пленкой, изображающей цветной витраж.
Глаша распаковала вещи и плюхнулась на кровать с телефоном в руке – следовало отчитаться сразу, а то маман попросту этот самый телефон оборвет. Простенькая нокиевская мобилка обладала отличным звуком и прекрасной антенной, так что орать не пришлось, она довольно быстро закончила разговор. После душа девушка решила спуститься в «кафе на территории».
Любезная дама (администратор, наверное, если ее правильно называть) показала задний двор, кафе и калитку, от которой шла лестница на холм. В кафе веселая тетенька-повар моментально, с шутками и прибаутками, устроила замечательный перекус. «Замечательное место», - подумала Глаша, прислушиваясь к веселым пикировкам персонала. Положительно, это очень приятные люди, и с ними можно поболтать обо всем на свете, даже о семействе красноухих черепах, что живут у них в маленьком бассейне посреди двора («Пальцы им не совать!»). Черепахи были здоровенные, раз в пять больше ее собственных, и целых восемь штук, а в Москве остались две.
День был жаркий, даже несмотря на то, что он уже стремился к вечеру, так что лучше сегодня передохнуть, а гулять выйти завтра. Глаша поблагодарила повариху и вернулась к себе.
Возле номера обнаружилась странная старуха-уборщица. Она елозила по полу пылесосом и бормотала себе под нос:
- …уж девять же дней… ружье давнишнее… разрядить надо…
«Сумасшедшая!», - мелькнуло в голове у девушки.
Не помня себя от страха, Глаша метнулась в номер и сразу же заперлась там, чутко прислушиваясь к шагам странной и пугающей бабки. Судя по звуку, та направилась или в прачечную, или в бельевую – обе комнаты были рядом с номером, там отчетливо кто-то постукивал, слышались голоса, и неожиданно именно эта суета унесла ледяной ужас. Раз люди не реагируют на уборщицу, значит, она не опасна.
Глаша снова посетила просто великолепный душ (вода немного странно отдавала металлом, но это не страшно), затем завалилась смотреть телевизор, подсушивая волосы.
Один из каналов был совершенно замечательным – «Ностальгия»» - по нему без конца шли старые передачи вроде «Вокруг смеха» (а Глаша тонкий юмор понимала, даже остроты записывала), киноконцерты времен беззаботного дошкольного детства и просто старые клипы. Молодой и красивый Боярский шел и проникновенно и грустно пел: «Лето без тебя как зима…». Все бы ничего, но девушка устала от бессонной из-за перелета ночи и чуть было не заснула с включенным телевизором.
Утром, разбирая чудовищно всклокоченные волосы, которые обычно приходилось на ночь заплетать, а тут она попросту поленилась, Глаша пораженно уставилась на совершенно белую прядку. Что за притча? Осветлялась она месяц назад, сделав естественный мышиный цвет золотым с помощью гидроперита, выгореть она так быстро не могла, а седеть в девятнадцать лет никто не может. Наверное, это просто игра света и, до кучи, воображения.
Легко выкинув из головы то, что ей показалось, Глаша чуть ли не вприпрыжку побежала на завтрак с сумочкой, в которой лежали кошелек и фотоаппарат, не стоит бегать за ними в номер, раз собралась гулять. Ключ – милой женщине средних лет у стойки портье, самой во двор… ух ты!
На полке стояли спортивные награды, несколько кубков были золотыми, рядом лежали медали.
- А, рассмотрели, - тотчас заулыбалась дежурная, - это сестры хозяйки, Татьяны Павловны, она спортсменка.
- А хозяйка? – поинтересовалась Глаша.
- Вон пейзаж висит, он вышит бисером, - казала та, - это уже Екатерина Павловна.
- Зашибись! – искренне восхитилась студентка и побежала в кафе.
Завтрак тоже оказался зашибись: омлет посыпали зеленым луком, компот вышел просто великолепный, сыр и колбаса – свежие и вкусные, равно как хлеб и печенье. После такого великолепия она даже не стала добавлять сахар в кофе, это было бы уже слишком хорошо. Интересно, что за восточные сладости обещаны на экскурсии?
Унеслась она по лестнице со скоростью метеора, точно так же облетела полгорода – благо небольшой. Насмерть затарилась на рынке (отцу футболки, матери скраб, себе аметистовые браслетки), затем кинула вещи в номер и умчалась в «ханский дом», где и был обещан восточный колорит.
К вечеру Глаша валилась с ног, зато везла восточные сладости, обалденные местные лепешки, сготовленные в настоящей печке типа тандыра и еще кучу сувениров. Закусив лепешечкой, девушка вновь завалилась на кровать, включила тот же канал и констатировала, что жизнь прекрасна.
Уже засыпая, она подумала, что на завтра опять планов просто громадье.
Глаша даже не подозревала, что ожидает ее по пробуждении…
2
Легкий ночной ветерок прорвался в самое маленькое, почти что слуховое окошко, из которого Глаша днем разглядела часть крыши, дорогу и прислоненную к чему-то лестницу. «Надо было закрыть штору», - вяло подумала полупроснувшаяся девушка, она же помнила, что на юге ночи могут быть холодные, особенно в начале и конце сезона. Встать и закрыть окно, что ли?
Тут девушку осенило, что окна она специально закрывала, помня о ночных сквозняках, открыто было только в санузле, а оттуда так сильно не натянет. Откуда взялся ветер?
Обнаженного плеча коснулись чьи-то пальцы, отчего Глаша резко села в постели и хрипло выдала:
- Вы кто? Вам что надо?!
Неужели неизвестный залез в окно? Она в панике нашарила шнур от бра, вспыхнул свет, и девушка увидела стройного молодого человека, чрезвычайно напоминавшего картинку в купленной ею книжке «Легенды Крыма». Мало того, что у нее в номере незваный гость, так он еще и татарин!
- Не бойся, - его голос прозвучал неожиданно успокаивающе, паника мгновенно улеглась, - я не причиню тебе вреда. Я просто хочу поговорить.
- Кто вы все-таки такой? – Глаша натянула одеяло до подбородка, хотя ночная рубашка была приличной, скрывающей что надо.
Юноша подошел ближе.
- Первое – ты спишь, сейчас мы внутри твоего сна, - проговорил он, - поэтому тебе кажется, что все наяву. Тебе нечего бояться, - повторил юноша, - и второе – я пришел предупредить тебя об опасности.
Глаша не поверила и ущипнула себя – боли не было. Разве могут сны быть настолько реалистичными? Вспомнив метод Стругацких, она надавила на левый глаз, но странный визитер не раздваивался, как и остановка комнаты, как и собственный мобильник, лежащий на тумбочке. «Странный сон», - подумала она.
Молодой человек представился как Булат, сказал, что при жизни он был крымским татарином… чего?! При какой-такой жизни?!! Шарахнувшись от призрака, Глаша смачно слетела с кровати и снова не почувствовала боли, окончательно убедившись, что это сон, но кошмарный какой-то. Одновременно она поймала себя на том, что совершенно этого самого призрака не боится.
- Я тебе кое-что покажу, - Булат подал ей руку.
Глаша чисто рефлекторно протянула было свою, но затем недоуменно воззрилась на своего призрачного собеседника.
- Как я дотронусь до тебя, если ты – дух?
- Твой дух во время сна может быть вне тела, древние не лгали, - объяснил юноша, - не бойся, я верну тебя назад, это мне уже не вернуться.
- Ты не умер, - сообразила Глаша, - ты в коме.
Юноша кивнул:
- Три года.
Вот бы помочь ему вернуться! Девушка уже сама сжала руку юноши, и он порхнул в окно, увлекая за собой прелестную гостью.
Разве можно сравнить свободный полет даже с самолетом?
Они устремились навстречу похожей на золотую монету Луне, поскольку в черном южном небе было видно только ее, а вот звезды отчего-то попрятались. Луна была окружена неяркой, но совершенно явной короной, из чего можно было понять, что звезды в небе, разумеется, есть, но их скрывают ночные облака, плотным одеялом укутывая горизонт и создавая контраст даже в темноте. Глаше захотелось коснуться одеяла облаков и поднять его, ведь она знала, что тогда увидит ленточку Млечного пути, а может, если повезет, еще и легендарный Южный Крест, иных созвездий она не знала, в школе не было астрономии. Девушка остро пожалела, что она не поэт.
Хотелось пролететь дальше, туда, где находилось тело Булата, вдруг удалось бы вернуть его дух туда, где он должен находиться – пусть она узнала юношу всего несколько минут назад, не проникнуться к нему симпатией девушка не могла. Очень располагающий парень, прежде она не встречала таких.
- Взгляни вниз, - посоветовал он.
Проследив за взмахом его руки, Глаша увидела гостевой дом, в котором сейчас жила, и вскрикнула от ужаса: в темноте казалось, что он облит кровью. Куда там Булгакову с его нехорошей квартирой и голыми дурами! Тут почти не виделось ничего странного или страшного, но нечто угнетающее чувствовалось отчетливо.
- Здесь ведьма, - сказал Булат девушке, - она питается жизнями, чтобы сделать вечной свою, пьет молодость тех, кто рядом. Тебе нужно бежать отсюда, тогда заклятие развеется.
- Как это бежать? – не поняла Глаша.
- Утром, что бы ни случилось, не бойся, - чуть улыбнулся Булат, - я помогу…
Он мягко и нежно поцеловал девушку в губы, и не, успела Глаша возмутиться, как где-то рядом раздалось:
- Клёво, живу я клёво,
Спроси любого – живу я клёво.
А что такого? Живу я клёво!
Такого клёво я не встречал никогда…
Чертыхнувшись, девушка отключила будильник. Восемь утра, завтрак тут с десяти, время на сборы имеется в избытке, так что можно пока навести марафет – хочется куда-нибудь сгонять и развлечься. Сон, однако, какой интересный! Ну да ладно, не до него сейчас.
Лихо вскочить, как ни странно, не удалось, страшно болели ноги. Отлежала? Коленки хрустят как не смазанные, да и опухли почему-то… к врачу надо заглянуть. Глаша босиком потопала в санузел, по дому она всегда ходила только босиком.
Из зеркала на девушку расширенными глазами уставилась старуха.
Пергаментного цвета кожу испещрили мелкие и крупные морщины, особенно глубокие в уголках глаз и возле истончившихся безвольных губ; светлые глаза будто совершенно потеряли пигментацию, радужная оболочка словно бы стала прозрачной, на нижних ресницах повисли слезки. Кроме этого, лицо словно бы высохло, кожа обтянула череп, а белоснежные волосы только добавляли контраста и уродства. Живая мумия издала жуткий, леденящий душу крик ужаса.
«Не бойся же, прошу тебя!», - неожиданно произнес внутренний голос.
Булат?! Так это был не сон… Глаша закрыла руками ужасное лицо и расплакалась: что же теперь будет? Ей девятнадцать лет и одновременно едва ли не девяносто. Отчего же она такая страшная? Та же Марина Ладынина или Лия Ахеджакова такие миленькие старушки…
«Не плачь, если ты снимешь заклятие, все вернется, - тихо прозвучал внутри голос Булата, - и я буду помогать тебе чем смогу. Вот только могу я мало, большая часть зависит от тебя»
Глаша четко поняла, что реветь явно не время. Нужно одеться и причесаться, а потом спуститься на завтрак так, будто бы ничего не происходит. Заметят ли ее страшный облик другие, или они тоже заколдованы? Что хуже пока еще не понятно. Заклинанию понадобилось довольно много времени, чтобы сделать ее такой, но другие живут тут дольше.
Что, если оно подействовало именно в эту ночь и на всех?
Мысль требовала проверки.
Похлестав себя душем чтобы хоть немного придти в себя, Глаша причесалась, приоделась и осторожно сползла с крутой лестницы на второй этаж, где начинались менее крутые ступеньки. Коленки болели и подламывались, словно она сейчас была как ее родная бабушка, которая порой без крика с кровати встать не могла. Облегчить боль от ревматизма толком не может ни одно лекарство, ноги страшно опухают, а от артрита выкручивает руки – все это придется терпеть до тех пор, пока не падет заклятие. В ее интересах развеять его как можно скорее.
Поздоровавшись с дамой на ресепшн (та выглядела уже не на тридцать, а на все шестьдесят, беспрерывно кашляла и отчетливо заговаривалась), Глаша приковыляла к двери и взялась за ручку… но неожиданно оказалась не на улице, а во внутреннем дворе, хотя отчетливо помнила, что шагнула за порог. Черепахи мрачно уставились на нее редко помаргивающими глазками, животные всегда чуют чертовщину. Вздохнув, девушка-бабушка отправилась на завтрак.
Повариха еле ползала по кухне, охала и держалась за поясницу, но завтрак был таким же вкусным, как и вчера. Резвый дедок спросил у нее еще компота, повариха приложила руку к уху: «А? Есть, как ни быть!», - кричала она на весь зал. Аппетит у Глаши пропал совершенно, но о теле следует заботится, а то не будет сил осуществить задуманное.
Поев и поблагодарив все так же весело шутящий, хоть и сильно постаревший персонал, она вышла за калитку… в холл гостевого дома. Итак, выход закрыт.
В кресле дремала коротко остриженная старушка в спортивном костюме. Средних лет горничная поставила перед ней чашку.
- Ваш чаек, Татьяна Павловна.
«Хозяйка», - вспомнилось Глафире.
Она подсела к спортсменке.
- Шикарные вы кубки завоевали, - скрипуче произнесла девушка.
Старческий голос тоже оказался отвратительным, словно кто-то посыпал песком голосовые связки. Дремлющая старушка приоткрыла один глаз, прохрипела, что не имеет отношения к наградам, а затем гулко захрапела, словно в носоглотке у нее перекатывались камни.
Глаша моментально покрылась холодным потом: спортсменка не помнит, что это ее награды! Срочно бежать отсюда, а то и сама себя забудет, а тогда будет поздно, все умрут от старости, хотя большинству нет и сорока. Это просто какой-то кошмар, словно массовое генетическое заболевание, «синдром ранней старости».
«Жди ночи, - посоветовал Булат, - выкради у портье ключи и беги. Лишь шаг на улицу и ты сможешь разрушить заклятие»
«Как?»
«Я подскажу тебе»
За неимением лучшего придется послушаться его. Оснований доверять Булату нет, но нет и оснований не доверять, так что придется уповать на чудо.
3
Дама на ресепшн дежурила даже ночью, поэтому Глаше стоило невероятного труда заговорить ей зубы, хотя жаловаться не приходилось, интеллигентность собеседницы компенсировала необходимость околачивать язык, они обсудили все на свете. Наконец та утомилась и заснула, после чего девушка стащила ключ и выскользнула за дверь, оказавшись все же на улице – видимо, ночью заклятие ослабевало. До того Глашу пыталась окликнуть уборщица, но она притворилась, что оглохла.
- Куда ж ты, медовенькая моя?
«Беги!»
Легко сказать, а ведь она все еще старуха. Тяжело дыша, Глаша, нелепо подпрыгивая, чтобы не так сильно стреляло в больные коленки, помчалась прочь от гостевого дома. Дорога шла на холм, но неожиданно прямо под ногами оказался обрыв…что?! Тут не может быть обрыва!
«Прыгай!»
Нет, это точно издевательство, но сзади на хвосте висит уборщица, уж не она ли колдунья? Неожиданно для самой девушки ее рука пришла в движение, выплела какую-то странную фигуру и снова начала ощущаться как просто часть тела – но уборщица в это время словно налетела на прозрачную стену. Булат что, колдун?
«Да! Прыгай же, тебе говорят!»
Закусив губу, Глаша подчинилась.
Под ногами была ровная дорога, иллюзия обрыва исчезла, боль мгновенно унялась, порыв ветра бросил на глаза нормальные золотые пряди, чуть сверкнувшие в свете уличного фонаря. Ей снова девятнадцать! Вот только тело перестало повиноваться…
Крутанувшись на месте как балерина, девушка оказалась лицом к лицу с колдуньей. Руки пришли в движение, выплетая странный узор, словно она вязала из воздуха прозрачные кружева, которые вспыхнули потом почти звездным светом. Сами звезды в эту ночь снова не были видны за облаками, но она отчетливо знала – они видят все.
Губы нараспев произносили странные слова:
- Там, где была тьма, зажгу я свой свет,
Там, где в плену дома, более плена нет;
Сила пожрет тебя – украденное верни!
Мир это не любя, свои не продлишь ты дни.
Ведьма завопила, когда на нее рухнула осколки звезд, запутавшиеся в странном прозрачном плетении узора, а девушка все пела:
- Черное сердце сожги, сгинет оно навсегда,
Волшебной дорогой прошли – и отступила беда.
Добрым вернется все, злой все свое отдаст,
Мы победим ее, магия все воздаст.
Ведьмы отныне нет, пепел ее унесет
Ветер, зажегший свет и уничтоживший гнет.
Именем я клянусь: больше не будет зла,
Может, сюда я вернусь, лишь бы она ушла!
Как только отзвучало последнее слово, ведьма сгинула, словно ее и вовсе не бывало, но перед этим Глаша, холодея от ужаса, увидела, как злодейка высыхает до состояния до состояния той мумии, что она увидела у себя в зеркале, а затем распадается мелким прахом. Как девушка с перепугу не завизжала даже для нее самой осталось загадкой. Последний раз так страшно было в девятом классе, когда она ночевала у подружки и смотрела «Вия» - тогда они залезли в одну кровать и продрожали до утра под одеялом. Сейчас все было наяву.
«Я же сейчас упаду в обморок… так и рухну на месте…»
«Не бойся, все уже кончено, спасибо тебе»
И тут в голову пришла шальная мысль.
«Перенеси меня туда, где ты сейчас!»
«Зачем?», - Булат явно был сбит с толку.
«Есть идея»
Дорожка стремительно ушла из-под ног, голова закружилась, но Глаша быстро справилась с тошнотой и огляделась: она была в больничной палате, явно в каком-то частном медицинском центре. На кровати лежал Булат, к которому девушка приблизилась на цыпочках, хотя тут никого и не было (пришла мысль о камерах, но это детали, она успеет).
Наклонившись над юношей, Глаша поцеловала его так, как он сделал это во сне – в тот же миг дух молодого колдуна покинул ее тело и вернулся в собственное. Булат вздохнул и открыл глаза, его губы беззвучно обозначили: «Ты умная… спасибо».
- Да не за что, - сказала она вслух, - это тебе спасибо.
За дверью раздался топот, вызвавший нервный смешок:
- Попалась…
В палату с разгона влетели татарин и татарка, ошеломленно уставились сначала на девушку, потом на самого Булата, после чего женщина что-то неразборчиво вскрикнула, а затем заплакала. Вопрос о том, как попала сюда Глаша, был благополучно забыт.
Ажиотаж улегся только к утру, у Глаши уже слипались глаза, а потому девушка откровенно клевала носом в приемном покое, куда решено было вызвать такси до гостевого дома, в котором она жутко мечтала плюхнуться в кровать и захрапеть на весь оставшийся день, плевать уже на еду и на прогулки. Компанию ей составляла молоденька татарочка Гуля, младшая сестра Булата, так обрадованная тем, что брат в порядке, что разболтала семейную тайну: колдунами были они все, начиная с дедушки (татарские имена на уставшие мозги Глаша абсолютно не запомнила).
Когда машину подали, Гуля проводила Глашу, напоследок аж расцеловав ее и прослезившись от благодарности, причем заверила, что теперь она семье самый лучший друг, пусть не стесняется заезжать в гости, они традиционных сладостей наготовят и кофе на песке. Девушка устало улыбнулась, невольно тронутая таким дружелюбием.
В машине Глаша спала, водителю даже пришлось настойчиво будить измученную пассажирку чтобы получить деньги и уехать. Вяло поблагодарив, зевающая девушка вползла в гостевой дом, где отдала на ресепшн якобы найденные на улице ключи от парадного и потащилась по лестницам к себе в номер. Уснула она не раздеваясь на нераскрытой постели, лицом в подушку.
Долго спать не пришлось, но проснулась Глаша весьма бодрой, прямо как после того, как в новогоднюю ночь отпраздновала сначала с родителями (семейный же праздник), потом с друзьями, и явилась домой в пять утра, хотя накануне встала в шесть на работу. Тогда она проспала часа четыре, и была как огурчик, ныне подобное повторилось.
В зеркале была она, симпатичная и привлекательная девушка, пусть даже не очень модельной внешности. Глаша улыбнулась, она нравилась самой себе; подумалось даже, что в новом паспорте она не будет переписывать имя, и свое очень даже неплохое, зато сейчас редкое, пока не подрастет новое поколение.
- А я все-таки очень даже хороша, - довольно проговорила она.
Тут пришло сообщение от желудка на тему: «Жрать хочу!», и Глаша, хихикнув, принялась одеваться. Теперь-то она снова может бегом спуститься в кафе на территории, даже каблуком не зацепится. Какое счастье, что жизнь только начинается!
- А, барышня! – приветствовала ее веселая повариха. – Ну и чего изволите?
- Перчики ваши, уж больно они замечательные, - выпалила девушка.
Радостно заулыбавшись, дама тотчас предоставила Глаше классические фаршированные перцы, и та радостно предалась приятному на голодный желудок чревоугодию. До чего же прекрасна жизнь! Как там в песне: «И как прекрасен быт без волшебства, как волшебство наивно перед бытом». Дома надо посмотреть «Остров Погибших кораблей»…
Так прошел остаток недели, и путешественница засобиралась в аэропорт, пора было домой.
В назначенное время к гостевому дому подкатила машина, но за рулем неожиданно обнаружился Булат. Пока Глаша пораженно моргала глазами, парень затащил в багажник ее чемодан и две большие сумки, а затем улыбнулся:
- Садись.
Девушка села на переднее сидение и застегнула ремень безопасности, скрыв за банальными действиями легкую панику. О чем она сейчас будет с ним разговаривать? Пока Глаша собирала ум в кулак, Булат повел машину к шоссе.
- Не бойся, я все же уже не дух, - с той самой успокаивающей интонацией произнес он.
- Как ты узнал? – спросила она.
- Просто заглянул в регистрационную книгу, - проинформировал татарский колдун, выжимая газ, - пока летал.
Глаша невольно засмеялась, затем спохватилась:
- Это не то направление!
- Разумеется, - кивнул Булат, - у тебя задержится рейс. На сутки. Побудешь у нас в доме, потом я доставлю тебя с ветерком в аэропорт.
«Обложили», - весело подумала Глаша, но совершенно не испугалась.
Последний день в южном городке был волшебным, в аэропорт она тоже прибыла вовремя, и решила, что непременно приедет еще через год, в это же время. Расколдованный гостевой дом просто прелестное местечко, а произошедшее все же было незабываемым приключением.
В аэропорту никто не удивился тому, что молодой парень провожает на рейс молодую девушку.
Даже поцелуй на фоне заката выглядел совершенно естественно.